ОТ АВТОРА

Практически ничего нового не произошло в мире Стар Трека с тех пор, как я начал писать этот роман. Самым важным было то, что Стар Трек остался самим собой.

После такого длительного перерыва даже самому хорошему фильму нелегко завоевать внимание зрителей. Но последняя работа Стар Трека добилась этого. Конечно, фильм не имел успеха в некоторых районах страны, но зато в других – наоборот. Я никогда не забуду того момента, когда мы с Кирком в первый раз увидели новый «Энтерпрайз». Это было нечто!

Думаю, нетрудно догадаться, что критики не любят эти фильмы. Но энтузиазм почитателей Стар Трека трудно поколебать чьим-либо мнением. Люди понимают и ценят нашу работу.

В этот вечер я смотрел повторный показ серии «Последний компьютер», один из самых моих любимых. Игра актеров, стиль фильма, взгляд на мир – все было превосходно. Если бы мне не было известно, что это фильм четырнадцатилетней давности, то ни за что в жизни и не догадался бы об этом.

Вот почему Стар Трек уцелел и почему будет продолжать существовать. Джин Родденберри – директор компании – проделал огромную творческую работу, и мы тоже неплохо поработали, будучи преданными и смышлеными помощниками в этом деле. Нам удалось сохранить Стар Трек, несмотря на многие трудности и разочарования.

Очень важно помнить, что каждая книга из Стар Трека – это часть целого, и любая из них является отправной точкой для остальных.

В конечном счете, Стар Трек производит и всегда будет производить глубокое впечатление на зрителей и читателей. Наша компания уже заслужила почетное место в истории развлекательной и научно-художественной литературы. И если вы относитесь к числу наших почитателей, я думаю, вы не стыдитесь этого.

Теперь немного о себе. Я многим обязан Джину Родденберри. Несмотря на то, что встретились мы только один раз – на съезде в Вашингтоне, где он любезно пригласил меня выпить бокал вина, – именно эта встреча во многом изменила мою жизнь. В конце концов, именно его телевизионные работы заставили меня задуматься о профессии писателя.

Кое-что из воспоминаний…

Каждый вечер, когда учился в высшей школе, я мчался к телевизору смотреть сериал. А мама говорила мне: «Мир не вращается вокруг Стар Трека». Ты права, мама, но все-таки часть мира принадлежит нашей компании.

Я помню субботнее утро, 7 сентября 1974 года, когда открылся второй киносезон. Это были «Пираты с Ориона», и тридцать человек плюс одна собака втиснулись в мою комнату, чтобы посмотреть фильм. Я пользовался этим, когда хотел произвести впечатление на девушек. «Джи, если у тебя нет планов на завтра, – говорил я застенчиво, – может, зайдешь завтра ко мне посмотреть телевизор». И на следующий день мы были уже вместе.

С тех пор много раз я присутствовал на съездах Стар Трека, выступал в библиотеках и школах и получал огромное удовольствие от этого. Мне довелось встречаться со многими исполнителями ролей из Стар Трека, и я обнаружил, что это обыкновенные люди с достоинствами и недостатками. Более того, я подружился со многими людьми благодаря Стар Треку. Некоторые из них заслуживают особенной благодарности, но, чтобы перечислить всех, нужно написать отдельную книгу. Поэтому спасибо Фебкону и Огаст Парти Коммитиз за гостеприимство; Алине Чу и Бобу Гринбергу – за «фан-клуб» и дружбу (а также за редакторскую помощь); Бонни Маккритчи – за полезные замечания; Франку Пеллегрино, чья новенькая «Хонда» возила меня за покупками в Вирджинию, когда все мои рубашки были оставлены дома в Нью-Йорке, – за понимание; Лин Перри и Ассоциации больных диабетом – за выходные, во время которых я писал все это; Аллану Ашерману – за сочувствие и Линде Денерофф – за защиту дела точки с запятой…

… А также Дэвиду Геррольду – за дружбу и отношение ко мне, как к настоящему писателю, а также за сотрудничество в работе над этой книгой;

Джоэлу Пинелз – за предложенную дилемму Чехова; Т. Дж. Бернсаиду – за особенную дружбу;

Синди Касти – за любовь и поддержку даже тогда, когда я не заслуживал этого…

… И моим родителям, которые не отправили меня в юридическую или медицинскую школу, потому что это не для меня – быть доктором или юристом. Я, пожалуй, буду писателем. Надеюсь, вы не разочарованы, Мама и Папа.

И наконец, мне хотелось бы отметить, что этот роман – для настоящих ценителей книг и фильмов Стар Трека. Я надеюсь, всем вам понравится моя работа.

Ховард Вайнстайн.

Январь, 1981

Глава 1

– Седина, Джим, – сказал доктор Маккой.

Он стоял перед зеркалом, которое висело на стене офиса, и разглядывал свое отражение. А стоящий рядом с ним капитан Кирк подумал, что готовящиеся торжества по поводу дня рождения доктора не совсем уместны при таком настроении именинника.

Временами у Кирка появлялось чувство, что вся Вселенная против него. Существовали такие глобальные проблемы, как войны и сверхновые звезды, проблемы, от него явно не зависящие, которые он не принимал близко к сердцу. Но когда более мелкие планы, продуманные до мелочей, тоже сбивались, ему оставалось только удивляться, в чем же он провинился перед судьбой.

На фоне мировых событий день рождения врача, конечно, не имел большого значения, но Кирку хотелось, чтобы этот день был каким-то особенным. Доктор был его лучшим другом во всей галактике, и Кирк решительно настроился торжественно отметить юбилей доктора Маккоя. Однако настроение последнего несколько охладило его дружеское рвение.

– Совершенно седые, – повторил Маккой, сердито разглядывая себя.

– Ну же, Боунз. Немного серебра на висках – это еще не седина, – сказал Кирк, стоя позади Маккоя.

И в глазах его промелькнула веселая искорка. Доктор свирепо посмотрел на отражение капитана:

– Ничего смешного, Джеймс. Я дряхлею, а ты умираешь от смеха.

– Преувеличиваешь.

– Это, – сказал ядовито Маккой, – тоже признак пожилого возраста.

Его настроение не изменилось и когда они вышли из турболифта возле инженерного отсека корабля.

– Осознаешь ли ты, сколько времени прошло с тех пор, когда меня звали Ленни… или сын?

– Боунз, неужели тебе не хватает именно этого? Если ты так хочешь, я буду называть тебя…

– Нет, я ненавидел это слово, когда был ребенком, – сказал Маккой и замолчал, потому что хорошенькая женщина-йомен вышла из инженерной, куда они направлялись. Она улыбнулась и исчезла за поворотом коридора.

– Все бы ничего, если бы две трети женщин на борту корабля не были такими молодыми. Они годятся мне в дочери. Есть только один выход – отменить все свои дни рождения. Просто игнорировать их.

«Ого, – подумал Кирк, когда они зашли в отсек технического обслуживания корабля, – не планирует ли он капризничать на дне рождения?»

Приглашения, которые капитан разослал с программой торжества, уже появились во всех каютах на экранах компьютеров, кроме каюты доктора. Блюда, заказанные Кирком, были специально запрограммированы, чтобы никто не смог заранее узнать меню праздничного ужина. Отменить вечеринку, которая должна стать большим сюрпризом, только потому, что сам виновник торжества не хотел принимать участия в ней?

Конечно, нет. Если Маккой захочет испортить вечер, то пусть испортит его себе. Большинство вечеринок по поводу дней рождения на борту USS «Энтерпрайз» проходили скромно, приглашались только самые близкие друзья. Но эта обещала стать на редкость масштабным мероприятием. В конце концов, даже самые молодые члены экипажа должны прийти и уважить доктора Маккоя. Капризного, эксцентричного дядюшку, который ругал тебя, как ребенка, а затем давал конфетку. Каждый знал, что забота Маккоя – это много больше, нежели простая профессиональная ответственность.

После всех приготовлений и ожиданий Кирк уже не мог отказаться от намеченного торжества. Однако чувство неуверенности не оставляло его. Нужно было поделиться своими сомнениями с кем-нибудь. Главный инженер Скотт Монтгомери успокоил его:

– Поместить Маккоя в комнату с женщинами, с большим количеством выпивки, с хорошей закуской. Немного музыки, – сказал Скотт, – и он избавится от всего, что когда-либо мучило его.

Ровно в восемь часов Кирк дал сигнал общего сбора. По двое и по трое члены экипажа направлялись в большую гостиную на седьмой палубе. Оставалось самое трудное – убедить Маккоя перестать разглядывать свои седины и пойти на праздник.

– Пошли, Боунз, – сказал Кирк доктору, который уже улегся на койку.

– Позволь мне побыть в темноте. Может, я перестану стареть, – вздохнул Маккой. – Если бы у меня были листья, я бы подвергался фотосинтезу.

– Ты доктор, а не растение, – заключил Кирк и, схватив доктора за руку, заставил его встать с постели. – Ну, давай. У меня нет никакого желания нести тебя.

– Нести куда?

– В гостиную.

Маккой попытался снова улечься, но Кирк удержал его за руку.

– Ох, оставь меня, Джеймс. Что я буду делать в гостиной в таком состоянии?

– Избавляться от него, вот что. Я предлагаю заняться тебе твоим любимым занятием – дразнить Спока, пока мы играем с ним в шахматы.

– Как все это тяжело, – сказал Маккой, после чего поднялся и побрел за Кирком.

Пасмурное настроение доктора делало экскурсию на седьмую палубу ненамного приятней, чем на эшафот. Кирк едва сдержал себя, чтобы не вернуться. Когда капитан и доктор достигли гостиной, и двери плавно открылись, они обнаружили совершенно темную комнату. Джеймс подтолкнул своего друга вперед, и свет внезапно зажегся, переливаясь красными, синими, желтыми оттенками. Маккой от неожиданности подпрыгнул и приземлился прямо на ногу Кирка. Почти все члены экипажа находились в гостиной. «С днем рождения, Маккой!» – поздравления, радостные праздничные лица не оставляли сомнений в том, что виновником всего происходящего был доктор Маккой. Капитан Кирк посмотрел на него, готовясь к самому худшему. Маккой был шокирован. Остекленевшим взглядом смотрел он на происходящее вокруг него.

Когда поток поздравлений иссяк, и лейтенант медицинской службы закончила разливать напитки, Маккой наконец пришел в себя. Казалось, он уже был не прочь повеселиться, но прежде повернулся к Кирку и бросил насмешливый взгляд на него.

– Ну, Джеймс, я еще до тебя доберусь, – сказал доктор и поднял свой бокал.

Кирк засмеялся и поднял свой. «Все прошло благополучно», – подумал он и вдруг обнаружил, что стоит рядом с главным инженером.

– Думаю, ты был прав, Скотти, – сказал капитан.

– Ну, я же не только в двигателях разбираюсь, сэр, – сказал Скотт и наморщил лоб, словно демонстрируя свои умственные способности. – Единственная проблема, которую я вижу, – это то, что доктор будет хотеть подобного каждый раз, когда почувствует приближение старости. Давайте задумаемся над этим, сэр… Я чувствую, что сам немного старею.

Члены экипажа столпились у длинных столов, сервированных тортами, закусками. Особенно привлекали внимание напитки. Первые подносы с яствами были уничтожены в одно мгновение. Чехов печально ткнул вилкой в оставшийся микроскопический кусочек торта, в то время как доктор Кристина Чэпел и лейтенанты Ухура и Зулу взялись за нечто клинообразное, слишком большое для их тарелок.

– М-м-м, – промурлыкала Ухура, – я и не знала, что робот может печь такие вкусные торты.

– Не мог, – сказала Кристин, – пока я немного не изменила его программу.

Все засмеялись, кроме Чехова. Зулу слегка подтолкнул его локтем и спросил:

– Что с тобой?

– Где твое веселое настроение? – задала вопрос и Ухура.

– Мне кажется, что это и есть его веселое настроение, – улыбаясь, сказал Зулу. – Ты что, не знаешь этих угрюмых русских? – он, словно нечаянно, положил большой кусок торта на тарелку угрюмого офицера службы безопасности.

Чехов быстро вывернул кусок назад на поднос и объяснил:

– Это калории.

– Ты все еще взрослый ребенок, – сказал Зулу. – С каких это пор русские боятся есть жирную пищу?

– С тех пор, как почувствовали, что набирают в весе.

– Где? В пальцах?

Чехов усмехнулся:

– Скорее всего, в пальцах.

– Кристин, – не успокаивался Зулу, – неужели у него действительно десять фунтов лишнего веса?

Та с нескрываемым удовольствием поглощала бутерброды.

– Когда мы стареем, – аппетитно откусывая очередной кусок, выговорила она, – обмен веществ изменяется. Ты набираешь вес гораздо быстрее, чем в молодости.

Она снова откусила и, жуя, добавила:

– Чехов, вам же нет и двадцати двух.

Тот угрюмо посмотрел на свои ботинки и пробормотал:

– Не напоминайте мне.

Бодрый шум и топот вечеринки обещал длиться целый день. Маккой настоял, чтобы даже дежурные смены участвовали в празднике. Кирк уже собирался возвращаться на капитанский мостик, когда корабль неожиданно дрогнул. Это было едва ощутимое дрожание, которое из всех присутствующих могли заметить только Кирк и Скотт. Так и произошло. Уже через минуту они вместе направились к коммутатору. В этот же момент ровный голос офицера Спока послышался из усилителя:

– Капитан Кирк, на мостик, пожалуйста.

Джеймс дотронулся до кнопки на стене:

– Я здесь. Кажется, у вас там кто-то взбодрился с помощью виски?

– Ничуть, сэр. Весь дежурный персонал должен оставаться трезвым.

– Тогда зачем ты трясешь корабль?

– Это ты, должно быть, шел с уклоном в шесть.

– С уклоном в восемь, капитан, – неожиданно заявил Скотт.

– Скотти, я поражаюсь тебе, – сказал Кирк с притворным изумлением.

– Мне кажется, мы слишком много выпили, сэр.

– Так что происходит, Спок? – повторил вопрос капитан.

– Вас вызывает вулканец, – ответил тот, – кажется, дело серьезное.

– Я сейчас, – произнес Кирк и быстрым шагом направился к выходу.

Двери турболифта с шипением открылись. Капитан вышел на палубу мостика. Спок сидел в кресле. Казалось, что это был не живой человек, а изваяние. Он обернулся и посмотрел на вошедших.

– Мы получили от командования Звездного флота сигнал первого порядка, боевая готовность – красная. Приказано быть на Базе 22-2 завтра к семнадцати часам. Никакой дополнительной информации не получено.

– Даже по коду, Спок?

– Даже по коду. В послании просто говорится, что ты, доктор Маккой и я должны явиться к адмиралу флота Харрингтону немедленно по прибытии.

Глава 2

– Если эта миссия будет провалена, – сказал адмирал Пол Харрингтон, – все в квадрате 1221 может оказаться в руках клингонов к следующему году.

– Как раз к моему дню рождения, – прошептал Маккой Кирку.

Харрингтон повернулся к доктору на пятках.

– Что все это значит?

– Ничего, сэр.

Харрингтон был высоким мужчиной с безупречной осанкой. Он двигался с нарочитой аккуратностью, особенно когда вышагивал взад и вперед по толстому ковру зеленого цвета, который походил на английский газон. Поступь его была плавной и размеренной. Адмирал, казалось, находился в хорошем настроении. Это был настоящий британский моряк, скроенный из того же материала, что Френсис Дрейк и Горацио Нельсон. Харрингтон уже вошел в историю флота Федерации благодаря своей способности хладнокровно справляться с большими и малыми неприятностями. Кирк хорошо понимал, что если заданием, которое им предстоит выполнять, руководит Харрингтон, то они столкнулись с непростым и опасным делом.

– Что, запасных источников трайденита нет? – спросил Спок.

– Ни одного, – ответил Харрингтон, продувая свою курительную трубку из слоновой кости.

– Шад обеспечивает этой рудой двадцать планет, – сказал Кирк.

– А можно ли добывать энергию из чего-нибудь другого, кроме трайденита? – поинтересовался Маккой.

Это очень сложно и опасно – добывать энергию из другой руды. Кирк знал это. Ему было известно и то, что Шад является одним из тех благословенных миров, которые обладали необходимым для всех остальных. В трайдените нуждались все. Порой он ценился выше человеческой жизни. Трайденит, энергетическая руда, был гораздо лучше, чем уран или любой другой изотоп. Именно трайденит предоставлял огромную власть тем, кому принадлежал. Даже на Земле уже отказались от опасных радиоактивных и в некоторой степени устаревших материалов. Кирк помнил, что в мире, где он родился, сотни лет назад были захоронены ядерные отходы, которые будут излучать смертоносные частицы еще многие тысячи лет.

Но Шад оберегал их. Трайденит использовался для получения активной энергии. Экономика и индустрия двадцати с лишним планет основывались на гарантии неиссякаемого изобилия руды.

Половина этих планет принадлежала Федерации, другие были нейтральными, остальные находились под влиянием близлежащей Империи Клингонов. Шад же до сих пор оставался желанным призом. В некотором смысле его можно было сравнить с чекой гранаты. Захватить Шад, отрезать снабжение запасами трайденита, следить за планетами в квадрате 1221, количество которых понемногу уменьшается, – все это давало возможность вторжения на территорию Объединенной Федерации Планет. Надо сказать, что именно к этому и стремилась Империя Клингонов. Она упорно и последовательно разжигала гражданскую войну на Шаде уже более восьми лет.

Кирк прекрасно знал ситуацию на Шаде, также как это знал любой офицер, чиновник или дипломат, который находился здесь, когда началась гражданская война. Он начал вспоминать, как все это происходило. Тогда еще лейтенант Кирк был в составе команды Звездного Флота, приписанной к кораблю короля Стиввена.

Династия Шадов продержалась дольше, чем остальные. Почти пять веков. А теперь она стояла на краю пропасти. Молодой лейтенант, командир Джеймс Т. Кирк чувствовал это сердцем, когда спешил во дворец поздним утром на ежедневную встречу с королем. Он пришел раньше срока и сейчас шагал по парку, расположенному на территории замка. Небо было пасмурным и хмурым. В замке шло совещание, на котором король пытался остановить развал своего кабинета министров. Назревала катастрофа.

Двенадцать членов Совета расположились за круглым столом из черного дерева, словно рыцари короля Артура. Этот стол был сделан предшественником Стиввена, основателем династии Шада, Кьюлейном Хилером.

За столом все пытались сдерживаться, но чувствовалось, что спокойствие напускное. Король три раза ударил молотком по столу, и совещание началось. Сразу же заговорили все двенадцать министров. Дюжина голосов сливалась в невообразимый гул, в котором разобрать было ничего невозможно. Стиввен снова ударил молотком по столу:

– Совет не может работать таким образом. Должен быть порядок, – его голос был мягким, но раздраженным. Король призывал, но не командовал.

– На Шаде вообще нет порядка, – сказал Ион, министр с физиономией, как у поросенка. – Что же вы ожидали увидеть здесь, сир? – он намеренно подчеркнул последнее слово.

У Стиввена возникла в голове остроумная реплика, но он воздержался высказывать ее вслух. «Кажется, я больше не король», – мелькнуло в его голове. Тогда он снова стукнул молотком по столу, после чего с достоинством встал и направился к двойной медной двери.

– Сир.

Этот голос заставил короля остановиться на мгновение, но он остался стоять спиной к Совету. Король знал, что это голос Первого генерала Хайма, высокого, сутулого и лысого человека, который был его личным адъютантом и другом до того, как Стиввен взошел на трон.

– Сир… Совет не может продолжать работу без вас.

– Он также не может работать и со мной. Если двенадцать мужчин и женщин, несущих ответственность за управление этим миром, не могут преодолеть своих разногласий для достижения цели, не могут хотя бы корректно разговаривать друг с другом, тогда плохо наше дело.

Спорить с этим было невозможно, и король покинул зал. Коалиция лоялистов распадалась на глазах, и пока Совет спорил, территория Шада медленно, но верно переходила к деспотичному Альянсу модов.

Альянс хорошо выучил уроки вероломства, которые им преподал их патрон – Империя Клингонов. Лидер модов не устоял перед перспективой стать сторожевым псом Империи. Поработив свободное население Шада и отхватив при этом кусок территории Федерации, они продолжали захватывать планету за планетой.

Лейтенант Кирк нашел короля в Палате Размышлений. Король одиноко сидел в кресле, бархатная мантия лежала у его ног. Услышав звуки шагов, Стиввен поднял глаза и улыбнулся Джеймсу. Молодой офицер и король были друзьями. Дерзость и напористость Кирка словно помогали Стиввену поверить, что еще не все потеряно.

– Прошу прощения, сир, – тихо промолвил Кирк. – Совет Федерации решил, что мы больше не можем поддерживать военные силы Шада.

Напряженное лицо Кирка было красноречивее любых слов.

– Они опасаются беспорядков в секторе Таланин и в других местах. Может быть, в ближайшем будущем этот вопрос снова вынесут на обсуждение Совета… – лейтенант замолчал.

– Наши времена очень трудные, – лицо короля было печально в мерцающем огне свечей.

– Я пытался сказать Совету, что еще немного помощи, и мы могли бы победить, – сказал Кирк.

– Почему – мы? Это не твоя битва и не твой мир.

Джеймс словно проигнорировал комментарий короля.

– Они не понимают, насколько близки моды к тому, чтобы захватить Шад и сдать его клингонам. Однажды они проснутся, но будет уже поздно. Я должен был открыть им глаза.

От волнения Кирк начал ходить по комнате, но король остановил его. Он положил руку на плечо Джеймса и, посмотрев ему в глаза, сказал:

– Нет. Тебе и твоим людям пора оставить это.

Джеймс смотрел в глаза Стиввена и видел в них, что король устал. Устал от бесконечных войн, от хаоса в Совете… Королю требовался отдых. После минуты раздумий Кирк наконец произнес:

– Ваше Высочество, я думаю, что и вам нужно сейчас покинуть Шад.

– Это мой мир. Мир, созданный моими предшественниками. Они объединили сотни воинствующих наций в одно государство.

– Исключая провинцию Мод.

Стиввен угрюмо кивнул.

– И если соглашение о мире будет нарушено этими сыновьями ада, то я останусь хотя бы для того, чтобы увидеть, как это произойдет. Когда я встречу Кьюлейна и других в той жизни, то хочу, чтобы они знали – король Стиввен остался до конца королем, верным делу своих предшественников.

Офис лейтенанта Джеймса Кирка находился в самой верхней части замка. Здесь был ужасный сквозняк. Окна, расположенные почти у самого потолка, пропускали мало света. Сам Кирк расхаживал взад и вперед, ожидая приготовления густой похлебки из рыбы, которая разогревалась в инфракрасной печи.

В свое время Кирк был близким другом Кьюлейна, старого короля. Именно поэтому, когда королем стал Стиввен, они скоро сблизились. В дни, когда большие потери в битвах еще не стали каждодневными событиями, они часто проводили приятные летние вечера на дворцовом балконе, потягивая фруктовое вино и обсуждая все подряд – от поэзии до истории, от тактик сражений до неприличных шадских историй. И когда две луны садились в туман рассвета, король и молодой офицер наслаждались этим прекрасным зрелищем. Кирк был молодым офицером, под его началом состояло сто человек. Стиввен – много старше Джеймса и управлял планетой с населением в сотни миллионов. Тем не менее, они дорожили своей дружбой, заполняя разницу в возрасте уважением друг к другу.

Лейтенант Кирк понимал, насколько Стиввену сейчас тяжело. Особенно его удручала беспомощность короля, который видел, что война ведет планету к пропасти, и не мог прекратить ее.

Джеймс отведал горячей похлебки. В этот момент в дверь офиса постучали. Это был курьер, который принес кассету с донесением;

– С горного фронта, сэр. Это… Это плохие новости.

Вставив кассету в видео, Кирк стал рассматривать схему военных действий. Монотонный голос комментатора известил его о том, что артиллерия модов прорвала линию защиты лоялистов, и враг был на подступах к столице. Нельзя было терять ни минуты.

– Меня не волнует, как ты это сделаешь, – Кирк посмотрел на лейтенанта, доставившего кассету, – но разыщи свободный шаттл и доставь его на дворцовую площадь к пятнадцати часам. А я побеспокоюсь о том, как нам выбраться из столицы и подняться в космос.

Кирк ударил кулаком по кнопке коммуникатора. Огонек питания замигал и погас. Тогда лейтенант встал и направился вниз. Ноги автоматически несли его по дорожке, через каменную площадь туда, где неясно вырисовывался над узкими улочками королевский дворец.

После пяти веков правления династии Шадов население привыкло к миру и безопасности. Это стало для них также естественно, как логика для вулканцев. Но безопасность была обманчива, потому что за видимостью единства и прогресса начинали проясняться очертания будущей войны. Провинция Мод, жители-кочевники которой с древних времен привыкли сражаться, не приняли мир, установленный Кьюлейном и его единомышленниками. Они поклялись никогда не принимать его. Моды сражались с любым противником и считали, что именно они должны распоряжаться богатством планет.

Клингоны увидели в неугомонных кочевниках отличное средство для достижения своих целей. Они использовали разногласия, которые в провинции Мод с помощью обыкновенного подстрекательства могли перейти в открытую войну. Действиями империи трудно было не восхищаться даже при всей неприязни к ней. Победа означала успех, поражение лишь в том, что клингоны возвращались домой. Империя могла иметь выгоду, только забирая то, что принадлежало другому. Именно так она и поступала.

Однако, несмотря на все это, Шадская операция представляла довольно рискованное мероприятие. Правительство короля Стиввена недооценило силы противника в провинции Мод. Федерация не подозревала, что клингоны оказывали модам нелегальную помощь деньгами. Таким образом, Федерация и просчиталась лишь потому, что ничего не знала о тайной деятельности Империи. Теперь же, когда помощь модам стала очевидной, клингоны попали в неприятное положение. Совет и король Стиввен наконец осознали, кто их главный враг.

У Звездного флота, частью которого командовал Кирк, самой важной была задача бесперебойно поддерживать добычу и отгрузку трайденитовой руды. Шад никогда не развивал свой космический флот, поэтому транспортировать руду на другие планеты могли только заграничные грузовые суда. Но только до тех пор пока силы лоялистов охраняли погрузочные станции от артиллерии модов. А сейчас батальоны противника двигались на столицу. Отправка грузов может скоро прекратиться. Династия будет уничтожена: короля и его семью убьют в числе первых, если вражеские войска возьмут столицу. Кирк считал себя обязанным убедить Стиввена покинуть Шад. Теперь эта задача была самой главной.

У дворцовой стены лейтенанта догнал мичман. Лицо его раскраснелось от быстрого бега.

– Сэр, это было получено сразу после вашего ухода.

«Еще одно донесение с фронта. Неужели дела ухудшаются?» – подумал Джеймс. Однако это были не сводки, а послание от Совета Федерации.

– Ты что, не мог связаться со мной по коммутатору?

– Я боялся, что сообщение могли перехватить, моды уже совсем близко, – адъютант расслабился, пока командир читал донесение.

Федерация рассмотрела заключительный рапорт Кирка и изменила принятое раньше решение. Дополнительная военная помощь была в пути.

– Я уже ни во что не верю, – признался Стиввен.

– Они решили, что Шад стоит борьбы, сир. Если эта поддержка будет достаточной, чтобы все изменить, – а я думаю, что так оно и будет, – мы сможем вас спасти, – сказал Кирк.

– На Шаде ничего не изменится, – ответил король с печальной улыбкой.

– Это только кажется. Самое большее – несколько месяцев. Мы доставим вас обратно на Шад, как только будем уверены в вашей безопасности.

Король закрыл глаза:

– А как насчет безопасности наших солдат, их жен и детей? Каким образом это можно гарантировать? Они не могут эмигрировать.

– Сир, вы не такой, как все солдаты.

– Нет… Полагаю, что нет, – неуверенно произнес Стиввен.

Голос Кирка стал раздраженным:

– Вы – правитель из династии Шадов. Вы возглавляете религию своего народа, вы – его вдохновляющая сила. Без вас нет Шада.

– Давай не будем забывать, что и со мной многого не было.

– Тогда подумайте о своей жене, дочери. Об их безопасности. Ведь ваша дочь – будущая королева Шада.

Наконец, король смягчился.

Корабль прибыл ко времени. Кирк занял место пилота. Шад испытывал недостаток в машинах, управляемых личным составом, поэтому перестал использовать средства противовоздушной обороны. Стрелки модов делали все возможное, чтобы сбить шаттл, но безрезультатно.

