Кавказ

Русская веротерпимость и благодушие в вопросах религиозных известны.

Как же отвечают на это благодушное отношение армяне и во главе их армянское духовенство, этот всесильный двигатель и направитель отношений армян-эмигрантов к России?

А вот как.

При распланировке новой части города Ахалцыха отведены были участки для постройки церквей: армяно-григорианской 2128 кв. саж. и армяно-католической — 1352 кв. саж., а в центре между ними и для православной церкви.

Первые две церкви давно уже существуют, и только православные лишены счастья до настоящего времени иметь свою церковь. Армянский собор — достопримечательность Ахалцыха; в нем имеется богатая ризница, со множеством крестов, сосудов и богатейшим собранием рукописей на пергаменте. Собор этот построен в самом центре новой части Ахалцыха.

Для удовлетворения религиозно-нравственных потребностей православного населения приспособлена, извольте видеть, покинутая турецкая мечеть, обращенная в православный храм!..

Благочинный ахалцыхско-ахалкалакского благочиннического округа, в виду крайне затруднительного положения прихожан его в религиозном отношения, за отдаленностью и недоступностью настоящей приходской их церкви, возбудил еще в 1893 году вопрос о постройке в центре новой части города православной церкви.

Теперешняя приходская церковь находится в старой части города, в упраздненной (турецкой) крепости. Старый город и крепость лежат на левом берегу, новый же город, получивший свое начало после 1828 года, лежит на правом берегу р. Поцховы и соединяется со старым посредством моста. А потому вполне понятно, что многие из православных, живущих в новой части города, вследствие бывающей в великий пост невылазной грязи, лишены возможности быть даже у исповеди и св. причастия, как за отдаленностью церкви от города (полторы версты), так и ввиду того, что она, в довершение всех бед, находится на горе, на которую в дурную, грязную погоду подыматься очень трудно, а извозчик, чтобы свезти в церковь и обратно, берет 1 р. — 1 р. 50 к.

В феврале 1893 года был возбужден вопрос об осуществлении заветного желания расположенных в Ахалцыхе; войск, а также служащих и проживающих в городе православных — постройки в новой части города православной церкви на том самом месте (ю.-в. часть общественного сада), которое было отведено под таковую еще при распланировке новой части города Ахалцыха.

План, на котором было нанесено место для постройки православной церкви, был передан инженерным ведомством в городское полицейское управление, а последнее передало его в ахалцыхскую городскую управу, которая поступила в высшей степени предусмотрительно: утеряла план …

Узнав о намерении православных построить церковь в центре города, в ю.-в. части общественного сада, ахалцыхское городское самоуправление немедленно разрешило постройку, но… увы, не церкви для удовлетворения религиозно-нравственных потребностей православных, а летнего помещения для городского клуба — «ротонды »… Городской общественный клуб (поголовно состоящий из армян) немедленно приступил к постройке, и 1-го июня (через два месяца) последовало открытие «летнего помещения ахалцыхского городского общественного собрания»…

Этот наглый «захват», это дерзкое самоуправство совершено ахалцыхской городской думой, также состоящей поголовно из армян, с единственною целью: во чтобы то ни стало не допустить постройки православной церкви в центр города.

А вот вам и подробности этого проявления «права (?!) собственности».

Узнав о том, что правление городского клуба приступило самовольно к постройке «ротонды» на участке, отведенном под православную церковь, начальник Ахалцыхского уезда подполковник Аландер приказал приостановить постройку ротонды; но на приказание, переданное приставом Куюмчибашевым, заведующий работами старшина общественного собрания г. Меписов (бывший начальник Артвинского округа!) приказал рабочим продолжать работу, так как-де уездный начальник не смеет останавливать работ. Бывший случайно в городском саду помощник начальника тифлисского жандармского управления ротмистр Тарановский, видя критическое положение пристава Куюмчибашева как власти в глазах собравшейся публики, обратился к уездному начальнику, который приказал составить протокол об оказанном г. Меписовым сопротивлении властям. Работы были прекращены, но на другой же день, 15 апреля, таковые были возобновлены , и уже непрерывно продолжались до окончания постройки.

