Философия экономической науки: учебное пособие

Т₁ -> Т₂ -> Т₃; (1.2)

Т₃ => Т₂ => Т₁. (1.3)

Формула (1.2) иллюстрирует исторический ход развития экономических теорий: бег времени переносит от одной теории к другой; пока еще не определены сравнительные достоинства теорий. Формула (1.3) иллюстрирует процесс «наведения порядка» во взаимосвязи теорий. Содержание Т₁ и Т₂ интерпретируется на основе Т₃. Т₃ – ключ к пониманию Т₂ и Т₁

И формула (1.2) и формула (1.3) представляют определенные ряды, но, и это крайне существенно, их смысловые линии значительно отличаются друг от друга. Ряд (1.2) имеет ярко выраженный проблемный характер. Восхождение Т₁ -> Т₃ преодолевает противоречия, разрешаются парадоксы. Ряд (1.3) строится не по проблемному подходу. В нем на первый план выходит интерпретация. Предельно рафинированным в концептуальном отношении выступает не проблемный подход с его неясностями и противоречиями, а интерпретационный. Ряд (1.3) заканчивает научное строительство, начатое рядом (1.2). Принципиальное смысловое отличие двух рядов друг от друга целесообразно закрепить терминологически. За рядом (1.3) мы предлагаем закрепить термин «научно-теоретический строй». Выражение «строй» призвано отобразить максимальную степень научной упорядоченности. Логика научно-теоретического строя символизируется двойной стрелкой.

Нетрудно заметить не только различную смысловую направленность научно-теоретического ряда (НТР) и научно-теоретического строя (НТС), но и их единство. Без научно-теоретического ряда научно-теоретический строй разваливается, ибо не может существовать вне своей основы. К тому же избавиться от научных проблем раз и навсегда не удается. Как только обнаруживаются проблемы, относящиеся к Т₃ или к Т₂ и Т₁, так сразу же приходится включать проблемный подход, а он переводит (1.3) в состояние (1.2). С другой стороны, преодоление противоречий НТР предполагает интерпретацию, а следовательно, логику НТС. Попытки освободиться от одного из двух рядов не проходят. Более того, не удается и «списать с борта» науки отдельную теорию, например Т₁ которая вроде бы отжила свой век. Объясняется это, видимо, тем обстоятельством, что информационный потенциал строя Т₃ => Т₂ => Т₁ больше, чем, например, строя Т₃ => Т₂. Формально рассуждая, можно утверждать, что потенциал Т₂ и Т₁ содержится в Т₃. Его, дескать, всегда можно извлечь из Т₃. В этой аргументации не учитывается, что знание становится действительным лишь после его реализации. Именно поэтому НТС имеет преимущество перед своими «урезанными» формами.

Не сосчитать числа книг, в которых реализован проблемный подход ряда Т₁ -> Т₂ -> Т₃, но есть и книги с логикой научно-теоретического строя. Такова, например, монография Т. Негеши [129], в которой, образно говоря, показано, как П. Самуэльсон постоянно корректирует А. Смита. Достижение научно-теоретического строя показывает, что ликвидирована былая разобщенность наук. НТС – это не сумма нескольких отдельных теорий, а их синтез.

Упомянутый синтез свидетельствует о слабости теорий Фейерабенда и Куна о несоизмеримости теорий. Теории остаются разобщенными не для всех, а лишь для тех, кто отказывается от принципа научно-теоретического строя или же, что чаще всего имеет место, не способен толково им распорядиться. Утверждается, что понятия менее развитой теории настолько отличаются от понятий более развитой теории, что их никаким образом невозможно сопоставить. Но действительно проводимые интерпретации свидетельствуют о другом. Приведем на этот счет два примера – один из физики, а другой из экономики.

В ньютоновской физике использовались представления об абсолютных пространстве и времени, теперь от них отказались. Развитая физика позволила внести коррективы в классическую механику. Пришлось отказаться от понятий абсолютного пространства и времени, но не от понятий энергии и импульса.

В экономических теориях А. Смита, Д. Рикардо, Дж. С. Милля, К. Маркса не использовался математический анализ и, соответственно, представление о предельных величинах. В наши дни концепции указанных выше авторов интерпретируются с использованием представлений о так называемых предельных величинах. Инвентаризация старых теорий вполне возможна, и проводится она всесторонне. Старая и устаревшая теория – это далеко не одно и то же. В отличие от устаревшей теории старая теория в модифицированном виде включается в научно-теоретический строй. Сознательный или бессознательный отказ от принципа научно-теоретического строя приводит к так называемому разорванному, фрагментарному сознанию со всеми вытекающими отсюда нежелательными последствиями. Но поле экономической науки является лоскутным лишь до тех пор, пока его теории не приведены исследователями в синтетическое единство.

Отметим также, что в дидактике буквально всех научных дисциплин широко распространено мнение, что научно-теоретический ряд хорош уже тем, что он знаменует собой восхождение от простого к сложному. Это мнение глубоко ошибочное. Так называемые простые теории, открывающие хронологию научно-теоретического ряда, буквально кишат противоречиями. Они не просты, а противоречивы и запутаны. Этимологически слово «простой» означает становящийся вперед, но этому условию удовлетворяет любая теория. Пожалуй, дидактическое правило «от простого к сложному» вообще не несет сколько-нибудь важной смысловой нагрузки. Экономиста, очевидно, интересует суть дела, какой бы она ни была.

Дидактическую иллюзию восхождения от простого к сложному часто пытаются оправдать как путь обхождения трудностей, связанных с необходимостью использования соответствующего математического аппарата, например теории вероятностей. Трудности математического порядка конечно же имеют место, но они всецело являются дидактическими, а не сущностными. Они вполне преодолимы. Никто ведь не способен запретить предварить изучение экономической теории хорошо поставленным курсом математики.

