На поверхности воды кружились обломки корабля — целый набор запасных мачт и рей, клетки с курами (крылатые пленницы были ещё живы), ящики и бочонки, которые напором воды выбросило через люки, и они постепенно всплывали на поверхность; однако не видно было ни досок палубы, ни кусков обшивки, что делало ещё более загадочными обстоятельства столь внезапной гибели «Быстрого».
      Тем не менее две мачты, которые треснули в нескольких футах выше палубы и порвали при падении штаги и ванты, вскоре показались над водой вместе с парусами; одни паруса были развёрнуты, другие зажаты между деревянными частями. Но неужели же смотреть сложа руки, как отлив уносит все эти богатства в открытое море, — конечно, нет, и Айртон с Пенкрофом бросились к пироге, намереваясь пригнать уцелевший рангоут к острову или к островку Спасения.
      Но когда они уже взялись за вёсла, их остановил голос Гедеона Спилета.
      — А шестеро пиратов, которые высадились на правом берегу реки? — спросил он вдруг.
      Он вовремя вспомнил об этих головорезах, которые пешком добрались до мыса Находки, после того как их шлюпка разбилась о прибрежные скалы.
      Все взглянули в сторону мыса и не обнаружили ни одного беглеца. Вполне вероятно, что, став свидетелями гибели брига, поглощённого водами пролива, бандиты скрылись в глубине острова.
      — Мы займёмся ими позже, — сказал Сайрес Смит. — Правда, бандиты могут причинить нам немало зла, так как они вооружены, но ведь шестеро против шести — это значит, что силы равны. У нас есть сейчас дела поважнее.
      Айртон с Пенкрофом оттолкнули пирогу от берега, и, повинуясь мощным ударам вёсел, она понеслась к месту катастрофы.
      Море было спокойно, и вода стояла очень высоко, так как два дня тому назад наступило новолуние. Следовательно, пройдёт не меньше часа, прежде чем обнажится остов брига, затонувшего в проливе.
      Пенкроф и Айртон успели связать мачты и деревянные брусья канатом, конец которого забросили на берег у подножия Гранитного дворца. Колонисты соединёнными усилиями втащили их на сушу. Потом на пирогу подобрали всё, что плавало на поверхности: клетки с курами, бочонки, ящики, и всю эту добычу немедленно перенесли в Трущобы.
      Вместе с обломками корабля всплыло несколько трупов. Среди них Айртон опознал Боба Гарвея и, указав Пенкрофу на мёртвое тело пирата, взволнованно произнёс:
      — Вот кем был и я, Пенкроф!
      — Но сейчас-то вы совсем другой, наш славный Айртон! — воскликнул моряк.
      Заслуживало удивления то обстоятельство, что трупов было очень мало. Колонисты насчитали только пять-шесть утопленников, их уносило течением в открытое море. По всей вероятности, пираты, застигнутые врасплох катастрофой, не успели покинуть корабль, и, поскольку он перевернулся на бок, большинство погибло, запутавшись в бортовых сетках. Отлив, увлекавший в море трупы, избавлял колонистов от печальной необходимости предавать их земле где-нибудь в отдалённом уголке острова Линкольна.
      В течение двух часов Сайрес Смит с товарищами вытаскивали обломки корабля на берег, отвязывали от реев паруса, которые, к счастью, оказались совершенно целыми, раскладывали их для просушки на песок. Поглощённые работой, они почти не разговаривали, но как много мыслей теснилось у них в голове! Бриг, со всем его содержимым, — ведь это же настоящее богатство. Всякое судно представляет собой как бы целый плавучий мирок, и имущество колонистов, несомненно, пополнится множеством необходимых предметов. Короче — повторялась, только в более крупных масштабах, история находки ящика, обнаруженного на мысу, получившем поэтому название мыса Находки.
      «И почему, — думал Пенкроф, — почему бы нам не поднять затонувшее судно? Если там всего только одна пробоина, заделать её ничего не стоит, а судно тоннажем в триста, а то и четыреста тонн — это же подлинный гигант по сравнению с нашим «Бонадвентуром»! На таком судне хоть за тысячу миль отправляйся! Куда хочешь, туда и плыви! Надо бы нам с мистером Сайресом и Айртоном взяться за это дело! Стоит потрудиться!»
