— По морю скучаешь? — спросил он. — Теперь тебе туда, похоже, не скоро.

— Отчего же? Мне стоит только Сан Санычу с Женькой намекнуть — вмиг все устроят, — не обижаясь, ответил Алеша.

— Но это же совсем не то, Леша, как если бы ты стоял за штурвалом.

— Костя, я же не на яхте пойду, под парусами. На корабле и других дел хватает, которые как раз по мне. И , они не менее важны: курс, например, прокладывать.

— А не боишься, что кто-нибудь у тебя Катю уведет? Ведь даже если лицом к лицу с обидчиком столкнешься, постоять за себя не сможешь.

— Ну, я думаю, ты за меня этому бедолаге в рынду склянок зарядишь! А, Костя? Справишься?! — Алексей был весел и счастлив.

— Конечно, он от меня свое получит, — согласился Костя.

— Я только теперь понял, какое это счастье, когда рядом есть брат, — сказал Алеша. — Друзья познаются в беде, а вот брат уже никогда не предаст, всегда придет на выручку.

— Да перестань… — Косте стало не по себе.

— Все так, Костя. Я про себя точно знаю: если бы на моем месте вдруг оказался ты, я бы сделал все, что в моих силах.

— Да и я готов…

— Спасибо за поддержку, брат!

Костя сгорал от стыда.

Но подготовка к свадьбе шла своим чередом. В дом к Самойловым пришла регистраторша. Она вспомнила о предыдущих проблемах в ЗАГСе и сказала:

— Я, признаться, в невестке вашей будущей сначала сомневалась. Но теперь вижу, что девушка она верная. И с Катей мы даже подружились. Сегодня должно все обязательно получиться. Последний шанс, вроде как.

— Какой еще последний? О чем это вы? — удивилась Полина.

— Ну как же… Третий раз ведь пытаются. Две попытки уже было.

— Ну и что? Больше трех раз законом запрещается? — спросил Самойлов.

— Примета такая. Если сегодня не распишутся, все — уже никогда, — объяснила регистраторша.

— Да что вы такое говорите? — всплеснула руками Полина.

Но в этот момент пришла Катя.

— Ну, наконец-то! — обрадовалась Полина. — Как хорошо, Катюша, родная! А где родители?

— Сейчас поднимутся.

— Вы больше так не шутите, хорошо? — попросил Самойлов регистраторшу.

— Да что вы переживаете! Невеста приехала, сейчас распишем их в лучшем виде. — И регистраторша вошла в комнату.

Все собрались, и церемония началась.

— В этот светлый, замечательный день мы все собрались здесь, чтобы засвидетельствовать готовность двух влюбленных… — приступила к своим обязанностям регистраторша.

Пока она говорила, Катя смотрела сверху вниз на Алешу, и в душе у нее начиналась настоящая паника. Она совсем не этого хотела. Она представила себе, что Алеша всегда будет таким, и ее охватил ужас…

Пока регистраторша говорила свой обычный текст, в дверь позвонили, и Полина побежала открывать. На пороге стояла запыхавшаяся Маша.

— Я опоздала? Алеша уже женился?!

— Нет, ты как раз вовремя, — успокоила ее Полина.

— Я, вообще-то, ненадолго и скоро уйду, — стала оправдываться Маша.

— Никуда я тебя не отпущу. Даже не думай! Пойдем же, а то пропустим самое главное….

Они зашли в комнату и услышали монотонный голос:

— Итак, готовы ли вы, Буравина Екатерина Викторовна, выйти замуж за Самойлова Алексея Борисовича и быть с ним рядом до конца своих дней?

— Я… я… — прошептала Катя и упала в обморок.

— Доченька! — кинулась к ней Таисия.

— «Скорую» надо вызвать! — посоветовала регистраторша.

— Никаких «скорых»! Полина, у вас нашатырь есть в доме? — спросил Буравин.

— Конечно! Сейчас…

Катю отнесли в Алешину комнату. Алеша не находил себе места.

— Мама, что с Катей? Почему она потеряла сознание? — волновался он.

— Скорее всего, от волнения, — предположила мама, — сказались переживания перед свадьбой.

