Миграция Души. Том 2: 1982–2012 избранное

Виктор Авин

Миграция души: Сборник стихотворений. Том-2

От Петербурга до небес

У Виктора Авина – не только свой стиль, свой язык, своя подчеркнуто индивидуальная интонация. У него – свой уникальный мир.

И в этом мире – свои законы, свои причинно-следственные связи. В нем – не снежинка ложится на фетровую шляпу, а наоборот – шляпа попадает в мишень снежинки. В нем – «человек, везущий санки», уходит прямо на небо. В нем – «дятел: «умер ветер» телеграфирует стволу».

В нем – Ахматова, Конфуций, Чехов, Гейне, Гагарин и многие другие. В нем происходит много необычного – того, что может происходить только в стихах и нигде больше.

Последовательность стихотворений в сборнике неслучайна. Поэт, слов демиург, каждым новым текстом надстраивает этот мир. Название книги тоже глубоко символично. «Миграция души».

Поэт чувствует себя мигрантом, регулярно покидающим этот простой мир, ради путешествия в мир поэтический. И каждым своим текстом он приглашает в подобное путешествие читателя.

Он дает советы тем, кто в пути. А путь его – стихотворчество. Все очень просто: нужно только добраться до небес, а там уже совсем недалеко. Там подскажет Петербургский ангел. Потому что начинается этот путь мир поэзии в Санкт-Петербурге, ведь Виктор Авин – глубоко петербургский поэт. Об этом он признается в одном из своих стихотворений. Подозреваю, что программных:

«Я – петербуржец…

а это значит

мне запах дыни

приснится снова

во мне гордыня

и столб дворцовый

а это значит

мне на фонарный

а я на «Стачек»

уж близко утро

и небо с тачек

роняет пудру»

Беда многих современных поэтов – их стихи скучны. Здесь же нет ничего подобного. Стихи Виктора Авина хранят в себе столько неожиданных словесных и смысловых поворотов, столько ярких метафор, что их совершенно нескучно читать.

И это тоже роднит их с путешествием – в дороге редко бывает скучно.

Одно слово тянет за собой другое, один звук перекликается с другим – все точно выстроено, как петербургская архитектура, в которой завораживает четкость линий, их графичность. Впрочем, все топонимы хорошо знакомы и жителям других городов: и Фонарный, и «Стачек», и Пять Углов, и Летний Сад, и Фонтанка, и даже река Оккервиль…

В общем, начальная точка пути определяется точно. Принципы движения проявляются походу… Смело открывайте эту книгу, решительно отправляетесь в увлекательное поэтическое путешествие. Скучно не будет.

Андрей Щербак-Жуков,

Член Союза Писателей России,

Председатель комиссии по фантастической и сказочной литературе при МГО СП России

Бывает, что тексты дышат мистериальным началом, представляя движение от вещи к эйдетическому пространству, они явственно говорят о неявственном. Бывает и так, что они налиты металлом и донельзя конкретны. Вот так в поэзии Виктора Авина – сочетается будто бы несочетаемое, эти два состояния: визионерство и четкость («Воздух и Мощность», говоря словами автора).

Высокое косноязычие футуристов и рокеров позволяет проникнуть в запредметную реальность. Слова сталкиваются, толкают друг друга, вскакивают на соседние синтагмы, играют в самые разнообразные игры, но игры эти максимально серьезны (ибо, как известно, что бывает серьезнее высшей игры?). Слова и словосочетания, кажется, ведут себя неподобающе, переходят дорогу в неположенном месте, но это их поведение убедительно и эффектно.

Здесь вообще всё очень по-настоящему. Разворачивается и еще одно измерение: своего рода метафизическая притча, произнесенная юродивым. Словесный ряд порождает эффект компактности и сжатости высказывания при смысловом затекстовом просторе: «На лужайке в раю толпа / Перед зеркалом. Лай и стон. /

Бог: Что вы вертитесь? Это слон. / Народ: Это уши, хвост, хобот, ум / Ноги, бивни, душа, глаза (как у Авина) / Палец, ноготь, голова, язык… / Бог: Это слон, говорю Вам я. / Народ: А перед зеркалом вертится почему? / Бог:

Просто вторая сторона слона / Ему в зеркале не видна, народ… / Ищет смысл». (С очевидностью вспоминается знаменитая побасенка о слепых, ощупывающих слона, каждый из которых полагает оного слона похожим на ствол дерева, веревку, скалу. Но есть Бог, видящий всё в целостности, разбирающий предметы на части – и собирающий из предметов новый мир. И автор тоже есть).

Мир распадается, но этот распад (как у Хармса. Или Хлебникова. Или Хвостенко) есть нечто подобное Большому Взрыву – образующему новое бытие: «Под зад коленкой /ив спину выстрел / распалась точка / и мир огромен / и жажда мысли / внутри молекул /теперь навеки / и вывод тонкий / натянут пленкой / на рот Зомбиста / который снова не родился».

Гротеск поведенческий и речевой выводит к метафизическому спектаклю, но этот спектакль – «Мышеловка», за представлением следует разоблачение представленного мира. Постановщик – Виктор Авин.

Данила Давыдов

Российский поэт, прозаик, литературный критик, литературовед, редактор.

Продолжение

172. Посмертная маска Христа

стих создан 30.01.08. временно удален, шедевр совершенствуется.

173. Это зеркало передается по наследству

И все-таки оно треснуло не выдерживая любви

Живая фольга стекает на кирзовые сапоги

С обратной стороны зеркала трещина не видна

Давай перевернем его, пусть затягивается страна

И мы переодеваемся в тапочки и халат

Один на двоих – хаки – пошел нам на маскарад

А этим не занавесить ни зеркало ни окно

Вот тебе левый рукав, правым взмахни крылом

Главное делать мощно, медленно, со мною в такт

Подняться над декорацией пока ее вертит сват

И примус наш нам доказывает что рукописи горят

Если они фольгою были и плавятся клея рану

На той стороне зеркала оставив слова о главном.

И все-таки оно склеилось, значит ты была мамой

Нас помирила страна? Понял. Уу тебя побывала

мама.

Об.02.012.

174. И дьявол снова проиграл

Что на планете сотни лет —

У них минутка на подумать

Мы пролетаем в их нейронах

Как электрический сигнал

Зажмурился – сверкнуло в бомбах

Моргнул – я мимо проскакал

Он улыбнулся – это значит

Нас любят женщины в кровати

И отвлекают нас от партии

Что их ужасно отвлекает

Но конь летит и кончен бал —

Что миг у них – то в слове вечность

И дьявол снова проиграл.

22.02.012.

175. Двойное воскресение

Случайно выбранная, из того что было

Из генофона, пролетающего мимо

На световой волне FM, в диапазоне

От вершка и до грешка упасть в колонне

На эту землю еще раз и еще раз

И еще раз зависит все от микроскопа

Но не видна ошибка даже в телескопах

Он ошибался и не раз – была Лилит

Он засекретил неполадки в Еве – в плеве

Не взят в помощники сам Ной, Адам, баран

Все блеет, мы считаем в небе слоги

Проспали главное опять в своей берлоге

И затесались к нам на яхту воры веры

Потом и слово затесалось, но с ошибкой:

Начало ошибалось до мочала

Авраам Аврамом был простым а кто-то плотник

Кто конопатил снова этот левый бортик?

Кто чистил слово и лингвистов читки алкал?

Все смылось. Смылись крысольвы, с одним —

мочалки

И в одиночестве (zweisamkeit[1]) Бо стоит

И смотрит – как бы чорт с улыбкой хитрой

В акт воскресения к нам снова не проник…

Проникли оба, и руками разводя —

И жизнь и смерть их нам, и вера хороша

Лишь бы не спать.

– Кто спать? Я, Бать?… И каждый даст леща

Мочалке. И снова с неба отпускают нам Христа

С довеском беса на весах. А гирькой – сталкер…

18.02.012.

176. Весна круглый год

Девушка на снегу

Если ей не поможешь

Я ей стих напишу

Ушки я ей согрею

Из космоса прошепчу:

Девушка не от prada

В купальнике на снегу

Правда планет парада

Светит монастырю

Карфаген был давно разрушен

Потому что любовь земная

Выгнала нас из рая

Но колоколом черту

Бо’г_ да’л_ нам в ближайшем круге

Сделав вселенским звук

Поторопись, мой друг

А то ушки мы ей согреем

И уведем на луг…

16.02.012.

177. Некрасовские женщины Руси…

Женщина, умеющая слушать

Послана обычно только Богом

Поставит запятую, но не словом

С тобою не обмолвится – ищи

И щи' с волшебным ароматом на полдворика

Готовит из индейского топорика

С расчетом все отдать но одному

Шурша хрустящею капустою по дну

Воды не добавляя в рай – ни ада

Держа все при себе, на язычке

Не позволяя огоньку в себе утечки

С расчетом все еще раз одному

Кого половником проводит под уздцы

И встретит его раскаленной печкой.

Некрасовскую женщину в Руси

Молчанием подковывают и честью

А к иным и не подходят васильки

У Василенковых в глазах искрятся, бестии:)

17.02.012.

178. В шесть часов вечера после бешенства

Ты обжигалась об огонек?

Подуй на облако и качнет

И он проснется, начнется лов

Вокруг русалки икру замечут

А он заденет тебя веслом

Ты обжигалась о дымоход?

Подуй на угли, подай сигнал

Начнут слезиться у трав глаза

И утро лучиками расцветет

И он гребет ими, гребет, гребет

А ты стоишь на корме с веслом

И рулишь точно под водопад

Вдали, не глядя что за бортом

И ночью падаешь с водопада

И под тобой плывет пароход…

Что только не сделаешь из тумана

Дуя на пенку из своих часов.

Не обжигалась об его огонь?

Дуй отсюда скорей на мост.

11.02.012.

179. В ружье на стене пошел курок…

У ворона клюв чтобы вить гнездо

К этому главному из искусств

Прилагается мусорное ведро

И не’выносимая вселенская грусть

О том что у курицы крылья «ню»

К обеду делаются, точно в час

И солнце встает посветить петуху

Но ворон накаркает хотя бы раз

Рассвет, растворимый, на завтрак дню.

У ворона клюв чтобы вырвать звук

Погонять варианты волн бытия

У ворона шпоры – оседлать судьбу

А крылья чтобы искать поля

Внезапно свернуть ощутив магнит —

Душу, попавшую в патрон ружья

Если охотник уже не спит

И водит рукой моей от кутюр

До бойка_ пока еще гнездо не свито

И не обрита палачом звезда.

23.01.012.

180. Россия – это община, справедливость и братство…

В литературе у нас не кланы,

В литературе у нас колхозы

Кланы сильные, почти как грозы

А колхозы растят мимозы

Пред кланом небо согнется серое

Колхозы небо покрасят серым

И усреднят всех на радость-зависть

Подковерным павлинам, зарясь

И истекая слюной на сильных

В литера-туре шепнут «ату их!»

Что мы хотели с геномом вшивым?

То и имеем – колхоз плешивых

(Плешивых образно и в рифму к «вшывым»)

Разнообразные приемы сирых

Как утоптать все и усреднить

Чтоб сорняками коров кормить

Не молоко же доить а комплекс

Чтоб все равны были и стали зомби-с.

