Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Фантастика: Честь и Слава - Поле бесчестья (Хонор Харрингтон - 4)

ModernLib.Net / Вебер Дэвид Марк / Поле бесчестья (Хонор Харрингтон - 4) - Чтение (стр. 20)
Автор: Вебер Дэвид Марк
Жанр:
Серия: Фантастика: Честь и Слава

 

 


      - Мистер Саммерваль, леди Харрингтон. Долг повелевает мне добиваться мирного разрешения спора до последней возможности. Итак, здесь, на Поле чести, я спрашиваю вас обоих: можете ли вы уладить ваши разногласия, не доводя дело до поединка?
      Хонор промолчала, а Саммерваль с презрительной усмешкой обронил:
      - Хватит болтовни. Перейдем к делу, а то я опоздаю к завтраку.
      Лицо Кастеллано помрачнело, пальцы его сжались, словно вокруг рукояти пистолета, однако повел он себя в полном соответствии с правилами.
      - В таком случае прошу секундантов представить оружие.
      Рамирес и Ливитников открыли футляры, в каждом тускло поблескивала сталь двух пистолетов. Выбрав наугад по одному пистолету из каждой пары, лейтенант быстро и умело проверил их и, передав один Хонор, а другой Саммервалю, обратился к секундантам.
      - Прошу снарядить обоймы.
      Под его пристальным надзором оба секунданта вставили в обоймы по десять латунных маслянисто поблескивающих старомодных патронов. Закончив, Рамирес вручил полную обойму Хонор, а Ливитников - Саммервалю.
      - Заряжайте, мистер Саммерваль, - распорядился Кастеллано.
      Денвер отработанным до автоматизма жестом со щелчком вогнал обойму в рукоять пистолета.
      - Заряжайте, леди Харрингтон, - сказал Распорядитель Поля, и Хонор проделала то же самое, но без всякой рисовки. Мрачно оглядев обоих, Кастеллано кивнул. - Займите свои места.
      Рамирес сжал плечо Хонор и ободряюще улыбнулся, хотя в глубине его глаз таилась тревога. Она прикоснулась к руке морпеха и, вступив в центр выделявшегося на фоне темно-зеленой травы белого круга, повернулась лицом к Саммервалю, вставшему в точно такой же круг в сорока метрах от нее.
      Утренний ветер разнес по полю громкий голос занявшего место на равном расстоянии от них обоих Кастеллано.
      - Мистер Саммерваль, леди Харрингтон, подготовьте оружие к стрельбе.
      Он и она с клацаньем передернули затворы, и на Хонор вдруг навалилась тишина. Обрывки слов, доносившиеся с края поля, где сгрудились оснащенные микрофонами и камерами журналисты, лишь усиливали это ощущение. Напротив нее, за полосой разделявшей их травы, насмешливо поблескивали глаза Саммерваля.
      Кастеллано положил руку на свой излучатель и снова возвысил голос:
      - По общему согласию поединок будет проходить в соответствии с Протоколом Эллингтона.
      Он умолк, достал из кармана белый платок, поднял его левой рукой, так что он затрепетал на ветру, и продолжил:
      - Как только я опущу платок, каждый из вас сможет поднять оружие и начать стрельбу. Огонь ведется до тех пор, пока один из участников поединка не упадет или не бросит оружие, что расценивается как признание поражения. Если одно из названных событий произойдет, другой участник немедленно прекращает огонь. Напоминаю, что в случае невыполнения этого требования я буду обязан добиться прекращения поединка любыми средствами, вплоть до использования оружия. Вам это понятно, мистер Саммерваль?
      Денвер резко кивнул.
      - Вам, леди Харрингтон?
      - Понятно, - спокойно ответила она.
      - Внимание! Готовьтесь!
      Саммерваль повернулся к Хонор правым боком, ствол его пистолета смотрел в траву. Хонор тоже держала оружие стволом вниз, однако продолжала стоять прямо. На лице ее врага появилась довольная ухмылка. Дело обещало стать даже более легким, чем он надеялся. Эта неопытная дурочка даже не пыталась уменьшить возможную площадь поражения. Он с вожделением предвкушал, как вместе с пулями вгонит в ее тело свою ненависть.
