Глава 40

Мисс Силвер вздохнула и, мягко улыбаясь, отправилась на поиски миссис Андервуд, которую обнаружила в ее спальне сидящей в кресле у газового камина. Несмотря на яркое солнце, на улице было холодно.

Камин с розоватыми плитками и полкой из мореного дуба казался мисс Силвер образцом хорошего вкуса. Придвинув к очагу стул, она села и сразу перешла к делу.

— Айви и мисс Роуленд были старыми подругами. Я в этом не сомневалась, да и она не пыталась это отрицать. У нее вошло в привычку ходить по выступу мимо вашего окна к пожарной лестнице и подниматься по ней в квартиру приятельницы.

— По такому узкому выступу? Это невозможно! — воскликнула мисс Андервуд.

— Для нас с вами — да, но не для опытной акробатки. Я с самого начала чувствовала, что Айви вовсе не лунатик. Считать, что в результате походов во сне у нее оказался клочок вашего письма человеку, который вас шантажировал, — это было бы слишком большое совпадение. Я была уверена, что существует какая-то связь между Айви и личностью, у которой находилось ваше письмо. Но то, что этой личностью оказалась мисс Роуленд, не убедило меня, что именно она была шантажистом. Если бы это действительно было так, то мисс Роуленд навряд ли была бы так беспечна, чтобы носить ваше письмо в сумочке и даже позволить вам увидеть его там. Когда ее убили, я почувствовала уверенность, что вас шантажировала не она. Я также убедилась в том, что дело в высшей степени серьезное и что шантажист — опасный субъект, который не остановится ни перед чем. Вы не были до конца откровенны со мной, но теперь я прошу в ваших же интересах и из чувства долга перед обществом сообщить мне то, что я хочу знать.

— О чем вы? — Мейбл Андервуд не сводила глаз с лица мисс Силвер. Ее дыхание заметно участилось.

Мисс Силвер кашлянула.

— Пожалуйста, не тревожьтесь. Помните, что я пытаюсь вам помочь, но не могу этого сделать, покуда вы держите меня в неведении. Мне необходимо знать, только ли денег требовал у вас шантажист?

Пухлые щеки миссис Андервуд смертельно побледнели под слоем румян.

— Как вы догадались?

— Вы сказали мне, что не смогли достать денег. Но я сомневалась, что шантажист стал бы рисковать из-за суммы, которую вам, возможно, удалось бы раздобыть. Учитывая положение вашего мужа, я решила, что деньги — отнюдь не главная цель. Один раз вы выслали определенную сумму, и этого факта было достаточно, чтобы вас скомпрометировать. В следующий раз от вас потребовали информацию?

Миссис Андервуд кивнула:

— В письме говорилось, что они не будут настаивать на денежной выплате, если я сообщу им кое-какие сведения для книги об авиации.

— И что вы на это ответили?

— Ничего. Только то, что было на том клочке, — что денег у меня нет.

— Весьма разумно с вашей стороны, — одобрительно кивнула мисс Силвер. — А теперь, миссис Андервуд, мне придется спросить, почему вас шантажировали. Я не могу действовать на ощупь. Мне нужно выяснить личность шантажиста, и вы должны в этом помочь. У вас есть какая-то тайна. Если вы сообщите ее мне, это сузит круг моих поисков. Пожалуйста, не забывайте, что речь идет об убийстве и преступник все еще на свободе. Под подозрением могут оказаться невинные люди, и вы в том числе. Так что прошу вас быть со мной откровенной.

Миссис Андервуд вынула носовой платок и начала всхлипывать.

— Если бы я только знала, что мне делать…

— Для начала рассказать мне все.

— Это попадет в газеты… — робко сопротивлялась мисс Андервуд.

— Думаю, я могу вам обещать, что такого не произойдет.

Миссис Андервуд судорожно глотнула.