Между тем, ахалцыхская городская дума, в заседании своем 16-го апреля единогласно решила: «отказать православному населению г. Ахалцыха в просьбе отвести место в городском саду для постройки православной церкви и предложить построить таковую в одном из 5-ти указываемых думой мест».

Указанные городской думой 5 участков находятся: 3 места — на конце города, над оврагом, куда свозятся жителями разные нечистоты, четвертое место — за городом, на земле, отведенной военному ведомству для необходимых построек, и пятое место — в конце города, под горой, куда в дурную погоду нет никакой возможности пройти…

Такое решение ахалцыхской городской думы относительно столь важного вопроса, как постройка господствующей в государстве церкви, глубоко оскорбило все православное население г. Ахалцыха и вызвало в сердцах их чувство жгучей боли и справедливый ропот.

Следовало бы немедленно снести этот увеселительный балаган и на этом месте, отведенном под православную церковь как единственном центральном месте в городе, построить православный собор, который да послужит вечным памятником того, что на земле, на которой стоит г. Ахалцых, нет ни единой пяди земли, не политой кровью русских чудо-богатырей.

Гг. Меписовым, этим потомкам армян-эмигрантов пашалыков: Баязетского, Карсского и. т.п., да послужит он вечным напоминанием, что России они обязаны всем, — она обеспечила им жизнь, имущество и создала их теперешнее завидное благосостояние.

Наиболее благоразумные армяне сами отлично знают, к чему приведет их наклонная плоскость, по которой они движутся с такой быстротой, — они сами понимают, что этому «движению » может быть только один конец, сами, зажмурившись от страха, ждут последнего толчка, решительной минуты — беспощадной ревизии. Ведь Артвинский округ, во главе которого стоял тот же г. Меписов даст обширный материал для выяснения, например, вопроса: куда давались аборигены страны турки, и как их заменили армяне-эмигранты?

Needle

8-го апреля 1897 г.

г.Тифлис.

Система или обычай? (Письмо в редакцию)

М. г., г. редактор!

По указанию вашей уважаемой газеты прочла я статьи «Нового Времени», под заглавием «Экономическое рабство на Кавказе». Прочла — и невольно задумалась над тем местом этих статей, где говорится много грустной правды о некоторых слабостях русского общества на нашей окраине. И задала я себе вопрос: какая именно мера ответственности за эти слабости падает в частности на долю русских женщин или вернее русских дам ?

Этот вопрос и сам собой навязывался мне не раз за четыре года моей жизни на Кавказе — и мне кажется, что было бы не лишним нам, женщинам, подумать немного над его разрешением.

Слышишь со всех сторон жалобы на то, что жизнь в Тифлисе непомерно дорога, что жить на жалование здесь невозможно; видишь, как люди, получающие сравнительно хорошее содержание, бьются в долгах, как рыба в неводе, теряют с каждым днем этой унизительной борьбы немного своей нравственной силы — и, под влиянием мелких, ненужных страданий, озлобляются или, что гораздо хуже, свыкаются со своим положением в ущерб человеческому достоинству… Тут невольно подумаешь: неужели это необходимо и так уже неизбежно?

Тифлисскую жизнь я теперь знаю хорошо. Она, вследствие причин, о которых много говорилось и писалось, действительно безобразно дорога; но вряд ли эта дороговизна является единственной причиной финансовых затруднений большинства русских в Тифлисе. Мне нынче летом довелось быть на нескольких кавказских курортах и наблюдать склад жизни тифлисского общества средней руки, то есть людей обеспеченных, но не богатых, — в Боржоми, Абастумане и Кисловодске. Всюду этот склад ненормален и идет прямо вразрез с самым элементарным благоразумием.

Там жены и дочери чиновников и других русских обывателей одеты в дорогие, почти роскошные платья и часто вращаются при этом в обществе людей несравненно богаче их и могущих совершенно безопасно тратить даже очень большие деньги на свои прихоти.

Стоит одну секунду пробыть там мало-мальски наблюдательному человеку, особенно женщине, умеющей сразу оценивать наряды своих подруг, чтобы увидеть и понять это. Я видела это — и сердце у меня сжималось.

Огромное большинство русских на Кавказ небогаты, — почти все живут жалованием или другим заработком главы семьи. Роскошно жить нам здесь нельзя. Я знаю, что вновь приезжающего сюда русского отменно радушно встречает богатая часть тифлисского общества; приглашают его наперерыв — и не всегда легко устоять, перед этим радушием и соблазном непривычно дорогих развлечений!

