Рука Лианны незаметно скользнула под шаль, пальцы нащупали нож на поясе. Лианна стояла ни жива ни мертва. К страху за ребенка, за Ранда примешивался теперь и страх за себя.

— Она не просто хорошенькая, — проговорил дофин, разглядывая девушку. — А настоящая красавица. Как тебя зовут?

— Бел… Лианна.

— Говори громче, девушка!

— Лианна из Бланжа.

Дофин, безусловно, знал об Эймори-Воине, ее отце. Барды до сих пор распевали песни о его подвигах. Кроме того, Луи был женат на дочери герцога Бургундского — Маргарите, двоюродной сестре Лианны. Однако после заключения позорного перемирия в Аррасе дофин вряд ли хорошо расположен к бургундцам, поэтому Лианна решила не открывать своего настоящего имени.

По его мутным глазам было трудно понять, о чем он думает.

— Ты похожа на служанку из благородного дома, — сказал Луи.

Радуясь, что на ней простое домотканое платье, Лиайна кивнула.

— Я простая сельская девушка.

У нее совершенно непроизвольно получился протяжный крестьянский выговор.

— Ты впервые в Мезонселе?

— Да, Ваша Светлость.

Луи взглянул на своего компаньона.

— Тогда мы должны быть уверены, что тебе здесь понравится, — прогнусавил он.

Внезапно послышался тоненький детский плач. Лианна рванулась вперед, но дофин схватил ее за руку.

— Не торопись, девушка.

Лианна даже не обратила на это никакого внимания, ее глаза были прикованы к обшарпанному дому на противоположной стороне улицы. В проеме выбитой двери показался Джек Кейд с ребенком на руках.

Джек был весь в крови.

Лианна пронзительно вскрикнула и, вырвав свою руку, бросилась к Кейду.

Схватив плачущего Эймери, она стала лихорадочно ощупывать его, проверяя, все ли с ним в порядке. Наконец Лианна поняла, что это только кровь Джека. Чувствуя одновременно и облегчение и ужас, она спросила:

— Джек, где Ранд?

Лианна заглянула внутрь дома, но увидела только темноту и полуоткрытую дверь черного хода.

Тяжело дыша, Джек привалился к косяку, лицо его посерело.

— Госпожа… Вы должны… отсюда…

— Ранд…

— Нет… надежды, — с трудом вымолвил Джек, потом, собрав все свои силы, продолжил: — Ранд удерживал их, чтобы я смог забрать ребенка и убежать. Одна жизнь за две. Спасайте… себя и мальчика, — из уголка его рта стекала кровь. — Лошади…

— Что случилось, мадемуазель?

К ним подошел дофин Луи. Он внимательно посмотрел на Джека и побледнел, затем, выхватив шпагу, ринулся в дом. Его компаньон последовал за ним.

Лианна хотела броситься следом, но Джек схватил ее за руку.

— Нет, — с мольбой в голосе произнес он. — Когда они увидят… мы поплатимся своими жизнями.

— Но… Ранд…

— Нет, черт возьми!

Ужасное предчувствие охватило Лианну. По реакции Джека она поняла, что Ранд мертв. И смерть его будет напрасной, если они не используют возможность спастись.

Душа Лианны разрывалась на части от горя, когда она помогала Джеку добраться до лошадей, удаляясь от этого страшного дома. Эймери все еще плакал.

Под аркой Джек ухватился за поводья своего коня и какое-то время стоял, не в силах вымолвить ни слова. Лианна попыталась осмотреть его рану, но он отвел ее руку от своего плеча.

— Поезжайте… — задыхаясь, сказал Джек. — Ка… Кале.

Он кивком головы указал на север.

— Я хочу домой, — прошептала Лианна.

— Там… небезопасно, — прохрипел Джек. — Вы ведь обещали Ранду, обещали…

— Да, — выдавила она. — Я сдержу свое последнее обещание, но ты должен ехать со мной, Джек.

— У меня другая дорога, — он попытался взобраться на лошадь. — Я обещал Ранду… Возьмите его коня.

— Что обещал? — допытывалась Лианна.

— Вернуться в Буа-Лонг… удержать крепость для Генриха.

Больше года она всеми силами сопротивлялась этому. Но теперь это уже не имело значения… ничего не имело значения.