Эти летательные аппараты не предназначались для маневренного движения. Шаттл заскрипел, словно протестуя, когда Кирк повел его по спирали вверх. В космос.

Короля с семьей лейтенант доставил в транспортную зону Нормандии, где и попрощался с ними. Звездный Флот отправлялся дальше.

Восемнадцать лет прошло с тех пор. Однако битва на Шаде затянулась. Ни одна из сторон до сих пор не сумела нанести решающий удар. Дело в том, что Органский мирный договор не допускал массовой интервенции любой из воюющих сторон. И если бы они попытались сделать это, то чистая энергия, которая существовала в этом таинственном мире, быстро обезоружила бы обоих противников, без учета, где и с кем они воевали. Ни Федерация, ни Империя не хотели всеобщей галактической иммобилизации, поэтому им приходилось довольствоваться лишь разрешенным оружием. И как два измученных воина, неприятели наносили друг другу все более ослабевающие удары.

– Наконец-то боевая обстановка изменилась, – сказал адмирал Харрингтон после долгого ожидания Кирка. – Коалиция лоялистов чуть было не разбила тылы Альянса модов.

Маккой громко и презрительно рассмеялся:

– Спустя столько времени! Сколько же может понадобиться времени, чтобы закончить войну?

– Больше, чем ты думаешь, – ответил Харрингтон, выпустив пару колец дыма. – Не забывай, что там использовалось не ядерное оружие. Это была война со средствами обычного типа, почти примитивными. Ни мы, ни клингоны не хотим разрушать мир, за который боремся.

– Как это разумно с нашей стороны, – снова пошутил Маккой.

– Дело в том, джентльмены, что Коалиция чуть было не погубила себя внутренними спорами.

Кирк печально кивнул:

– Они еще не победили, а уже пытаются делить добычу.

– Послушайте, капитан. Единственная надежда сохранить Коалицию – создать символ, которому все фракции лоялистов были бы преданы. Или же вернуть его.

– Королевская семья?

– Именно.

– Они еще живы, – Кирк сказал почти самому себе.

– Точнее, король и его дочь. Жена умерла несколько лет назад, вскоре после изгнания. Планета, на которую они отправились, не была веселенькой.

Кирк на мгновение закрыл глаза, вспомнив всегда улыбчивую леди Мею. Теперь дочь и король живут и надеются вернуться, а она нет.

– Наши агенты поддерживают связь с королем, – продолжал Харрингтон. – Король делает все возможное для своего возвращения. Он верит так же, как и мы, что присутствие королевской семьи будет держать лоялистов вместе и позволит им разбить Альянс модов раз и навсегда. В действительности это очень просто, господа. Защитив Шад, мы защитим квадрат. Если потеряем Шад – последствия вам известны.

– Адмирал, – обратился Спок, – «Энтерпрайз» приписан к другому сектору. По данным Звездного Флота, существуют три других корабля, патрулирующих по соседству. У них нет срочных назначений. Почему же на нас возложена эта миссия?

Кирк в душе улыбнулся – Спок считал, что адмирал руководствуется такими же соображениями, как и он сам. Харрингтон сомкнул руки за спиной и, пожевав мундштук своей трубки, произнес:

– Потому что король Стиввен доверяет только одному человеку во всем Звездном Флоте. Этот человек – капитан Кирк. Следовательно, джентльмены, полетите вы.

Глава 3

– Он не собирается делать этого, Джим, – выражение лица доктора Маккоя красноречиво говорило о том же самом.

Кирк уставился в кафельный пол, блестящий и холодный. «В этом доме король Стиввен провел восемнадцать лет, ожидая лучшего. Наступит ли это лучшее? Маккой подтвердил опасения – король может умереть в любой момент. Он очень слаб.»

– Я поговорю с ним? – спросил Кирк.

– Сейчас он спит. Позже, – Маккой пожал плечами, чувствуя, что больше ничем помочь не может. – Хочешь прогуляться?

– Да, Боунз. Один.

Спок и Маккой отпустили его, не сказав ни слова. Кирк вышел из каменного дома, окрашенного в белый цвет, и медленно побрел по каменистой дороге. Здесь, на Оранде, не было автомобилей, чтобы пользоваться грунтовыми дорогами, только повозки и лошади.

Оранд и его жители были словно пасынки природы. Пересохшая поверхность планеты не позволяла заниматься земледелием. Только с помощью хитроумных водопроводов и поливочных систем можно было добиться какого-то результата. Планета не обладала ни богатством, ни стратегически важным расположением. Но ее пятимиллионное население, расселившееся по всей планете, стойко переносило невзгоды, изыскивая средства к существованию.

В некотором смысле Кирк сочувствовал местным жителям. Их мир был обречен оставаться незначительной звездочкой на карте Галактики. Но именно это обстоятельство сделало Оранд подходящим местом для эмиграции короля и его семьи. К тому же, как Оранд никогда не будет богатой и могущественной планетой, так не будет он и местом сражений, каким стал Шад. Король находился здесь в безопасности, постепенно растворившись в серой жизни этой печальной и засыпанной песками планеты.

Сначала клингоны держали целую группу наблюдения на Оранде. Но поскольку война тянулась без конца, количество наблюдателей сократилось до трех агентов. Остался только один клингон и два наемных информатора с Оранда, которые следили за домом короля и передвижением его обитателей. Клингоны поверили, что Стиввен никогда не покинет эту планету, и ослабили свою деятельность.

«В конечном счете, они оказались правы, – подумал Кирк с горечью. – Принес ли он какую-нибудь помощь королю, уговорив его покинуть Шад? А может, наоборот, он лишил гордого правителя последней возможности.»

Кирк не мог знать заранее, как все обернется. Но подобное оправдание не помогало. Чувствовать себя лучше он не стал. Капитан вытер со лба капли пота. На Оранде стояла ужасная жара – вот что означало название планеты. Жарко, как в аду. Солнце спряталось за горизонт, и шаловливый ветерок подразнивал низкорослые деревья, беспорядочно расселившиеся на песчаных холмах; было по-прежнему душно, и Кирк решил вернуться в дом.

Жестокое солнце многому научило жителей Оранда. Этому дому было уже больше ста лет, но выглядел он так, словно его построили вчера: белые стены, расположенные высоко маленькие окна, полированные деревянные полы, находящиеся на несколько футов ниже уровня грунта, и фонтаны с бассейнами в каждой комнате с постоянно бегущей водой.

Маккой уселся на каменный край фонтана в библиотеке и опустил ладонь в бассейн. Вода была прохладной и приятной. Доктор плеснул пригоршню воды на бортик бассейна и спросил Спока:

– Кажется, строители – неплохие психологи? Ведь шум струящейся воды создает ощущение, что в комнате несколько прохладнее, чем на самом деле.

Спок сидел в мягком кресле, листая «Историю Шада». Послышался звук шагов, и в комнату вошел Кирк.

– Ну что, немного лучше? – спросил Маккой.

Кирк пожал плечами:

– Нет, просто жарко. И еще устал. Долгая прогулка пешком и разряженная атмосфера планеты дают о себе знать.

– Тебе не хватает домашней обстановки, Джеймс, – мягко сказал Спок. – Это место такое же неуютное, как и Вулкан.

– Я готов согласиться с этим, – подтвердил Маккой.

– Ну, еще бы, – он подвел Кирка к фонтану. – Опусти сюда руку. Сразу станет прохладнее, а значит, легче.

– Это действительно медицинский метод?

– Использованный лично доктором.

Кирк последовал рекомендации и побрызгал холодной водой на лицо. Потом тряхнул головой, чтобы мысли пришли в порядок, и взял стакан с охлажденным пуншем, который протянул ему Маккой.

– Как король?

– Король стар, Джим. Он пока не в состоянии отправиться в длительное космическое путешествие. Я не знаю, когда он умрет, – сегодня или через неделю. Если бы Стиввен остался здесь, я смог бы гарантировать полгода жизни. Но не думаю, что он сможет перенести полет до Шада. И даже если с помощью какого-то чуда Стиввен не умрет, то все равно уже не будет способен произнести волнующую речь или руководить большим сражением.

– Ты ничего не можешь сделать?

Маккой беспомощно покачал головой:

– Я не могу повернуть годы вспять.

Кирк наклонился вперед. Поставив локти на колени, а голову положил на руки:

– К черту то место, где нужно проводить восемнадцать лет.

– Могло быть еще хуже, – заметил Маккой. – Это все-таки лучше, чем умереть на Шаде.

– Правда? – Кирк даже не посмотрел на него.

– Конечно, правда, Джим. У них была какая-то надежда, пока они находились здесь. Послушай, король прожил немало, чтобы понимать – все в мире тленно.

– Но идея такова, доктор, – сказал Спок, – королю нужно вернуться, чтобы помочь стабилизировать ситуацию и разбить вражеские силы. Чтобы помочь Коалиции. Твой медицинский отчет, который, как всегда, точен, абсолютно меняет обстоятельства. Задачи нашей миссии лично мне теперь не совсем понятны.

Маккой сверкнул глазами;

– Ну и бесчувственный же ты. Человек, о котором идет речь, – великий человек. И к тому же – друг Джима. Вместо того чтобы…

– Спок прав, – перебил доктора Кирк. Он тяжело вздохнул и добавил:

– Но я не знаю, что делать.

– Мы собираемся спасти Шад – вот чего мы хотим, Джеймс, – голос короля был хриплым и дрожащим.

Он сидел на кровати, опираясь на взбитые подушки; его тело, изнуренное годами, было похоже на тело ребенка под большим стеганым одеялом.

– Но ты не сможешь вернуться, – сказал Кирк мягко.

Стиввен сделал знак рукой – слабый, но нервный.

– Я все знаю. Доктор Маккой мне все объяснил, хотя я и так знал. Представляешь, уже два месяца я не выхожу из дома. Слуги предлагают выносить меня на улицу, но если я не в силах идти сам… – его голос ослабел, и он закрыл глаза.

Кирк бросил озабоченный взгляд на Маккоя, но король тут же открыл глаза. Как раз вовремя, чтобы увидеть выражение лица Кирка.

– Просто отдыхаю, Джеймс. Все в порядке.

– Почему вы не сообщили Звездному флоту о том, как себя чувствуете? Почему сказали, что готовы вернуться назад?

– Потому что я на самом деле готов. Вы все когда-нибудь постареете и тогда поймете, что если не можешь сделать чего-то; это не значит, что ты не захочешь попытаться сделать это. Хотя бы попытаться, – он опять на мгновение остановился. – А как бы они поступили, если бы я сказал, что уже не смогу воодушевить людей? Думаешь, они бы послали корабль только для того, чтобы он послужил королю в качестве катафалка?

Стиввен чуть-чуть пошевелился и нахмурился:

– Кровати существуют для того, чтобы на них спали, а не жили. А ответ был бы таким – никто не стал бы посылать разведывательный корабль. Даже слуги мои не знают, что будет с их хозяином, – старый король снова сделал паузу.

– Ваше Величество, я очень рад, что нам довелось снова увидеть друг друга. Я никогда не думал, что мы встретимся при таких обстоятельствах, но мы не выполним задание, если вернемся на Шад без вас.

– Важно не мое возвращение, Джеймс, а возвращение монарха. Мое здоровье не слишком хорошее, но есть план, в который я хочу тебя посвятить. Он должен храниться в секрете. Даже от Звездного флота. Только мы вчетвером и моя дочь Кейлин будем знать. Вы вернете ее на Шад, и она займет мое место.

Маккой ходил взад и вперед вдоль фонтана в библиотеке.

– Джим, как ты можешь полностью изменить задачу нашей миссии, не сообщив об этом Звездному Флоту? Они отдадут тебя под трибунал так быстро, что ты не успеешь ничего сделать. Даже заменить его гражданским судом. А если это будет так – я тебе не завидую.

– Ладно, Боунз, хватит. Я тебя понял. А что думаешь ты, Спок? Не хочешь ли тоже добавить что-нибудь к списку помех и препятствий, которые нам любезно объяснил доктор Маккой?

Первый офицер улыбнулся и сомкнул руки за спиной:

– Я не согласен с доктором Маккоем.

– Это что-то новенькое, – сказал тот.

– Не все так просто. Я согласен, что теоретически ты, Джеймс, рискуешь получить суровое дисциплинарное взыскание, изменив точный приказ в таком важном деле. Однако на практике обвинения часто не предъявляются, если конечная цель достигнута.

Маккой пристально посмотрел на Спока:

– Вулканец дает совет – не повиноваться приказам?

– Капитан может и не повиноваться. Обстоятельства изменились с тех пор, как был отдан приказ. Причем изменились значительно. И теперь именно Кирк должен принять решение – следовать данному ранее приказу или же поступить как-то иначе. Но если он будет действовать согласно новому положению дел, то какова вероятность успеха?

– Хорошо, – сказал Маккой, – какова же вероятность успеха?

– От меня не требуется подсчитывать это, доктор. Я знаю только одно – наши планы значительно ухудшатся, если мы потратим время на обсуждение этого вопроса со Звездным Флотом и ожидание их ответа. Нужно действовать быстро.

Кирк внимательно слушал:

– Это твой совет, Спок?

– Не совсем. Но до того, как мы сможем принять заключительное решение, необходимо ознакомиться с планом короля в деталях и убедиться в том, что его дочь готова стать королевой.

Кирк нашел принцессу Кейлин в саду, где она ухаживала за цветами.

– Этот очень красив, – сказал он и дотронулся до красного колючего цветка. – Я не думал, что на этой планете можно выращивать такое.

– Это кактус, – ответила Кейлин, не глядя на капитана Кирка. – Выращивать их не так уж и сложно.

Джеймс заметил, что девушка не смотрит ему в глаза. Ей было гораздо легче глядеть на растения во время их разговора. Когда он ловил ее взгляд, Кейлин начинала запинаться.

– Ты сама придумала оросительную систему? – капитан оглядел сложное устройство, с помощью которого поливали сад.

– Нет. Мой только замысел. Слуги помогли вывести воду из дома и закончить работу.

– Сколько тебе тогда было лет?

– Двенадцать, капитан.

Последнее слово – капитан – просто сразило Джеймса наповал.

– Капитан? Почему так официально? Куда исчез дядя Джим?

Она опустила голову:

– Прошло столько времени. Я… Я никогда не думала, что мы увидим вас снова.

Он дотронулся до ее подбородка и посмотрел в лицо. Ее темные глаза казались бездонными.

– Я много о тебе думала, – сказала Кейлин. – Когда мы с отцом занимались, то часто останавливались и вспоминали о тебе. Мысленно представляли, где ты сейчас находишься, надеялись, что ты появишься, капитан «Энтерпрайза». – Она снова отвела взгляд.

– Я мечтала о том, что ты прилетишь и заберешь нас домой. Это все, что я действительно знаю. Мне было всего лишь пять лет, когда мы покинули Шад, – ее взгляд рассеянно скользил по кустам цветов, останавливаясь на растениях, которые нуждались в уходе. Для Кирка все это было свалкой листьев, но для Кейлин любая подробность: склонившаяся ветвь или посягнувший на чужую территорию сорняк – все заслуживало внимания и заботы.

Кейлин сейчас было двадцать три года, но она казалась не по возрасту маленькой. Девушка держалась очень осторожно, словно лесная лань. Особенно поражали ее огромные, темно-карие, почти черные глаза. Неподвижные, словно лесные озера, в которых, если решишь купаться, обязательно утонешь. Сама Кейлин выглядела робкой, но глаза пытливо всматривались во все, с чем сталкивались. Все время печальные, они вызывали желание помочь этой девушке.

– Чему учил тебя отец?

– Всему, что касается Шада. Рассказывал о нашей истории, о том, как наша семья правила, о праздниках и обычаях, о Договоре с народом. О том, что династия должна продолжаться.

– Для этого есть ты.

– Я знаю.

– Тогда ты должна быть знакома с планом своего отца.

– Да, мне известно, чего хочет отец, – она взяла Кирка за руку.

Джеймс предложил присесть на скамейку.

Кейлин задумчиво села. Первые звезды уже мерцали в синих сумерках полуночного неба.

– О, дядя Джим, я люблю своего отца. Я… я почитаю его. Он заботился обо мне все эти годы, заменяя маму. Он подарил мне свою мечту, – она вздохнула и продолжала слабым голосом:

– Но я не уверена, что мне это под силу.

– Почему ты так решила?

– Даже сейчас, когда отец слаб, я чувствую, насколько он силен. Я знаю, папа умирает, но когда он зовет меня к себе, я чувствую, что отец вселяет в меня веру. Его сила помогает видеть будущее. Но… но когда я остаюсь одна и отправляюсь любоваться звездами, я уже не ощущаю этой надежды. Что будет, если он умрет? У меня не будет возможности прийти к нему сюда, где он поддержит меня, поможет мне.

– Я не знаю, Кейлин.

В ответ она посмотрела в глаза Кирку с такой уверенностью, что тому захотелось сказать ей – ТЫ СМОЖЕШЬ… Если бы ты могла заглянуть в себя. Сила здесь.

Но ей придется узнать это самой.

– Он преподавал мне историю, рассказывал о месте монарха в религии Шада и о многом другом. Я не знаю почему, но мне кажется, что этого недостаточно.

– Ты боишься быть королевой?

– Да, – она ответила быстро, с облегчением. Голос ее перешел на шепот:

– Более того, разве можно научиться быть спасителем?

– Если бы только эти сомнения, – сказал Маккой, сидя в библиотеке вместе с Кирком и Споком. – Есть другой источник проблем. У Кейлин неизлечимая болезнь.

– Что? Какая болезнь?

– Кориоцитоз.

– Эта гадость чуть не убила Спока, когда он болел. Если мы не выследим пиратов с Ориона и не вернем лекарство…

– У меня болезнь протекала в острой форме, – перебил Спок.

– Я думаю, что у Кейлин хроническое заболевание.

– Он прав. Его болезнь была вызвана вирусом, Джим. А у Кейлин – врожденная гормональная недостаточность. Случай довольно необычный, но он лечится ежедневными инъекциями.

Кирк вспомнил случай со Споком, который произошел несколько лет назад. Кориоцитоз – это ужасное заболевание. Вирус не пропускал кислород к кровяным клеткам. Маккой объяснил разницу между острой и хронической формами болезни. Кейлин унаследовала регрессивное генетическое состояние, которое препятствовало выработке гормона холулина. Это вещество есть в организме практически всех гуманоидов галактики, исключая землян. Если холулин в организме отсутствует, то только инъекции могут очистить кровь от скорлуповидных мембран, которые формируются в результате кориоцитоза.

– При условии, что ей будут делать инъекции, – продолжал Маккой, – она будет жить совершенно нормальной жизнью, хотя не исключены некоторые осложнения. Это немного похоже на диабет у людей.

– Если кориоцитоз не лечить, случится ли с ней то же самое, что и со Споком?

– Да. Сначала потеря сознания, затем кома, потом смерть.

– Кажется, ты чего-то не договариваешь, Боунз?

– При напряжении наступает удушенье. У Кейлин этого будет предостаточно. Организм может перестать вырабатывать холулин совсем, и поэтому осторожное лечение просто необходимо.

– Осознает ли Кейлин полностью свое состояние и то, что оно может за собой повлечь?

– Да, я объяснил, как обстоят дела, но по этой причине она считает себя ни на что не способной. Кейлин сказала мне, что боится инъекций. Хронический кориоцитоз может быть большим физиологическим барьером, вот что с ней происходит. Если она не сможет справиться сама со своей болезнью, то как сможет руководить планетой?

У Кирка не было ответа на этот вопрос. Ответ скрывался в самой Кейлин. Но найдет ли она его когда-нибудь?

Глава 4

… Так случилось, что второй Бог по имени Дал увидел стол из черного дерева, сделанный Кьюлейном, и спросил: «Был ли этот стол высечен одним ударом меча из сердцевины самого большого дерева на свете?»

Непокорный – ибо он не боялся Бога Дала, – Кьюлейн отвечал: «Да, и это сделал я своими руками. Поэтому позволь этому столу восстановить поля сражений. Позволь народу открыть свои сердца искренними словами, а не ударами мечей. Позволь этому столу, сделанному из сердца дерева, стать сердцем Шада, единого мира, объединенного навеки.»

И Дал ответил: «Я даю тебе власть над живой и неживой природой».

И Бог дал свое благословение, отдав меч Кьюлейну, который срубил дерево с одного удара, так как обладал силой властвующего над живыми и мертвыми. Кьюлейн прибавил ее к своей власти над Небесами, данной ему четвертым Богом, Кохом; над сушей, которую получил от третьего Бога, Адара. Оставалось добиться благословения первого Бога, Иона, Бога среди Богов.

Итак, Кьюлейн ждал, считая, что будет вознагражден, но Ион не явился к нему. Тогда Кьюлейн воскликнул: «Разве я не заслужил этого?». Вдруг послышались грозные раскаты грома, и ослепительная вспышка молнии разбила меч в руках Кьюлейна, который затрепетал, услышав голос Иона, Бога среди Богов: «Ты глупец, Кьюлейн. Ни один человек не может властвовать над людьми. Ты можешь только править ими. Больше у нас с тобой не будет разговора в этой жизни. Боги никогда не будут общаться с тобой, но мы дадим тебе Это.»

Рука Иона возложила корону Шада на голову Кьюлейна. Сделанная из серебра, украшенная кристаллами, она была мрачной. Казалось, что это сама Вселенная, – темная бесконечность камней затягивала в себя человека, смотревшего на них.

«Слышишь ли ты меня?» – спросил бог Кьюлейна. Тот ответил: «Да», – но в действительности он не мог внимать ему, потому что был напуган. Ион понял это и привел Кьюлейна в чувство: «Слушай меня».

И вот кристаллы на короне стали прозрачными и голубыми, словно небеса. И Кьюлейн почувствовал, что сердце его открыто недоступному. Он почувствовал отголоски прошлого и познал движение времени, он узнал, какие испытания выпадут на долю жителей Шада.

«Ты обладаешь властью над временем, – говорил ему Ион, – именно поэтому править будешь ты, а после тебя – твои дети. Но из всех рожденных тобою только избранные смогут властвовать. Кристаллы короны помогут им видеть и понимать время, и народ будет приветствовать и почитать их, как королей…».

– Я читал историю Шада, – сказал Маккой, положив книгу обратно на полку. – Но, честно говоря, не особенно доверяю мифам. Особенно этому. Он похож на легенду о короле Артуре.

– Наоборот, эта история напоминает притчи из Земной Библии, – заметил Спок. – Или вулканское учение Сурака и создание нашей новой философии и образа жизни. Почти все религии и культуры имеют одно сходство – тенденцию все мифологизировать, смешивая правдоподобные факты со сверхъестественными и необъяснимыми.

– Ты прав, я вспомнил эти библейские истории, – сказал Кирк.

– Означает ли это, что ты веришь во все сказки о короне и кристаллах, которые меняют цвет? – спросил Маккой. Кирк не успел ответить, а доктор уже продолжал:

– Для меня совершенно без разницы, чем занимался Моисей, кто разделил Красное море, каким образом Иисус накормил страждущих или почему Сурак повернул назад Армию Десяти Тысяч.

Кирк покачал головой:

– Но ведь всему было дано научное и вполне разумное объяснение.

– То же самое и с короной Шада. До того, как король Стиввен был вынужден бежать, были проведены некоторые научные исследования. Власть времен известна как явление, подобное ЕР, которое вызывает мозговые импульсы определенной силы и частоты. Личность, обладающая такой властью, испускает определенные импульсы, чтобы сделать прозрачными электромагнетически чувствительные кристаллы. Это продублировано компьютерной системой.

Маккой усмехнулся в ответ на доводы Кирка:

– Но это вовсе не объясняет остальное, мистическая способность слышать голоса богов – это шестое чувство гадалки.

– Если бы ты внимательно читал «Книгу Шада», то знал, что власть не дает силы непосредственно предсказывать будущие события. Благодаря ей можно только почувствовать, ощутить приближение будущего. Это ненамного конкретнее, чем простая догадка. Но я с трудом верю, что ты сможешь понять все, о чем мы сейчас говорили, – заключил Спок.

Кирк решил, что дискуссия зашла слишком далеко:

– Не имеет значения, близка нам религия Шада или нет, но народ относится к ней серьезно, следовательно, это серьезная и значительная вещь для него. Король Шада – это больше, чем политический лидер. Кто бы ни сидел на троне, он является лидером, и религиозные жители Шада не будут воспринимать всерьез того, кто не носит корону.

Одним словом, дело обстояло таким образом: начиная с Кьюлейна, каждый правитель Шада носил эту таинственную корону и ни один из них не правил без нее. Но проблема состояла в том, что у короля Стиввена не было короны. Этому атрибуту священной власти ни в коем случае нельзя было позволить попасть в руки клингонов или Альянсу модов. Поэтому, когда король покинул Шад во время неразберихи, вызванной гражданской войной, он втайне от всех захватил корону и спрятал ее на планете, расположенной дальше других, в стороне от звездных трасс, в месте, известном только ему. Это место мог узнать только его преемник. В случае смерти его или Кейлин тайна должна была уйти вместе с королем в могилу.

Чтобы надлежащим образом признать Кейлин королевой, следовало найти корону и вернуть ее в сохранности на Шад. Конечно, вместе с Кейлин. То есть предстояло множество проблем, связанных как с самим перелетом, так и поисками короны. Проблема самостоятельного выбора решения давила на Кирка. Что скажет командование Звездного Флота, когда узнает обо всем?

Кроме всего прочего, Кирка мучила неизвестность – стоит ли игра свеча? Действительно, ответ был в самой Кейлин. Обладает ли эта молодая женщина способностями, необходимыми для управления Шадом? Силой воли, чтобы завершить то, что начал ее отец? И главное – обладает ли она властью времен?

Этого они не знали и не могли знать до тех пор, пока корона не будет найдена и возложена на голову Кейлин, которая сейчас переполнена сомнениями. Вот что могло погубить все планы короля и их тоже. Сомнения, мучившие ее.

Она была последней в роду, последним отпрыском королевской семьи. И если Кейлин не сумеет преодолеть сомнения, то не будет никакой власти, никакого возобновления союза, никакой победы на Шаде и никакой миссии. На хрупких плечах испуганной девушки лежало будущее ее планеты и всего квадрата 1221.

Глава 5

На борту «Энтерпрайза» не было королевской свиты, и по настоянию Маккоя король находился в лазарете корабля. Это давало возможность постоянно контролировать медицинскую информацию, которая требовалась доктору. Маккой знал, что Стиввен не выполнял его предписаний, однако собирался бороться с пренебрежением короля к медицине.

В конце концов, кто кого должен слушаться – больной доктора или наоборот! Даже, если больной – король.

Стиввен читал, когда Кирк вошел в палату. Он улыбнулся капитану. Джеймс мельком глянул на экран компьютера.

– «Дон Кихот»?

– Один из самых лучших подарков, которые ты мне когда-либо делал. Я столько раз перечитывал эту книгу за последние восемнадцать лет… Честно говоря, мне бы хотелось встретиться с Сервантесом. Тот, кто мог создать такого мечтателя, как Дон Кихот, должен быть особенным человеком.

– Я тоже очень люблю эту книгу, – согласился Кирк и задумался. – Интересно, смог бы я с таким же мужеством защитить мечты, которые все прочие пытаются осмеять и разрушить?

Стиввен положил свою руку на плечо Кирка:

– У тебя есть это мужество.

– Ты так уверен во всем, что нельзя не верить тебе.

Старик хитро усмехнулся, и в его глазах появилась веселое и одновременно серьезное выражение:

– Нет, моя уверенность подтверждается не всегда. Если бы я был моложе, то наверняка сомневался бы, как и ты. Потому что у меня был бы выбор. А сейчас у меня нет времени для сомнений. Возможно, в этом причина силы Дон Кихота. Молодые не хотят бороться с мельницами потому, что у них вся жизнь впереди. А пожилым людям не из чего выбирать. Впереди только конец жизни. Вот он – рядышком. Вопрос только один – умереть раньше времени или же наоборот.

Кирк нахмурился:

– Чем ближе к смерти, тем меньше ее боишься?

– Должно быть, так. Когда мне было столько, сколько сейчас тебе, я бы никогда не поверил в это. Но когда начинаешь терять зрение, голос слабеет, когда ты не можешь сделать больше четырех шагов без отдыха, руки не могут держать даже ребенка и твой разум перестает подчиняться тебе – после этого терять уже нечего. И тогда страх уходит, если ты удачлив. – Голос короля задрожал:

– Я был удачлив, Джеймс. А счастливыми могут быть только мудрые.

