— Нет, я-то как раз хочу, чтобы вы запретили им расписаться в больнице.

— Простите, вы это серьезно? — Врач изумленно посмотрел на Таисию.

— Вполне! И если вы поможете мне, я заплачу вам еще столько же.

Таисия с вызовом посмотрела на врача, а он устало прикрыл глаза рукой.

— Уберите деньги, — сказал он мрачно. — С какой бы целью вы мне их ни предложили, я все равно не приму их.

— Простите, пожалуйста! — Таисия тут же поменяла тактику. — Это от отчаяния. Мне очень нужна ваша помощь. Отмените эту свадьбу, прошу вас.

— Но я же не работник ЗАГСа, я врач.

— Но вы же как врач понимаете, что для Алексея это будет шоком. Он ведь не то что невесту на руки поднять, сам пока подняться не сможет.

— И вы из-за этого волнуетесь? Не переживайте! Наоборот, свадьба поможет ему воспрянуть духом. Надежда и мысли о будущем придадут сил для борьбы. Это, в конце концов, позитивные эмоции.

— Доктор, все равно поговорите с моей дочерью, объясните ей, что свадьбу нужно отложить. Ну, по крайней мере, пока Алексей не встанет на ноги, — уговаривала Таисия.

— Что ж, поговорить я могу. Подождите… Почему вы говорите «пока»? Вы что, еще ничего не знаете?

— Чего я не знаю, доктор? — спросила Таисия тихо.

Доктор молчал.

— Так чего же я не знаю, Павел Федорович? — повторила она.

— Понимаете, лечение, на которое мы возлагали столько надежд, не удалось. В общем, Алеша уже никогда не встанет на ноги.

— Боже, бедный мальчик! Я ведь его с детства знаю. Как же так могло случиться? Это какой-то кошмар.

— Я сочувствую вам. То, что произошло, — это настоящая трагедия. Ужасно, когда надламываются судьбы таких еще молодых людей.

— А вы уже сказали об этом Алеше?.

— Нет, я собираюсь сделать это позже. Всему свое время.

— Думаете, так будет лучше? — спросила Таисия.

— Для него это будет настоящее потрясение. Ему и без того сейчас тяжело. Он ведь надеется, о чем-то мечтает, строит планы. А эта новость может его сломить.

— Да, да, я понимаю. Вам, конечно, виднее, но не будет ли от этого еще большего вреда?

— Он сейчас в таком состоянии, что неизвестно, как его организм отреагирует. Угроза для его жизни еще не миновала.

— Тогда, может быть, все-таки отложить свадьбу? .

— Это решать вам. А в первую очередь, конечно, вашей дочери. Она ведь, как я понимаю, хочет выйти за Алексея, несмотря ни на что?

— Да. Извините, что я оторвала вас от дел. Теперь я знаю, как поступить, и сама улажу вопрос со свадьбой. До свидания, доктор, и большое вам спасибо.

Таисия была очень довольна разговором. Врач не понимал, почему у нее такой радостный вид.

Маша рассердилась из-за того, что Толик пришел к ней в больницу:

— Толик, я же просила тебя не приходить сюда, — укоризненно сказала она.

— Маш, но это же нечестно! Дома же тебя не застать. Как можно столько работать?!

— Можно. Мне моя работа нравится.

— Ты что, шутишь?! Кому же понравится нянечкой работать? — искренне удивился Толик.

— Мне. Не всем же операции делать. Кто-то и белье должен менять больным.

— Прости, .Маша. Я думал, ты пошла сюда от безысходности. — Он помолчал и наконец решился сказать: — Мне очень одиноко без тебя.

— Толик, а ты приходи сегодня вечером к нам с бабушкой чай пить! — пригласила Маша.

— Хорошо, приду. Но дело не в чае. Понимаешь… Просто… Мне кажется, что я тебе неинтересен.

— Толик, ну что за глупости ты говоришь?!

— Маш, я же понимаю, что не очень умный. Скажи, ты поэтому не хочешь со мной видеться? Может быть, я тебе неприятен?

— Ну что ты, Толик. Я тебя очень люблю… — мягко сказала Маша.