В другой комнате Таисия отпаивала дочку водой. Кате стало лучше.

— Ты готова выйти? — спросил Буравин, уже начинающий кое-что понимать. — Катя, все тебя ждут, нужно закончить регистрацию!

— Папа, мне очень плохо! — пожаловалась Катя.

— Настолько, что ты готова отложить свадьбу?

— Ты хочешь, чтобы я вышла прямо сейчас? Но я в таком состоянии, что могу сказать Леше только «нет»! — объяснила Катя.

— Этого я не допущу, — твердо сказал отец.

Тут в атаку пошла жена:

— Что ты к ней пристал? Смотри: она бледная вся, у нее озноб!

— Да. И озноб, и жар. Все сразу и сейчас. — Отец уже во всем разобрался. — А поноса нет?

— Папа, что ты говоришь?

— В общем, так, дочка. Не знаю, что за игру ты затеяла, но мне это совсем не нравится.

— Какая игра, Витя? Ребенку плохо! — вступилась за дочь Таисия.

— Пусть тогда ребенок едет домой. Лечиться. И ты с ней.

— А ты?

— Кто-то должен остаться и доиграть ваш спектакль перед Самойловыми, — холодно произнес Буравин.

— Почему ты мне не веришь? — оскорбленно спросила Катя.

— Если тебе так плохо, Катя, то из дома ни шагу. Жди меня… Мы должны серьезно поговорить, — провожая дочь и жену, сказал Буравин.

Понимая, что ее миссия закончена, регистраторша незаметно вышла из квартиры Самойловых. Она уже спускалась по лестнице, когда ее догнала Маша:

— Постойте, куда вы?

— Я? Свежим воздухом подышать, — не останавливаясь, ответила регистраторша. — В квартире такая духота… Да и обстановка, сами видели, накалилась до предела! А вы развеяться не желаете?

— Нет, я останусь здесь. Вдруг потребуется моя помощь?

— Бедный парень, как он переживает! На моей памяти такое только однажды было, и то…

— Что же было тогда? — поинтересовалась Маша.

— Оказалось, что невеста симулировала! — охотно стала рассказывать регистраторша. — Передумала в последний момент. Тут, конечно, может, и не так. Но есть такая примета… Если свадьба трижды срывается — значит, невесте и жениху не суждено быть вместе.

— И вы верите?

— Верю! Помяните мое слово — никакой свадьбы не будет. Поэтому я и ухожу.

— Не уходите! Ведь так нельзя!

Но в это время из квартиры Самойловых вышел Костя.

— Маша, можешь мне объяснить, что ты здесь делаешь? — недовольно спросил он. — У меня складывается ощущение, что ты меня преследуешь.

— Ну что вы, Костя. Зачем мне вас преследовать? Меня Алеша пригласил на свадьбу — вот я и пришла.

— Молодец, что пришла, уважила больного человека. А теперь можешь идти домой, — покровительственно сказал Костя.

— Но, может быть, нужна моя помощь?!

— Нет, это чисто семейные проблемы. А ты человек посторонний, и тебе здесь не место. — Костя был жесток.

— Понимаю… Но я не могу просто взять и уйти — я должна хотя бы попрощаться с Алешей.

— А ты думаешь, ему сейчас до тебя? — спросил Костя. — Он сейчас только о Кате думает. Ей так плохо, что еще «скорую» придется вызывать!

Из квартиры Самойловых вышли Таисия и Катя. Они, ни на кого не глядя, быстро спустились вниз по лестнице. Маша решила зайти в квартиру.

— Маша, я же сказал — иди домой. Ты здесь лишняя, — снова стал выгонять ее Костя.

— Не вы меня приглашали, не вам и выпроваживать, — тихо, но настойчиво сказала Маша. — Я чувствую, что Алеше нужна моя помощь. Пропустите.

Она решительно вошла в квартиру. Маша горела желанием поддержать Алешу, но того сейчас волновала только Катя.

— Как она себя чувствует? Ей лучше? — беспокоился он.

— Катя пришла в себя, — успокоила «го Маша.

— Вот видишь, а ты переживал. Сейчас Катя сюда придет, — предположил Самойлов.

— Скажи ей, что я ее жду, — попросил Алеша Машу.