      В самом деле, если на бриге ещё можно плавать, шансы колонистов на возвращение в родные края возрастут в сотни раз. Но, для того чтобы решить этот важный вопрос, приходилось ждать конца отлива: тогда можно будет осмотреть со всех сторон корпус судна.
      Когда остатки затонувшего корабля были выловле из воды и сложены на берегу в безопасном месте, колонисты решили передохнуть и позавтракать. Они буквально падали с ног от голода. К счастью, кладовая находилась поблизости, и Наб с честью доказал свои незаурядные кулинарные способности. Завтрак состоялся на открытом воздухе возле Трущоб. Читатель, конечно, догадывается, что во время еды все разговоры вертелись вокруг неожиданного происшествия, чудом спасшего колонистов от неминуемой гибели.
      — Именно чудом, — настаивал Пенкроф, — признаемся же, что головорезы взлетели в воздух в самое, что называется, время! В Гранитном дворце становилось уж очень неуютно.
      — Послушайте, Пенкроф, — спросил журналист, — как, по-вашему, всё это произошло? Вы представляете себе, отчего получился взрыв?
      — Нет ничего проще, мистер Спилет, — ответил Пенкроф. — Ведь на разбойничьем бриге разве такая дисциплина, как, скажем, на военном корабле! Пираты — это ведь не матросы. Должно быть, двери крюйт-камеры остались открытыми, бандиты били по острову без передышки, ну, а тут достаточно какого-нибудь дурня или ротозея, чтобы всё взлетело на воздух.
      — А знаете, мистер Сайрес, — начал Герберт, — меня вот что удивляет. Почему взрыв не произвёл больших разрушений? Звук был не особенно сильный, и пострадала только обшивка. Право, можно подумать, что корабль скорее утонул, нежели взорвался.
      — Это тебя удивляет, голубчик? — спросил инженер.
      — Очень, мистер Сайрес.
      — И меня тоже, Герберт, — ответил инженер, — и меня это очень удивляет; вот подожди, осмотрим корпус брига и, конечно, поймём, в чём тут дело.
      — Неужели вы хотите сказать, мистер Сайрес, — возразил Пенкроф, — что «Быстрый» просто-напросто затонул, как самое обыкновенное судно, наткнувшееся на риф?
      — А почему бы и нет? — спросил Наб. — В проливе много рифов.
      — Ай да Наб, — воскликнул Пенкроф. — Значит, дружок, ты самого главного и не заметил. Я-то прекрасно видел бриг за минуту до того, как он затонул, видел, как его подкинула огромнейшая волна, видел, как он опрокинулся на левый борт. А если б он наткнулся на скалу, то пошёл бы ко дну спокойно, по примеру любого добропорядочного судна.
      — Но ведь «Быстрый» как раз не добропорядочное судно! — возразил Наб.
      — Увидим, увидим, Пенкроф, — сказал инженер.
      — Конечно, увидим, — подтвердил моряк, — только я готов голову прозаложить, что в нашем проливе никаких подводных рифов нет. Скажите, мистер Сайрес, положа руку на сердце, что вы имели в виду, говоря, будто в этом деле есть доля чудесного?
      Сайрес как будто не слышал этого замечания.
      — Во всяком случае, — воскликнул Гедеон Спилет, — утонул ли бриг, взорвался ли, согласитесь, Пенкроф, что произошло это весьма кстати!
      — Ещё бы, ещё бы, — ответил моряк, — но дело не в этом. Я вот спрашиваю мистера Смита, что он во всём этом происшествии видит сверхъестественного?
      — Я пока не выскажу своего мнения, Пенкроф, — ответил инженер. — Вот всё, что сейчас могу вам ответить.
      Но эти слова ни в малой степени не удовлетворили Пенкрофа. Он упорно настаивал на версии взрыва и не желал отступиться от неё. Никто его никогда не убедит, что в их проливе, дно которого, как и сам берег, покрыто мелким песком, что в их проливе, через который он десятки раз переправлялся во время отлива, могла вдруг существовать никому не известная подводная скала. Да и в ту минуту, когда корабль затонул, был прилив, другими словами — судно могло преспокойно пройти, не задев рифы, которых не видно было даже при отливе. Следовательно, речь могла идти только о взрыве. Следовательно, корабль не разбился о рифы. Следовательно, он взлетел на воздух.