      Хонор поджала мышцы левой глазницы, наведя искусственный электронный глаз на лицо противника. Она видела его оскал, однако ее лицо осталось неподвижным - зеркальным отражением внутренней собранности. В воздухе трепетала белая ткань. Поле сковала тишина: даже репортеры умолкли, дожидаясь сигнала.
      Кастеллано разжал пальцы. Ветер подхватил выпущенный им платок, и в тот же миг рука Саммерваля поднялась с выверенной скоростью и точностью. Пистолет являлся частью его самого, и он принял классическую дуэльную стойку, не сводя глаз со своей цели. Спустя долю мгновения живая мишень должна была совместиться с прицелом, но тут из ее так и не поднявшейся руки полыхнуло белое пламя, и его тело пронзила адская боль.
      Денвер вскрикнул, глаза его вытаращились в неверии и потрясении. Снова вспыхнул огонь, и вторая пуля ударила в нескольких сантиметрах выше первой раны. Она так и не подняла руки! Она стреляла от бедра, и...
      Прозвучал третий выстрел, и по его темному мундиру расплылось алое пятно. Сжимавшая пистолет рука налилась свинцовой тяжестью.
      - Этого не может быть! - твердил он себе, тупо взирая на кровавое пятно. - Невозможно, чтобы его...
      Четвертая пуля вонзилась менее чем в сантиметре от третьей, и Денвер взревел - и от боли, и от ярости. Нет! Эта сука не может убить его! Не может убить, не дав ему сделать ни одного выстрела!
      Шатаясь, он вперил в нее взгляд. Теперь ее пистолет был поднят, и ствол слегка дымился, но и он еще не выронил своего оружия. Он захлебывался кровью, но сила ненависти позволяла ему держаться на ногах. Со злобным оскалом Денвер отчаянно пытался поднять ставший неимоверно тяжелым пистолет.
      Хонор смотрела на него поверх мушки. Она видела на его лице звериную ненависть, ужас осознания неминуемой смерти и ядовитую решимость во что бы то ни стало забрать ее с собой. Рука его дрожала, но ствол медленно, сантиметр за сантиметром, поднимался вверх.
      В тот самый миг, когда Саммерваль сумел-таки прицелиться, Хонор все с тем же убийственным спокойствием всадила пятую пулю ему в переносицу.
      Глава 27
      Сгорбившись в кресле, бледный, как мел, граф Северной Пещеры стиснул в руке бокал с дорогим виски. В его роскошном кабинете звучала тихая музыка, но он не слышал ничего, кроме неистового биения собственного сердца.
      Господи! Господи! Что же ему делать?..
      Выплюнув бесценный напиток, показавшийся ему похожим на раскаленную лаву, он закрыл глаза и приложил прохладный стеклянный бокал к покрытому испариной лбу.
      Трудно было поверить, что все задуманное грозит пойти насмарку. И ведь сначала его замысел осуществлялся вполне успешно. Этот предатель, мерзкий ублюдок Тэнкерсли погиб в точном соответствии с его инструкциями, и Павел ликовал, наслаждаясь торжеством над проклятой сукой. Ему удалось-таки причинить этой твари боль. Узнав об отлете "Агни", который должен был доставить ей "приятное" известие, Павел рассчитал время, когда она могла узнать о случившемся, и отметил это событие ужином в "Космо" и ночью с Джорджией. А потом, предвкушая еще большее удовольствие, стал ждать ее возвращения.
      Но с ее возвращением удача от него отвернулась.
      Как? Как эта сука догадалась, что он нанял Саммерваля? Даже недоброжелательно настроенные по отношению к нему средства массовой информации не позволяли себе акцентировать внимание на истории с наймом разумеется, не из чувства такта, а боясь сурового наказания, какое любой суд назначил бы за клевету на пэра. Однако замолчать такого рода обвинения полностью было невозможно: то здесь, то там проскальзывали нежелательные намеки, и Северной Пещере оставалось лишь поносить себя последними словами за то, что он связался с безмозглыми идиотами, способными так напортачить.