— Катя пришла в себя, но еще очень плохо себя чувствует. Мама повезла ее домой.

— Домой? — не мог поверить Алеша. — Когда?

— Только что. Я встретилась с ними на лестнице. — Маша не могла скрыть правду.

— Она ушла? И ничего мне не сказала?.. — Алеша уехал на своем кресле к себе в комнату, явно не желая ни с кем разговаривать.

В это время в кухню зашел озабоченный Буравин.

— Катя не сама ушла, — объяснил он. — Это я их с Таисией отправил домой. Побоялся, что Катя опять может упасть в обморок. Боюсь, с таким Катиным состоянием праздник бы не получился.

— Здорово! А с Лешей она почему не поговорила? — возмутился Самойлов. — Почему ты позволил ей уйти без объяснений?! Как это понимать?!

— Тише, тише, — стала успокаивать его Полина.

— Хорошо, — сказал Самойлов, сдерживаясь. — Мы должны все это обсудить, Боря. Но не здесь. Поехали в офис.

— Все, хватит тянуть, — говорил Сан Саныч, собирая вещи. — Буравин мое увольнение одобрил, а я на корабле сиднем сижу. Никак с этой посудиной распрощаться не могу!

Он окинул взглядом каюту — не забыл ли чего? — и закрыл портфель. Все его имущество там и поместилось.

— А Зина там без меня мается… — продолжал он. — Ну, вроде все собрал.

— Честно говоря, впервые вижу человека, у которого все вещи умещаются в один портфель, — заметил Женя.

— У меня по молодости принцип такой был: ни к чему не привязывайся, ничем не владей… Казалось, так я свою свободу сохраню.

— Удалось? — поинтересовался Женя.

— Как видишь. Тут все, к чему я привязался. — Сан Саныч кивнул на портфель и добавил: — Дурак я был, Женька.

— Но ведь независимость сохранили?

— Да какая там независимость! Звучит красиво: свободный мужчина. На деле — одинокий, пожилой, неухоженный холостяк, — пожаловался стармех.

— Зачем вы так? Для меня вы — пример.

— Не повторяй моих ошибок, Женя. Встретишь хорошую девушку — сразу женись.

Сан Саныч обвел взглядом свое жилище:

— Надеюсь, ничего не забыл.

— Вы всегда можете вернуться, если что.

— Вот возвращаться я и не хочу. Ухожу навсегда. Я свое отплавал, — с грустью произнес стармех и покинул корабль.

Зинаида, как всегда, встречала Сан Саныча на их аллее.

— Здравствуй, Саныч. Так и думала, что ты сейчас здесь появишься.

— Еще бы. Столько лет ты меня встречаешь на этой аллейке.

— А я в основном помню, как провожаю. Как смотрю на твою спину, на твою моряцкую походку…

— Зина, я… — Сан Саныч собрался сказать что-то важное, но Зинаида его перебила:

— Ты по пути ко мне заскочил или зайдешь чаю выпить?

— Я к тебе, Зина. Больше мне никуда не надо. А чаю сейчас больше жизни хочу.

— Что это у тебя в портфеле?

— Мои вещи.

— Какие? — удивленно спросила Зинаида.

— Все, — просто сказал Сан Саныч.

Зинаида рассмеялась.

— Да ладно. Это все, что ты наплавал за всю жизнь?

— Все, Зина. Не смейся надо мной. Я жить к тебе пришел, Зина. Насовсем. Примешь? Куда мне портфель бросить? Где ты меня определишь?

— Некуда мне тебя селить: дом маленький — Машина комната да моя. Она же — гостиная с кухней.

— А в своей не поселишь? — прямодушно спросил стармех.

— Не в моих это правилах, Саныч. Мы же не муж и жена. Что я Маше скажу?

— Тебя это смущает? Никаких проблем, Зина. Давай распишемся. Прямо сегодня, — предложил Сан Саныч.

— Рано еще об этом говорить.

— Рано? Да мы тридцать лет женихаемся!

— Женихаться — не жить под одной крышей. Нужно посмотреть, сможем ли мы терпеть друг друга каждый день.