      Признаемся, что рассуждения моряка не были лишены здравого смысла.
      Около половины второго колонисты сели в пирогу и поплыли к месту кораблекрушения. Жаль только, что не удалось спасти двух судовых шлюпок; но одна, как известно, разбилась близ устья реки Благодарения, и починить её не представлялось возможным, а другую поглотила пучина одновременно с бригом, который, очевидно, раздавил хрупкую шлюпку, почему она и не всплыла на поверхность.
      Тем временем корпус «Быстрого» начал появляться из воды. Оказалось, что бриг лежит даже не на боку, — во время кораблекрушения мачты сломались, балласт переместился и судно перевернулось килем вверх. Таково было действие необъяснимой, но страшной подводной силы, которая, выбросив огромный столб воды, сразу опрокинула судно.
      Колонисты обошли корпус брига, и, так как отлив продолжался, им удалось установить если не причину неожиданной катастрофы, то хоть её последствия.
      В носовой части судна, по обе стороны киля, в семи-восьми футах от основания форштевня, бока брига были ужасно разворочены на длине не менее чем в двадцать футов. Нечего было и думать о том, чтобы заделать эти зияющие пробоины. В повреждённых местах не удалось обнаружить не только деревянной, но и медной обшивки, которую, по всей видимости, уничтожило без остатка; исчезли даже части набора, железные гвозди, болты и нагели. По всему корпусу, вплоть до кормовой части, обшивка корабельного набора расшаталась и пришла в полную негодность. Какая-то чудовищная сила сорвала фальшкиль, а сам киль в нескольких местах отошёл от кильсона и треснул по всей своей длине.
      — Тысяча чертей! — воскликнул Пенкроф. — Да, этот корабль будет не так-то легко починить.
      — Вернее, просто невозможно, — добавил Айртон.
      — Во всяком случае, — обратился Гедеон Спилет к моряку, — взрыв, если только тут действительно был взрыв, произвёл довольно странное действие. Посмотрите-ка, палуба и надводная часть, которым полагалось бы взлететь на воздух, целёхоньки! А взгляните на эти пробоины: судя по их размерам, бриг именно наткнулся на подводный риф, а не взорвался.
      — Да нет же в нашем проливе никаких рифов, — сказал моряк. — Ладно, я согласен признать любую причину гибели брига, только не ваши рифы!
      — Давайте попробуем проникнуть внутрь судна, — предложил инженер. — Возможно, нам удастся установить там истинную причину гибели «Быстрого».
      Все согласились с этим разумным предложением, Да, кроме того, надо было составить опись богатств, находившихся в затопленном судне, и попытаться спасти их.
      Пробраться во внутреннюю часть брига не составляло теперь особого труда. Вода, постепенно убывая, почти совсем ушла, и проникнуть внутрь судна всего удобнее было через нижнюю палубу, которая теперь оказалась наверху, так как корпус судна перевернулся. Чугунные чушки, использованные в качестве балласта, пробили её в нескольких местах. Вода с мерным журчанием выбегала из трещин, испещривших корпус брига.
      Сайрес Смит и его товарищи, вооружившись топорами, вступили на искалеченную палубу. Проход загромождали ящики всех размеров, и так как они пробыли под водой недолго, можно было ожидать, что содержимое их не пострадало.
      Первым делом колонисты оттащили весь груз в надёжное место. Прилив начнётся только через несколько часов, и друзья не потеряли времени даром. Айртон и Пенкроф установили у пробоины тали для спуска ящиков и бочонков. Их грузили на пирогу и тут же доставляли на берег. Брали с брига всё подряд, решив потом на досуге осмотреть и рассортировать новое имущество.
      Но и сейчас колонисты убедились, к великой своей радости, что в трюмах брига хранится много ценных вещей — самые разнообразные предметы, домашняя утварь, посуда, штуки материи, инструменты, — словом, обычный груз судна, ведущего торговлю с островами Полинезии. Вероятно, тут было всего понемногу, а это как раз и улыбалось колонистам острова Линкольна.