18.01.012.

Чем больше я узнаю поэтов, тем больше я люблю сторожевых собак

© Виктор Авин

181. Обрезание век

Не сносить головы языку

Если колокола впалых щек

Перегрузку с 5g не возьмут

На Руси всех молитвенных слов

Что должны были нехристский мир

Раскачать, раскрутить, разогнать

В барокамеры – слуг и господ

В телекамеры – бабку и мать.

Покрестите муму же, скорей

Колокольчик в прихожей поет

«Динь-динь-динь

Динь-динь-динь» —

Травматический бьет пулемет…

Не сносить языка голове

Если долго глотаешь огня

Пусть сжигают глаза звонаря

Выжигают глаза звонарю

Я вернулся домой. Я звоню.

«Дон-дон-дон

Дон-дон-дон» —

Бьет язык мой о камни, о плуг!

Пересохла земля и не ва —

Жно пожну и раздвину меха

Налево – истины рот, справа – «вдруг»

А церква подо мною навзрыд

Куполов пусть трясутся соски

Мы летим уже, который код?

Обрезание век нас спасет —

Вот о чем звонит колокол мне

Удалить операцией гроб

Тьфу на тьму – очищение, свет

Скальпель, водка, топор и гумно —

Вечно будут на нашем столе…

13.05.010.

182. Черный павлин

В чреве везет Вас и перемалывает черный павлин

Груз 011, в рамках из цинка, в массе картин

Серого цвета нам возвращает нас черный мутант

Летать не умеет, совково, над плинтусом

(тянет геном)

Нам возвращает то что увез в личный Бен Дуридом.

А мы и забыли, растем, развиваемся, переродились

Но он не избавился, проклят и серое до смерти

в нем

Черный павлин – символ колхозный,

он страшный сон

Видит и сам же нам претворяет в реальность,

иначе

Никак не докажет что без него нет счастья

аппачам

Серое счастье в ста самолетах и стадный наркоз

Два раза в день принимайте из пачки

самовлюбленность

Звездите, звездите, на всех каруселях как

на парах

Дрожжи остались, микробы, бациллы в генах,

не в нас.

Играй, веселись, легонько батрачь в угаре

подставы

Под опахалом в носилках погрузят

с трап-пьедестала!

Чтобы все серым стало вокруг и сбы'лась мечта

Павлина – смотреть как мы «деградируем», из

уголка

И наслаждаться щирыми, мелкими, мельче чем сам

И наслаждаться в тайне с собою под одеялом

И наслаждаться как в пионерском гулагелаге —

Реинкарнируя тайным надсмотрщиком в казарме-лайт

Что отомстил он тем кто смеялся в детстве над ним

– Воздуху, Мощности, Вере и Школе с улиц,

Талантам

А он такой маленький, золо-чернушный, и даже

Атлантам

Поклялся отмстить на двух чемоданах. Чтоб пали.

Стоим…

Стоим, сниспадает серое, в дымке черный павлин

Но проступает радуга Родины как ни замажь ее

Смерти желающим ей – нет покоя, в сторожке —

башенке

Нет, не овчаркою гавкает, песню павлин соловьиную

Гипно-поет над полем колхозным, над тропкою

львиною.

Над ним пролетает все время туда-сюда клин

аистиный

Вот это и бесит его – увидят всю серость мечты и

картин

Которые в чреве везет обесцвечивая черный павлин.

Переиначил!!! На божьей росинке сели и смотрим —

Дык белый павлин! Счастье кругом и каждый наш,

с носиком

Жаль, проступают на серой бумаге черные спины

В перьях… ходят вокруг нас важно павлины,

павлины, павлины…

Вдруг чудо? и Радуга встанет над нашим каменным

островом!?

Переродимся, Бог каждому вставит в мозги

расписное колесико.

07.03.011.

183. На День Независимости США, алаверды от нашего стола

В Англетере не поднимали на небеса

Не ждала меня мама возле Крестов

На Васильевском не опускали чтоб стих в суде

Просто в этой стране есть уже интернет

Для того чтобы душу тащили на эшафот

Бесы в венчиках белых пьющие нашу кровь.

13.09.011.

184. Я – Петербуржец

мне запах дыни

приснится снова

во мне гордыня

и столб дворцовый

а это значит

мне на фонарный

а я на «Стачек»

уж близко утро

и небо с тачек

роняет пудру

и солнце ало

висит не грея

чуть ниже ватер —

залива линии

его подымет

мой медный Петр

и отымеет

в окно европу

и не оставит

росинки маковой

врагам Ахматовой

и льдинам паково

от опыта Распутина

от топота ног Путина.

и я жил не мало

кричал «на мыло»

немного видел:

ломало льдины

тек рубикон

стояли розы

но за гардиной

часы местами

не разводили

буксиры плыли

в морозной дымке

а это значит:

в снегу лежали

богами сфинксы

все как обычно

и лишь собаки

еще не знали

что начинается

их праздник жизни.

и им покатит!

на импекс-банки

наденут платье

и эполеты

Екатерина

в саду задышит

и с Достоевским

закажем столик

в рулетке русской

я – Петербуржец!

я вижу крыши.

а это значит

бог дал мне

крылья

и этот стольник.

13 января 2006 г.

185. диктатору внутри своего ВИА и демократу снаружи

все на колках подкручивают ноты

до «соль» и «до» чтоб музыка в усладе —

нам открывал вселенную Pink Floyd

Deep Purple – скорость звезд на автостраде

Гагариным Антонов светлый праздник

дарил – полет на море и домой

КПСС спасибо за парады

и за портвейн, мечтая о диктате

своем, в карающей муз-нише партитуры

орал ты «родина, а плевать нам нравится»*

и строил в ВИА_ по струнке_ демократов

а то у каждого своя царя палата

а музыка – звучать как нотам надо

когда с колоннами их взяли в подворотнях

весной, и шла шугою в Ленинграде

с плакатами дорогой жизни кочек

патлатая ухабистая сотня

Белели ночи и алели утром щечки —

заряд на жизнь, а смерти два наряда

вне очереди нам отбивали почки

такой вот сочный привкус шоколада

с фольгою века и оберткой 90-х

и нам миллениумно, большего не надо

чем та свобода, и ее глоток сегодня

дороже чем струя из водопада

Санкт-Петербург, привет из Ленинграда!

22.09.010.

186. Народ и слон

На лужайке в раю толпа

Перед зеркалом. Лай и стон.

Бог: Что вы вертитесь? Это слон.

Народ: Это уши, хвост, хобот, ум

Ноги, бивни, душа, глаза

Палец, ноготь, голова, язык…

Бог: Это слон, говорю Вам я.

Народ: А перед зеркалом вертится почему?

Бог: Просто вторая сторона слона

Ему в зеркале не видна, народ…

Ищет смысл.

187. Два кота

Я поставил кассету церковного песнопения

– «Акафист перед образом Божией Матери».

На полную мощность.

Через полчаса (не отвечаю за точность

времени в этом случае) замечаю, что рядом

сидит мой рыжий кот. краткошорстный.

Откуда такая награда?

И кому – мне, Богу, коту?

Да это неважно.

Главное в том, что случилось позже…

Но обо всем по порядку.

И так, кот замер, только глазами водит

от правой к левой колонке.

Вслед за льющимся звуком,

падающим в большие воронки,

затем взлетающим ввысь

переливом

скачкообразного волнового эффекта.

Так мы сидели довольно долго

на расстоянии метра

от Бога.

Потом, кот встал и ушел.

Я за ним. Смотрю – он в спальне.

Возле огромного зеркала до полу.

Шерсть дыбом спина коромыслом,

Хвост – трубой. распушыл как у белки!

Набычился (если можно сказать про кота).

Движется боком, на цыпочках.

Затем, внезапно – прыжок, и ударился

в зеркало.

И ушел на кухню, как ни в чем не бывало.

Вот теперь сижу, занимаюсь

темным вопросом

и думаю над его последним поступком.

Почему он раньше себя не заметил

В отражении зеркала?

Может быть появились

В этом доме Рефлексы вселенной?

Или тема моя слишком мелкая

для обсуждения?

Может быть это мания?

А может на расстоянии

миллиметра от сердца

шаровая молния издает

такой же высокий духовный звук,

какой издают

наши Боги и повторяют певчие в церкви?

А Может мой рыжий и ласковый кот

захотел убить в себе дикого зверя,

в последнее время

живущего в зеркале?

А может он разглядел

нечто похожее

на последнюю мою фотографию?

Пошел и я попробовать.

Стукнул себя по голове

бутылкой водки

И направился к зеркалу.

Не получилось.

Не оттого ли,

что мне нравится многое,

а коту лишь одно

прикосновение смерти?

А может грешно

любить

вместе с церковной музыкой

еще и «Скутер», Шнитке, «Мурку»

а тем более «Слэйд» и на реквием ставить

ебе Пинк Флойд?

Или я еще не наткнулся

на свою шаровую молнию?…

Автор композиции: Chema Madoz, фотограф, Испания, найдено 22.02.012 в разрешенном доступе сети.

188. Играем в спортлото 5 из З6-ти

Экспромты на конкурс лимериков в Международной Гильдии Писателей (Германия). Всего было представлено 36 экспромтов такого типа:

эксп1.

«Любви все полосы покорны»

Если белая полоса – это пластырь

Если к Богу ведет тебя пастырь

Если черная полоса

Взлетная как доска

Ты поймешь что любовь не напрасна

эксп2.

Кошкин бал на Лысой горе

На вокзале моргнув освящением

Маргаритта дает объявление:

– Внимание чартер из Ада:

Остапа и Кису ожидает засада

Сзади мадам – пионерка

Спереди – пенсионерка

Парфюм – огуречный от prada

эксп3.

– Котенок Шрёдингера сын Гулливера

Для потери невинности пройдите налево

После оплаты

У кошки заплаты

Приготовьте чек для многоразовой плевы

эксп4.

«Поэзия – это не шутки»

Нет, черти, не впарите, дудки!

Поэзия – жизнь не на сутки

Если вначале есть слово

То слово еще не готово

Мучительно, сладостно, жутко…

эксп5.

«Последняя запись в бортовом журнале

космических опытов»

Плачет Бог высекая скрижали:

Воюя друг с другом за дали, они

Доползли до Луны

И на Марсе пожгли

А камень с неба опять проморга…

189. фсб-цвета радуги: Фактический Скрытый Божественный….. «бывает бесовский», – звучит искаженное зхо

Русь-тройка наша, скачи в ответ

Задача – первой достичь небес

Хомут, оглобля наперевес

Узда, у ленточек пестрый цвет

Снега да травы, в мешке града

А впереди нас все та же цель

И ноша вечно всегда одна -

Жизнь, Бог да радуга-дуга[2]

Над коренным

А мы в пристяжных -

Отцы и дети семьи цветов

А в нашей радуге есть скрытый цвет

(как в государстве есть ФСБ)

Он бел, божественен, да из простых

Сплошной он только лишь по краям

Глядь – ближе к центру все гуще куща

Вперед и вверх! Да исчезнет хлябь!

Назад, на месте – ни бэ ни мэ

Копыта, щи – дорога в никуда.

Давай же плетью нас стебани!