— Правда?! Ты не шутишь?! — Он так искренне обрадовался, что Маша посмотрела на него с жалостью.

— Конечно, не шучу. Мы же с первого класса за одной партой сидели. Ты мне как брат.

— Брат? И только?! — расстроился Толик.

— Нет. Ты еще самый лучший друг на Земле!

— Друг… — Толик совсем сник. — Маша, но ведь и друзьям требуется внимание! Ты все время проводишь в больнице, а мне запрещаешь сюда приходить.

— Извини, у меня сейчас много работы. Пациентам ведь нужен постоянный уход.

— И тому, у которого невеста поскандалить любит? — вспомнил Толик.

— Да, у него очень тяжелые травмы.

— Так, может, это из-за него одного ты тут столько времени проводишь? Ты что, влюбилась в него? — предположил Толик.

— Толик, ну как тебе не стыдно так думать?! У него же невеста есть! — возмутилась Маша.

— Которая очень сильно ревнует! Может, она права? — в голосе у Толика появились подозрительные нотки.

— Нет, не права! Она все выдумала. Алеша любит ее, и скоро у них будет свадьба.

— А если бы не свадьба? Если бы у этого парня не было невесты? Что тогда, Маша?! — в отчаянии спросил Толик.

— Тогда… — Маша сама испугалась этой мысли. Действительно, а что тогда? Но она быстро справилась с собой и перевела разговор на другую тему.

— Извини, мне нужно поговорить с доктором. И приходи вечером чай пить! Бабушка обрадуется!

Тут она увидела врача и окликнула его:

— Павел Федорович, подождите!

Толик еще долго задумчиво глядел на опустевший коридор.

Выйдя из кабинета врача, Таисия зашла в палату к Алеше. Сан Саныч и Женя натянуто улыбнулись Таисии.

— Здравствуйте! — светским голосом сказала Таисия. — Рада видеть такую приятную компанию.

— Здравствуйте-здравствуйте, — закивал Сан Саныч. — А мы вот Алексея навестить решили. Недавно Полина ушла, мы ее, так сказать, подменили.

— Ну и молодцы! Настоящим мужчинам всегда есть о чем поговорить.

— Это точно, к тому же Лешка теперь никуда не спешит, все внимательно слушает.

— Приходится слушать, куда ж от вас денешься? — улыбнулся Алеша.

— А вы в порт не торопитесь? Я бы посидела с Алексеем. Говорите, не стесняйтесь!

— Да мы вроде не торопимся… — замялся Женя, которому не хотелось уходить.

— Нет, мы и правда уже засиделись, да и Лешку утомили. Ты, Алексей, поправляйся, выздоравливай, нам в море без тебя скучно, — засобирался Сан Саныч, понимая, что Таисию не пересидишь, а при ней не побеседуешь.

— Может, еще посидите? — расстроился Алеша.

Но Сан Саныч бросил выразительный взгляд на Таисию и сказал:

— Нет, Алексей, мы лучше как-нибудь в другой раз зайдем.

— Алешка, ты тут, главное, не раскисай. Вот увидишь, мы с тобой еще выйдем в море! — стал прощаться Женя, понимая, что придется уйти.

— Ладно, увидимся! Сан Саныч, до встречи! — Алеша помахал друзьям рукой, и они ушли.

— Ну, как ты, Алеша? Как себя чувствуешь? Может, тебе нужно чего? — устроившись поудобнее, спросила Таисия.

— Да нет, спасибо, ничего не надо. А чувствую я себя уже хорошо. Похоже, дело на поправку идет. А где Катя? — спросил Алеша.

— Катя вся в предсвадебных хлопотах. Ты же знаешь ее, если она что задумала, то будет делать это до победного. Сейчас вот с прессой встречается.

— Вот за это я Катю и люблю! — Алеша даже заулыбался. — Такой характер боевой не у всякого мужчины бывает.

— Да, Катерина у нас такая. С этой свадьбой и сама уже из сил выбилась, и нас замотала: то одно не так, то другое, суета, споры… — Таисия готовилась к тому главному, что хотела сказать.

