Катя сидела в своей комнате и смотрела в одну точку. Но напряжение дало о себе знать — неожиданно она вскочила и начала крушить все вокруг себя.

На шум прибежали испуганные родители.

Мама в ужасе закричала:

— Катя, доченька, перестань! Что ты делаешь?

Отец схватил Катю, прижал ее к себе. Катя, вырываясь, кричала:

— Папка, пойми, он опозорил меня перед всеми! Перед журналисткой этой, перед всеми знакомыми!

— Катя, постой! Все образуется. Ты просто неправильно поняла Лешу. Слышишь меня?

— Не хочу слушать! Я ненавижу его! — в истерике кричал а Катя.

В отчаянии Катя уронила голову на плечо отца и зарыдала.

— Ну все, все, успокойся, — попытался утешить дочь Буравин.

Тая стояла рядом, и на лице ее читались одновременно испуг и торжество.

Буравин все еще пытался отвлечь плачущую дочь.

— Катя, подожди! Алеша тебе объяснил, почему он отказался от свадьбы?

— Пойду за веником, — собираясь уходить, бросила Таисия.

— Постой! Потом уберешь, — раздраженно остановил ее Виктор.

Таисия поджала губы, но остановилась.

— Он, точно, больше ничего тебе не говорил? —уточнил отец у Кати.

— Ничего! Я попыталась узнать у него, что случилось, но он… Он сказал, что больше не любит меня! — сквозь слезы отвечала Катя.

Буравин, нахмурившись, думал.

— И больше ничего?

— Нет!!! — снова крикнула Катя.

— Катюша, ты же понимаешь, что Леша болен. Ты не подумала, что его отказ связан именно с этим? Я считаю, что тебе надо убедить его в том, что ты готова быть рядом в любом случае, — попытался объяснить ей отец.

Его прервала жена.

— Витя! Но это уже чересчур! Ты предлагаешь Кате потерять всякое достоинство!

— О каком достоинстве ты говоришь, когда она может навсегда потерять любимого человека?!

— Он мне не любимый! И хватит об этом! — отрубила Катя.

Буравин схватился за голову. Посидев так немного, он снова мягко начал:

— Так! Для начала нам всем надо успокоиться.

— Я совершенно спокойна. Идите уже. Я спать хочу, — холодно ответила Катя.

— Отдыхай, дочка. Я уверен, что произошло недоразумение.

Поцеловав дочь, Буравин взял жену за локоть и вывел из комнаты. Катя некоторое время смотрела на закрытую дверь, а потом по ее лицу снова хлынули злые слезы.

Оставив дочь, Тая и Виктор продолжали спорить.

— Почему же Алексей скрыл от Кати, что не сможет ходить?! — недоумевал Буравин.

— Потому что решил не портить ей жизнь! Витя, я тебя не могу понять! Парень решил поступить по-мужски, а ты хочешь ему помешать!

— Да, хочу! Неужели ты не понимаешь, что он ломает свою жизнь?!

— Да она уже сломана! Все время от тебя слышу: «Леха настоящий моряк!», «Лешка геройский парень!». Ну так пусть он им и будет! Я его, например, стала очень уважать!

Буравин внимательно посмотрел на жену.

— Правда?! А мне кажется, ты просто радуешься, что наконец-то расстроилась их с Катей свадьба.

— Да потому, что я с самого начала знала, что он не поправится, и говорила вам об этом.

— Ну так вот! Об этом должна знать и Катя.

Таисия схватила мужа за руки и, заглянув ему в глаза, сказала умоляющим тоном:

— Витя, прошу тебя, заклинаю, не говори ей об этом! Она же не перенесет такого удара!

— Да? А может быть, ты просто боишься, что она поймет и простит Алешу?

Таисии ничего не оставалось, кроме как отвести взгляд:

— Да, я боюсь! Боюсь, что вместо того, чтобы сказать Алеше, что он поступил правильно, ты начнешь его убеждать в обратном.

Буравин прошелся по комнате и мрачно заметил:

— И правильно делаешь, что боишься! Я поступлю именно так! Теперь я просто уверен, что лучше, надежнее Алеши Кате мужа не найти!