— Мне было только семнадцать, — начала она. — Отец воспитывал нас в строгости. Мама умерла два года назад, и за домом присматривали он и его сестра. Она была хорошая хозяйка, но еще строже, чем отец, и мы ее ненавидели. У нас была ферма милях в десяти от Ледлингтона, но тетя не отпускала меня в город даже за покупками. Я ни разу не была в магазине, если не считать лавчонки на Пенфилд-Корнер, пока не поехала зимой погостить к родственникам. Доктор сказал, что после болезни мне нужно переменить обстановку, и меня отправили в Ледлингтон к Тэннерам — маминым троюродным сестрам. Минни была всего на год старше меня, а Лиззи было двадцать три года. Они брали меня с собой за покупками — приближалось Рождество. Сначала я не обращала внимания, но потом заметила, что обе девушки… ну, приносили домой не только те вещи, за которые платили. Во время рождественской распродажи магазины были переполнены, так что прикарманить пару чулок или букетик искусственных цветов не составляло особого труда. Когда я стала это замечать, они нисколько не смутились — даже хвастались своей ловкостью. — Миссис Андервуд уронила платок на колени — по ее щекам ручьем текли слезы. — Не знаю, что на меня нашло, но я тоже взяла пару чулок. Мы собирались на вечеринку, а у меня были только плотные шерстяные чулки, связанные вручную, и ни пенни в кармане. Я не собиралась этого делать — сама не знаю, как это получилось, но я сунула чулки в карман, и в следующую секунду дежурный администратор схватил меня за руку. Мне хотелось умереть на месте, но одного желания недостаточно. — Теперь ее голос и слова выдавали в ней Мейбл Пибоди — испуганную деревенскую девушку. — Меня отвели в суд и отпустили на поруки, так как мне было всего семнадцать и до этого за мной не числилось никаких правонарушений. Но в «Сан» появилась заметка под заголовком «Дочь фермера обвинена в краже», где называлось мое имя. Отец больше не желал видеть меня в своем доме. Он отправил меня к своей кузине Эллен Спаркс, которая держала меблированные комнаты в Саутси, и велел ей обращаться со мной как можно строже. Она так и делала. Я вставала чуть свет, ложилась за полночь и работала не покладая рук и не имея ни гроша в кармане. Это продолжалось шесть лет. А потом в меблированных комнатах остановился Годфри и заболел — у него случился приступ лихорадки, которую он подхватил где-то за границей. Я ухаживала за ним, он влюбился в меня, и мы поженились. Вот и все. Я жила как рабыня, и он освободил меня. Как, по-вашему, я буду себя чувствовать, если у него из-за меня начнутся неприятности?

— Мы не допустим, чтобы это случилось, миссис Андервуд, — успокоила ее мисс Силвер. — Пожалуйста, перестаньте плакать и возьмите себя в руки, так как мне нужна ваша помощь. Когда все это произошло?

— Мы поженились шестнадцать лет назад.

— А история в магазине произошла за шесть лет до этого… — Мисс Силвер сидела задумавшись, пока миссис Андервуд сморкалась и вытирала глаза. — Двадцать два года тому назад… А ведь вы приехали в Ледлингтон только погостить… Скажите, ваши кузины случайно не посещали церковь Святого Леонарда?

Миссис Андервуд сделала большие глаза и подтвердила:

— Да, посещали.

— И викарием там был преподобный Джеффри Дин?

— Да.

— Прихожане охотно сплетничают о семье священника. У мистера Дина была дочь, не так ли?

— Да, — кивнула миссис Андервуд. — Лиззи и Мин часто о ней говорили. Этим летом она вышла замуж за мистера Симпсона. Как же ее звали?.. Мод Миллисент. На вид хорошенькая и скромная девушка, но ей палец в рот не клади. Рассказывали, что она как-то нарядилась в одежду своего брата, отправилась в банк и сняла деньги с его счета. Это сошло за шутку, но Мин сказала, что, если бы не ее отец, ей бы не избежать неприятностей. Лиз говорила, что она потрясающий имитатор — могла изображать кого угодно так, что отличить было невозможно.

— Охотно верю, — кашлянув, сказала мисс Силвер.

Глава 41

Через пару часов старший инспектор Лэм вернулся в квартиру номер восемь. У сержанта Эбботта были для него новости, но он ждал, пока заговорит шеф.

Лэм сдвинул шляпу на затылок, сунул большие пальцы рук в прорези жилета и растянулся в самом большом кресле Кэролы Роуленд.

— Знаете, Фрэнк, — сказал он, — человеческая натура это… Вряд ли мне хватит слов, чтобы описать ее, — я ведь не обладаю преимуществами вашего образования. Самая лучшая характеристика, которая мне приходит в голову, — полный воз обезьян.

