Красная книга ВЧК. В двух томах. Том 1

А. Домбровский

РАСКАЯНИЕ ЗАБЛУДИВШЕГОСЯ КОММУНИСТА

В то время, когда рабоче-крестьянская власть отражает на многих фронтах бешеный натиск как внешней, так и внутренней контрреволюции, поставившей своей задачей в море слез и крови защитить пролетарскую революцию; в то время, когда на бесчисленных фронтах умирают сотни и тысячи бойцов за благо народа, за благо той власти, которую завоевали пролетарии своей мозолистой рукой, во имя Революции, во имя освобождения всего человечества идут с долгом, с честью умирать порой молодые, полные жизни наши дорогие товарищи, я, как рабочий, как угнетенный, с самого начала основания рабочей армии ушел на фронт.

В продолжение полутора года я успел побывать на разных фронтах гражданской войны (я не хочу об этом сейчас распространяться, но, если понадобится, я смогу указать целый ряд сражений, в которых я принимал активное участие). Уже давно я убедился, что моя жизнь должна быть отдана за революцию, что я должен умереть во имя рабоче-крестьянской власти, и это меня не страшит. Я чувствую, как хорошо умереть, зная за что – умереть сознательно.

Но в то время, когда чувствуешь свою вину – ошибку перед рабочим государством – и когда думаешь, что тебя могут лишить за это твоего физического существования, то невольно возникает мысль: «Умру бесстрашно, но за что – за то, что существует на свете анархизм и существуют отбросы от анархизма» (с которыми я, к несчастью, был знаком). За то ли, во что никогда не верил, никогда не был согласен, ибо это шло вразрез с моими убеждениями? За то ли, что все это было мне чуждо и что я был всегда от этого далек?

И вот когда это все анализировать начинаешь, искренне сознавать, какую ошибку сделал и за то можешь умереть не так, как тебе говорит твой разум, не так, как хотела твоя воля, а так, как диктуют условия, грязные условия, в которые так глупо впутался, невольно возникает мысль, почему не умер, когда кругом свистели белогвардейские пули, рвалась шрапнель, лопались снаряды, падали и умирали твои товарищи. Становится грустно и жалко, что рок почему-то берег меня там, где я с честью умереть мог. Какой позор, какие угрызения совести переживаешь, что, возможно, умрешь этой позорной смертью! И как честно и искренно хотелось бы, чтобы тебя перестали считать врагом рабочего государства и своей смертью там, на фронте, в передовой цепи рядом с товарищами по убеждению, искупить свою вину-ошибку.

Поэтому я хотел бы, чтобы те товарищи, которые будут разбирать и утверждать мою судьбу, повторяю, я хотел, чтобы они меня поняли и разрешили умереть не здесь, в этих стенах, а там, в бою с белогвардейцами, на поле битвы, где разрешается судьба мировой революции.

А. Домбровский

В Москве я с 4 сентября. В Москву попал проездом из города Житомира в Саратов в 1-ю Стальную дивизию. В Житомире я был шофером Волынского губвоензага.[267]

Приехав в Москву, я заболел и лежал в 18-м эвакуационном госпитале больной сыпным тифом. Какой-то красноармеец видел, как меня с вокзала отвозили в больницу, и он об этом сказал Мише Гречаникову. Он служил в одной части со мной. Миша Гречаников был у меня 2–3 раза. Он мне предложил, чтобы я после выздоровления пришел на квартиру по Арбату, № 30, кв. 58, что я и сделал. Я поселился в этой квартире и жил там недели две. По болезни я ничего не делал. Деньги для житья мне давал Миша. Дал он мне в 4 раза около 16 тысяч рублей, и я их прожил. Чем занимается Миша, я не знаю. 16 или 17 октября я переехал на новую квартиру, где меня и арестовали. За комнату в обеих квартирах платил Миша. Жил он не со мной. На эту квартиру я переехал по указанию Миши. Вместе с Мишей я служил в дивизии около 6 месяцев. При аресте у меня отобрали около 6 тысяч. Мне их дал Миша. На этой новой квартире платил за все Миша. Платил он за кормление меня и Шестеркина по тысяче рублей в день. Казимира Ковалевича не знаю. С Шестеркиным меня познакомил Миша. 25 октября я лежал в 18-м госпитале. В продолжение последней недели Петя ни разу не был дома. Никаких вещей у меня не было. На квартире на Александровской был чемоданчик с вещами Шестеркина. Бомбу я видел. К Шестеркину приходил некто Ваня. Одет во френч защитного цвета, в высоких сапогах, бекеше и фуражке с блестящим козырьком. Лет ему 25, бритый, полный, молодой, здоровый, блондин, волосы короткие. Я замечал, что они от меня что-то скрывают и при мне ничего не говорили. К Шестеркину приходила его жена Ляля. Те, которые звали нас в Петушки за мясом, – это Ляля и его сестра. Где они живут в Петушках, я не знаю. Сегодня я ночевал на Курском вокзале. Миша мне дал подложные документы, так как по моим старым срок выходил. И я жил по этим документам.