Но устоять нужно , необходимо нужно — и тут должна быть наша, женская инициатива. Ведь от нас почти всецело зависит склад жизни наших семей; если мы захотим, если у нас хватит ума и сердца, мы можем без особого труда жить и здесь совсем другой жизнью, не вовлекая наших мужей, отцов и братьев в тяжелое и опасное для их достоинства материальное положение.

Кредит в Тифлисе слишком дорог, — эту правду надо помнить; неужели же мы не сумеем, зная это, прожить без долгов?

Настоящая женщина особенно чутка и щепетильна, когда речь идет о нравственном достоинстве ее близких; она пойдет на всякие лишения, чтоб уберечь эту драгоценность! А тут ведь речь идет не о серьезных лишениях, а о простой бережливости!.. Мне кажется, что если с самого начала мы будем внимательно знакомиться с местными условиями жизни и не поддадимся обычным здесь предложениям лавочников, тенденциозно навязывающих нам «кредит» с первых же покупок, если молчаливо сговоримся не делать никому не нужных дорогих нарядов и избегать не всегда удобной слишком большой близости с денежной «аристократией», — то благополучно ускользнем, по крайней мере, в огромном большинстве случаев, от капканов пагубной для нас местной «финансовой системы».

И право, если такова будет женская роль в этом деле, — у нас будет гораздо легче на душе!..

Хозяйничать в Тифлисе вообще трудно, — гораздо труднее, чем в других городах, где мне приходилось проживать. Чтобы здесь сносно прожить небогатой семье, приходится хозяйке дома положить много личного труда и кропотливых забот. Прислуга русская и туземная всячески избалована, повара доводят свои претензии на «добавочные доходы» до размеров, не снившихся самым притязательным петербургским кухаркам, даже «служившим у генерала»; а личное хождение на базар, хотя бы для ознакомления с существующими ценами, сопряжено с разнородными неприятностями. Попав впервые на Солдатский базар, я совсем одурела от толкотни, шума, грязи и нахальства продавцов и чувствовала себя донельзя беспомощной, тем более что заметила с первых шагов переглядывание моего повара с купцами и общее нескрываемое насмешливое недоброжелательство всей этой солидарной шайки к затее «беспокойной» барыни, вздумавшей нарушить крепко установленный порядок.

Мне показывали скверную провизию, запрашивая за нее тройную цену, а повар, пассивно стоявший в сторонке, предлагал, в ответ на мое возмущение, «посмотреть в других лавках», где, конечно, повторялась та же история.

Я поняла, что здесь своеобразный способ хозяйничанья, при котором, барыням не годится «совать нос, куда не следует» и — мешать благоденственному и мирному житью стачки прислуги со стачкой перекупщиков и лавочников!.. Но я заупрямилась и достигла-таки кое-каких результатов. Начать с того, что мне теперь хорошо знакомы не только базарные цены, но и все базарные фокусы; я перестала мечтать о покупке из настоящих первых рук , но знаю, что где купить, и посещая теперь рынок довольно редко, все же перестала быть в полной кабале у своего повара и его контрагентов. На хозяйственном бюджете это заметно отразилось.

Обычаи в тифлисских магазинах также стоят нашего внимания и идут, мне кажется, по тому же направлению, что и на рынке, хотя, конечно, по внешности иными путями. Товары сами по себе, как будто, не так уж неумеренно дороги и по виду хороши, даже иногда блестящи; на самом же деле, одеваться мало-мальски сносно стоит в 2 раза дороже здесь, чем в других городах.

Это тоже своего рода фокус, который я могу твердо констатировать, но объясняю себе только отчасти. Если вглядеться, то станет, например, ясно, что выбор есть только в дорогих материях и вещах, которыми завалены все окна и конторки магазинов, — в явное противоречие с настоящими потребностями и средствами огромного большинства покупателей!

