Внутренняя политика

Мантикорские политические партии зародились как группировки в палате Лордов и в палате Лордов они по сей день сохраняют характер группировок.

Конституция, принятая после Чумы, предусматривала сохранение власти в основном в руках аристократии посредством палаты Лордов и Королевского Совета, но на деле получилось не совсем так. Хотя Роджер Винтон и был весьма сильным планетарным администратором, маловероятно чтобы создатели Конституции имели в виду передачу функции исполнительной власти в руки монарха. Тем не менее Елизавета I, будучи очень жестким администратором, быстро поняла, что мантикорские пэры скорее представляют из себя группу лоббистов чем государственных деятелей. Играя на интересах различных группировок пэров Елизавета сумела добиться (помимо многого другого) того, чтобы премьер-министр и все назначаемые члены Королевского Совета плясали под ее дудку. Да, пэры предлагают и согласовывают их кандидатуры, но у нее оказалась власть отправить правительство в отставку в любой момент, и ее не могли вынудить принять чью-либо кандидатуру. Этот принцип, упрятанный в неписаной части Конституции, утвердил власть монарха над правительством.

Как царствующий дом, Винтоны проявили себя чрезвычайно способными. На этом поле составить конкуренцию им могла разве что императорская династия Андермана. Но Андерманы, несмотря на все бесспорные свои достижения, вечно страдали от опасной эксцентричности своих представителей, чего никогда не было замечено за кем-либо из Винтонов.

Тем не менее, однажды пэры осознали, что Корона перехватила (кто-то наверняка сказал бы узурпировала) немалую долю политической власти, которую они считали находящейся в их руках и руках их детей. Осознали они и то, что этот маневр Елизаветы прошел при полной поддержке палаты Общин (избираемой, в основном, голосами йоменов и бывших «нулевиков»), поскольку Общины, в свою очередь, распознали подтасовки в конституции не в свою пользу. Как пример: хотя обе палаты и имеют право вето, в случае любого спора между ними Лорды имеют то громадное преимущество, что им нет нужды заботится о переизбрании.

Осознав все это — и уладив большинство своих первоначальных свар — пэры принялись создавать политические партии. В основном они вырастали вокруг первоначальных группировок, но постепенно начали возникать и чисто идеологические разногласия. По мере укрепления этих разногласий в поисках союзников пэры обратили свой взор в сторону палаты Общин. Аристократы, не нуждающиеся в переизбрании, по сей день возглавляют большинство политических партий, но жизнь научила их прислушиваться к мнению парламентариев из Общин. Большинство (хоть и не все) мантикорских аристократов придерживаются принципа noblesse oblige3 (а не придерживаются некоторые претенденты на титул самой эгоцентричной и нетерпимой личности вселенной), но без учета мнений союзников из нижней палаты аристократы быстро теряют поддержку населения с печальными последствиями после следующих выборов в палату Общин.

Не смотря на все это и по сей день партии Звездного Королевства представляют собой скорее альянсы личностей с близкими интересами, чем закрытые идеологические системы. Партийная дисциплина при голосовании с малым перевесом может быть впечатляющей, но нет никакой «коллективной дисциплины» в том смысле, что член партии не обязан публично поддерживать то с чем он сам не согласен просто потому, что так считает большинство его партии. Депутаты нижней палаты чаще чем пэры «голосуют за линию партии», но на Мантикоре сильна традиция голосовать по убеждениям и в большинстве политических партий есть свои «центристы», «правые» и «левые».

Наиболее влиятельные партии это: партия центристов; обычно союзные им лоялисты; либеральная партия; ассоциация консерваторов; партия прогрессистов и, наконец, так называемая партия «новых людей».

Центристов возглавляет Аллен Саммерваль, герцог Кромарти, в настоящее время занимающий пост премьер-министра. Они представляют собой самый крупный блок в парламенте, хотя и не составляют сами по себе большинства. Центристы придерживаются консервативной внутренней политики постепенных перемен и финансовых ограничений, противостоят попыткам массовых социальных реформ и не допускают дефицита бюджета. Самое важное, что они абсолютно привержены идее защиты Мантикоры от нарастающей последние пятьдесят лет угрозы со стороны хевенитов, веря, что рано или поздно открытое военное столкновение неизбежно и оттягиванием времени эту проблему не решить. В частности центристы уверены, что предложение дождаться ослабления Республики, как бы привлекательно не выглядело, представляет собой уступку инициативы врагу и, тем самым, первый шаг к поражению. Кроме того, они, в отличие от некоторых других политиков, уверены в способности Мантикоры выдержать войну с Хевеном, и в том, что даже поражение в войне не намного хуже трусливой капитуляции. Центристы поддерживали программу Роджера III по усилению флота и добивались в Парламенте аннексии Василиска (звезды класса G5 с единственной обитаемой планетой) чтобы предотвратить оккупацию Хевеном терминала сети в этой системе, а в то время аннексия казалась чрезвычайно противоречивой мерой. Некоторые критики расценили ее как первый преднамеренный шаг к построению империи; другие боялись, что это наоборот спровоцирует Хевен на войну. Впрочем большинство подданных королевы Елизаветы поддержали аннексию. Среди всех партий возглавляемых аристократами центристы имеют наибольшую поддержку в палате Общин, что дает им даже больше влияния, чем можно было бы предположить глядя на цифры.

