Утром, наскоро умывшись и перехватив по стакану молока, ребята помчались к озеру. Витька первым запрыгнул на плот, схватил шест и оттолкнулся от дна.
      — Куда спешишь-то так? — Генка еле успел запрыгнуть. — Всю рыбу не выловишь.
      Витька молча направился к белой коряге. Еще издали они заметили пузыри пластиковых бутылок, раскачивающиеся над водой. Бутылки были слегка притоплены, будто там, внизу, кто-то привесил к ним изрядный груз.
      — На месте кружки-то, — сказал Генка. — Не клюнула, наверное. Хотя…
      Витька не ответил. Он остановил плот рядом с бутылками, опустился на колени и вытащил первую бутылку. Шнур был размотан.
      — Есть? — с надеждой спросил Генка.
      Витька подергал шнур. На другом конце ощущалась неприятная пустота.
      — Нет ничего, — Витька принялся выбирать шнур. — Вторую проверь.
      Генка стал вытаскивать второй кружок.
      — У меня тоже пусто, — сказал он. — Никакого сопротивления.
      Витька продолжал сматывать шнур.
      — Вот это да! — Витька сел на плот и показал Генке конец шнура.
      Медный поводок был перекушен ровно посередине. Аккуратно так перекушен, в один раз.
      — У меня то же самое, — Генка показал Витьке такой же перегрызенный поводок.
      — Вот это зубы, — Витька сел на доски. — Она ведь не перетирала проволоку, а перекусила! Как ножницами срезала! Раз — и все! Это ж какие зубы-то надо иметь? Может, здесь какая-нибудь другая рыба, а? Не щука? Может, это пресноводная барракуда?
      — Это гигантская тропическая рыба баррамунди,  — Генка повертел пальцем у виска. — Какая еще пресноводная барракуда? Таких не бывает! Это обычная щука. Просто очень большая, старая и опытная. Но мы ее все равно поймаем! Кстати, у нас еще одиннадцать кружков и надо их проверить.
      Ребята отправились проверять остальные снасти. И на всех остальных результат был точно таким же — медные поводки были перекушены так же, как и первые два.
      — Это она специально, — сказал Витька. — Да, специально. Мы мучились — делали крючки, поплавки, поводки… А она бах — и все. Сожрала.
      — Да уж… — Генка не знал, что сказать. Получалось, что щука у них на самом деле какая-то необычная. Таких вроде бы и не водится, а оказывается — они есть. — Может, сеть попробуем проверить?
      Витька согласился. Он продолжал сидеть на досках и тупо рассматривать перекушенные поводки.
      — Теперь крюки-то ставить бесполезно, — размышлял он. — Все равно поперекусывает. А чем ее еще поймать? На трос живца, что ли, посадить?
      — Может, она в сеть попалась, — утешал его Генка. — Сейчас подплывем, а она там сидит…
      — Нас дожидается! С явными гастрономическими интересами. Эта щука наверняка очень любит детей…
      — Посмотрим, — говорил Генка. — Посмотрим! Все бывает…
      Он подогнал плот вплотную к сежню, закрепил плавсредство шестом и стал проверять сетку. Витька наблюдал за ним, но участия в процессе проверки не принимал.
      — Есть! — вдруг крикнул Генка. — Есть, блин! Вниз тянет! Давай, помогай!
      Витька вскочил и схватился за верхнюю тетиву сетки. И на самом деле почувствовал мощные рывки.
      — Не может быть… — сказал он.
      — Тащи давай, не может быть!
      И они принялись вытаскивать сеть на плот.
      — Вон она! — закричал Генка. — Вижу!
      В воде показался пестрый щучий бок. Ребята уперлись покрепче в плот и выволокли на настил большую желтоватую рыбину. Щука извивалась и пыталась спрыгнуть в воду.
      — Попалась, уткоедка! — Генка треснул щуку веслом по голове, и та сразу успокоилась.
      — Это не она, — разочарованно сказал Витька. — Зря ты ее треснул. Это обычная крупная щука. Крупная, но не более того. Утку она не сможет утащить. А наша щука не крупная. Наша щука огромная. Гигантская!
      — Да? — Генка скептически потрогал свой первый улов. — А мне показалось, что эта тоже гигантская…
      — Смотри-ка лучше, — Витька перевернул пойманную рыбину. — Во дела!
      По щучьему боку у головы и у хвоста проходили две глубокие борозды с вырванным белым мясом и распотрошенной чешуей.