Не стебанешь так мы стебанемся

Лети Русь-тройка, в ушах свисти

Ослами больше мы не упремся

Казак, казах, финоугор, джигит

Нас много, все уместятся в тройке

Допрём, дотащимся до горизонта

На честной собственности дети солнца

Марс не дождется. Нам не кирдык.

Земля, прием!? Сейчас сгоняем спасти вернемся…

19.12.10.

190. Поезд и пароход «Гудини-Пушкин» из Петушков в Москву

Великого мистификатора

Убил американский раскольникоф

Придурковатный фанат

Ударом тщедушного кулачка

В великое солнечное сплетение

Мастера по освобождению себя

От наручников без золотого ключика

Если б Гудини тренировал не тело а слово

То его не вырубили бы топором

«Свободу Анжеле Дэвис» —

Ему бы с нами скандировать

На первомайском параде

Под мелодию саксафона без флейты

Пионерского барабана

И американского банджо[3]

Гудини, я научу тебя вкладывать душу в буквы

Реинкарнации тебе на моей родине

Не фокусником в маске из тыквы

А Гением без забрала

С Пушкиным в посмертной маске его

На день всех святых холуев

После вечного праздника жызни

Хэлуина тебе, Гудини

В американском Раю.

10.02.012.

191. Ревность – рефлекс частной собственности

Ревность – рефлекс частной собственности

Власть золотого тельца

С пещерного века и до порочности —

Порога развала семьи и страна

Когда распадается на шайбы и винтики

Которыми крутят комбайны для сбора

Урожая для дьявола – ревность готова

Отразить фальш колхозную

И настоящим очистить наши сердца.

07.03.012.

192. В День Святого Валентина. Укрощение строптивых

Она устала. Передышка. Пора молитвы.

Изнасилование еще не кончилось, не вышли

Все эротические зоны, теченья соков

В угаре скомканы, блуждают вспышками

Чтобы расслабиться и удовольствие ответное

Получить – ей надо мультики глотать с небес

таблетками

И взглюченной трястись взбешенно ветрами,

коростой, волдырями

Покрыться то загаром то испариной, метаться,

раком, рыком

Отползая вдруг выпрыгивать и бить по космосу

не понимая

Энергией с камнями из тела взрывами, цунами,

сжаться

Для накопления их сил насилия – с перерывами

В последнем акте мазохизсткой смерти с милыми

В слияньи полном после команды сверху:

«Насиловать казнить не миловать»

И не возделывать» Это не месть. Такой родилась

она.

Природа. И нас создала – зверят, звериная

Покорная лишь Богу-Дрессировщику. Во затряслась…

– Вам мало? Так ату!

– Остановись природа, фактически я больше не могу…

– А здесь табличка: «выключается автоматически»

– После двух тысяч лет? И все близ церкви?

– (…трях, трях…) трех тысяч лет, у клумбы…

– Так сластно умереть на теле жертвы…

Входит Дрессировщик. Сменил табличку. Поставил

тумбы

14. 02. 012.

193. Синий кит

Когда последний синий кит

Проглотит офисный планктон

И все начальники на спину

К нему полезут из окон

И он им сделает фонтан

Задрав плавник, уйдет под воду

И ночь опустится на трон

Тогда мы выйдем на свободу —

Поэт, убийца и безродный

Кобель, что продолжает гон

Людей по звездному пути

Пока последний синий кит

Над нашей жизнью не взлетит

Чтоб просто воздуха глотнуть

И новый офисный планктон

Который ночью мы взрастим

Из тех кого еще спасем…

16.10.09.

194

«Чшь», – раздался звук. Стадо вздрогнуло. Лев улыбаясь смотрел на них. Свежий огузок лани, которым насытился он и вся его многополигамная семья, давно остыл. На джунгли наступала прохладная ночь. Ему было легко и простодушно. Вдруг он высунул язык и сказал: «ГАВ»!. Ух и ни КУЯ себе, – подумал Лев…

195. Стихи неизвестного на салфетке в придорожном кафе

Птицы, рыбы, слоны и звери

Вам закрыты в людскую двери

В биологической цепи событий

В экстраполяции кормов в корыте

Кому-то нужен вкус нашей смерти

Как нам жаркое из той свинины

Что не смогла пообщаться с ними

И застряла в своей биораме

Кому душа моя – не солома в хаме

А жирок слоями как в том беконе

Стихи и ревность, любовь и ненависть —

Желанны очень мне и по часам

Обедать хочется – я, звери, к вам

Причем так явно – кому-то надо

И кто-то любит вкус шоколада

Нас убивая то молодыми

Ползком ползущие от мамки вымени

То мудрецами, то в акте подвига

На амбразуре, а то на женщине

Кому я нужен – вкушу я, здрасте

Ем с удовольствием, до сладострастия

Не собираюсь умереть в несчастии

Ем приключения – быть надо в форме…

Кто же дает и нам свою историю

Свою и каждому и батальонами?

Я понял – реки мы, ручьи, бульонами

Стечем морями В океаны нефти

Она живая, ее питаем и ей питаемся

Все. Круг замкнулся. Вперед учоные!

Даешь бессмертие. Так. Принесите мне

Шашлык на вертеле…

03.02.012.

196. Пирсингом по паркингу

Она у паркинга не тормозила

(Сожгла сцепление на второй передаче)

Качался он на рессорах от «Зима»

Грузил у дома и на пятой даче.

На зависимой ее подвеске

Потёк цилиндр (все дело в смазке)

Он два по двести (стучит в моторе)

Брал без ремня и в военной каске.

Они встречались на автобане

Пять раз в неделю. Улетали в точку.

На нем оставались две милых ямочки

У нее при таране отвисали мочки.

А она разворачивалась в пол-оборота

В пол-оборота заводилась в гетрах

В ответ на тюнинг делала топлесс

И меняла резину на новых ботах.

Он мерял след тормозной ее в метрах

И отходил на полсердца в титрах

А полсердца – это всего лишь капля

В ее симфонии дождя – «ре» нота

В которой пирсингом

По новому паркингу

Она тормозила

Уже полиглотом:

В его последнем рычаньи «май бох!»

Она поняла – все, выбрана квота

И долго пела еще «о мой лох!»

И прижималась к нему левым бортом

В последнем сотовом

у мото-корта.

Вот так рождаются эти ангелы:

Со смертью чёрта…

И он возрождался

Ее эскортом…

10.03.010

197. Система ниппель

На солнце света не убудет

Как в сердце крови и любви

Наш свет подкачивают люди

В полнеба ростом, кулаки

у них размерами со звезды

Но эти люди только Девы

Они качают свет в мужчин

Из солнца, просто мы не видим

Их шланги в наши ниппеля

Вдыхают жизнь заткнуть тебя…

Ты колпачок мне привинти

До следующего дня влюбленных.

До завтра, милая. Прости

Я отвинчу его к утру

Макнёт пусть Дева ниппель в пудру.

И целый день сосет стихи

Вдыхая свет – тебе он нужен

От выходного до любви.

14.02. 012.

198. Бамбино

Когда закрадется мысль

Под_ одеяло в кровать:

«Зачем тебе педикюр

Если некому показать?»

Не верь своей голове

Просто в пятки душа ушла

Оттуда видна любовь

К себе – значит ты не одна

Терпи и сжимай и гладь

Свою дорогую Муму

Герасим придет (дай знать)

Разгоряченной будь

Плеткой себя стегать

Читая мои стихи

Начни головой мотать

И я ее разговорю

И Герасим утопит Муму

Под ложкой твоей души

Взахлеб и вприкуску, чай

Я буду твоей свечой

Гнать долго по телу свет

На гоночный велосипед

Между пальчиков_твоих ног

Вставляю свечу – беги

На спину свою садись

Вальсируя, по серпантину

Мы едем_в небо_любви:

Раз-два-три, раз-два-три, раз-два…

Три… Бамбино!!!

10.02.012.

199. Сказание о Башне

Звук давал сбой

И делился шар

Возникал уголок:

1. зара бара бзиа бзбой[4]

2. ме шен миквархар

3. ма си’ миорк

4…

5…

6…

7…

8…

27.01.012.

200. Разгружая вагон стихов… Марсель с тобой!

Марсель с тобой, фартовые дела

Ночные фонари, портовый шарм

Окончен день, на эстафете «дойчь»

И фары вырывают тень Гавроша

На лунном диске кружится Пиаф

Андроников выходит на экран

С той стороны, сквозь прогнутую линзу

В веках обман изображения не признан

Все настоящее – и ночь и Бег и стан

Той женщины что здесь уже не видно —

Так засверкал на хромосоме дна алмаз

Ее, что Лемешев Шаляпина с пластинки —

Снимает, ставит «техно» робот, джаз

В бистро под Сулико француз тоскует

А немец с русским пьются в пляс и марш

Смешалось все – народ храпит, ликует

Марсель головотяпствует – под нож

Идут минуты и часы – щедры буржуи

Та женщина в амбаре про запас

Осталась ангельской и девственной в натуре

Брат брату рубит руки по «гюго»

По самое, за то что их не любит

Играется в бутылочку «Клико»

В порту в поту поэтово чело

Никто её за это не остудит

Марсель с тобой, – ласкает деву Бог…

201. Если вначале было слово, то Вы не забыли о нем?

для (русского) родного языка

женским первым словом было «да»

202. Золотое сечение жены

чем больше женщина красива

тем меньше верили мы ей

чем больше девушка страшна

тем она мстительней. жена? —

ищи, такую у которой

есть золотая середина —

ум, обаяние, душа.

203. Церковь Единобожия[5]

Женское тело не Крестят, пока есть Полумесяц

В треугольник ее не согнуть для Звезды Давида

Не раскрутить наподобие колесницы Будды

Женщина стала такой еще когда грудью кормила

Впервые, ребенка своего с целью создания мира

Наполняя его душой Отца Единого чтобы не было

смуты

И единые души впредь берегут нашу лестницу

в небо

Сохраняя религии как элементы Единобожия Духа

Во имя Отца, Матери и Святого Плацебо…

21.12.011.

Поэмы.Две

204

«МИСТЕРИЯ № 33-бис». Фрагментарная История новейшей России

Создана мной в 1990 – 1998 годах.

(с моего разрешения эта моя поэма вместе с некоторыми моими стихами из первой книги «Миграция Души-1» в 2 0 03-м году была включена Максимом Мошковым в первую после появления интернета в России электронную библиотеку «Самиздат» lib.ru http://www.lib.ru/POEZIQ/

СЦЕНА ПЕРВАЯ. «ЯВЛЕНИЕ ИСТЦА НАРОДУ «.

…А далеко в уютной детской

горит таинственно свеча

святая дева

в ногах у светлого Христа.

Горит и плачет.

И ей признаться стыдно

что втихомолку губы красит

а в кабаке снимает кольца

и едет к черту на рога.

Все ищет тему пиковой дамы.

Дойдет до ручки

сожжет кумира

забьет бродягу

и с кем-то выпьет

из блюдца яду

и не погаснет —

наутро встанет пианисткой

решит по музыке задачу

для сверх любимого Зомбиста.

Кто он такой – пока не знаю.

Он в этой строчке не родился

и не имеет прототипа.

Он просто вышел к нам на «бис»

блатным валетом

в поддержку рифмы

Кричит: «Мистерия, ложись!»