— И что мне теперь делать? Где мне тебя терпеть, если в доме места для меня нет…

— Да есть, но не знаю, понравится ли тебе…

И Зинаида повела заинтригованного Сан Саныча… на чердак.

— Ну, как тебе?

— Даже не знаю, что сказать… — неопределенно протянул стармех.

— Ну, извини. Никакого другого жилья я тебе предложить не могу, — поджав губы, сказала Зинаида.

— Да мне ничего другого не нужно! Мне здесь нравится.

— Правда?

— Хоть всю оставшуюся жизнь здесь готов жить, — заверил Зинаиду Сан Саныч.

— И даже ко мне не спустишься?

— Спущусь, только если ты меня позовешь.

Приехав домой, Катя и Таисия принялись обсуждать ситуацию.

— Как ты собираешься выпутываться? — спросила Таисия.

— Не знаю. Еще не придумала, — раздраженно ответила Катя.

— Эх, дочка! Если бы ты слушала меня, а не папины сказки про благородство, ты бы не оказалась в таком глупом положении!

— Да что сейчас об этом говорить…

— А то, что мать нужно слушать, — это тебе урок на будущее, — назидательно произнесла Таисия. — Одно дело — отказаться от замужества, а другое — сорвать торжество. Ты только что сбежала со свадьбы! Как ты это объяснишь?

— Мне стало плохо. Честное слово, плохо… когда я его увидела… в этой коляске… — призналась Катя. — И поняла, что так будет всегда…

— В таком случае нужно было сказать Леше «нет». Сразу. Чтобы эта история наконец-то закончилась! Ты об этом не подумала?

— Как же мне все надоело… Мам, я от всего устала. Я вообще ни о чем не хочу думать.

— Но тебе придется объясняться с отцом, — настаивала Таисия. — Что ты ему скажешь?

— Только не сегодня! А завтра я что-нибудь придумаю.

Таисия знала, как успокоить дочку. Она взяла телефон и позвонила Зосе. Зося приехала незамедлительно.

— Вот это да! Упасть в обморок на собственной свадьбе! Прямо как в романе! — восхитилась она, выслушав Таисин рассказ. — Я, конечно же, ее понимаю. Увидеть жениха в инвалидной коляске… Наверное, раньше об этом она просто не думала…

— Это каждая нормальная женщина понимает, Зося. Муж-инвалид… — Таисия махнула рукой.

— А что Виктор Гаврилович сказал? — поинтересовалась Зося.

— Он с Катей еще не говорил. Остался с Самойловыми объясняться.

— Он ведь тоже за Катю переживает?

— Переживает. Но, похоже, не верит, что Кате на самом деле стало плохо. Бедная моя девочка: столько пережила, а тут еще отец со своей моралью… Я не могу допустить скандала в такой момент.

— Я могу чем-то помочь? — предложила свои услуги Зося.

— Я хотела тебя попросить: уведи куда-нибудь Катю. Первый удар я приму на себя.

Зося тут же с готовностью согласилась.

Маша зашла к Алеше в комнату и предложила ему лечь в постель.

— Не хочу, — угрюмо отказался Алеша.

— Леша, люди болеют не по заказу. Болезни не скажешь: у меня сегодня свадьба.

— Почему Катя не подошла ко мне, ничего не сказала? — не успокаивался Алеша. — Я знаю, она просто не захотела меня видеть.

— Алеша, ну что ты говоришь? Кате станет лучше, — она сразу к тебе придет, все объяснит…

— Нет… — Алеша многое начинал понимать, — оставь меня, я хочу побыть один.

Костя уже понимал, что план действует. Но его продолжал интересовать ход событий.

— Куда папа с Буравиным поехали? — спросил он у матери. — У них был такой вид, будто они собрались драться.

— Сказали, в офис, — пожала плечами Полина. — Честно говоря, я тоже за них волнуюсь. Надеюсь, они не наделают глупостей.

— Где Лешка? Как он?

— Переживает страшно. А я не знаю, что ему сказать. Маша его в комнату повезла.

— Я с ним поговорю. — Костя направился в комнату Алеши и столкнулся в дверях с выходящей оттуда Машей.

— Леша попросил к нему не заходить, хочет побыть один, — твердо сказала девушка.