Александр Восходов

В одно со мною время на Арбате, в доме 30, в кв. 58, жила какая-то барышня, лет около 23-х. Вместе с ней жил или приходил к ней молодой человек, лет приблизительно 30-ти, небольшого роста, с кортиком и красноармейским значком. Этого молодого человека я видел, вероятно, 2 раза. Барышня по целым дням дома не бывала и иногда не приходила и ночевать. Явившись по выздоровлении на квартиру по Арбату, № 30, кв. 58, я сказал, что меня прислал Миша и попросил для себя комнату. Хозяйка, Татьяна Никитична, сейчас указала мне комнату. На эту квартиру Миша заходил ко мне раза два и говорил, что, если у меня не будет денег, чтобы я вышел в указанный им день к памятнику Гоголя, где он мне давал деньги. Живя у Татьяны Никитичны, я за отсутствием хорошей пищи плохо поправлялся и потому просил Мишу устроить мне квартиру со столом. Миша, спустя некоторое время, пришел и сказал мне, что комната со столом для меня готова на Большой Александровской улице, в доме № 22, указав, что туда надо мне ехать на следующий день на трамвае «Б» до Таганки, где меня будет ждать наш общий по Харькову знакомый Петя Шестеркин, который будет жить вместе со мной. Переехал я на новую квартиру, не предупредивши о том квартирной хозяйки, Татьяны Никитичны. На новой квартире к Шестеркину заходила 2 раза его жена. Первый раз была две недели тому назад. Второй раз – в субботу около 10-ти часов вечера. Во второй раз Шестеркина мужа не застала, и я сказал ей, что он уехал на несколько дней и на днях должен вернуться. Ежедневно я выходил из дому с утра около 10—11-ти часов погулять на воле до 2-х часов пополудни и возвращался домой. Шапку я купил на Сухаревке за 1800 рублей, фуфайку – за 1000 рублей.

Александр Восходов

Дополнительно показываю, что мужчину по кличке Дядя Ваня знаю. Он приходил ко мне на квартиру на Александровскую улицу, в дом № 22, за деньгами, которые мне оставил для передачи ему Миша Гречаников. Дал я ему тогда тридцать тысяч рублей. Раза два я ходил на квартиру к Дяде Ване. Пете Шестеркину я передавал деньги, полученные для него от Миши Гречаникова, кажется, 10 000 рублей. Под фамилией Попова я никогда не приходил.

Александр Восходов

Познакомился с Казимиром Ковалевичем в типографии Наркомпути, где он попросил меня указать типографию, где бы можно было отпечатать «Где выход?». Я указал типографию «Свет» на 1-й Мещанской[268] (недалеко от Сухаревой башни, на правой стороне, против магазина Перлова), принадлежащую Николаю Григорьевичу Корнилову. Отпечатано было 10–12 тысяч. Деньги получил я и платил их Корнилову, точно не помню, сколько тысяч, кажется, двенадцать. На предложение отпечатать еще прокламацию я наотрез отказался, так как в то время прошел слух, что их группа ограбила народный банк. Тем самым, не имея с ними одного идейного духа, я не хотел уж в этом случае нести хотя бы морально ответственность за это ограбление. Еще присовокупляю, что с этого времени мне стало казаться, что у них отсутствует идейный дух. После всего этого я не видел Ковалевича и сказать про дальнейшую их работу ничего не могу. Я сам рабочий, типограф, в 1906 году вступил членом партии эсеров. В 1907-м был арестован и просидел три месяца. В 1913 году опять был арестован и выслан в город Ригу, в 1919 году вступил в партию РСДРП (меньшевиков). Активно выступать против Советской власти никогда не думал. Совершил этот идейный поступок по недомыслию.