Фрэнк Эбботт присел на подлокотник другого кресла.

— Вы имеете в виду Мондерсли-Смита?

Лэм кивнул.

— Странное дело, — продолжал он. — У него репутация крутого парня. Неудивительно — без такого качества из грязи в князи не выбьешься. Так вот, этот крутой бизнесмен плакал как ребенок, когда я сообщил ему о девушке. Даже мне стало не по себе, хотя, полагаю, я и сам достаточно крут.

Фрэнк Эбботт не смог сдержать улыбки, услышав последние слова старшего инспектора.

Лэм недовольно нахмурился.

— Вы не имеете понятия о субординации — не уважаете начальство. В вашем возрасте я бы покрылся холодным потом при одном взгляде старшего инспектора.

Фрэнк рассмеялся.

— Здесь слишком жарко для холодного пота, сэр.

— В полиции совсем не осталось никакой дисциплины… Я говорил вам о Мондерсли-Смите, когда вы меня прервали.

— Ну и что он сказал, сэр?

— Сначала заплакал, а потом выложил всю историю. Они с женой живут врозь уже пятнадцать лет, и он не беспокоился о разводе, так как не собирался жениться снова, — по его словам, это отпугивало назойливых девиц. Но потом Мондерсли-Смит встретил Кэролу Роуленд и влюбился в нее. Он начал бракоразводный процесс, в июле получил положительное решение и намеревался жениться на Кэроле в январе, когда оно должно было вступить в силу. Вот почему она поселилась в Ванделер-хаусе и вела себя тише воды, ниже травы — при любом намеке на скандал суд мог отменить решение. Девушка отлично знала, с какой стороны хлеб намазан маслом. Она писала ему сентиментальные письма вроде того, которое мы нашли, и держала его на расстоянии. Но вчера вечером Мондерсли-Смит, по его словам, просто не смог вытерпеть — сел в машину и поехал сюда, не позвонив и ни о чем не предупреждая. Думаю, его замучила ревность. Он говорит, что приехал около восьми и пробыл здесь не более получаса, — Кэрола не позволила ему задержаться. Она налила ему виски, а сама выпила вина и закусила печеньем и потом выставила его за дверь, сказав, что должна думать о своей репутации и что было бы глупо испортить все дело с разводом. Я спросил, не поссорились ли они, а он начал говорить, что они ни разу не сказали друг другу дурного слова и что Кэрола улыбалась и посылала ему воздушный поцелуй, когда он спускался в лифте. Очевидно, это его видел Белл, когда он шел к калитке в половине девятого.

— По-вашему, он говорит правду, сэр?

— Думаю, да. Конечно, нет никаких подтверждений. Могла произойти ссора, Мондерсли-Смит мог убить девушку и разыграть для меня спектакль, но я в этом сомневаюсь. Видно, что в глубине души он простодушный человек и был безумно влюблен в Кэролу. Ну, а у вас для меня имеется что-нибудь?

Фрэнк Эбботт выпрямился.

— Даже очень много, сэр. Прежде всего, я провел час с Моди. Как всегда, это принесло немало пользы. Среди прочего она предлагает заняться Уиллардами. Мистер Уиллард волочился за Кэролой, а миссис Уиллард выстирала совершенно новое платье где-то между вчерашним вечером и сегодняшним утром — не знаю, что на ней было, когда к ней приходил Кертис. Возможно, платье было испачкано кровью и следы все еще сохраняются. Мисс Силвер также посоветовала покопаться в прошлом обитателей дома. Вдобавок есть еще одно подтверждение того, что мисс Гарсайд оказалась на мели, — она неделю ничего не заказывала в бакалейной лавке.

— Неужели дела настолько скверны? Хотя мы ведь знали, что у нее трудно с деньгами. А где мисс Силвер все это раскопала?

— Она помогала миссис Смоллетт мыть посуду, сэр. — На губах Фрэнка вновь мелькнула улыбка. — Потом я отправился к ювелирам, взял список у миссис Джексон — и со второго раза обнаружил кольцо. Этим утром мисс Гарсайд продала его в магазин Эллингема на Хай-стрит. Они покупали у нее и другие вещи — пару брошей с бриллиантами и превосходный чайник времен королевы Анны. Мне показали кольцо — на нем были инициалы М.Б. Мисс Гарсайд это не сулит ничего хорошего.