— Да, одной ей, конечно, тяжело, но думаю, что Катя справится. Она отличный организатор, она…

Но Таисия его остановила:

— Леша, я как раз о свадьбе хочу с тобой поговорить.

— Я понимаю, Таисия Андреевна, вы переживаете, как мы будем жить дальше. Но для меня Катя — это все! — Алеша даже зажмурился. — Здесь, в больнице, я это особенно хорошо понял. Вот увидите, я поправлюсь и буду достойным мужем.

— Поправишься? А тебе разве Павел Федорович еще не сказал…

— Что? Чего он мне не сказал?

— …что ты больше никогда не сможешь ходить?

— Как не смогу?! — выдохнул Алексей.

— Значит, тебе ничего не сказали?! — неискренне удивилась Таисия. — Прости, я не знала. Мне очень жаль, что именно я принесла тебе эту ужасную весть.

— Не мучайтесь! Кто-то должен был проговориться первым. Получилось, что вы. Наверное, это лучше, чем если бы сказала мама.

— Леша, я все понимаю. Сейчас не время и не место. Но раз уж ты все знаешь, нам нужно серьезно с тобой поговорить.

— О чем?

— О Кате, конечно. Как ей об этом рассказать? Она ведь только и говорит о том, как ты поправишься и снова ее на руках носить будешь. Ей ведь это так нравилось. А теперь?

— Да, ей это очень нравилось… Я сам поговорю с Катей, Таисия Андреевна, — пообещал Леша.

— Что же ты ей скажешь? Сам видишь, ты же теперь не то что в море, из дома сам выйти не сможешь. А у нее все еще впереди. Может, не нужно свадьбы?.. — Голос Таисии звучал тихо и вкрадчиво.

Но Алеша не мог сейчас принимать какие-то решения.

— Я очень устал. Извините. Я не могу сейчас говорить. Мне нужно побыть одному.

— Конечно, Леша, конечно, — засуетилась Таисия. — Но ты подумай о том, что я сказала. И постарайся меня понять.

После больницы Таисия пришла домой и стала делиться с мужем новостями.

— Я была у Леши. Знаешь, больницы производят такое тягостное впечатление, не дай бог туда попасть.

— Это точно. Ну, а как Алексей? Какие новости? Ему стало лучше после процедур?

— Нет. Новости ужасные. Все очень плохо.

— Тая, не тяни! — поторопил ее Буравин.

— Врач мне сказал, что Алеша никогда не будет ходить. Надежды на выздоровление больше нет.

— Не надо раньше времени хоронить парня. Надежда есть всегда, — возразил Буравин.

— Все еще надеешься с Полиной породниться? — ядовито спросила Таисия.

— Я же тебе говорил, что эта тема закрыта!

— Хорошо, хорошо. Давай откроем другую. Как мы сообщим Кате об Алеше, ты подумал? Кто это скажет? Она ведь так надеется, что он поправится.

— Я с ней поговорю!

— Ну, ты так ты! Договорились, — облегченно вздохнула Таисия.

Маша, догнав врача, сказала ему:

— Павел Федорович, у меня очень важный разговор.

— Что-то случилось? Чем ты так озабочена?

— Нет, ничего не случилось, но может случиться. Мне нужна ваша помощь. Точнее, участие или содействие — даже не знаю, как правильней сказать.

— Хорошо, чем я могу помочь?

— Я должна ухаживать за Алешей, — твердо сказала Маша.

— Нет, Маша! Прости, я не. могу тебе этого разрешить. Ты же знаешь, его родственники против.

— Мне очень жаль, что так все получилось, но поверьте, я ни при чем. Просто эта девушка по-своему все истолковала. Поверьте, у меня даже в мыслях ничего не было.

— Маша, я готов поверить, но твоя настойчивость настораживает уже и меня. Почему ты так хочешь ухаживать за Самойловым?

— Медицина вряд ли такие вещи может объяснить, но я чувствую, что нужна ему, а главное, у меня есть ощущение, что я смогу ему помочь.

— Маша, из-за этого больного у тебя уже были неприятности. Если я тебя допущу к нему в палату, они будут и у меня. И потом, что это за ощущение?