Больше ничего сказать не могу. Убит нравственно с тех пор, как оказал Ковалевичу содействие в напечатании «Где выход?».

Михаил Семенович Молчанов

Товарищи, пишущий эти строки – социал-демократ, меньшевик, заключенный в Бутырской тюрьме по делу анархистов подполья.

И вот, товарищи, желая уяснить правильность занятой позиции той партии, к которой я по сей день принадлежал, я намеренно поселялся не в социалистических коридорах, а в тех коридорах и номерах, где помещались лояльные люди к Советской власти (беспартийные), бывшие офицеры, попы, прокуроры, заключенные за преступления по должности, спекулянты и т. п. контрреволюционный элемент.

Наблюдая за их разговорами и порой вступая с ними в горячие споры, из которых прямо черным по белому писалось, что они стремятся вовсе не к демократическому строю посредством Учредительного собрания, а явно, нисколько не стесняясь в выражениях, к тому сгнившему и давно отжившему царскому строю, к возвращению того былого бесконтрольного хозяйничанья и безудержной эксплуатации трудящихся.

Так, например, Советскую власть они называют дикой и жестокой, конечно, по отношению к себе, а власть Керенского – разгильдяйской, опять же в смысле защиты их же чисто эксплуататорских интересов.

И, таким образом, товарищи, из приведенных мною нескольких слов для меня лично ясно стало, что занятая в настоящее время так называемая средняя позиция развития пролетарской революции как РСДРП (меньшевиков), так и большинством московских печатников, руководимых правлением союза, несостоятельна и глубоко вредна, ибо она затемняет наше классовое сознание, по одному лишь тому, что мы очутились под обстрелом с двух сторон. С одной стороны, коммунистической партией, ведущей ожесточенную борьбу за интересы трудящихся и напрягающей все усилия для отбития ненадежной отечественной и иностранной отъявленной контрреволюции в лице заклятых врагов Деникина, Юденича и многих других проходимцев. С другой стороны, упомянутыми контрреволюционерами – также не признающие нашей средней промежуточной позиции, расстреливающие, грабящие, насилующие трудящихся и обещающие без стеснения проделать это и при первой победе (но этому, конечно, не бывать) более в широких размерах, не разбирая, кто коммунист, кто меньшевик, а наша партия и союз печатников в это время мечтали и посейчас мечтают творить революцию, защищать ее с надушенными носовыми платочками.

Нет, товарищи, пора нам, московским печатникам, имевшим во времена царизма не одну страницу в истории борьбы за революцию, написанную золотым пером, опомниться и сбросить ту повязку с глаз, которая до сих пор мешала пристроиться к рядам борющегося пролетариата, а также вступлению в Коммунистическую партию, и дружной стеной добить издыхающую контрреволюцию и также немедленно взяться за переустройство нашей профессиональной организации из независимой в производственную, как единственно в настоящее время могущую спасти наше печатное дело от окончательной гибели и урегулировать его в дальнейшем.

Улучшить же наше положение продовольственное и экономическое можем только мы сами упорным трудом, сознательной дисциплиной и поднятием интенсивности труда под непосредственным руководством производительного союза рабочих полиграфического производства.

Итак, товарищи, не медля ни минуты, все в ряды Коммунистической партии, как единственно правильно занявшей и ведущей линию борьбы за полное раскрепощение трудящихся! За переустройство независимой профессиональной организации в производительную! За сознательную работу и поднятие интенсивности в труде, как единственное спасение от надвинувшейся на нас разрухи.

Товарищи, хочется верить, что вы не задумаетесь немедленно провести мое предложение в жизнь и не допустите дожить в таком положении до того момента, когда весь пролетариат будет праздновать окончательную победу над врагами трудящихся без вас, московские печатники.

Так за дело же москвичи-печатники, на активную борьбу с вековечными угнетателями, потому что «на миру и смерть красна»!

Да здравствует Российская коммунистическая партия большевиков!

Да здравствует Московский производственный союз рабочих полиграфического производства!

Меня же с сего числа прошу РСДР партию считать выбывшим из партии.

26 января 1920 года

Наборщик типографии Наркомпути бывшей Курской ж. д.