      — А вот это сделал уже наш клиент, — Витька показал на борозды. — Пытался эту щучку сожрать.
      — А что, разве щуки других щук едят? — спросил Генка.
      — Еще как едят! — ответил Витька. — С большим аппетитом. А та, большая щука ухватила эту поперек туловища. Теперь представь, какие у нее челюсти!
      Витька измерил пальцами расстояние между бороздами.
      — Ого! — изумился Генка. — Но тогда… тогда она точно не щука, а… крокодил какой-то! Сорок с лишним сантиметров челюсть. А может, и больше! Просто щучий великан!
      — Вот и я о чем, — Витька подтолкнул плот к пляжу. — А мы на него с какими-то крючочками! Он в этом озерце всех уже слопал, даже за тутошних щук принялся. Недаром они через протоку удрать пытаются.
      — Да уж… — Генка поднял оглушенную рыбину и засунул ее в бидон, хвост остался торчать снаружи. — Отнесем ее домой, пусть тетка пожарит.
      — Хорошо.
      Они причалили и привязали плот к коряге.
      — Ты, Ген, иди, щуку пока относи, а я тут посижу, подумаю, — Витька уселся на песок.
      Генка пожал плечами и потащил домой щуку. Когда он вернулся, Витька продолжал сидеть. На том же месте.
      Погода изменилась. Солнце исчезло, стало облачно и прохладно, песок остыл. Витька ежился от холода, но с песка не вставал. Генка подошел и сел рядом. Витька молчал.
      — Знаешь, чем можно попробовать ее поймать? — сказал вдруг Витька.
      — Чем? — Генка свернул в трубочку кусочек бересты, сделал факел, поджег и теперь грел на нем руки.
      — Ее можно попытаться застрелить из подводного ружья.
      — А где мы возьмем подводное ружье? — спросил Генка. — Его из проволоки не свяжешь. Да и вообще подводное снаряжение… Кто нам его сюда притаранит?
      Ребята переглянулись.
      — Жмуркин! — в один голос сказали они.
      — Бежим домой! — Генка вскочил.
      — А как мы до усадьбы доберемся?
      — Забыл, что ли? — Генка уже бежал по направлению к дому. — У тетки же есть Березка! Кто первым добежит, тот сидит спереди.
      Первым до конюшни добежал долговязый Витька.
      Березка жевала сено и зевала.
      — Запрягать долго, — сказал Генка. — Поэтому едем верхом. Я однажды видел, как седло приделывают. Ну, в смысле, лошадь заседлывают. Сейчас попробую.
      Генка неумело забросил на спину Березки седло и криво затянул снизу подпруги. Кое-как приладил уздечку.
      — Пойдет, — сказал он. — Давай, Витька, забирайся.
      Витька подставил под бок лошади стул и вскарабкался в седло.
      — Ноги вот в эти штуки засовывай, — руководил Генка. — Стремена называются…
      — Не учи… — Витька вставил ботинки в стремена.
      Генка забрался в седло сразу за ним. Витька взял в руки уздечку.
      — Что говорить-то надо? — спросил он.
      — Что-что, как обычно, — ответил Генка: — Н-но, мертвая!
      — Н-но, мертвая! — сказал Витька и легонько ткнул лошадиные бока пятками.
      Березка послушно вышла из конюшни и двинулась по направлению к колхозной усадьбе.
      Через километр Генка сказал, что двенадцать километров — не такое уж и большое расстояние. Через два заметил, что он не создан для верховой езды. Через восемь километров Генка умолял Березку бежать чуть помедленнее, а то и вовсе перейти на шаг. К концу двенадцатого он просто мычал и иногда произносил бессмысленным голосом: „Буря мглою небо… кроет…“
      Витька переносил путешествие стоически.
      Березка остановилась на центральной площади колхоза как раз напротив почты и фонтана. Генка сполз на землю. Витька соскочил пружинисто и будто бы привычно.
      — Это в миллион раз хуже, чем мотокросс, — сказал Генка. — И как только люди на коняшках ездят?
      — Легко и непринужденно, — Витька привязал Березку к столбу. — Звонить будем?
      — У него же мобильник только так, для понта, с собой. Надо телеграмму посылать. Текст, значит, такой: „Срочно приезжай снаряжением подводной охоты большие траблы“…
      — Траблы замени на проблемы, — посоветовал Витька. — А то передавать не будут.
      Отправив телеграмму, ребята вышли на площадь.
      — Завтра можно идти встречать первый автобус, — сказал Генка.