Лэм нахмурился.

— А я считаю это чистым безумием. Должно быть, эта женщина спятила, отправившись с кольцом убитой в магазин, где ее знают. Очевидно, она думала, что мы не докопаемся до истории с подменой. Существует мнение, что полиция — сборище тупиц, которые не в состоянии разглядеть то, что у них под носом. Это благодаря авторам детективов. Сочиняют всякую чушь! Ну, полагаю, нам придется арестовать мисс Гарсайд. Подмена кольца — достаточное основание, если только у нее не найдется лучшего объяснения, чем то, что приходит мне в голову.

Эбботт поднялся.

— Она могла взять кольцо, но не иметь при этом ничего общего с убийством. Это вам не приходило в голову, сэр?

Лэм кивнул.

— Это возможно, но не слишком вероятно.

— Помните, вы говорили, что сильная сторона Моди — умение разбираться в людях? Так вот, она утверждает, что если бы такая аккуратная и педантичная особа, как мисс Гарсайд, смыла кровь со статуэтки, то она поставила бы ее обратно на каминную полку, зато миссис Уиллард, которая хотя и чистоплотна, но не слишком аккуратна, была вполне способна вымыть ее и бросить на кушетку. Если она держала статуэтку, когда кровь на ней еще не высохла, то могла испачкать платье, и это объясняет, почему ей пришлось его стирать.

Лэм тоже встал.

— К чему вы клоните, Фрэнк? Не могли же они все прикончить девушку, верно? Я предпочитаю дела, где не слишком много подозреваемых. Ладно, займемся ими по очереди. Начнем с миссис Уиллард — она живет этажом ниже.

Глава 42

Миссис Уиллард включила электрический утюг и перекинула через гладильную доску влажное платье, когда услышала звонок и открыла дверь. Увидев старшего инспектора и сержанта Эбботта, она лишь удивилась. Ей нравилось гладить в гостиной, так как там стояли два стула, высота которых позволяла класть на них доску. Очевидно, подумала миссис Уиллард, оба посетителя и прежде видели женщину, занятую глажкой, да и к тому же это ведь платье, а не нижнее белье. Она едва не забыла выключить утюг — ей совсем не хотелось, чтобы в доске прожгло дырку, а в комнате пахло как после пожара. Выпрямившись, миссис Уиллард увидела, что двое мужчин смотрят на мокрое платье. И тут она почувствовала, как ледяной страх охватил ее.

Старший инспектор оторвал взгляд от платья и вежливо сказал:

— Мы бы хотели задать вам несколько вопросов, миссис Уиллард.

Она неуверенно улыбнулась.

— Да?

— Кажется, вы сказали сержанту Кертису, что ваш муж ушел вчера вечером в начале восьмого и не возвращался до утра.

— Да, это так, — кивнула миссис Уиллард и оперлась на спинку стула.

— Простите за нескромный вопрос, но я вынужден спросить, не было ли это следствием ссоры между вами.

— Да, было, — поколебавшись, ответила миссис Уиллард, — но теперь все улажено.

— Ссора произошла из-за мисс Роуленд? — напрямик осведомился Лэм.

Миссис Уиллард покраснела и ничего не сказала.

— Значит, вы поссорились из-за нее? — настаивал инспектор.

Женщина молчала, еще сильнее стиснув спинку стула.

— Я не могу принудить вас к ответу, миссис Уиллард. Но если вам нечего скрывать, вы должны знать, что ваш долг — помогать полиции. Вчера вечером вы покидали вашу квартиру и поднимались в квартиру номер восемь? Вы постирали это платье, так как испачкали его, находясь в квартире мисс Роуленд?

Фрэнк Эбботт поднял правый рукав платья и повертел его. Кремовая ткань с красно-зеленым рисунком уже почти высохла. Краски рисунка были прочными и не расплывались по краям, но на внешней стороне рукава от запястья до локтя тянулось бурое пятно.

— Смотрите, сэр! — воскликнул Фрэнк.

Инспектор посмотрел на пятно, а миссис Уиллард — на инспектора.

— Лабораторное исследование покажет, кровь это или нет, — произнес Лэм после паузы. — Вы не хотите ничего добавить, миссис Уиллард?

Женщина убрала руку со спинки стула и протянула ее к гладильной доске.