— Понимаете, я чувствую этого человека. Я чувствую его боль, его переживания. И я уверена, что ему лучше, когда я рядом с ним.

— Я вижу, что на здоровье больного влияют не только лекарства, но и твое присутствие. Это трудно понять даже мне. А родственники Алексея считают тебя шарлатанкой.

— Павел Федорович, ну зачем вы так?!

— Затем, Маша, что я врач, а не оккультист и не колдун! Нельзя доказать, что ты не обманываешь…

— Поверьте, я и не думала никого обманывать! Я ведь пришла на место аварии потому, что почувствовала, что Алеше очень больно. И в палату во время лечения поэтому вернулась.

— И многих людей ты так чувствуешь? — заинтересованно спросил врач.

— Раньше только бабушку, а теперь вот и Алешу.

— Вот что, Маша. Извини, но ты этими рассказами никого не убедишь. Пойми, у тебя есть только один способ вновь попасть к Алеше.

— Какой, Павел Федорович?

— Ты должна получить разрешение его близких, и в первую очередь Кати. Но мой тебе совет: не говори ей, что ты чувствуешь боль и переживания ее жениха. А то случится новый скандал.

— Я разговаривала с отцом Кати. Он обещал поговорить с ней, чтобы она не запрещала мне ухаживать за Алексеем.

— Отлично, но этого недостаточно. Маша, я повторяю, есть только один способ: договориться с самой Катей.

— А если она будет против? Вы ведь видите, как она против меня настроена, — грустно сказала Маша.

— Тогда все останется, как сейчас. И хватит об этом. Займись лучше другими пациентами, — закончил разговор врач.

Сан Саныч и Женя вернулись на корабль в мрачном настроении.

— Да, жалко Лешку. А ведь он мечтал о море, хотел стать капитаном. А на маму его посмотрел — сердце кровью обливается! Ей каково?! — рассуждал Женя.

— Из Лешки получился бы настоящий капитан. Может, зря мы его заранее на берег списываем? Может, есть еще возможность поставить его на ноги? — с надеждой сказал Сан Саныч.

— Хорошо бы! А какая карьера его ждала! Он ведь сын Самойлова! Только пожелай, на любом отцовском корабле мог бы стать капитаном. Только за счет фамилии. Но ведь не захотел!

— Нет, у него другой характер, — заметил Сан Саныч.

— Правильно, что не стал отцом прикрываться. Сам пошел учиться, чтобы все ступеньки от матроса до капитана пройти. Никакой работы не гнушался.

— Лешка, конечно, и заводила, и похулиганить любит, но человек он широкий. Вот так оно в жизни бывает. Человека как меч закаляли, готовили к боям, а он теперь всю жизнь как украшение на стене висеть должен.

— Пусто без него здесь стало, — вздохнул Женя. — Обидно, что такие пацаны толковые уходят с флота.

— Да, а я думал, он на мое место придет. Не уходил я только из-за этого. Ну да теперь, видно, все равно. Пора.

— Сан Саныч?! Вы что, на пенсию?! — удивился Женя. — Рано вам еще о береге думать! Да и не поздно туда никогда.

— Нет, Женька. Теперь самое время! — грустно ответил Сан Саныч. — А чему ты так удивляешься? «Старик и море» Хемингуэя читал? Так «от, ты знаешь, сколько лет у меня роман с морем длится? Я и так уж засиделся.

— Сан Саныч! Да как же это? И Лешки нет, и вы еще уйдете? Что я тут один делать буду? — недовольно сказал Женя.

— Справишься! А мне давно уже пора на "берег. Сколько можно, да и устал я, тоска замучила. Помотайся-ка с мое.

— В море тоски не бывает. Здесь, Сан Саныч, что-то другое, только вы говорить мне не хотите.

— Возраст, Женька. Мне уже столько лет, а у меня ни кола, ни двора, ни котенка, ни ребенка. Вот только одна радость в жизни была — Лешку капитаном сделать. Он же мне как сын. А теперь…

— Да ладно, Сан Саныч. Все еще образуется. Нужно думать о хорошем, и оно обязательно произойдет.