      Должно быть, кто-то их видел. Кто-то прознал о сделке и передал - а скорее, продал - полученные сведения этой суке или компании ублюдков, вечно лижущих ей задницу. Конечно, опасный характер задуманного был ясен ему с самого начала, но Джорджия уверила его в том, что Саммерваль - лучший специалист, какого можно найти, и репутация этого малого, похоже, соответствовала ее заверениям. Ну а имея дело с лучшими специалистами, приходится играть по их правилам, даже если в игре и присутствует элемент риска. Именно это он сказал себе, когда Саммерваль потребовал для заключения сделки личной встречи и добился согласия.
      Проклятие! Тысяча проклятий! Не приходится сомневаться в том, что какой-то мерзавец подслушал их разговор и шепнул словечко в ухо Харрингтон. А теперь все могло обернуться так скверно, что при одной мысли его насквозь продувало космическим холодом.
      Он, конечно же, следил за развитием событий перед поединком и сожалел лишь о том, что журналисты не добрались до нее раньше: было бы неплохо увидеть перекошенную страданием физиономию и насладиться ее болью. Но Павел убедил себя в том, что так даже лучше: уклоняясь от интервью, она лишь породила почву для множества разнообразнейших спекуляций. Он покатывался со смеху над вышибающими слезу историями о трагической героине, готовящейся выступить против грозного дуэлянта, сразившего ее возлюбленного. Репортерская трескотня играла ему только на руку. Когда пришло время, он включил голографический проектор, взял в руку бокал лучшего бренди и приготовился насладиться превосходным спектаклем.
      Зрелище и впрямь оказалось впечатляющим - таким, что воспоминания об увиденном и сейчас вызывали у него дрожь. Саммерваль прицелился с быстротой и грацией готовящейся к броску змеи, но эта сука не стала целиться совсем! Не шелохнувшись, не изменив позы, она позволила противнику поднять пистолет - и выстрелила первой.
      Когда Саммерваль зашатался, у графа Северной Пещеры отвисла челюсть. Все происходило с ошеломляющей скоростью, однако для Павла время замедлилось. Выстрелы следовали один за другим так быстро, что должны были сливаться, но он слышал каждый из них по отдельности и видел, как высокооплачиваемый наемный убийца при каждом попадании дергается, словно марионетка. Глаза Саммерваля были широко открыты в тот страшный момент, когда последняя пуля разнесла ему голову.
      Случилось немыслимое! Невозможное! Харрингтон - флотский офицер. Где, черт побери, могла она выучиться стрельбе?
      Этот вопрос не давал ему покоя до тех пор, пока служба новостей, уже после того, как медики признали свое бессилие, не прокрутила полную запись события. Одна из камер показала лицо Харрингтон крупным планом: оно заполнило весь голографический контур, и, увидев на нем даже не ненависть, а ледяную собранность и целеустремленность, он понял, что заглянул в лицо самой Смерти..
      Репортеры, словно стервятники, слетелись на Поле. Они сгрудились вокруг нее, галдя, отталкивая друг друга и тыча в нее микрофоны, несмотря на попытки оттеснить их, предпринимаемые полицией и ее долбаными телохранителями. А эта сука передала свой пистолет полковнику морской пехоты, повернулась к наведенным камерам и властно, словно чертова королева, подняла руку.
      Репортерский галдеж мигом прекратился, и передающий контур заполнили ее промороженные до самой глубины глаза. Они смотрели в самую его душу, а в голосе звучал тот же смертельный холод.
      - Леди и джентльмены, я не стану отвечать ни на какие вопросы, но намерена сделать заявление.
      Кто-то из журналистов все же попытался выкрикнуть вопрос, но собратья-коллеги мигом заставили его замолчать.
      - Денвер Саммерваль убил человека, которого я любила, - произнесла она. - Я отдаю себе отчет в том, что случившееся сегодня не вернет мне Пола Тэнкерсли. Его не вернет ничто, однако я намерена добиваться справедливого возмездия для человека, виновного в его смерти.