Дешевые товары, конечно, есть, но они скверны, в малом выборе и запрятаны так далеко, что дождаться их — является иногда целым искусом, да и покупатель чувствует себя как-то приниженным, словно в положении пассажира 3-го класса, присутствующего при отправке курьерских поездов. Этого явления я, — по крайней мере, в такой силе, — нигде еще не встречала. Если прибавить к этому, что кредит предлагается в этих же магазинах с удивительной стремительностью сколько-нибудь обеспеченному новому обывателю (а насчет обеспеченности приезжих у тифлисского торгового мира имеются всегда необыкновенно точные и быстро собираемые сведения!), что сносные портнихи здесь страшно дороги и любят шить платья только с дорогими отделками, — то многое станет понятным.

Вопрос о кредите меня в начале просто поражал. Захожу в центре города в совершенно незнакомый магазин, где мне прежде всего бросаются в глаза крупно напечатанные надписи на всех стенах: «продают только на наличные деньги», покупаю шляпку и прошу прислать на дом, переменив кое-что в отделке; указываю час, чтобы меня застали дома и я могла бы заплатить, убедившись, что заказ точно исполнен. Приказчик предлагает мне с любезной улыбкой «не беспокоиться и заплатить, когда мне будет удобно!». Понятно мое удивление, если прибавить, что муж мой был переведен сюда не больше недели перед тем, что мы еще жили в гостинице и решительно никого не знали. Вот тебе и продают «только на наличные деньги"!

Потом та же история повторялась почти во всех магазинах, где приходилось делать покупки, сколько-нибудь ценные; и надо было видеть удивление и разочарование при моем отказе от какого бы то ни было кредита и далее пресловутых «книжек», — чтобы понять, что кредит удобен, главным образом, не покупателям. Один премилый «кинто», у которого я теперь постоянно покупаю фрукты, отлично формулировал однажды свои принципы на этот счет: — «Таргуешься, смотришь фрукты, нэ хочишь крэдить! Ва! Какой ти русскай мадам!»

Кредит в магазинах влечет за собой кредит в банках, — а уж в этой области нет таких мелких фактов, которые не могли бы повлечь за собой крупных последствий.

Да! Тут и задашь себе вопрос: обычай или система? Решить этот вопрос, конечно, трудно, но один ответ на него, без сомнения, есть: порядок этот вреден, и поддаваться ему опасно…

Скучно многим женщинам, особенно сколько-нибудь развитым и привычным к более высоким интересам, погрязать в хозяйственных мелочах, осложненных еще, как выше сказано, разными местными условиями! Я сама много лет «презирала» эти мелочи и надеялась избегнуть их окончательно, окунуться совсем в другие заботы и занятия. Поступить на курсы и пойти по избранной дороге мне, как и многим другим, помешал случай или судьба, то есть выход замуж; но хозяйство с его неизбежными дрязгами я все же, по правде сказать, не любила и не люблю. Только здесь я поневоле, из чувства самосохранения, стала смотреть на него, как на трудную, но необходимую женскую обязанность.

Мне кажется, что для тех из нас, которые вышли замуж, — одно, из первых условий к достижению женской равноправности в хорошем смысле этого слова, связанном с сохранением человеческого, а не узко женского достоинства, — является действительная и доступнаянам помощь нашим мужьям в сохранении этого же достоинства. Не всякая женщина может заработать деньги, — но не тратить лишних денег может каждая, если захочет. Чем более женщина умна и чем более у нее развито не всегда доступное женщинам чувство общественного долга, — тем легче будет ей понять свою роль, шире смотреть на свои обязанности, не смущаясь внешней мелочностью и скромностью способа выполнения этого долга. Независимость материальная могущественно способствует независимости нравственной, особенно для людей, служащих и работающих на окраинах, — а из всех окраин особенно на нашей.

Захотят русские женщины, — подумают, — и одна из самых тяжелых, из самых унизительных цепей «Экономического рабства на Кавказе» спадет с рук их близких, и они свободнее станут бороться здесь со всякой неправдой, и насаждать ту истинно гуманную русскую культуру , которую могут отрицать только люди невежественные или недобросовестные. Хоть скромной, крошечной помощью в этом благом деле можно будет воистину гордиться всякой женщине…

Русская женщина

Примечания

1

«Арабески», новые стихотворения В.Л.Величко.

2

Эта ветвь Коргановых прекратила свое существование. Авт.

3

«Мурч» 1897 г. Статья под заглавием «Армяне из цыган».