— Нет, Женя, я для себя все уже решил. С морем завязываю. Остается самое сложное — объявить об этом Виктору с Борисом.

Обиженный Толик решил сам переговорить с Алешей.

— Мне нужен Алексей. Ну, тот, который в аварию попал. Где его палата? — спросил он медсестру.

— Самойлов? Да, есть такой больной, но к нему сейчас нельзя.

— Но мне очень нужно навестить его, — настаивал Толик.

— А вы кто? Родственник?

— Я его друг.

— А может — враг, откуда я знаю? — сказала медсестра строго.

— Ну разве я похож на врага? — спросил Толик, улыбаясь.

— Все равно, время для приема близких закончено. Приходи завтра.

Толик порылся по карманам, достал немного денег и протянул медсестре:

— Пожалуйста, пропустите. Мне правда очень нужно с ним поговорить!

— Ну-ка спрячь деньги! Еще чего не хватало! Вон его палата. Только давай побыстрее, а то скоро обход будет.

— Конечно! Я мигом, — обрадовался Толик.

Медсестра с умилением посмотрела ему вслед:

— Вот ведь! С невестой не повезло парню, так хоть друзья нормальные достались.

Нормальный друг в это время вошел в палату и сурово сказал Алеше:

— Послушай, ты, больной! Я пришел тебя предупредить. Если не отстанешь от моей девушки, я тебя покалечу уже серьезно.

— Покалечишь? Ну, ну… Ты немного опоздал, приятель, — мрачно пошутил Алеша и вдруг осекся. — Постой, а про кого ты говоришь? От какой девушки я должен отстать?

— Ты дураком-то не прикидывайся. Я говорю про Машу. У тебя есть невеста, вот ею и занимайся, а от Маши отстань. Ты меня понял?!

— А если не понял, то что?

— Придушу! Прямо сейчас.

— Ну так давай! Чего встал-то?! Души! — радостно предложил Алеша.

Непонятное Алешино поведение смутило Толика. Он ждал другого.

— Ну?! Что же ты стоишь? Инвалида испугался? Ты же хотел меня убить?! — настаивал Алеша.

— Остынь, а то нарвешься, — сказал Толик, усиленно размышляя, как выпутаться из этой ситуации.

— Давай, смелее! — подбодрил его Алеша. — Да я, может, только об этом и мечтаю!

— О чем мечтаешь?

— О смерти! Зачем мне жить? Я — калека, я и так уже труп!

— Так я не понял. Ты что, вообще смерти не боишься?

— Не боюсь! А ты что, до сих пор этого не понял? Если ты меня убьешь — я тебе только спасибо скажу.

— Не надо мне твоего спасибо… — растерянно сказал Толик.

— За спасибо не хочешь?! Может, тебе денег дать, чтобы ты меня грохнул? — предложил Алеша.

— И денег мне никаких не надо.

— Тогда просто помоги мне, — вдруг серьезно сказал Алеша. — Бескорыстно. Убей, зарежь, застрели! Как хочешь! Прошу тебя!

— Да пошел ты… ненормальный! — Толик решительно покинул палату.

Маша подошла к сестринскому посту и остановилась в нерешительности.

— Елена Дмитриевна, вы у Самойлова были? Так он там?

— Друг один к нему сейчас зашел. Симпатичный такой, приветливый парень, не то что невеста. А ты сама разве не навещала его?

— Нет. Павел Федорович запретил мне, потому что Алешина мама и Катя настаивали на этом.

— Так ты же ничего не знаешь!

— Чего я не знаю?! — испугалась Маша.

— Павел Федорович прекратил лечение и сказал, что уже не сможет помочь Самойлову.

— Как?! Почему же он мне ничего не сказал? — в Машиных глазах появилась решительность. — Елена Дмитриевна, мне срочно надо зайти к Алеше!

— И не уговаривай, не пущу.

— Но никто ведь не увидит! Обещаю вам, — просила Маша.

— Нет уж! Если тебя заметят, достанется в первую очередь мне. А я своим местом в больнице в отличие от тебя, дорожу.

— Но я вас очень прошу! — Маша просто молила.