— Вот оно, твое упрямство! «Я уверен!» А о других ты совершенно не хочешь думать! — убежденно заявила жена.

— Да, я не хочу думать только о том, чтобы угодить тебе. Потому что ты желаешь сомнительного счастья нашей дочери. Хочешь, чтобы она боялась трудностей, бегала от них! А так недалеко и до предательства!

— Да при чем здесь я! Обо мне ты не думаешь, это я уже поняла! Но Алеша?! Ты же и его не хочешь понять! — возмутилась Таисия.

Муж даже опешил.

— А что Алеша?

— Витя, а тебе не приходило в голову, что он отказался от Кати, желая облегчить жизнь в первую очередь себе?

— Что за ерунду ты говоришь?!

— А как бы ты себя повел, если бы знал, что вместо того чтобы радовать, принесешь только страдания?!

Растерянно глядя на Таисию, Буравин молчал. Тая продолжала:

— Ты бы справился с душевной болью, если бы жена красавица была бы постоянным тебе напоминанием о том, что ты калека?! Ну вот и Алеша не хочет так мучаться!

Сбросив с себя оцепенение, Виктор прервал ее:

— Стоп! Ты меня этими речами не проймешь! Есть только один способ все выяснить!

И он решительно направился к двери.

— Ты куда? — испуганно пробормотала вслед жена.

— Сейчас заеду к Самойловым. А потом к Алеше в больницу. А ты побудь пока с Катей.

Таисия испуганно смотрела вслед мужу.

Жора заманил Машу в подвал маяка. Не понимая, в чем дело, она спросила:

— Почему ты ведешь меня в подвал? Ведь Толик на верхней площадке маяка!

— Подожди, сейчас ты все поймешь.

И тут Маша увидела улыбающегося напряженного Толика. Она удивилась еще больше.

— Толик, что все это значит? Жора мне сказал, будто ты хочешь спрыгнуть с маяка, а ты…

— С маяка броситься?! Да у меня и в мыслях такого не было! — не понял Толик.

Жора поспешно остановил обоих:

— Так, ребята, стоп. Говорить буду я. Причем только с Машей. Толик, подожди за дверью.

— Почему? — все еще недоумевая, спросил Толик.

— Потому что ты опять все испортишь. Ну не умеешь ты с девушками общаться! А я Машеньке сейчас все объясню.

Толик в ответ глупо улыбнулся, пожал плечами и послушно вышел. И тут Жору словно подменили. Его взгляд стал холодным и оценивающим. Он процедил сквозь зубы:

— А теперь, девочка моя, слушай сюда. Ты дурно влияешь на моего братца. Из-за тебя он совсем соображать перестал.

— Я ничего не понимаю. Что ты от меня хочешь, зачем привел в этот подвал?

— Думаю, здесь ты станешь сговорчивей. И пока мы с тобой не договоримся, ты отсюда не выйдешь!

И он начал наступать на Машу. Она пятилась, пока не уперлась спиной в стену. А Жора продолжал угрожать:

— Хватит динамить Толика и рассказывать ему сказки про сестринскую любовь! — Он вплотную придвинулся к Маше. —Ты будешь послушной девочкой и сделаешь все, что Толик попросит. Ты поняла меня?

Маша пыталась перебороть страх.

— Прекрати мне угрожать, Жора! Я тебя не боюсь! — выкрикнула она.

— Нет, боишься, Маша. Тебя глаза выдают, — вкрадчиво усмехнулся Жора.

— Немедленно открой дверь! А то я закричу!

— Кричи, если нравится. За стенами все равно ничего не слышно. Хочешь отсюда выйти?

Маша испуганно молчала, Жора приблизил к ней свое лицо.

— Тогда будь с Толиком ласковой, когда он спустится к тебе. Но если он снова придет от тебя мрачным, тогда ты будешь иметь дело со мной. Поняла? — И он протянул к ней руку, расстегивая пуговицу на блузке.

Маша вздрогнула и прижала руку к груди, выдавив из себя:

— Не смей!

— Теперь ты понимаешь, о чем я говорю, Маша? — зловеще произнес Жора.