И на диван кидает даму

и исполняет ей каприз

на саксофоне

длинною ровно в тридцать три

огромных такта.

Но где же тема? – краснеет автор.

Снимает дама на Литейном чаевые

и саксофон – не наше слово.

Но что до этого Зомбисту?

Он даже в дело не годится

ведь он – абстрактная фигура,

он сам король, поэт и пешка

то бьет козла на «Е – четыре»,

то мелко ржет как буревестник

и затихает.

Но тут же вскочит,

вихляет важно ягодицами

бежит к солдатам оловянным,

стучит на ложках деревянных,

и ставит арию Чайковского

на малой сцене.

Считает пени.

И грузит нолики в вагон

и спелый хрен, дающий крен.

Но с крыши падают погоны

на плечи странного Зомбиста

стригут затылок под нудиста

играют в нолики, кресты

вывозят ночью на субботник

дают за честь вторую сотню

сажают группой, лежа, стоя

вперед, назад и даже с раком,

сажают на кон

и соблюдают все посты.

Но им успеха не добиться

Зомбистом надо же родиться!

Об этой важной сверхзадаче

он шепчет маленькой свече:

– Добавь мне резкости, постой у зеркала.

И поднимает угол сферы желая видеть свой финал

но получает стоп-сигнал блатной малины

и свежий белый листик Бродского.

От удивленья мелко крестится

и получет наслажденье

рифмуя слово «генерал» примерно так:

Из под стола

явись на кончике пера

иероглиф «чжу»

второй ум-ляуд

над буквой «мао»

в великом русском языке.

Да а, это супер-генераст!

Похоже будет поворот и в нашей теме.

Он к одному попал в сюжет – и тут же в «аут»

– поставил кляксу на чей-то лоб.

А в октябре испортил зад твоей невесте

с великой честью.

Теперь боюсь – солжет – не женится.

Уйдет на нары

наварит сталинарежет пятую статью

поэту, пешке, королю

чудесной лире

и вражей силе

и даже странному Зомбисту

он достает вино в разливе.

А по субботам в летнем тире

стреляет только по гвоздям

освобождая

навеки светлого Христа.

Потом до ста считает гири

закрыв свое лицо в сортире

и тихо плачет.

Жалеет воинов Аппачей

и давит рыжих тараканов.

Ругает осень

и хочет в тайне поменять

осла на Осло

страну на остров

блядей на простынь

педаль на разум

и в довершение всему

загнать жену

и долго спать.

А может просто целовать на крыше

белых голубей?

Или заехать в кабинет веселым

детским паровозом?

А может просто сделать позу

и наконец издать приказ:

«Задраить люк

добавить газу,

солдат на юг

свиней на базу

И Достоевского в запас»!

– Старо как дуб, цивильней будем,

– вступает западная рация, —

мы

проведем эксперимент. Посадим

братьев Карамазовых назад

в пробирку, навеки в ссылку.

И чтоб срослись не пуповиной,

а фааллосом.

И пусть в казарме вечно парятся.

А рядом много много дам.

И все они – сплошные музы.

И стало так.

Но не страдают карапузы

ложатся мило на диван,

один взял в руки «Капитал»

засаленный,

другой – журнал с названьем

«Мода».

И мутит воду

И в нашу оду

проводит новую канву:

Смотрю уже десятый час

а сэр Макдональд – скупердяй

все лопает один бифштекс.

Поделим лист на две страницы,

перевернем – и нет бифштекса.

Давай?

Красиво. Зависть братца гложет.

Сейчас он Гегеля положит:

– Все это, право, ерунда

Вот видишь – блочная стена

уткнулась в черное пятно?

Однако, с нашей стороны

на месте этого пятна

площадь Красная видна.

И назидательно глядит

Ильич с бревном к стене пришитый.

Он строит город-мавзолей.

И с ним еще какой-то тип.

Его повесила свеча в Бастилии.

Оттуда падает Гаврош:

– Физкульт-привет, мон-шер Василий!

Беги на-гору Арафат,

молись Саддаму и Гоморе

или топись на черном море.

Все кончено.

Твоя свеча на кухне с дамой

жует неспелые бананы.

У анкла-бенса мелочь просит.

Им хорошо – там кот бормочет

страшилки лестные.

А из кастрюли – запахи чудесные

И ходики привычно на стене

Поддерживает гири дама

как раз в том месте, где пятно…

– «Диалектично!» – смеется третий

брат – Иван стотысячный.

Плюется жженым воском на пол

и заливается Карузой.

Глотают сперму карапузы

визжат – не пачкай!

Наш пол ведь чей-то потолок

он отличается от дна. Настолько,

что по нему белила водят.

А на полу танцуют польку

с веселым твистом!

На дне перевернулся Горький – не

выдержал

и в детскую просунул голову —

профессор Доуэль!

Усами серп, глазами – молот.

Хохочет: – Ну что, Масконы,

далась теория Монголии?

Теперь изучим революцию

итало-шведского кино!

И будто правою рукой

заводит хрупкий паровозик

на крышу взваливает фааллос как

весла,

с размаху рубит топором: – «Такую

мать»!!!

Вот это врач! – танцует рация —

Сенсация!

Всем! Всем! Всем! Хэндэ-хох и гуттен

алес!

Впервые в мире

разделили

двоих сиамских близнецов!

Создали нацию!

– Остался милый пустячок – образование

– шипит язычница.

– Что вы имеете ввиду под этим словом?

Поэмы Шиллера, Гюго, полотна Васнецова?

– перед свечой стекает зеркало.

Вступает автор:

Да нет же, сказки! Я точно знаю,

Вначале вера и надежда

любовь Христа.

Затем теория и практика

дюймовочки.

Или снарядов

трехдюймовых? – Уже не помню…

Да и не важно.

Свеча расстегивает брюки

черниле-мастеру.

А зеркало целует в лоб

и тут же делится на части

открытой книгой.

Кружится сзади, спереди и сбоку

пока не сходится в окружность.

На чей-то свастике.

Затем внезапно схлопывается в точку.

Внутри которой

видна наружность девичья.

Или промежность НЛО? – Пока не ясно.

«Куда летим?» – кричат снаружи.

– На запад!

– Вам компас нужен?

– Здесь цвет нарушен!

– Нормально! Вы на праведном пути!

Под зад коленкой

и в спину выстрел

распалась точка

и мир огромен

и жажда мысли

внутри молекул

теперь навеки

и вывод тонкий

натянут пленкой

на рот Зомбиста

который снова не родился.

Он легкий дым из пистолета.

Летит на вызов

по небосклону.

Забавный гномик

с огромной кистью.

Рисует день и знаки нежные

поля и горы.

На заднем плане стоят ракеты.

А по воде уходят рельсы.

А может крысы.

По ним ступает королева

снежная.

Над нею радуга в алмазах

Под ней на веслах

сидят матросы

с подводной лодки «Комсомолец».

И смотрят вверх.

Они все видят.

И даже ноги королевы

И все, что выше…

И рация волнует воды

по вертикали поднимая

свой электричсекий сигнал:

«Мой генерал, докладываю: мы

вышли к цели! Всплываем.

Ориентир – колонны по обе стороны.

Они сужаются.

Внимание, вошли в колодец! Там

чья-то база! Идут работы!

Атакуем!..»

Что было дальше – расскажет запись

в бортовом журнале:

… Атаковать не стали. Выходим.

А генерал?

– Пошел он в пуго!!! Он мелко

мыслит. А там корабль

инопланетный

Резвятся ангелы и черти. Играют

дети.

Там мальчик Кай не знает пауз

Пьеро Мальвине сделал Хауз

Алиса плачет под Слоном

а Золушка клюет по зернышку

и раздевает агентуру

трех знаменитых Толстяков.

Там чья-то Муттер-сист-на-Фазер

подпрыгивает словно мяч

но застревает в центре поля

ее кусает клоп– блохин

и тут же верхом передача

и Муттер сново звонко скачет

несется прямо к аль-почино

ведь у него особый дриблинг

он вяжет лизингом по клирингу

в отпаде целый батальон – вот это

спец!

Он ставит Золушке засаду

с огромной надписью «КОНЕЦ»!

С него стекают Абсолют,

Одесса, Нигеры и Спрут.

Но раздается чей-то голос —

«Однако, наши – Мастера!!!»

– Изохонвэй! – кричит звонок в

прихожей – Поллюция!

Всем оставаться на местах!

Такой сценарий невозможен!

Пьеро меняет быстро кожу

шпинает в угол Мавзолей

со стен слетают – Бармалей

Махно и девка Василиса

за ними Агния Барто

в привычной позе

жены в колхозе,

за нею дядька Черномор —

во рту китайский помидор

звенит, гудит: «Капиталисты!

айда на остров Монте-Кристо?!»

– А на хрена? – А на завод!

Там хорошо, там леший бродит,

златая цепь на том заводе,

конвой на выходе – на входе

япон-ка б… зону стережет

на крышу, падла, залезает

хотя ее труба зовет

(такие правила, такой завод),

но царетоли еще будет!

Вот мы раздвинем облигацию

посадим в поле инновацию

забуратиним ГКО,

и грянет пулл! Такое будет канденсю

…

Звереет девка Василиса: неправда,

сегодня тихо на заводе!

жуки валяются в навозе

и нет угля на паровозе

а на аванс дают колеса

а по ночам куют оралы

и зажигают фонари

и наблюдают НЛО

в соседнем цехе у кота

в штанах с лампасами!

У аль-кончино едет крыша

Он бьет туза-валета баксами

на лоб сдвигает медный таз

и нажимает на курок – Ррраз!

И образуется дыра счетов

в созвездии Овена!

– Два! И наливает всем вина

кричит – назад, в дыру нельзя!

Гуляет там интеллигент

с кайлом на семени!

Где чистота эксперимента?

– Три! – И обрывает киноленту.

И наступает тишина…

… И шепчет Агния Барто кидая

в форточку стакан:

– А у нас в квартире газ —

«Фозген-четыре».

И под столом закончили метро

великой нации.

И мы желаем апробации в конце

концов.

Раздайте нам кило в карман!»…

И нам дают по пятаку

и мы летим на правый берег

стучим копытцами по дереву

прямой кишкой наводим фокус

в большое черное окно…

… Там водка «Русская»

течет по Выборгской

а тетка плоская

сидит и прыгает

читает библию,

и громко пукает,

а мы натасканы

на эти запахи

зачем-то трогаем

глазами бестию,

а с нами рядышком

сидит Аленушка

кувырк – козленочком

выходит Пестелем,

стоящим – весело —

они лягаются

и тут же падают

при торможении.

На станции «Площадь Ленина»

Заводят пьяного Есенина

он тихо прыгает в окно

и распадается на сто,

на двести маленьких Есениных.

Они протягивают ручки

и голосят – подайте на пропитание

молдованинам

согрейте в поле отмороженных

не бейте звездных лебедей

и пристают к пенсионеру:

Скажи-ка дядя, ведь не даром

летают по небу икары?

– Москва спаленная пожаром,

неописуемый экстаз – бормочет дед

… «Станция – удельная, будущая – Парнас!»

И мы бежим по экскалатору

вперед, наверх, смелей – на Марс

мотор ревет, команда «Фарс!»

