Глава 26

Миссис Андервуд сидела на стуле, спинка которого была из хромированных трубок, — он был крайне неудобным. Но миссис Андервуд напоминала себе, что она жена подполковника авиации и что сидящий напротив толстяк — всего лишь полисмен в штатском, почти что констебль, который останавливает транспорт и помогает ей перейти дорогу во время затемнения. Миссис Андервуд надела модную шляпку и щедро воспользовалась косметикой, но это не помешало ей снова почувствовать себя той Мейбл Пибоди, какой она была двадцать с лишним лет назад, — смертельно напуганной девушкой, молящейся, чтобы земля разверзлась и поглотила ее. Выросшему в деревне Лэму она напоминала испуганное животное. Страх есть страх — и скрыть его нелегко. Коровы в горящем хлеву — он видел это мальчишкой и никогда не мог забыть, — крысы в ловушке, овцы, боящиеся свирепого пса, и эта модно одетая леди выглядели примерно одинаково. Испуг миссис Андервуд его не удивлял — инспектор знал, что у нее есть причины бояться. Возможно, за ее страхом кроется нечто большее, чем ему известно, но для начала хватит и этого.

— Как я понял, значительную часть вчерашнего дня и вечера вас не было дома, миссис Андервуд, — вежливо начал он. — Мы составляем график прихода и ухода всех жильцов. Это поможет нам определить, в какое время посторонний мог посетить мисс Роуленд, не будучи замеченным. Не сообщите ли вы нам, когда и где вы находились вчера?

Это не внушало особых опасений. Мейбл Пибоди исчезла, а Мейбл Андервуд сообщила требуемую информацию:

— Я ходила на ленч, а потом пошла заменить мою племянницу в центр мисс Миддлтон. Там упаковывают посылки для жертв бомбардировок и нуждающихся эвакуированных. Конечно, это важное и полезное дело, но я не в состоянии работать под руководством мисс Миддлтон. Впрочем, вам это неинтересно, так что не стану отнимать у вас время… На чем я остановилась? Ах да, я упаковывала посылки до пяти, а затем отправилась играть в бридж к Сомсам. Сюда я вернулась около половины восьмого.

— Вы сразу пошли домой?

Миссис Андервуд казалась удивленной.

— Да.

— Прямо в вашу квартиру?

Страх вернулся. Она смотрела на окно, на камин — куда угодно, только не на старшего инспектора Лэма.

— Не знаю, что вы имеете в виду. Разумеется, я вернулась в свою квартиру.

— Да, конечно. Но вы не сразу вернулись туда, не так ли? Ваша горничная Айви Лорд утверждает, что вы шли впереди нее от самого угла, а впереди вас шла мисс Роуленд. В половине седьмого было достаточно светло, чтобы она могла узнать двух знакомых женщин. Айви Лорд говорит, что когда она вошла в дом, то не увидела мисс Роуленд, но вы стояли у лифта, ожидая, пока спустится кабина. Горничная ждала в дверях, пока вы не вошли в лифт. Мисс Андервуд разрешила ей выйти, но она задержалась и надеялась, что вы пройдете прямо в свою комнату и ей удастся незаметно проскользнуть. Но, войдя в квартиру, Айви Лорд с удивлением узнала, что вы еще не возвращались. Тогда было двадцать восемь или двадцать девять минут восьмого — она говорит, что посмотрела на часы в прихожей и в кухне, как только сняла пальто, и что вы пришли только через десять минут. Вы будете оспаривать ее заявление?

Миссис Андервуд покраснела до корней волос. Ее внушительный бюст пришел в движение.

— Нет-нет… конечно нет…

Лэм слегка склонился вперед.

— Мисс Роуленд шла впереди вас всю дорогу от угла?

— Да. Она провожала кого-то на автобусной остановке.

— Вы не заговорили с ней?

— Нет. Она отошла, прежде чем я вышла из автобуса.

— Вы имеете в виду, что намеренно подождали, пока она отойдет подальше?