4

«Новое Время», 1903 г. № 9708

5

Из многочисленных примеров таких возмутительных фактов приводим на выдержку два случая, имевшие место на протяжение двух месяцев. «Кавказ», 1897 г. Июнь. Прихожане душетской св. Николая церкви составили приговор, коим поручили двум лицам из своей среды ходатайствовать пред высшим кавказским начальством о принятии мер против захвата армянским духовенством часовни «Бодавис-цминда Георгис — ниши» с принадлежащим ей участком земли (в Ѕ версте от г. Душета). Древние иконы из названной часовни, по словам составителей приговора, давно уже похищены и перенесены в душетскую армянскую церковь, участок примежеван к ней «неведомыми путями» истекшего 15-го мая, а самая часовня переименована в «Сурп-Геурковскую», и православные священники к служению в ней с тех пор не допускаются.

6

Тотсамый,нацыганскоепроисхождениекоторогоуказываетгазета«Мурч»

7

Указанная статья для примера целиком помещена в «Приложении» настоящей книги.

8

В указанной проповеди, помещенной в № 37 газ. «Ардзаганк» за 1897 г. католикос, в виде предисловия, предупреждал паству о наступлении, хотя и запоздалом, «весны» для армянского народа и о благах, которые она ему принесет: «Вот наступила весна, оживилась природа; но после продолжительной и суровой зимы, желанная нами весна еще не настала. Не знаю, почему так опаздывает она, но во что бы то ни стало она, наконец, должна придти. Будем ждать ее с терпением, вполне уповая на Бога».

9

Грузинская газета «Иверия» констатирует в сентябре 1897 году тот факт, что прежде со всей Грузии стекались в Тифлис и другие города чернорабочие, не нашедшие труда у себя в селениях по малоземелью, климатическим и иным условиям, а теперь они вытеснены из Тифлиса армянам из Эриванской губернии и особенно беглецами из Турции. Произошло это не вследствие конкуренции или какого-либо иного политико-экономического столкновения, ибо заработная плата за эти годы не понизилась, как это бывает при естественной конкуренции, а напротив значительно повысилась. Например, чтобы перепилить кубическую сажень нетолстых дров трое армянских «амбалов» требуют от 4 р. до 5 р. 50 к., причем работа исполняется за 4-5 часов и очень небрежно.

10

Эти «временные правила», утвержденные в 1874 году на девять лет в Бозе почившим Государем АлександромII, до сих пор заменяют какой бы то ни было устав для эчмиадзинской духовной академии. Все католикосы, восседавшие за эти тридцать лет на эчмиадзинском престоле, старались тем или иным путем избегнуть выработки устава и, к сожалению, достигали цели, невзирая на вопиющую ненормальность и опасность такого порядка вещей.

11

Вот перевод того, что пишет по этому поводу после своей поездки в Эчмиадзин французский ученый, барон де Бай, которому принадлежит честь основательного ознакомления своей родины с Россией в целом ряде книг и брошюр. Кавказ он несколько раз изъездил вдоль и поперек, и тон его повествований всегда отличался умеренностью и беспристрастностью.

12

Более подробные фактические данные по этому вопросу можно найти в выдержках из статьи г.R. «Правда о закрытии церковно-приходских школ», напечатанных в «Приложении».

13

Карты этой воображаемой страны, которые я видел у бывшего попечителя кавказского учебного округа К.П.Яновского, распространялись в виде литографированном и даже вышитые шелками. Последние принадлежат ручкам каких-нибудь мазутных королевен, дрессируемых на иностранный лад. Авт.

14

Хорошенькие факты из этой области содержит помещаемая в «Приложении» стьатья г. Р.П. «Могнинское училище», напечатанная в 1898 г. в газ. «Кавказ».

15

Имеется в виду Гянджа — город в Азербайджане.

16

Ныне Тебриз.

17

Вываренный сок винограда, тута и др. ягод.

18

Кисломолочный продукт.

19

Вот, что говорит об армянской интеллигенции в № от 30 января 1898 г. газета «Мшак», единственная из армянских газет, бичующая иногда пороки и недостатки своих сородичей: «Целый ряд фактов доказывает, что ни один класс армянского общества так не ленив и не беззаботен, как его интеллигенция. Она боится тяжелого и добросовестного труда, боится серьезного отношения к делу.