      Наведенные на ее лицо камеры задергались, выдавая растерянность журналистской братии.
      - Но позвольте, леди Харрингтон, - прозвучал чей-то голос. - Капитан Тэнкерсли погиб на дуэли, и вы только что...
      - Мне известно, как погиб Пол, - прервала она говорившего, - так же как известно и то, что Саммерваль был нанят, чтобы совершить это убийство.
      - Кто-то приглушенно выругался, кто-то присвистнул: многие вспомнили ее слова, сказанные Саммервалю в баре. А Северная Пещера, услышав странные, нарушившие тишину его великолепных покоев звуки, не сразу понял, что это он сам скулит, словно напуганный щенок.
      - Я, - четко произнесла она, - обвиняю графа Северной Пещеры в том, что он нанял Денвера Саммерваля, чтобы тот убил не только Пола Тэнкерсли, но и меня. - Хонор сделала паузу, а потом с улыбкой, заледенившей его кровь, заключила: - Я намерена высказать это обвинение графу в лицо при первой же возможности. А сейчас, леди и джентльмены, всего вам доброго.
      Просмотрев этот кошмарный сюжет, герцог Кромарти застонал. Ну надо же было всему этому обрушиться на его голову как раз тогда, когда все вроде бы начало улаживаться. Выпуск новостей еще не закончился, когда на его терминал начали поступать звонки от лидеров оппозиции, яростно требовавших предпринять что-то в связи с клеветническими выпадами против пэра Королевства. Но что он мог поделать? Эта женщина обезумела! Неужели она не понимала, чем обернется обвинение члена палаты лордов в том, что он нанял убийцу?
      Выключив голографический контур, герцог закрыл лицо ладонями. Сочувствия к Денверу он не испытывал: тот получил по заслугам, и отчасти Кромарти испытал облегчение, узнав, что его больше нет. Однако тот факт, что родственник премьера, пусть и опальный, оказался в центре столь шумного скандала, представлял собой серьезный удар для Правительства.
      При одной мысли о том, как поведет себя оппозиция, когда сообразит, что за оружие попало в ее руки, его передернуло. А ведь оставался еще вопрос о том, как поведет себя Северная Пещера. Кромарти считал его человеком неумным, но хитрым, коварным и обладающим развитым инстинктом самосохранения. Юнг вел свой род от разбогатевших головорезов, однако, возвысившись, его семья очень быстро приобрела вкус к власти. Павел оказался глупее, но надменнее и самоувереннее своего отца, хотя в последнее трудно было поверить. С самозабвенным размахом невежды, не отягощенного никакими нравственными принципами, он плел интриги и строил козни, и низменные инстинкты до сих пор его не подводили. Он удивил куда более дальновидных и проницательных политиков, выступив в палате лордов в роли бескорыстного патриота, готового ради сплочения Королевства перед лицом внешней опасности забыть обиды, нанесенные ему Правительством и Флотом. Кромарти не сомневался в том, что непомерные амбиции этого человека рано или поздно приведут его к разоблачению и политическому краху, однако до сих пор он исполнял взятую на себя роль безукоризненно. Каковой факт лишь усугублял всю эту более чем неприятную историю.
      - И что теперь? - спросил себя герцог, выпрямившись в кресле.
      Наиболее логичным шагом со стороны Северной Пещеры было бы обратиться в суд: такой ход обезопасил бы его драгоценную жизнь, поскольку закон не допускает поединков между представителями сторон, ведущих тяжбу. Но что, если он не может вчинить иск за клевету? Что, если Харрингтон права? Что, если он и вправду нанял Денвера, а у нее есть тому доказательства?
      Нахмурившись, Кромарти потер руки. Если дело обстоит именно так и граф действительно совершил подобную гнусность, подать в суд он не осмелится. Опровергая обвинения в клевете, Харрингтон представит свои доказательства, и с его политической карьерой будет покончено.