— Я — его брат, — надменно сказал Костя.

— Тогда помогите ему пересесть с коляски на кровать.

— Слушаюсь. Да, кстати… — Костя вынул из кармана деньги, отсчитал и протянул Маше. — Вот гонорар за твои услуги. Теперь ты можешь быть свободна, мы справимся сами.

Маша бросила на Костю быстрый взгляд и вышла, не прикоснувшись к деньгам. А Костя, зайдя к брату, преувеличенно бодрым голосом сказал:

— Лешка, ну что ты, в самом деле, нос повесил? Подумаешь, девушке сегодня нездоровится. Вот выздоровеет, вы сразу же снова под венец.

— Костя, перестань! Я не хочу об этом говорить, — отрезал Алеша.

— Не хочешь — и не надо. Я помочь тебе пришел.

— Да не нужно мне ничего: ни помощи, ни разговоров. Могу я хоть немного побыть один?! — Алеша был на грани истерики.

— Да хоть целый день. Только не в коляске и не в свадебном костюме.

Алешу переодели и уложили в постель.

— Сынок, как ты? Может, поесть хочешь? — предложила мама.

Но Алеша не хотел ничего. Он просто молчал. Вдруг в дверь позвонили, и он встрепенулся:

— Может, это Катя?

Полина бросилась к двери, но ее ждало разочарование. Это была не Катя, а Полинина сестра с мужем Яковом.

— Поля, сестричка! — Ирина бросилась к ней на шею. — Родная моя, извини, что опоздали! Поздравляем вас со свадьбой!

— Здравствуй, Ириша, — поприветствовала сестру Полина.

— Ну, где счастливые новобрачные? — бодро сказал Яков. — Хочу посмотреть на красавицу невесту!

— А почему у вас так тихо? — Ирина вдруг заметила, что что-то не так. — Поля, что с тобой? У вас что-то случилось?

И родственников стали вводить в курс дела.

— Это просто рок какой-то. Второй раз свадьба срывается! — расстроилась Ирина. — И как же теперь? Леша моряк — значит, он и любимого дела лишился.

— Да какое теперь море! — с горечью воскликнула Полина. — О плаваниях придется забыть… Сейчас ему необходимы постоянный уход и покой.

Ирина и Яков обменялись быстрыми взглядами.

— Поэтому я решила уйти с работы. Борис отговаривает меня, но я уверена, что так будет лучше.

— Ты же не сможешь жить без своей археологии! — воскликнула сестра.

— Ничего не поделаешь. Сейчас я должна быть рядом с сыном. Потом, может быть, договорюсь о скользящем графике.

— Да, сестренка. Ехали порадоваться за вас, а тут такое горе… — сочувственно протянула Ирина.

— Слушай, Ириша, раз уж вы здесь, может, побудете с Алешей? А я сбегаю на работу.

— Конечно, конечно, — с готовностью согласилась Ирина. — Иди, ни о чем не беспокойся!

— У нас будет о чем поговорить, мы так давно не виделись, — поддержал жену Яков.

Когда Полина ушла, Яков сказал Ирине:

— Ну и влипли! — Видно было, что его фраза относится не к этой, а к какой-то другой ситуации.

Смотритель с Толиком шли по катакомбам к кладу.

— Погоди, передохнуть надо. Ничего, скоро уже, — остановил сына отец.

— Пап, может, зря ты так с Жориком? — присев, спросил Толик.

— Нет, сынок. Жорка упертый. Он теперь не остановится, пока сундучок мой не найдет. Да только мы его перехитрим.

— Дал бы ты ему денег, он бы и успокоился, — предложил Толик.

— Как же, успокоится он! Мало я из него в детстве дури выбил!.. А с тобой-то мне что делать?

— А что такого?

— Мягкий ты слишком. Это в мать. Даже лицом в нее, покойницу, уродился! Силы-то много, а вот ума… — В голосе смотрителя звучали презрительные нотки.

— Нормально. Проживу. А денег Жорику, может, дашь? И помиритесь сразу. Я бы дал!

— Толик, ты же со мной, с отцом своим всегда честным был. Так?