Михаил Семенович Молчанов

1. Я совместно с Казимиром Ковалевичем сорганизовал Всероссийский штаб революционных партизан, который главнейшей целью своей наметил ряд террористических актов. Эта организация и провела взрыв в Леонтьевском переулке. Подготовка этого взрыва, выработка плана и руководство до самого последнего момента были возложены на меня. В самом же метании бомбы я, по постановлению штаба, участия не принимал. Не будь этого постановления, я бы охотно принял на себя метание бомбы. До того, как остановиться на террористическом акте, этот вопрос дебатировался долго у нас в штабе. Высказывалось несколько мнений по этому поводу. Предлагалось бросить бомбу в Чрезвычайную комиссию, но это предложение было отклонено по следующим соображениям: чрезвычайка и сам гражданин Феликс Эдмундович Дзержинский являются только орудием, слугами партии и, следовательно, во всей политике ответственными являются не чрезвычайки, а партия.

Д. А. Черепанов

Собрание 25 сентября главных ответственных партийных работников в Московском комитете как нельзя лучше могло быть рассматриваемо главнейшим виновником, тем более что на этом собрании предполагалось присутствие гражданина Ленина.

Конечно, только нужно сожалеть о том, что жертвами взрыва были не видные партийные работники и никто из более крупных не пострадал. Этот акт, по нашему мнению, должен был революционизировать массы и указать путь, по которому должны идти настоящие революционеры: путь террора и ударов по голове насильников.

На замечание, что при взрыве пострадало много незначительных работников, я укажу, что ваша чрезвычайка в этом отношении не лучше.

2. Я полагаю, что всю власть необходимо передать профессиональным союзам, которые путем товарищеской дисциплины сумеют поднять производительность труда до необходимой в настоящий момент степени. В момент гражданской войны и такой колоссальной разрухи я признаю некоторую видимость принуждения труда. Профессиональные союзы сами мобилизуют достаточное количество людей, необходимых для обороны страны и защиты революции. В профессиональных союзах есть достаточно силы – путем исключения из числа членов – заставить повиноваться; вместе с тем будут избегнуты ошибки сплошной мобилизации: будет учтено и семейное положение, и пригодность мобилизуемого.

Те или другие объединения профессиональных союзов явятся органами власти, а Всероссийский союз профессиональных союзов – верховным органом власти.

Совершенно неважно, если некоторые профессиональные союзы в настоящий момент имеют почти черносотенную окраску, классовое самосознание и руководство высших органов всегда смогут, скорее, чем большевистское насилие, революционизировать и эти массы.

3. Как во время июльского восстания левых эсеров, так и теперь, я утверждаю, что партия левых эсеров в тот момент вовсе не хотела захвата власти, так как и тогда, и теперь мы против какой бы то ни было партийной диктатуры.

Единственная цель июльского восстания – сорвать контрреволюционный Брестский мир и выхватить из рук беков[271] партийную диктатуру, заменив ее подлинной Советской властью. Лично я, по крайней мере, о захвате власти никогда не думал.

Хотя ЦК партии левых эсеров и исключил меня и всю московскую организацию из партии, но я считаю, что он неправомочен был это сделать, так как на последнем совете партии ярко выразилось настроение провинции и масс не в пользу ЦК, а в нашу пользу. Если бы этот совет не был сорван преждевременными арестами чрезвычайки чуть ли не при содействии самих цекистов, то с полной уверенностью можно было бы сказать, что этот ЦК не остался руководящим органом, поэтому мы считаем себя настоящими левыми эсерами, сколько бы ни было на сей предмет постановлений. Что касается Штейнберга, Шрейдера[272] и иже с ними – я на них смотрю, как на предателей и подлецов. История вынесет над ними свой правый приговор.

Об одном я сожалею: при аресте меня схватили сзади, и я не успел пристрелить ваших агентов.

То, что сейчас творится, сплошная робеспьериада!

Примечания

1

Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 156.

2

Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 358.

3

См.: Власть Советов. 1918. № 25. С. 8.

4

Известия Саратовского Совета. 1918. 19 сент.

5

Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 38. С. 295.

6

Там же. Т. 39. С. 62; см. также Т. 51. С. 48, 52.

7

Декреты Советской власти. М., 1964. Т. 3. С. 529–530.

8

Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 39. С. 404–405.

9

Там же. Т. 44. С. 328–329.

10

Выемка – изъятие по расследуемому уголовному делу предметов и доказательств, могущих иметь значение для правильного его разрешения.

11

Переписка Секретариата ЦК РКП (б) с местными партийными организациями. (Январь – март 1919 г.): Сборник документов. М., 1971. Т. 6. С. 62.