На наш взгляд, формула (1.3) Т₃ => Т₂ => Т₁ намного содержательнее и в дидактическом отношении, более выверенная, чем формула (1.2) Т₁ -> Т₂ -> Т₃. Даже курсы по истории науки имеет смысл излагать в последовательности (1.3).

1.9. О логике проблемного и интерпретационного методов

Научно-теоретический ряд постоянно витает перед лицом исследователя как некоторое целое, которое приходится совершенствовать в соответствии с проблемным методом. Какова логика проблемного метода? Выше уже отмечалось, что она не является дедуктивной, но какой же? Достаточно развернутый ответ на этот вопрос потребует упоминания не только дедукции, но и индукции.

В науках наиболее общепризнанным является дедуктивное или, в формулировке неопозитивиста К. Гемпеля, гипотетико-дедуктивное объяснение. Он изображал его следующим образом [41, с. 93]:

ЗдесьC₁ С₂…., С_т – утверждения об определенных фактах (их часто называют начальными условиями);L₁, L₂…, L_r – законы (гипотезы); Е – предложение о том, что объясняется, предсказывается или ретросказывается. Факт Е выводится (демонстрируется) из фактов С_i под эгидой законов L_j. Логическая дедукция совершается по правилам логического вывода и может включать много звеньев. Гемпель утверждал, что гипотетико-дедуктивное рассуждение характерно для всех наук, обладающих фактуальным содержанием. «Решающим требованием для любого объяснения остается то, что эксплонандум (то, что требуется объяснить. – В.К.) должен подводиться под общие законы» [41, с. 105].

Что касается так называемого индуктивного рассуждения, то оно ни в коей мере не является оппонентом дедуктивного. Индукция должна объяснить, каким образом достигается знание законов, а дальше включается… схематика дедуктивного объяснения. Сердцевина индуктивного метода строится по схеме: а) известно, что факты a, b, c есть К; б) будем считать, что и d есть К. Пункты а) и б) позволяют выделить ценности, а вслед за этим и их взаимосвязи. Затем включается механизм логического вывода. Именно последнее обстоятельство позволяет англичанам от Шерлока Холмса до Дж. С. Милля утверждать, что они пользуются дедуктивным методом. Сторонники индуктивного и дедуктивного методов по-разному объясняют процесс выделения законов, но в плане понимания сути умозаключений, приводимых к ретро– и предсказаниям, они едины.

Экономисты часто используют прием ceteris paribus (при прочих равных условиях). Он позволяет им концентрировать внимание на соотношении двух-трех ценностей (остальные считаются при этом неизменными). На наш взгляд, широкое распространение среди экономистов приема ceteris paribus в основном объясняется двумя обстоятельствами. Во-первых, значительно большей приверженностью экономистов к лингвистическим переменным, чем, например, представителей естествознания. Во-вторых, следованием одному из образцов, характерному для механизма принятия решений, предполагающему попарные сравнения ценностей.

Но ни ceteris paribus, ни дедукция не объясняют логику проблемного метода, столь актуального в деле упорядочивания научно-теоретического ряда. Как представляется, здесь на первый план выходит абдукция. Проблематика абдукции впервые была разработана американским философом и логиком Ч.С. Пирсом, в наше время она получила дальнейшее развитие в трудах Н.Р. Хэнсона, Т. Никлза и ряда других авторов [158, с. 52–57].

Абдукция позволяет, во-первых, переходить от следствий к причинам. Если наблюдается факт С и предполагается, что С происходит при А, то А признается истинным. Более существенно, во-вторых, то, что абдукция позволяет понять механизм научного открытия законов: а) наблюдаются факты C_i; б) если бы имела место гипотеза (закон) Н, то она непротиворечиво объясняла бы C_i; в) следовательно, есть основание предполагать, что именно гипотеза Н позволяет непротиворечиво объяснить C_i.

Отталкиваясь от абдукции, нетрудно понять логику проблемного вывода: а) наблюдаются факты C_i; б) C_i фиксируется в рамках закона Н₁, в) C_i и Н не согласуются друг с другом; г) если Н₂, то он согласуется с C_i; д) C_i интерпретируется в горизонте Н₂; е) Н₂ считается истинным; ж) Н₁ интерпретируется в горизонтах Н₂; з) Н₁ включается в научно-теоретический строй, возглавляемый Н₂.

Разумеется, проблемная абдукция не противоречит правилам логического, в том числе дедуктивного, вывода. Важно понимать, что дедукция никогда не предшествует абдукции, а всегда идет вслед за ней. К сожалению, в учебниках абдукции уделяется явно недостаточное внимание. Видимо, предполагается, что дедукция – удел новичков, а абдукция – привилегия гениев. Это большое заблуждение. Экономические явления проблемного характера даже в чисто учебных целях невозможно уместить в спокойное ложе дедукции.

О логике интерпретационного метода известно еще меньше, чем об абдукции. Принцип соответствия представляет этот метод в крайне упрощенном виде. Менее развитая теория понимается как всего лишь частный случай более развитой теории. На наш взгляд, логике интерпретационного метода пока еще не придумано адекватное его содержанию название. Очень рискованно называть интерпретацию дедукцией. Последняя всегда имеет место в рамках одной и той же теории, а интерпретация относится к взаимосвязи концептов различных наук. Интерпретация выступает как обоснование концептов менее развитой науки с позиций более развитого учения. Допустим, удается объяснить макроэкономическую ценность с позиции микроэкономики, в частности уместность агрегированных величин в условиях, когда случайные моды гасят постоянные. Речь явно идет об определенном типе обоснования. А имя ему интерпретация.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.