Король закрыл глаза, и Кирк поднялся, чтобы уйти. Но Стиввен удержал его крепким пожатием руки. Джеймс улыбнулся, видя, что король думает не только о смерти. Общение с другими людьми было для него важнее мыслей о неизбежном для каждого человека.

– Останься, – попросил Стиввен, и Кирк сел рядом. – Дела идут нормально?

– Пока да.

Старый король уловил нотку беспокойства в голосе Кирка.

– Ты все еще не уверен в Кейлин?

Капитан хотел сказать что-нибудь утешительное, но не смог солгать королю:

– Даже если мы убедимся, что с помощью короны она приобретет власть над временем, это не гарантия того, что Кейлин сможет править планетой. Дети не всегда оправдывают ожидания своих родителей.

– Правда. Но, может, все обстоит иначе. В конце концов, все зависит от силы и личных качеств того, кто сидит на троне. Нельзя недооценивать власть и то, что за ней стоит. Это огромная сила, поверь мне, Джеймс. Зачастую сильнее, чем способности волшебников из различных сказок. Для непосвященного это выглядит как глупость, но только для него. Чтобы использовать власть, Джеймс, нужно иметь сильную веру. Мое низвержение вызвано моей нерешительностью. – Он пожал худыми плечами под одеялом.

– Но моя вера снова зажглась, когда я узнал, что ты летишь к нам, чтобы помочь вернуться. Я чувствовал, что ход событий, который нас разлучил, снова все поставит на свои места. Много времени прошло, прежде чем я понял – мы зависим не только от богов, но и от близких людей тоже. Необходимо доверять друг другу и быть достойными этого доверия. Кейлин поймет это, если будет править. Я уверен, что поймет.

Кирк задумался; прав король, или же он только хочет верить в то, что говорит. Зазвонила внутренняя связь, и Джеймс нажал на кнопку. На экране появился Маккой. Вид у него был хмурый.

– Джим, ты мучаешь моего пациента. Ваше Высочество, не думайте, что не можете его выгнать только потому, что он капитан корабля.

– Напротив, доктор, его приход меня оживил. Такие беседы делают приятным возвращение домой.

– Ну, ладно. Но как ваш лечащий врач, советую немного поспать, Ваше Высочество. Убирайся, Джим.

– Доктор Маккой, – спросил Стиввен, – в вашем предписании ничего не говорится о том, что мне можно немного бренди?

Маккой в задумчивости почесал подбородок.

– Джим, как ты отказываешь больному из королевской семьи? Ты не можешь этого сделать. Просто принеси бренди в каюту и наполни королевский бокал.

– Только в виде исключения, – сказал Маккой. – И сразу после этого мы покинем нашего больного, чтобы он немного поспал. По рукам, капитан?

– Да, сэр, – ответил Кирк, глядя на экран. Страничка из «Дон Кихота» снова появилась.

– Как ты думаешь, мы сможем уговорить его позволить нам пройтись по кораблю? – поинтересовался Стиввен.

– Это маловероятно. Но мы попытаемся.

К огромному удивлению Кирка, офицер медицинской службы дал свое согласие на прогулку при условии, что пациента будут сопровождать. Кейлин тоже решила погулять. Она чувствовала себя настоящим туристом. Гигантские размеры «Энтерпрайза» и то, как капитан разбирался во всех подробностях управления, внушало Кейлин чувство благоговения. Король гордился и дочерью, и капитаном Кирком, выполнявшим функции гида.

– Это он только делает вид, что все знает, – шепнул Маккой Кейлин. Причем достаточно громко, во всяком случае, Кирк услышал.

– Верно, – кивнул он, – на самом деле у нас доктор Маккой все знает.

Присутствующие засмеялись и двинулись дальше, где чуть было не столкнулись на стыке коридоров с Зулу и Чеховым, которые занимались бегом трусцой.

– Стойте, джентльмены! Есть специальное место для этого.

Отдышавшись, Зулу ответил с глуповатой улыбкой на лице:

– Простите, сэр. Просто Чехов еще не успел привыкнуть к продолжительному и однообразному полету. Я думаю, ему нужно немного проветриться и посмотреть в иллюминаторы, чтобы понять, мимо каких красот мы пролетаем.

Маккой посмотрел внимательно на тяжело дышавшего офицера службы безопасности и вдруг сильно толкнул его. Так сильно, что тот был вынужден облокотиться на стену.

– Лично мне кажется, что ваш бег по кораблю – не самое удачное средство психологической адаптации.

– О, он просто размялся, – сказал Зулу и подтолкнул Чехова локтем. – Одна миля, другая, а потом пойдем обратно в гимнастический зал и займемся немного фехтованием. Ну же, Чехов. Будешь долго отдыхать – начнутся спазмы. Увидимся позже, – Зулу рванулся вперед и исчез за углом.

Чехов оттолкнулся от стены и проговорил:

– С такими друзьями, как этот, и клингоны не нужны.

Когда он, шатаясь, удалился, Кирк продолжил прерванную экскурсию.

«Столько средств в его распоряжении, – подумала Кейлин. – Столько людей в его руках.»

Ей никогда не доводилось сталкиваться с подобным. Вот чем был «Энтерпрайз» в действительности! Самостоятельный мир. Ее поразило, с какой самоуверенностью и нескрываемым удовлетворением капитан знакомил своих гостей с кораблем.

Он был независимым правителем здесь, каким должна стать сама Кейлин. Ее заинтересовало – командовал ли Кирк также непринужденно, как сейчас проводил экскурсию? Будет ли ей когда-нибудь также хорошо и легко? Что дает власть и ответственность?

Вернувшись в свою каюту, король Стиввен вскоре заснул. Маккой задержался немного, чтобы проверить данные на мониторе, и результаты ему не понравились. Напряжение прогулки не сказалось на самочувствии, но смерть подступала все ближе и ближе к королю Шада. Доктор сделал это заключение в тот момент, когда Кирк направлялся на капитанский мостик. Кейлин уже вернулась в свою каюту, которая располагалась рядом с помещением, где находился король.

Маккой направился к себе в кабинет, и вдруг прямо перед ним дверь закрылась, отрезав ему путь в коридор.

– Проклятие, – заворчал он. – Ни одной исправной двери на корабле, – и ударил кулаком по каунтеру, но щит оказался не тем, что нужно, и тогда ничего не оставалось, как попытаться самому открыть неисправную дверь.

Его раздражение было вызвано двумя причинами: первая – это неспособность сделать что-либо, чтобы остановить приближающуюся смерть короля; вторая… От нее у Маккоя кровь стыла в жилах. Он смотрел на Стиввена, когда тот сидел в кресле-каталке, и видел себя самого, старика, беспомощного, как ребенок, которого кормят и возят с места на место. Он снова посмотрел в зеркало на морщины, приобретенные с годами. В жизни доктор сожалел о многом. Но больше всего его беспокоили мысли о неудачной женитьбе и о дочери Джоанне, которая уже выросла и стала ему чужой.

«Годы пролетели, – подумал он и пожал плечами. – Даже у вулканцев есть морщины. Кроме того, складки на лице – это еще не старость. Это только ты думаешь так. И сейчас я считаю себя стариком. Проклятие! Что я буду делать, если какая-нибудь женщина войдет сейчас прямо сюда?»

И тут его внутренний монолог прервали. Открылась дверь кабинета, и вошла Кейлин, оглядываясь по сторонам.

– Доктор Маккой, – выпалила она, – я хочу узнать, как делать инъекции.

Маккой нахмурился:

– Не сейчас, Кейлин, – ответил он, сердясь, что его прервали. Да еще таким образом. – Я сейчас занят, – прибавил он.

Пока он собирался с мыслями, она ушла, также тихо и неожиданно, как и пришла. А Маккой, придя в себя, обнаружил, что стоит, уставившись на дверь.

«Проклятие. Какого черта я так поступил! – Он с сожалением покачал головой. – Так, женщина зашла, и я снова просто отправил ее отсюда. Минуточку. Она просто девушка и к тому же дочь короля. А это не считается. Какая ерунда! Конечно, считается. Она пришла за помощью, а ты был слишком занят мрачными мыслями о себе.»

– Временами ты бываешь невероятным ослом, Маккой, – громко воскликнул доктор и отправился на поиски Кейлин.

Найти ее удалось не сразу. Да и потом, лишь благодаря обаянию южанина и отеческим уговорам, Маккой убедил Кейлин вернуться к нему в кабинет. Он удивился, как мало она знала о своем серьезном заболевании, и решил, что инъекции пока подождут. Необходимо было дать Кейлин, насколько возможно, полное медицинское образование, чтобы она понимала, в какой критической ситуации находится.

Конечно, ее знания о кориоцитозе ограничены. Но способность впитывать и понимать неизвестное была достойна восхищения. Судя по тем знаниям, которые ей дал отец в течение долгих лет ожидания на Оранде, Кейлин заслуживала университетскую степень магистра. Доктор восхищался умом девушки и ее способностью усваивать новое. Такие люди ему попадались нечасто. Поэтому доктор ценил общество Кейлин.

В этот раз она пришла на занятия очень рано, в тот момент, когда Маккой готовил учебную пленку. Кейлин села и стала слушать кассету с музыкой, пока доктор переносил диаграммы с компьютерного файла. Мелодия с неуловимым латиноамериканским ритмом и сложной инструментовкой, казалось, очаровала ее. Кейлин сидела задумчиво и в такт музыке слегка покачивала головой.

– Мелендес, – сказала она спустя некоторое время.

Маккой взглянул на нее, оторвавшись от своего занятия:

– Хм. Мелендес. Карлос Хулио Мелендес, – и засмеялся. – Откуда ты знаешь музыканта начала двадцатого века из Техаса?

– Я люблю музыку. Я из тех детей, которым недостаточно просто заниматься учебой. Мне хотелось освоить все музыкальные инструменты, которые у нас были.

– Я начинаю думать, что для тебя нет ничего невозможного.

Кейлин закрыла глаза и вздохнула:

– Я все еще боюсь инъекций.

– Не беспокойся. Это просто психологический барьер, – сказал доктор, приобняв ее. – Это случается с каждым. До сих пор я, например, не могу проглотить таблетку без того, чтобы не запить ее чем-нибудь вроде бренди.

Она неуверенно улыбнулась и склонила голову на его плечо. Маккой вдохнул аромат садовой свежести, исходивший от ее волос, и почувствовал себя немного моложе. В первый раз с тех пор, как прошла вечеринка по поводу его дня рождения.

– Где доктор Маккой? – спросил Кирк. На мгновение Кристин Чэпел прервала свои лабораторные исследования.

– Со своей тенью, – ответила она рассеяно.

– С чем? – не понял Кирк.

– Я имела ввиду, что он пошел гулять с Кейлин. Кажется, они собрались навестить короля.

Кирк кивнул:

– Между прочим, я слышал твой первый ответ. Как мне понимать твои слова?

– Ничего, сэр.

– Просто вырвалось? Да?

– Что-то вроде этого, сэр.

Кирк отступил назад и холодно посмотрел на Чэпел, ожидая разъяснений. Та явно не знала, что теперь делать, – то ли рассказать все, то ли вернуться к прерванной работе в надежде, что капитан простит ее бестактность и оставит в покое. Но Кирк продолжал смотреть на нее в ожидании, и она вынуждена была объясниться:

– Не подумайте, что я сплетничаю, капитан, но она постоянно рядом с ним. Если он идет в лабораторию, она тоже. И в столовой они сидят за одним столом.

– Но ведь это еще не повод для тревоги. Так ведь?

– Полагаю, что нет.

– Кроме того, Маккой прекрасно подходит на роль отца. Не так ли?

– Откуда мне знать, капитан? – сказала Чэпел, покраснев. – И я не так уж уверена в том, что она относится к нему только как к отцу.

Кирк сдержал улыбку.

– Ну, если молодая леди и подарит доктору чуточку своего обаяния, то это только поможет ему чувствовать себя несколько моложе.

– Пока он не увлечется.

– Ты боишься, что он не отдает себе отчета в том, что происходит? Он довольно неплохой психолог.

– Капитан. Вы также как и я знаете, что врачи не всегда могут себя вылечить. Помогать другим – да. Но себе… – она критически покачала головой.

– Ладно, доктор. Я поговорю с Маккоем.

– Только, пожалуйста, осторожно, сэр.

– Я постараюсь.

– Это Кристин тебя надоумила, не так ли?

– Это смешно, Боунз, – быстро сказал Кирк.

– Нет, не смешно, насколько я знаю Чэпел, – возмущенно ответил Маккой.

Он сидел на своей койке и стаскивал ботинки, кряхтя при каждом движении. Сделав это, доктор потер пальцы, чтобы восстановить кровообращение.

– Они должны раздобыть нового специалиста, чтобы создать приличные ботинки для Звездного Флота.

– Я здесь не для того, чтобы обсуждать твои ноги.

– Нет, ты здесь для того, чтобы обсуждать мою личную жизнь, – огрызнулся Маккой.

– Успокойся. Твоя личная жизнь не проблема.

– Да вообще нет никаких проблем!

– Но они у тебя могут быть, если ты все-таки запутаешься с Кейлин.

Маккой резко встал и начал ходить взад и вперед, не пытаясь даже скрыть своего раздражения.

– Так. Мы пару раз вместе ели, слушали музыку, подробно изучали ее заболевание – что в этом ужасного? Послушай, Джим, я хочу, чтобы к тому времени, как мы покинем этот корабль, девушка была способна сама делать себе инъекции. Но чтобы добиться этого, мне необходимо ее доверие. Если это означает быть внимательным к ней и узнать ее… Именно это я и делаю. Вопросы есть?

– Понятно, – протянул капитан.

– Да, – сказал Маккой и развел руками. – Боже мой, если бы я обсуждал все, что ты делаешь, то мне некогда было бы заниматься делом.

Кирк подмигнул своему корабельному доктору и улыбнулся:

– Ну вот. Именно такое объяснение я и ожидал услышать от Леонардо Маккоя.

Тот мотнул головой и выразительно произнес:

– Убирайся отсюда и дай мне поспать. Видит Бог, в мои годы это необходимо.

Кирк в последнее время спал очень плохо. Когда он пытался заснуть, кошмарные картины появлялись в его голове. Вот он сидит на стуле, но стул начинает расти. Настолько, что разрывает сон, который лопается, словно проткнутый изнутри воздушный шарик. В этот момент Джеймс просыпался. А сейчас ко всем кошмарам добавился настоятельный звонок внутренней связи.

– Мостик. Капитану Кирку.

Тот наклонился и нажал кнопку.

– Кирк слушает, мистер Зулу. Наверное, что-то важное, если вы будите меня?

– Извините за беспокойство, сэр, но мы думали, что вам будет интересно узнать – за нами следует крейсер клингонов.

Кирк откинул одеяло и вскочил с кровати на ноги:

– Уже иду.

На корабле было тихо и спокойно, когда Кирк вышел из турболифта.

– Докладывайте, – сказал он, глядя на Зулу, который командовал наблюдением, – Никаких враждебных действий с их стороны, сэр. Они просто вертятся здесь. Датчики порой даже перестают их фиксировать. Мы пытались незаметно маневрировать, чтобы оторваться. Но клингоны не следуют за нами, однако, когда мы теряем их из виду, они снова появляются на минуту или две.

– Что-нибудь по связи есть, Ухура?

– Ничего, капитан. Я вызывала их на всех частотах. Ответа нет.

– Полагаю, им нечего сказать, – довольно заметил Кирк, когда устроился в кресле.

– Может, мне снова попытаться, сэр?

– Нет. Мы знаем, что они здесь. Это все, что нам нужно знать в данный момент. Чехов, наблюдайте за ними. Я не хочу, чтобы мы их потеряли.

Кирк расслабился. «Итак, они схватили приманку. Все идет точно по плану. Противник поступает так, как было нами задумано. Но это слишком просто. Нужно быть наготове – клингоны на редкость согласованно действуют.»

Глава 6

Маккой и Кейлин стояли на палубе рядом, глядя в огромный иллюминатор. Они находились возле кормы, рядом с главным отсеком, и могли видеть отсюда машинный корпус и небольшой двигательный отсек, словно развернутый веером, освещаемый корабельными прожекторами.

Кейлин, казалось, решила разузнать все, что было связано с Маккоем: где он бывал, что делал, с кем был знаком, как он стал доктором Звездного флота. Было заметно, что ей очень нравилось задавать вопросы. Вдруг она оперлась на плечо доктора. Маккой заметил нездоровую бледность на ее лице. Казалось, она искала поддержки у него.

– Что случилось?

– У меня немного болит желудок, – ответила она, улыбаясь, как маленькая девочка, которая жалуется своему защитнику. – В первый раз я осознала, что мы находимся в космосе на крошечном корабле.

– Мне кажется, едва ли можно назвать «Энтерпрайз» крошечным.

Кейлин наклонилась вперед, прижимаясь к иллюминатору. Конечно же, корабль двигался, но у нее было странное ощущение, что они подвешены в космосе среди звезд, как еще одно небесное тело. Звезды. Их так много! Куда бы она ни взглянула, повсюду были разбросаны эти драгоценные небесные камни. В темноте они выглядели бесподобно, и казалось, еще чуть-чуть, и корабль достигнет одной из них. Но это только казалось. Это все равно, что искать начало времени.

Кейлин встряхнула головой и спросила Маккоя, который смотрел на все со смешанным чувством очарования и беспокойства.

– О чем ты думаешь?

– А ты о чем думала, Кейлин?

Она вздрогнула.

– Я не знаю. О многом. Здесь столько всего. Я была очень маленькой, когда мы отправились на Оранд. Я даже не осознавала, что происходит.

– Ты имеешь в виду космос?

Она кивнула. Маккой улыбнулся.

– Всем это нравится во время первого путешествия. Тебе кажется, что ты знаешь, как все это будет выглядеть, – до тех пор, пока действительно не окажешься на корабле и не столкнешься с такой красотой. Я видел много новичков космоса – их внезапно поражала реальность, и все это отражалось на лицах…

В этот момент их глаза встретились. У Маккоя был вид застигнутого врасплох бурундука. Кейлин не смогла удержаться от смеха, а он отступил назад, держа руки на ее плечах.

– Ну вот, так-то лучше. Ты слишком молода, чтобы не смеяться.

Но ее улыбка неожиданно исчезла, и Кейлин опустила глаза. Маккой дотронулся до ее щеки.

– Это что такое?

Она даже не взглянула на него.

– Слишком молода?

Маккой был не рад, что сказал это. Кейлин сердито и обиженно заговорила:

– Да. Молода для всего. Быть королевой Шада, делать самой уколы… Любить кого-нибудь.

Теперь для Маккоя наступил момент томительного ожидания. «Кого-то любить – что она имела в виду? Его? Вздор. Теперь я рассуждаю, как Кристин.» Не успел он сформулировать ответ, как настойчиво зазвонила внутренняя связь. Доктор подошел к селектору.

– Маккой, – услышал он голос Ухуры. – Немедленно в лазарет.

Ее тон красноречиво говорил о том, что случилось что-то чрезвычайное, и доктор, не задумываясь, схватил Кейлин за руку и потащил к турболифту.

Капитан и Спок стояли около кабинета доктора, готовые перехватить его в случае чего. Когда Кирк увидел Кейлин с Маккоем, то на мгновение напрягся, но потом понял, что иначе и быть не могло.

– Боунз, это король, – он повернулся и повел их по коридору.

Кейлин старалась не отставать от мужчин. Она держалась за руку Маккоя, мысли перемешались в ее голове. Страх, смирение и, в конце концов, решение держать себя в руках – все это переполняло ее душу. Слезы появились и застыли у нее на глазах.

Доктор Чэпел с помощником были уже возле постели короля. Они спокойно отошли в сторону, когда вошел Маккой, и Чэпел предоставила краткий отчет. Кейлин уныло наблюдала за происходящим, погрузившись в свои мысли. Она расслышала только два слова: сердечная недостаточность.

Кирк отвел Кейлин в угол комнаты, где они стояли со Споком, пока группа медиков работала. Индикатор, который давал информацию о состоянии короля, страшно подпрыгивал и оседал. Чэпел расположила на груди больного прибор для прослушивания сердца и легких, в то время как ее помощник регулировал питание кислородом. Маккой нажал несколько контрольных кнопок, и Чэпел кивнула ему – кардиостимулятор показывал установившийся пульс, его зеленые огоньки равномерно мерцали.

– Пульс и давление стабилизировались, доктор, – сказала Чэпел, – дышит самостоятельно, – добавила она, немного помолчав.

Маккой отступил и вытер лоб.

– Оставьте пока кардиостимулятор на месте. Следите за показаниями приборов.

Та кивнула и вышла вместе со своим помощником. Маккой посмотрел на Кейлин. Она бросилась от Кирка и спрятала свое лицо на плече у доктора. Тот кивнул капитану и главному офицеру, чтобы они оставили Маккоя и Кейлин вдвоем. Еще долго они стояли так, и единственное, что нарушало тишину, – ее всхлипы и неотчетливые стуки кардиостимулятора.

Глаза принцессы Шада были мокрыми от слез, но ее очень занимал ход заседания, в котором Кирк, Маккой и Спок в очередной раз обсуждали дальнейший план действий. Кирк хотел быть уверенным не только в том, что Кейлин знала местонахождение короны на Сигме 1212, но и в том, что она психологически была готова ко всем испытаниям. Спустя час он отправил ее отдохнуть.

– Какие будут мнения, джентльмены? – поинтересовался Кирк, когда она ушла.

– Я думаю, Кейлин готова, – сказал Маккой. – Мне кажется, за последние три дня уверенности в нашей принцессе прибавилось. Я, между прочим, особенно доволен тем, как она перенесла то, что произошло с ее отцом сегодня.

– Должен не согласиться, капитан, – неожиданно заявил главный офицер.

– Спок, – перебил его Маккой, – сейчас нет времени для придирок.

Тот проигнорировал замечание доктора и обратился снова к Кирку.

– Молодая леди очень волновалась во время сегодняшнего кризиса короля. Мне кажется, она не готова к тому, что скоро ее отец умрет. Нужно время, чтобы девочка пришла в себя. Иначе это может отразиться на ее способности действовать.

Маккой вскочил на ноги, – Джим! Она была огорчена, – воскликнул он. – Это нормально для человека, мистер Спок. Все видели ее здесь. Она была в здравом уме и не потеряла самообладания. Я уверен, при таких обстоятельствах Кейлин вела себя мужественно.

Он снова сел.

– Я думаю, что сегодня днем, глядя на приборы, с помощью которых мы спасли ее отца, она впервые осознала, что король скоро умрет. О, разумом она это поняла еще раньше, но сердцем только сегодня. Девочка плакала, но потом справилась со своим горем.

Маккой пристально посмотрел на капитана Кирка, а потом на Спока, ожидая их реакции. Главный офицер поднял бровь.

– Я настаивал на своем заключении, но думаю, доктор Маккой разъяснил нам ситуацию.

– Согласен, – заключил Кирк. – Кроме того, у нас не такой уж большой выбор, и мы не можем терять время. Звездный флот будет ждать доклад, мне хотелось бы иметь возможность сказать им «задание выполнено». – Спок поднялся со своего места.

– С вашего позволения, сэр, я вернусь на мостик.

Кирк кивнул, и когда Спок ушел, он обратился к Маккою, который все еще сидел.

– Мне хочется верить тебе, Боунз. Верить, что она справится со всем.

– Ставлю на это.

Оставшееся время было отдано приготовлениям. Кирк еще раз мысленно прокрутил их план. Он хотел подстраховаться во всех слабых местах, чтобы предвидеть любую неожиданность и не быть застигнутым врасплох.

Спок проводил осмотр челночного корабля «Галилео», оборудованного для путешествий на дальние расстояния. Все было на месте, побудители световой скорости и санквайзеры в порядке. Компьютерный контроль показал, что все системы функционируют отлично. Таким образом, корабль был готов к вылету.

Маккой собрал все инструменты, необходимые для Кейлин, если ее болезнь обострится. В последние часы перед отлетом он очень много думал: о Кейлин, о себе и о том, что происходило между ними. «Она – ребенок, младше твоей дочери и эта девочка любит тебя, Маккой. Что теперь? Она не может интересовать тебя в этом смысле. Ты учитель, то есть тот, к кому она должна испытывать лишь почтение. С таким же успехом это мог быть и Спок, если бы она была разумнее и менее эмоциональна. Скоро ее отец умрет, и девочка просто переносит свои дочерние чувства на тебя. Она поймет это.

Однако, какой умной, доброй и красивой была Кейлин. Была… Почему ты не можешь заинтересоваться ею? Только потому, что годишься в отцы? Как ты считаешь, Маккой? В этом все и дело, что не знаешь.»

– Я не могу оставаться здесь долго, отец, – сказала Кейлин. – Я не хочу утомлять тебя.

Стиввен слабо улыбнулся. Механизмы двигались, но он должен был оставаться неподвижно на спине. Он протянул дрожащую руку, но Кейлин удержала ее, оставив на кровати.

– Ты скоро потеряешь меня. Помни, Ширн О'Тей был главой рода. Он покажет тебе, где корона.

– Я знаю, отец, я знаю. Не беспокойся.

– Не буду. Впрочем, буду. Но ведь это – привилегия отцов.

Стиввен поднес к губам руку дочери и поцеловал ее.

– Боги позаботятся о тебе. А главное, у нас есть прекрасные друзья, которые помогут тебе.

Дыхание короля стало затрудненным. Кейлин с трудом сдерживала слезы.

– Я люблю тебя, отец.

Он улыбнулся и снова прижал ее руку к своим губам.

– Сообщение с датчиков, – попросил Кирк. Чехов посмотрел из окна научной станции.

– Крейсер клингонов как раз за пределами действия датчиков, сэр. Они не смогут сейчас засечь запуск корабля – Челночный корабль готов к отправке, капитан, – сказал Зулу.

Кирк вызвал по селектору «Галилео»:

– Это Кирк.

– Спок здесь, капитан. Все системы готовы для запуска корабля.

– Спок, – Кирк колебался. – Удачи. Кейлин, заботься о моих офицерах. Особенно о Маккое.

Она громко ответила:

– Буду.

– Открыть ангар, – приказал Спок. Зулу щелкнул рубильником. Кирк мельком взглянул на палубу с ангаром, расположенным над научной станцией.

– Запуск.

Зулу нажал на пусковую кнопку.

– Старт, сэр.

В ту ночь король Стиввен, семнадцатый монарх династии Шада, умер во сне. Около него находились капитан Кирк и четыре королевских помощника.

К тому времени «Галилео» был в десяти часах полета отсюда. План короля осуществлялся без его участия.

Вот и крейсер клингонов был тут как тут, возобновив преследование «Энтерпрайза». Все шло по плану. Исключая одну вещь. Неизвестная Кирку и экипажу «Галилео» тень присоединилась к их экспедиции, когда шаттл пересекал внешние пределы труднопроходимой системы белого карлика далеко за пределами действия датчиков «Энтерпрайза».

Эта тень была кораблем-шпионом клингонов с агентами разведки. Их задание было простым – следовать за челночным кораблем. Если экипаж «Галилео» отыщет священную корону Шада, убить всех и забрать корону для Империи Клингонов. И если они не найдут ничего, убить их в любом случае.

Глава 7

– Клингоны, – яростно рявкнул Харрингтон. – Проклятые клингоны узнали об этом раньше меня. Если бы их сеть секретных сообщений не имела утечки, я бы до сих пор ничего не знал. Не будешь ли ты любезен объяснить мне, почему нарушил приказ?

Кирк сидел за столом перед экраном, рядом стоял Скотти. На экране адмирал в халате – его явно подняли с постели новостями о клингонах, появление которых было связано с планом короля Стиввена, планом-приманкой, неизвестным Харрингтону.

– Прошу прощения, адмирал, – начал Кирк. Он еще не совсем собрался с мыслями и не знал, с чего начать. – Когда мы прибыли на Оранд, ситуация сложилась совершенно иначе, чем мы предполагали. Вы знали, что короны Шада у короля не было, а мы…

– Да, Кирк. В докладе клингонов, который мы перехватили, подробно говорится об этом.

– Мы выяснили, что не можем вернуться на Шад без короны. Кроме этого, стало ясно, что король слишком слаб, чтобы выдержать длительное путешествие. В указаниях, которые мы получили на Звездной Базе перед отлетом, об этом не было даже упомянуто. – Кирк взглянул на Скотта, который понял стратегию своего капитана, – свалить часть вины за измененный план на разведку Звездного Флота.