      — Почему завтра? Почему первый?
      — Могу поспорить, что Жмуркин приедет завтра. Завтра и первым автобусом. Не вытерпит. Я специально телеграмму так придумал. С неопределенностями. Жмуркин клюнет. У него фантазия разыграется, и он приедет. Клюнет и сразу же приедет, я-то его знаю. Тут недалеко, в конце концов — несколько часов всего…
      — А снаряжение?
      — И снаряжение добудет. Будь спокоен. А пока надо немного освежиться.
      Генка побежал к фонтану и сунул под воду голову.
      — И зачем они этот фонтан тут поставили? — он вынырнул и теперь по-собачьи отряхивал голову от воды.
      — Красиво просто, — сказал Витька. — Церковь вон какая, еще дома старые. И фонтан. Большой, глубокий. Не фонтан, а целый бассейн. И чистенький такой, ни тебе бутылок в нем, ни какой другой пакости. Следят, наверное…
      — Дорог нет нормальных, а фонтан вот есть, — Генка снова нырнул и вынырнул обратно. — Только воду зря переводят. А вода вкусная, хоть в бутылки разливай.

      Все получилось так, как и предполагал Генка. С утра друзья запрягли Березку и отправились встречать первый автобус.
      Автобус остановился возле почты, и из него вывалился Жмуркин. Жмуркин оглядел площадь, на секунду задержал взгляд на доме, где ночевал драматург Островский, в две секунды оценил шатровую церковь семнадцатого века, снял церковь и дом Островского на фотоаппарат, презрительно поморщился на фонтан и лишь затем увидел Витьку и Генку.
      — Я вижу, толпа уже встречает своего героя! — Жмуркин кивнул ребятам. — Привет, аборигены! Жмуркин-завоеватель прибыл принести вам огонь цивилизации!
      Выглядел Жмуркин как житель большого города, впервые отправившийся на экскурсию в джунгли: камуфляжный комбинезон, скатанные до колен сапоги-бродни, накомарник, за плечами огромный туристический рюкзак. На бедре болталось устрашающего вида мачете.
      — Тише ты! — прошептал Генка. — Местные не любят, когда их так называют.
      — Ясно, — кивнул Жмуркин. — Я смотрю, тут неплохо. Цивилизация своей неотвратимой поступью проникает в самые отдаленные уголки нашей Родины… Это хорошо.
      Жмуркин выпрямился и заговорил нормальным голосом.
      — После четырех часов на автобусе мне надо как следует отдохнуть, — Жмуркин стряхнул с рукава пыль. — Принять ванну, выпить ромашковый чай…
      — Мы не здесь живем, Жмуркин, — огорчил его Витька. — Тут еще двенадцать километров.
      — Двенадцать километров… — протянул Жмуркин. — Надеюсь, не пешком?
      — Не, — зверски улыбнулся Витька. — Тетка Люся мотоплуг одолжила.
      — Мотоплуг? — насторожился Жмуркин.
      — Он шутит, — серьезно сказал Генка. — Мы на лошадях поскачем. У меня Серко, у Виктора Березка, у тебя Сатана…
      — Сатана… — нахмурился Жмуркин. — Да я никогда лошадь живую и не видел! А вы говорите — Сатана…
      — Вот и познакомитесь, — Генка отобрал у Жмуркина рюкзак, и они отправились на окраину колхозной усадьбы.
      Всю дорогу Жмуркин ныл, что он не хочет ехать на Сатане, что двенадцать километров — не слишком большое расстояние — можно пройтись пешком, что до захода солнца еще времени полно… Но Генка на все нытье приятеля не поддавался и шагал себе вперед.
      За последним домом их ждала впряженная в телегу Березка.
      — А вы говорили, что скакать придется! — сразу воспрял духом Жмуркин. — А в санях мы только так…
      — Это не сани, — поправил Генка. — Это телега. Поедем с комфортом.
      Ребята забрались в телегу, Генка взял в руки вожжи и несильно хлестанул Березку.
      — Вот это я понимаю! — Жмуркин отвалился на сено и принялся любоваться пейзажем. — А вы давайте, рассказывайте, что тут у вас? Какие проблемы? Какая нужна помощь? Я ненадолго отпросился. На несколько дней буквально. Все как раз получилось — вчера мне премию дали… Я, кстати, вам еще не рассказывал?
      Витька и Генка отрицательно покачали головами.
      — Меня повысили, — с гордостью сказал Жмуркин. — Теперь я заведующий ложей для важных персон!