— Ну, что-то вроде того. Я, по сути дела, встречалась с ней только один раз — в понедельник Уилларды пригласили ее четвертой для игры в бридж. Мне не хотелось продолжать знакомство — я должна была думать о моей племяннице.

— Допустим. А теперь, миссис Андервуд, как быть с промежутком между половиной восьмого и без двадцати восемь? Айви Лорд говорит, что видела, как вы вошли в лифт. Куда вы поднялись?

Лицо миссис Андервуд стало пурпурным. Она вцепилась в трубчатые подлокотники стула, и ее вспотевшие ладони ощутили холод металла.

— Я поднялась… на верхний этаж, — сбивчиво заговорила она. — Хотела кое-что сказать мисс Роуленд… Ничего особенного… просто я подумала, что мне удастся ее поймать, прежде чем она войдет к себе…

— И вам это удалось?

Миссис Андервуд отвела взгляд.

— Я не видела ее. Я передумала.

— Вы просто поднялись на верхний этаж и спустились снова? Но это едва ли заняло бы десять минут, верно?

Миссис Андервуд тяжко вздохнула.

— Да, но я… не сразу спустилась. Наверное, это звучит глупо, но я никак не могла принять решение. Дверь в квартиру была закрыта. Сначала я подумала, что уже поздно, а потом решила покончить с этим и хотела было позвонить, но… не решилась. Я спустилась пешком на один этаж, потом подумала, что поступаю глупо, поднялась снова, но в конце концов спустилась к себе. Очевидно, так и прошли эти десять минут.

История звучала крайне неубедительно. Сержант Эбботт, сидящий позади миссис Андервуд, позволил себе недоверчиво поднять брови. Лэм нахмурился.

— Значит, вы не видели мисс Роуленд?

— Нет, не видела.

Инспектор сделал паузу и внезапно осведомился:

— О чем вы хотели с ней поговорить?

— О, ни о чем особенном…

— Случайно не о письме?

Порывшись в лежащих перед ним бумагах, Лэм протянул ей сложенный вдвое лист. Один из уголков был оторван. Миссис Андервуд уставилась на него, судорожно вцепившись в подлокотники.

Лэм развернул лист.

— Письмо подписано Мейбл Андервуд. Вы написали его, не так ли? Оторван только маленький кусочек. Текст начинается без обращения и гласит следующее: «Я не могу сделать то, что Вы от меня требуете. Это невозможно. Мне не следовало ничего посылать Вам в первый раз, но Вы обещали, что это все уладит. Больше я не могу посылать Вам деньги незаметно от мужа». Далее следует ваша подпись. На оторванном кусочке было что-нибудь написано?

Она молча кивнула.

— Вы помните, что именно?

— Что у меня нет денег…

Лэм склонился вперед, опершись руками на стол.

— Мисс Роуленд шантажировала вас?

— Я… не знаю.

— Как это не знаете?

— Я не знала, была ли это мисс Роуленд. Я просто отправила письмо…

— По какому адресу?

Мисс Андервуд назвала его, и Фрэнк Эбботт записал адрес.

— Первое письмо с деньгами вы отправили по этому же адресу?

— Нет, по другому.

— Назовите его.

Миссис Андервуд повиновалась. Ее страх сменился апатией. Отрицать бесполезно, раз ее письмо у них. Она не заметила быстрого взгляда, которым обменялись Лэм и Эбботт, услышав второй адрес.

— Можете сообщить дату первого письма? — спросил Лэм. — Очевидно, письмо с деньгами было первым?

— Да… Не знаю… — с трудом ответила миссис Андервуд. — Я не помню даты — это было около полугода назад, весной…

— Какую сумму вы отправили?

— Пятьдесят фунтов.

— И какое-то время вас не беспокоили?

— Да, до прошлой недели…

Она рассказала им о том, как написала и отправила последнее письмо.

— Откуда вы знали, что ваше письмо у мисс Роуленд? — осведомился Лэм.

