Мы проиграли!
      До'ош лежал на крыше госпиталя под проливным дождем и безучастно смотрел на небольшое здание городской ратуши. У него только хватило сил, чтобы вытащить из-под обрушившихся стен Леа, и дотащить ее до первой попавшейся палаты, где пришлось предъявить медикам несколько весьма убедительных аргументов. К счастью, те оказались сговорчивее своих коллег внизу, и немедленно принялись за лечение девушки; потом он еле-еле дополз до крыши, откуда открывался прекрасный вид на весь город. За Леа он не волновался: медсестры и молодые врачи были достаточно перепуганы, чтобы ставить под сомнение его слова о прямой зависимости их будущего от самочувствия девушки. Если ее можно спасти, то здесь самое лучшее место для этого.
      Взрыв термодетонатора разом положил конец яростной схватке на третьем ярусе: все, кто был вместе с Моссекой, погибли на месте, сражавшиеся с ними люди пережили их буквально на пару секунд. И До'ош не знал, как благодарить Ушедших за то, что Леа не успела даже близко подойти туда: метрах в двадцати от них она наткнулась на тяжело раненого килрача, и осталась оказывать ему первую помощь. Взрыв и обвал, похоронивший под собой Моссеку (лишь теперь До'ош вспомнил, что у нее была очень похожая голубая накидка, которую он и увидел за миг до взрыва), миновали ее, если не считать раздробленного плеча, сломанных ребер и обоих рук; килрача, которого она пыталась спасти, убил рухнувший кусок потолка.
      Сам До'ош пострадал не так сильно: срикошетивший осколок пропорол икру на левой ноге, пару булыжников по-крупнее сильно ударили в голову. Без сознания он провел, наверное, с полчаса, и не видел, как возглавляемая Ейтих'хтом атака, завершилась быстротечной рукопашной схваткой. Победителей не осталось: единственный уцелевший килрач свалился у подъемника на верхние ярусы и скончался там же.
      До'ош смотрел сквозь стену дождя на смутный силуэт взлетающего с космопорта корабля, на который только что посадили всех детей, думая о том, победителей и здесь не было! Проиграли все: и килрачи, и люди, проиграли еще в тот миг, когда на землю Аполлона-2 сел транспортник с детьми. До'ош в сотый раз прокручивал в голове все случившееся за два последних дня, вновь и вновь спрашивал себя: а был ли другой путь?
      Интерком пискнул, на панели загорелась зеленая лампочка приема. Из динамика послышался усталый, надломленный голос Вэракка:
      – Вы выполнили договор. Мы освобождаем людей и выходим без оружия. Конец связи.
      – Понятно. Мы ждем, - индикатор приема мигнул и погас.
      "Вот и все", - подумал До'ош…
      "Вот и все", - подумал Нераг, с закрытыми глазами вслушиваясь в восторженные возгласы на мостике. Пришедший сигнал от посланных в систему Аполлон кораблей был четок и недвусмыслен: детей отпустили и всего через каких-то пять часов они будут в пределах Империи, где до них уже не дотянутся ни люди, ни война. Теперь приходило время им расплачиваться за все содеянное - и Нераг отлично знал, какова будет цена!
      – Говорит еашш-руал Нераг! Всему секторальному флоту Империи - миссия завершена, дети подобраны нашими кораблями и теперь в безопасности - Ушедшие не оставили нас! - четко и уверенно выговорил еашш-руал. - Всем кораблям - оставить орбиту поселения Джулиана и приготовиться к прорыву из гравитационного колодца планеты в зону свободного гиперпрыжка. Логико-аналитическому ядру - разработать общий боевой приказ. При выполнении задачи отсечь этическую матрицу ядра.
      "Задача принята к исполнению. Фиксируются контрманевры флота противника: предполагаемая модель поведения - блокада прорыва; вероятный исход сражения - полное уничтожение флота Империи. С учетом текущего стратегического положения в секторе Ригель общий боевой приказ - нанесение максимального ущерба противнику!" - перед Нерагом в голографической схеме системы вспыхивали линий предполагаемых ударов, прогнозируемые схемы маневров и локальных сражений. Компьютеры флагмана приняли единственно верное решение - секторальному флоту предстояло забрать с собой как можно больше кораблей и боевых баз людей, чтобы те не смогли воспользоваться в полной мере результатами своей грядущей победы.
      – Подтверждаю боевой приказ, - тихо сказал Нераг. - Загрузить данные в командную сеть флота. Всем кораблям - приступить к выполнению боевого приказа.
      "Приказ принят к исполнению!"