      И какой выход остается ему, если нельзя обратиться за судебной защитой? Сидеть, сложа руки, он не может, ведь речь идет о его жизни. Харрингтон вовсе не скрывает своих намерений, а ее способность осуществить их теперь, после потрясающе хладнокровной и эффектной расправы над Денвером, ни у кого не вызывала сомнений. Она бросит графу вызов, как только до него доберется.
      А может ли случиться, что Северная Пещера откажется от поединка? Кромарти задумчиво пожевал губу: здесь можно было лишь строить догадки.
      Северная Пещера труслив, однако отказ от дуэли ославит его как труса на все Королевство: для политической карьеры это не менее губительно, чем причастность к заказному убийству. А вот выйдя на Поле и уцелев, он, пожалуй, сможет пережить скандал, не потеряв лица. Оппозиционные средства массовой информации поспособствуют его обелению, ибо в противном случае окажутся запятнанными и сами.
      Проблема, однако, в том, что ему не уцелеть. После того, как она с наводящей ужас легкостью разделалась с Денвером, всадив в того несколько пуль подряд - не потому, что в этом была какая-то нужда, а лишь потому, что ей так хотелось, - сама мысль о способности Павла Юнга противостоять ей кажется нелепой. Если она выйдет с ним на Поле, это будет не поединок, а убийство.
      Герцог Кромарти уже забыл, когда он последний раз по-настоящему кого-то боялся, но Хонор Харрингтон наводила на него ужас. Казалось, человек, увидевший эту запись, уже никогда не сможет забыть выражение ее лица - точнее, отсутствие какого-либо выражения. И если королевский офицер расправится таким же манером с пэром Королевства...
      Герцог поежился, глубоко вздохнул и повернулся к коммуникатору. Предотвратить несчастье могла только одна особа, и ему не оставалось ничего другого, кроме как набрать на пульте ее код.
      На экране появился одетый в ливрею человек.
      - Королевский дворец. Чем могу служ... О, добрый день, ваша светлость.
      - Добрый день, Кевин. Мне нужно поговорить с ее величеством.
      - Минуточку, ваша светлость... - Кевин опустил глаза и, ознакомившись с данными на настоящий момент, ответил: - Прошу прошения, но она дает приватную аудиенцию послу Занзибара.
      - Понятно, - пробормотал Кромарти, сцепив пальцы под подбородком. - А когда она освободится?
      - Боюсь, не скоро, - отозвался Кевин.
      Однако личную линию связи Елизаветы Третьей обслуживали далеко не глупцы, и Кевин, оценив выражение лица премьера, спросил:
      - Это очень срочно, ваша светлость?
      - Сам не знаю, - неожиданно для себя ответил герцог. Это признание вызвало у него быструю улыбку, тут же сменившуюся озабоченным выражением. Да, Кевин. Доложите ее величеству, что я должен поговорить с ней как можно скорее.
      - Вы подождете у терминала, ваша светлость?
      - Да.
      Дежурный кивнул и исчез: вместо него на экране появилась заставка с гербом Звездного Королевства. Кромарти ждал, нервно барабаня пальцами по столу. Некоторые премьер-министры утратили расположение своих монархов исключительно из-за раздражающей привычки беспокоить их по не таким уж неотложным поводам, но за герцогом такого не водилось. Королева знала, что он не будет тревожить ее без крайней необходимости, и потому, как правило, откликалась на его звонки при первой же возможности. В данном случае это стало возможным через пять минут. Увидев ее лицо на экране, герцог вздохнул с облегчением.
      - Добрый день, Аллен.
      - Добрый день, ваше величество.
      - Надеюсь, у вас действительно важное дело, Аллен. Посол нервничает в связи с тем, что передислокация наших сил приведет к выводу с Занзибара заградительной эскадры. Разговор оказался сложнее, чем мы ожидали.
      - Прошу прощения, ваше величество, но боюсь, что у нас проблемы.
      - Что еще за проблемы? - Глаза королевы сузились, голос зазвучал строже. - Вы же знаете, Аллен, что я терпеть не могу слышать от вас это слово.