— Я увидела его… в ее сумочке…

— Объясните подробно, миссис Андервуд.

Снова тяжелый вздох.

— Это было вечером в понедельник, когда мы играли в бридж у Уиллардов. Она открыла сумочку, чтобы достать сигарету, и я увидела мое письмо.

— Вы узнали его?

— Я не была уверена. Мне показалось, что это оно.

— Значит, вы хотели повидать мисс Роуленд, чтобы выяснить, у нее ли ваше письмо?

— Да. Но я не видела ее — я передумала.

— Почему?

Миссис Андервуд взяла себя в руки. Она не рассказала о том, как нашла оторванный уголок письма на полу своей спальни, и это маленькое обстоятельство помогло ей обрести самообладание.

— Потому что я не была уверена. Когда я вышла из лифта на площадку, то подумала, как будет неловко, если окажется, что это вовсе не мое письмо. Тогда я начала спускаться вниз, а потом решила, что письмо все-таки мое и нужно напрямик об этом спросить. Я снова поднялась, но мне так и не хватило духу…

Миссис Андервуд твердо стояла на своем. Она держала палец на кнопке, но не позвонила, не входила в квартиру Кэролы Роуленд, не видела ее и не говорила с ней.

В конце концов Лэм отпустил ее. Вернувшись в свою квартиру, миссис Андервуд позвонила мисс Мод Силвер.

В трубке послышались чопорное покашливание и мягкий, но уверенный голос:

— Мисс Силвер у телефона.

— Это миссис Андервуд. О, мисс Силвер, я в такой беде! Не знаю, что делать. Помните, вы говорили, что поможете мне, а я ответила, что не знаю, как это устроить, но теперь я вынуждена к вам обратиться. Если я окажусь замешанной в эту историю, это сильно повредит Годфри, а я видела, что они мне не поверили, хотя я клялась, что говорю правду…

— В какую историю, миссис Андервуд? — резко прервала мисс Силвер.

Мейбл Андервуд понизила голос до дрожащего шепота:

— Она… ее убили! О, мисс Силвер!..

— Кого именно?

— Девушку, о которой я вам говорила — у которой было мое письмо. Кэролу Роуленд.

— Боже мой!

Миссис Андервуд начала было рассказывать, но внезапно замолчала.

— Думаю, это не телефонный разговор. Лучше я приду к вам.

Глава 27

Инспектор Лэм хмурился, глядя на записи сержанта Эбботта.

— Сомнительная история, — сказал он. — К тому же она была смертельно напугана. Интересно, чем ее шантажировали? Возможно, она боялась, что это выйдет наружу…

— Письмо было в сумочке, где миссис Андервуд, по ее словам, видела его, — заметил Фрэнк Эбботт. — Если она убила Кэролу Роуленд из-за этого письма, то почему не забрала его?

Лэм кивнул. Фрэнк сообразительный парень — иногда инспектору казалось, что даже слишком, но из него выйдет толк, хотя он и склонен считать себя умнее начальства. Молодых часто губит излишнее самомнение — взлетают вверх, как ракета, а потом плетутся вниз с клюкой. Когда это было необходимо, инспектор без колебаний напоминал им об этом, но сейчас он был слишком занят.

— Я и не думаю, что она это сделала. Но нельзя отрицать, что у нее имелись мотив и возможность. Хотя, по-моему, майор Армитидж из них двоих наиболее вероятный кандидат.

— Мисс Роуленд после ухода Армитиджа была жива еще пятьдесят минут. Конечно, он мог вернуться…

— Белл видел человека, который шел от дома в половине девятого. На большом бокале — где было виски с содовой — есть отпечатки пальцев какого-то мужчины. По-видимому, незадолго до убийства мисс Роуленд принимала гостя — возможно, его и видел Белл. Кто-то еще мог видеть, как он приходил или уходил. Этот человек может оказаться убийцей и в то же время майором Армитиджем. Он помолвлен с мисс Андервуд, а Кэрола Роуленд пыталась его шантажировать. Похоже, она шантажировала и миссис Андервуд. Таким образом, семейство Андервуд оказывается непосредственно замешанным в этом деле.