Маша с ужасом смотрела на него.

— Я сейчас позову сюда Толика, а ты его приласкай. Он очень этого ждет.

— Нет!

— Тогда пеняй на себя!

Он многозначительно посмотрел на Машу.

Уверившись в своей победе, он повернулся и вышел из подвала. Маша проводила его потрясенным взглядом.

Наверху Жору ожидал взволнованный, нарядный Толик. Жора снисходительно взглянул на брата, пожал ему руку и хлопнул по плечу. После ободряюще подтолкнул брата к маяку.

Запуганная, дрожащая Маша лихорадочно думала, что же ей делать. Шаги за дверью заставили ее действовать молниеносно. Схватив со стола бутылку шампанского, она спряталась.

Радостный и окрыленный Толик зашел в подвал, но Машу не увидел. Он только открыл рот, чтобы ее позвать, но тут сокрушительный удар по голове остановил его, и Толик рухнул на пол.

Маша, застыв с бутылкой в руке, ошарашенно смотрела на лежащего Толика. Только сейчас она поняла, что ошиблась и вместо Жоры ударила Толика.

Дрожащими руками Маша нащупала у него пульс. С облегчением она поняла, что Толик жив, но оглушен. Но облегчение тут же сменилось паникой: куда же ей бежать? Ведь наверху ее поджидает Жора. Маша заметалась по подвалу и неожиданно заметила вход в катакомбы. Недолго думая, Маша бросилась туда.

Тем временем Самойловы привезли сына домой. Уложив Лешу в кровать, отец ободряюще сказал:

— Вот мы и дома. Тебе тут будет намного лучше, сынок.

Полина вытерла пот со лба Леши и присела рядом с ним. Его взгляд был отрешенным.

— Лешенька, давай поговорим. Расскажи, что с тобой происходит? — мягко сказала Полина.

Алексей угрюмо молчал. Его попытался разговорить отец:

— Я понимаю, тебе сейчас тяжело, потому ты и решился на такой отчаянный шаг. Но у тебя есть мы: Костя, я, мама. Мы тебя любим, переживаем за тебя. Как ты мог с нами так поступить?

Леша резко повернулся к родителям.

— А почему вы скрыли от меня правду?! Почему я все узнал не от вас, а от Таисии Андреевны?!

Изумленные родители переглянулись. Полина спросила:

— Что она тебе сказала?

— Правду, что же еще?! Она сказала мне, что я — инвалид на всю жизнь.

Полина и Борис потрясенно застыли. Алексей с горечью в голосе продолжал:

— Ну, что молчите?! Попробуйте объяснить: зачем мне дальше жить? Я, например, считаю, что незачем!

Отец взволнованно произнес:

— Леша, что ты говоришь? Нельзя вот так, сразу, опускать руки! Мы с мамой сделаем все, чтобы ты выздоровел!

— Я не верю, что поправлюсь! И вам больше тоже не верю! Если бы не Катина мама, я до сих пор, как дурак, радовался бы тому, что выжил.

Полина, хмурясь, спросила:

— Леша, когда к тебе приходила Таисия?

— Сегодня.

— А где Катя была в этот момент? Она должна была быть рядом с тобой.

Леша, помедлив с ответом, произнес:

— Катю я попросил уйти. Я не хочу больше ее видеть.

— Ты не хочешь видеть Катю? Сынок, я ничего не понимаю: у вас же с Катей скоро свадьба!

Сын жестко ее прервал:

— Свадьбы не будет.

— Как? Почему? Что случилось? — потрясенно спросили родители.

— Тема закрыта! Я больше не хочу ничего говорить, — вспылил Алексей.

— Леша, ты должен нам объяснить, почему ты принимаешь такие решения! — мягко спросила его мама.

Леша с досадой ответил:

— Послушайте, оставьте меня одного! Я не хочу больше это обсуждать! — и отвернулся к стене.

Полина и Борис вышли из Алешиной комнаты.

— Я ничего не понимаю! Зачем Таисия рассказала Леше о том, что он может никогда не встать на ноги? — сжимая руками виски, спросила Полина.

— Может, она подумала, что Леша уже знает об этом?