      Однако Сайрес Смит с удивлением убедился в том, что пострадал не только, как мы уже говорили, корпус брига вследствие какого-то удара, приведшего к катастрофе, но даже внутренность судна, особенно в носовой его части. Переборки и пиллерсы были снесены, словно внутри брига разорвался снаряд поистине огромной разрушительной силы. Колонисты беспрепятственно прошли от носа до кормы, лавируя между ящиками и тюками, которые постепенно извлекались из трюма. К счастью, все эти вещи оказались не тяжёлыми, но лежали они в беспорядке.
      Колонисты добрались до кормовой части судна — туда, где раньше находился ют. По словам Айртона, здесь-то и следовало искать крюйт-камеру. Сайрес Смит надеялся, что она не взорвалась, и, следовательно, несколько бочонков с порохом уцелели, а так как порох обычно хранится в металлической упаковке, он, очевидно, не подмок.
      Предположения инженера оправдались. Среди множества снарядов колонисты обнаружили десятка два бочонков с порохом, обитых изнутри медными листами; бочонки были тут же со всеми предосторожностями извлечены из крюйт-камеры. Пенкроф, следовательно, мог собственными глазами убедиться, что «Быстрый» погиб не от взрыва. Как раз та часть судна, где была расположена крюйт-камера, пострадала меньше других.
      — Что ж, возможно, — согласился моряк, но тут же упрямо добавил: — А всё-таки никаких рифов в нашем проливе нет!
      — Тогда что же произошло? — спросил Герберт.
      — Не знаю, — отрезал Пенкроф, — и мистер Сайрес тоже не знает, и никто не знает, и не узнает никогда!
      Занятые осмотром судна, колонисты не заметили, как прошло несколько часов и начался прилив. Пришлось прекратить спасательные работы. Впрочем, нечего было бояться, что волны унесут остов брига в открытое море, так как судно уже увязло в песке и держалось прочнее, чем на всех своих якорях.
      Поэтому можно было спокойно ждать следующего отлива, чтобы закончить выгрузку обнаруженного на бриге имущества. Но сам корабль погиб безвозвратно, и надо было в спешном порядке спасти хоть обломки корпуса, пока их не засосал зыбучий песок на дне пролива.
      Было уже пять часов вечера. Нелёгкий выдался для колонистов денёк. Они пообедали с отменным аппетитом и, хотя валились с ног от усталости, не могли устоять против искушения ознакомиться с содержимым ящиков, обнаруженных в трюмах «Быстрого».
      В большинстве ящиков оказалось готовое платье, которое, по вполне понятным причинам, было встречено радостными возгласами колонистов. Одежды, всевозможного белья и обуви всех размеров было так много, что хватило бы с избытком на целую колонию.
      — Ну и богатство нам привалило, — твердил Пенкроф. — Только куда нам такая масса?
      То и дело раздавалось громкое «ура», которым неунывающий моряк приветствовал каждую новую находку — то бочонок с водкой из сахарного тростника, то кипы табаку, то огнестрельное или холодное оружие, тюки хлопка, сельскохозяйственный инвентарь, плотничьи, столярные и кузнечные инструменты, мешки с семенами самых различных растений, не пострадавшие от своего кратковременного пребывания в воде. Ах, каким поистине неоценимым кладом было бы всё это для них два года тому назад! Но ничего, даже сейчас, когда изобретательные и трудолюбивые колонисты сумели собственными руками создать всё необходимое, эти сокровища найдут своё применение.
      В кладовых Гранитного дворца места хватало с избытком, но в тот день уже некогда было заниматься переноской вещей. При всём том не следовало забывать, что на острове бродят шестеро уцелевших пиратов с «Быстрого», что незваные гости — отъявленные негодяи и что следует держаться начеку. Пусть мост на реке Благодарения и все мостики подняты, разве преступников остановит ручей или даже река? А сейчас, доведённые до крайности, они стали вдвойне опасны.
      Пока ещё незачем было принимать меры против пришельцев. Время само покажет, как нужно действовать, решили колонисты, а пока необходимо зорко охранять ящики и тюки, сложенные возле Трущоб, и поэтому друзья всю ночь по очереди несли дежурство.
      Ночь прошла спокойно, пираты не осмелились напасть на поселенцев. Дядюшка Юп и Топ, на которых возложили охрану Гранитного дворца, конечно, не замедлили бы поднять тревогу.