Фрэнк Эбботт кивнул.

— Я заметил, сэр, что вы обратили внимание на адрес, по которому миссис Андервуд посылала деньги.

— Да, этот адрес фигурировал в мейферском деле о шантаже. Разумеется, это было временное жилище. Мы схватили только Смитсона, но я готов съесть свою шляпу, если он действовал в одиночку. Для этого ему не хватало ни образования, ни мозгов. Нет, я уверен, что главный герой вовремя смылся, предоставив Смитсону отвечать за всех. Кажется, это было около полугода назад, что соответствует дате, когда миссис Андервуд отправила пятьдесят фунтов. Конечно, два разных шантажиста могут использовать один адрес, но требуется надежное доказательство, чтобы я в это поверил. Не была ли мисс Роуленд тем соучастником Смитсона, который от нас ускользнул?

Взгляд Фрэнка Эбботта был устремлен поверх головы старшего инспектора.

— В таком случае у очень многих могут быть мотивы для ее убийства, — заметил он.

В дверь постучали, и вошел сержант Кертис — темноволосый молодой человек в роговых очках. Ему поручили повидать всех жильцов, и он пришел доложить о результатах. Весь его облик говорил о том, что задание он выполнил с усердием и очень эффективно.

— В квартире номер один, сэр, проживают миссис Мередит, глухая и почти беспомощная старая леди, ее компаньонка мисс Крейн и горничная Эллен Пэкер, обе средних лет. Они утверждают, что весь день не покидали дом — только мисс Крейн выходила к почтовому ящику на углу где-то между половиной девятого и без четверти девять. Она говорит, что никого не встретила, кроме мисс Гарсайд, жилицы квартиры номер четыре, которая поднималась из полуподвала, но она не разговаривала с ней.

Квартира номер два — миссис и мисс Лемминг. Миссис Лемминг была у друзей до начала восьмого. Мисс Лемминг не было дома до восемнадцати двадцати, но в восемнадцать тридцать пять она снова ненадолго вышла к мисс Андервуд в квартиру номер три — ею занимался сержант Эбботт.

Квартира номер четыре — мисс Гарсайд. Сначала мне никто не открыл, но когда я вернулся после визита в пятую и шестую квартиру, мисс Гарсайд была уже дома. Говорит, что ходила за покупками. Мне это показалось странным, так как она, похоже, завтракала. По ее словам, она вчера никуда не выходила и ничего не знает о передвижениях мисс Роуленд или кого-либо еще. Когда я упомянул, что мисс Крейн видела ее поднимающейся из полуподвала между половиной девятого и без четверти девять вечера, она сказала: «Вот как? А я не заметила ни ее, ни кого другого. Я спустилась сообщить Беллу, что у меня течет кран».

Квартира номер пять — мистер Дрейк. Он дождался меня и сейчас ушел по делам. Говорит, что вчера, как обычно, уходил на весь день, вернулся в четверть десятого и никого не встретил.

Квартира номер шесть — мистер и миссис Уиллард. У них какие-то неприятности — возможно, ссора. Мистер Уиллард ушел из дому вчера вечером, в начале восьмого, и вернулся только в половине десятого утра. Говорит, что ездил к брату в Илинг и остался у него ночевать. Держится беспокойно — похоже, он даже плакал… У миссис Уиллард тоже красные глаза, а лицо распухло от слез. Выглядит так, словно не ложилась всю ночь. В углу кушетки лежит скомканный носовой платок. Она говорит, что не покидала квартиры и никого не видела. Демонстрирует явные признаки напряжения.

— Миссис Уиллард поссорилась с мужем, и он ушел на всю ночь. Она надеялась, что он вернется, поэтому не ложилась спать и плакала всю ночь напролет. Вот и все, мой мальчик, — констатировал Лэм не без ехидства.