— Нет, я говорю! Твоя смена закончилась? Вот и иди домой. А завтра придешь, я тебе расскажу, как Самойлов себя чувствует. Все, иди!

Костя пришел домой и застал там плачущую маму и успокаивающего ее отца.

— Папа… Что-то с Лешей? Ему хуже?

— Да. Все очень плохо, — объяснил Самойлов. — Его лечащий врач сказал, что Алеша больше никогда не сможет ходить. Врач пытался провести новый курс лечения, но у него не получилось. Послушай, Костя, нет ли у тебя знакомых медиков, с которыми можно было бы поговорить об Алеше?

— А о чем именно, папа?

— Я хочу проконсультироваться относительно возможностей зарубежных врачей. Может быть, нужно показать Алешу им, если наши не справились?

— Ты думаешь отправить его на лечение за границу? — спросил Костя.

— Денег у нас, конечно, не густо, но мы ничего не пожалеем, чтобы Алеша поправился.

— Это отличная идея, отец! — Костя почему-то чрезмерно обрадовался. — Я могу все узнать, но хорошее лечение займет много времени.

— Сколько?

— Ну… Больше года, это точно.

— Что ж, придется подзанять. Полина, а ты как думаешь?

— Я считаю, что сейчас нельзя разлучать Алешу с Катей! Мы должны узнать о всех возможных способах лечения. Но надо поговорить и с Катей: может ли она поехать с Алешей?

Тут Костина радость улетучилась.

— Вряд ли Катя сможет уехать на целый год, — возразил Самойлов. — Костя, а нет ли каких-нибудь более интенсивных курсов?

— Не знаю… Я поинтересуюсь у знакомых врачей.

— Ладно! — сказала Полина, вытирая слезы. — Слезами горю не поможешь. Я пойду к Алеше, ему нужна наша поддержка.

— Мама, останься дома. Ты плохо себя чувствуешь.

— Ничего, к этому надо привыкать. — Полина снова заплакала.

— Папа, побудь с мамой, — попросил Костя. — К Лешке пойду я. Расспрошу, что и как. А потом уж подумаем, какое лечение выбрать.

— Молодец, сын! Так держать! — одобрил Самойлов.

— Только прошу тебя, не говори Алеше ничего… Про инвалидность. Он ведь еще ничего не знает, — попросила Костю Полина.

— Хорошо. Я просто приободрю его. А подробности выясню у врачей, — пообещал Костя.

Катя выбрала для больницы очень нарядное платье. Ксюха его оценила:

— Очень хорошее платье! У тебя отличный вкус. Но не слишком ли празднично для больницы?

— Нет. Когда Алеша видит меня такой красивой, у него появляется вера в жизнь. Когда войдем в его палату, посмотри внимательно. Увидишь, как он обрадуется!

Катя уже собиралась закрыть шкаф, но из него выглянуло новое свадебное платье.

— Ой, чуть не забыла тебе его показать, — сказала Катя и вынула платье из шкафа.

— Потрясающе! — в восторге сказала Ксюха. — Кстати, а как твои родители относятся к этой свадьбе?

— Зачем тебе это?

— Чем больше информации — тем лучше интервью. Хочу, чтобы оно было полным.

— Папа с мамой очень радуются за меня.

— Но их не смущает, что Алексей в больнице? — серьезно спросила Ксюха.

— Нет, ни капельки! — беспечно ответила Катя. — И потом, наши семьи достаточно близки. Наши с Алешей отцы дружат еще с мореходного училища.

— Слушай, это же замечательная информация для статьи! Давай я с ними поговорю.

— Нет, — строго сказала Катя, — ни с кем больше разговаривать не надо. Достаточно моих слов и слов Леши!

— Хорошо. Тебе виднее… — с сомнением сказала Ксюха.

По дороге в больницу Катя инструктировала Ксюху:

— Ксения, я хочу сразу предупредить, что Алеша серьезно болен и ему сейчас тяжело общаться с посторонними.

— Да, я понимаю, — кивала Ксюха.

— Вот и хорошо. Поэтому мы не должны его особенно утомлять. Двух-трех вопросов будет достаточно. Хорошо?

— Я постараюсь. Мне нужно минут двадцать, не больше.