— А почему она нас не спросила?! Подобные вещи она просто обязана была обсудить сначала с нами!

— Цель Таисии вполне ясна. Думаю, именно после этой информации Леше пришла в голову мысль отказаться от свадьбы с Катей.

— Я всегда знала, что Таисия против их свадьбы. Но как она может быть такой жестокой? Что с ней происходит? Так же нельзя! — воскликнула Полина.

— Таисия переживает за будущее дочери и действует, как велит ей ее сердце!

— Но она ведь тоже мать! А если бы Кате кто-нибудь так услужил, как она Леше?

Самойлов подошел к Полине и обнял ее за плечи.

— Леша все равно рано или поздно узнал бы о своем диагнозе.

— Бедный мой мальчик… — с болью в голосе сказала Полина. — Я никогда Таисии этого не забуду! — после паузы хмуро добавила она.

Борис ответил:

— Ты не повернешь время вспять, Поля. Что произошло, то произошло. И Таисию не изменишь.

Полина покачала головой.

— Я понимаю, что она не была в восторге от предстоящей свадьбы. Но нельзя же решать свои проблемы за счет других… Таким вот жестоким способом.

— Таисия не хочет, чтобы Катя стала женой инвалида.

— А Костя? Костя — здоровый парень, слава богу, не инвалид.

Борис, не понимая, уточнил:

— А Костя здесь при чем?!

— Она была и против него настроена, когда Костя с Катей встречался. Она точно так же всячески пыталась их разлучить. И добилась своего!

— Да, тут что-то не так!

— Я уверена: Таисия ненавидит всех нас. Всю нашу семью. Но за что? Что мы ей плохого сделали?

Самойлов смотрел на Полину, решая, высказать ли ей свои соображения. Наконец он решился.

— Думаю, я знаю, в чем дело. Таисия просто ревнует к тебе.

Полина в изумлении обернулась к нему.

— Ревнует Виктора, — продолжал Борис, внимательно следя за реакцией жены.

Она растерянно спросила:

— Что ты говоришь, Боря? Какая ревность? Сто лет прошло!

Борис опустил голову и с горечью сказал:

— Я знаю, что говорю, Полина. Таисия продолжает тебя ревновать к Виктору. Несмотря на то что она уже двадцать лет его жена.

— Даже если так, хотя это — полный бред, какое отношение ее ревность имеет к нашим детям? Речь же идет о Леше с Катей, об их отношениях!

— Таисия — довольно непредсказуемая женщина, мало ли что может прийти ей в голову.

— В таком случае, Боря, давай хоть мы с тобой, люди вполне предсказуемые, не будем ворошить прошлое.

— Ну что ж, давай. — Борис испытующе посмотрел на жену и добавил: — Если, конечно, это действительно прошлое.

Она ответила нарочито бодро:

— Вот и хорошо! Всё, забыли! Есть дела поважнее, нам нужно подумать о Леше. Я приготовлю ему поесть, сварю бульон.

И она принялась за домашние хлопоты.

Озабоченный Жора заглянул в открытую дверь подвала:

— Толя, ты здесь?

Осторожно зайдя, внутрь, он увидел распростертого на полу Толика и испуганно кинулся к нему.

— Толян, ты чего? Эй, Толян! Ну же, приди ты в себя! Что случилось? Где эта твоя Маша?! — лупил он Толика по щекам.

Толик медленно пришел в себя, сел и медленно тряхнул головой.

— Кто?! — спросил он, озираясь.

— Машка! Тебе что, память отшибло? Куда она делась? И с чего ты в обморок грохнулся?

— Маша? А она здесь была? — растерянно осведомился Толик.

— Вспомни! Я тебя к ней сюда отправил! Она была здесь.

Толик, оглядывая подвал, растерянно произнес:

— Точно, была. Куда делась, не знаю. Помню, я сюда зашел. А потом… ничего не помню.

И тут Жора заметил валяющуюся на полу бутылку.

— Понятно. Ты вошел, она тебя огрела вот этим, ты и отрубился, — заключил он.

— За что? Что я ей сделал? Только зашел…

— Огрела потому, что дура она, твоя Маша. И истеричка.