      — Чем заведующий? — переспросил Витька.
      — Местами такими специальными, повышенного удобства. Они отдельно от всех. Зарплата теперь в два раза выше. И почет. Учитесь, неудачники! Ну да ладно. Так вот, мне как раз вчера премию дали. Нормальные деньги. Купил матушке букет. Прихожу домой, приношу деньги. А она мне вашу телеграмму показывает. Ну, я у нее и отпросился. Она так моей премии обрадовалась, что сразу меня и отпустила. Только вот Генкиным родакам позвонила, узнала что да как… А меня даже до автобуса проводила. Так какие тут у вас дела, бандерлоги?
      — Дела кислые, — сказал Генка. — Здесь в озере живет щука. За последнюю неделю она сожрала двадцать три утенка. Тетка их выпускать перестала. А если их не выпускать, они плохо растут. Так что одни убытки.
      — Понятно, — важно сказал Жмуркин. — Папа Жмуркин вам поможет. Папа Жмуркин все исправит и укажет вам верное направление…
      Жмуркин стал вытаскивать из рюкзака предметы подводного снаряжения. По пути он рассказывал:
      — У одного парня одолжил. Он мне снаряжение, а я ему абонемент в кино обещал. На неделю. В этом мире все просто. Комплект, рассчитанный на зимние условия.
      Жмуркин достал из рюкзака черный, отдающий запахом горелой резины костюм.
      — Это гидрокостюм, — пояснил Жмуркин. — Специальный костюм, чтобы в воде не замерзнуть. Устроен по принципу дамских колготок. Вы знаете, что если надеть под сапоги колготки, то, даже промокнув, ни фига не замерзнешь? У них такая структура — капельки воды нагреваются телом и создается своеобразный тепловой кокон. Костюм такой же. Этот парень в нем на Новый год нырял — и ничего.
      Жмуркин извлек маску и длинную пластиковую трубку.
      — Это маска и трубка. Тут и объяснять нечего — маску на глаза, трубку в зубы. И вперед. Вашей щуке конец.
      И Жмуркин лучезарнейше улыбнулся.
      — Постой-ка, — сказал Витька. — Это что, все?
      — Все, — снова улыбнулся Жмуркин.
      — А остальное? — подозрительно спросил Витька. — Остальное где?
      — Остального нету, — Жмуркин развел руками. — Так получилось. Ничего не мог поделать. Вот есть еще телескопический спиннинг, катушка и японская леска на ней. А насадки… этой, как ее… тоже нет. Парень сказал, что он голавля какого-то поймал и тот голавль все и оторвал…
      Витька с Генкой переглянулись.
      — А как же балласт? — поинтересовался Витька. — Как же буек? А ласты? Ружье? Как ты собираешься охотиться на щуку без всех этих принадлежностей? И на фига ты спиннинг без блесны притащил?
      Жмуркин пожал плечами.
      — Это-то ладно, — вмешался Генка, — ее можно и самим сделать. Так что спиннинг пригодится. Да и остальное… Денек потрудимся и все смастерим.
      — За день? — удивился Витька. — За день сделаем ружье и ласты?
      — И даже быстрее, — сказал Генка. — За утро. Не такие, конечно, как настоящие, но на пару заплывов хватит…
      — Я всегда говорил, что Генка у нас — технический гений, — заявил Жмуркин. — Блоху подкует! Химикус-Механикус, просто Винтик и Шпунтик в одном флаконе…
      — Мы вот что придумали, — Генка подхлестнул Березку, чтобы она не очень-то ленилась, и Жмуркин кувыркнулся в телегу. — Щука охотится за утятами на отмели, мы ее там уже видели. Наберем в гусятнике перьев, высыплем в воду. Щука почует перья и пожалует. Тут мы ее и шлепнем.
      — Хорошая идея, — согласился Жмуркин. — А кто поплывет?
      — Я поплыву, — ответил Витька. — Я вообще хорошо плаваю. Так что я. У меня и опыт есть, я видел, как охотятся…
      Жмуркин промолчал.
      Постепенно вечерело. Становилось прохладно, из кустов выползал туман, начиналось самое загадочное время — сумерки. Витька накинул на плечи ватник и еще один передал Генке. А Жмуркину было и без того тепло в его комбинезоне.
      — На самом деле эта подводная охота — дело непростое, — сказал Жмуркин. — Щуки не так безобидны, как кажется на первый взгляд. Бывает, они даже на людей нападают. Я вот историю знаю… Одна женщина мыла в реке ложки. Моет и моет, моет и моет… И тут вдруг из воды щука как выскочит! Метра два в длину. И тетку эту цап за руку с ложкой — думала, что рыба. И руку до локтя откусила!