С улицы донеслись крики. Подгоняемая страхом, Лианна перестала спорить с Джеком и помогла ему взобраться в седло. Судорожно вцепившись в поводья, он тотчас же поскакал на юг.

Трясущимися руками Лианна шалью привязала к себе сына и села на лошадь.

Некоторое время она оставалась неподвижной.

Огромный жеребец Ранда нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Лианна старалась отогнать от себя образ мужа, но он так и стоял перед ней — сильный, мужественный, полный решимости вернуть сына.

Сейчас не время поддаваться скорби, одернула она себя. У нее нет времени для отчаяния. Ребенок снова громко заплакал.

Перегнувшись из седла, Лианна взяла поводья Шарбу и медленно выехала из дворика. Эймери притих, а ей хотелось кричать во весь голос от горя.

Не спуская глаз с темного проема двери, она двинулась по улице. Слава Богу, что дофина и его человека не было видно. Но мысль о том, что в этом доме где-то лежал мертвый Ранд, отнимала у Лианны последние силы.

Неожиданно в дверях появился бледный как смерть дофин. На крыльце перед ним была лужа крови. Рядом два нищих спорили из-за пропитанного кровью плаща. Лианна с ужасом узнала золотисто-белый плащ Ранда.

Сердце у нее совсем ушло в пятки, когда она увидела, что Луи не спускает глаз с ее лошади, ребенка и перепачканной кровью Джека шали. Он поднял руку, желая что-то сказать. — О, пожалуйста, Ваша Светлость, не задерживайте меня! — взмолилась Лианна.

Сын короля в изумлении уставился на нее, потом неожиданно молча кивнул, отпуская девушку. «Ведьма!» — кричали ей вслед в Агинкуре. Колдуньей и сумасшедшей назвали Лианну в Сен-Омере. Жители Ардре приняли ее за белую цыганку. И не удивительно: ни одна благородная женщина не путешествовала бы в таком неопрятном виде. Ни одна здравомыслящая женщина не набрасывалась бы с дикой яростью на тех, кто восхищался ее лошадьми. Безусловно, шептали ей в спину злые языки, эта незнакомка появилась на свет в день затмения Луны. На дверях домов, мимо которых проезжала Лианна, тут же появлялись связки чеснока, чтобы отогнать злых духов.

Но она не обращала внимания на слова, которые бросали ей вслед, Лианна ни на что не обращала внимания. Потрясения и переживания сегодняшнего дня были настолько сильны, что она ехала словно в полусне и даже не помнила, как добралась до Кале. Ее беспокоило только одно: как защитить своего сына.

Стражник у южных ворот Кале не поверил, что Лианна — баронесса Лонгвуда, замка на Сомме, но все же сжалился и впустил ее.

Кале, который столько раз переходил из рук в руки, представлял собой удивительную смесь двух культур. В городе все говорили на каком-то ужасном языке — смеси английского, французского и латыни. Французские крестьяне бойко торговали с англичанами, снабжая их продуктами.

Граф Уорвик занимал роскошный дворец в самом центре города. Его охранник разглядывал Лианну, не скрывая своего отвращения.

— Убирайтесь, мадемуазель. Вам здесь нечего делать.

Смертельно усталая, убитая горем и ошеломленная тем, что ей приходится обращаться за помощью к англичанам, она тихо сказала:

— Передайте графу, что его хочет видеть баронесса Лонгвуд. Вам знакомо это имя?

Охранник в изумлении уставился на Лианну.

— Я знаю, что Энгуиранд Лонгвуд победил Рауля Гокура и захватил замок Буа-Лонг в течение нескольких часов без единой капли крови. Мне известно также, что потом он сорвал планы Жерве Мондрагона взять замок измором, — в его голосе чувствовалось глубокое уважение.

— Тогда, надеюсь, вы не откажете вдо… — она осеклась, потом судорожно схватила ртом воздух, — жене Лонгвуда.

Охранник пристально посмотрел на нее измученное лицо, перепачканную кровью одежду, на младенца, спящего у нее на руках.

Лианна потянулась к поясу, вытащила нож и, протянув его, сказала:

— Я не причиню никому вреда.

Охранник коротко кивнул.

— Хорошо, граф примет вас. Но не в таком виде.

Лианна благодарно улыбнулась ему вымученной улыбкой.