      Вода текла по крыше, срываясь с ее краев и переполненных водостоков миниатюрными водопадами вниз - До'ошу на все это было наплевать. В окровавленной, изодранной одежде килрач стоял на коленях в сердито журчащих потоках, не обращая внимания ни на ледяной холод, пробирающий до костей, ни на свербящую боль в левой боку и спине, и смотрел с высоты сорока метров сквозь туман дождя на городскую ратушу. Как раз в это время ее покидали длинные ряды людей, а чуть в стороне брели сдающиеся килрачи.
      Транспортник давно исчез за грозовыми тучами, в которых десятками, сотнями зажигались бело-синие стрелы молнии; сводящий с ума гром не прекращался ни на секунду. Наконец-то сдался бушевавший с утра пожар, не выстояв перед таким потопом, погасли зарницы перестрелок возле космопорта и командного комплекса - и До'ош всей душой ощущал витавшее в воздухе чувство полного опустошения и безмерной усталости. И люди, и, тем более, килрачи отдали все, полностью вложились в кровавую резню, а теперь в их душах остались только тлеющие под золой угольки.
      "И обратились к Ушедшим они, - словно в забытьи шептал слова из священной книги молодой священник, взирая на беспросветно черное небо. - И спросили они: прав ли тот, кто, веря в свой путь, идет до конца? Ошибается ли тот, кто разочаровался в нем и остановился на перекрестке? И ответили Ушедшие: у каждого есть своя правда, у каждого есть свой путь. И как можно судить, чей путь лучше, если каждый шаг уже есть Путь, ибо есть в нем и начало и конец, есть смысл и надежда, есть встречи и расставания…
      И тогда спросили они: что есть рождение и что есть смерть? И ответили им Ушедшие: смерть есть конец Пути, рождение есть начало. И возрадовались они, воскликнув: значит жизнь - и есть Путь! Нет, возразили им Ушедшие, жизнь - есть Цель…"
      Их осталось семеро: Вэракк, Сейтта, трое участвовавших в расстреле охранников, Ока'ара и Охтаа, каким-то чудом уцелевший во всех перипетиях этого дня. Люди давно бежали прочь, около трех сотен килрачей подчинились их приказу и, сложив оружие, собрались на площади поодаль от ратуши. Они же остались внутри: их никто не заставлял, никто не приказывал; просто все они знали, что им больше нет места среди живых. Их было семеро - все, кто выжил из созванного Вэракком Круга, кто организовывал кровавое восстание, кто убивал безоружных и беззащитных людей, кто принял на себя всю тяжесть ответственности за каждую пролитую на эту несчастную землю каплю крови.
      Вэракк поднял руку над метровой чечевицей, сверкающей хромом и серебром. Ладонь килрача прошлась над дрожащим в ее центре столбом синего света, заставив его изменить цвет на красный; серия гудков и свистов сопроводила эту метаморфозу. Математик судорожно сжал свободной рукой обвивавшую мощную шею ярко-золотую ленту с изящным узором неведомых в Конфедерации листьев - единственное, что осталось у него от младшей дочери, которую он больше никогда не увидит.
      – Это цена! - яростно выкрикнул Вэракк под учащающуюся пульсацию детонатора; включенный интерком проглотил его слова, бесстрастно передавая в эфир.
      Затихающее эхо крика гиганта еще дрожало под сводами опустевшего зала, когда огнедышащая смерть простерла свои руки к ним…
      – С сектора 65 приближаются истребители противника; секторальный флот Конфедерации ложится на общий вектор атаки. Расчетное время до боевого контакта - тридцать семь секунд!
      Армады сближались, с зловещей неумолимостью завершая последние приготовления перед кровопролитной схваткой. Никто даже и не пытался договориться, предложить другому сдаться - обе стороны молчаливо согласились с неизбежностью бойни и не пытались сотрясать эфир бессмысленными возгласами.
      – Внимание, завершен анализ выполнения флотом Империи боевого приказа! Приказ принят и выполнен 98,5% флота; крейсера "Тэккаа" и "Сор'ровар" удерживают позицию на орбите планеты, командные сети крейсеров заблокированы.
      Нераг похолодев, вскочил с кресла, оборачиваясь к уменьшавшейся позади планете - и точно, два крейсера, кажущиеся отсюда крохотными мотыльками, неподвижно висели на том самом месте, откуда несколько часов назад они произвели опустошающий выстрел. "Тэккаа" и крейсер Кэры, "Сор'ровар" не подчинились прямому приказу еашш-руала, и Нераг с внезапно нахлынувшей уверенностью понял, что они не собирались искать смерти в честно бою.