Дисциплинированный Кертис подавил чувство досады.

— Возможно, сэр. Но это явно была не обычная ссора — между ними произошло что-то очень серьезное.

Лэм усмехнулся. Ему нравилось поддразнивать Кертиса.

— Подождите, пока не женитесь, Тед, — посоветовал он и услышал бормотание Фрэнка Эбботта:

— Интересно, из-за чего они поссорились?

Лэм снова усмехнулся.

— Из-за чего ссорятся супруги? Спросите у них, если вам так любопытно.

— Что, если причиной была мисс Роуленд? — предположил Эбботт. Произнес он это почтительно, что всегда раздражало Кертиса.

— Есть какие-то основания это предполагать? — довольно резко спросил Лэм.

— Никаких, сэр, — отозвался Кертис.

Фрэнк Эбботт пригладил волосы, которые в этом нисколько не нуждались.

— Крупная ссора между мужем и женой предполагает наличие другого мужчины или женщины. Насколько я понимаю, сэр, миссис Уиллард — леди далеко не первой молодости.

— Женщины никогда не бывают настолько стары, чтобы держаться подальше от греха, — мрачно произнес Лэм.

— Да, сэр, если у них такой характер. Но я расспрашивал мисс Андервуд о других жильцах, и она описала мисс Уиллард как безобидное домашнее животное — вроде курицы без цыплят.

— Ну, я не люблю куриц и не стал бы держать их дома, — усмехнулся Лэм. — Но ручаюсь, что миссис Уиллард не из тех, кто нарушает супружескую верность. Как по-вашему, Тед?

— Пожалуй, сэр, — согласился сержант Кертис. — Она хорошая хозяйка — в квартире все сверкает чистотой. Миссис Смоллетт бывает у них только дважды в неделю, так что ей приходится почти все делать самой. У таких женщин нет времени на шалости.

— К тому же, по словам мисс Андервуд, она отличная стряпуха, — добавил Фрэнк Эбботт. — Уилларду повезло! Вряд ли он станет рисковать всем этим. Как по-твоему, Тед — он блюдет супружескую верность?

Кертис нахмурился.

— Он произвел на меня впечатление человека, перенесшего сильный шок. Я не думаю, что ссора могла его довести до такого состояния. У него были заплаканные глаза, и он нервничал, как кот на горячих кирпичах.

Лэм повернулся на стуле.

— Ну, если он немного флиртовал с этой девушкой, то должен быть расстроен. Самое худшее в полицейской работе то, что забываешь о человеческих чувствах. Представьте себе, Тед, что по соседству с вами живет хорошенькая девушка. Вы встречаете ее на лестнице, возможно, флиртуете с ней, думаете, что ей это нравится, и даже ссоритесь из-за нее с женой. Что, по-вашему, вы почувствуете, узнав, что эту девушку убили? Конечно, это станет для вас шоком. Многие детективы забывают, что человеческие чувства необходимо принимать во внимание. В детективных романах зачастую тот же недостаток — отсутствие человеческих чувств. Они похожи на игру в шахматы или математическую задачу — сплошные плюсы и минусы. Это неестественно. Нельзя приходить к выводу, что человек — преступник, только потому, что он поддается своим чувствам. Тем не менее попытайтесь разузнать об Уилларде и мисс Роуленд. Выясните, куда он ходит на ленч и на обед и так далее. А я, пожалуй, повидаю миссис Джексон.

Глава 28

В квартире Уиллардов муж и жена молча смотрели друг на друга. Деловитый и энергичный сержант Кертис в темном твидовом костюме и очках в роговой оправе, с блокнотом и аккуратно отточенным карандашом пришел, когда мистер Уиллард заметил кровь на рукаве миссис Уиллард, и ушел, оставив их наедине друг с другом.

Мистер Уиллард прислонился к двери гостиной, дрожа с головы до ног. Миссис Уиллард сидела за письменным столом, сложив руки на коленях. В этой позе пятна на рукаве не было видно, но Алфред Уиллард знал, что оно никуда не делось.