и мы все выше, выше вшей,

а там столбы, быстрей, быстрей

и цифры «шесть, шесть, шесть» —

накручивает злой спидометр

и вдруг – ХЛОПОК – от счастья кто-то помер

увидев световой барьер.

Но мы проскакиваем в щель

великой Муттер.

Нам звезды бьют по ягодицам

вираж закручивает нити

где верх, где низ, то крест то

мат,

полозья режут наугад

«вжжик» – и члены партии налево

«вжжик» – и мы теряем свой снаряд

И тормозим привычным местом

орем одну блатную песню

и кубарем влетаем к черту

ну прямо в цель – на площадь

Красную.

Там тихо спят в кроватке дети

а по краям стоят ракеты

свеча командует поэтам

у нас последняя попытка – ключ на

старт!

Но где же ключ? – Пожарский Минина

калечит

Он был всегда на лобном месте!

Отдай, собака!

Но все про них уже забыли

свихнулись на другой идее

носиться просто так, без цели

туда-сюда, туда-сюда

попутно все определяя —

в углу темно – вверху «Твин-Пикс»

а под столом? Опять дыра?

– Никто не знает – свисает

скатерть со стола.

И слезы щиплют нам глаза

и нас жалеет бахрома

пикантно раздвигая ноги.

А там в секретные края

две параллельные дороги

уходят вдаль, меж них клубится

дверь в ТОО «Альтернатива Седмицы»

ВТОРАЯ СЦЕНА – ПРИКЛЮЧЕНИЯ ПИТКИНА

В БОЛЬНИЦЕ.

Двумя дорогами стремиться —

опасно.

Охранник Ленина, Царица

Наполеон и даже Ницца на койке

слева

порой не знают чего творится

на параллельной мостовой,

за Берлиозовой стеной.

А там отдельная палата

с табличкой «звезды Казероги»

там нет людей – сплошные Боги

без душ, без тени, без имен,

без генеталий,

но тем не менее живут, едят,

и ходят на работу,

дают люминий, варят сталь,

после работы устают,

бредут домой, сдают налоги

и отдыхают

на лужайке

возле бассейна.

А рядом – слуги, жены, дети,

и все довольны, и плавают в

бассейне

потом лежат и загорают

в шизлонгах. Под звуки Баха.

Потом идут на ланч,

читают сводку о погоде

и тихо смотрят в даль…

А там, вдали, другие боги —

крестьяне, плотники, дороги

Цари, Стругацкие, Ван-Гоги

хоть без ушей, но руки, ноги,

мозги (зачем они Богам?)

И главное – концы! Таких больших

размеров

что достигают «Казероги»

и раздвигают жен Богов

(так вот у них откуда дети!

И жажда мести?!)

Но суть не в этом – наши Боги

умеют жить! Они веселые ребята

сорят деньгами,

бухают в НАТО

палят бикфордовы шнуры

кладут стихи себе в штаны

и забираются в ракету.

Стартуют где-то,

Летят, блюют в иллюминатор

включают «Педро-терминатор»

по звездам лупят стоя, лежа

с колена, веером, с бедра,

и приземляются. Зачем? Куда?

Неважно – главное – упали.

И развернули города,

и тут же в бой,

кипит работа

община мамонта взяла —

ведет галопом:

скачок – и разделение труда

прыжок – и в классы,

рывок – и в массы:

«ВСЯ ВЛАСТЬ УЧРЕДИТЕЛЬНОМУ СОБРАНИЮ!!!

СЛАВА ТОВАРИЩУ КАИНУ!»

Что в переводе означает:

Богов забота – халва, идея,

цепочка пьяных ДНК,

а дальше Дарвина работа

обосновать – кого куда,

а боги – звездная руда

они летят всегда вперед

читают все наоборот

за лупу сильно бьют в углу

и не пускают на луну-с!

Спускают в «мэры»!

Конец поэмы!»

Но автор сдуру не кончает

с богами втемную играть

– скрипит кровать, прицел на вход

Матросов лег на пулемет,

а Железняк наоборот

летит стрелой из пулемета

в окно, в меню, и за ворота

И в Озерки! И в «писи-тулс»!

А рядом девка загорает.

– Вы кто?

– Я Зоя.

Космо-демо-янская.

Смотрю на город ваш. Отт он какой —

чумазый!

И сколько пляжей!

Татары, русские, бомжи

грузины, вепсы, латыши,

цыгане

в одной воде купаются,

а это что за хазеры? Стоят и

каются!?

А рядом с ними водолазы

в халатах белых за прилавком?…

– Ой! Ну тля ваще…

Через парсек – «Уфф, – какие были

водолазы!!!

А мы на дне? – Ах да, под ними,

в оранжевой подводной лодке!

Определимся. Налейте водки.

Засуньте в Зою перископ!»

Воткнули. Смотрят: горизонт,

дымится лысая гора,

вблизи не видно ни хрена,

вдали на осликах две роты,

в бору сосновом плавят доты

стоят под огненною плазмой

зеваки полные оргазма,

плакаты «Дунька-телеком»

палит «Аврора» в белый дом

бежит солдат, за ним невеста

с ракеткой, бомбой и веслом

а вот еще солдат с ружьем,

бежит на площадь в маске, в ластах

упал

встает,

кричит

уходит

(«Ура», наверное, сказал)

а голубые дьяволята

рисуют план передовой

навстречу им летит домой

Ульянов (Ленин) молодой

« Курлы, Курлы,» подсел – танцует

И странно так – шаг вперед – два

назад

– ремейк баллады Сукачева «белый

колпак»!

А под белым колпаком

бедный, честный генерал,

один на всех – большой вареник!

Генералу тяжело! Льется пиво, в

бане веник,

мясо жарят на угле, бродят мысли в

голове:

– может это все во сне?

Или фишка Рамбуе

положила мне под нос

кокаиновый вопрос?

Ну а я – второй «Форос»?

Почему же не могу?

Может в водке купорос?

Или чертик в голове?

Иль юшенко за окном

бабу тащит на метле?

Может просто перепил?

Блин, в глазах совсем темно…

Как в замедленном кино —

присуждают новый чин,

туз, балет, тычинка, пестик

кот Матроскин в тишине

пьют по двести,

под соском

наш нарком товарищ Сталин,

джин в бутылке «Вана-Таллин»

пара девочек в анфас

и наколка В.Д.В. …

(генерал медленно падает)

Тут наряд с ЭММВБ:

– всем наверх! Совсем не дышит!

Угорела наша крыша!

И министров, кобзарей,

генеральных сыскарей

ловят пачками – из бани,

и таскают прямо к Тане

В кабинет. На совещание:

Срочно! В Белграде разведка

работает метко,

и шлет нам бумаги

с пометкой «секретно»!

Да, неприлично,

совершенно не к месту,

даже вне времени!

Но тем не менее:

– – – – – – —

Заявление.

«Мой сосед Перестройкин. враг.

С уважением – Пердялкин «.

– – – – – – —

Рапорт. «товарищ генерал, мой сосед

Пердялкин вдруг.

С уважением – Перестройкин.»

Распечатал – лейтенант «Макаров»!

Самострел неведимка.

– – – – – – —

генерал: А причем здесь славяне?

Я не поал…

лейтенант (в агонии):

вот он молот, вот он серб!

Вот на крейсер шлют привет

двести лазерных ракет.

Возвращаются назад —

аты-баты – нет солдат!

Ой, гуманно-катастрофа!

Им бы наших дать ребят!

Ехать, правда, не хотят:

Дубенко лег,

Хрустенко смог,

Собачкин – в суд, богатый, плачет,

звенит, спешит в «копейке» с дачи,

при нем портфель, а в нем намек

а в нем Руцкойло, в нем говном

забился гном,

палит огнем,

стоит орлом,

зовет жену – «Си-си, ту-ту!»

– Иду, иду, скажи зачем?

– Веди гарем! Второй канал!

я Санта– бургулис поймал!

Такое блюдо лебедей!

– Женился Мейсон?

– на Валентине

Матвигейшен,

а ястрб – женский – соловей

гипнотизирует курей!

И кто-то жарит на каноэ

Мавроде гения – злодей!

– Генсек Герасим? Степашкин Вася?

Примак Губенко? Лыжков– Дыренко? Или путеец

Хирувенко?

– Да нет, училка в селезенке

спешит на свод славянских правил

В законы банка «Шапито»!..

Их долго мило обсуждают,

ведут в девичью, раздевают,

один студент проводит тест

на улыбку «Попс-агент»

второй – на за муж в восемь лет.

С «собой в кусты»– профессор Белкин

с тобой на «ты» – профан щеглов.

Доволен – «ну-с, теперь за дело»,

вас как зовут? – Тавара Целкин?

А я – Кубовский!

Или буковский?

Ах, да, – котовски переделкин!

А ну-ка ляжте! У доски!

Да как свиснут трихомонадой

по хакомаде!

И оттопырились соски

в чугунной лавке! – Зюгарно! – И там борзо

и ноги парны! Достаньте кадкой до луны?!

– Годится! Миссис, Вы вульгарны!

Запишем в паспорте —

«Салты– Затылкова – Новодворками певица.

Женщина и пароход.

Закон о Шоу-Бизнесе».

Генерал: «Вот Шахтеризада получилась!

Италло-шведское кино, понимашь

ли! Теперь поал. А дальше?»

– Дальше – глубже!

Печать поставили,

лобок завили

в процентной ставке,

одели в длинный сарафан.

Выводят. В паре лошадей,

с копьем, в кольчуге, с самоваром.

Ввели в валютный коридор.

Заходят в залу:

– Бонжур, мадам,

– как поживаете?

– конфетку в ротик не желаете?

– поруччик Ржевский! Как вы посмели

С нанайской дамой?

– Какого черта? Какая дама?

Упал в дерьмо завод «Динамо»!

Я вам поруччик, или нет?

Щас как уеду на Панаму! Абракадабра! —

«Пинг-Понг» – и выключает свет.

«Крик-Стон» – встает «ЧК» – держите

вора!

Здесь автор уже не может вам сказать

что было дальше – ему заехали налогом.

Поэтому передаем отчет из крематория

от Анатолия: Гляжу – летит указ!

ХЛОПОК, КРОВИЩА, СОПЛИ, СМЕХ! И ТИШИНА!

И все рыдают.

Творят стихи о смысле жизни, клянутся

богу,

желают счастия, себе, собаке,

и долго смотрят на выпускные

фотографии.

И вспоминают Марь Иванну – учителя

словесности.

Вздыхают, ложатся спасть в пижамах.

Проснутся рано, с петухами,

встречают пасху – целуются.

И вдруг опять —

ХЛОПОК! КРОВИЩА! У ВСЕХ ВСТАЕТ

Заклятье Гегеля.

Стихи его читали-с?

– А как же, знаем – набереуты —

«Бюджет достаю из широких штанин»…

– Вот это проза у народа!

А Любовь какая!

Яровая!

Эсэнговая!..

А Думцы смотрят так в окошко

и тихо думают – какая радость

поцеловался – и встает

производительность труда

И на бумагу:

Течет с венца! У девок зуд!

Сапожник! Хотим в кино про Моозунд!

Друг-дружке глазками, локтями

– посюда хочете?

– Еще вчера. Импичментом!