      – Открыть связь… - но холодный голос центрального ядра флагмана перебил выкрик еашш-руала:
      – Крейсера "Тэккаа" и " Сор'ровара" транслируют сообщение по всем диапазонам; в реакторах крейсеров фиксируются необратимые изменения, уровень реакции превышает критически допустимый. Требуется немедленная эвакуация всего экипажа крей…
      – КЭРА!!! - не дослушав, в ужасе закричал Нераг, бросаясь вперед, к мерцающему пятнышку крейсера жены, совсем забыв, что его окружает лишь голограммная проекция. - Ради Ушедших, Кэра, не на…
      Под сводом зала тактического командования флотом коротко прозвенел сигнал передачи, и послышался голос любимой Нерага, задыхающийся, словно Кэра отчаянно бежала к передатчику, боясь не успеть:
      – Это цена!
      Она успела!
      Оба пятнышка над планетой расплылись облаками пронзительно-белого сияния, превращаясь в небольшие сферы тающего в пустоте пламени. Упав на колени, Нераг в отчаянии закричал, чувствуя, как по левой руке от кисти ползет могильный холод, бесповоротно обрывающий всякую надежду на чудо…
      И подбежавшие к своему командиру килрачи с ужасом увидели, как наливается чернильной мглой кристалл в его ладони.
      Взрыв тепловой бомбы подбросил все здание ратуши, словно пытаясь оторвать его от фундамента; оранжево-бурый шар огня разнес в пыль стены, мимоходом слизнув два стоящих рядом здания, поднял в воздух тяжелые бетонные плиты, которыми была вымощена площадь. Громовой удар на миг даже перекрыл рокот грозы, поднятый взрывом вихрь опрокинул скорбно застывших поодаль килрачей, спешивших к ним солдат и немногих цивильных, осмелившихся остаться вблизи.
      Молодой священник на крыше госпиталя горестно застонал при виде гигантского столба пламени, взметнувшегося над полуразрушенным городом, будто бросая вызов скользящему между тучами пламени небесному. Горячие слезы текли по лицу До'оша, почему-то не смешиваясь с дождевой влагой, набухали на кончиках усов и тяжелыми каплями срывались вниз. "Вэракк…" - билась, трепетала в сознании испуганной птицей единственная мысль. Математик сделал свой выбор, предпочел заплатить жизнью за все, что случилось здесь… Пошатываясь, До'ош поднялся на ноги, мутнеющим взглядом обводя пустынную крышу.
      "Ушедшие…" - без слов выкрикнул До'ош и споткнулся на первом же шаге. Боль вспыхнула в колене, на которое он упал, но она даже не могла сравниться с той болью, что полыхала в его душе. - Почему вы оставили нас?! - вкладывая все оставшиеся силы в эти слова, закричал он на грозовое небо.
      Небо молчало.
      "…жизнь - есть Цель, к которой вы идете по своему Пути," - против воли прошептал До'ош, вновь поднимаясь. У него не осталось ничего: ни воли к борьбе, ни боли в избитом, пораненном теле, ни ярости, так ярко полыхнувшей миг назад… Осталась только эта гроза, да еще строки из Мезуту'а ута Холл ар Тафла'ас'Асума, священной книги его расы: - "Так сказали Ушедшие, и удивились слушавшие Их: если жизнь наша - Цель, то где правда в Пути того, кто сам избирает смерть?" - До'ош всхлипнул и сделал крохотный шаг к краю крыши. Потом еще один и еще один…
      "Каждый шаг - это Путь, - повторили Ушедшие. - И можете ли вы судить, хорош ли Путь или нет, пока не пройдете по нему? И если смерть одного может спасти жизнь другого, то осудите ли вы его выбор?
      Ответили они Ушедшим: нет, его выбор и его Путь праведны. Тогда вновь спросили Ушедшие: а если этот один лишь верит, что его смерть спасет другого? Будет ли его смерть и его выбор праведны? Смутились они и молчали, не зная ответа. И было сказано Ушедшими: ваши души - это свечи горящие во тьме. Но даже одна свеча может разогнать мрак, если всю себя принесет в жертву пламени. Так отвергнете ли вы эту жертву, отвергнете ли вы его веру?"
      – Да, Ушедшие, - сквозь душащие его рыдания прошептал До'ош, балансируя над сорокаметровой пропастью. - Я принесу эту жертву…
      Вокруг бушевала гроза!
      Бой шел насмерть!