      — Врешь, — сказал Генка. — Не бывает такого.
      — Не веришь — не надо, — пожал плечами Жмуркин. — А так оно и было. А другая щука собаку в воду утащила. Собака по берегу лягушек ловила, а щука ее цап за ногу! Так живьем под воду и утащила. Доберман-пинчер, между прочим, был.
      Березка заржала. Все вздрогнули.
      — А что же ее доберман не покусал? — спросил Витька. — У него ж у самого прикус, как у крокодила.
      — Вот уж не знаю, — развел руками Жмуркин. — Может, он старый был.
      Они перебрались через речку с торфяной водой, протащились еще три километра по овсяным полям, поднялись на невысокий холм и увидели озеро, а сразу у озера хозяйство тети Люси. В доме горел свет, во дворе лаяла собака, из трубы шел дым, пахнущий чем-то вкусным. Жмуркин зашевелил ноздрями.
      — Сегодня жареный хлеб, плавленый сыр и сливки, — сказал Генка. — Лучше ничего не бывает.
      В животе у Жмуркина заурчало. Генка злорадно засмеялся и подхлестнул Березку. Телега быстро покатилась под уклон.
      Тетя Люся встречала ребят возле ворот с керосиновой лампой и Буфером. Буфер обнюхал Жмуркина, остался доволен и скрылся в конуре.
      — Проходите, пожалуйста, — тетка закрыла ворота. — Ужин готов.
      И на самом деле — на столе обнаружилась большая плетенка с тостами, блюдо с плавленым сыром, моченые яблоки, сметана и трехлитровая банка сливок. Тетка Люся пошла спать, а друзья устроились за столом и накинулись на еду.
      После того как было съедено по пять тостов с сыром и выпито по два стакана сливок, ребята отвалились на спинку дивана и стали разрабатывать план завтрашнего мероприятия.
      — Все очень просто, — говорил Жмуркин. — В том месте, где из озера вытекает ручей, поставим сеть.
      — Там мы сеть уже поставили, — сказал Генка.
      — Отлично! На отмели разбросаем перья. Потом Витька полезет в воду и будет сторожить, пока щука не приплывет…
      — А если она не приплывет? — спросил Витька.
      — Приплывет, — уверенно заявил Жмуркин. — Куда ей деваться? Кстати, а как щуку-то зовут?
      — Как зовут? — Витька посмотрел на Генку. — Мы не знаем, как ее зовут. Щука и все.
      — Это в корне неправильно! — возмутился Жмуркин. — У каждой такой твари должно быть имя. Моби Дик — белый кит-убийца, Шер-Хан…
      — Шер-Хан — тигр, — напомнил Генка.
      — Все равно, — Жмуркин принялся ходить взад-вперед по кухне. — Если нет имени, то мы как бы боремся со всеми щуками подряд, а не с одной конкретной щукой. Надо ее срочно именовать, а то ничего не получится.
      — Челюсти! — предложил Генка.
      — Красиво, — кивнул Жмуркин. — Но уже было.
      — Предлагаю именовать ее Живоглотом, — сказал Витька. — Или Уткоглотом…
      Жмуркин с сомнением покачал головой. Он выбрал из миски яблоко побольше, откусил, прожевал и сказал:
      — Уткоглот — это детский сад. Предлагаю назвать серьезно. Скажем, Старый Ник.
      — Почему так? — спросил Генка.
      — Старым Ником называли демона, который водился в речных омутах. А в Германии так называли всех щук, что больше полутора метров. Там считали, что если рыба до таких размеров дорастает — то это не простая рыба. Особенная. Я думаю, ваша как раз такая.
      — Такая, — вздохнул Витька. — Еще как такая! Когда мы с ружьем ее караулили, она, как торпеда, из глубины вышла. Как подводная лодка какая-то. Генка пальнул, а не попал. И все крючки нам уже пооткусывала…
      Жмуркин добыл из плетенки еще один тост, густо намазал его сыром, откусил с краю.
      — Эх вы, село, — сказал он поучительно. — С физикой у вас совсем плохо. Угол падения равен углу отражения. Слыхали? Так вот, в воде надо чуть-чуть под более тупым углом стрелять — тогда дробь отразится от воды и куда надо попадет. Село, село…
      Генка сделал постороннее лицо.