Свист, хохот, кутерьма,

Механик пленку заряжает,

все прыгают, ползут, летают,

но только задом наперед!

Бежит братва, бежит народ,

наперерез – кулик горбатый

с полей грачи – набиты ватой

шакум-банзай их мать родная

под ними рыбка золотая

концы мотает,

гуляют все, шунты снимают,

и лишь коровы не летают

они ползут и умирают.

Но не сдаются – ползут и снова

умирают.

Их Ванька сидоров-бассаев

хромоногий и босой

неумытый и косой

ослиной нефтью поливает

за ним из рощи березовой

в тачанке яко-пуринсон,

за ним в пол акта – без кальсон

оленевод тарзан– тулиев

за кадром нона бордюкова

с отупенным окайлом

орет – «Ох, дура я дырявая!

Надо ж позвонить родителям

Зиновия Герца!»…

ПОСЛЕДНЯЯ СЦЕНА – НА ПЛОЩАДИ

ИМЕНИ

БЕРТОЛЬДА БЕНЦА.

Веселое время. Хмурый день.

Народ под струями

«джакузи».

Неверных просят удалиться. Несут

плакат: «Да здравствует

дедовщина

Октябрьской революции!»

Проходят девочки из групп

поддержки. За ними быстро —

пенсионеры, сандунисты и

делегация с Алтая. Но их

снимают.

(Лицом не вышли).

На смену им в пальто выходят

втроем посемеро козлят.

За ними листьев,

толкает мысли

на тему братьев-поросят

через минуту затихает. Так

незаметно.

Так деньги тают в во рту у

ссореса.

Так тихо ссорятся

крутые пидо-сепидисты

на день Зомбиста.

Они бегут, несут плакат:

Мы наш мы новый им построим

как завещал товарищ скроев

нам дайте форму цвета «узи»,

ракету, целку, танк, планшет

на весь военный дебюджет.

Им отвечают – его нет —

он кабы сдох, но он не умер

Садится руст – он полоумен,

садится к-о-х-х в старинном «Гуме»!

Он вам комиссию направит!

Он даже самых честных правил,

он вместе с Эллочкой де-бонннэр

готовит вам спортивный номмер:

верхом на танке пацифисты

на пацифистах коммунисты

на коммунистах монархисты

на монархистах пофегисты

снимают мерку на шинель

а вместо флага ставят ель

цены не зная

от них червяк ползет бодаясь

(товарищ «Ха» с булатным взором)

Вращает молотом пудовым

бьет по секретным проводам:

«Агдамм! Агдамм!»

– Не дам, не дам – кричит ему

гражданка в Саже У– мулатова! Мечта

Геракла!

Ее судьба летать по воздуху

в рубахе белой

сбивая грудью фонари

ее страна – пейзаж Дали

один стотысячный Иван,

и Дьяк с повесткой

– замаскированный кащей

терзает милую невесту

из министерства

святого ангела.

Она в джинсуре.

Уже дает прямой ответ

губами к радости готовыми

а сзади лейбл-этикеткой

под музыку стальных колес

ее обнюхивает пес

монетариста вранглера.

Вот диафрагма!

Такой еще никто не видел!

Нажми на кнопку, аль-почино!

– Дурашка. Нажал – и умер…

ЭПИЛОГ. ГОРЕ ОТ УМА – 2

Упала скатерть со стола

крадутся лапы без кота

не стал героем комсомолец

и в животе одна вода.

И шепчет Агния Барто

что наверху закончится метро

(в Госплане).

На площадь Мира выйдет Невский

меня разбудит вздох невесты

споет гражданке Окуджава

а товарищ купит новое РЕНО!

Вот так, Пьеро!

Зачем нам эта революция

итало-шведского кино?

Пятак же остался!

Мы купим свечку

пойдем помолимся

и сходим в баню

или в кабак

какая разница?

Ничто не делится

и никуда не денется.

– Все будет нашим навсегда,

– встревают братья

Карамазовы.

Ложатся мило на диван. И засыпают.

Дрожит свеча – смотрите – их фааллосы опять

срастаются

подставьте им быстрее хвост

комметы

шумейхер-левиной!

– Хоп! Успели. На сцену входит генерал:

«Сейчас в хлеву Зомбист родился. И тут же сдох.

Я лично роды принимал.»

Конец[6].

205. ПОЭМА. «Мальчик ДО и ОТ»

«Я выиграл способ трижды два раза родиться…»

(Виктор Авин)

(создано в 2003 году)

1. Деться.

… В дощатом рабочем поселке,

у старых бокситных болот,

на улице крайней, «Евейской»

в сыром и кривом коридоре,

ведущем к большому окну,

однажды случайно был найден

в проеме, где стул и комод

с большой головой странный мальчик

назвали его «До и От».

И жил бы худой, странный мальчик,

среди нелюдей и планет

однако для данной поэмы

он выбрал сложнее маршрут

он выбрался из-под комода

вошел и сказал – «Я НЕ ТУТ»?!

Поэтому

поэтами

ему был завЕщана

святая эпиграмма:

«Живи как смерть – над гаммой

святого излучения

под куполом небесным

и не делись программой

ни с мамой ни с Тургеневым»…

…И жил он так, наветами,

с чуднЫми «прихаметами»,

вокруг старух с приметами,

среди лесов, кустарников

черемухи и вереска,

где бабы шли колоннами

с корзинами, с батонами

и с «чухарями», вепсами,

метали скирды вилами,

и падали под снопами

на солнце, а под вечер

с грибами возвращались

и пели песни каждая

на три-четыре голоса;

распущенные волосы

сушили после бани

в рубахах, на завалинке

и конопатый «валенок»

им раздвигал гармонию

и шла гулять колония

полународных масс!

Вокруг неслось – «Налейте»!

в ответ – «Ну, падла, вдарю щас!»…

Под утро затихало все,

на крыше пряли нити

полотнища дождей

и ровно с краем солнышка

вставали лесовозы,

ходили в леспромхозы,

и пастухи отвязные,

в ватниках, с веревками,

стегали плетью, хлопали

в широкие ладони

и выходили Дуни;

с мычаньем коров

собаки мирно тявкали

и в будке рядом с «Шариком»

поскуливал «пилот» —

мальчонка «До и От»…

Он ел бруснику с молоком,

потом бежал в соседний двор,

метал в ведро тупой топор,

свистел два пальца заложив,

и с другом Васькой, предложив

в пари прибор из мельхиора,

он тщетно Шарика тащил

на полубелую корову,

чтобы телята у нее

волков гоняли, не боялись,

потом они неслись в проем,

в полуподвале закрывались

и ждали – каждый постовой —

когда их молния ударит

(она жила в полуподвале,

в розетке старой, угловой,

такой цветной, искристый шарик)…

… Жил мальчик, мама, Домовой

еще жил дядька весь помеченный,

он сильно бил ногой по мячику

и мог попасть коту под нос

и в вазочку на шкафчике,

за что его не били,

а он всегда – иначе,

бил Шарика на сдачу,

потом бежал за палкою,

с патронами и порохом

за мамкой, за удачею,

за водкой с перепою,

а мальчик – тот за мухами

(он ненавидел мух)

с резинкой от сапожек

которой в оконтовочке

служить было дано

когда-то в «скороходовой»

необувной программе.

Короче, прямо в гамме

людской, в водовороте

ворот и вороватых,

Жил мальчик «автоматом»

С отметиной от «Дьявола»

– пятном на рукаве,

и с родинкой на пальчике

– Божественно вполне…

И жил и жил и жил он,

и воду выжимал

из сыра сильным пальчиком,

гулял, ходил, бежал,

стоял, во сне лежал,

но вот в одно-единожды

в большое ярко утро

за ним пришли как-будто…

И осенью прохладной

с букетом алых роз

(а может и мимоз,

а может не букет то был

а веник с русской бани,

но это ведь не главное,

вопрос оставим няне);

и так, в хлябину, осенью

с ранцем на плече

бежал учиться мальчик.

Впервые к Сатане.

но путь ему закрыло

море до колен

и встал он перед выбором

профессии своей

что делать, кто виновен

и кто теперь осмелится,

иглой проколет Дело

напишет на заборе

его худого тела:

«Он мальчик «До и От»,

Он будет испытателем,

и первооткрывателем

молочных берегов,

и летчиком-ваятелем,

и прЫгуном-пажом,

и вод(к)у-выпивателем,

и даже генералом

береговых канав,

но главное, что в возрасте

около «семь-сорок»

он станет надувателем

воздушного эфира

и строго отрицателем

законов тяготения

кузнечиком, короче,

собственного счастья.

И побежал по морю

держа себя-за-пястья

магнитный странный мальчик —

Так в школу он хотел!!!

Однако, вот случилось же

дождю упасть, и море…

Теперь судьба, иначе,

и в самом центре лужи

в точке невозврата

он вдруг подумал – если

мне взять – и утонуть,

то что расскажут в песне

друзья и октябрята?

– О том как было в школе

положено на ватман

и циркулем по черепу

кругом обведено

и стало в резолюции

«жил мальчик «От и до»…?

…Стоял он в центре лужи

и слушал эту песню

головку опустив

смотрел как затекала

медленно но верно

вода поверх сапожек

с резинкой-окантовочкой,

а остальным казалось

что он тонуть не может ведь,

что на прямой поверхности

простой осенней лужи

стоит не ангел – хуже —

«седой» сутулый мальчик

с ранцем на плече,

в возрасте «семь-сорок»,

с букетом в рукаве

и с голубем в кармане

с цилиндром в голове

и самое ужасное,

что под его цилиндром

спрятаны «согласные»

УЖЕ ПРОСТЫЕ МЫСЛИ:

«родиться надо трижды…»

И так, все убежали

давно учиться в школу

но мальчик мой остался

он тщетно, но пытался

быть легче странной лужи

вода стояла вровень

с краем тех сапожек

и медленно струилась

вниз, до самой кожи

холодных пяти-пальчиков

и поднималась выше,

до щиколоток, выше,

до самого подъема

короче, от и до…

все больше воспалялось

легкое, одно, второе…

… Мальчик долго плакал,

три месяца во тьме

спасли пеницилином…

…Родился мальчик «НЕ»…

– Мама, а кто такие «андроиды»?

– Ты где набрался мата? Вот тебе,

вот, вот, вот…

– Блин, ну больно же по заднице…

«По вертепам я с дества скитался

на имея прямого угла,

ах, зачем я на свет появился,

ах, ну где ж вы, мои удила…»

2. Переезд.

Я помню только, что ко мне

подошли.

Двое. Взяли за руки. И мы поплыли.

По улице.

Когда я заявился домой – не

помню.

Только очень скоро я увидел себя

в машине.

Со стороны проезжающей мимо

«Волги»

Рядом с каким-то дядькой.

Я пытался вывернуть голову

и посмотреть, лежит ли в кузове,

под ворохом чемоданов

и старых разбитых шкафов коробка

с моими новыми оловянными

солдатиками…

Которых мне как-будто подарили…

3. Оттопыречество.