Лоялисты, возглавляемые Генри МакШайном, маркизом Нового Дублина, представляют из себя мантикорский вариант тори.4 Краеугольный камень их политической философии — это вера в то, что стабильность и процветание Мантикоры обеспечивается исключительно монархом, его властью и авторитетом. Время от времени у лоялистов случаются разногласия с монархом, но они стараются протестовать и увещевать частным порядком, демонстрируя тем временем безусловную поддержку на публике. Влияние лоялистов в палате Общин практически несущественно. Их воспринимают как партию верхушки аристократии, и, несмотря на заслуженное уважение, многие (даже среди центристов) полагают их негибкими, склонными любой вопрос рассматривать исключительно в плане его воздействия на власть монарха (и влияние аристократии). Считается также, что лоялисты будут препятствовать любой реформе ослабляющей Корону вне зависимости от того, какие выгоды она сулит в прочих отношениях. Лоялисты в целом поддерживают центристов во внешней политике, но их отношение к финансовой политике намного более консервативное. В частности они полагали довоенный уровень налогообложения чрезмерным. Такая позиция зачастую ставит их перед затруднительной необходимостью одновременно поддерживать программу расширения флота и противодействовать увеличению военных расходов.

Либеральная партия, возглавляемая Марицой Тернер, графиней Нового Киева, ставит во главу угла социальные реформы и уделяет мало внимания проблемам внешней политики. Их представительство в палате Лордов больше чем у лоялистов, но меньше чем у центристов. Поддерживающая их фракция палаты Общин невелика, но чрезвычайно лояльна. Несмотря на отсутствие теплых чувств к Народной Республике Хевен, либералы находят привлекательными основные идеи Декларации Экономических Прав (см. раздел «Республика Хевен» далее). По их мнению довоенных лидеров Законодателей можно было бы назвать «плохими либералами» попавшими в ловушку «охлократической» 5 системы Хевена. Либералы заявляют своей целью «ввести Звездное Королевство в русло современной политической мысли», то есть расширение системы льгот, субсидии нуждающимся, выравнивание благосостояния и формирование правительства с учетом представительства в Парламенте. Их мало занимает вопрос внешней угрозы, довоенную позицию центристов они называли «алармистской» и верили что Хевен не рискнет посягнуть на Мантикору (тем более, что Солнечной Лиге может не понравится угроза захвата туннельной сети) и в конце концов угомонится. И вообще они спокойнее других относились к официальной довоенной идеологии Народной Республики. Поскольку либералы столь склонны к расходам на социальные программы, они буквально дрались за каждый пенни предназначаемый флоту. Такая позиция стоила им изрядной потери голосов после начала войны. И несмотря ни на что либералы продолжают повторять: «война ничего не решит».

Ассоциация консерваторов, возглавляемая Мишелем Жанвье, бароном Высокого Хребта, по численности наименьшая из политических партий и собрала в себя реакционеров. Они выступают за политику изоляционизма, призывают отказаться от «иностранных авантюр» и постоянно осуждают «порчу либерализма, ведущую Мантикору к анархии». Как и следовало ожидать, под знамена ассоциации собрались сумасброды из аристократии, считающие, что лоялисты недостаточно защищают их привилегии. Доходит до призывов «вернуться к исходному балансу власти», хотя таковой не существовал никогда кроме как в теории. Естественно аннексию Василиска консерваторы не называли иначе как сумасшествием, авантюрой, которая приведет к конфронтации с внешними силами. Тем не менее в их лице Роджер III и герцог Кромарти нашли поддержку своим планам усиления флота именно из-за их политики изоляционизма.

Третья по величине фракция парламента — прогрессивная партия, возглавляемая совместно графом Серого Холма и леди Элен Декро и занимающая во многих отношениях позицию близкую к либеральной партии. Прогрессисты разделяют стремление центристов избегать дефицита бюджета (который, по мнению либералов, представляет собой приемлемую, временную меру), хотели бы добиться «лучшего, более выгодного баланса между социальными программами и военными расходами», и, по примеру либералов, выражают недовольство внешней политикой. В отличие от либералов они никогда не расценивали отношение правительства к Хевену (который они приводят как пример вышедшего из под контроля обанкротившегося либерализма коррумпированного политиканами) как алармистское. С другой стороны они считали (и, по-видимому, продолжают считать), что у Мантикоры нет шансов выстоять в открытом противостоянии с военной машиной Хевена. (С момента начала военных действий прогрессисты неоднократно делали заявления о своей уверенности в победу Мантикоры, но их противники считают что это прикрытие. Есть основания полагать, что таким образом прогрессисты пытаются продемонстрировать, что их стремление разрешить конфликт путем переговоров и уступок основано на уверенности в победе, а не на страхе.)