С помощью двух служанок она как следует вымылась, потом покормила Эймери и облачилась в чье-то простое голубое платье. Одна из девушек предложила ей посидеть с ребенком, пока Лианна будет разговаривать с графом.

Прижав к себе сына, она твердо сказала:

— Я возьму его с собой.

С сонно посапывающим на руках ребенком Лианна вступила в апартаменты графа Уорвика. Мимо нее прошел высокий белокурый рыцарь, который так остро напомнил ей Ранда, что она едва не потеряла сознание.

Только не сейчас, уговаривала себя Лианна. Она стойко переносила свое горе. Ей нужно было думать о сыне. И это давало Лианне силы противостоять всем невзгодам.

Ричард де Бошамп, граф Уорвик, встал, чтобы приветствовать ее. Его веселые умные глаза изучающе смотрели на Лианну, когда он за руку поднял девушку из глубокого реверанса.

— Мой охранник предупредил меня, что появится перепачканная кровью нищенка.

— Именно так я и выглядела, лорд Бошамп. Я находилась в дороге со вчерашнего вечера.

Граф ласково посмотрел на младенца, который мирно спал, убаюканный длительным путешествием по коридорам дворца.

— Я слышал, что у Лонгвуда есть наследник.

— Да, Господь благословил нас, — с материнской гордостью сказала Лианна.

Уорвик взял ее за руку.

— Пожалуйста, я не могу видеть, как вы едва стоите на ногах от усталости.

Он заботливо подвел Лианну к небольшому столику и усадил в кресло. Слуга принес вино и хлеб.

Лианна пригубила вино, но не смогла проглотить ни кусочка хлеба.

— Мне нужна ваша защита, милорд.

— От?..

— От Жерве Мондрагона. Его жена похитила моего сына, увезла в Мезонсель и отдала в руки Жерве. Ранд дрался с ним…

Перед ее глазами возник окровавленный плащ мужа.

— Боже праведный! — воскликнул граф. — Вы оставили Буа-Лонг без защиты?

Лианна подумала о реке, о высоких стенах замка, о Шионге и его пушках.

— Он продержится… некоторое время.

— Ваш супруг?.. — осторожно спросил Уорвик, догадываясь обо всем и проклиная себя за то, что вынуждает ее говорить о Ранде.

— Жерве и его наемники убили моего мужа, — глухо произнесла Лианна, Она поведала графу всю историю похищения Эймери. Глаза ее все это время оставались сухими. Слезы не смогли бы выразить весь ужас и горе утраты человека, которого она любила.

Уорвик прикрыл рукой глаза и шумно вздохнул.

— Король Генрих и вся Англия будут скорбеть о потере, — печально произнес он. — Примите мои самые искренние соболезнования, баронесса.

— Я хочу вернуться домой, — дрожащим голосом промолвила Лианна. — Но я не могу ехать без охраны. Жерве наверняка ищет меня.

Уорвик слегка приоткрыл рот.

— Вы не понимаете, как много вы просите, баронесса.

— Я уверена, что у вас найдется несколько человек…

— Я не могу, — в его взгляде сквозили боль и досада. — Кале — всего лишь островок во враждебном море. Мне приходится прилагать все усилия, чтобы удержать город от наплыва французов. Даже горстка людей, которую вы просите для сопровождения, имеет для нас огромное значение.

— Я — жена англичанина, — сказала Лианна с гордостью, о которой раньше и не подозревала. — Я уверена, что в память о моем муже вы все-таки выделите мне охрану.

— Баронесса, вы не хотите понять, что Кале — лишь частица империи, которая простирается от Ирландии до Аквитании. Я не имею права рисковать, дробя свои войска.

— Тогда рискнуть придется мне и отправиться в Буа-Лонг одной, — упрямо заявила Лианна и хотела подняться.

Граф накрыл ее руку своей. Его ладонь была теплой и немного влажной.

— Подождите, баронесса. Я не говорил, что отказываюсь помочь вам. Я лишь сказал, что не могу предоставить вам охрану.

Лианна осталась сидеть в кресле, недоверчиво глядя на Уорвика.

— Я сделаю так, чтобы вас доставили домой морем. Из Англии регулярно прибывают корабли с людьми и продовольствием. Я уговорю одного из капитанов взять вас с собой и высадить в устье Соммы.

При этих словах страх парализовал Лианну. Боже, ведь она едва могла переходить через ров с водой.