— Не смей так говорить. Она не истеричка. Ее что-то напугало.

— Что ее здесь могло напугать? Здесь только ты да я, — раздраженно ответил Жора.

И тут Толика осенило:

— Это ты ее напугал! Что ты ей сказал, когда я выходил?

— Да ничего особенного. Просто пару напутственных слов, — нехотя ответил Жора.

Толик встал, подошел к брату.

— И из-за этого она так на меня разозлилась? Ну, выкладывай, что ты ей сказал.

— Да чего ты наезжаешь?! Я просто намекнул ей, чтобы она была с тобой нежной и ласковой.

Толик, застыв, смотрел на брата.

— В смысле, как женщина. Ты же этого хотел?

— Идиот! Ты понимаешь, что наделал?!

Толик, потрясенно глядя на смущенного Жору, схватил его за грудки.

— Эй, полегче! Ты чего? — возмутился Жора..

— Это ты Машу напугал! Ты ее оскорбил! Теперь она на меня обиделась!

— Да плевать мне на твою Машу!

— Но она же в катакомбы убежала!

— И что? Подумаешь, походит, потом сама выйдет, когда проголодается. Или пить захочет.

— Куда она выйдет? Как? Ты понимаешь, что говоришь? Она же заблудится там!

И Толик решительно отправился ко входу в катакомбы.

— Стой! Ты куда?

— Пойду ее искать.

— Я тебя не пущу.

Жора бросился к Толику, схватил его за руку.

— Руку убери! — рыкнул на него Толик.

— Плюнь на нее!

— Отпусти меня, я сказал!

— Ты с ума сошел? Что будет, если и ты там заблудишься?!

Толик, глядя брату прямо в глаза, серьезно ответил:

— Мне теперь все равно! Либо найду Машу, либо тоже останусь в этих проклятых катакомбах!

Жора бросился брату наперерез и закричал:

— Толик, я тебя не пущу! Ты там заблудишься!

— А как же Маша? Она сама оттуда никогда не выйдет! Ты же знаешь!

— Братан, если она одна там сгинет — это еще полбеды, — объяснил Жора. — А вот если вы оба — это хуже.

— И ты так спокойно говоришь о том, что Маша может погибнуть?! — Толик со злостью сжал кулаки.

Но брат не обратил внимания на этот жест и уверенно продолжал:

— А что, сама виновата. Никто ее не заставлял туда бежать. Нервная она у тебя какая-то.

— Нервная?! — закричал Толик и бросился на Жору с кулаками. В тот момент, когда он повалил брата на пол, в подвал вошел отец и прикрикнул на них:

— Эй, оболтусы, что тут у вас происходит?

— Отец, скажи ему, чтоб отстал! Смотри, он ведь меня чуть не прибил! — просил Жора.

— Да, прибью и не пожалею! — кричал Толик, продолжая бросаться на Жору с кулаками.

Отец сразу взял все в свои руки:

— А ну, цыц у меня! Успокоились оба, быстро! — прогремел он и схватил Толика за шиворот.

В руках отца Толик дернулся еще пару раз и покорно затих. Взъерошенный, раскрасневшийся Жора начал неловко оправдываться:

— В общем, я хотел как лучше. Думал, пригласим девку, стол накроем. Посидим, по душам поговорим, а она взяла — и в катакомбы сбежала.

— И зачем я только тебя послушал! Разве ты можешь что-то хорошее посоветовать! — в запале воскликнул Толя.

— Вырастил сыночков себе на голову! Один не знает, с какой стороны к бабе подойти, другой сразу под юбку лезет! — недовольно заключил отец.

— Отец, обижаешь. Такого я себе не позволял! — начал говорить Жора, но отец его прервал:

— В общем, так. То, что «ваша Маша» слиняла в катакомбы — плохо. Но не смертельно. Где тут у нас был фонарь?

Толик бросился к полке, достал оттуда фонарь и отдал его отцу.

— Папа, ты собираешься искать Машу? Я с тобой! — сказал он.

— Ага, щас. Мне такая обуза ни к чему. Сам справлюсь. Я эти катакомбы наизусть знаю, а ты только под ногами будешь путаться. — И он проверил, работает ли фонарь.