      Флоты столкнулись на расстоянии почто двух планетарных радиусов от поселения Джулиана и без промедления кинулись друг на друга. Трем дивизиям Империи Килрач противостояло более семи дивизий Конфедерации при поддержке трех боевых баз с полным комплектом космолетов, но даже такой численный перевес не мог в одночасье сломить килрачей.
      Флагман Нерага рвался в самое сердце карусели смерти, по пути уничтожая один корабль людей за другим; два тяжелых крейсера поддержки следовали за флагманом, помогая там, где не успевали его орудия. Потом один из крейсеров завяз в яростной дуэли с двумя средними крейсерами Конфедерации, закончившейся обоюдной гибелью; второй крейсер мужественно прикрыл собой флагман от залпа боевой базы, на которой давно распознали самого опасного врага.
      Еашш-руал Нераг каменной статуей сидел в своем кресле, оцепенело смотря на разворачивающийся вокруг кошмар. Его участие в командовании битвой не требовалось: каждый крейсер сражался за себя, единственно заботясь, чтобы уничтожить как можно больше кораблей людей перед гибелью. Шансов у флота Империи Килрач уйти от поселения Джулиана не было.
      "Повреждение всех отсеков, разрушен канал подачи энергии к главному аннигилятору, - с перебоями вещало центральное логико-аналитическое ядро, сообщая всем и без того известную вещь: еще одного боя флагман не выдержит. - Общее падение мощности - сорок два процента, мощность защитного поля - восемнадцать процентов от нормы; фиксируется утечка кислорода на двадцать седьмом и пятнадцатом палубах. Боевая база противника в квадрате восемьдесят три ложится на вектор атаки; интервал безопасности - одиннадцать секунд, рекомендации отсутствуют".
      Нераг отсутствующе посмотрел на грозную серую тень, разворачивающуюся почти над ним. Корабли быстро сближались, но флагман уже не мог воспользоваться временным преимуществом своей позиции: главные и самые мощные орудия не действовали, запасов энергии могло хватить лишь для обыкновенных плазмоизлучателей.
      Очевидно так же думал и тоа'аноа Ерахх, потому что флагман слегка изменил курс, а на многочисленных дисплеях появилась информация о отключении защитного поля; вместо этого скорость флагмана ощутимо возросла. Пылающая во многих местах, оставляющая за собой клубы пара, мелкие детали, части обшивки громада мчалась точно на боевую базу людей, которой оставалось еще целых шесть секунд до выхода на атакующую позицию.
      Правда, с тем же успехом у нее могло быть и два часа на разворот!
      "Тревога первого уровня: пройдена точка невозвращения! - холодно проинформировал синтезированный голос центрального ядра, которому не было дела до того, что существовать ему оставались считанные мгновения. - Уклонение невозможно, две секунды до удара!"
      – Кэра… - с нежностью прошептал еашш-руал секторального флота Империи Килрач Нераг за миг до всесокрушающего столкновения двух кораблей.
      Он стоял над городом, жадно вдыхая наполненный озоном и влагой воздух. Молнии сверкали, казалось, на каждом пятачке неба, отдельные раскаты грома сливались в единый звук ужасающей силы; косые струи ливня хлестали по нему, ветер швырял прямо в лицо целые ведра воды - для До'оша сейчас ничего этого не существовало. В его душе кипела своя буря, выжигая последние остатки страха, сомнений, неуверенности, и ее удары были не менее страшны, чем яростный шторм на Аполлоне-2.
      "…Ты подставляешь плечо под этот груз, помогаешь им выпрямиться - и идти дальше твердой поступью, - вдруг зазвучал в трепещущем сознании килрача нежный голос девушки. - И твоя награда - видеть их счастье, их покой, вернувшуюся уверенность в себе; и твой удел - стоять на вершине самой высокой горы, когда вокруг бушует самая страшная буря, принимать ее ярость и силу на себя, и быть готовой, если нужно, шагнуть вниз…"
      – Прости меня, Леа! - выдохнул До'ош, поднимая взгляд к небу. - Такова цена…
      "Цена?" - насмешливо расхохотались молнии.
      "Тогда плати!" - сурово отозвался гром.
      Мир покачнулся вместе с ним, и на краткий, ничтожный миг До'ошу показалось, что он вновь вместе с Вэракком у бункера смотрит на Леа, какой он запомнил ее в тот день, когда само солнце делилось с ней своим светом и теплом, и ее красота сияет подобно самой яркой звезде…
      Воздух покорно расступился перед рухнувшим в него телом, прощально рявкнул вслед ему гром, и бывшая так далеко земля вдруг стала совсем близкой:
      А затем наступила тьма…
 

28. Фурсан, Ригель. Двадцать два дня спустя.