— Нет, — выдохнула Лианна.

Граф недоуменно поднял бровь.

— Но морем гораздо безопаснее…

— Я не сяду на корабль, милорд, — заявила она, пытаясь скрыть свой животный страх. Одна мысль о воде заставляла ее трепетать. Лианна решительно произнесла: — Я поеду на лошадях. Одна.

мысль о воде заставляла ее трепетать. Лианна решительно произнесла: — Я поеду на лошадях. Одна.

Уорвик был раздражен неожиданным отказом и сбит с толку.

— Я прошу вас, баронесса, как следует обдумать мое предложение. Если вы так стремитесь попасть в Буа-Лонг, то почему отклоняете такое верное решение этой проблемы?

Но Лианна ничего не могла с собой поделать, она была не в силах преодолеть свой страх перед водой. Даже презрение к себе не заставило бы ее изменить решение. Это было равносильно тому, что повернуть вспять реку.

— Я просто… не могу сесть на корабль, милорд, — выдавила она.

Уорвик недовольно поджал губы.

— Даже если это означает быстрое, а главное — безопасное возвращение домой вашего сына? Даже ради замка, за который столько боролся ваш муж, ради ребенка, за которого он отдал свою жизнь?

Вот, поняла Лианна, вот где она сумеет найти силы: в любви. Любовь поможет ей преодолеть страх перед водой. Теперь Лианна знала, что сядет на английский корабль, чтобы привезти сына домой. Любовь к Ранду станет ее талисманом. Она победит свой страх!

«О, Ранд, — подумала Лианна, — если бы ты только знал, какой сильной сделала меня любовь к тебе». Она почувствовала глубокое сожаление: если бы можно было повернуть время вспять и раньше сказать об этом мужу…

Затуманенным взором Лианна посмотрела на Уорвика.

— Хорошо, милорд. Я поплыву в Буа-Лонг.

* * *

Всю последующую неделю в ожидании корабля из Англии Лианна провела в грустных размышлениях. И хотя здесь с ней обращались, как с почетной гостьей, она все время старалась остаться одна. Долгими часами сидела Лианна с Эймери на руках у окна и пристально смотрела поверх соломенных и черепичных крыш на серое переменчивое море.

По двору ходили упорные слухи о скором прибытии во Францию короля Генриха. Основные его силы уже собрались в Саутгемптоне.

Лианна прислушивалась к этим сплетням со смешанным чувством. Ранд, посланный Генрихом завоевать Буа-Лонг, был мертв, и захватчику-королю скоро придется убедиться, что вдова барона Лонгвуда не столь послушна.

Однажды утром Лианне сообщили о прибытии английского корабля, капитан которого согласился взять ее на борт и доставить к устью Соммы. Через час за ними должны были зайти. Лианна с грустью посмотрела на Эймери, мирно спавшего в деревянном ящике, который служил ему колыбелькой. Скоро они вернутся домой. Мысль об этом причиняла ей боль, на душе было пусто и холодно.

Несмотря на отрешенность Лианны, отрывочные воспоминания постоянно вторгались в ее сознание, как она ни сопротивлялась им.

…Ранд в день их первой встречи, похожий на золотоволосого бога, такой мужественный и несокрушимый.

…Ранд обворожительно улыбается ей: «Мне кажется, что я люблю тебя».

…Ранд сидит у креста Святого Катберта с зайчонком в руках. «Я бы сломал сотню копий, если бы это могло прогнать печаль из твоих глаз».

…Снова Ранд. На этот раз его лицо серьезно: он явно не одобряет ее увлечение стрельбой из пушки. «Благородство и любовь к людям, Лианна, никогда не выйдут из моды».

…Ранд. Он пылко и страстно целует ее. «Я хочу заставить тебя забыть, Лианна, где кончаешься ты и начинаюсь я».

Господи, как ей хотелось найти утешение хотя бы в слезах! Но вместо этого, окаменев, Лианна сидела у окна, предаваясь скорби и воспоминаниям.

— Лианна…

Шепот прозвучал так явственно, что она решила, будто у нее помутился рассудок.

Только услышав свое имя во второй раз, Лианна поняла, что этот голос — не плод ее воспаленного воображения.

Она медленно повернулась: перед ней в окровавленных лохмотьях стоял измученный Ранд.

Лианна вскочила на ноги и бросилась к мужу.

— Ранд!