Толик не отставал:

— Пап, ну пожалуйста. Я все равно на месте не усижу!

— Я сказал — будь здесь. Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты ничего не делал сам! Натворишь делов, а мне расхлебывать, — отрезал отец.

— Между прочим, Маша не из-за меня в катакомбы убежала! Из-за Жорки! — обиженно воскликнул Толик, а Жора сделал вид, что он знать ничего не знает.

— С тобой у меня будет отдельный разговор, — предупредил Жору отец. — А пока присматривай за братцем, чтоб за мной следом в катакомбы не ушел.

И, включив фонарь, он направился в катакомбы. Его сыновья остались в подвале, со злостью глядя друг на друга.

Мрачный Буравин зашел в дом Самойловых. Борис встретил его словами:

— Виктор, нам надо серьезно поговорить!

— Вот именно! Я пришел по поводу Леши. Что он себе позволяет? — завелся Буравин. — Что за развлечения у него? То он женится на Кате, то не женится.

— Виктор… — попытался остановить его Борис, но возмущенный отец продолжал:

— Я еле успокоил дочь! Она просто в истерике была, когда пришла из больницы. Оказывается, ваш Леша от нее отказался! Я понимаю, ему тяжело. Но разве можно так поступать с Катей?! Она же любит его!

Тут уж Боря требовательно прикрикнул:

— Виктор, прекрати кричать!

Буравин замолчал от неожиданности.

— Ты Лешу разбудишь, — укоризненно промолвила Полина.

— Лешу? Он что, дома? — удивился Виктор.

— Дома. —Вы забрали его из больницы? Почему?

— По нескольким причинам. Но в основном потому, что он чуть не выбросился из окна. Его едва успели спасти.

Потрясенный Буравин смотрел то на Полину, то на Бориса. Наконец он вымолвил:

— Что угодно ожидал услышать, только не то, что Лешка хотел убить себя… Но почему? Он сказал вам?

— Леша узнал, что на всю жизнь останется инвалидом, — сказала Полина.

Буравин покачал головой.

— Я знаю, что врачи подписали ему приговор. Но я думал, что Леша сильный и мужественный парень… Что он будет бороться…

— Он совершенно отчаялся, Витя… Говорит, что не хочет больше жить. — Голос Полины сорвался, на глаза набежали слезы.

Буравин, опустив голову, задумался.

— Я должен с ним поговорить.

— Не нужно его беспокоить. Он попросил оставить его одного. Ему сейчас очень плохо и совсем не. до Катиных переживаний, — отрезал Борис.

— Боря, еще не поздно все поправить. Я хочу, чтобы он не совершил новых ошибок.

Самойлов поглядел на Буравина с сомнением.

— Борис, я хорошо представляю, каково сейчас Лешке. Я просто хочу его поддержать.

— Не надо. Таисия его уже поддержала, — грубо сказал Борис.

— Борис, ну зачем ты?! — всплеснула руками Полина.

— Подожди, Полина, что это за поддержка моей жены? Я хочу знать! — заявил Буравин.

— Это она сказала Алеше, что он обречен на инвалидность, — выплеснул Самойлов.

Буравин, с трудом подавляя гнев, произнес:

— Ну вот что! Если она так с ним поступила, то кому, как не мне, поправить положение? Дайте мне поговорить с Алешей.

— Может, все-таки в другой раз… — неуверенно сказал Самойлов.

Но жена выразительно посмотрела на него, и он сдался:

— Хорошо, Витя. Но, прошу, постарайся не расстраивать его.

Буравин согласно кивнул, затем, с благодарностью взглянув на Полину, направился в комнату Леши. Там он неловко начал: — Леша… Я все знаю. И… я понимаю тебя.

Отвернувшись от Буравина, Алеша молчал.

Буравин взволнованно продолжал:

— У каждого из нас бывают очень тяжелые моменты. Когда кажется, что жизнь кончена, когда теряется ее смысл. Но я хочу, чтобы ты знал: мы все, и я, и Катя, и твои родители — мы все с тобой.

При этих словах Алеша вдруг резко повернулся к нему.