– Хорошо, капитан. Я признаю, что цель экспедиции необходимо было уточнить; признаю даже то, что консультация с Штаб-квартирой отняла много времени. Однако, ты – капитан звездолета и занимаешь кресло командира потому, что Звездный Флот доверяет тебе. Хотя сейчас я начинаю сомневаться в этом.

Кирк сглотнул, но продолжал смотреть на экран.

– У нас две проблемы, которые нужно решить как можно скорее. Первая – самая важная. Как оказалось, один шадец на борту твоего корабля является агентом клингонов. Кроме этого, если найдут корону…

– Я убежден в этом.

– Вот наша первостепенная задача. Крайне важно, чтобы…

– Прошу прощения, сэр, но наш экипаж на шаттле может попасть в неприятное положение. Клингоны уже на Сигме. Крайне важно, чтобы мы вернулись туда как можно скорее, так как команде «Галилео» потребуется помощь «Энтерпрайза».

– Ни в коем случае, капитан, – резко сказал Харрингтон. – Если бы ты присутствовал здесь, когда мы получили сообщение от разведки, то понял бы, что отыскать шпиона среди слуг короля – это первоочередное дело.

– Но безопасность дочери короля и моих офицеров…

– Имеет большое значение. Однако Звездный Флот приказывает тебе выявить шпиона как можно скорее. Клингоны добились того, что им было нужно. Все это время у них был шпион. Под самым нашим носом. А ты меняешь план действий, да так, что Флот даже ничего не знает об этом. А враг знает. Ему известно, куда ты собираешься и зачем. Мне самому придется разговаривать с начальством. Сомневаюсь, что твои действия вызовут у них положительные эмоции. Все это они выскажут мне, а я говорю прямо тебе. Причем задолго до разговора с ними. Одним словом, это приказ – найти шпиона.

– Сэр, четверо подозреваемых находятся у нас под охраной. Мы сможем разобраться с ними после того, как обеспечим безопасность шаттла.

– Командование хочет получить шпиона. Прежде всего. Ясно?

– А есть ли какие-нибудь соображения у Верховного Главнокомандования по поводу того, как это сделать? – спросил Кирк, отчеканивая каждое слово, при этом подавляя желание прибавить словцо покрепче. – Мы можем заняться расследованием после того, как обеспечим безопасность миссии, которую выполняет экипаж шаттла.

– Ты впутался в это дело, Кирк, тебе и выпутываться. Это не указание, я мог бы добавить еще пару слов, но не стану этого делать.

Кирк тотчас же пожалел, что сдержался; слова, что недавно крутились у него в голове, были похожи на те, которые не решился использовать в своей речи адмирал. Хотя это совершенно ничего не меняло. Приказ есть приказ.

– Адмирал, я должен выразить решительный протест.

– Это твое право, капитан. А вот распоряжение для тебя – составить план для поимки шпиона и выполнить его как можно скорее. Считай это самым важным делом своей жизни на данный момент. Что будет за план, я должен знать. Это понятно?

– Да, сэр, – сказал Кирк.

– И еще. Как чувствует себя король?

Кирк и Скотт обменялись быстрыми взглядами.

– Король? С ним все в порядке.

– Прекрасно. Мне бы не хотелось иметь лишние проблемы после всего, что произошло. Очень хорошо. Будем ожидать ровно через два часа.

Силуэт Харрингтона исчез с экрана. Кирк тяжело опустился за пульт управления и положил голову на руки. Скотти покачал головой и рассудительно заметил:

– Капитан, ты солгал адмиралу Звездного Флота.

– Будем надеяться, что кроме тебя никто об этом не узнает. Такие вот наши дела. Восемнадцать лет прошло, а я по-прежнему вынужден бороться с бюрократией. Мы не имеем права допустить утечку информации с корабля, – он покачал головой. – Что бы ни случилось, это произошло до того, как мы покинули Оранд. Ситуация вышла из-под контроля практически тогда же. Может быть, король упомянул о плане кому-нибудь из слуг, а тот тоже проболтался кому-то. Или кто-то подслушал, или Кейлин сказала что-нибудь лишнее. Я – не знаю. Но я знаю точно, что сейчас это не самое главное. Ведь наши друзья – Спок, Маккой, Кейлин – могут попасть в беду. Игра в преследование оказалась всего-навсего трюком, в который я поверил. И сейчас вместо того, чтобы как можно быстрее добраться до Сигмы и помешать клингонам, мы должны сидеть здесь и думать, как выявить шпиона, чтобы ублажить командование Звездного Флота. Проклятье!

Спустя некоторое время Кирк собрал в комнате для инструктажа Скотта, Зулу, Чехова, Ухуру и Берне. Он кратко изложил сложившуюся ситуацию, и собравшиеся офицеры приступили к обсуждению проблемы поимки шпиона. Это продолжалось минут тридцать. Вдруг Кирк встал со своего кресла и начал вышагивать вокруг стола.

– Леди и джентльмены, мы так ни к чему и не пришли, – решительно констатировал он.

Берне откашлялась. Она присутствовала здесь впервые, потому что присоединилась к «Энтерпрайзу» совсем недавно, после пяти лет службы в контрразведке Звездного Флота. Кирк надеялся, что ее опыт поможет разобраться в этом деле.

– До тех пор, пока шпион на борту, – сказала она, – наши действия известны противнику. Это слабое место, и в то же время – козырь.

– Именно это я и пытался сказать адмиралу. Поимка шпиона – дело не настолько срочное, чтобы рисковать экипажем «Галилео».

– Для Верховного Главнокомандования срочное, – угрюмо заметил Чехов. – Значит, срочно и для нас.

Кирк изобразил подобие улыбки на лице.

– Иерархическая лестница, мистер Чехов. Они приперли к стенке меня, а я припру вас.

– Кого ты имеешь в виду? – проворчал Зулу.

– И тебя в том числе. Может, вы что-нибудь скажете, Берне?

Она отбросила свои светлые волосы назад и посмотрела на Кирка.

– Мы можем использовать то, что находимся под контролем, капитан.

– Каким образом?

– Нужно дать шпиону достаточно веревки, чтобы он сам повесил себя.

Кирк сел на край стола и скрестил руки.

– Продолжайте.

– Мы знаем, что шпион на корабле.

– Да, – прервал ее Скотт, – но не знаем, кто он. Или она.

– Если убедить шпиона, что он может удрать отсюда, успев при этом выполнить задание, то можно поймать его в ловушку.

Скотт кивнул.

– А-а, дать рыбке немного лески. То есть, дать шпиону понять, что он свободен, а он сам себя обнаружит.

– Совершенно верно, – сказала Берне. – А теперь нужно решить, чем заинтересуется агент клингонов в первую очередь. Что это будет – его личное побуждение или часть задания?

– Может, он решит бежать? – предположил Зулу.

Кирк зло спросил.

– Бежать для чего?

– Для того, чтобы сохранить жизнь, – заметила Ухура.

– Или чтобы передать новую информацию, – добавил Скотт.

– Например, о смерти короля. Это единственное, что произошло с тех пор, как мы покинули Оранд. Уж это точно заинтересует клингонов.

– Еще бы, – сказал Зулу, выразительно кивнув. – Тогда им не нужно беспокоиться о короне. Учитывая смерть короля, достаточно будет убить принцессу, и они лишат нас всякой возможности помочь Коалиции лоялистов.

– И Альянс модов получит огромное преимущество в этой войне, которая уже привлекает внимание Сил Орандского Договора, – заключила Берне.

Кирк кивнул:

– Это неплохой план. Информатор должен искать контакт со своим начальством. Если мы дадим ему шанс выйти на связь под удачным предлогом, то сможем поймать его с поличным.

– Но единственный способ осуществить это, – сказала Берне, – позволить шпиону покинуть «Энтерпрайз», сэр. А в этом случае мы рискуем двумя вещами: агент может что-нибудь заподозрить или же просто-напросто ускользнуть от нас.

Заседание продолжалось уже второй час. Кирк с удовлетворением констатировал, что подключение Берне оказалось весьма эффективным. После всех предложенных и рассмотренных идей оставалось выбрать наиболее целесообразный вариант провокации шпиона.

После окончательного выбора он радировал Звездному флоту. Спустя час пришел ответ: одобрено. Труднейшее решение было впереди. Если агент клингонов схватит наживку, все будет хорошо. Но Кирк помнил, что экипаж «Галилео» в опасности.

«Конечно, «Энтерпрайз» может отправиться на Сигму хоть сейчас, и черт с ней, оскорбленной гордыней Звездного Флота. Это не настолько опасно, как ситуация с шаттлом. Интересно, как они там сейчас? Клингоны все-таки обманули его. И самое важное – спасти «Галилео», увидеть его команду целой и невредимой… Но сначала поймать шпиона.»

Глава 8

Маккой повернулся в своем кресле, напряг мускулы на ногах, помассировал шею, но легче ему от этого не стало. Хотя доктор много лет путешествовал в космосе, временами он ощущал ужасный дискомфорт, гуляя по узким коридорам «Энтерпрайза» или сидя в кабине, где стены плавно переходили потолок. Но если большой корабль только время от времени вызывал приступы раздражения, то три дня на «Галилео» привели Маккоя в отчаяние. Он даже затосковал по вместительному «Энтерпрайзу». Хотелось все изменить. Лишь бы не оставаться в проклятом кресле. Он вскочил и стал ходить взад-вперед с раздражением человека, который отчаялся изменить свое положение. Если честно, Маккой чувствовал себя именно таким – загнанным в угол, где он должен сидеть теперь и не двигаться. Доктор нервно уселся обратно в кресло. Спок не обращал никакого внимания на выходки Маккоя. Он давно привык к этому и сейчас наблюдал за Кейлин, которая дремала в одном из трех гамаков на корме корабля, где была устроена временная спальная.

– Спок, мы все еще далеко? – раздраженно спросил доктор.

Вулканец угрюмо посмотрел на Маккоя:

– Вы спрашивали меня об этом час назад. Значит, сейчас мы уже на час ближе к нашей цели.

Маккой откинул свое кресло до максимального наклона и сомкнул руки за головой.

– Тогда расскажи мне, что цель нашего путешествия – это остров в Южном море, где растут пальмы и купаются загорелые красотки, на которых ничего нет, кроме длинных волос, венков из цветов и… улыбок.

– Сигма 1212 – это четвертая планета в своей системе, малонаселенная. Средняя температура ее поверхности – минус двадцать градусов по Цельсию. Шестьдесят два процента ее территории непригодны для проживания из-за слишком сильного холода. И нет никаких пальм, – ответил Спок, холодно взирая на Маккоя.

– Знаешь, что мне всегда нравилось в тебе, Спок?

– Что, доктор?

– То, что ты обычно из кожи вон лезешь, чтобы сделать меня счастливым.

– Доктор, – сказал Спок сквозь зубы, – займитесь одним из своих кроссвордов.

– Я их уже все решил. И к тому же – не люблю решать кроссворды. А что, если бы я сказал, что хочу немного прогуляться?

– В данный момент, доктор Маккой, я бы отпустил вас.

– И здесь ты пытаешься осчастливить меня… Маккой не успел задать следующий вопрос, как челнок неожиданно дернулся, попав в яму с турбулентным потоком. Доктор уцепился за ручки своего кресла, а Спок бросился к пульту управления. Корабль снова содрогнулся.

– Что случилось, Спок?

Следующий толчок отбросил их на сиденья.

– Становится хуже, – оказал побледневший Маккой, когда его желудок вернулся на свое законное место, едва не освободившись от содержимого.

Первый офицер молча изучал информацию, поступавшую с приборов. Он оставался спокойным и невозмутимым.

– Боюсь, что наше положение может значительно ухудшиться. В системе Сигмы нам угрожают магнитные бури.

– Не читай мне лекцию, лучше сделай что-нибудь.

Спок внимательно смотрел на пульт управления, отмечая каждое изменение. Маленький корабль кидало из стороны в сторону. Маккой встал и тут же, споткнувшись, полетел вперед. Он упал на сиденье командира. Слава богу, колени ударились о заднюю часть кресла, что смягчило падение.

Кейлин с трудом добралась до главной кабины. Усевшись в свое кресло и, достигнув таким образом относительной безопасности, она спросила:

– Что случилось?

– Спок вовсе не хотел тебя будить, – Маккой сжал спинку кресла.

Но в этот момент шаттл словно нырнул куда-то, и доктор стукнулся о верхнюю часть сиденья. Ошеломленный, он попытался двинуться в направлении своего кресла, но это ему не удалось.

– Да, – сказал Маккой и потер подбородок.

– Мы входим в зону бури, которая окружает Сигму 1212, – сказал Спок Кейлин.

– Окружает планету? – переспросил Маккой. – Это означает, что мы близко от нее.

– Мы приближаемся к ней, доктор, но я был вынужден уменьшить скорость, и поэтому прибудем позже на один час.

Прежде чем Маккой успел ему что-либо сказать в ответ, «Галилео» в очередной раз дернулся. Корабль стало трясти. Металлический корпус шаттла скрипел, и Спок переключил двигатели в режим торможения. Казалось, что корабль поворачивается на все четыре стороны.

– Спок, – тревожно спросил Маккой, – мы не развалимся на кусочки?

Тот даже не повернулся:

– Я не знаю, доктор. Только время покажет.

Шпионский корабль клингонов дергался, словно протестуя, когда командир Кон пытался держать его по курсу «Галилео». Капитан клингонов был невысокого роста, но коренаст. Туника плотно облегала выступающую грудную клетку, мускулы виднелись из-под одежды, напоминающей кольчугу. Красивая черная борода с проседью украшала умное лицо. Кон уже давно служил Империи. Ловкость и удача помогали ему уцелеть в битвах, а также противостоять коварству и подлости молодых офицеров, стремящихся занять его место.

Кон возглавлял экипаж самого свирепого корабля во всем Имперском Флоте почти десять лет. Экипаж доверял своему капитану, если это качество уместно упоминать при рассказе о клингонах. Особенно отличилась команда Кона при подавлении мятежей и восстаний. За свою службу Кон был причислен к элитной Специальной Группе Разведки: команде преданных Империи воинов, которым поручалось выполнение самых важных заданий. Самых опасных и грязных.

Кон мог убить и убивал, когда должен был сделать это; мог задушить ребенка голыми руками, если это требовалось. Он внушал страх и не знал страха. Настоящий клингон.

– Командир, датчики повреждены, – сообщил дежурный офицер со своего поста.

Кера, старший офицер, единственная из экипажа могла воздействовать на своего командира, но не всегда осмеливалась на это. Молодая и честолюбивая, она понимала, что любая проблема с таким мужчиной, как Кон, может закончиться очень плохо. Может быть, даже смертью одного из них. Не то, чтобы такая перспектива пугала ее, – ведь у клингонов даже любовь была сражением, которое заканчивалось, когда один становился победителем, подчиняя себе другого. Но на ее стороне было время – преимущество, которое вселяло уверенность, что однажды Кон все-таки уступит ей в этом скрытом соперничестве. Если сейчас пойти на тесный союз с ним, то позже это могло стать проблемой. Так что не стоило рисковать из-за временных удовольствий и волнующей сексуальной связи.

– Мы достигли Зоны Семи Атмосферных Помех, сэр, – сказала Кера. Седые брови Кона заметно дрогнули.

– Величина Семь? А корабль Федерации?

– Они уже вошли туда, командир. Мы больше не можем наблюдать за ними. Сигнал потерян. Что будем делать?

Клингон потер голову левой рукой.

– Будут ли они заходить в такую бурю только для того, чтобы обмануть нас? – он задумчиво посмотрел на свою помощницу.

– Это было бы безрассудно, но храбро, – высказалась Кера. – Судя по тому, что они не изменили своего курса, федераты еще не обнаружили нашего присутствия. К тому же они не обращались за помощью к внешним постам Федерации с тех пор, как покинули «Энтерпрайз».

– Так ты думаешь, что эта планета, окруженная бурями, и есть их цель?

– Факты говорят сами за себя. Корона Шада вполне могла быть спрятана на Сигме 1212. Я предлагаю продолжать наблюдение, но только за границей действия бури. Если шаттл уцелеет и его экипаж доберется до короны, у нас не будет проблем с тем, чтобы отобрать ее у них.

– А если федераты не доберутся до Сигмы?

– Тогда, – спокойно заметила Кера, – я не вижу никаких причин для нашего дальнейшего пребывания здесь. И уж тем более не вижу смысла в опасном преследовании. Зачем нам рисковать?

– Скорее всего, ты права, – согласно кивнул ей Кон. Когда Кера вернулась к своим экранам и циферблатам, он улыбнулся про себя.

«Интересно, каким партнером она была бы в сексе?» На мгновение он даже пожелал овладеть ею прямо сейчас, в кабине управления кораблем. В сущности, в этом не было ничего страшного – члены экипажа корабля клингонов признавали тот факт, что командир противоположного пола имеет право выбирать себе полового партнера. Глядя в иллюминатор, на границу яростной космической бури, которая окружала планету Сигма 1212, Кон пожалел о том, что не мог проводить эти бесполезные часы по-другому, вместе с Керой.

– Связь с датчиками потеряна, командир, – услышал он.

По мере приближения к Сигме возникали новые и новые проблемы. Состояние «Галилео» начинало тревожить даже Спока. Несмотря на всю, в сущности, бесполезную борьбу с циклоническими вихрями, скорость которых превышала триста миль в час, обшивка шаттла начала нагреваться.

Маккой по-прежнему стоял, держась за кресло первого офицера, наклонившись вперед, в то время как Кейлин пыталась закрепить вещи, которые мешали своим передвижением. Пришло время пристегнуться и надеяться на лучшее.

– Мы уже у цели, Спок?

– Трудно сказать, доктор. Если приборы не врут, то мы пока что движемся правильно. Но, честно говоря, я сомневаюсь, что это так. Сейчас можно руководствоваться только предположениями. А в них, как вам известно, нельзя быть уверенными до конца.

– Да, уверенности ты не вселяешь.

– Искренне сожалею. Пожалуйста, закрепи спасательные ремни. Эта посадка не обещает быть мягкой.

Кейлин нервно кусала губы, и Маккой эта заметил.

– Спок умеет сдержанно высказываться, – пошутил он.

Доктор не понимал всей критичности ситуации. Кейлин тоже. Она чувствовала, что происходит что-то нехорошее, но насколько это опасно – не понимала. Один Спок осознавал, что от них уже ничего не зависит. Сохранять тепловой баланс было невозможно. Такой проблемы, как место для посадки «Галилео» на Сигме, теперь не стояло – вполне возможно, что потрепанный корабль не приземлится вообще, а сгорит в бурлящей атмосфере этой планеты, которая кажется не слишком гостеприимной. Оставалось только надеяться на лучшее.

Глава 9

Доверие. Если для Кирка что-то имело особенное значение, так именно это понятие. Без доверия к окружающим человек превращается в самого опасного зверя; любая встреча требует осторожности, постоянного опасения. Считать себя недостойным доверия других или неспособным найти человека, на которого можно полностью положиться, никогда не иметь возможности узнать любовь – без этого Кирк не представлял себе жизнь. Многие люди были спасены благодаря доверию. По мнению Кирка, грех предательства – самый страшный из всех. Сознательно обмануть доверившегося тебе не стоит даже презрения. Именно об этом размышлял капитан «Энтерпрайза» после разговора с адмиралом Звездного Флота.

Четверо шадцев, служивших королю более тридцати лет, – вот среди кого следовало искать предателя. Все они добровольно покинули родину вместе со своим правителем и в трудные годы, которые за этим последовали, не бросили короля и его семью. Вместе с ним они надеялись на возвращение; Стиввен доверял им, а один из этих людей стал предателем.

Но кто? И почему? Этот вопрос мучил Кирка сильнее остальных. Был ли это слуга, который изменил по слабости характера? А может, из-за недостатка денег или личной безопасности? Или просто совершенно отчаялся попасть когда-либо на Шад вместе с королем?

А вдруг они имеют дело с профессиональным шпионом, внедренным в окружение короля много лет назад, задолго до эмиграции?

Капитан сел за стол, напротив него расположились четверо шадцев. Кирк решил поговорить со слугами Стиввена прежде, чем перейти к радикальным действиям. Проявление эмоций следовало отложить до более подходящего момента.

Эйли, личный слуга короля. Маленький полный мужчина с преданным взглядом. Некогда бдительный, всегда знавший, что нужно господину даже до того, как его просили об этом, теперь ослабевший от огорчения. Он закрывал бледное лицо руками, когда жена утешала его. Они подходили друг другу – Дания, королевская повариха, была решительной женщиной, преданной мужу, как он королю.

Боутрей, высокий, сильный мужчина. Он умел практически все. Это был любимый слуга Кейлин. Кирк помнил, как он, бывало, катал девочку на маленьких животных в королевском парке.

Наконец, Нарс, некогда элегантный камердинер. Теперь его одежда обносилась, маленькие протертые дырочки были аккуратно заштопаны, но слуга философски относился к своему сегодняшнему положению.

Найти в этой группе вражеского агента казалось нереальным. Кирк исключал возможность того, что любой из них мог быть профессиональным шпионом, и потому думал о моральной неустойчивости людей. Вот почему присутствовала лейтенант Берне – ее опыт должен был помочь обнаружить шпиона.

– Еще до своей смерти король Стиввен взял с меня обещание, что мы его похороним так, как это принято на Шаде, – начал Кирк. – Я дал ему слово и хочу сдержать его. Но мы с вами до сих пор не имели случая поговорить об этом подробно. Я знаю, что вы понесли большую утрату, но в данный момент я нуждаюсь в вашей помощи, чтобы выполнить свое обещание. Мне трудно знать похоронные обычаи Шадской религии.

Кирк украдкой взглянул на каждого из сидящих перед ним в надежде что-либо увидеть. Однако ничего любопытного не заметил.

– Мы должны добыть мем-мориальную урну для п-праха, – сказал Эйли. Его нижняя челюсть дрожала, когда он пытался сдерживать свои рыдания.

– Это особая урна? – спросил Кирк.

– Д-да. Она должна быть высечена из камня, добытого не позже, чем з-за день до похорон. Она… – Эйли опять начал плакать. Нарс положил ему на плечо руку, но плачущий словно не заметил этого.

– Камень – символ силы, капитан, – пояснил Нарс. – Он должен быть высечен и освящен согласно религиозным правилам.

– Боюсь, мы не сможем выполнить все, что требуется, – прогрохотал Боутрей. – Прах короля должен быть выставлен в урне, чтобы боги увидели это и взяли на небо в течение двух солнц после того, как сердце короля остановилось. А сколько нам еще до дома?

– Три дня, – ответил Кирк, глядя на него. – Из чего должна быть высечена урна? Я слышал, что из шадского камня?

Слуги переглянулись, и Дания нерешительно заметила:

– Мы не знаем, что говорится в законе. Но кто же может знать, когда мы почти двадцать лет не были на родной планете.

– Шадец, – вдруг заявил Нарс.

– Вы знаете планету, где бы мы смогли найти шадский камень? – спросил Кирк.

– Я знаю несколько, но не знаю, удобно ли нам… То есть, я хочу сказать, что не знаю, где сейчас находится «Энтерпрайз».

– Нужно узнать, – сказал Кирк. Он включил компьютер.

Огоньки дисплея замерцали один за другим, затем появился ответ на вопрос: планеты, заселенные гражданами Шада, находятся в двух днях пути. Слуги просмотрели список, и Нарс указал на одно название:

– Зенна Четыре. Много лет назад я жил там.

– Но есть ли там каменщик? – поинтересовалась Дания.

– Знаю одного. Сосед.

– Это было так давно, – запротестовал Боутрей. – Он мог переехать или умереть.

– У него был сын, который тоже собирался стать каменщиком.

– Мы должны попытаться, – сказал Эйли. – Иначе наш король будет обречен на вечные скитания и никогда не сможет приблизиться к своим богам.

– А что, если мы не найдем этого каменщика? – снова спросил Боутрей.

Кирк поднял руку, чтобы остановить спор.

– Я давал обещание, и решение будет за мной.

Чехов увел слуг в помещение, где они все вместе жили после смерти короля. В это время Кирк и Берне взялись за работу с компьютером. Зенна Четыре была почти в двух днях полета, ближе к Шаду, но зато дальше от Сигмы 1212, где было назначено место встречи с «Галилео». Это означало, что «Энтерпрайз» прибудет на встречу с опозданием на целый день.

– Если клингоны все еще идут по следу шаттла, – сказала Берне, – они могут напасть до того, как мы прибудем, сэр.

– Лейтенант, кто, по вашему мнению, основной подозреваемый? Нарс?

– Потому что он единственный, кто что-то конкретно предложил, – не задумываясь, пояснила Берне. – Он указал нам на определенную планету. Если он шпион, то непременно захочет доложить о смерти короля. Вполне возможно, что тогда клингоны решат убить Кейлин. И даже если корона не найдется, будет достаточно покончить с династией и таким образом лишить Федерацию всякой надежды.

Кроме того, Кирк и Берне с помощью компьютера выяснили, что слова Нарса не совсем точны. Его пребывание на Зенне оказалось дипломатической миссией в провинциальной столице Тритон. Зенна была одной из первых планет, заключивших договор о поставках трайденита. По этой причине появилась на планете община шадцев, чтобы вести дело. Производство руды прекратилось ко второму десятилетию гражданской войны, но многие из общины предпочли остаться. Итак, каменщик, о котором говорил Нарс, мог находиться на Зенне.

Если дела обстояли именно так, то окольный путь через Зенну мог дать возможность выполнить обещание Кирка похоронить короля Шада согласно обычаю его родной планеты. Но в таком случае в опасное положение попадал экипаж «Галилео». Они могли не только потерять корону, но и свои головы.

Несмотря на то, что Кирк не был верующим человеком, он знал, что значила для шадцев религия. И если махнуть рукой на все обычаи, то неизвестно к чему это может привести. Кто знает, может, и в самом деле, без религиозного обряда король… Бог знает, что было бы. Лучше выполнить обещание, данное королю.

Кирк сидел на краю своей койки и смотрел на изображение главного инженера на экране.

– Я доверяю тебе, Скотти. Они всегда прислушиваются к тебе.

Скотт вздохнул в ответ:

– Хорошо. Мы сделаем, что сможем. Полагаясь на сверхскорость двигателей, которые хорошо зарекомендовали себя, можно уменьшить время опоздания до двенадцати часов.

Ничего не оставалось, как рискнуть. Кирк пригласил к себе Нарса и сообщил ему, что «Энтерпрайз» отправляется на Зенну. Тот предложил помощь. Он мог бы передавать радиопередачи, поскольку знаком с планетой, на которую они решили отправиться. Кирк поблагодарил его и выключил селектор. Он хотел знать, что теперь происходит с «Галилео».

«Вот она, веревка, Нарс. Если ты не попадешься, то я могу оказаться на твоем месте. Потому что ошибка в этом деле будет стоить карьеры в Звездном Флоте.»

Глава 10

Маккой осторожно, по очереди, пошевелил пальцами. Ушибленная рука болела. Но самое главное – она действовала. Доктор медленно поднял ее и дотронулся до головы. Ладонь была в крови. Посмотрев на руку, испачканную кровью, Маккой закрыл глаза, и впечатления нахлынули на него. Он вспомнил корабль, ускорение, жару, отвратительное чувство ожидания, неизвестность. Теперь все это было позади. Доктор огляделся.

– Конечно, посадка не из лучших, – проговорил он. – Все не так уж и плохо. Я жив. Кейлин и Спок… – тут он понял, что вокруг никого нет. Нос корабля был задран к небу, корма лежала на земле.

«Всегда так, – подумал Маккой. Обломки были разбросаны повсюду: части оборудования, навесные койки, сорванные со своих крюков. Решив освободиться от ремней безопасности, Маккой обнаружил, что они уже не держат его. Потом он увидел испачканную кровью ткань у себя на коленях. Прежде она находилась у него на лбу, а затем соскользнула. Кто бы ни положил ее туда, у этого человека имелись веские причины для этого, – доктор водрузил повязку себе на голову. Он снова закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Голова болела, но все-таки соображала.» – Итак, где Спок и Кейлин? Ведь их нет. А кто-то сделал мне повязку.»

Дверь шаттла скрипнула – она была повреждена при падении. Поток холодного воздуха устремился внутрь, и Кейлин забралась в салон корабля. Маккой расслабился и ухмыльнулся, когда она попыталась закрыть дверь.

– Если б ты видел, на кого сейчас похож, то не улыбался бы, – сказала Кейлин.

