За триста лет существования Грейндж повидал все это множество раз. Грегори Порлок и Леонард Кэрролл отошли в прошлое. Теперь они значили для дома не больше, чем Ричард Помрой, который заколол своего слугу, за что был повешен в 1650 году — в бытность лорда-протектора[24], или чем Изабел Скейф, которая спустя пятьдесят лет вышла замуж за Джеймса Помроя и выбросилась из окна комнаты, недавно занимаемой мистером Кэрроллом. Она упала на булыжники двора и разбилась насмерть, и причина ее самоубийства осталась неизвестной. Люди с подозрением косились на Джеймса Помроя, но он спокойно дожил до глубокой старости, а его сын, известный как «добрый сэр Джеймс», основал фонд, обеспечивший двенадцать стариков и двенадцать старух местного прихода «достойным жилищем, достойной пищей, достойной одеждой до конца их дней, а после этого достойными похоронами».

Были и другие истории, где смешивалось хорошее и плохое, истории людей, не дороживших жизнью, рисковавших ею в сражениях и гибнущих, вынося с поля боя раненого товарища, истории тех, кто страдал и грешил, кто умер, промотав все отпущенные годы на чужбине или примиренный с Господом в своей постели. Дом пережил их всех, как пережил Грегори Порлока и Леонарда Кэрролла.

В камине полыхал яркий огонь. В комнате было тепло и уютно. Мисс Силвер закончила одну фуфайку и начала вязать другую, ласково улыбаясь Джастину и Доринде. Ничто не радовало ее больше, чем вид счастливой молодой пары.

Она обернулась к Фрэнку и встретилась глазами с его холодным и слегка циничным взглядом.

— Ну, почтенная наставница, вы долго собираетесь молчать?

— Мой дорогой Фрэнк, что ты хочешь от меня услышать?

Циничный взгляд сменила улыбка.

— Что вам угодно.

Мисс Силвер тоже улыбнулась, но сразу же стала серьезной.

— Я не прошу тебя быть излишне откровенным, но так как мистер Мастермен сегодня предстал перед судом по обвинению в убийстве Леонарда Кэрролла, очевидно, не нашлось достаточно доказательств, чтобы обвинить его и в убийстве Грегори Порлока, хотя не вызывает сомнений, что он совершил оба преступления.

Фрэнк кивнул.

— Отпечатки пальцев, наличие которых вы нам подсказали, и след светящейся краски на рукаве его смокинга — единственные улики против Мастермена в деле Порлока, и защита легко бы их опровергла. Прикоснуться рукой к каминной полке он мог по абсолютно невинной причине, коих можно было бы найти не меньше дюжины. Как и к лестничной панели во время шарады. Все участники спускались с лестницы, поворачивались у стойки перил и проходили через пятно света к задней стене холла. Отпечаток на панели находится как раз в том месте, где Мастермен должен был находиться, покидая освещенный участок и снова скрываясь в темноте. Чего уж естественнее — протянуть руку и притронуться к стене.

Мисс Силвер кашлянула.

— Но в таком случае пальцы были бы развернуты в сторону задней стены холла. Отпечаток, насколько я понимаю, был почти вертикальный, но с легким наклоном в противоположном направлении. Собственно, я и предполагала, что он должен выглядеть именно так, — если мистер Мастермен шел от камина в темноте, протянув вперед руку, чтобы знать, когда он доберется до лестницы. Я рассчитывала увидеть отпечаток левой руки, так как в правой был кинжал.

— Все так и было, — снова кивнул Фрэнк. — Но мы не можем обращаться с этим в суд. Ловкий адвокат сотрет такие улики в порошок. Мастермен получит свое за убийство Кэрролла — в этом не приходится сомневаться. Его отпечатки на телефоне в комнате Порлока, на двери и окне бильярдной, плюс показания мисс Мастермен…

— Мне так ее жаль! — воскликнула Доринда.

Мисс Силвер ласково на нее посмотрела.