— Кровь попала на рукав, когда я мыла статуэтку, — задумчиво выговорила она. — Пятно расплылось на шелке. Я напрочь о нем забыла — очевидно, из-за шока, — пока не увидела, как Алфред смотрел на него сегодня утром. Не знаю, что он подумал. Я не спала всю ночь и слишком устала, чтобы объяснять. Я просто замочила платье в раковине и легла…

— Должен предупредить вас, — прервал Лэм, — что все сказанное вами будет зафиксировано и может быть использовано против вас.

Двое мужчин посмотрели на нее. Эбботт достал блокнот.

Миссис Уиллард снова устремила взгляд на испачканный рукав.

— Должно быть, Алфред выжал платье и повесил его сушиться в шкаф, — продолжала она. — Мне и в голову не приходило, что он это сделал. Пятна почти не видно, правда?

— Пожалуй, — согласился Лэм. Внезапно женщина улыбнулась.

— Вы хотите, чтобы я вам об этом рассказала, не так ли? Тогда нам лучше сесть.

Мужчины сели на диван, а миссис Уиллард на стул лицом к ним. Теперь она держалась спокойно и непринужденно.

— Наверное, я должна была рассказать вам все еще утром, но я чувствовала такую страшную усталость… Конечно, пятно на платье кажется вам странным, но это объясняется очень просто. Понимаете, мы женаты уже двадцать лет и никогда друг другу не изменяли. Но когда мисс Роуленд вселилась в квартиру наверху, я почувствовала, что Алфред ею восхищается. Не хочу говорить плохо о мертвой, но она была из тех девушек, которые всегда стараются привлечь мужское внимание. Разумеется, между ней и Алфредом ничего не было, но вчера вечером — к чему скрывать — мы из-за нее поссорились, Алфред поехал к брату и остался у него ночевать.

Миссис Уиллард, в синем платье с криво приколотым воротничком и растрепанными седыми волосами, смотрела на инспектора простодушным взглядом ребенка. Трудно было представить себе миссис Уиллард в роли убийцы.

— Я не знала, куда он пошел, — продолжала она говорить с едва заметным сельским акцентом. — Алфред еще никогда так не поступал, и я воображала себе невесть что. Я то и дело подходила к двери и выглядывала наружу, не возвращается ли он. Конечно, глупо, что я не подумала о его брате, но мы только что поссорились из-за этой девушки, и я думала, что он мог подняться к ней…

Фрэнк Эбботт быстро делал записи в блокноте; его гладкие волосы поблескивали при свете лампы.

— Вы знаете, что ваш муж действительно поднимался к мисс Роуленд в начале восьмого? — спросил Лэм.

Женщина кивнула.

— Да, он рассказал мне. Она только посмеялась над ним и даже не впустила в квартиру. Эта девушка не принимала Алфреда всерьез. Его это очень задевало.

— У мисс Роуленд была ее сестра — вот почему она его не впустила. Но тогда вы ничего не знали. Он рассказал вам об этом впоследствии? — поинтересовался Лэм.

— Да, когда пришел сегодня утром.

— Ну, вернемся к вчерашнему вечеру. Вы не знали, куда ушел ваш муж…

— Да. С каждым часом я чувствовала себя все более несчастной. Когда Алфред не вернулся в одиннадцать, я больше не могла этого вынести. Я должна была узнать, находится ли он в квартире мисс Роуленд или нет, поэтому поднялась наверх. Мне было все равно, спит она или нет, — я собиралась позвонить, но дверь была приоткрыта…

— Неужели?

Она снова кивнула.

— Тогда я подумала, что ее просто не захлопнули как следует и замок не защелкнулся. Вряд ли это мог сделать Алфред — он такой аккуратный, — скорее дверь не закрыла сама мисс Роуленд. Я решила, что это мой шанс застать их вдвоем, поэтому толкнула дверь и вошла.

— Одну минуту, миссис Уиллард. Как вы ее толкнули — рукой?

Она покачала головой.

— Вряд ли. Наверное, плечом.

— Хорошо, продолжайте.

— Свет горел, поэтому я подумала, что она не спит.

— Где горел свет?

— В прихожей и в гостиной — я видела это сквозь приоткрытую дверь. Я остановилась в холле и окликнула: «Мисс Роуленд!» Никто не ответил, и я вошла в гостиную.