      - Еще раз прошу прощения, но боюсь, что оно точно характеризует ситуацию. Вы видели последний выпуск новостей?
      - Нет, я была занята с послом. А что случилось?
      - Леди Харрингтон только что убила моего кузена Денвера.
      Глаза королевы округлились, и Кромарти торопливо покачал головой.
      - Нет, я не огорчен. Точнее, огорчен, но не самим фактом его смерти. Вы же знаете, ваше величество, что он много лет причинял боль всем своим родным и делал это с садистским удовольствием.
      - Знаю, конечно, - спокойно сказала Елизавета, чуть закусив нижнюю губу. - И о том, что у них намечен поединок, мне было известно. Как, полагаю, и всему Королевству. А учитывая только что услышанное, я не постесняюсь сказать без обиняков, что результат меня не огорчил, но удивил.
      - Думаю, ваше величество, на сей раз мы беспокоились не за того участника, - пробормотал Кромарти. - Прежде чем он упал, она всадила в него пять пуль - причем пятую в голову.
      Глаза Елизаветы расширились еще больше, а губы поджались, словно она бесшумно присвистнула.
      - Однако, - продолжил герцог, - это наименьшая из наших проблем. На месте поединка присутствовали репортеры всех каналов. Они устроили из дуэли кровавый спектакль и, помимо всего прочего, транслировали заявление леди Харрингтон.
      - Заявление?
      Королева выглядела озадаченной, и Кромарти кивнул.
      - Да, ваше величество. Она открыто обвинила графа Северной Пещеры в том, что тот заплатил деньги Денверу за убийство Тэнкерсли и ее самой.
      - Боже мой! - прошептала Елизавета.
      Герцог ощутил противоестественное удовольствие при виде ее очевидного потрясения. Около тридцати, секунд ушло у королевы на то, чтобы оценить все уже рассмотренные им возможности, после чего она взглянула на него с экрана и спросила:
      - А что, он и вправду заплатил? Кромарти пожал плечами.
      - У меня, ваше величество, никаких сведений на сей счет нет. Однако это вполне возможно, к тому же я сомневаюсь, чтобы леди Харрингтон выступила с таким обвинением без веских доказательств.
      Елизавета потерла щеку костяшками пальцев и кивнула.
      - А если доказательства у нее есть, она от своего не отступится... Королева говорила словно бы сама с собой, но при этом не сводила глаз с премьера. - Она не сделала бы подобное обвинение всеобщим достоянием, не будь у нее твердого намерения его убить... - Елизавета кивнула в подтверждение собственным мыслям, и голос ее стал резче. - Насколько тяжелы будут последствия?
      - Тяжелее некуда, ваше величество. Особенно, если она убьет его так же, как Денвера. - Премьер-министр поежился. - Вы пока не видели этого, ваше величество, и я бы тоже хотел не видеть. Ужасное зрелище. Если то же самое случится с Северной Пещерой, оппозиция взбесится. Не исключено, что мы стоим на пороге кризиса более серьезного, чем кризис, связанный с борьбой вокруг объявления войны.
      - Что мы потеряем?
      - Консерваторы выступят против нас в любом случае, но эта потеря будет почти скомпенсирована переходом на нашу сторону прогрессистов и, по крайней мере временно, части "новых людей". Либералы почти наверняка присоединятся к консерваторам и потребуют голову Харрингтон. Скорее всего, они останутся в оппозиции, даже если мы пойдем навстречу их требованиям, ну а если не пойдем, то к ним могут присоединиться и прогрессисты. Даже при самом благоприятном исходе, ваше величество, это причинит нам серьезный урон.
      - Но кабинет сохранит поддержку большинства?
      - Если мы отдадим на расправу Харрингтон, ваше величество, то да. Во всяком случае, я так думаю. Ну а относительно реакции палаты общин я не рискую даже строить догадки. Для них еще с "Василиска" леди Харрингтон чуть ли не святая, но такое...
      Он пожал плечами, и Елизавета нахмурилась. Выждав несколько секунд, герцог прочистил горло.