20

Это констатируется армянской же газетой «Мшакъ» (№ 116, 1897 г.), которая говорит, что «он, более десяти лет играл роль ближайшего советника по делам Эчмиадзинского монастыря, и все то, хорошее или дурное, что совершенно там за это время, сделано по его совету, чего не скрывают даже и его друзья. Остается только его друзьям показать нам: сколько хорошего и сколько дурного сделано им там»? Продолжая характеристику того же почтенного деятеля, газета говорит: «Он известен как враг не только солидарности народов, но и как враг армян не-григорианского вероисповедания. Несмотря на свое высшее образование, он всегда пропагандировал: „Нет спасения вне армяно-григорианской церкви“. Его девизом всегда было: „Цель оправдывает средства“, и надо сознаться, что он с большим успехом проводил в жизнь эту иезуитскую идею. Он никогда не питал никакого уважения к общественному мнению, не признавал права контроля в общественных учреждениях».

21

Сам покойный В. Л. Величко подвергался и во время редактирования им газеты «Кавказ», и потом до последних дней своей жизни, самым разнообразным проявлениям этого шантажа начиная с анонимных писем, то угрожающих, то истерически-ругательных, и кончая изумительными по своему разнообразию попытками иных шантажных воздействий. — Изд.

22

Ему просто предложили жить в Москве вместо Петербурга, куда он, впрочем, совершенно беспрепятственно весьма часто приезжает.

23

«Мшак» 23-го января 1898 г. по поводу слуха о краже из эчмиадзинской кассы 200 000 рублей говорит, между прочим, следующее:

24

По недавним сведениям, Тер-Араратов был „сослан"… в Кутаис (!), где благополучно волновал более воспламенительные местные элементы уверениями, что его святейшество католикос не позволит русскому правительству его тронуть.

25

Возмутительный, единственный по своей жестокости и низости факт бросания бомбы в толпу во время сочувственной манифестации, устроенной в Баку по поводу войны более человечными представителями местных армян, ясно доказывает, что этот «психоз» требует серьезного и быстрого лечения. Сколько нужно дикости и злобы, чтобы рука поднялась на подобное злодеяние в то время, когда вся Россия, до самых беспокойных окраин своих включительно, охвачена благородным объединяющим души порывом любви и преданности к Царю и Отечеству.

26

Уже после смерти В.Л. Величко и через три месяца после появления настоящей главы отдельною статьей в № 10 «Русского Вестника», по поводу этих фактов напечатано было в том же журнале (№ 1, 1904 г.), на основе 26 ст. врем. пр. о ценз, и печ., прил. к прод. 1868 г. Св. зак. т.XIV, опровержение за подписью председателя Кавказского Военно-Окружного суда г. Македонского. В виду того, что оно, как нам кажется, является лишь возражением, а не доказательным опровержением по существу, не считаем возможным, при издании настоящей книги, вносить какие-либо изменения или сокращения в текст, тем более что автор придавал слишком серьезное нравственное значение исходу этого дела для престижа «неуязвимых» монополистов-армян. Считаем справедливее всего поместить указанное возражение с нашими замечаниями в «Приложении» к настоящей книге. — Изд.

27

Это стихотворение написано было к столетию водворения русской армии в Грузии.

28

Статью «Ахалцыхская нетерпимость», содержащую интересные подробности этого возмутительного дела, помещаем в «Приложении».

29

Приводим целиком помещенную в №174 «Кавказа» за 1899 г. корреспонденцию г. Бунятова, дающую яркий пример живучести этой школы:

30

Курсивы наши и отмечают те места, на которые мы ниже возражаем в особой заметке. — Изд

31

Этими «слухами», основанными отчасти на газетных отчетах, а главным образом на возмущенных отзывах русских людей, бывших в Шуше во время процесса, волновалось все благомыслящее русское и туземное общество, и особенно, как отмечает В.Л. Величко, военный элемент, сугубо бережно относящийся к вопросам чести. Указывая на неправоту или выдающуюся неумелость, проявленные в этом деле некоторыми представителями власти судебной и административной на Кавказе, В.Л. Величко стремился избежать невыгодных для ее престижа обобщений.