Она подошла к Маккою и дотронулась куском ткани до раны. Доктор стиснул зубы от боли.

– Моя голова могла расколоться на две части, но заверяю тебя, что нервная система у меня в порядке.

– Прости, – она отдернула руку. – Было очень больно?

– Можно сказать и так.

Кейлин склонила голову:

– Это я тебе сделала больно, и сейчас…

– Держи, держи, – сказал он напряженно. – Теперь слушай, молодая леди. Ты единственная, кто может мне помочь справиться с этим, – он кивнул головой. – Найди медикаменты.

Кейлин показала черную сумку:

– Уже нашла.

– Молодец. Там есть маленький пузырек с надписью «Местное анестезирующее». Возьми и открой, – доктор снова напрягся. Говорить было трудно и больно. – А теперь распыляй по поврежденной стороне головы.

Кейлин так и поступила.

– Тебе легче? – спросила она после того, как закончила.

Маккой улыбнулся:

– Флоренс Найтингел была бы горда, Кейлин. Кстати, а где мистер Спок?

– Разведывает местность.

– А он взял бластер? – неожиданно забеспокоился доктор.

– Конечно, – успокоила его Кейлин.

– Ох, хорошо. Он не всегда помнит об этом. Вулканцы не стремятся убивать. За исключением тех случаев, когда это действительно необходимо. Спок не всегда согласен с тем, что большинство считает очевидным, – он протянул руку и дотронулся до головы возле того места, где была рана. Затем посмотрел на кончики пальцев. – Хорошо. Она перестала сочиться. Ты прекрасно оказала первую помощь.

– Откуда ты знаешь… – ее лицо вспыхнуло от смущения.

– Просто догадка. Кстати, о догадках. Где мы находимся?

– Мистер Спок еще точно не знает.

– О, великолепно! Если это действительно так, то мы, должно быть, в беде. Я почувствовал холод, когда ты открыла дверь.

– Да. Мистер Спок сказал, что температура минус пять градусов по Цельсию.

Маккой заметил, что Кейлин одета в один из термокостюмов «вторая кожа», принадлежащих «Галилео». Блестящий, он плотно облегал фигуру Кейлин.

– Как выглядит местность? Я не имел чести познакомится с этой, – доктор выразительно прищурил глаза, – планетой. Кажется, мы совершили посадку чуть ли не на вершине…

– Мы находимся в долине, – прервала его критические замечания Кейлин. – В общем-то и все. Нет, еще неподалеку протекает река.

– Как ты себя чувствуешь? – неожиданно спросил доктор.

Она вздрогнула:

– Думаю, все нормально.

Кейлин покачала головой. Маккой улыбнулся в ответ:

– Это хорошо. Ты помнишь, что я тебе говорил о том, как вести себя в подобных ситуациях?

Она вспомнила и тоже улыбнулась.

– Конечно, я помню. Все не так уж и плохо.

– Будь проклято это все, – проворчал Маккой. – Мы сделаем тебе укол через несколько часов.

Дверь снова открылась, и внутрь протиснулся Спок.

– А-а-а, доктор Маккой. Я вижу, вы уже пришли в себя.

– А я вижу, что ты умудрился поставить нас в крайне затруднительное положение своим умелым пилотированием. Я говорил Джиму, что ему следовало послать с нами кого-нибудь еще, кто знает, как управлять этой штукой.

– Видно, ты не потерял приятные особенности своего характера даже благодаря моему умелому пилотированию.

– Я и не собирался расставаться с ними. Итак, что мы имеем на данный момент? В каком аду мы находимся?

– Хочу заметить, доктор, что в этом аду, как вы его называете, не слишком жарко, – повернувшись к Кейлин, Спок добавил:

– Насколько я смог определить, мы находимся на нужном нам континенте.

– Какой точный прицел, Спок.

– В пределах, возможно, ста километров от горной цепи Кинарр, где спрятана корона.

– Это не так далеко, – высказалась Кейлин.

– Мне бы не хотелось идти туда пешком, – прибавил доктор.

– Хоть раз мы с тобой согласны, Маккой. Однако встреча с «Энтерпрайзом» назначена за пределами этой системы меньше чем через четыре дня. И может так случиться, что у нас не будет другого выхода.

– Кроме как топать пешком, – сказал Маккой угрюмо. – Мы в любом случае не можем подняться с этой планеты.

– А отремонтировать корабль нельзя? – спросила Кейлин.

Спок покачал головой:

– Без запасных частей нельзя. Нет даже системы коммуникации.

– Итак, – констатировал с раздражением Маккой, – обстоятельства таковы, что мы засели на этой планете, не можем добраться до короны и не можем встретиться с «Энтерпрайзом».

– Самое главное сейчас – выжить, – сказал Спок. – Предположим, корабль прибывает для встречи с нами согласно расписанию. Нас не находят. Что тогда будет делать капитан Кирк? Вести поиск здесь, на планете. Автоматический сигнал бедствия работает. Если мы не замерзнем и не умрем от голода, то можем рассчитывать, что нас отыщут. Капитан Кирк – надежный человек.

Маккой воспрял духом:

– Значит, все, что мы должны делать, – это закрыть дверь и надеяться, что никто не постучится до тех пор, пока «Энтерпрайз» не заберет нас отсюда?

Кейлин и Спок переглянулись, и Маккой уставился на них.

– У меня появилось такое чувство, будто вы чего-то не договариваете. Ну, выкладывайте все начистоту.

– Существенная часть наших запасов испорчена. Жидкость из двигателя, который повредился при падении, вытекла на них. Использовать, а уж тем более употреблять это в пищу, невозможно. Но здесь поблизости есть растительность, несмотря на низкую температуру. Мы вполне можем найти что-нибудь съедобное. Кейлин и я…

– Достаточно, Спок, – перебил его доктор. – Я не собираюсь сидеть здесь в одиночестве, пока вы собираете ягоды и орехи. В конце концов, мне уже пора размять ноги. Кроме того, в подобных экспедициях необходим доктор – мало ли что вы решите съесть.

– Прекрасно, доктор Маккой. Одевайте термокостюм и присоединяйтесь.

Если Оранд терзал своих жителей ужасной жарой, то Сигма 1212, наоборот, мучила холодом. Это была враждебная человеку планета: интенсивные лучевые зоны, скрывающие ее в космосе; неустойчивая атмосфера. Казалось, скалистый мир Сигмы, словно дикий необъезженный конь, вставал на дыбы при малейшей попытке человека закрепиться здесь. Цивилизацию эта планета не принимала.

Именно поэтому король Стиввен выбрал Сигму для того, чтобы спрятать корону. Он знал, что охотников искать ее на такой планете найдется немного. Он был прав. И вот теперь именно такими охотниками стали Спок, Маккой и Кейлин.

Нагнувшись, чтобы ледяной ветер не дул в лицо, они удалялись от места крушения. Почва под ногами была твердой, и ни один луч не проникал сквозь завесу облаков, которые стремительно двигались к горизонту. Все вокруг казалось серым, даже растения и кустарники выглядели тусклыми и бесцветными. Маккой и Кейлин срывали ягоды и листья, которые могли быть съедобными. Спок выкапывал корнеплоды, проверяя все трикодером. Конечно, их еда не будет особенно вкусной, но, по крайней мере, они не умрут от голода. Маккой пристально разглядывал местность, надеясь увидеть каких-нибудь зверушек, чтобы поймать их. Его желудок урчал и требовал пищи.

– Молчи, – сердито буркнул доктор. Никаких зверей поблизости не было. Теперь они шли по кромке лесной зоны, которая протянулась, по меньшей мере, на полмили. Сквозь стон ветра послышался шум воды.

– Спок, давай пойдем к той реке. Может, поймаем рыбу.

Вулканец кивнул и направился вниз по склону, покрытому травой. Маккой и Кейлин осторожно следовали за ним. Ширина реки была не более тридцати футов. Несильное течение, но ветер нагонял волны. Спок стал на колени, чтобы исследовать борозды в грунте.

– Очаровательно. Такое чувство возникает, вероятно, из-за струящейся воды.

Маккой вздрогнул.

– Ты имеешь ввиду большой уровень воды в этой речушке? Интересно, почему она так поднялась?

– По многим причинам. Ливни, горные потоки, действие приливов. Метеорологические данные на этой планете говорят о падении давления. Такие сильные ветры и интенсивные осадки вполне объясняют быстрое прибавление воды в подобных реках.

Маккой глянул вверх, на облака, высматривая признаки бури; ничего не увидел, но все-таки что-то его беспокоило.

– Мне не нравится здесь слоняться, Спок, – крикнул он главному офицеру.

– Мне тоже. Но пока мы здесь, ты мало что можешь сделать. Будем вести себя осторожно.

Кейлин встала, выпрямилась и подставила лицо ветру:

– Не знаю, может, мне только кажется, но я чувствую, что воздух стал более влажным.

– Я думаю, ты права, – подтвердил Маккой. – Нам лучше вернуться.

Спок встал и поднял сумку, взвешивая ее.

– Очень хорошо. Пока нам будет достаточно. Я согласен, что безопаснее наблюдать за непогодой из укрытия, – он шагнул на уступ и застыл. Взгляд его устремился на противоположный берег реки. Не отводя глаз, он прошептал своим спутникам:

– Идите вдоль русла реки. Мне кажется, что за нами следят.

Схватив Кейлин за руку, Маккой напряженно сглотнул и молча последовал за старшим офицером.

Река, казалось, текла быстрее, чем минуту назад. Спок стремительно шагал по берегу. Когда они подошли к излучине, где деревья росли у самой воды, старший офицер резко обернулся, рассчитывая увидеть того, кто следовал за ними. И в тот же момент бросился на землю.

Кейлин и Маккой услышали странные звуки – две стрелы расщепили ствол дерева не менее чем в футе от головы доктора. Кейлин открыла рот от удивления, Маккой уставился на дерево, где еще покачивались стрелы. Потом он посмотрел на Спока. Прежде чем кто-либо успел опомниться, восемь гуманоидов окружили команду шаттла, не произнося ни слова. Все они были ростом около семи футов, облаченные в коричневые и черные меховые мантии. Самый высокий из охотников, с седыми спутанными волосами, издал звук, похожий на рычание, и его подчиненные обыскали свою добычу. У экипажа «Галилео» забрали фазеры, трикодеры, сумки-коммуникаторы. Маккой и Кейлин стояли как вкопанные от страха, а Спок замер из предосторожности. Руки пленникам связали кожаными ремнями. Затем, грубо подталкивая, искателей короны повели по тропе. Загадочные существа со своими пленниками направлялись в сторону, противоположную местонахождению шаттла.

– Я не знаю, сколько сейчас времени, – прошептал Маккой Споку, чтобы Кейлин не слышала, – но ей скоро понадобится укол. Без холулина Кейлин сможет продержаться лишь четыре дня.

Спок споткнулся, когда его толкнул доктор, и ответил:

– То же самое можно сказать и о нас, доктор Маккой.

Глава 11

Спок пошевелил руками, проверяя прочность плетеной кожаной веревки. Боль его уже не беспокоила, просто он хотел проверить натяжение. Но надежды на случайное освобождение можно было оставить.

Его, доктора Маккоя и Кейлин привязали к крепкому столбу; находились они, по-видимому, в самом центре деревенской площади, окруженной двумя десятками навесов. В столбе были вырезаны глубокие желобы, в которые завязали веревки. Конечно, если бы за пленниками никто не следил, то Спок вполне бы мог освободиться. Но за ними наблюдал один охотник с растрепанными седыми волосами, похожий на гигантскую секвойю. В этом селении люди маленького роста пленникам еще не встречались. Даже большинство женщин было на голову выше Спока. Но этот охотник превосходил все ожидания. Судя по поклонам, которыми его приветствовали проходившие мимо, он занимал высокое положение в этой деревне.

Члены экипажа «Галилео» провели в таком состоянии больше часа; сразу же после того, как их привели в деревню, этот дикарь привязал пленников к столбу. Из-за коротких веревок сидеть было невозможно. Пришлось стоять. Кейлин устала и опиралась поочередно то на Спока, то на доктора.

Постепенно площадь начала оживать. Около двадцати жителей деревни собралось здесь. Мужчины и женщины стали вытаскивать из-под навесов грубые деревянные скамейки и обустраивать торговые прилавки. Некоторые выставляли меха и предметы одежды, другие – каменные и деревянные инструменты. Были тут и корзины с корнеплодами, ягодами и даже овощами. Вождя это не обеспокоило. Он спокойно ждал начала. Кажется, сегодня был торговый день. Спустя несколько минут к центру того места, где начиналась торговля, подошел мелкими шагами мужчина, похожий на шамана. Глубокие морщины делали его лицо путающим.

– Не слишком симпатичный, – заметил Маккой.

На длинной согнутой руке незнакомца висел барабан. Шаман поднял морщинистое лицо к облакам, пробормотал несколько слов и после этого ударил в барабан. По этому сигналу покупатели разбрелись по торговым рядам, а продавцы начали громко зазывать их к себе. Действительно, это был рынок. Неудачливые члены экипажа «Галилео» поняли, что они оказались просто-напросто живым товаром. Да при этом товаром, который, по-видимому, пользовался не слишком большим спросом.

– Значит, нас решили продать, – глубокомысленно заметил Спок.

– Ничего себе цивилизация, – удрученно отозвался Маккой.

Кейлин молчала. Было видно, что она подавлена всем происходящим. Когда тебя хотят продать – очень трудно испытывать положительные эмоции. Да к тому же пленниками, как товаром, в этой деревне никто не заинтересовался. С одной стороны это, конечно, хорошо. Но с другой, даже обидно, неужели путешественники настолько не привлекательны, что не могут заинтересовать каких-то дикарей?

Деревенские жители, казалось, уклонялись от встречи с седовласым охотником. Когда толпа людей на площади увеличилась, он спрыгнул с пня, на котором сидел, и поприветствовал покупателей, словно искушенный коммивояжер, объясняясь на языке, который был совершенно не понятен пленникам, но они прислушивались к разговору.

Клиенты явно упорствовали. Мужчины старались незаметно уйти, женщины, по всей вероятности, их жены, тоже не проявляли интереса к живому товару. Но охотник не желал сдаваться, и даже схватил одного из покупателей за руку. Другой рукой он поднял заостренный сук дерева, после чего подтащил попавшегося покупателя к пленникам. Заостренной палкой охотник ткнул Маккоя в бок. Доктор попытался увернуться, но это ему не удалось. Его движения, казалось, вызвали восхищение охотника, он захохотал и заговорил с покупателем еще оживленнее. Но тот оставался равнодушным.

Дикарь взмахнул суком над головой Кейлин и нанес удар Споку в ребра. На мгновение вулканец поморщился от боли, но потом взял себя в руки. Охотник удивленно посмотрел на пленника, а потом ударил его снова. Его глаза загорелись в ярости, когда он увидел, что пленник даже не шевельнулся. С рычанием дикарь поднял сук и ударил им, как хлыстом, по плечу Спока. Тот закрыл глаза и лишь немного шевельнул плечом – деревянное оружие раскололось со звуком выстрелившего ружья.

Охотник удивленно уставился на обломок, который остался у него в руке. Окружавшие пленников зеваки отступили назад. А затем, поняв, что это возможность ускользнуть от навязчивого продавца, поспешили удрать.

Седовласый охотник усмехнулся, пожал плечами и оставшейся у него частью сука сделал последний выпад. Затем отошел и сел на прежнее место.

– Как тебе это удалось? – шепотом спросил Маккой.

– Временная приостановка болевых ощущений, а также простая тренировка мышц, – ответил Спок.

– А я могу научиться этому?

– Я не уверен в том, что у тебя хватило бы терпения на более чем десятилетний курс обучения по Каи'тан, доктор.

– Вероятно, это так. Во всяком случае, не так уж часто кому-нибудь хочется попробовать сломать дерево на моем плече, – Маккой оглянулся на охотника, чей гнев из-за неудачной торговли уже утих. – Я не знаю, должен ли я радоваться, что нас никто не захотел купить?

Группа грязных детей окружила пленников. Охотник заметил, что его товар заинтересовал их, но никак не отреагировал на это. Дети осмелились подойти поближе. Эти маленькие пародии на взрослых жителей деревни были одеты в одежду из шкур. Они осторожно остановились вне досягаемости от пленников, несмотря на то, что те не могли двигаться. Самое интересное, что даже у самых маленьких детей лица были покрыты волосами, хотя меньше, чем у взрослых. Дети пристально разглядывали пленников, лица которых были лишены волосяного покрова, с подозрительным беспокойством – вдруг кто-то из этих безволосых существ бросится на них или предпримет что-либо в таком роде.

Одна девочка дождалась момента, когда охотник отвлекся, и ущипнула Кейлин за руку. Принцесса от неожиданной боли взвизгнула. Высокий охотник вскочил на ноги с ревом, от которого дети бросились врассыпную. Скрестив руки на груди, он окинул взглядом товар, а затем вернулся на свое место.

– Как это мило, – сказал Маккой негромко. – Он не хочет, чтобы у нас были синяки.

Внезапно Кейлин пошатнулась. Тело ее обмякло, и она чуть не упала. Спок попытался подставить свое плечо. Веревки, которыми пленников привязали к столбу, были слишком короткими, чтобы позволить девушке упасть на землю, и она повисла, как марионетка, которую повесили на гвоздь после представления.

– Произошло то, чего я боялся! – воскликнул доктор. – Ей нужен укол холулина, – Маккой попытался взглянуть в полузакрытые глаза Кейлин. – Мы должны раздобыть это лекарство.

Спок бросил быстрый взгляд в сторону охотника:

– Даже если бы этот дикарь смог понять, он не отпустил бы нас.

– Но нужно что-то делать.

– Ты, кажется, не согласен с настоящим положением дел?

– Мы – его товар. Если кто-нибудь из нас умрет, он меньше выручит от продажи. Это даже дикарь должен понимать.

Спок кивнул:

– Да, мне кажется, что эти обезьяны имеют ясное представление о правилах торговли. Это даже доставляет некоторое удовольствие – наблюдать за неразвитой товарной системой…

– Забудь лекции по экономике, Спок, – Маккой сглотнул и повернулся лицом к огромному охотнику, не имея ни малейшего представления о том, что он будет говорить. – Эй, сэр, – это было первое, что пришло ему в голову.

Спок поднял бровь:

– Сэр?

– Ну, – Маккой пожал плечами, – вежливость не может причинить вреда.

– Едва ли он сможет заметить разницу.

Спок оказался не прав. Охотник привстал с пня, на котором сидел, посмотрел на доктора, неожиданно встал и подошел к пленникам. Казалось, что он заинтересовался жестами доктора. Его лицо выражало скорее любопытство, чем гнев.

Маккой почувствовал биение сердца и подумал, что дополнительная доза адреналина – это именно то, что ему больше всего нужно в этот момент. Продолжение разговора с этой громадиной – так про себя доктор назвал дикаря – казалось ему небезопасной. Но все-таки он попытался объяснить ситуацию.

– Она больна. Женщина. Эта женщина… – Маккой указал на Кейлин, безвольно висящую на столбе. – Она больна, – его голова резко упала в притворном обмороке. Охотник нахмурился и, наклонившись вперед, поднял голову Кейлин за подбородок. Когда он отпустил ее, голова безвольно упала на грудь; казалось, дикарь понял, что дела его пленницы плохи. Он подозвал к себе мужчину с темными волосами, который проходил в этот момент мимо. Тот был почти на голову ниже седовласого охотника, но, глядя на его широкие плечи и пышную шевелюру, можно было сравнить его с большим медведем, который умеет ходить на задних лапах. В руках этот здоровяк держал копье.

– Смотри-ка, доктор, копье с металлическим наконечником.

– И что это значит?

– Это значит, что племя, в которое мы попали, имеет контакт с более развитыми племенами.

Дискуссия была прервана ревом старого охотника. Его молодой помощник направил копье на пленников, пока старый отвязывал кожаные ремни от столба. Когда это дело было закончено, он взял ремешки в одну руку и встряхнул, как за узду, чтобы заставить пленников двигаться. Копьеносец завершал шествие и следил, чтобы никто не попытался убежать. Так они направились к ближайшему навесу. Спок взглянул на небо.

Наступала ночь. Ветер задул с новой силой, заставляя тенты колыхаться и хлопать.

Охотник завел пленников под навес. Здесь отвратительно пахло протухшей рыбой, и Маккой чуть было не ринулся назад, на площадь, но сверкающий наконечник копья заставил его одуматься. Спок осторожно положил Кейлин на груду тряпья и уселся рядом.

Старый охотник подошел к ним и еще раз посмотрел на Кейлин. После этого он покачал головой и вышел на улицу. Но копьеносец продолжал следить за пленниками. Старший вернулся через некоторое время с каменным молотом и тремя сваями, которые имели форму подковы и в диаметре были чуть больше ладони. Вошедший вбил принесенные сваи в землю, после чего привязал к ним пленников. Сделав это, охотник проверил прочность кожаных ремней. Все было в порядке. Охотники вышли.

Слабый свет проникал сквозь щель в навесе. Пленники заворочались, пытаясь устроиться поудобнее. Маккой покачал головой:

– Я чувствую себя таким ослом.

– Попытка не пытка, – ответил Спок. Доктор ухитрился помочь Кейлин принять более удобное положение, используя изогнутый столб в качестве спинки. Спок помог, и вместе это у них получилось хорошо. Доктор настороженно прислушался к хриплому дыханию Кейлин: оно стало затрудненным. Глаза девушки были закрыты.

– Спок, ты проснулся?

– Да, доктор.

Под навесом было темно. По подсчетам Спока, они находились здесь уже более пяти часов. Увидеть в такой темноте что-либо было невозможно. Слышалось только дыхание Кейлин.

– Это хорошо, – тихо заметил доктор. – По крайней мере, сон восстанавливает силы, и если обмен веществ протекает медленнее, то и клеточная реакция происходит медленнее.

– Тогда твоя попытка объяснить дикарю состояние принцессы принесла пользу. Мы могли остаться мерзнуть на улице.

– Да, – согласно кивнул Маккой, – наконец-то ты оценил меня по достоинству.

Доктор решил сменить тему разговора и спросил:

– А что это ты говорил сегодня насчет копья?

– Дело в том, что на копье был стальной наконечник. А это говорит о контакте с более развитой культурой.

– Это могло бы означать и то, что они просто убили охотников из другого племени и забрали оружие как трофей.

– Возможно. Но мне показалось, торговля играет здесь важную роль. Вполне возможно, что здешнее племя торгует с другими жителями этой планеты. С тех пор, как мы здесь, я не видел никакого средства передвижения, а это может означать, что торговые партнеры наших дикарей не так уж и далеко.

– Если учитывать то, что здешние жители ходят пешком, – задумчиво произнес Маккой, – тогда и нам нужно попытаться.

– Совершенно верно.

– Но в данный момент, – сказал Маккой мрачно, – кое-что удерживает нас от прогулки.

– Потерпите, доктор. Сейчас я работаю над этой проблемой.

У седовласого охотника было скверное настроение, когда он засунул пережаренную ногу кабана в свой мешочек с приправой. Одним хищным укусом он содрал мясо с ноги, и соус закапал у него с бороды. После этого дикарь сердито посмотрел на серо-коричневую кость, раздраженный тем, что на ней мало мяса, и выкинул ее через плечо.

Под навесом, который освещался факелами, находилось с десяток воинов. Они громко разговаривали и даже затеяли какую-то игру. Только седой не принимал участия в их занятиях. Он думал о своем товаре. «Должен же кто-то купить у него этих людей с безволосыми лицами. Двое мужчин смогли бы работать, особенно тот, с заостренными ушами, который не чувствует боли. Откуда у него такая сила? Девушка смогла бы помогать по хозяйству. Правда, она больна.»

Маккой вглядывался в темноту, пытаясь понять, чем занимается Спок. Тот поднялся и сел на крестовину столба, к которому был привязан. В этом положении он смог зацепиться руками за перекладину, хотя при этом шершавое дерево оставило занозы. В течение нескольких минут Спок просто раскачивался взад и вперед, а потом из стороны в сторону.

– Что ты делаешь? – спросил Маккой. – Ты что, действительно думаешь, что сможешь выкорчевать его? Ты же видел здоровенный молот, которым эта обезьяна орудовала, вбивая колья.

– Я помню. Но сила и мастерство должны приносить пользу всем, кто ими владеет, – Спок сделал паузу, сел на землю и положил ноги на изгиб ствола, даже озадачив этим Маккоя, который постепенно начинал различать предметы в темноте.

– Ты пытаешься сломать дерево?

– Что происходит? – прозвучал сонный голос в темноте. Это была Кейлин. Она проснулась. Внимание Маккоя переключилось на нее.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хммм. Усталость… слабость, я думаю. А что происходит здесь? И вообще, как мы тут оказались?

Доктор пожал плечами, не желая вдаваться в подробности.

– Ничего страшного не произошло. Просто мы поменяли местопребывание, – спокойно пояснил Спок. Он продолжал толкать деревянный столб то в одну, то в другую сторону.

– Он никогда не сломается, Спок.

– А это в мои намерения и не входит.

– А что тогда входит в твои намерения?

– Что бы ни входило, все должно получиться. У меня достаточно времени, а сидеть сложа руки в нашей ситуации просто глупо.

– Не соизволишь ли ты объяснить нам…

– Если ты настаиваешь, – прервал слова доктора Спок. – Почва сейчас холодная. А, как известно, вещество при низких температурах уменьшает свой объем. Эти столбы находятся в земле уже несколько часов. Значит, их диаметр уменьшился, – И столб можно вытащить, – закончила Кейлин.

– Теоретически, – добавил Спок. – Но теории, как правило, подтверждаются практикой.

Охотник ужасно хотел иметь копье с металлическим наконечником, такое же, как у его друга, которое тот выменял у горных пастухов. «Неужели трое безволосых не стоили копья?» Он свирепо раскусил кость на две части и тут же раскаялся за свою ярость – кость разрезала ему щеку. Дикарь выплюнул куски вместе с кровью.

«Очень маленькая и слабая женщина.» Он снова зарычал и проклял богов ветра за свою неудачу. Рабы в последнее время перестали цениться. Да и попадаются они не каждый день. Эти первые за весь год. Все дело в том, что люди забыли, как хорошо иметь раба.

Правда, пользы от них было мало. Их нужно кормить, а работали они плохо, потому что чахли в неволе. Если же дать им свободу при работе, то они могут убежать. А что делать с этими безволосыми пленниками? Если их завтра никто не купит, ему придется съесть их.

Спок сдвинул колени и зажал между ними столб. Руки по-прежнему были за спиной, и он начал осторожно расшатывать столб из стороны в сторону. После долгих стараний почувствовалось движение – не сильное, но вполне ощутимое. Горизонтальное покачивание дало возможность приподнять столб немного вверх. Спок отдохнул и снова взялся за работу. Он глубоко вздохнул и напряг мускулы. Маккой и Кейлин сидели молча, словно их сосредоточенность могла прибавить работающему силы. Тот раскачивал столб маленькими круговыми движениями, тер о края ям, где он крепко сидел. Вдруг Спок напрягся и, вложив все свои силы, резко рванул вверх. От напряжения лицо его исказилось, он невольно замычал. Дерево затрещало и поддалось. Спок от неожиданности упал. Когда он встал, столб был у него в руках. Но руки были связаны.

– И что теперь? – спросил Маккой.

– Минуту, доктор.

Спок согнулся, просунул руки под ягодицами и перешагнул через веревку. Когда он снова выпрямился, руки его находились уже спереди, и вскоре сложный узел был развязан.

– Это намного проще, чем я думал. Теперь приступим к работе руками, – сказал Спок, сгибая и разгибая пальцы, чтобы восстановить кровообращение.

– Это каламбур, Спок?

– Я так не думаю, – ответил вулканец и направился к столбу, к которому была привязана Кейлин.

Охотник открыл глаза, чтобы посмотреть на своего друга. Два копья с блестящими наконечниками были у него в руках. Итак, все в порядке. Нужно посмотреть, как пленники. Охотник забыл о своем гневе, ничего лучше приобретенного копья он не ждал. Схватив мешок с жареными костями, дикарь вместе с другом отправился к пленникам.

Когда они вышли наружу, то накинули на лица плащи, потому что этой ночью боги ветра гнали холодный воздух с гор. Огонь трепетал в чаше, которую нес старший охотник. Он откинул покрывало у входа под навес, где ночевали пленники. Рев ярости вырвался у него из груди – существа с обнаженными лицами ушли. Но друг успокоил его – нет нужды искать пленников сейчас. Надвигалась буря. При утреннем свете они скорее найдут беглых рабов. Конечно, маловероятно, что те останутся в живых, но, по крайней мере, их можно будет приготовить на ужин. Седовласый охотник не получит копья, но запас еды для деревни позволит ему иметь успех на рыночной площади.