— Сними это платье, Амелия, — с трудом выдавил он из себя.

— Почему?

— А ты не знаешь?

— Нет.

Алфред задрожал еще сильнее. Как она может сидеть и смотреть на него? Мысль о том, что окровавленный рукав касался его, когда он стоял опустив голову на колени жены, вызывала у него тошноту.

— На нем кровь, Амелия! — прошептал он. — Разве ты не знаешь?

Несколько секунд миссис Уиллард сидела не шелохнувшись. Потом она повернула руку, с явным отвращением взглянула на рукав, поднялась и медленно пошла в сторону спальни.

— Куда ты? — опять шепотом спросил мистер Уиллард.

— Переодеть платье.

— Это все, что ты можешь сказать?

Миссис Уиллард остановилась у двери и ответила не оборачиваясь:

— Да. Я слишком устала, чтобы говорить.

Дверь за ней закрылась. Мистер Уиллард сел на кушетку и заплакал.

Вскоре он пошел в ванную вымыть лицо и увидел, что жена оставила платье мокнуть в раковине. Вода уже приобрела розоватый оттенок. С трудом сдержав тошноту, он выдернул затычку. Воду смыло в трубу, а платье превратилось в бесформенную промокшую массу.

Алфред открыл кран и начал полоскать платье. Когда вода стала чистой, он выжал его и спрятал в маленький шкафчик, сквозь который проходила труба с горячей водой, убрав оттуда полотенца.

Выйдя из ванной, мистер Уиллард открыл дверь спальни и огляделся. Розовые портьеры были задернуты. При свете, проникавшем через дверь, он увидел, что миссис Уиллард лежит на кровати. Она откинула покрывало, которое свесилось на пол, но не стала разбирать постель и переодеваться, укрывшись розовым стеганым одеялом. Седые волосы разметались на подушке, руки были сложены под подбородком, глаза закрыты, дыхание казалось спокойным и ровным.

Мистер Уиллард смотрел на жену со странной смесью чувств — глубоких и абсолютно тривиальных. Она совершила убийство из-за него… Немногих мужей любят так сильно… Зачем она сбросила покрывало на пол? Какая неаккуратность! Розовый цвет такой маркий… Воспоминание о розоватой воде снова вызвало тошноту. Амелия — убийца! Он еще никогда не находился в одной комнате с убийцей. Они женаты уже двадцать лет… Что, если полиция все узнает и заберет Амелию?..

Миссис Уиллард мирно спала.

Глава 29

Миссис Джексон казалась весьма решительной молодой женщиной. Отвергнув предложенное изделие из хромированных трубок, она села на тот стул, который выбрала сама. Лэм смотрел на нее с явным облегчением. Он терпеть не мог беседовать с близкими родственниками жертвы. Глаза у миссис Джексон были красные, но она не плакала и держалась по-деловому. Она походила на убитую девушку, но на вид ей было года тридцать два. Очевидно, миссис Джексон была старшей сестрой, подумал Лэм, и может оказаться кладезем информации.

Инспектор начал с извинений за то, что заставил ее ждать.

— Боюсь, миссис Джексон, — продолжал он, — мне придется задать вам несколько вопросов о личной жизни вашей сестры. Она выступала на сцене?

Элла Джексон высморкалась. Это в равной степени могло быть как следствием плача, так и презрительным фырканьем.

— Танцевала в кордебалете, участвовала в пантомиме и играла в странствующей труппе, — ответила она.

— А ее последний ангажемент?

— Полгода назад в кордебалете театра «Тривиа».

— А после этого?

— Отдых, — лаконично отозвалась миссис Джексон.

Сержант Эбботт склонился над своим блокнотом. Такие свидетели случайно не проговариваются. Если придумать правильный вопрос, можно получить нужный ответ — да и то не всегда.

— Ваша сестра была замужем? — продолжат Лэм.

— Она была вдовой.

— Вы можете назвать фамилию ее мужа?