      - Я вижу только одно приемлемое решение, ваше величество.
      - Вот как? Вы оптимист, Аллен. Лично мне ничего "приемлемого" в голову не приходит.
      - Мне случайно стало известно, что граф Белой Гавани уже приказал леди Харрингтон отказаться от дуэли с Северной Пещерой, - начал герцог, - и...
      - Приказал? - В глазах Елизаветы появился опасный блеск. - Он приказал ей не посылать вызов?
      - Да, ваше величество, он...
      - Он нарушил Военный Кодекс! - рявкнула Елизавета. - Останься Северная Пещера на службе, у него было бы такое право, но сейчас он явно превысил свои полномочия.
      - Я понимаю, ваше величество, - пробормотал Кромарти, чувствуя, что потеет, и не решаясь вытереть лоб. Елизавета явно начинала раздражаться, а ему не хотелось иметь дело с раздраженной королевой. - Думаю, - осторожно сказал он, - графом руководило беспокойство о ее будущей карьере. Приказ он отдал незаконный, но его озабоченность вполне оправданна.
      - Тем более что когда Хэмиш Александер считает себя правым, он не больно-то склонен следовать всяческим предписаниям, - невозмутимо дополнила Елизавета.
      - Ну... в общем, да, ваше величество. Но в целом он прав, и мне кажется, в данном случае мы...
      - Перестаньте его защищать, Аллен!
      Королева умолкла и после долгой минуты размышления пожала плечами.
      - Мне его вмешательство не нравится, можете так ему и передать. Но по большому счету вы, вероятно, правы. Пока дама Хонор не обвинит адмирала в отдаче незаконного приказа, эта история меня не касается.
      - Конечно, ваше величество, - с облегчением поддакнул ей Кромарти и подался ближе к экрану. - Но суть в ином: коль скоро он прав относительно нежелательности этой дуэли, имея в виду и ее карьеру, и политические последствия, а дама Хонор явно не повиновалась приказу, я подумал, что, может быть...
      - Остановитесь! - сурово оборвала его Елизавета. - Если вы собирались предложить, чтобы такой же приказ отдала я, то забудьте и думать о чем-то подобном!
      - Но, ваше величество, последствия...
      - Аллен, разве вы меня не поняли?
      - Но может быть, вы просто поговорите с ней, ваше величество? Если бы вы объяснили ей ситуацию и посоветовали...
      - Нет! - холодно отрезала королева.
      Кромарти, знавший, что означает этот тон, захлопнул рот. Несколько мгновений Елизавета буравила его суровым взглядом, но потом ее лицо смягчилось. На нем появилось странное, почти пристыженное выражение.
      - Я не стану давить на нее, Аллен, - спокойно пояснила Елизавета. - Я не могу. Обратиться к Харрингтон с такой просьбой - значит допустить по отношению к ней еще одну вопиющую несправедливость. Если бы мы с вами следовали закону и долгу, Северная Пещера не имел бы возможности нанимать убийц. Его должны были не уволить со службы, а расстрелять как труса и предателя.
      - Но вы знаете, почему мы не могли на это пойти, ваше величество, тихо сказал Кромарти.
      - Знаю, только от этого знания мне не легче. Мы виноваты перед ней, Аллен. Наше стремление к политическому компромиссу стоило ей жизни любимого человека. Бог свидетель, если Звездное Королевство вообще в долгу перед своими подданными, то уж перед ней - в первую очередь. Нет, Аллен, королева снова покачала головой, - раз уж мы сами не можем позволить себе вершить справедливость, так предоставим даме Хонор возможность сделать это за нас. Я не стану ей мешать.
      - Ваше величество, - взмолился герцог, - пусть вы готовы пренебречь политическими последствиями, но подумайте, чем это обернется для нее. Мы не сможем ее защитить. Ее карьера будет закончена, а ваш Флот лишится одного из лучших своих капитанов.