— Она пережила ужасное время. Не сомневаюсь, что она давно подозревала, что ее престарелая кузина умерла по вине брата. Не обязательно в результате отравления или каких-либо насильственных действий. Думаю, мисс Мастермен опасалась, что кузина умерла от сильного испуга. Это камнем лежало у нее на душе, да еще мучила мысль о том, что брат утаил завещание, хотя она получала по его условиям ту же сумму, что и по старому завещанию. Любопытно, сколько ей еще удалось бы прожить, если бы вина брата не была доказана. Предположим, арестовали бы мистера Оукли. Вряд ли она смогла бы скрыть свою тревогу и душевные терзания от своего брата. Мастермен хорошо бы представлял, как он рискует, если вдруг она не сможет больше молчать, в конце концов она действительно не смогла… Он только что убил двух человек и вряд ли бы остановился перед очередным убийством. Думаю, ему бы удалось убедительно инсценировать самоубийство. Я уверена, что мисс Мастермен спасла свою жизнь в тот момент, когда совесть не позволила ей допустить ареста невинного человека.

Джастин поднял брови.

— Интересно, считает ли она, что эту жизнь стоило спасать.

Спицы мисс Силвер энергично защелкали.

— Вынуждена с вами не согласиться. Жизнь всегда стоит спасать. Мисс Мастермен — совестливая женщина, у нее здоровые религиозные принципы. Она получит большое состояние и будет по мере сил творить добро. Поначалу ей будет очень нелегко, но я постараюсь ее поддержать. Уверена, что она справится… Как говорит лорд Теннисон:

Джастин с трудом удержался от улыбки.

— Эхо великой и наивной Викторианской эпохи[25], когда людям внушали, что все к лучшему в этом лучшем из миров.

Мисс Силвер укоризненно кашлянула.

— Это была эпоха, давшая миру великих мужчин и женщин. Пожалуйста, не забывайте тех, кто неустанно трудился ради более счастливой жизни общества, их мечты сейчас начинают сбываться. Но вернемся к афоризму лорда Теннисона. Я не верю, что из жизни можно изъять веру и надежду, а покуда они существуют, искренняя жажда смерти невозможна.

В холодных глазах Фрэнка мелькнуло искреннее восхищение. Практичность, решительность, ум, твердость, моральные устои, доброта, даже чопорность — все качества Моди приводили его в восторг.

— Знали бы вы, как меня возвышает сотрудничество с вами, — сказал он, дерзко послав ей воздушный поцелуй. — Мой моральный тонус начинает просто зашкаливать. Но продолжайте. Я хочу знать как можно больше, а многое из этого никогда не будет фигурировать в суде. — Фрэнк повернулся к Джастину. — Позвольте сообщить вам строго конфиденциально, без протокола. — Он понизил голос до шепота: — Мисс Силвер знает все.

— Мой дорогой Фрэнк!

Эбботт энергично кивнул.

— Не обращайте на нее внимания. Она воспитана в скромности — чисто викторианский недостаток. Человеческая раса для нее вся на виду, как в витрине магазина, но она смотрит и сквозь витрину и она способна увидеть даже скелет в самом дальнем шкафу. Поэтому предупреждаю — когда надумаете совершить преступление, держитесь от нее подальше. Лишь то, что моя совесть абсолютно чиста, позволяет мне смело смотреть ей в глаза.

Мисс Силвер снова взялась за бледно-розовый клубок.

— Право, дорогой Фрэнк, я бы очень хотела, чтобы ты перестал болтать глупости. Что бы ты хотел от меня услышать?

— Ну, мне бы хотелось знать, блефовал ли Кэрролл, намекая на то, будто он что-то видел, когда зажегся свет. Несомненно, он оказался в тот вечер с шарадами в очень выигрышной позиции. На верху лестницы — пускай даже на третьей ступеньке — ему были видны все находящиеся у камина. Если там было, что замечать, он бы это заметил. Вопрос в том, было ли это.

Мисс Силвер задумчиво кашлянула.