— Вы пришли ко мне только об этом поговорить? Или это прелюдия к разговору о Кате?

— Да, я хочу поговорить о Кате, — согласился Виктор. — Она очень переживает из-за того, что между вами произошло. Она сказала, ты от нее отказался. Это правда?

— Я не хочу об этом говорить, — отрезал Леша.

— Но я хочу понять, что произошло. Объясни.

— Это не ваше дело, оставьте меня в покое! — крикнул Леша.

Буравин покачал головой:

— Леша, Катя тебе не чужая. И я тоже. Так нельзя поступать с близкими.

— А мне теперь все можно! Почему? Да потому, что я — калека! — горячо возразил ему Леша.

— Леша…

— Да! Убогий калека на всю оставшуюся жизнь! Ничего мне теперь не нужно: ни Катя ваша, ни эта никчемная жизнь!

— Не говори так, Алексей!

Леша отвернулся от Буравина и с досадой произнес:

— Как скажете. С этой минуты я больше ни слова не скажу.

Расстроенный Буравин собрался уходить из дома Самойловых. Провожая его, Борис спросил:

— Виктор, как вы поговорили с Алешкой?

— Можно сказать — никак, — ответил Буравин. — Как только речь зашла о Кате, он отказался со мной разговаривать. Заявил, что больше не Скажет ни слова.

Полина, которая была тут же, спросила:

— Надеюсь, ты на него не в обиде?

— О чем ты говоришь? Я прекрасно понимаю, как тяжело сейчас Алеше. Вы-то как? Держитесь? — добавил Буравин после паузы.

— Стараемся. Главное сейчас — вывести сына из депрессии. Любым способом! Иначе, боюсь, мы его потеряем, — сказал Самойлов.

— Думаю, что смогу вам помочь. Я прямо сейчас поговорю с Катей и хорошенько вправлю ей мозги, — пообещал Буравин.

— Только не дави на девочку, — попросила Полина.

— Ну что ты, я все ей объясню, и она поймет, что просто не имеет права обижаться на Алешу.

— Бедная Катя… — вздохнула Полина. — Я представляю, что она почувствовала, когда Леша отказался на ней жениться, не объяснив причин.

— Ничего, Катя, конечно, рассердилась, но я знаю, что она быстро отходит. Она ведь все-таки папина дочка, а не мамина… — улыбнулся Буравин.

И после небольшой паузы жестко добавил:

— А вот с Таисией я поговорю без всяких церемоний.

— Не надо… — тихо попросила Полина.

— Еще как надо! Из-за нее Лешка чуть не погиб! Как ей в голову пришло без всякой подготовки ляпнуть ему про инвалидность! — возмутился Буравин.

Полина и Самойлов переглянулись. Самойлов хотел что-то сказать, но Полина не дала ему сделать это.

— Виктор, каждый борется за своего ребенка так, как может, — убежденно сказала Полина. — Возможно, Таисия считает, что Катя не будет счастлива с Алешей. Вот и…

Но Буравин прервал Полину:

— Ну, знаете ли, всему есть предел! Никакая любовь — даже материнская — не оправдывает подлости.

Буравин покинул дом Самойловых. Впереди был тяжелый разговор с женой и дочкой.

Ксюха довольно быстро добралась до Машиного дома. Баба Зина встретила ее приветливо.

— Ой, Ксюша, здравствуй! А я в первый момент и не узнала тебя. Вытянулась и такой красавицей стала…

Смущенно улыбаясь, Ксюха ответила:

— Спасибо, Зинаида Степановна. Только вы меня совсем захвалили.

— Я правду говорю. А живешь как? Как с работой?

— Работы у меня сейчас полно. Потому давно к вам и не заходила.

— Все в дискотеке работаешь?

— Да, в основном. И еще пытаюсь журналистом стать. Пока на любительских началах, но в дальнейшем думаю стать профессиональным корреспондентом.

— Молодец, Ксюша, — одобрительно кивнула Зинаида. — А Маша в больницу устроилась недавно. Аптека, где она работала, закрылась.

— Я знаю. Мы с Машей в больнице и встретились. Я должна была там взять интервью, но оно не состоялось. Хотела вот Машу расспросить кое о чем.