12

См.: История СССР. 1970. № 1. С. 18.

13

Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 53. С. 272.

14

См.: Из истории Всероссийской чрезвычайной комиссии. 1917–1921 гг.: Сборник документов. М., 1958. С. 361.

15

См.: В. И. Ленин и ВЧК: Сборник документов (1917–1922 гг.). М.: Полит издат, 1987

16

Дзержинский Ф. Э. Избранные произведения. М., 1977. Т. 1. С. 298.

17

Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 42. С. 176–177.

18

Там же. Т. 39. С. 156.

19

Из истории Всероссийской чрезвычайной комиссии. 1917–1921 гг.: Сборник документов. С. 374.

20

Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 37. С. 410.

21

ЦПА ИМЛ, ф. 17, оп. 2, д. 5, л. 1.

22

Декреты Советской власти. Т. 3. С. 451. Буржуазная историография ВЧК, ссылаясь на заметку в «Еженедельнике ЧК», свыше семидесяти лет муссирует тезис о том, что якобы высшие партийные и советские власти одобряли применение жестоких мер к арестованным. Постановления ЦК РКП(б) и Президиума ВЦИК полностью опровергают это фальшивое утверждение.

23

Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 37. С. 535.

24

См., например, письма В. Г. Короленко А. В. Луначарскому, опубликованные в журнале «Новый мир» (1988. № 10. С. 198–217).

25

Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 50. С. 338.

26

См. там же. Т. 44. С. 396.

27

Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 328.

28

Там же. С. 327

29

Там же. С. 328.

30

Из крупных заговоров, раскрытых ВЧК в Москве, в книге не нашел отражения лишь заговор Локкарта.

31

См.: Взрыв 25 сентября 1919 г. в помещении МК РКП (б) по Леонтьевскому пер., 18. М., 1920. С. 3.

32

Известия ЦК РКП (б). 1919. 22 окт.

33

Государственный архив Кировской области, фонд коллекций и воспоминаний, опись личных дел, д. 1, л. 8.

34

В. И. Ленин и ВЧК: Сборник документов (1917–1922 гг.). С. 204.

35

См.: В. И. Ленин и ВЧК. Сборник документов (1917–1922 гг.). С. 212.

36

Из истории Всероссийской чрезвычайной комиссии. 1917–1921 гг.: Сборник документов. С. 321.

37

Из истории Всероссийской чрезвычайной комиссии. 1917–1921 гг.: Сборник документов С. 406–407.

38

Гражданская война в СССР. М., 1986. Т. 2. С. 406.

39

В ряде случаев в квадратных скобках приводится текст, восстановленный в настоящем издании по подлинникам документов.

40

См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 396.

41

См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., Т. 31. С. 194.

42

См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 31. С. 194–195.

43

Вольский В. К., Буревой К. С. – лидеры группы, отколовшейся от партии эсеров и вставшей на путь сотрудничества с Советской властью. С января по август 1919 года группа называлась «Уфимская делегация», с августа по октябрь – «Народ», с октября – «Меньшинство партии социалистов-революционеров».

44

Эсдеки-плехановцы – социал-демократы, крайне правые меньшевики, члены созданной в 1914 году Г. В. Плехановым группы «Единство» (группа организационно оформилась весной 1917 года); отрицали возможность победы социалистической революции в России, поддерживали Временное правительство, выступали за продолжение войны «до полной победы». После Октябрьской революции часть плехановцев встала на путь борьбы с Советской властью. Летом 1918 года распалась.

45

С.-д. интернационалисты – левое крыло меньшевиков, занимавшее в годы первой мировой войны непоследовательно интернационалистскую позицию. Критикуя социал-шовинистов, они в то же время организационно не порывали с ними. После Февральской революции отрицательно относились к коалиции с буржуазией, выступали за прекращение войны. После победы Октябрьской революции участвовали в работе Советов и в то же время требовали передачи власти Учредительному собранию, выступали против диктатуры пролетариата. В 1918–1920 годах значительное число меньшевиков-интернационалистов вступило в ряды РКП(б)