— Пожалуй, что-то все-таки было. Я много об этом думала. Конечно, мистер Кэрролл никак не мог видеть, как убийца нанес удар или стер отпечатки пальцев с рукоятки кинжала. Услышав, как мистер Порлок вскрикнул и упал, мистер Ли отодвинул мисс Доринду к стене, ощупью добрался к парадной двери и включил свет. У убийцы было достаточно времени, чтобы вытереть рукоятку и отойти от трупа. Полагаю, мистер Кэрролл мог видеть только одно. Закалывая мистера Порлока, мистер Мастермен испачкал рукав смокинга светящейся краской, которой он пометил свою жертву. Мистер Мастермен едва ли мог это заметить, пока не занял то место, где намеревался находиться, когда снова вспыхнет свет. Но, очутившись там, он, естественно, посмотрел на свою руку и увидел слабое свечение, исходившее от пятна краски. Инстинктивно он попытался удалить пятно. Если свет зажегся в тот момент, когда мистер Мастермен вытирал рукав, то мистер Кэрролл мог это заметить, а он был слишком умен, чтобы не сделать собственные выводы. Помните, что впоследствии мистер Мастермен воспользовался возможностью как бы случайно задеть мисс Лейн, у которой на плече было пятно краски, а уж потом привлек внимание всех к тому факту, что он испачкал обшлаг. Краска была только на самом краю рукава и больше нигде — такое пятно трудновато заполучить, проведя рукавом по плечу леди. Лично я не могу в это поверить. Столь же трудно, на мой взгляд, вонзить кинжал в спину человека по самую рукоятку в центр светящегося пятна, не испачкав при этом манжету рубашки или рукав пиджака. Я спрашивала всех, заметили ли они что-нибудь необычное в смокинге мистера Мастермена. Четверо, включая мистера Ли, заметили, что рукава были слишком длинными, практически скрывавшими манжеты рубашки. Это объясняло пятно на материи.

— Все это очень интересно, мисс Силвер, — сказал Джастин Ли. — Но если Кэрролл думал, что Мастермен убийца, то почему он шантажировал не его, а Оукли?

Мисс Силвер покачала головой с таким видом, словно ученик оказался не таким смышленым, как она ожидала.

— Мистер Кэрролл казался вам смелым человеком? На меня он не производил такого впечатления.

— Да уж, — усмехнулся Джастин.

— Не думаю, чтобы мистер Кэрролл рискнул шантажировать убийцу. Он явно не стал бы встречаться с мистером Мастерменом в пустом дворе. Но мистер Оукли — другое дело. Как и все остальные, мистер Кэрролл видел миссис Оукли, упавшую перед мертвецом на колени и называвшую его Гленом. Он не мог не догадаться, что мистер Оукли пребывает в смятении от страха, что его жена замешана в преступлении, и приготовился сыграть на этом страхе. Мистер Кэрролл позвонил мистеру Оукли, сделал грязный намек и положил трубку. Когда мистер Оукли, в свою очередь, позвонил ему и сообщил о своем приходе, мистер Кэрролл, должно быть, почувствовал уверенность в успехе. Что его целью был шантаж, ясно из слов Мастермена, притворявшегося мистером Оукли, которые подслушала миссис Тоут. «Не стоит переговариваться через окно. Спуститесь, мы все обсудим». Мистер Кэрролл засмеялся и спустился вниз. Это был момент его торжества. Но торжество грешника длится недолго.

— Да, вы правы, — промолвил Джастин. — Все сходится. Ну, завтра мы все разъезжаемся, но надеюсь, это не прощание. Вы навестите нас, когда мы поженимся?

Мисс Силвер улыбнулась.

— Предвкушаю это удовольствие. Всегда приятно что-то предвкушать. Как говорит лорд Теннисон:

Последовало слегка испуганное молчание. Доринда робко улыбнулась, но Фрэнк Эбботт оказался на высоте положения. В его голосе звучал смех, но это был смех, свидетельствующий об искренней привязанности. Наклонившись, он поцеловал мисс Силвер руку, а заодно спицы и шерсть.

— Не беспокойтесь, — заверил ее Фрэнк. — Чистое золото не ржавеет.

Примечания