— Конечно, батя. Сам же сказал — отец. Как я могу против тебя пойти?

— Хорошо. Вот что. Дай-ка ты мне слово, что" сам из схрона ничего не возьмешь и Жорке не покажешь.

— Ну, даю, — пообещал Толик.

— Вот и хорошо, Толик. Вот и хорошо. Ну что, передохнул? Тогда пойдем, нам с тобой сегодня еще придется —попотеть.

Когда они ушли, на место, где они только что отдыхали, вышел Жора, тайно шедший за ними следом.

Наконец смотритель с Толиком дошли до места.

— Это что, и есть твои несметные богатства? — спросил у отца Толик.

— Погоди, сейчас увидишь, — ответил довольный смотритель.

Он наклонился и откинул крышку сундука, в котором лежали разнообразные драгоценности вперемешку с денежными банкнотами. Толик так и застыл, как завороженный.

— Вот так, сынок, — с гордостью сказал смотритель. — Вот он каков, папкин сундучок!

Он стоял над сундуком, словно Скупой рыцарь.

— Сколько же ты все это копишь? — удивленно спросил Толик.

— Долго, сынок. Тринадцать годков мне было, как первую монетку сюда кинул. Пацаны все каски да патроны собирали, а я — вот! Что ж ты? Не рад вроде?

— Бать, а помнишь, я тебя просил машинку заводную купить?

— Нет, не помню.

— Да, конечно. Мне тогда всего десять было, — напомнил Толик. — Ты еще сказал, что денег нет.

— Толик, зато я тебе теперь настоящую могу купить. И не одну. Только вот выждем еще немного, пока Жорка успокоится. Погоди, сейчас полюбуюсь немного и пойдем, — пообещал смотритель.

Смотритель повесил на сундук замок и взгромоздил тяжкую ношу на спину сыну.

— Что, Толик, тяжело? Ничего, потрудись. В этом сундуке все радости твои на всю жизнь. Еще и детям останется. Ну, кто скажет, что это не так?!

— Маша бы сказала, — уверенно сказал Толик.

— Если скажет, соврет.

— Маша никогда не врет.

— Значит, глупая. И тебя дурости учит! Все, хватит лясы точить! Пошли потихоньку! — приказал смотритель.

Через секунду к месту, где они разговаривали, подошел Жора.

Смотритель с Толиком продолжали свою трудную работу по перепрятыванию сундука. Они затащили его в лодку и поплыли вдоль берега. Смотритель сидел на корме, а Толик уверенно работал веслами.

— Куда везем его? — кивнув на сундук, спросил Толик.

— Много будешь знать, скоро состаришься.

— Тяжелый он. Надо было Жорку с собой взять.

— Твой Жорка балбес! И про этот сундук ему знать не надо! Понял? — угрожающе спросил смотритель.

— Понял, — спокойно ответил Толик. — Чего ж не понять.

— Ты, главное, греби быстрее. Нужно до ночи управиться. Папка все делает правильно. Греби!

Они не знали, что Жора с берега наблюдает за лодкой в бинокль, отслеживая, куда они приплывут. А приплыли они к затопленному доку. Перетащили туда сундук и отправились обратно.

— Куда теперь? — спросил Толик.

— Домой, сынок, домой. Дело сделано, — ответил смотритель.

И они отплыли под пристальным наблюдением оставшегося незамеченным Жоры.

— Ну, как свадьба? Уже можно вас поздравлять? — радостно встретила Самойлова и Буравина секретарша Людочка. Но они оба были мрачны и неразговорчивы.

Самойлов резко открыл дверь кабинета и сказал Буравину:

— Заходи!

— Борис Алексеевич, Виктору Гавриловичу тут звонили, он срочно нужен… — сообщила секретарша.

— Виктор Гаврилович очень занят. Никого к нам не пускать, ни с кем не соединять! — приказал Самойлов.

Самойлов зашел в кабинет и хлопнул за собой дверью.

— Твоя дочь — взбалмошная, своенравная эгоистка! И ты с ней заодно, — с ходу заявил он Буравину.

— Я — ее отец, Боря.