      — Щука становится на путь поедания утят совершенно не случайно, — говорил Жмуркин, жуя жареный хлеб. — Она достигает уже таких размеров, что ей больше нечего есть. Рыбу ловить — слишком тяжело, гоняться надо много, а энергии мало. Вот тут и появляются утята. Их и ловить легче, и калорий в них больше.
      Жмуркин доел тост и посмотрел на сливки.
      — Если ее не остановить, то ситуация усугубится, — Жмуркин почесал подбородок, осушил очередной стакан и сказал: — Из достоверных источников известно, что щуки любят греться на солнце, лежа на мелководье. Насколько я понял, как раз на мелком месте и утки плавали. Значит, мы прячем туда Витьку, Витька видит щуку, вступает с ней в решительный бой и как истинный представитель вида Homo Sapiens одерживает победу.
      Жмуркин налил себе еще сливок.
      — Так выпьем же за победу! — Жмуркин опрокинул стакан залпом, по-гусарски.

      Витька проснулся от какого-то шума. Он спустил ноги на пол, потянулся, зевнул и вышел во двор. Шум издавал Жмуркин. Он двумя жестяными ведрами таскал воду из колодца и наливал ее в большой бак, прилаженный на крыше.
      — Ну и здоров же ты спать! — сказал Жмуркин. — Уже час дня, а ты все дрыхнешь!
      — Сам, наверное, только что встал, — ответил ему Витька. — Вон морда-то какая заспанная!
      — Это от раздумий, — Жмуркин взобрался по стремянке и опрокинул ведра в бак.
      — Ты бы пошел просто искупался в озере, чем так мучиться, — посоветовал Витька.
      Жмуркин не ответил.
      — Да он щуку боится, — усмехнулся Генка. — Вдруг щука его утащит.
      — Ничего я не боюсь, — сказал Жмуркин. — Просто падающая сверху вода оказывает ионизирующее действие. А я обожаю водные процедуры…
      — Жмуркин, — снова усмехнулся Генка. — Тебя ионизируй не ионизируй, лучше ты не станешь.
      Жмуркин показал язык и отправился под душ. Ионизировался он минут пять, потом вышел освеженный и сказал:
      — Ну, вот я и готов к великим свершениям.
      Витька тоже было собрался немножко помыться, но потом подумал, что если он зайдет в душ, то из бака обязательно свалится какая-нибудь пиявка. Поэтому просто почистил зубы, побрызгал в лицо водой и растер кулаками.
      После помывки ребята собрались за столом во дворе. Генка взял слово.
      — Я много думал сегодня ночью… — начал он.
      — Это на тебя так непохоже, — съязвил Жмуркин. — Не перегрелся случайно от напруги-то?
      Генка не обратил на него внимания.
      — Я много думал — и вот что придумал. Недостающие части подводного снаряжения мы изготовим сами. Ружье… Ну, ружье нам в таких условиях, конечно, не сделать, даже нечего пытаться. Поэтому предлагаю вместо ружья использовать гарпун.
      — А гарпун ты из веника свяжешь! — хмыкнул Жмуркин.
      — А гарпун и не надо связывать, гарпун у нас есть.
      Генка сходил в конюшню и притащил с сеновала трезубые вилы.
      — Отличная вещь, — он воткнул вилы в землю. — Кого хочешь пробьют. К тому же я проверял, они не тонут, но и не всплывают. Если учесть размеры нашего клиента, то можно предположить, что скорость его не очень велика. Значит, его вполне можно загарпунить. Проблема заключается в следующем — на зубцах отсутствуют бородки. То есть…
      — То есть как легко вилы войдут, — сказал Витька, — так же легко они и выйдут. А бородки — это как у наконечников стрел. Поэтому…
      — Поэтому сейчас Жмуркин возьмет ножовку и напильник и эти бородки выпилит, — закончил Генка.
      — Я не умею, — быстро сказал Жмуркин.
      — Все не умеют, — Генка был безжалостен.
      Генка выложил на стол ножовку по металлу и здоровенный напильник. Жмуркин вздохнул, положил на стол вилы и стал возить по зубцам ножовкой.
      — Пили наискосок, — посоветовал Витька.
      — Не учи, — огрызнулся Жмуркин.
      Затем Генка выставил на стол пластиковую бутылку.
      — Это вот, как видите, пластиковая бутылка, — сказал Генка. — Куда же нам без нее? В современном мире без пластика не прожить. Из бутылки мы сделаем буек. Этим займешься ты, Витька.