Элла Джексон заколебалась.

— Ну, она ею не пользовалась, но теперь, полагаю, это не имеет значения. Фамилия ее мужа была Армитидж.

Лэм склонился вперед.

— Не могли бы вы побольше рассказать нам о браке вашей сестры? — вежливо попросил он. — Это имеет отношение к делу.

Женщина казалась удивленной, но ответила сразу же:

— Тут нечего скрывать. Сестра была замужем очень недолго. Он был симпатичным парнем значительно моложе ее. Дайте вспомнить… они поженились в марте прошлого года, а в мае он погиб в Дюнкерке.

— Он оставил вашей сестре какое-нибудь обеспечение?

Снова тот же удивленный взгляд.

— Н-нет, не оставил. Кэрри думала, что у него есть деньги, но оказалось, что он получает содержание от своего брата.

— Майора Джайлса Армитиджа?

— Да.

— А после смерти брата майор выплачивал содержание его вдове?

— Он платил ей четыреста фунтов в год.

— Вы знали, что майора считали утонувшим, но он недавно объявился и вчера беседовал с вашей сестрой?

Миссис Джексон покраснела.

— Да, знала.

— Полагаю, сестра говорила вам, что он потерял память?

— Да.

— А она говорила, что воспользовалась этим фактом, чтобы попытаться убедить майора Армитиджа, будто она его жена?

Элла Джексон выглядела расстроенной.

— Да, говорила. Я сказала ей, что это дурная затея и что у нее могут быть неприятности.

— И что она вам ответила?

— Засмеялась и сказала, что это просто шутка. А когда я заметила, что такие шутки чреваты бедой, она заявила, что хотела унизить его и не могла упустить такой шанс.

— А у вас не создалось впечатления, что это была серьезная попытка вытянуть деньги из майора Армитиджа?

— О нет, иначе Кэрри не стала бы мне об этом рассказывать. Она знала, как я на это прореагирую. Это действительно была всего лишь шутка.

— Понятно. — Лэм сделал паузу. — Вы приходили навестить вашу сестру вчера вечером, не так ли? Белл видел, как вы вошли. Сколько тогда было времени?

— Семь часов. Я посмотрела на часы, так как должна была успеть на автобус.

— Да, это согласуется с показаниями Белла. А когда вы ушли?

— Через двадцать минут. Кэрри проводила меня до угла и посадила в автобус. Я еле успела.

— Как она была одета, мисс Джексон?

Впервые в голосе Эллы Джексон послышалась неуверенность.

— В длинное белое платье и меховое пальто.

— Ваша сестра переоделась в вечернее платье?

— Да.

— Не знаете, она ожидала кого-нибудь?

— Не знаю — Кэрри мне не говорила.

— Разве она стала бы переодеваться, если бы никого не ожидала?

— Вполне возможно. У нее было много красивой одежды, и ей нравилось ее носить.

Лэм поерзал на стуле.

— Ваша сестра не предлагала вам что-нибудь выпить?

— Нет, — удивленно отозвалась миссис Джексон. — Она знала, что я не могу задерживаться.

— Значит, вы с ней ничего не пили?

— Нет.

— А в комнате стоял поднос с напитками?

Она покачала головой.

— Нет.

— Вы уверены? Это важно.

— Да, вполне уверена. Никакого подноса не было.

Фрэнк Эбботт быстро записывал. Лэм снова поерзал.

— Когда тело вашей сестры обнаружили, поднос стоял на табурете у камина. Она выпивала с кем-то — оба бокала были использованы.

Элла Джексон покраснела от гнева и стала еще больше похожа на свою сестру.

— Кэрри не выпивала.

Лэм поспешил ее успокоить.

— Я имел в виду только то, что она, очевидно, выпила с другом. В ее бокале было красное вино — портвейн.

Элла кивнула.

— Да, если Кэрри что-то и выпила, так только портвейн — и то самую малость. Я бы не хотела, чтобы вы думали, будто она выпивала.