Мы с пареньком вдвоем в сортире

впервые курим «беломор»,

круги считаем на заборе,

выходим, весело поем,

сдаем ботинки в раздевалке,

домой, быстрее, ждет работа

наутро снова спорткультура,

потом история с задачкой:

ванна, мел, огромный член

выпирает Архимеда…

Двойка, пять, опять в дневник

а потом бегом в столовку,

и большая перемена —

За окном включают небо

вплоть дозатемна с красивой

белой жещиной зубрим

труд большой литературы…

… Ах, господа, почему люди не летают как птицы?

– Ну почему же, летают! С детства зимой,

на лыжах, с горы высотой до неба

они разгоняются быстро, и становятся легче

воздуха,

потом – как птицы ловят потоки свежего,

колючего ветра

и ищут – куда бы им приземлиться…

Бывает, что их уносит в сторону

порывом страшного болевого потока,

и птенец на деревья садится…

А потом, после больницы,

жизнь вдвойне уже прекрасна,

куль пятерок, зубы классной,

теореммы Пифагора, на все стороны напрасно

мерять ровные клеши, лето, дачницы на танцах

в гастрономе новом девка, ноги, тело-конфетти,

чуть с ободранной коленкой продавщица лимонада,

в ней сидит «трихомонада», впрочем это тайна

«Ада»

но пока все чинно, ладно, «Скалолазкою» зову

за ободранны коленки; умирает мальчик, к стенке

эту женщину прижав. Режет руки финнский щебень

очень древнего костела, переделанного в клуб,

рядом песни, старый дуб…

Только вот в спине напрасно ломит тень от

смерти ясной

от второй по счету Дамы, что позволила понять

как же сладко быть напрасным, легче воздуха,

летать,

а потом увидеть утром пальцы на второй ноге,

заставлять, ломать, просить, чтобы двигались,

впотьме заниматься психострессом

представлять себя внутри своего же организма:

вены, жилы, позвоночник, сеть нейронов, кости,

кости,

шлю команду – шевелись, отогрейся! Помогает,

постепенно раз за разом, но вот только

раздвоенье

в голове садится где-то, и ты точно понимаешь,

что есть мозг, душа и тело, ты их видел, ты их

знаешь,

ты проник в их тайны света, цвета, боли, смеха,

тьмы

«Скалолазка»!? Это ты?…

– Мальчик умер!

– Мальчик умер?

– Мальчик – зуммер!

– Мальчик жив.

Тренер, а кто такие андроиды?

– Это ребяты из соседней команды.

– Ааа….

4. Юбность.

Ша! Я включаю «Пинк-Флойд». В двадцатый раз.

Свиньи! Вы – «Энималс»! Этого не может быть

никогда!

Почему я не слышал такого ЗВУКА вчера!?

Впрочем, вчера,

мой «Океан» передал Новгородцева! Вот это сила!

ДА уж, бедлам. В СССЭЕре такое

творится!

Оказывтся!

…Выпускные экзамены,

бармены, лошади, сборная,

путевка, диплом, проходная,

колоннами идем по коридору

самому длинному в европе!

Открываются двери – в зевоте

декан, кашалот. Листает бумаги.

Ошеломляет… О, Горе, мне, горе!

О, эти дяденьки в погонах!

Они с десткого сада меня ведут!?

Такого милого мальчика по имени «До и

от»?

– А как же медали, оценки,

спорткомитет?

Все это смерти под хвост?

– Ну, ладно, до первой сценки..

Но если … тогда… берите. И уходите.

По коридору ходите в берете.

Здесь так принято, у академиков.

– УРРРА!!!!!

Зачислен мальчик-поворот,

в юбном возрасте «семь-сорок»…

Холод. Стужа. Мы напрасны.

Мы пойдем по льду, в Апраксин

купим денег на галере

купим баночку икры

и заедем прямо к Тане…

– Тихо, Танечка, не плачь,

мы не быдло, вы не мяч…

– Только двери бы закрыли..

Мой па-па совсем уж болен…

Блин, удар – открылись двери

возникает старый мерин

полоумный чин-гвардеец

он с ружьем наперевес!

«Бац» – хлопок, дымок, в ушах

пробки, стены коромыслом

я смотрю – так это ж мысли

расползаются по стенке…

Не мои? Да вроде не.

Это – Сани, его мысли…

…Эх, у Тани тити, сани,

прокатите меня до бани…?

На могилке, рядом с другом,

друг не рядом, он во тьме,

а над ним стоит во мгле

милый мальчик «До и От».

От креста и до ворот

тянет сыростью, свечами,

листья, небо, сосны, ели,

три вороны – надоели,

норовят отнять ломоть

на стакане. Ну, пора.

Извини, мой милый парень

лотерея – не судьба

промахнись папаня мимо,

я б лежал а ты стоял…

Дайте тройку, или мину!

Эх, бежать бы на пожар

да свернуть не бесу шею

и спасти ребенка, рею

отвести от той идеи..

Милый, господи, прости…

– Учитель, а кто такие андроиды?

– Андроиды – это УчителЯ!

– Да ну, бросьте…

5. Вечность.

Курсы, колеса, отряды, оценки,

девки, пивные, столбы, ступачи,

карты, дипломы, зарплата, уценки,

бьется в ускоренном темпе нежизнь

свадьба, женился, наука и дети,

яма провал, живем в «таулете»,

типа в той новой и первой квартире,

промах, ножом в подстроенной драке,

продажа путей, перестройка, удача,

стрелки, стреляют авророй по даче,

на путче, с плакатом «Даешь демоКРАТИЮ»

Дают два сюрприза и в морду впридачу,

бежим к горизонту, на лот эхолотом,

кастрюли, панамки и два самолета,

все на продажу – не все – кроме «Дота»

который зовется семьей и женою,

детьми и сестрою – продаст? Ведь родная,

(прости, меня господи, продала, знаю),

бегом, по дорожке, вперед, к светофору,

танцую с бедою, вскрываем ворота

ночные, мы в клубе и вас приглашаем..

… Махаются люди, ломают витрины,

вправляем, чирикают скобы об стену,

уходим, ложимся, влетают, по телу,

летучие мыши, с прикладами, СЧАСТЬЕ,

жить с оболочкой в святое ненастье

менять и машынки, солдатиков, нафиг,

еду по Нилу, Парижу, по даче,

еду по людям, по тебе и себе,

новых партнеров меняю на сдачу,

снова «семь-сорок», меняю удачу

опять на удачу, ложусь мордой об пол,

июль по хересам счета мои хлопнул.

Встаю.

Пора.

Сегодня пришла она.

Настоящая лотерея.

Для мальчика.

По имени «До И ОТ»

в возрасте семь-сорок.

Достаю из порток

Чудище маленькое

от черных следопытов.

На рукоятке надпись

«штабс-капитану Копытову».

Давно хотел испытать.

Сыграть.

В рулетку.

(без бойка)

В андроидном возрасте.

Всполох.

Звук.

Щелчок.

ША!

У меня еще есть две попытки.

Прощайте, господа.

Я зарекаюсь бывать «поэтом».

Это обременяет.

Ответом.

Курка.

А, впрочем,

Не зарекаются

Любя.

Звуки.

И рифму.

Блин, какая все это КЕРНЯ —

андроиды.

Просто навязчивая идея!

Я верю. В смерть. Андроиды

в это не верят…

«Родиться надо трижды…, два

раза, утонуть

потом не зацепиться и не

бывать застреленным,

потом не стать осмеянным, на пасть на жатве

гривен

и в свой последний ливень суметь не

застрелиться,

а просто так – напиться, нажать, но

промахнуться

местом в барабане

на площади семь-сорок от края до виска…»

Здраствуй, штабс-Никодимов! Ну что, принес?

– Принес. А ты хочет читать?

– Да. Хочу. Накануне сороковника будет в тему.

Или в темя..

– Ну, ну. Не боишься узнать ПРАВДУ?

– Да бросте вы. Было бы что знать…

– Гы. Дело не в ступе. Дело в процессе дела…

Стихи вдогонку:

206. Стихи для детей наших киборгов

мама просто не видна —

маму спрятала стена

на вэбкамеру, не мяч

улыбнись ей через скайп

видишь – бабушка Надежда

и прабабушка Любовь

им уроки приготовь

быстро напиши, прилежно

домработница в очках

тетя Клава не исправит

в слове «майбох» исказит

букву «г» на возглас «ах»

Вера, ты стране видна

помни, мама все простит

будь хорошей как она

зарабатывать сама

чтобы – доброй стать учись —

ты почаще к ней ходи

она ждет тебя в сети.

13.02.012

207. Бедуины славянских племен

У ели, цели и пирамиды

Есть и вершина и горизонт

У нарисованных – перспективы

Еще не взятых – крутой уклон

У расщепленных – следы от молний

У покоренных – нехватка игл

И лабиринты внутри до корня

Да круга выдернутая спираль

От вращения квадратурой

О небесный в общем-то грааль

Трется и превращает слезы

В сгустки смоли для маски-вуаль

И закольцованный смерти сон

В пирамидах[7] ждут автоматы

И разносимое семя в семьях

В виде шишек, планет и волн

И точно выставленные координаты —

Центр мира с углом в отношениях

Бедуины славянских племен —

Ель, пирамида и цель – твой дом.

21.02. 012.

208. Отопление Солнца

Я взываю снова к маме:

Подари мне свой румянец

И на бледность белой ночи

Наложи на лоб не строчек

Крылья, тонкие как нож

Множь

Пусть всегда я удивляюсь —

Крыльям надо, чтоб махая

Отрывали от земли…

Она тянет… помоги

Удивляться что взлетаю

Прямо к солнцу на порожек —

На румянец грим наложит

Чтоб на землю стал похож

Корж

Мама, я тебя узнаю

Я твой лучик, я, взлетая

Возвращаюсь в солнца рожь…

– Задержись. Еще не ночь

– За меня посветит дочь

– Молодая дочь, не греет

Не прожжет и телогреек

Не растопит этот лёд

В сердце вороной горы

Пусть немного подрастет

Белый ворон, ты не стар!

– Так я Икар? Карр-карр-каррр…

Ждут на ветках снегири…

209. На лужайке неги перед океаном счастья

А пастораль я спою потом

Перед островом святой Елены

Когда Малага под крылом

Гвалтом мартовским усы на нервы

Намотает, и кульбит прыжком —

На арену без парашюта

Капельно-космическим за то путем

Впрыснет в Музу тоски по это

И Вас спасает лишь утро гретое

В гамаке и нирване, в путах

Слов беззвучных с энерго-смыслом

Камышу и липкой Осоке

Подарит львиную камасутру

В холодном мареве у бочек жгучих

А над ними кузнец стрекочет

Ненависть Бог до любви кольцует

А ведьма доводит любовь до икоты

И обручи ставит Диоген на бочки

И пастораль заполняет соты…

209а. Черкешенка

…Вишенка в гроздьях на ветке – спелые фрукты

Златой 21-й украсила век «дары сада Кавказа»

И персики с красной рябиной гранитная ваза

В себя приняла, и весну из подножия бухты

Подснежников девственный цвет и чабрец

заполярный

Украшает гармонию – полная чаша как будто

А утро ложится на временный пояс нещадно

И брызги из солнечной массы рождают объем

Все выше растет, к небесам золотой окаем

Не даст он скатиться из вазы, побеги ростком

Обернутся вокруг расширяя у дома сей сад

И сварит варенье мой брат на весь дом до весны

И рецептом (свои) мы поделимся… Но кое-что —

клад

И черкешенка тайну хранит за своим очагом

Станет слаще, но в меру размеры у вишен и врат

Чтобы очередь все же была орошать райский сад

И могли даже там пообщаться, поздравить земли

Сверху, побеги, привив молодые ростки мы.