      - Вы думаете, дама Хонор сама этого не понимает? - мягко спросила Елизавета. Ее взгляд требовал правдивого ответа, и Кромарти сокрушенно покачал головой. - То-то и оно. А если она знает цену справедливости и готова ее уплатить, то я не стану ей мешать. И вы тоже, Аллен Саммерваль. Я запрещаю вам оказывать на нее какое-либо давление. И передайте графу Белой Гавани: то же самое относится и к нему.
      Глава 28
      Когда его личный йомен распахнул дверь кабинета, адмирал сэр Томас Капарелли придал лицу радушное выражение. Граф Белой Гавани прошел мимо сержанта с любезным, но рассеянным кивком, и Капарелли, поднявшись из-за стола, протянул ему руку.
      Хэмиш Александер пожал ее и по знаку хозяина кабинета сел. Чуть отодвинув назад кресло, Капарелли разглядывал гостя, пытаясь догадаться о причине его визита. Оба адмирала встречались почти исключительно по делу, ибо особой приязни между ними не было. Первый Космос-лорд уважал графа, но никогда его не любил и прекрасно знал, что Белая Гавань испытывает к нему точно такие же чувства Из чего следовало, что и сюда он явился не иначе как по официальному вопросу.
      - Спасибо, что не заставили меня ждать, - начал разговор Александер, и Капарелли пожал плечами.
      - Вы второй по старшинству в командовании Флота Метрополии и наверняка не стали бы просить о встрече без серьезной причины. Чем могу быть полезен?
      - Боюсь, дело у меня сложное, - ответил Белая Гавань, пригладив темные с проседью волосы.
      Капарелли моргнул. Одной, но крайне раздражавшей его в Александере особенностью была его неизменная (и, черт возьми, обычно оправданная) уверенность в своей правоте. Он не привык видеть графа в замешательстве или растерянности. Тот мог сердиться, мог отпускать колкости, но чтобы так нервничать?
      Первый Космос-лорд заставил себя выждать, не задавая вопросов, и в конце концов граф вздохнул.
      - Речь пойдет о леди Харрингтон, - сказал он, и Капарелли внутренне поздравил себя с верной догадкой.
      - Полагаю, - проговорил он, осторожно подбирая слова, - вы имеете в виду дело, касающееся леди Харрингтон и Павла Юнга?..
      - Совершенно верно.
      Белая Гавань снова потянулся пятерней к волосам, но спохватился и, досадуя на себя, скривил губы.
      - Я попытался урезонить ее, - продолжил он, неохотно взглянув в глаза собеседнику, - да что там урезонить. Я приказал ей держаться от Юнга подальше.
      - Что? - Брови Капарелли непроизвольно поползли вверх. - Вы приказали офицеру не вызывать на дуэль гражданское лицо?
      Хэмиш пожал плечами. Выглядел он очень недовольным, причем, похоже, не тем фактом, что ему приходилось откровенничать не с самым симпатичным ему человеком, а собственным поведением.
      - Да, - пробурчал он, слегка стукнув ладонью по подлокотнику. - Будь у меня хоть крупица здравого смысла, я бы понял, что из этого выйдет, но... Он осекся и снова покачал головой. - Конечно, это было глупостью, но я просто не мог сидеть сложа руки, глядя, как она губит свою карьеру. А мы оба понимаем, что произойдет, когда она его убьет.
      Капарелли кивнул, жалея, что не может оспорить этот пункт. Отдать незаконный приказ было вполне в духе Хэмиша, но насчет последствий дуэли Первый Космос-лорд не мог не согласиться с графом. И хотя он вовсе не был настроен потворствовать протеже графа, мысль о том, что Флот в военное время лишится столь способного офицера, отнюдь не вдохновляла.
      - Короче говоря, это не помогло, а идти на попятную и пытаться убедить ее в том, что она не должна этого делать, мне уже поздно.
      - Особенно если с ее точки зрения она именно должна, - заметил Капарелли, и Белая Гавань вскинул глаза. - Я слышал о ее заявлениях, пояснил Космос-лорд. - Если они имеют под собой почву - а дело, скорее всего, обстоит именно так, - я бы на ее месте захотел того же самого. А вы нет?

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24