46

Макиyцян Погос (Макинциан Павел Никитович) (1888–1938) – видный партийный, советский и общественный деятель Армении. Член партии с 1917 года. В 1918–1919 годах – заместитель комиссара по делам армян в Наркомнаце. В 1920 году – заведующий отделом просвещения национальных меньшинств при Наркомате просвещения РСФСР, сотрудник бюро печати при ВЧК. Член ЦК Компартии (б) Армении, член ЦИК Армянской ССР всех созывов, член ЦИК Закавказской Федерации. В 1921 году – нарком внутренних дел и заместитель председателя Совнаркома Армении. В том же году – нарком просвещения Армении. В последующие годы на хозяйственной работе. Один из первых переводчиков «Манифеста Коммунистической партии» на армянский язык. Переводил на армянский язык произведения Пушкина, Гоголя, Сервантеса. Один из составителей «Поэзии Армении с древнейших времен до наших дней» (М., 1915) и авторов «Сборника армянской литературы» (Пг., 1916). В июле 1938 года незаконно осужден. В 1955 году реабилитирован посмертно.

47

Калинин В. И. – один из руководителей «Союза защиты родины и свободы», бывший комиссар Временного правительства при штабе Казанского военного округа.

48

Видимо, Милютинский переулок (ныне улица Мархлевского).

49

Здесь и далее имеется в виду Центральный штаб.

50

Видимо, Малый Левшинский переулок.

51

Ныне Померанцев переулок.

52

В тексте книги ошибочно написано «батар» (батарей).

53

Ныне Горьковская железная дорога.

54

Ныне Ткацкая улица

55

«Отечественные ведомости» – орган «национальной и государственной мысли», контрреволюционная газета, издававшаяся сначала в Уфе, а в ноябре 1918 – июле 1914 года в Екатеринбурге.

56

«Донской гражданский совет» – белогвардейское «правительство», созданное в декабре 1917 года в Новочеркасске во главе с генералами-мятежниками М. В. Алексеевым, Л. Г. Корниловым и А. М. Калединым. «Совет» претендовал на роль «всероссийского» правительства. Он выступал за созыв Учредительного собрания, «свободу промышленности и торговли», участие вместе с союзниками в первой мировой войне и т. д. После разгрома мятежа Каледина в феврале 1918 года прекратил существование.

57

Масарик Томаш Гарриг (1850–1937) – чехословацкий политический и государственный деятель. В мае 1917 – марте 1918 годов жил в России; председатель Чехословацкого национального совета, один из организаторов мятежа Чехословацкого корпуса в конце мая 1918 года. Поддерживал связь с Калединым, Корниловым, Алексеевым. В 1918–1935 годах был президентом буржуазной Чехословакии.

Лацис М. Я. (М. И.), настоящая фамилия Судрабс Я. Ф. (1888–1938) – советский партийный и государственный деятель. Член КПСС с 1905 года. Участник революции 1905–1907 годов, подвергался репрессиям царского правительства. В 1917 году – член Петроградского ВРК, после Октябрьской революции – член коллегии НКВД, с мая 1918 года – член коллегии ВЧК, заведующий отделом по борьбе с контрреволюцией, затем председатель ЧК на Восточном фронте, председатель Военного трибунала и член РВС фронта. В 1919 году – председатель Всеукраинской ЧК, заведующий секретным отделом ВЧК. С 1921 года – на хозяйственной работе В 1938 году незаконно репрессирован, впоследствии реабилитирован.

58

Крижанич Ю. (ок. 1618–1683) – писатель, по национальности не серб, как указано в тексте, а хорват. В 1659–1676 годах жил на Руси; разработал программу социально-политических преобразований в Московском государстве.

59

Монархисты-алексеевцы – офицеры, участники «Союза защиты родины свободы», состоявшие на службе в Добровольческой армии, политическим руке водителем которой был генерал М. В. Алексеев, или имевшие намерение вступит в эту армию.

Поповцы – члены контрреволюционной офицерской организации в Казани возглавляемой генералом И. И. Поповым. Организация имела связь с генерале Алексеевым.

О группе «Единство» см. сноску на с. 46. Имея в виду крайне правую платформ этой группы, Лацис презрительно называет ее членов «меньшевиками-кадетами.

60

Временного

61

На следствии никто из арестованных не назвал фамилии Николая Сергеевича. Анализ их показаний дает основание предполагать, что под этим именем действовал один из главных руководителей «Союза защиты родины и свободы» – Н. С. Григорьев.

62

Речь идет о «подмоченном товаре». Вероятно, это зашифрованное указание на то, что конспиративные квартиры организации раскрыты органами ВЧК.

63