08.03.012.

210. Картина. Искушение Евы в строю верб арта

А вы не слышали как гудят стволы?

Включайте звук, что льется с первым мартом

На дюне взморья у корабельной стой сосны

Или прильни к шероховатости верб арта —

Что на поверхности окажется пушистым

Комочком почки развернет зеленый листик

Сейчас течет по проводам весенних мыслей

И прорывается наружу без обмотки

Удар. Конвульсии. Еще один! Готовь!

Нужна одна. Ты прислонись не без азарта

Трясись в подключке не к греху а песне марта

Свое что можно и нельзя ему открой

Натурщица, плода познанья – амфора

И истекающая из нее любовь.

01.03.012.

211. До слез

Люблю весну в начале марта

Когда звонок второго акта

В фойе небесного театра

И продолжается

Поднимается

Опускается

Поднимается

Опускается

Поднимается…

Доводит счастие до слез.

01.03.012.

212. Жизнь как воля

Жизнь прожить не поле перейти в

прощенное воскресенье

Двигайся поперек межи или вдоль

междурядья, зрением

Держа боковым и солнца круг и дерево в

центре поля

Мишень не найдешь – ни ты ни цель ни

мушка а твоя воля

Жизнь – это не пшено и плуг и не

репейник дома

Жизнь это не друг а вдох и выдох,

овраг до грома

Жизнь это невозврата точка, с молнией

старт и тишь

Смещение пули воздухом, видение

алмазных крыш.

28.02.012.

213. Стелите быстрее асфальт – им копать надо!

Не кричи им – в гнездо под окном на высокой

березе

Под капотом твоим, чтобы спутать проводку

с батоном?

Батоном покрошено рядом с тобой – на осине.

А что так чувствительна? Мы же не спим а в

России

Это тебе не Япония, мать, а блестит

И солнечный луч отражает в гнездо, паразиты

Не зря жетам свили гнездо – обманули пиита

У них там сейчас хорошо, как в июле, потомства

Все больше, и больше не лиха а спроса на порше

И зеркальца-ушки тебе я весной забываю сложить

И родится еще один ворон, и снова ничей

И рабочий напрасно копает асфальт для грачей…

03.03.012.

214. Я подарил себя этой стране…

Я подарил себя стране

За год до в космос полета первого землянина

Был послан

Подарком разума всемирного, в колхозный

Строй первобытный и сошел сюда с тарелки

Под пыткой что мое созвездие Медведицы

Иначе Разум превратит в созвездье Белки

И не крутя педали на вело-сипеде

А в колесе, на месте

Шесть миллионов лет будет топтаться

Разве я мог вам после этого не сдаться?

В надежде что вы мне на утро все ж поверите

В то что пред вами в рай открою эти двери

И кушать подано – не пешки, ешьте шашки

Купюры собственной истории – какашки

Земляне, землю ешьте, кровью чтоб не клясться

А то подарят как меня вас, миллирды

Каждого уколют геном правды

И сошлют по уголкам вселенной с миссией

По одиночке вас, по звездочке на каждого

Дадут, исполнят ваше в генах – позвездить

Чтоб не звиздели вы что и Христос звездил

И поднимали в марши на ноги горилл:

Не ведая что, твори —

Прижми к грудизвездочу

Встань на ноги и беги…

05.03.012.

Фото найдено в интернете, в свободном доступе. Автор фотографии автору книги неизвестен.

215. Закат и Восход

Искусственно все, что рождают мысли

Не относительно, а просто ложно

И «два плюс четыре» и «рано-поздно»

Не усреднить нас – не пой нам песен

Не свести биоритмы, мой друг, зависни

Семь дней в неделе – ловушка мозга

Потому что бывает пять дней и восемь

Знаменатель один на всех, кто спросит —

«Закат и Восход» а меж ними пропасть

И жизнь_ которую_толкает_ лопасть

Не отдыхает во сне мозг – просит

Все остальное он время ищет

И берет что может из того что хочет

Нарушит все и воздвигнет, сдвинет

Но не перетащит через границу

Закат и Восход. Он там и ныне.

06.03.012.

216. Фету. Не спать!

«Непогода – осень – куришь,

Куришь – все как будто мало.

Хоть читал бы – только чтенье

Подвигается так вяло.

Серый день ползет лениво,

И болтают нестерпимо

На стене часы стенные

Языком неутомимо.

Сердце стынет понемногу,

И у жаркого камина

Лезет в голову больную

Все такая чертовщина!..»

1847, Афанасий Фет. Воздушный город.

___________________________________

Непогода, в марте куришь

Ничего еще не знаешь —

Будет много или мало?

Жил бы в Сочи, не менял бы

Ни билеты и ни прикус.

Серый день ползет с гранатой

И ударною волною

Бродский, Пушкин с Пастернаком

На часах стенных – солдаты

Стали тикать надо мною:

«Ураган с залива грянет

Через два часа и стихнет

Столь внезапно что поднимет

Ординар твой над Невою

Даже дамба может рухнуть»

Но не рухнет вера в фатум

И у жаркого камина

Заскулит судьба-собака:

«Не гони, тебе за сына

И твоим победам – папа

Буду». Слава богу, понемногу

Воплощается, однако.

2012, 11 марта, 06.00. msk,

Виктор Авин. Воздушный город.

217. По приказу свыше

А сейчас о Конкретном замолвите слово

О бледном что в очереди ждал, до второго

И пил рыбий жир по-советски, в таблетках

Но в финских (комочком – не так противно

Петербургским поэтам показан здесь климат)

Ну ладно. О чисто-конкретном постигнув постим мы:

Закончился сахар. Есть порох и спички

Слова и купюры – что само-цензуры

Синички порхают над замками графства

Но их не развалят (мы сахар закупим)

Сбиваясь в инфляции облако братства

Надует им ветер барашков – не б*ядствуй.

Вот и все о конкретном. Остальное – абстрактно…

13.03.012.

218. Не спящие в Петербурге (*)

Тинейджеры и врачи

Миллицыонеры, на службе

Дающие б… молчи

И отдающие в литургии

В чистилище свои тела

Не спящие в Петербурге —

Это одна семья

Рожденная Белой Ночью

И те кто из себя корчит

И бес светового дня

Отпускающий вожжи тьме

Все видели ее воочию

А остальное – фигня

И правящий в неглиже

И пчелы уже не вопрос

Не спящие в Петербурге

Сами – чудо, тела из грёз

В лачугах и во дворцах

Превращаются на глазах

В вечность одной из полос

А второй полосы не бывает

На черный день наезжает ночь

Белая и не спящая

В подсознании – это точно.

13.03.012.

219. Рождение цвета. Красный. Когда весенний первый гром – считай свершилось!…

Родиться на земле, в небесных кронах

Ты можешь хоть богатым и с зазором

Иль бедным и бодливым (тоже здорово)

Любая пара в Женщину влюбленных

Годится для корриды – если тряпка

В творческому цеху тельцом заляпана

Когда сшивала ев небесная ткачиха

Красным, ведь помарку эту принял

Дизайнер: «цвет рожден в гемоглобине!»

Он с удивлением внезапно обнаружил

(И удивился я – откуда что? Не понял…)

И это хорошо, – одобрил Зритель

Единственный, сидящий в царской ложе

На миллиарды поклонирован сегодня

Самим собой чтобы создать себе компанию

И выбирать кого отправить по сценарию

С трибуны на арену, чтобы править

Сценарий, создавая тут же, сходу

Печально-радостно, не скушно небосводу

Чтоб было, и на музыку ложилась

Только властно

Когда читаю я в тунике эту Оду

Царице – Жажде Голода Прекрасной

Так утоли ее своим, о бравый молодец.

09.03.012.

220. Почему люди как волки не находят новое измерение?

Почему люди не умеют летать как птицы?

Есть еще более интересный вопрос —

Почему волки не умеют лазить по деревьям.

Медведи дадут Вам ответ на макушке елки

Из ковша обдав, озарением весенних гроз

Если Вы ошарашены встанете

На макушке – на цыпочки, не на коленки

И замашете крючками вопросов – тем оперением

Что накопили в себе предыдущие поколения

И оторветесь пробив головой

Cледующее измерение – тонкое.

08.03.012.

221. Дайте мне каплю воды чтобы вывести формулу сока

«Жизнь чего-то стоит только тогда,

когда есть о чем мечтать

и к чему стремиться!»

© барышня, пожелавшая остаться неизвестной.

Жизнь всегда чего-то стоит – так устроена мечта —

Возникает автоматом, если вдруг закрыть глаза

Даже, сами брякнут в темя, а вот сколько стоит жизнь?

Отранжировать мечты нам, сколь за тему не берись

Не дано. (Дано в задаче нам мечты переиначить

И из сыра выжать сок, сок водой разбавить впрок).

Вывод прост – пускай роятся, в голове твоей бороться —

Их же собственная жизнь, Жизнь не стоит чтобы гнаться

За мечтой – сама придет и воплотится в новый год, ведь

Жизнь всегда и столько стоит ровно чтобы сдать отчет

Примечания

1

«zweisamkeit» – одиночество вдвоем, нем.

2

оснащение тройки по гуглу, применяется только на Руси: «…Среднюю, коренную лошадь, запрягают первой, точно также как и в одноконном варианте: в две оглобли с хомутом, седелком и дугой. Именно присутствие дуги в запряжке коренника делает русскую тройку уникальной – больше нигде в мире нет таких троек. На коренника приходится основная нагрузка: он определяет направление движения запряжки, разгоняет на прямой и сдерживает накат экипажа на спусках. Две другие лошади – пристяжки (в тройке они припрягаются по бокам при помощи хомутов или шорок с постромками, которые пристегиваются к специальным валькам, надетым на крючки повозки) помогают кореннику двигать экипаж и маневрировать им…»

3

добавка из личного опыта Авина что такое свобода, свобода это не болотная площадь а где мои 16 лет когда после первомайского парада у Летнего сада вдруг увидишь толпу граждан и прильнет к ней всей своей юной душой впервые и завороженно слушая чудесные звуки свободы из американской балалайки под названием «банджо», вглядываясь в лица троих мужчин, оптимистично играющих американский дворовый джаз, и великая картина не саксафона и банджо а банджо и пионерского барабана – сделает тебя свободным человеком из бывшего знаменосца пионерской дружыны.

4

фраза «я тебя люблю»:

1. по-абхазски

2. по-грузински

3. по-менгрельски

5

Церковь Единобожия станет в мире общепринятой. Эта новая церковь будет создана путем объединения всех основных церквей (при сохранении каждой в отдельности). Она будет независимой от Государства, но указующая ей. Эта Церковь Единобожия будет не только декларировать но и контролировать выполнение основных заповедей: НИ УБИЙ, НИ УКРАДИ. Контролировать путем предания анафеме или благословения во время принятия государством важнейших юридических или экономических решений.

6

Сий труд написан мною в 1990–1998 г.г.(давно те были чудеса)

7

пирамиды – способ хранения автоматов Калашникова в казармах

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.