— И не надо спрашивать его про семью. Он понимает, что родные сейчас сильно за него переживают, волнуются.

— Тогда я, пожалуй, поговорю с ним о том, как вы познакомились, как развивались ваши отношения, — предложила Ксения.

— Про это тоже не надо. Не нужно напоминать ему те времена, когда он был еще здоров. И конечно, про инвалидность тоже ни слова.

— Тогда, может, о планах на будущее?

— Ксения, его главная задача — вылечиться. Это и так понятно. Но он не знает, получится ли у него это. Давай не будем бередить ему душу.

— Конечно, понимаю… — задумчиво сказала Ксюха.

— Мы должны нести только положительные эмоции. Поэтому постарайся, чтобы не было вопросов, которые могут повергнуть его в депрессию.

— Но о чем же тогда можно спрашивать?! — не выдержала Ксения.

— О чем? — Катя задумалась ровно на секунду. — Можешь поздравить его с предстоящей свадьбой. Пойдем!

Зинаида чистила на кухне картошку и беседовала с Машей:

— Ну, внучка, как тебе новая работа? Справляешься?

— Лечащий врач Алеши, Павел Федорович, попробовал вылечить его новым методом. Он мне разрешил ассистировать при процедурах.

— Ну и что? Получилось?

— Нет, не помогло. Врач говорит, что Алеша уже не встанет на ноги. А еще… Алешина невеста опять настояла, чтобы меня к нему не пускали.

— Что ж, Маша, я тебя предупреждала, что так будет, — назидательно сказала Зинаида, но продолжать нотацию не стала, а вздохнула горестно. — И Алеше этому как не везет! Ему понадобится все его мужество, чтобы справиться с болезнью.

— Даже не представляю, как ему будет тяжело, — вздохнула Маша.

— Да, тяжело, но если он настоящий мужчина, то выдержит.

— Он очень сильный! — уверила бабушку Маша.

— Вот и хорошо. И если он настоящий мужчина, то он ни за что не женится на своей Кате.

— Почему? Как это не женится?! Бабушка, я тебя не понимаю. Почему Алеша не должен жениться на Кате?

— Знаешь, Маша, после войны много случаев было, когда солдаты без рук, без ног не возвращались к своим женам.

— Но почему?

— Потому что не хотели быть обузой.

— Это неправильно! Это проявление слабости!

— А вот и нет, внучка. Это проявление силы. Настоящей мужской силы! — убеждала баба Зина.

— Разве любимый человек может быть обузой? Это же твоя вторая половина. — Маша искренне не понимала Зинаиду.

— Нет, они не считали себя половиной. Они знали, что должны приносить в семью хлеб, а не сидеть у женщины на шее.

— Но ведь они рисковали жизнью, защищая любимую женщину. И потом, не может он гвоздь вбить, ну и что? А поговорить, приласкать, поддержать в трудную минуту?

— Ты еще молодая, все о любви думаешь, а жизнь вместе — это не только вздохи да поцелуи.

— И все равно я считаю, что они не думали о женах! Ведь жены их любили и ждали! Как, например, Катя любит Лешу!

Зинаида недоверчиво покачала головой.

— Вот я и говорю, что ты мало в жизни смыслишь. Ты что ж, думаешь, она его и вправду любит?!

Маша была с бабушкой не согласна:

— Как это — Катя не любит Алешу?! Да она замуж за него готова выйти прямо в больничной палате!

— Да хоть и выйдет, любит она, по-моему, только себя. Иначе бы не стала тебя прогонять, не мешала бы помочь этому Алеше.

Маша молчала.

— В общем, поженятся они или не» — мне не важно. Я о тебе забочусь. И тебе, внучка, надо бы быть осторожней.

— Осторожней? Почему? — удивилась Маша.

— Потому что ты влезла в чужую жизнь.

— Я? Нет! Я просто хочу помочь!

— Я понимаю, что ты это от чистого сердца делаешь. Но только я что-то не вижу, что твою помощь готовы принять.

— А разве это что-то меняет? Я понимаю, что Катя меня ревнует к Леше, но это только ее домыслы. Ты же знаешь, что я не преследую никаких корыстных целей.