У Сигмы 1212 был спутник, который, подобно земной Луне, освещал планету. Но постоянная облачность полностью изгнала ночной свет. Маккой, Спок и Кейлин были вынуждены прокладывать себе дорогу через холодную лесистую местность в кромешной тьме. Ветер теперь дул без перерыва, пригибая маленькие деревья к земле и сплетая ветви больших. Свист ветра и стон деревьев полностью перекрывали шум, который создавали беглецы.

Если бы их сейчас преследовали, неизвестно, кто был бы в лучшей ситуации – преследователи или они. Спок не сомневался, что погоня отложена, но для большей безопасности искал укрытие. Уже давно рассвело, осадки еще не выпали, но холодный воздух отяжелел от сырости. Кейлин, закутанная в меховое покрывало, которое они прихватили с собой, чувствовала себя все хуже и хуже.

Поиски укрытия уводили беглецов от единственного маршрута, который они знали, – тропинки вдоль реки, что вела назад, к месту крушения.

– Втроем мы ничего не найдем, – сказал Спок.

Они укрылись под стволом огромного дерева, которое росло около тропы. Необходимо было решить, что делать дальше.

– Но «Галилео» находится не так далеко, – сказал Маккой, прижимая к себе Кейлин, чтобы защитить ее от ветра. – С того самого момента, как нас поймали, и до нашего появления в деревне прошло только два часа.

– Но мы уже успели сбиться с пути, который ведет к кораблю. А охотники имеют определенное преимущество перед нами, потому что прекрасно знают эту местность. А мы здесь ориентируемся плохо.

– И что ты предлагаешь? Провести ночь на открытом воздухе?

– Нет. Я вспомнил о горах, которые заметил во время посадки.

– Теперь понятно, почему мы так удачно приземлились. Я думал, что ты управлял кораблем, а не разглядывал пейзажи.

– В тот момент горы были препятствием, а не пейзажем, – ответил Спок. – Я запомнил их, когда пытался избежать столкновения.

– О… прости.

– Во всяком случае, они находятся недалеко, и мы сможем там найти укрытие для себя. Например, пещеры. В данный момент лично мне в голову больше ничего не приходит.

Маккой и Спок снова подняли Кейлин. Она была в сознании, но идти без помощи не могла.

– Это хорошо, что ты такая легкая, молодая леди, – заметил Маккой.

Принцесса улыбнулась в ответ и вдруг почувствовала капли на щеке.

– Дождь, – слабо прошептала она. Маккой и Спок прибавили шагу. Они спешили. Лес заканчивался, и деревья уже не скрывали беглецов. Но зато теперь ничто не мешало движению. Горы оказались скалистыми, с редким покровом светло-желтой травы, которая держалась вопреки всем законам природы на голых камнях.

Вход в пещеру был расщелиной в скале. Без фонарей и оружия забираться туда было довольно рискованно. Маккой испытывал большие опасения по этому поводу. «Даже если Спок пойдет туда первым, неизвестно, чем все может закончиться.» Подвергнуться нападению диких животных – такая перспектива его не устраивала. Снаружи, по крайней мере, единственной неприятностью были стихии. Конечно, дождь – весьма неприятная вещь, но жизнь все-таки дороже. Богатое воображение рисовало бесчисленное множество опасностей, с которыми лучше не сталкиваться даже при дневном свете, а уж тем более в темной пещере.

– А что, если здесь только два фута высоты? – спросил Маккой, стуча зубами. Было трудно уяснить: зубы стучали от холода или от страха.

Дождь усиливался. Спок громко крикнул, заглянув в пещеру.

– Поскольку внутри звучит эхо, то, скорее всего, она больше двух футов.

– А вдруг там живет кто-нибудь. Если у него большие зубы, то я не хочу быть незваным гостем.

– Сначала мы возвестим о своем присутствии, – Спок поднял большой камень, который лежал у его ног, и бросил в пещеру. Брошенный камень простучал вдоль стены, и когда докатился до препятствия, наступила тишина.

Маккой прижал к себе Кейлин, она едва стояла, и ее голова безвольно лежала на его плече. Спок прислушивался к звукам в пещере. Ничего не было слышно. Они подождали, а потом вулканец бросил еще один камень. Снова раздался стук и больше ничего. Спок посмотрел на доктора.

– Кажется, пещера необитаема. – Тот сглотнул.

– Может быть. А вдруг раздраженный зверь ожидает того момента, когда войдет тот, кто его потревожил.

– Ждите здесь. Я скоро вернусь, – бросил Спок.

– Я надеюсь, – пробормотал Маккой. Вулканец поднял увесистый сук, взвесил его на руке и направился к входу в пещеру. Вскоре он исчез. Маккой прислушался, успокаивая себя тем, что слышит звуки шагов и постукивание палки. Пока они слышны, опасаться нечего.

Спок появился приблизительно минуты через три.

– Я не думаю, что вам понравится ночь в этом месте, но здесь все-таки безопасней, чем снаружи.

Вулканец помог доктору занести Кейлин в только что найденное убежище. Маккой последовал за ним, заботясь о том, чтобы Кейлин не стукнулась головой о какой-нибудь неожиданный выступ скалы. Доктор попытался осмотреться, но совершенно бесполезно.

– Темень кромешная, – чертыхнулся он и решил двигаться, ориентируясь по шуму шагов Спока.

– Мы как кроты, – снова проворчал он, – я ничего не вижу.

– Здесь почти нет света, – сказал Спок, чтобы успокоить доктора.

– Да уж, – раздраженно ответил Маккой. – Разве можно быть уверенным в безопасности в такой темноте?

– Я простучал все палкой. И к тому же, мои чувства в некоторой степени острее, чем твои. Но я ничего не заметил. А эта пещера – лишь маленькая комната, у которой нет других выходов.

– Ты уверен?

– Вполне.

Маккой нервно щелкнул языком. А потом переспросил:

– Ты мог бы сказать, что абсолютно уверен?

– Нет.

– Тогда я не могу чувствовать себя в безопасности.

– Хватит спорить, доктор. Я отправляюсь к кораблю, чтобы найти лекарство для Кейлин и другие необходимые запасы.

Маккой протянул в темноту руку и нащупал плечо вулканца.

– Ты шутишь, да?

– Нет.

– Я никогда не говорил о том, чтобы остаться в этой пещере.

– Ты не один. Ты с Кейлин. Она нуждается в тебе так же, как и в лекарстве. Здесь вы в сравнительной безопасности. Тем временем я смогу отыскать корабль. Один я быстрее с этим справлюсь, – в голосе Спока звучала искренняя забота.

Маккой немного успокоился.

– Я полагаю, что нужно поступать разумно?

– Ты совершенно прав.

Маккой улыбнулся, несмотря на то, что испытывал большое беспокойство, и на мгновение даже обрадовался темноте – Спок не видел его улыбки.

– Ну, чего ты ждешь? Рассвета? Отправляйся, Спок, – Маккой почувствовал, что сжимает в руках что-то твердое. Через мгновение он понял, что держит Спока за руку, и отпустил его.

– Отдохните, доктор.

– Едва ли это возможно.

– Тогда следите за входом в пещеру.

– А если я увижу, что сюда войдет кто-то, у кого нет заостренных ушей, то я огрею его вот этой дубиной, – сказал Маккой, схватив принесенный Споком сук.

– У животных тоже могут быть заостренные уши.

– Но не такие, как у тебя, – доктор потер свои ладони.

– Пусть будет по-твоему, – согласился вулканец.

– И не задерживайся. Будь осторожен.

На фоне слабой полосы света, которая пробивалась сквозь вход в пещеру, вырисовывалась тень. Маккой благодарно смотрел на ночной свет: наконец-то звезды помогли беглецам.

– Если ты думаешь, что мы будем ожидать твоего возвращения всю ночь напролет, то ты ошибаешься, Спок… – но вулканец уже направился к выходу. Темный силуэт на мгновение заслонил ночное небо, которое было видно через выход, и исчез.

Маккой попытался устроить Кейлин поудобнее, насколько это было возможно. Когда он начал сворачивать одеяло для нее, то понял, что будет гораздо теплее, если они будут спать вместе. Чем ближе они будут находиться друг к другу, тем быстрее он сможет определить изменения в ее состоянии.

Он нащупал большой валун. Точнее, даже наткнулся на него коленом, когда помогал Кейлин. Его можно использовать как спинку. Он подтащил девушку к этому месту, усадил ее, подложив под спину покрывало. После этого лег рядом с ней, накрывшись оставшейся частью.

– Если бы только где-нибудь еще, – вздохнув, пробормотал он. – Ну, я не так уж и стар, если могу провести ночевку на открытом воздухе с хорошенькой девушкой.

Он улыбнулся про себя, когда вспомнил свою молодость. Как он ухаживал за девушками. Вспомнил дедушкины рассказы о романтических подвигах. Да, тогда происходили всевозможные социальные перевороты, сексуальные и прочие революции. Время было веселое. Но чувства между мужчиной и женщиной не изменились. По-прежнему он любит ее, она любит его.

Маккой встретился со своей женой на танцевальной площадке летом, после окончания первого курса медицинской школы. Они удалялись от танцующих, шум их больше не привлекал, им хотелось остаться наедине. К чему свидетели, когда они не нужны. Когда молодой второкурсник со своей подругой достигли леса, где был спокойный душистый воздух, и поцеловались, казалось, что больше ничего в жизни не надо. Все, что нужно, уже есть. Глядя на холмы, они провожали взглядами грузовые суда и шаттлы, которые отправлялись в космические рейсы к орбитальным станциям. Конечно, эта суматоха мешала порою, отвлекала от более важных занятий, но приятно было видеть, как другие люди покидают землю, представлять, что их ждет в путешествии. Это была восхитительная пора. Время ухаживания – что может быть приятнее!

Маккой вспомнил, где он находится, и тяжело вздохнул. «Какова цена нашего прошлого? Может быть, оно ничего не стоит. Может быть, его даже не существует, ведь память не существует реально, как эта пещера. Но ведь страх тоже не реален, но в то же время…»

Доктор посмотрел на Кейлин. Та тихонько посапывала. Виден был только профиль ее лица, который вырисовывался на фоне входа в пещеру. Маккой не смог удержаться, чтобы не поцеловать девушку в лоб; его губы едва коснулись ее кожи.

Вдруг послышался жуткий вой, который доносился снаружи. Казалось, кто-то дрался. Доктор напрягся и сжал палку, которую держал до сих пор в руках. Он сидел не шевелясь.

Глава 12

Было невозможно скрыться от дождя и снега, который деревья уже не сдерживали. Спок держал путь в направлении реки. Ветер достиг силы бури, он сгибал стволы деревьев почти до самой земли, ветви, словно кнуты, хлестали по лицу. Термокостюм Спока, одетый поверх униформы, был тоже исхлестан и пропускал воду. Дождь усилился. Он лил, не переставая. Спок промок до нитки, но это – единственный верный путь к реке. Чтобы найти шаттл, нужно идти именно по этой тропе.

Последний раз они были у реки около шестнадцати часов назад, но казалось, что прошло не меньше недели. Там, где находился ручей, шумел бурный водяной поток. Молодые деревца, которые находились на берегу ручейка, теперь уже были в нем самом. Долина полностью заполнилась стремительным потоком белой воды. Даже почва под ногами Спока пропиталась насквозь. Земля оттаяла и чавкала под ногами. Огромные лужи, стремительные ручьи – вот во что превратилась долина за каких-то шестнадцать часов. Спок направился к окраине леса, продвигаясь параллельно потоку. Брызги поднимались вверх, смешиваясь с дождем, ледяные капли кружились в водовороте и обжигали глаза.

Спок наткнулся на камень, скрытый под водой, уровень доходил уже до лодыжки. Запнувшись, вулканец чуть не упал. Непроизвольно он схватился за тонкий ствол дерева с левой стороны, падая в противоположном направлении. Дерево согнулось, но держало. Вдруг Спок вскрикнул от боли, которая пронзила его плечо, однако не разжал рук и удержался на дереве. Мутный поток нес свои воды с шипением мимо повисшего человека, по-видимому, в гневе на то, что неминуемая жертва ускользнула от него. Осторожно держась за дерево, Спок выбрался на берег. Левая рука не чувствовалась, потом это состояние сменилось тупой, периодически прекращающейся болью. Насколько серьезным было повреждение, определить сейчас не представлялось возможным. Оставалась правая рука – это самое главное. Действовать можно, и Спок продолжил свой путь.

Вой и стоны оказались только ветром, и Маккой позволил себе вздремнуть. Казалось невероятным, что в такую ночь кто-то решится бродить и заглядывать в пещеры. Разве что только тот, кому жизнь не дорога. Самоубийство или отчаяние – это единственное, чем можно объяснить прогулки в такую бурю.

Доктору очень хотелось спать, но он отгонял сон. Было не то, чтобы страшно, однако рисковать не хотелось. «Пусть спит Кейлин, – думал Маккой, – а я буду сторожить ее сон. А если заснешь, то можно потом и не проснуться.»

– Это глупо, – прошептал он сам себе, – черт возьми, я разговариваю с собой. Да, к этому трудно привыкнуть.

Ударила молния, отражаясь в пещере призрачным светом. Через секунду запоздалый удар грома прогрохотал над горами. Маккой задумался. Мысли о внезапной смерти не давали ему покоя.

«Когда сталкиваешься с ней в первый раз, даже чужая смерть настолько близка тебе, что ужасает. Когда я, будучи еще студентом-медиком, увидел труп во время практики, то едва успел добежать до ближайшей раковины. Но за долгие годы работы привыкаешь ко всему, даже к смерти. Больше никогда не тошнило. Не было ни малейшего побуждения. Плохо это или хорошо? Конечно, то, что не тошнит, – это хорошо. Но равнодушие… Вскрытия, определение причины смерти, заполнение свидетельств – все это стало рутиной. Это походило на отчеты о смерти того или иного человека. За прошедшие годы смерть других людей стала восприниматься намного легче и проще. Но смириться со своей собственной смертью…»

Это вопрос словно врезался в мозг доктора.

… Увидит ли он когда-нибудь снова Спока, Кейлин и… Наконец, глаза Маккоя закрылись, и он погрузился в ад судорожного, кошмарного сна.

… Все было покрыто туманом, словно призрачной вуалью, которую колыхал ветер. Туман густо навис у входа в пещеру, когда появился Спок. Он двигался медленно. Казалось, его ноги не отрывались от земли. Боль исказила его лицо, руки непонятно двигались. Создавалось впечатление, что Спок плыл в тумане. Таким образом он добрался до пещеры и увидел два изрезанных, искромсанных до неузнаваемости тела. Вулканец пронзительно закричал от ужаса, позабыв о своей боли. Затем он повернулся к выходу и увидел светящиеся в темноте…

… Маккой оказался за лесом, одетый в лохмотья, покрытый кровоточащими язвами. Он был один. Его взору предстала развалина «Галилео». Трудно были вообразить, что еще недавно на этом можно было путешествовать по космосу. И хотя Маккой не видел, но он знал, что в этих обломках находятся тела Спока и Кейлин…

… Горел огромный костер. Рядом сидели дикари, от которых путешественники убежали. В ужасе Маккой осмотрелся. Он потряс головой, чтобы понять, в чем дело. Было ужасно жарко. Пульс участился. Доктор дышал, словно пробежал целую милю. Он еще раз осмотрелся. Рядом с ним спала Кейлин.

Ветер безжалостно обошелся с шаттлом. Не только атмосферные вихри были причиной разрушения, но и ночные бури тоже не оставили его без внимания. Корабль был сброшен, как игрушка, со скалистого выступа, где он находился раньше. Шаттл скатился по насыпи и теперь лежал на боку, одиноко зияя распахнутой искореженной носовой частью.

Спок уперся руками в бедра, рассматривая корпус корабля. Потом прополз внутрь его и осмотрелся, когда глаза привыкли к темноте. Нужно было найти самое необходимое: оружие, медикаменты и еду. Все, что может пригодиться, нужно брать. На корабле работала только одна система – аварийный радиомаяк. Спок отыскал сумку с медикаментами, которая застряла в командирском сиденье. Запасные коммуникаторы были разбиты вдребезги, но ящик с оружием остался цел. Вулканец взял четыре фазера. Пищевые консервы. Два ручных электрофонаря. Запасной трикодер. Карты Сигмы. Палатку, упакованную в карманного размера мешочек. Лазерные осветительные приборы. После этого Спок закрыл все в герметичном ящике-ранце и повесил его на плечо. Можно было возвращаться обратно. Там доктор разберется с поврежденным плечом, Кейлин сделают укол холулина, и все будет в порядке. Напоследок старший офицер еще раз оглянулся, а потом быстро выскользнул наружу.

Погода ухудшилась. Холодный дождь хлестал по лицу. Вулканец скривил губы и побежал в направлении реки, шлепая ногами по воде.

Спок пытался отогнать посторонние мысли, концентрируя все внимание на дороге. Ступать нужно было как можно осторожнее и быстрее вытаскивать ногу. Опасения настойчиво возвращались в голову: Маккой, который отгоняет диких зверей, ищущих пристанища в пещере; Кейлин, которая умирает от недостатка холулина; «Энтерпрайз», сражающийся с кораблями клингонов.

«Все это вымысел. Нужно просто идти быстрее. Вулканцы умеют держать себя в руках. Мы все можем выдержать. Мы делаем то, что должны делать.»

Он достиг уже самой чащи леса и обнаружил, что тропа стала непроходимой. Упавшие ветви деревьев, некоторые величиной с бревно, преграждали путь. Они были слишком тяжелы для Спока. Пара зубчатых сине-белых молний прочертила трещину на хмуром небе. Спок решил срезать путь к реке.

Буря длилась почти всю ночь и не собиралась заканчиваться. Неистовство неба и облаков заставило подняться реку еще выше, и взбешенная вода билась о берега с ужасающим исступлением. Камни, которые отмечали уровень воды, когда Спок был здесь в последний раз, скрылись под водой. Волны, подобные огромным хищным животным, вздымались и обрушивались на деревья. Но вулканец выжидал.

Когда большая волна прошла, он шагнул вперед. Почва под ним не выдержала, и тонна земли вместе с человеком рухнула в разбушевавшиеся воды. Волна опустилась и снова поднялась, как зверь, который приготовился напасть, и обрушилась на Спока. Тот проглотил полный рот грязи, задержал дыхание и почувствовал, что его несет вниз по течению.

Сумка со снаряжением, благодаря герметичности, могла служить спасательным кругом, хотя была совсем не круглая. Спок попытался сунуть ее под грудь. Это ему удалось, теперь можно было без напряжения держать голову над водой и отталкиваться от камней, которыми изобиловали берега реки. Но в конце концов, это его очень утомило, и он просто крепко схватился за ремни сумки.

Поток нес его вниз по течению, в направлении, противоположном тому, где находилась пещера. Где Маккой с Кейлин ожидали его возвращения. Спок двигался к краю водопада.

Глава 13

Седовласый охотник не получил удовольствия от завтрака. Внутренняя сторона щеки кровоточила в том месте, где он порезал ее предыдущей ночью. Охотник был раздражен тем, что пришлось не спать до самого рассвета и заниматься поисками сбежавших рабов. Если они до сих пор живы, то он собственноручно убьет этих негодяев за все неприятности, которые ему пришлось пережить по их вине. Он будет наслаждаться, протыкая их копьем с блестящим наконечником. Единственная проблема – копья не было. Но это не самое страшное. Раздражение усиливалось. Это его единственный товар на данный момент, единственная возможность приобрести копье. Следовательно, если он поймает пленников, то убивать их не стоит. Да и чем убивать, если копья нет? Он зарычал.

Медведеподобный друг страстного поклонника копий с железными наконечниками сидел на корточках около лесной тропы. Дождь прекратился, и земля начала подсыхать. На ней сохранились три пары отпечатков шагов. Здоровяк зарычал, когда посмотрел вниз на тропу. Следы вели дальше. Гололицые существа ушли в сторону гор. Ничего не оставалось, как последовать за ними.

Маккой протер глаза и окончательно проснулся. В пещере было все еще темно, но утренний свет проник через вход. Начался новый день. Кейлин спокойно спала, по-прежнему лежа на плече доктора. Рука затекла, Маккой чувствовал, как покалывает в ней. Он попытался переместить локоть так, чтобы не побеспокоить Кейлин. Но этого не получилось. В тот самый момент она открыла глаза, щурясь спросонья.

– Спок все еще не вернулся? – спросила она.

– Откуда ты знаешь, что он ушел? – удивленно спросил Маккой.

– Мне снилось, – задумчиво произнесла девушка. – Да, мне снилось.

– А что еще ты видела во сне?

– Мне приснилось, что я иду по лесу под дождем. Я промокла и замерзла. Это был кошмар.

– Ни то, ни другое. Скорее, кошмарная действительность. Спок на самом деле отправился к кораблю, чтобы забрать холулин и другие запасы. Но его до сих пор нет. Я обеспокоен.

Он встал и направился ко входу. Вдруг послышались звуки катящихся по скалистому склону камней. «Ветер? Дикое животное?» Потом Маккой расслышал голоса. Эти грохочущие, гортанные звуки были знакомы ему. Так разговаривали жители той деревни, где их хотели продать. Маккой бесшумно вернулся к Кейлин и поднял палку, которая лежала около их постели.

– Что там? – напряженно спросила девушка.

– Ш-ш-ш-ш… – Маккой на цыпочках подошел к выходу и прижался спиной к стене. После этого он поднял палку на уровне головы и знаком показал Кейлин, чтобы она присоединилась к нему. Принцесса сбросила покрывало и поспешила выполнить приказание.

– По крайней мере, я смогу огреть одного из них, если они попытаются сюда зайти, – прошептал он.

Доктор затаил дыхание и ожидал. Мягкие шаги охотничьих ботинок были едва различимы. Присутствие чужих выдавало лишь случайное трение подошв о песок. Когда неизвестные подошли ближе к пещере, разговор прекратился. На полу пещеры появилась тень, закрывая тусклый утренний свет. Тень остановилась, и стало совсем тихо. Маккой слышал свое сердцебиение. Казалось, что оно слышно всем. Кейлин замерла рядом, напуганная происходящим.

Вдруг фазерный луч нарушил напряженное безмолвие. Тени исчезли, а Маккой с Кейлин разинули рты от изумления, когда услышали звуки, похожие на тяжелое падение мешков. Это казалось невообразимым. Наконец, появился их спаситель. Это был Спок. Лицо его, измазанное грязью и кровью, выражало спокойствие. Лучшего нельзя было даже представить.

– Это просто невероятно. Если бы не удачно расположенные деревья, плавать тебе в водопаде.

– Как это?

– Без них ты бы утонул.

– Мои рефлексы и способность сохранять самообладание в экстремальных ситуациях тоже сыграли свою роль.

– Конечно сыграли, – оказал Маккой, обрабатывая рану на лбу у Спока. – Гигант мысли и духа ты наш.

Спок возмущенно поднял бровь.

– Едва ли я мог предвидеть, что берег обвалится именно в тот момент.

– А если бы ствол дерева не застрял между камнями, то ты бы попал в водопад. Или не так, Спок?

– Но все-таки именно я схватился за это дерево.

– Чепуха.

Рана Спока была обработана. Доктор повернулся к Кейлин, которая отдыхала, лежа на полу.

– А как дела обстоят у тебя, молодая леди?

Девушка ответила:

– Намного лучше.

– Конечно. Инъекция холулина заметно тебя взбодрила.

Спок сел, скрестив ноги, и проделал ряд упражнений. Он был весь в ушибах, но полностью функционален. Жар близлежащего фонарика высушил одежду. Казалось, что Спок тоже чувствовал себя неплохо, несмотря на все злоключения.

– Принимая во внимание препятствия, которые нам приходилось преодолевать до сих пор, должен сказать, что мы отлично с ними справились.

– Мы все в порядке, – подтвердил Маккой, критически рассматривая ушибы старшего офицера. – Но у нас опустошены запасы. Плюс еще два бессознательных троглодита, – он жестом указал на охотников, которые лежали в углу.

– Кто-то хочет убить нас. Мы не знаем, где находимся. И что самое интересное, до сих пор не знаем, куда собираемся. Мне бы не хотелось столкнуться с непредвиденными опасностями.

Спок вытащил из сумки с запасами две пластиковые карты Сигмы. Маккой сел рядом с ним.

– Я думаю, что на самом деле мы ближе к нашей цели, чем думаем, – сказал Спок. – Смотрите на карту. Нужно сопоставить ее подробности с деталями, изложенными королем Стиввеном. Мы, возможно, находимся на расстоянии одного дня ходьбы от нашей цели.

Маккой задумчиво посмотрел на старшего офицера, а потом снова углубился в карту.

– У тебя есть какие-нибудь соображения на этот счет, доктор?

– Вообще мы не можем оставаться здесь. Это точно, – ответил тот, посмотрев на связанных охотников.

– Достаточно ли сил у нашей больной?

– Да… – заговорила она. Маккой поспешно сказал:

– Я сделаю медицинское заключение.

– Это путешествие будет напряженным, – заметил Спок.

– Знаю, знаю.

– Может так получиться, что мы не найдем укрытия.

– Прекрати строить из себя приспешника дьявола. Хотя с твоими ушами, кем еще можно быть. Слушай, у нас есть термотент. Его будет достаточно для троих. И в пути мы будем чувствовать себя неплохо, во всяком случае, не хуже, чем здесь. Чем раньше мы отправимся, тем лучше я себя буду чувствовать.

Спок вопросительно поднял бровь:

– Я думал, что ты не поддержишь идею дальнего путешествия.

– Если бы у нас был выбор, я даже не стал бы слушать тебя. Поверь мне. Но если мы останемся в районе крушения шаттла, то будем вынуждены прятаться от наших косматых друзей. Конечно, «Энтерпрайз» мог бы найти нас. Но я не хочу, чтобы меня нашли разорванного на кусочки.

– Или съеденного, – вставила Кейлин.

– Или съеденного. У Джима есть координаты того места, куда мы направляемся. Если мы сможем добраться и найти этого Ширна О'Тея, то тогда капитан Кирк найдет нас вместе с короной. В противном случае…

– Было бы логично поступить так, как ты предлагаешь. Капитану можно доверять. Но будет нелегко выяснить точное местонахождение короны.

– Надежда – вечный источник в человеческой душе, Спок. Или вулканцы не согласны с этим?

– Только логические построения помогают прогнозировать будущее.

– То, что нас будут выручать, является началом такого логического построения, Спок? – спросила Кейлин.

Тот посмотрел на нее своим обычным спокойным взглядом.

– Возможно.

Маккой улыбнулся про себя. Глядя на реакцию Спока, можно подумать, что он не согласен. Но доктор знал характер старшего офицера.

Глава 14

Нарсу надоело на корабле. Он чувствовал себя пленником, чувствовал, что находится под контролем, словно подопытное животное. Коридоры корабля, похожие на лабиринт, усиливали это ощущение, так что почти все время он проводил в отведенной ему каюте, вместе с Боутреем. Правда, сейчас тот отсутствовал – он обедал вместе с Эйли и Данией. Нарс же ничего не мог есть с тех пор, как Кирк сказал ему, что «Энтерпрайз» направляется на Зенну Четыре.

Вообще Нарс плохо переносил космические путешествия. Безграничная пустота его угнетала. Он был человеком, который предпочитал твердую почву под ногами. Ему нравилось хотя бы ощущать себя свободным. Позволить себе пойти в какое-нибудь приятное место. Пусть это не свобода, но все-таки намного лучше, чем быть запертым в космическом пространстве. В этот момент раздался звонок коммуникатора, и Нарса пригласили на капитанский мостик. «Энтерпрайз» входил в орбиту Зенны Четыре.

Самое важное для командира – это объект командования. Поэтому каждый из них в глубине души опасается оказаться не у дел. Хотя все попытки классифицировать людей закончились неудачно, все-таки в этой идее есть важный момент. Все люди разные, но в то же время некоторые из них похожи друг на друга. То есть необходимо знать психологию людей, особенности характеров.

Именно так капитан Кирк рассматривал Нарса. Эти мысли наполняли голову капитана невообразимым хаосом: предположения и утверждения переплетались, в итоге ситуация запутывалась еще больше. Кирк сел на диван, рядом с лейтенантом Берне. Начальник транспортера Кайл подошел к ним.