— А я — отец Леши! Неужели ты думал, что я поведусь на ваш обман и не пойму, что Катина внезапная болезнь — просто уловка, чтобы не выходить замуж за Лешу? Вы будто сговорились его замучить! Почему бы Кате прямо не сказать Леше «нет»? Я понимаю, тяжело это произнести, глядя в глаза жениху. Но если Катя трусит, то ты, ее отец, должен поставить нас в известность, что она отказывается от своих обещаний. Если ты мужик!

— Катя еще ни от чего не отказывалась! Не нужно зря оскорблять ни меня, ни ее. В тебе говорит обида за сына. Но Кате действительно было плохо! Она столько пережила за последнее время. Я уверен: Катя не собиралась обманывать Лешу ни в чем.

— Мне не нравится эта ситуация! — заявил Самойлов.

— Мне тоже, — согласился с ним Буравин. — И я во всем разберусь, Борис. Но знай: я люблю свою дочь, верю ей и никому не позволю на нее нападать.

После разговора с Буравиным хмурый Самойлов вышел в приемную.

— Борис Алексеевич, что случилось? — взволнованно спросила Людочка.

— Похоже, я ничего не понимаю в этой жизни! Скажи, Люда, что бы ты могла сделать для любимого человека?

— Не знаю… Наверное, все. — Людочка смотрела на Самойлова влюбленными и преданными глазами.

— Все, говоришь? Значит, и в огонь, и в воду, и в ссылку в Сибирь?

— Ради любимого человека можно и жизни своей не пожалеть, — уверенно заявила секретарша.

— А если бы он ослеп, оглох, стал калекой? Ты бы все равно за него вышла?

— Да. Все равно, — очень серьезно ответила Людочка. — Я бы не перестала его любить.

— Люда, ты не представляешь, сколько бед на меня сразу свалилось, — без перехода начал рассказывать Самойлов. — Как будто черная туча какая-то нашла. Как все было хорошо, до тех пор пока Алеша не попал в аварию.

— Я вам очень сочувствую. У меня даже такое чувство, что это случилось с кем-то из моих близких.

— Все шло как по маслу, — не слушая ее, продолжал Самойлов. — Будущее вырисовывалось четким, ясным и безоблачным. Мой сын собрался жениться, я уже мечтал о внуках…

— Может, все это еще будет. В жизни всякое случается, — пыталась успокоить начальника Людочка.

— Вот именно что всякое. Все переменилось в один момент.

— Вы поссорились с Буравиным? Я слышала, как вы разговаривали…

— Пока нет. Но я ему больше не могу доверять…

— Почему, Борис Алексеевич? Вы столько лет вместе.

— Ты знаешь, похоже, Катя передумала выходить за Лешку.

— Да вы что? Не может быть! — возмущенно воскликнула Людочка.

— И Буравин знает об этом, но молчит, покрывает ее. Делает вид, что ничего не происходит.

Самойлов в сердцах ударил кулаком по ладони.

— Я не верю, что все эти беды могли свалиться на меня просто так!

— Вы считаете, что была какая-то причина? — спросила Людочка.

— Не причина. А человек! Есть кто-то, кто стоит за всем этим. Кто желает мне зла.

— Разве у вас есть враги? Я даже не могу представить, кто это может быть.

— Не знаю. Но я должен найти этого человека, — в голосе Самойлова звучала твердая решимость. — Найти и заставить его ответить за все!

— Кого?

— Того, кто виновен в Лешкиной аварии! Из-за этой сволочи мой сын теперь навсегда прикован к постели… Знаешь что… Набери-ка мне следователя Буряка.

— Григория Тимофеевича? — уточнила Людочка.

— Да, Гришу. Он должен найти этого гада!

Людочка спешно стала набирать номер телефона.

Выйдя от Леши, Маша пошла бродить по городу и случайно вышла к теннисным кортам. Она очень удивилась, увидев, как Катя с Зосей играют в теннис, и решила зайти на корты.

— Стой! В твоей обуви на корт нельзя! — громко остановила ее Катя. — Ты что, сюда пришла мои мячики ловить?

— Я пришла поздравить тебя с таким быстрым выздоровлением.

— Тебя мое здоровье не касается, — грубо отрезала Катя.

— Ты здорово всех обманула — и Лешу, и его родителей.