— А Маша еще не пришла, задерживается. Видимо, работы невпроворот.

Ксюха удивилась.

— Так Маша из больницы уже ушла. Уехала с Жорой.

— С каким Жорой? Который с маяка? Это еще зачем? — теперь уже удивилась Зинаида.

— Что-то с Толиком случилось, Маша поехала ему помогать.

— С Толиком? Что же с ним могло случиться? — встревоженно смотрела она на Ксюху, ожидая ответа.

— Толик что, заболел? Чем Маша может ему помочь? — спросила Зинаида.

— Жора сказал, что Толик. прыгнет с маяка, если не увидит Машу.

— Давно они уехали?!

— Давно. Я была уверена, что Маша уже вернулась.

Зинаида озабоченно покачала головой.

— Ну и Толик! Вот что значит: в тихом омуте черти водятся! С виду такой спокойный, а вон что учудил! Эх, как бы не вышло чего!

Понимая, что Зинаида волнуется, Ксюха попыталась ее приободрить.

— Я думаю, он быстро придет в себя. Не переживайте так, наверное, Маша скоро вернется.

— Да, ты права. Чего это я себя накручиваю?

Зинаида улыбнулась, пытаясь себя успокоить.

— Придется тебе поговорить с Машей в другой раз. Я ей передам, что ты заходила.

Глянув на часы, Ксюха приняла решение и сказала:

— Вообще-то, у меня сегодня как раз есть свободное время. Может, разрешите мне Машу у вас подождать?

— А если долго придется?

— Ничего страшного: мы с вами так давно не виделись, неужели не найдем, о чем поговорить?

— Найдем, конечно. Ладно, оставайся.

— Зинаида Степановна, а как дела у вашего давнего друга, Сан Саныча?

— Сан Саныч вернулся недавно из последнего рейса.

— Как последнего?!

— Да ты не волнуйся! Он просто решил на пенсию выйти. Знаешь что, давай чаю попьем.

— С удовольствием! — согласилась Ксюха.

— Тогда присаживайся к столу. Будем чай пить и Машу дожидаться!

Жена и дочь Буравина сидели в Катиной комнате обнявшись и вели женский разговор по душам. Катя тихонько всхлипывала, а мама гладила ее по голове и успокаивала:

— Доченька, я знаю, что в двадцать лет люди рассуждают очень категорично. Но поверь мне: все, что ни делается, — все к лучшему!

— Мама, я любила Лешу! А он поступил со мной так жестоко! Ведь я ничего дурного ему не сделала, — жалобно говорила Катя.

— Первая любовь всегда плохо кончается, — с пониманием сказала Таисия. — Когда я была в твоем возрасте, меня тоже бросил человек, которого я любила.

Катя заинтересованно взглянула на мать:

— И что?

— Целых полгода я переживала, а потом встретила твоего отца. И поняла, как права была моя мама. Она мне тоже говорила, что все к лучшему…

— И ты никогда не жалела, что с тем парнем у тебя не сложилось? — осторожно спросила Катя.

— Никогда. Особенно после того, как лет десять назад столкнулась с ним в магазине. Он работает грузчиком. Небритый, толстый, нетрезвый…

— Да уж… — содрогнулась Катя, а Таисия продолжала:

— А ты зациклилась на своем Лешке! Да ты посмотри, сколько вокруг тебя молодых красивых парней. Здоровых, между прочим. — Таисия сделала акцент на слове «здоровых».

— Ну, мама… — запротестовала Катя.

— Да, здоровых. Тот же Костя Самойлов — каждое слово твое ловит, на все ради тебя готов! — вкрадчиво сказала Таисия. — А ты по калеке плачешь!

— Мама, не говори так про Лешу.

— Ну хорошо, не калека. Человек с ограниченными возможностями. А в молодости хочется, чтобы возможности были безграничны! Разве не так?

— Ну так, — согласилась Катя.

— Ты же хочешь, чтобы твой любимый носил тебя на руках? Танцевал с тобой? Да просто мог самостоятельно сходить за хлебом! — Таисия почувствовала себя уверенней.