– Я слушаю тебя, – Джеймс перевел взгляд с чашки кофе на офицера.

Кайл подробно изложил факты.

– Ну, Берне, – сказал Кирк, – решать тебе и Чехову.

– Да, сэр, – ответила она и вышла. Джеймс рассеяно помешивал кофе.

Потом он посмотрел в чашку. Кофе уже не хотелось. «Да, нелегко нам придется, – подумал он, – отпускать Нарса. Неизвестно, к чему это все приведет.»

Слуга держал в руке стакан с зеленоватым напитком. Время от времени он взбалтывал его. Вокруг никого не было. Нарс посмотрел на часы, которые висели над стойкой бара. Время еще детское. Назначенная встреча состоится через несколько часов, можно было расслабиться в свое удовольствие. Но он нервничал. Что-то тревожило его. Нарс встал, подошел к стойке. Но бармена не было. Тогда он заглянул в приоткрытую дверь, но и там никого не оказалось. Оставив монету, человек вышел на улицу.

Тритон был небольшой городишко. За двадцать лет, что Нарс отсутствовал, практически ничего не изменилось. Главная пыльная улица выросла, но новые дома были похожи на старые. Город построили тридцать лет назад, когда началась нехватка трайденита. Правительство могло бы обратиться к другим источникам энергии, но зеннцы оказались терпеливыми и верными работниками. Они заключили удачную сделку с торговцами рудой на Шаде. После этого зеннцы решили дождаться окончания войны, чтобы узнать, кто одержит победу. Если бы лоялисты победили, то трайденит снова стал бы доступен. Если бы одержал победу Альянс мод, трайденит оставался бы запрещенным источником энергии. Тогда пришлось бы искать альтернативный вариант. Зеннцы не спешили: зачем обгонять будущее.

«Птица ловит мошку, съедает и улетает», – говорит пословица. Зачем же спешить, если ты не голоден?

Вдоль улиц стояли ярко раскрашенные, остроконечные дома. Жители Тритона носили пестрые тоги. Произошли самые незначительные изменения. В целом жизнь на Зенне осталась прежней. Здесь, в Тритоне, находилось провинциальное правительство. Незнакомцы, которые, как правило, оказывались иностранными гражданами, доброжелательно приветствовались местными жителями. Законы об иммиграции были нестрогими. Это наделяло пришельцев из других миров теми же правами, что и местных жителей.

Было легко отличить иностранца – лишь у немногих зеннцев рост превышал пяти футов, и цвет кожи был от бледно-розового до ярко-оранжевого. Мужчины одинаково брили головы, а женщины заплетали волосы в косы.

Только выйдя в город, Нарс смог расслабиться – множество дружеских приветствий, когда он беззаботно прогуливался по улице, улучшили его настроение. Но когда он приближался к дому, который находился в южном конце улицы, беспокойство возвращалось к нему. Это здание было отгорожено от дороги высокими деревьями с широкими кронами. Окон не было видно с улицы. Вообще, уединенность не ценилась на Зенне, но этот дом, казалось, был построен вопреки традициям планеты. Нарс толкнул деревянную калитку и вошел в сад. Пройдя по неухоженной, заросшей травой дорожке, он подошел к дому и неуверенно постучал. Спустя минуту старик-зеннец распахнул дверь. На нем была простая серая тога, что служило признаком обслуживающего персонала.

– Чем могу быть полезен? – спросил зеннец высоким монотонным голосом.

– Твой хозяин дома?

– Да, да. Пожалуйста, входите.

Нарс последовал за слугой по темному коридору. Они вошли в комнату, где зеннец пропустил вперед гостя, а сам вышел. Нарс огляделся. Кресло с высокой спинкой повернулось к нему, и вошедший увидел худого, высокого мужчину. Тот встал и протянул руку для приветствия:

– Добро пожаловать, Нарс, – сказал он, – давно не виделись. Сколько лет прошло с нашей последней встречи?

Вошедший пожал протянутую руку и ответил:

– Немало времени, Крейл.

Мужчина шагнул вперед и попал в круг света от яркого бра. Он был на голову выше Нарса, с темной кожей. Его седая борода и волосы были аккуратно подстрижены, что создавало контраст густым, зачесанным вверх бровям. Крейл был клингоном. Его заносчивая манера держать себя угнетала гостя. Нарс чувствовал себя слугой в его присутствии.

Хозяин скупо улыбнулся и жестом указал на большое кресло. Нарс еще раз осмотрелся. Голый деревянный пол, плотно прикрытые окна, свисающие портьеры вносили мрачноватый оттенок в это жилище.

– Выпьешь, Нарс?

Шаддец сдержанно кивнул. Крейл открыл ящик из черного дерева и взял хрустальный графин. Кроваво-красное вино лилось в бокалы, Нарс, как зачарованный, смотрел на них.

– Импортное. Из моего мира, – сказал Крейл с холодной гордостью. – Мы не только хорошо воюем.

Неприятная улыбка Крейла обеспокоила гостя. Нарс не любил эти встречи. Нужно постоянно быть в напряжении. Он осторожно поставил свой бокал и встал.

– У нас есть дело, Крейл.

Тот разочарованно посмотрел на шаддца. Это еще больше насторожило Нарса, и он добавил:

– Моя встреча с вами ограничена во времени.

– Ах, да, – сказал Крейл с заботливым сочувствием. – У тебя беспокойство насчет «Энтерпрайза». Я думаю, что в данный момент ты находишься в безопасности. А потом мы переправим тебя, как нашего помощника, на одну из планет клингонов. Ты исчезнешь до того, как Кирк обнаружит что-либо. Я позабочусь об этом.

– Я думаю, в этом нет необходимости.

– Ты собираешься порвать дружеские отношения с нами после всего, что было? Мы работаем вместе уже… Восемнадцать лет. Не правда ли?

В тоне клингона смутно чувствовалась угроза. У Нарса над губой выступил пот. Все эти годы мало что изменили. Он так и не научился доверять клингонам. Не имело значения, сколько они платили.

Крейл снова улыбнулся.

– Прекрасно, прекрасно. Много кораблей останавливается на Зенне. Какое бы ты место назначения не выбрал, мы тебе поможем. Ты же не хочешь остаться здесь, среди протухших маленьких грызунов.

Терпимость не была свойственна клингонам. Нарс заметил это уже много лет назад.

– Теперь о твоей неожиданной информации, – сказал Крейл. – Должен сказать, что был очень удивлен, когда мне сказали, что ты хочешь встретиться со мной.

Нарс сглотнул и покрутил шеей.

– Король Шада умер.

Крейл внимательно посмотрел на осведомителя. Лицо его на мгновение изменилось.

– В самом деле? Да, это неожиданные сведения. Федерация испортила всю операцию. Причем, испортила себе. Даже диверсия не смогла бы сработать эффективнее, – он начал ходить по комнате. – Да, да. Это определяет нашу стратегию в новом свете. Цели могут быть упрощены.

Его речь прервалась на полуслове. Дворецкий пронзительно кричал в фойе. Слышались другие голоса и тяжелые шаги. Несколько секунд спустя плетеная дверь распахнулась. Вошло четыре человека. Оружие, которое они держали в руках, было направлено на Крейла и Нарса.

– Всем вести себя спокойно. А ты не двигайся, – обратилась Берне к хозяину. – Командир Крейл, не так ли?

Крейл, казалось, был доволен тем, что его узнали. Но ничего не ответил. Чехов взглянул на Берне.

– Ты знаешь, кто он?

– Конечно знаю. Этот человек убил около двадцати коллег, чтобы добраться до места, которое он сейчас занимает. Он один из сотрудников Совета Разведки клингонов. Он является одним из лучших шпионов в Империи.

– Я не понимаю, к чему вы клоните, – спокойно отреагировал Крейл.

– В этом нет необходимости.

– Да? Это мой дом. Мне нравится эта планета.

Нарс удивленно посмотрел на говорящего. «А как же протухшие грызуны?» Но Крейл проигнорировал взгляд, он был занят поединком с незваными гостями.

– Нарс может рассказать, что я поселился здесь почти двадцать лет назад. Тогда мы и познакомились.

Шаддец побледнел:

– Я не знаю, о чем он говорит.

Чехов прервал его предостерегающим взглядом, а потом спросил Крейла:

– Ты случайно не каменщик, командир?

– Почему бы и нет? – ответил клингон простодушно.

– Значит, я ошибался. Мы получили не только этого молодца, – Чехов указал на Нарса, – но и еще кое-что.

Лейтенант охраны Майкл Ховард, коренастый мужчина со светлыми волосами, обыскал Нарса и вытащил у него из внутреннего кармана коммуникатор с «Энтерпрайза». Он покачал устройство на руке и удовлетворенно улыбнулся, когда прибор просигналил о завершении работы.

– Думаю, что им еще можно пользоваться. Кое-что заменю…

– Ты говоришь о нем, как об одушевленном предмете, – раздраженно прервал его Чехов. – Почти как Спок.

– Осторожнее, мой друг, приборы не любят тех, кто не любит их.

– Может, стоит обыскать дом? – спросила Мария Спирос, четвертая участница операции. Берне покачала головой:

– Не нужно искать лишних неприятностей. Скорее всего, Крейл работал не один. Мы и так достигли отличных результатов.

– Мои люди узнают, что я исчез, – высказался клингон.

– Ты прав, – добавил Чехов. – Но они не будут знать того, что знаете вы с Нарсом. Готовьтесь, – обратился он к своим коллегам, – мы отправляемся на корабль.

Команда конвоя вошла в радиус действия коммуникатора. Ховард нажал кнопку.

– Конвойная группа. «Энтерпрайзу». Готовы.

Через мгновение они исчезли из вида, оставив изумленного дворецкого в одиночестве. «Энтерпрайз» тотчас же вышел из орбиты, направляясь к Сигме 1212.

Нарс был сломлен без труда. В конце концов, это был не профессиональный шпион. Кирку даже показалось, что бывший слуга теперь раскаивается. Слишком долго он нес бремя подлости. Когда-то гордый, шаддец теперь был благодарен за то, что ему можно по-человечески разговаривать.

Он действительно познакомился с Крейлом много лет назад, во время короткой поездки на Зенну. Тогда Нарс входил в делегацию, которую король Стиввен направил для заключения контракта по поставке трайденита. Сделка не состоялась, и Нарс почти забыл о своей встрече с Крейлом. Но только до тех пор, пока ему не привилось эмигрировать вместе с семьей короля.

– Мучения в аду ничто по сравнению с жизнью на Оранде, – хныкал бывший королевский слуга. Слезы катились из его глаз. Он уже не вытирал их.

Кирк был жалостливым человеком. Когда-то Нарс нравился ему, но теперь трудно было испытывать к нему жалость. Капитан делал усилие, чтобы сдержать себя. Именно поэтому он попросил вести допрос лейтенанта Берне.

– Первые месяцы, – продолжал Нарс, – мы все были в отчаянии. Мы думали о самоубийстве. Наш мир был потерян. Может быть, даже навсегда. – Шаддец сделал паузу и оглядел лица присутствующих, в надежде увидеть участие. – Неужели вы не понимаете? – воскликнул он.

– Мне понятно, что ты чувствовал, но не то, что ты делал, – не выдержал Кирк. – Все боялись, но только один ты совершил измену.

Нарс закрыл лицо руками.

– Я был единственным, кто поддался на угрозы и уговоры Крейла. Клингон был тогда обыкновенным офицером, которому поручили следить за семьей короля. И тогда он вспомнил о знакомстве со мной.

– Каким образом вы установили контакт с ним?

– Он сошелся с торговцами, которые поставляли нам продукты.

– Что же он тебе предложил?

Нарс еле слышно пробормотал ответ:

– Деньги.

Кирк почувствовал, что ярость переполняет его. Но нужно было сдерживаться.

– Как патриотично, – только и заметил он вслух.

– Хорошо вам говорить, – ответил Нарс решительно. – У нас ничего не было, кроме четырех стен. Мои деньги позволяли сводить концы с концами. Я мог покупать книги для короля и принцессы. Для леди Меи медикаменты, когда она была больна.

– И как же ты все это объяснял? – спросила Берне.

Нарс глухо засмеялся. Казалось, что у него начинается истерика.

– Как я им это объяснял? Никак. Все эти годы я ни с кем не говорил искренне. Разве может шпион быть искренним? Ответьте мне, капитан Кирк. Ведь именно вы послали нас в этот ад. Мы были там восемнадцать лет. Что я мог рассказывать? – он вскочил с кресла и схватил капитана за плечо.

Кирк оттолкнул его, а охранники запоздало схватили сзади. Все молчали. Нарс хрипло дышал.

– Восемнадцать лет я сообщал клингонам… – он зло осмотрел присутствующих. – Тайны. Дни рождения принцессы, отчаяние короля, его болезни, смерть леди Меи. Я не знал государственных секретов. Когда я попытался прекратить это занятие, они пригрозили, что убьют короля и его семью. Никто не мог помешать им сделать это. Разве не так? – он снова оглядел людей, сидящих перед ним. – Я предавал, чтобы спасти короля.

– До тех пор, пока ты не сообщил клингонам о нашей миссии, – добавил Кирк.

– Что ты еще делал со своими деньгами? – спросила Берне.

Нарс закрыл лицо руками.

– Ничего. Ничего не делал, – жалобно всхлипнул он.

– Деньги? Нарс покупал благосклонность женщин, – осторожно сказал Крейл, – деликатно выражаясь в вашем присутствии, милая лейтенант Берне.

– Я не знала, что клингоны могут быть такими деликатными, – ответила она. – В дальнейшем не ограничивайте себя ради меня.

Крейл занял место Нарса.

Он держал себя очень уверенно.

– Если вы настаиваете, – сказал клингон. – Нарс не такой уж и праведник, каким кажется. Между прочим, он увлекается наркотиками.

– Это вы и использовали, когда пытались завербовать его?

– Я возмущен вашими предположениями. Связать меня с наркоманами!

– Да? – насмешливо переспросила Берне. Крейл хотел ответить, но увидел перед носом кулак Кирка.

– Я знаю, о чем ты думаешь, Крейл. Судьба Нарса от тебя не зависит. Поэтому хватит об этом. А вот у тебя есть возможность попасть в колониальную тюрьму, где ты будешь наслаждаться своими воспоминаниями до конца жизни.

– Не очень-то цивилизованный метод разговора вы применяете, капитан.

– Уведите его, – сказал Кирк резко и с презрением посмотрел на клингона, которого охранники уже поднимали с кресла.

«Звездный Флот получил своего шпиона. С большой рыбой в придачу. Надеюсь, они успокоятся.» Так думал Кирк, когда направлялся к турболифту. Нарс оказался недостойным даже презрения.

Капитан зашел в лифт. Двери с шипением закрылись за ним, он повернулся к блоку управления и подумал: «Все это хорошо». На табло мигнула цифра пять.

«Вот что имело теперь значение, так это успеют ли они добраться до Сигмы вовремя? Тщательно продуманный план превратился в гонку. В данный момент бесполезно было что-либо предпринимать. Главное, чтобы экспедиция на Сигму не превратилась в поиск трупов.»

Тело короля покоилось в судовом лазарете, в морге. Пусть оно пока там и остается. Конечно, здесь не было ни каменной урны, ни входа в загробную жизнь. Но Кирк надеялся, что боги простят его. В конце концов, лучше спасти живых, чем – вовремя похоронить мертвого.

Глава 15

Горы Кинарр хранили корону Шада. Величественное зрелище горного массива пробуждало чувство безнадежности. Как можно найти важный, но маленький предмет среди огромных, кажущихся бесконечными, гор? Если бы «Галилео» смог сделать посадку в месте, которое указывал король Стиввен, то поиски были бы намного проще. Но теперь, когда путешественники взбирались все выше и выше по тропам, которые сплетались в густеющем тумане, Маккою начинало казаться, что все их усилия напрасны.

Они остановились отдохнуть в расщелине между скал. Это природное убежище защищало их от порывов ветра, который свирепствовал на открытом пространстве. Маккой сделал Кейлин инъекцию с холулином, затем сел рядом с ней на землю и прислонился к валуну.

– Спок, зачем нам все это нужно?

– Ты знаешь зачем, доктор.

– Скажи мне еще раз, потому что в данный момент у меня появились сомнения. Мы взбираемся на гору где-то в середине двухсотмильной горной цепи.

– И знаем, что продолжаем продвигаться наиболее последовательным курсом.

– Но никак не можем узнать, на каком мы расстоянии от этой короны. В двадцати футах или в двадцати милях? – говоря это, Маккой разглядывал горный массив. Вершины были закрыты густыми облаками. Туман, опасность подскользнуться, постоянное напряжение – все это делало Маккоя раздражительным.

– Они все одинаковы, – простонал он. – Почему ты так уверен, Спок? Мы взбираемся уже четыре часа. С самого утра. И не знаем, приблизились к цели или наоборот. Неопределенность делает наше путешествие невыносимым.

– Что случилось с твоим оптимизмом? – поинтересовалась Кейлин.

– После нескольких миль по этой тропе он покинул меня.

– Ты же сам говорил, что у нас нет выбора, – заметил Спок. Сегодня он терпеливо сносил все жалобы доктора. – Споры по этому поводу не помогут делу никоим образом.

– Разумно. Я понимаю, что ты прав. Но мои ноги заставляют меня думать, что мы в чем-то ошиблись.

Кейлин встала:

– «Энтерпрайз» прибудет сюда примерно через два дня. Я не хочу, чтобы корабль покинул эту планету без нас. То, что мы сейчас делаем, – единственный путь, который поможет нам решить все проблемы. Нужно двигаться вперед. Нам необходимо найти Ширна О'Тея, – она протянула руку Маккою и помогла подняться. После укола Кейлин чувствовала себя намного лучше. Она вышла из укрытия. Доктор последовал за ней.

– Молодая леди убедила тебя довольно легко, доктор, – заметил Спок.

Маккой кисло посмотрел на него:

– Заткнись, Спок.

Для ног Маккоя подъем стал невыносим. Чем выше поднимались путешественники, тем хуже становилась тропа. Нужно было внимательно смотреть за тем, куда ставить ногу. Ледяной ветер продувал насквозь. Скалистая поверхность была полностью покрыта снегом. Туман превратился в светонепроницаемую завесу, скрывая даже ближние вершины. Через некоторое время Маккой ощутил странное успокоение: он ничего не видел за пределами тропы – это позволило забыть о крутом склоне, который начинался в нескольких футах от того места, где они шли. Только случайно сброшенные камни напоминали об опасности, находящейся рядом.

– Постойте, – сказал Спок, – необходимо выяснить, не сбились ли мы с пути.

Маккой сел, вытянув ноги.

– У меня частые судороги. Такими темпами доктору Маккою скоро понадобится инвалидная коляска, – Маккой протер глаза и вздохнул. – Я слишком стар для всего этого.

Кейлин упала на колени рядом с ним.

– Не правда. Это тебе должно помочь, – она начала массировать ему ноги. – Обычно я делала это отцу, когда мы отправлялись в длительные прогулки, – на какой-то момент энтузиазм ее угас. Отсутствующий взгляд напугал Маккоя.

– Не останавливайся, – сказал он. – Что случилось?

– Ничего, – ответила она задумчиво. – Я подумала об отце.

– Не переживай, – проговорил доктор, взяв Кейлин за руку. – Я, может быть, неплохой хирург, но моя профессия может существовать и без меня.

– Интересно, – заметил Спок. – Тогда почему капитан Кирк терпит тебя?

– Потому что капитан имеет мнение, противоположное твоему, – огрызнулся Маккой. – Нужно идти дальше, – проворчал он и попытался встать на ноги.

Кейлин крепко держала его за руку. Доктор заметил:

– Видишь, я не только держусь, но даже поддерживаю других.

– У меня есть обещания, которые нужно сдержать, и мили, которые я должна пройти, – пробормотала девушка.

– Это что, стихи? – Она кивнула.

– Великий поэт с твоей планеты. Роберт Фрост.

– Я помню. Мы изучали его творчество в школе.

– Это заметно, доктор, – пошутил Спок, тоже поднимаясь с камня.

Солнце Сигмы 1212 выглянуло из-за туч с неожиданной стремительностью. После долгого пребывания в космосе, где громадные солнца представали в виде маленьких мерцающих точек, и пережитого на Сигме, свет казался божественным огнем, который озарил вершины гор и их снежные шапки ослепляющим величием. Туман по мере подъема начал рассеиваться, но это осталось незамеченным тремя людьми, которые взбирались в гору и больше смотрели себе под ноги, чем на небо над головой.

И вот солнце вспыхнуло над ними. Вершины гор поднимались ввысь и были видны отовсюду.

Искатели короны стояли, затаив дыхание. Находиться на вершине этого мира, ослепительная красота которого причиняла глазам боль, казалось невозможным… Маккой прищурился:

– Я уже забыл, как выглядит солнечный свет, – проговорил он.

Кейлин смотрела вниз на облака, которые были под ногами. Снизу они все время казались серыми, но с вершины горы они выглядели намного симпатичнее. Белый пушистый ковер расстилался внизу.

– У меня такое чувство, что я могу прыгнуть туда, – сказала Кейлин.

Она подошла к краю пропасти и прохаживалась в опасной близости с ней. У принцессы закружилась голова, как у ребенка, который попал в страну чудес.

Даже Спок не мог устоять перед великолепием природы, которым путешественники наслаждались. Прищурясь, он смотрел вдаль, потрясенный видом широкой панорамы, которая простиралась внизу, словно огромный холст художника.

– Невероятно, – произнес он тихо. – Такая красота.

– Я никогда не видел ничего подобного, – добавил Маккой.

Спок посмотрел на солнце. Ярко-оранжевый диск висел прямо над ними. Светило неторопливо двигалось по бело-голубому небу к линии горизонта. Время бежало вперед безостановочно. Ночь подкрадывалась все ближе.

– Мы должны идти дальше, – наконец сказал Спок.

Маккою показалось, что он почувствовал оттенок сожаления в голосе вулканца. Первый офицер смотрел на доктора.

– Понимание красоты не является нелогичным, доктор.

– Нет. Конечно, нет, – отозвался Маккой и улыбнулся.

Тропа, казалось, пошла на спуск. Тени начали удлиняться. Спок продолжал двигаться вперед. Но силы были уже на исходе. Необходимо было устроить небольшой привал. Маккой еле-еле двигался. Его ноги словно налились тяжестью. Спок тоже устал. Дыхание его участилось, раненое плечо онемело. Доктор тяжело опустился на землю, Спок устроился рядом с ним.

– Вероятно, здесь нам придется разбить лагерь, доктор.

– Нет, – прохрипел Маккой. Он взглянул на солнце, которое еще не скрылось за горизонтом. – Немного позже. Еще светло.

– Чем больше мы пройдем сегодня, тем меньше останется на завтра, – сказала Кейлин.

Спок достал из сумки карту и стал рассматривать ее. Пока что они двигались согласно намеченному маршруту. Кейлин подошла к краю пропасти и что-то с вниманием там высматривала. Доктор с восхищением наблюдал за девушкой. Теперь он знал, что Кейлин была выносливее, чем они думали. Даже когда нужно было, преодолевая труднейший участок подъема, привязать к поясам страхующие веревки, она ни разу не споткнулась. Он гордился ею. Ему хотелось сказать это, но не сейчас, позже, может быть, когда они сделают остановку для ночевки. С большим усилием Маккой встал на колени, затем, поочередно поднимая ноги, поднялся. Ни Спок, ни Кейлин этого не видели.

«И хорошо, что не видели», – подумал доктор. Он попытался глубоко вздохнуть, но закашлял. Кашель был сухой, хриплый. Это встревожило Маккоя. «Не хватало еще, чтобы я заболел», – он посмотрел на своих спутников. Кейлин, услышав кашель Маккоя, повернулась к нему. Она нахмурилась, лицо ее выражало беспокойство. Кашель доктора показался ей похожим на кашель ее отца, когда она видела его в последний раз.

Маккой усмехнулся и кивнул в сторону Спока, который все еще изучал карту.

– Мне кажется, что он вел нас не правильным путем. А сейчас не хочет признаваться в этом.

Спок посмотрел на них:

– Ты неудачно пошутил. Мы следуем правильным маршрутом.

Маккой наклонился к Кейлин и прошептал, но так, чтобы слышал и Спок:

– Я же говорил тебе, что не признается.

Они продолжали идти по тропе, которая вела к спуску. Спок неожиданно остановился и поднял руку, чтобы все замолчали. Маккой стал прислушиваться. Казалось, что впереди звучали голоса. На узкой горной тропе негде было прятаться.

А это могло быть опасно – неизвестно, кто находится впереди. Незнакомцы направлялись вверх, навстречу экипажу «Галилео».

– О, господи, – произнес Маккой тихим голосом, – пожалуйста, не допусти, чтобы мы попали в плен к очередным…

– Осторожно, – перебил его Спок. Он двинулся вперед. – Приготовьте свой фазер, доктор.

– Не люблю стрелять в людей, – ответил Маккой, но нажал на переключатель, как было приказано.

– Я тоже не люблю, но лучше быть готовым, – добавил вулканец.

Впереди что-то лежало, преграждая путь. Все трое осторожно приблизились. Оказалось, что это мертвое животное. Его белая шкура, испачканная кровью, походила на шкуру барана. Когда убили этого зверя, сейчас определить было невозможно. Во всяком случае, запаха разложения еще не было слышно. Когда путники подошли ближе, то смогли рассмотреть убитое животное подробнее. Это был огромный зверь, не меньше восьми футов в длину.

– Кто убил этого зверя, должно быть, обладает недюжинной силой, – заметил Маккой. Он наклонился, чтобы исследовать тройную прорезь на одном из двух огромных рогов.

– Такое впечатление, что это след когтей.

Спок снял с рога, который рассматривал доктор, окровавленный кусок кожи с мехом.

– Кажется, это животное тоже изрядно потрепало своего убийцу, – сказал он, кладя находку себе в карман.

– Какое великолепное существо, – вздохнула Кейлин. – Оно погибло в борьбе.

– Действительно, – согласился Спок. – Однако, никто не использовал тушу в пищу. Стало быть, убило этого зверя травоядное животное.

Вдруг Маккой вскрикнул:

– Смотрите! Смотрите туда, вниз.

Далеко внизу, едва различимое, на выступе стояло белое животное. Комментарии Маккоя были прерваны незнакомым голосом, который звучал явно угрожающе. Спок, Маккой и Кейлин разом обернулись и увидели, что они окружены гуманоидами, которых недавно видели. Их лица выглядывали из меховых капюшонов – загоревшие, с одинаковыми челками блестящих черных волос. И злые.

Их было ровно двенадцать. Все вооруженные – в руках они держали копья, луки и стрелы. Предводитель что-то громко говорил и показывал на тушу убитого животного.

– Это не мы сделали, – сказал Спок. Он казался спокойным. Но в действительности ситуация ему не нравилась. Он не имел ни малейшего представления, понимали ли его. Для большей убедительности Спок указал на разрез на роге убитого животного.

– Мы нашли его здесь. Мертвым.

Сигманец молча посмотрел на незнакомца и направил тяжелое копье в грудь Споку. После этого коротко кивнул головой, и его спутники окружили команду шаттла. Они двигались быстро и не боялись того, что можно подскользнугься и упасть в пропасть. Было видно, что они привыкли к горам.

– Я предлагаю не оказывать сопротивления, – сказал Спок тихо.

– Ну вот, опять, – обречено прибавил Маккой, когда ему связывали руки за спиной.

Заходящее солнце протягивало длинные лучи сквозь облака, окрашивая небо в яркие пятна золотого, красного и темно-синего цвета. Вооруженная группа захватила экипаж «Галилео» почти на полпути спуска, где узкое ущелье разделяло одну вершину на две части. Ущелье было меньше тридцати футов в ширину, но постепенно расширялось.

Горцы и их пленники спускались вниз по ущелью. Так они прошли с полмили. Наконец предводитель горцев взмахнул рукой – все остановились. Перед людьми простиралась долина, которая удобно устроилась среди гор. С одной стороны небо в форме треугольника разделяло две горы. Они, казалось, склонились перед солнцем, позволив ему освещать внутреннее плато. Но за исключением этого просвета, долина была полностью окружена горной цепью.

Чем дальше спускались люди, тем теплее становился воздух. Ветры, которые властвовали наверху, не могли добраться сюда, поэтому погода была спокойной.