— Конечно. Но есть закон!

— Какой еще закон, бабушка?

— Не просят помогать — не помогай! — поставила точку в разговоре Зинаида.

Костя воспринимал поход к Алексею как тяжелую обязанность. Он чувствовал себя явно не в своей тарелке.

— Леха… Ну как ты? — натянуто спросил он.

— А ты разве не видишь? — И Алеша отвернулся.

— Мы вместе с тобой, старик. Мы — я, мама и папа — верим, что ты поправишься, — мягким голосом заговорил Костя. — Слышишь?

Алеша резко повернулся к нему и остановил:

— Не пытайся меня утешить! Не нужно мне поднимать настроение, брат. Извини, но от этого мне только хуже становится. Хотя куда там хуже…

— Я от всего сердца. — Костя сказал это и покраснел.

— Костя, я же калека! И ничего уже не изменится, ты же это прекрасно понимаешь! К чему тогда эти утешения?!

— Прости! Прости меня! Это моя вина! Это я во всем виноват! — КОЕТЯ вдруг разрыдался.

— Брат! Ты что?! В чем ты виноват? — удивился Алексей. — Прекрати, брат, ты что?! Костя, ты ни в чем не виноват!

Костя отрицательно покачал головой.

— Мы должны были быть вместе.

— Если бы ты поехал на свадьбу со мной, наши родители могли потерять нас обоих, а так хоть один из нас остался здоровым.

— Не знаю. Мне кажется, если б я оказался тогда рядом с тобой, аварии бы не было.

— Поверь мне. Это бы вряд ли что-то изменило.

— Ты был после рейса, уставший. Конечно, вести машину нужно было мне. Почему я тебя не подождал? Это моя вина.

— Не вини себя, брат. Твоей вины тут нет.

Братья помолчали.

— Знаешь, — сказал Алеша, — мне сейчас настолько тяжело, что я даже Катю не могу видеть.

— Я понимаю тебя, — вздохнул Костя.

В этот момент в палату заглянула Катя:

— Мальчики! А вот и я!

Костя встал и вывел ничего не понимающую Катю в коридор.

— Я не могу сразу объяснить, но тебе лучше пока побыть здесь.

— Почему?! Ты мне можешь объяснить?

— Нет. Просто нам с Лешей нужно поговорить наедине. Он хочет мне сказать что-то важное, — сказал Костя.

— Но какие от меня могут быть секреты? Я привела корреспондента из газеты. Из-за тебя мне перед ней неудобно, — настаивала на своем Катя.

Тут Костя обратил внимание на Ксюху.

— Я прошу прощения. У нас очень сложные обстоятельства.

— Да какие обстоятельства? — возмутилась Катя.

— Катя, у нас с Лешей мужской разговор, — твердо сказал Костя. — Очень тебя прошу, побудь здесь.

Костя увидел, что Катя согласна подождать, и ушел обратно в палату.

Катя повернулась к Ксюхе и с наигранной невозмутимостью сказала:

— Это Алешин брат. Все нормально.

Вернувшись в палату, Костя продолжил разговор:

— Я попросил Катю подождать в коридоре. Но объясни, почему ты не хочешь ее видеть.

— Лучше бы она ушла домой… Понимаешь, я просто не могу с ней встречаться.

— Ты чувствуешь себя виноватым перед ней?

— Нет. Но когда она приходит, я чувствую себя беспомощным и никчемным. Какой я, к чертям собачьим, жених!

— То есть ты не хочешь на ней жениться?

— Я не хочу превращать нашу с ней жизнь в филиал больницы, — объяснил Алеша.

Костя задумался.

— Наверное, ты прав насчет Кати…

— Ты меня понимаешь? — спросил Алексей.

— Да. Я бы точно так же поступил на твоем месте. Я бы не стал связывать любимую женщину словом, которое она мне дала, когда я был здоров и полон сил.

Алеша положил свою руку на руку брата.

Катя снова вошла в палату и уверенно сказала:

— Так,, все, заканчивайте с вашими мужскими разговорами! Сколько я могу ждать? Я невеста или кто?

Костя поднялся со своего места.