      Три следующих дня — девятнадцатое, двадцатое двадцать первое октября — колонисты потрудились на славу, спасая всё, что представляло хоть какую-нибудь ценность, — будь то груз «Быстрого» или части его оснастки. Во время отлива они разгружали трюм. Начинался прилив — доставляли имущество на берег. Хотя песок с каждым днём всё больше засасывал остов корабля, удалось всё же снять с брига большую часть его медной обшивки. Несколько раз Айртон и Пенкроф ныряли на дно канала и извлекали оттуда тяжёлые предметы, которые грозил поглотить песок, — цепи, якоря, чугунные чушки и даже четыре орудия судовой батареи; с помощью пустых бочек удалось пригнать этот груз к берегу.
      Как мы видим, колонисты изрядно пополнили не только свои склады и кладовые, но и свой арсенал. Пенкроф увлечённый новыми замыслами, лелеял план установить батарею, которая охраняла бы подступы к проливу и устью реки. Ведь у них как-никак четыре орудия, и с их помощью Пенкроф намеревался обратить в бегство любую флотилию, «хоть самую мощную», как он выражался, если таковой придёт охота пуститься в плавание по водам, омывающим остров Линкольна.
      Между тем, как от брига остался один ни на что не годный остов, началась непогода и довершила дело разрушения. Сайрес Смит решил было взорвать бриг и затем вытащить его останки на сушу, но поднявшийся норд-ост и разбушевавшееся море избавили колонистов от излишней траты пороха.
      И действительно, в ночь с двадцать третьего на двадцать четвёртое октября буря разбила вдребезги остов брига и выбросила часть обломков на берег.
      Вряд ли стоит говорить, что Сайрес Смит в поисках судовых бумаг тщательнейшим образом обшарил все шкафы и ящики на юте, но не обнаружил никаких документов. Очевидно, пираты уничтожили все бумаги, могущие свидетельствовать о личности их капитана или бывшего владельца брига, а так как на кормовой доске не значилось наименования порта, к которому бриг был приписан, то не представлялось возможным определить и его национальную принадлежность. Однако Айртон и Пенкроф утверждали, что, судя по носовой части брига, он вышел из английских верфей.
      Через неделю после катастрофы, вернее, после таинственной развязки, спасшей жизнь колонистам, даже во время отлива уже нельзя было обнаружить следов «Быстрого». Последние его обломки унесло в море, а груз обогатил кладовые Гранитного дворца.
      Однако обстоятельства столь неожиданной и странной гибели так бы и остались тайной, если бы тридцатого октября Наб, бродивший по берегу, не нашёл обломка металлического толстостенного цилиндра, хранившего на себе следы взрыва. Цилиндр этот был перекручен и разорван по краям словно под действием взрывчатого вещества.
      Наб принёс находку инженеру, который трудился вместе с остальными колонистами в мастерской Трущоб.
      Сайрес Смит внимательно осмотрел цилиндр, затем повернулся к Пенкрофу и сказал:
      — Вы продолжаете настаивать, мой друг, что гибель «Быстрого» последовала не в результате удара о риф?
      — Да, продолжаю, мистер Сайрес, — ответил моряк. — Вы же сами прекрасно знаете, что в нашем проливе никаких рифов нет.
      — Ну, а что, если он наскочил на этот кусок железа? — продолжал инженер, протягивая Пенкрофу обломок металлического цилиндра.
      — Вот на эту-то трубку? — воскликнул моряк, даже не пытаясь скрыть недоверия.
      — Друзья мои, — обратился Сайрес Смит к колонистам, — надеюсь, вы помните, что, прежде чем затонуть, бриг подхватило и бросило вверх огромным столбом воды?
      — Конечно, помним, мистер Сайрес! — поспешно отозвался Герберт.
      — Вам угодно знать, чем был вызван смерч? Вот, этим. — И инженер протянул на ладони искалеченный цилиндр.
      — Вот этим? — спросил Пенкроф.
      — Да, потому что цилиндр — это всё, что осталось от подводной мины.
      — От мины! — в один голос воскликнули колонисты.
      — А кто установил мину-то эту? — сказал Пенкроф, не желая сдаваться.
      — Одно могу сказать — не я! — ответил Сайрес Смит. — Но факт налицо: кто-то установил мину, и вы сами могли судить о её неслыханной разрушительной силе.

ГЛАВА ПЯТАЯ