— Я никого не обманывала, — возразила Катя. — Я просто пришла сюда постучать по мячу. Я так расслабляюсь. Я не хочу, чтобы ты лезла в мои отношения, в мою жизнь.

— А ты меня и не интересуешь, Катя. Я с тобой хочу поговорить о Леше.

— Хорошо. Тогда скажи, что тебе надо от Леши? Какой твой интерес?

— Я просто хочу помочь хорошему человеку.

— На свете много хороших людей! Зачем тебе понадобился именно мой жених? И сейчас зачем к нему клеишься?

— Я к нему не клеюсь, я ухаживаю за больным человеком! — пыталась объяснить Маша.

— Какие мы благородные! А может, бедненькая девочка решила поймать богатого жениха? Нормальные парни в твою сторону не смотрят — вот и берешь то, что плохо лежит!

— Неправда! Я вижу в Леше в первую очередь человека, которому нужна моя помощь.

— Вот ты и проговорилась! В первую очередь! Значит, есть и вторая! Поэтому хватит плести ерунду про свое благородство!

Маша поняла, что разговор все равно закончится ничем, и ушла. Подошедшая Зося спросила Катю:

— Что она хотела?

— Ничего! Очередная спасительница душ! Не понимаю, что всем от меня надо!

— Судя по твоему настроению, игры сегодня не будет, — высказала предположение Зося.

— Кто тебе сказал? У меня сегодня самое подходящее настроение! — уверенно заявила Катя.

— Вот как? Спортивная злость?

— И не только спортивная. Пошли!

— Где дочь? — с порога спросил Буравин.

— Она ушла.

— Как ушла? — возмутился Буравин. — Она же плохо себя чувствовала!

— Сейчас ей уже лучше, — объяснила Таисия. — К ней зашла Зося, и они ушли вместе.

— Вот как? И куда же они, интересно, пошли?

— На корт.

— Куда?! — не ожидал такого ответа Буравин.

— На теннисный корт. Они давно договаривались поиграть.

— Так, значит, Самойлов был прав! После Катиного бегства со свадьбы он мне все высказал…

— И что он тебе наговорил? — с интересом спросила Таисия.

— Много чего! Он уверен, что мы его водим за нос! Что недомогание Кати — это всего лишь предлог, чтобы сорвать свадьбу!

— Возможно, он был недалек от истины.

— И ты так спокойно об этом говоришь?

— Да. И нисколько не осуждаю нашу дочь. Этой свадьбой она обрекает себя на вечные муки.

— Но ведь никто не заставлял ее выходить замуж! Зачем она устроила этот спектакль? Почему сразу не отказалась?

— Потому что ты задурил ей голову своими рассказами о благородстве! Они хороши для книг, но не для жизни!

— И ты постаралась ее в этом убедить?

— Я не могла равнодушно смотреть, как Катя губит свою жизнь!

— А я, значит, своими руками толкаю ее на погибель?

Буравин взял ключи от машины и направился к двери.

— Ты куда?

— Неважно! У вас — свои дела, у меня — свои.

На самом деле так оно и было, потому что после его ухода позвонил Костя.

— Что-то срочное? — спросила Таисия. — Ну хорошо, заходи. Жду.

Костя пришел к Таисии довольный и готовый к дальнейшему наступлению.

— Я хочу прямо сегодня поговорить с Катей.

— Нет, Костя. Не сегодня. И даже не в ближайшие дни, — остановила его Таисия.

— Но почему? Я не понимаю, зачем тянуть! — горячился Костя.

— Просто поверь мне. Это женское чутье. Нужно на время затаиться.

— Таисия Андреевна, у нас с вами был уговор. Я помогаю расстроить свадьбу Кати и Леши. А вы помогаете мне добиться расположения вашей дочери. Свадьба не состоялась. Теперь ваша очередь помочь мне!

— Я не отказываюсь от своих слов. Только давай я сама выберу время, когда тебе нужно начинать действовать. Я лучше знаю свою дочь. И если ты не хочешь все испортить — доверься мне! Кстати, я разговаривала о тебе с Катей. Сравнивала вас с Алешей. Естественно, это сравнение было в твою пользу.