Поскольку прогрессисты в первую очередь озабочены внутренними проблемами, их внешняя политика традиционно чрезвычайно проста и основана на вере в то, что «честные переговорщики» всегда могут достичь решения по принципу «живи и давай жить другому». До войны критики из числа центристов и лоялистов утверждали, и небезосновательно, что такая позиция сводится к попытке продать всю остальную галактику в попытке спасти собственную шкуру и должна неизбежно привести к катастрофе, когда продать Хевену будет больше нечего. Хотя такой анализ и нельзя назвать неаккуратным, но было бы неправильно выдавать его конечный результат за цель политики прогрессистов, как пытались некоторые критики. Главная проблема прогрессистов именно в том, что они не уделяют должного внимания внешней политике, полагаясь на банальности и неопределенные надежды вместо качественного анализа. В результате начало войны с Хевеном выбило опору из под их ног.

Партия «новых людей», возглавляемая сэром Шериданом Уоллесом, представляет собой сравнительно новую группировку озабоченную концентрацией власти в руках существующих клик аристократии и богатейших торговцев и промышленников. Они утверждают, что традиционная Мантикорская практика привлечения способных и амбициозных индивидуумов в одну из этих двух групп ошибочна. Центристы и лоялисты полагают такую практику гарантией притока новых идей в круги аристократии и финансовой элиты, а либералы и прогрессисты просто называют саму концепцию аристократии антидемократическим анахронизмом. «Новые люди» же называют эту практику преднамеренным и неприкрытым механизмом удержания власти в руках традиционных правящих элит. Это может показаться похожим на позицию либералов, если не понимать, что основной протест вызывает не само по себе наличие элиты, а то, что «новые люди» в нее не входят. В итоге «новые люди» служат противовесом консервативной ассоциации в руках мелкого дворянства, постоянно устраивая наскоки на бастионы власти и укоренившихся привилегий. Однако, в отличие от либералов и прогрессистов, они верят в то, что победитель получает добычу и нацелены на то, чтобы перехватить управление системой, а не опрокинуть ее. «Новые люди» практически не имеют своей финансовой политики и в целом разделяют изоляционизм консерваторов, но при этом не доверяют военным, как одному из «бастионов власти». В целом можно сказать, что «новые люди» находятся в оппозиции к каждому. Их поддержка в палате Общин меньше чем у кого бы то ни было, но отличная партийная дисциплина дает Уоллесу возможность организовать их голоса желаемым образом. Учитывая готовность «новых людей» заключать исключительно прагматические сделки с кем угодно это дает им намного больше влияния чем можно было бы заключить из их численности.

Кроме перечисленных партий есть еще несколько небольших фракций, которые собираются и распадаются, обычно вокруг харизматического лидера. Основная же борьба за власть идет между альянсами центристов/лоялистов и либералов/прогрессистов, из которых первый удерживает небольшое преимущество в палате Лордов и куда большее в палате Общин. Союз либералов и прогрессистов более крепок, глубок и постоянен, в основном по причине того, что и те и другие расценивают любое усилие во внешней политике как уклонение от решения насущных проблем. Центристы и лоялисты зачастую оказываются по разную сторону баррикад по вопросам внутренней политики, но всегда выступают единым фронтом в вопросах политики внешней и военного строительства. Те и другие пользуются поддержкой Короны, что есть несомненный плюс, хотя лоялисты и не разделяли довоенной готовности центристов принять (кое-кто говорил «накликать») конфронтацию с Хевеном. Обычно позиция консервативной ассоциации по вопросу поддержания мощи флота смещала баланс в целом в пользу этих двух партий. Хотя и существовала всегда возможность для ассоциации заключить пакт по внешней политике с либералами и прогрессистами, но фундаментальное неприятие внутренней политики друг друга не дало бы такому альянсу просуществовать долго. Настоящий же джокер в колоде — это «новые люди». Хоть и немногочисленные, они имеют достаточно мест в палате Лордов, где преимущество центристов и лоялистов минимально. Никто, конечно, не верит, что «новые люди» смогут до бесконечности поддерживать либералов или прогрессистов, уж слишком велики различия в подходе к внутренней политике, но возможность заключения временного союза с целью сломить позицию центристов и лоялистов даже не ставится под сомнение. Это будет циничный брак по расчету с обеих сторон с подспудным пониманием что, повергнув общего врага, либералы, прогрессисты и «новые люди» передерутся между собой. Настоящий кошмар герцога Кромарти и его союзников — это мысль о том, что «новые люди» добьются столь близкого паритета между основными блоками, что смогут полностью контролировать Парламент просто решая кого следует поддержать.

Мантикорская туннельная сеть

Межзвездная политика и империализм