— Вы прикасались к двери в гостиную?

Миссис Уиллард казалась удивленной.

— Нет — дверь была полуоткрыта. Я просто вошла и увидела ее. Это было ужасно!

— Вы имеете в виду, что она была мертва?

— Конечно. Она лежала на полу — думаю, вы ее видели. Я не прикасалась к ней — только попыталась нащупать пульс, но когда я притронулась к ее запястью, то сразу поняла, что она мертва.

— Почему же вы не подняли тревогу?

— Наверное, мне следовало это сделать… — виновато отозвалась миссис Уиллард. — Но я была в шоке и не знала, где Алфред…

— Вы подумали, что он мог это сделать?

Она улыбнулась.

— Нет, конечно, — Алфред на такое не способен. В четверть девятого он уже был у брата — я недавно звонила его жене, но вчера вечером я этого не знала…

Лэм сидел положив руки на колени. Свет лампы падал на его лысую макушку и окружающие ее жесткие черные волосы.

— Продолжайте. Что вы сделали потом?

Миссис Уиллард нервно теребила обручальное кольцо.

— Я не знала, что мне делать, была не в состоянии думать. Это было страшным потрясением — я еще никогда не видела убитых. На кушетке лежала перепачканная кровью статуэтка балерины с каминной полки. На обивке расплылось пятно. Я не могла на это смотреть — схватила статуэтку, пошла в ванную и стала смывать кровь намыленной щеточкой для ногтей. Очевидно, тогда я и испачкала рукав. Кровь засохла, и мне пришлось потрудиться. Раковины и краны тоже перепачкались, и я оттерла их щеткой и горячей водой.

— А потом?

— Вернула статуэтку на прежнее место.

— На каминную полку?

— Нет, на кушетку.

— Почему вы это сделали?

На лице женщины появилось ошеломленное выражение.

— Не знаю… Я нашла ее там. Разве это имеет значение?

Инспектор покачал головой.

— Я просто хотел это выяснить. Скажите, миссис Уиллард, находясь в квартире мисс Роуленд, вы трогали что-нибудь, кроме ее запястья и статуэтки?

— Да, краны, мыло и щеточку для ногтей.

— Они были слишком мокрыми, поэтому на них не остались отпечатки пальцев, а если и остались, то вы их соскребли. Как насчет двери ванной?

— Она была открыта — я к ней не прикасалась.

— А к выключателю?

— Мне пришлось зажечь в ванной свет, но я увидела, что оставила на выключателе пятно, и отскребла его щеткой.

— Вы случайно не заметили, были ли в ванной кольца мисс Роуленд?

— Да, они лежали возле умывальника. Я их не трогала.

Глава 43

Двое мужчин, выйдя из квартиры, остановились на лестничной площадке.

— Еще один неожиданный поворот, — сказал Лэм.

— Думаете, она говорит правду?

— Если нет, то она лучшая из выдумщиц, с какими мне когда-либо приходилось сталкиваться. В рассказе миссис Уиллард все отлично сходится — история со статуэткой, отсутствие ее отпечатков в квартире и так далее. Либо миссис Уиллард говорит правду, либо она очень умная женщина. А она не кажется мне умной. — Он сделал паузу. — А где мисс Силвер?

— Наверное, в квартире Андервудов. Она сказала мне, что будет там.

— Ну так пойдите туда и приведите ее! — приказал Лэм. — Если эта мисс Гарсайд действительно ничего не ела целую неделю, она может хлопнуться в обморок, так что присутствие женщины нам не помешает. Скажите мисс Силвер… просто скажите, что я хочу ее видеть. И не забудьте закрыть дверь, когда она выйдет. В таких домах это самое неприятное — все заглядывают в квартиры друг к другу.

Вскоре они позвонили в дверь квартиры мисс Гарсайд. Фрэнк Эбботт услышал, как звонок отозвался изнутри слабым жужжанием, и подумал, что дверь в кухню, должно быть, открыта. После третьего или четвертого звонка звук начал напоминать ему муху, жужжащую на оконном стекле в пустой комнате. Вспомнились строки из лорда Теннисона, которого так любила Моди… «Муха жужжала в окне… Ждала Мариана на мызе… „Он не придет“, — говорила она, ..»[28]