Только верхний краешек солнечного диска был все еще виден. Он освещал те районы долины, до которых солнце могло добраться своим уже темно-красным светом. Тропа постепенно перешла в лестницу, ступеньки которой были аккуратно высечены в скале. Они вели прямо по спуску, переходя через небольшие промежутки в маленькие платформы. На каждой из этих платформ находился широкий плоский валун с высеченными на нем изображениями животных. Предводитель группы останавливался перед каждым камнем, склонив голову в молитве. Церемония повторилась пять раз.

Наконец, лестница закончилась. Многочисленные тропинки отходили от ее окончания. Пленники осмотрелись. С нижней дороги донесся жуткий хор завывания и хрюканья. Вскоре появилось стадо, которое сопровождали двадцать горцев. Среди пастухов были женщины, но большинство все-таки мужчины. Животные походили на зверя, которого Маккой и Спок нашли в горах. Когда стадо прошло, пленников повели в пещеру.

Пленники равнодушно осмотрелись. Пещера, в которую их привели, была совершенно не похожа на ту, где они укрывались прошлой ночью. Вход сюда был низким, им даже пришлось нагнуться, чтобы войти. Но внутри все расширилось. Вдоль стен висели масляные фонари. Колонны, которые поддерживали свод, были сложены из тщательно подогнанных камней. В центре пещеры возвышался массивный алтарь. Каменная лестница вела к нему. Со всех сторон алтарь был украшен изображениями животных.

Около пятидесяти горцев стояло вокруг. Из толпы людей вышел высокий старик и направился к лестнице. Он был одет в яркое полосатое пончо, на ногах у него были мокасины. Его нос хищно выдавался вперед, а лицо было обрамлено ниспадающими седыми волосами. Ступая по лестнице в обрядовом ритме, он дошел до самого верха, где лежало маленькое животное. Оно судорожно дергалось, пытаясь освободиться из кожаной упряжи, которая удерживала его. Это был детеныш из стада. Рожки у него еще не выросли, крошечные копыта стучали по каменному алтарю. Высокий старик вынул блестящий клинок из ножен, которые висели на его поясе. Он поднял руки вверх и заговорил звучным голосом. Как ни странно, Спок понимал, что говорил этот человек.

– Боги ветров, услышьте нас и освятите эту жертву. Когда луны засветят снова, пусть наше процветание и мир будут восстановлены.

Маленький зверь взвизгнул, когда старик вонзил в него нож. Наконец, наступила тишина. Маккой почувствовал, что его сейчас вытошнит. Он закрыл рукою рот и направился к выходу. Но стоящий впереди горец толкнул его обратно. Доктор совсем забыл, что они были пленниками. Он взглянул на Кейлин, которая наблюдала за службой. Ее растерянный вид убедительно свидетельствовал о чувствах, которые она испытывала.

Два молодых человека, одетые в жреческие наряды, быстро побежали вверх по ступенькам к алтарю, когда старик спустился. Они отвязали мертвое животное и унесли его из главной пещеры.

Предводитель группы, которая взяла в плен экипаж шаттла, терпеливо ждал, пока старик, совершавший жертвоприношение, пройдет мимо. Жрец направился прямо к нему. Подойдя, он остановился и кивнул головой. Горец прошептал что-то ему на ухо. Высокий старик поднял руку, стоявшие вокруг расступились. Жрец оглядел пленников внимательным взглядом. Его лицо было испещрено мелкими морщинами. На хищном носу рельефно выступали кровяные сосуды. Лицо выражало спокойствие и силу, а голос звучал внушительно:

– Кто вы и зачем напали на наше стадо снежных овец?

Спок поднял бровь:

– Мы не нападали на ваши стада. Мы нашли мертвое животное на тропе, так же как и твои люди. На снежную овцу напало животное с трехпалой когтистой лапой.

– Откуда вы это знаете?

– Мы нашли отметины на рогах убитого животного. А также вот это, – вулканец вытащил кусок белого меха, запачканного кровью.

Рядом стоящий горец взял его и передал жрецу. Тот обратился к предводителю группы:

– Ты видел отметины?

Тот кивнул, рассматривая кусок меха, предъявленный Споком.

– Мы видели того, кто напал, – добавил Спок. – Во всяком случае, шкура у него такого же цвета, – он указал на кусок, который рассматривал предводитель.

Жрец вздохнул:

– Занигрет, – сказал он. – Вам не стоило брать их в плен. Освободите этих людей.

Им тут же развязали руки.

– Вы можете идти, – сказал старик.

– Сейчас? – спросил Маккой.

Жрец с любопытством посмотрел на доктора.

– Конечно. Но только безумцы путешествуют в темноте, где бродит занигрет. Если хотите, можете остаться у нас до утра. А потом продолжите свой путь. Вы возвращаетесь домой?

– У нас нет возможности вернуться к себе на родину, – сказал Спок. – Место, откуда мы пришли, находится далеко от этих гор. Кроме того, нам необходимо найти очень важный предмет. Он был оставлен нашим другом в этих горах восемнадцать лет назад.

– Возможно, мы сможем вам помочь, – улыбнулся жрец. – А что это за предмет?

– Мы пытаемся найти, где живет Ширн О'Тей. Вы знаете его?

Глаза старика сощурились под густыми бровями.

– Вы ищете корону Шада? – спросил он.

– Откуда вам это известно? – воскликнул удивленно Маккой. Но как только он спросил, ему в голову тотчас пришел ответ, – Ну, конечно! Вы и есть Ширн О'Тей.

Старик поклонился. Он смотрел на путешественников с вниманием.

– Дня не проходило, чтобы я не думал о короле Стиввене. Как он?

– Он болен, – сказал Спок, – слишком болен, чтобы вернуться за короной самому. А это его дочь Кейлин.

– Ах, да, – воскликнул старик. – Ребенок, маленький ребенок. Но ты так выросла, – Ширн покачал головой. – Подумать только, – он остановился на полуслове. – Ну конечно же, вы прибыли издалека. С той стороны гор. Вы прибыли из Других миров, других звезд. Вам нужно отдохнуть и поесть, – он хлопнул в ладоши. – Приготовьте все для празднества. Сегодня день лун, – пояснил он, глядя на Кейлин. – Пошли, пошли. Будете есть на моем покрывале.

Старый вождь повел своих гостей из главной в боковую пещеру, где должен был начаться пир.

– Мы почти у цели, – радостно воскликнул Маккой. – Честно говоря, я не думал, что доживу до этого.

Кейлин не совсем разделяла радость доктора. На душе у нее было неспокойно. Поиски короны на время заставили позабыть о суровом испытании, которое ей предстоит. Власть времен. Тут уже не смогут помочь ни доктор, ни Спок. Неудача вырисовывалась все реальнее. Кейлин понимала важность предстоящих проблем, но не знала, каким образом все их решить. Ужасы Сигмы выглядели по сравнению с предстоящим испытанием детской игрой. Кейлин поймала себя на мысли, что хочет, чтобы они были еще где-нибудь на горной тропе. Лишь бы подальше от короны Шада.

Глава 16

Терпение командира Кона было на пределе. Космический шторм удерживал его от того, чтобы приблизиться к Сигме. Так продолжалось уже два дня. Напряжение, которое чувствовалось среди членов экипажа корабля-шпиона, приближалось к опасной отметке. Один из офицеров время от времени поглядывал на Кона. Наверное, челюсть Киста – так звали того клингона – все еще болела после удара кулаком, который нанес ему Кон во время спора.

Как командир, Кон предпочитал, чтобы его приказам подчинялись беспрекословно. Без обсуждений и, уж тем более, скандалов. Но лейтенант Кист напрашивался на нетрадиционный способ убеждения. Когда Кон предупредил его, что тот находится на грани неповиновения, Кист разразился бранью. Удар кулаком заставил его замолчать, хотя после этого эксцесса Кон чувствовал себя не очень хорошо. Ему повезло, что он застал высокого молодого лейтенанта врасплох.

Время тянулось все медленнее, а капитан корабля все чаще поглядывал на Керу. Не только потому, что предпочитал смотреть на ее красивое лицо, нежели на угрюмые физиономии своих офицеров, но и потому, что именно она следила за штормом. Кон не мог дождаться того момента, когда можно будет продолжить преследование.

– Можем мы продвигаться, Кера?

– Да, командир, – наконец ответила она. Потом повернулась назад к своему компьютеру и приготовилась продолжать работу. Поток данных, которые выдавал компьютер, мало о чем говорил Кону. Он ждал, набравшись терпения.

– Происходит что-то непонятное, сэр, – сказала Кера, хмурясь. Она нажала ряд кнопок. – Получено сообщение с судна Федерации.

Кон привстал со своего кресла:

– Неужели «Энтерпрайз» в пределах нашей передачи?

– Нет, сэр. Никаких кораблей, кроме нашего.

– Тогда с кем они поддерживают связь?

– Кажется, ни с кем. Скорее всего, это автосигнал бедствия.

– Да… В конечном счете корабль Федерации не смог даже удачно совершить посадку, – он улыбнулся. – Наше решение подождать, пока окончится буря, было отличным стратегическим ходом. Как ты думаешь? – Кон говорил громко, его слова адресовались Кисту, который, надувшись, сидел в своем кресле. Кера холодно улыбнулась.

– Вы совершенно правы, командир, – она подумала, что, может быть, стоит пересмотреть вопрос о сексуальной связи с ним. Взгляд Кона красноречиво свидетельствовал о том, что решение было за ней. Но это все потом. И Кера произнесла:

– Мы можем готовиться к посадке. Ничего больше не мешает.

Корабль-шпион приземлился на расстоянии мили от покинутого «Галилео», около реки. Вода уже спала. Был закат, облака делали небо совсем темным. Кон двигался впереди, освещая путь фонариком. Все клингоны были вооружены и держали оружие наготове. Наконец, они достигли места крушения шаттла.

– Есть какие-нибудь признаки жизни? – спросил Кон.

Кера осмотрела «Галилео»:

– Никаких.

Кон повернулся к остальным спутникам:

– Охраняйте снаружи, а мы осмотрим эту развалину внутри.

Налетел ветер, и разорванная обшивка корабля заскрипела. Кон непроизвольно обернулся, держа оружие наготове, затем расслабился и посмотрел на Керу.

– Ожидание сделало меня раздражительным.

– Только не застрели меня, – заметила она. Командир покачал головой:

– Не тебя. Может быть, Киста.

Они оба засмеялись и направились к люку, который вел внутрь корабля. Кон посветил фонарем.

– Никого здесь нет. Ни живого, ни мертвого.

Кера направляла поисковый датчик во все углы и укромные местечки.

– Никого, – повторил Кон.

– Хотя чья-то кровь осталась, – заметила Кера, подняв тряпку, испачканную темно-коричневыми пятнами. – Кто-то был ранен.

Вдруг они услышали стук по корпусу корабля.

– Что это? – настороженно спросил командир.

– По-моему, дождь.

Они прислушались. Стук повторялся.

– Командир, – послышался крик, – начался ливень.

– Если он промокнет, – сказала Кора тихим голосом, – придется без конца слушать его жалобы. Ты же не хочешь его больше бить.

Кон изобразил отвратительную гримасу.

– Ладно, – позвал он. – Заходите оба сюда.

Кист со своим товарищем забрались в остатки «Галилео». Они промокли и дрожали от холода. Кон пристально посмотрел на них. Кера продолжала свои поиски.

– Оружия нет. Большинство запасов еды не тронуто. Но они заражены.

– Как ты оцениваешь эту ситуацию?

– Должна сказать, что, скорее всего, они покинули это место. Как далеко находятся федераты, сейчас я сказать не могу. Искать следы при такой погоде, как вы понимаете, совершенно бесполезно.

– Да, – произнес командир задумчиво. – Слабые люди Федерации не выдержат такого климата. Дождь, ветер, низкая температура. Они не похожи на нас – Клингонов, – он посмотрел на дрожащих от холода офицеров и поправился:

– На большинство клингонов, по крайней мере.

– Простите, командир, – запротестовал Кист. – Но сейчас очень холодно. И становится еще холоднее.

– Где бы федераты ни были, они хорошо вооружены, – продолжал Кон. – Это означает, что они могли напасть на местных жителей, чтобы раздобыть пищу и найти укрытие.

– Ты не сказал о том, что эти трусы из Федерации не отличаются оперативностью действия, – заметила Кера.

– Когда дело будет касаться выживания, даже вулканец Спок станет убивать, несмотря на свое кажущееся человеколюбие. Возьмите себе это на заметку, – он снова посмотрел на Киста и его товарища.

– А что мы будем делать сейчас? – спросили те воинственно.

– Мы переждем здесь усилившуюся бурю. Мне не хотелось бы вас вести под дождем.

– Но шпионы Федерации могли…

– Сидят где-нибудь, тоже укрываясь от непогоды, – оказал Кон. – Мы свое возьмем. Я уверен, что федераты далеко не ушли. Мы без труда их найдем, когда погода улучшится. Надеюсь, на этот раз ты со мной согласишься, Кист? Или у тебя есть другой план?

– Нет, сэр, – решительно ответил молодой офицер.

Клингоны просидели больше часа в протекающих развалинах «Галилео». Дождь не прекращался. Ветер усилился. Воронка урагана затягивала в себя все, что было неустойчиво. Она устремилась к «Галилео» и ударила его. Корабль покачнулся.

Клингоны, которые находились в это время внутри, не имели понятия, насколько опасно их дальнейшее пребывание в шаттле. «Галилео» перевернулся. Кист был убит тотчас же. Он стукнулся головой об острый край расколотой переборки. Другой офицер был выброшен катапультой на валуны и раздавлен остатками корабля. Кера и Кон крепко держались за кресла, которые были прикреплены к полу. Благодаря этому они и остались живы.

Теперь чудом уцелевшие клингоны находились под проливным дождем. Ветер злобно трепал их защитные костюмы. Кон упал на землю в полусознательном состоянии. Кера придерживала бок правой рукой, защищая ребро, которое, как она подозревала, было переломано. Она встала на колени в жидкую грязь, вытерла рукавом кровь с лица своего командира, и тогда увидела глубокий безобразный разрез над его переносицей.

– Ты в порядке, Кон?

– Думаю, что да. Мы должны вернуться к нашему кораблю. Помоги мне подняться.

Кора приложила все усилия, чтобы поднять своего командира. Когда это удалось, они направились к лесу.

– Река, – прошептал Кон окровавленными губами. – Нужно придерживаться ее.

– Мы почти там.

Кон шел, спотыкаясь и падая. Он держался за Керу, чтобы не упасть. Вдруг, подскользнувшись, он схватил ее за талию. Кера вскрикнула от боли – командир задел поломанное ребро. Она задержала дыхание, слезы текли из глаз.

Впереди послышался шум воды. Он был едва слышен из-за ревущего ветра. Но теперь можно было ориентироваться по нему. Гроза продвигалась на запад. Сложное переплетение молний, похожее на голову медузы, изрезало все небо. Одна из них ударила в старое дерево, которое возвышалось над лесной тропой. Оно вспыхнуло, разбрасывая снопы искр в разные стороны. Кера толкнула Кона за другое дерево. Всего одно мгновение, но было уже поздно. Кусок ствола вонзился в грудь Кона. Он умер прежде, чем упал на землю. Кора смотрела на мертвое тело своего командира.

– Нет, – крикнула она, но тут же сжала губы.

«Так вот как планета встретила нас», – подумала она. Единственным ответом были ливень, гром и треск горящего дерева. Кера осталась одна, но она была клингоном. Нужно обязательно выполнить задание. Или умереть, выполняя его.

Глава 17

Ширн О'Тей был любезным хозяином. Его покрывало оказалось роскошным меховым ковром из шкур занигрета. Пир в честь праздника проводился во время одновременного выхода обеих лун. Событие это происходило четыре раза в год. Именно оно свидетельствовало о смене времен года. Все поклонялись новым лунам, которые должны были появиться следующей ночью.

Широкие деревянные тарелки с мясом, разнообразными овощами и растениями были по душе проголодавшимся членам экипажа шаттла. Все это так отличалось от ягод и консервов, которыми они питались последнее время. Теперь, сняв грязные, превратившиеся в лохмотья термокостюмы, Маккой и Кейлин набросились на еду. Спок ел только овощи и фрукты. Все трое внимательно слушали, что рассказывал Ширн о жизни в горах.

– Мы живем здесь уже много лет, – говорил старик. – Наши отцы нашли эту долину и восприняли ее как дар богов. Как вы уже заметили, мир за горами Кинарр не очень гостеприимен.

– Зато вы очень гостеприимны, – заметил Маккой, жуя.

– Буря, которая бушует за горами, – это обычное дело? – спросил Спок.

– Погода портится даже в горах, но не здесь. На нашем плато редко бывает что-либо большее, чем легкий снегопад. Снежные овцы жили в этой долине еще до того, как наши отцы пришли сюда. И тогда они стали приручать этих животных. У нас есть предания, которые обычно рассказывают дети во время праздников. Таким образом, наша история переходит из поколения в поколение. Тола, ты начнешь.

Прелестная девочка встала с покрывала в дальнем конце пещеры. Она подошла к Ширну и встала перед ним. Ей можно было дать не больше восьми лет. Она носила браслет с колокольчиками, которые нежно звенели, когда она двигалась. Ширн вручил ей свиток.

– Тола, расскажи историю о первой снежной овце.

Маленькая девочка сделала шаг в сторону от старейшины и начала повествование важным голосом:

– Наши отцы встретили снежную овцу в расщелине Кинарр. Она была с большими рогами, намного больше, чем в наши дни, – рассказчица знала историю наизусть и рассказывала, не заглядывая в свиток. – И остановила их овца и сказала: «Вы не можете находиться здесь. Это священная земля, и только святые люди могут жить на ней.» И ответили ей наши отцы: «Мы святые. Боги ветра повелели тебе хранить эту землю для нас.» И тогда…

– Отлично, Тола, – сказал Ширн. Его глаза блестели от удовольствия.

– Киндрел. Ты следующий.

Киндрел оказался белокурым мальчиком лет тринадцати. Он взял свиток и стал читать старательно и с чувством.

– «Докажите, что вы святые», – сказала овца. И Первый отец схватил снежную овцу за рога, и они стали бороться. Так продолжалось четыре времени года. Когда же прошло четыре времени года, снежная овца сказала: «Я самое сильное живое существо, посланное охранять священные земли. Только святые люди могут быть такими сильными. Вы поистине кинарри – дети Кинарр. Добро пожаловать жить с нами в мире. Мои братья и сестры будут служить вам.» Вот история о первой овце, – закончил Киндрел. Он медленноа свернул свиток и отдал его Ширну.

Старик величественно кивнул. Сделав церемониальный поклон, мальчик вернулся на место, где сидела его семья.

К этому времени тарелки были опустошены. Ширн хлопнул в ладоши, чтобы пустую посуду убрали. Вместо нее были вынесены засахаренные фрукты и напиток из древесного сока. Спок поинтересовался у старейшины, почему его люди не изменили свой образ жизни.

– Потому что у нас нет на это причин, мистер Спок. Я пошел в школу, когда был мальчиком. Мой отец отправил меня в федеральную колонию, в надежде на то, что я смогу там чему-нибудь научиться. Научиться, чтобы помочь своему народу. Я многое увидел и понял: лучшего не найти.

– Я вас не совсем понимаю, – спросила Кейлин.

– Мне стало ясно, что лидер не может заставить измениться своих людей. Они сами знают, что делать. У нас здесь небольшая община, около пятисот человек. Горячие источники в пещерах позволяют заниматься садоводством. Когда темно, мы используем фонари, которые покупаем у торговцев. Снежные овцы обеспечивают нам мясо, молоко, сыр. Из их шерсти мы делаем одежду и другое. В сущности, мы живем благодаря овцам. Единственная наша проблема – это нападения занигретов, которые случаются обычно ночью. Вот почему в это время мы держим скот в пещерах. Та, которую вы нашли, сбежала из стада.

– Такая структура хозяйства в современном мире…

– Очень трудна. Наше поколение стремится к новому – мы осваиваем новые инструменты, ведем широкую торговлю. Но мы не стремимся нарушать традиции, отказываться от старого ради неизвестного нового.

– Это Шангри-ла, – пробормотал Маккой.

– А что это означает? – спросил Ширн.

– Старая земная легенда. О месте в Гималаях, где за тысячи лет почти ничего не изменилось. И люди там почти не стареют.

Ширн разочарованно засмеялся:

– Как видишь, доктор, мы совсем не стареем.

– А что такое Гималаи? – наконец решилась спросить Кейлин.

– Это горы на Земле.

– Если позволите, – сказал Спок, – каким образом осуществляется у вас преемственность руководства?

– У нас своеобразный синтез демократии и – не удивляйтесь, пожалуйста, – монархии. Старший ребенок правителя является его преемником, если большинство общины не проголосует против. Но у нас редко бывают споры. Например, моя дочь – мать Толы – будет править вместо меня, когда я умру.

Беседа в конечном счете перешла в разговор о короне Шада. Кейлин слушала молча, так как очень устала.

– Можем мы увидеть корону? – спросил Маккой.

– Здесь короны нет, – сказал Ширн.

– Где же она тогда находится? – спросил Спок.

Ширн поджал губы.

– В надежном месте. Король Стиввен предупреждал меня о том, что она не должна быть легкодоступной, в случае, если его враги узнают, где он спрятал ее. В сущности, даже король не знает, где спрятана корона.

– Ну, а сможем мы получить ее сегодня ночью? – полюбопытствовал Маккой.

– Боюсь, что нет. Нам потребуется время, чтобы добраться до местонахождения короны. Но мы не сможем отправиться, пока темно, – беспокойный взгляд появился на лице старейшины. – Даже тогда я не смогу вам просто отдать ее.

– Почему? – спросил Маккой.

– Потому что я обещал королю вернуть корону только законному владельцу.

Доктор рассвирепел.

– Кейлин и есть законный владелец. Вы должны верить этому.

– Что касается меня, я верю всему, что вы рассказали. Но я дал клятву. Кейлин должна доказать.

– Наши слова недостаточно убедительны? – глаза Маккоя яростно загорелись. – Вы не верите нам.

Кейлин дотронулась до руки разгневанного доктора.

– Ширн прав. Я должна буду то же самое доказывать на Шаде. Ну, а прежде всего здесь, на Сигме.

– Каким образом?

– Нужно показать, что я обладаю властью времен, что я могу управлять кристаллами короны, – Кейлин вздохнула и отвернулась.

Принцесса нашла Спока в зале с рукописями, рядом с главной пещерой. Праздник уже закончился. Здесь, в хранилище истории горцев, находились шкафы, заполненные свитками, на которых была записана история пастухов Кинарри с самых первых дней пребывания на плато. Тщательно написанные рукописи свидетельствовали о жизни горцев. Спок внимательно изучал все, что было в записях, стараясь не упускать из внимания ни единой мысли.

Он читал и самое важное записывал на свой трикодер. Ему казалось, что сделать это необходимо. Ширн поведал Споку, что архив открыт для всех интересующихся. Но неизвестно, чем могла закончиться подобная доверчивость.

Вулканец посмотрел на Кейлин, которая села на ковер рядом с ним.

– Интересно то, о чем ты читаешь? – спросила она.

– Угу, – ответил Спок.

– А чем интересно? – продолжала любопытствовать Кейлин.

– Всем. Разве не замечательно, что общество, живущее на сравнительно примитивном уровне жизни, имеет такие подробные исторические записи?

– Обычно подобные сведения передаются из уст в уста, из поколения в поколение. Да?

– Верно, – удивленно ответил Спок.

Кейлин улыбнулась.

– Социальная история была одним из моих любимых предметов, – улыбка медленно исчезла с лица девушки. – Мне кажется до сих пор, что я маленькая ученица.

– Это не страшно, – сказал Спок. – Я никогда не понимал, почему взрослые внушают своим отпрыскам, что период взросления, как ты это называешь, – только этап жизни, что настоящая жизнь впереди.

– Ты не согласен?

Спок покачал головой.

– Возможно, терминология приводит к возникновению ошибок. Нужно думать самому. Если жизнь человека понимать как физическое развитие, а потом угасание… – он замолчал. – Это не стоит называть жизнью, – наконец, заключил Спок.

– Для большинства людей ваша идея неприемлема, – сказала Кейлин с ироничной улыбкой на губах.

– Да. Именно поэтому доктор Маккой обвиняет меня в излишней рациональности. Вместо того, чтобы самому стать менее эмоциональным.

– И как вы думаете, кто из вас прав?

– Оба правы.

– Как так? – удивилась Кейлин. – Вы только что говорили, что нужно бороться со своими эмоциями.

– У вулканцев тоже есть эмоции, – ответил Спок. – Тем не менее, мы не позволяем чрезмерной эмоциональности наносить вред разумной наблюдательности и рассудительности.

– Хотела бы я быть вулканцем. Короли и королевы должны обладать вашим характером.

– Это совсем не обязательно, Кейлин.

– Но я наблюдала за тобой. Ты можешь правильно оценить ситуацию, дать ценный совет, сделать выбор. И самое главное – действовать в критический момент, – она вздохнула.

– Не делай выводы, опираясь на неполную информацию. Ты наблюдала за мной только в некоторых ситуациях.

– Но я знаю, я видела…

– Ты видела меня действующим в качестве лидера, потому что задание капитана Кирка обязывало меня к этому.

– А ты сам хочешь быть капитаном?

Спок сдержал снисходительную улыбку. Ему часто приходилось слышать этот вопрос.

– Нет. Я предпочитаю собирать сведения и предоставлять их тем, кто может лучшим образом распорядиться этой информацией.

– Но ведь ты командуешь операцией на Сигме.

– Как вулканец и офицер Звездного флота я выполняю эти обязанности, возложенные на меня. Капитан Кирк является образцом командира. Вот у кого можно многому поучиться.

– Что помогает стать лидером, мистер Спок?

Первый офицер замолчал. Он вспомнил капитана Кирка.

– Способность давать задания, хорошо знать подчиненных и доверять им полностью, чтобы на них можно было положиться так, как если бы ты сам выполнял эту работу. Если ты доверяешь людям, они доверяют тебе.

– Я имею в виду не только капитана Кирка.

– Понимаю, но я не знаю лучшего примера, – сказал Спок.

– Именно это говорил мне и отец, – Кейлин вздохнула. – Я хочу, чтобы капитан был здесь, чтобы я могла поговорить с ним. Или мой отец.

– Ты могла бы поговорить с Ширном О'Теем, – посоветовал Спок. Кейлин просияла.

– Думаю, что да.

Маленький бородатый человек ходил взад и вперед, подпрыгивая. Он почти кричал на Ширна.

– Я клянусь, что это мой самец!

Другой сигманец наклонился к нему и с угрозой произнес:

– А я говорю, что он мой. Он вернулся в пещеру с моим стадом, значит, самец мой.

Сидя между спорящими на своем белом ковре, Ширн терпеливо слушал, выжидая удобный момент, чтобы вмешаться. Когда бородатый мужчина замолчал, чтобы перевести дух, старейшина заговорил.

– Мне кажется, что самец умрет от старости прежде, чем вы договоритесь.

– Нет, этого не случится. Я буду драться за него! – возбужденно воскликнул бородатый мужчина.

Пастух, который был моложе, яростно завопил:

– Ты всегда готов драться, Блей. Когда ты…

– Подожди, Дерган, – сказал Ширн, – у Блея есть преимущество. Борьба – это один из способов уладить спор.

Бородач широко расставил ноги, а руки упер в бедра. Он как бы говорил Дергану: я предупреждал тебя.

– Но, – продолжал Ширн, – это очень беспокойный способ. Даже если ты победишь, – он посмотрел на Блея, – то получишь синяки. А кроме того, устанешь. Помню, когда я был молодым и поборол снежную овцу. Я победил, но так устал, что не мог утащить животное в свое стадо. Овца убежала и попала в лапы занигрета.

Блей закусил губу. Казалось, что его воинственный пыл угас. Ширн смотрел то на одного, то на другого спорщика.

– А другой способ разрешить спор есть?

– Конечно. Вы могли бы убить самца и разделить его пополам.

– Подождите, – запротестовал Дерган. – Этот самец будет производить потомство в течение многих лет. Я не собираюсь убивать свою племенную овцу. В моей семье хватает еды.

– Я тоже против! – воскликнул Блей.

– Ну тогда как насчет раздела потомства?

– Никогда! – проревел Блей. – Мне придется ждать три праздника до появления детеныша. А тем временем самец будет стараться в стаде у Дергана.

– Дерган, у тебя есть самки, которые должны родить? – спросил Ширн.

– Да.

– Скажи честно, у тебя же не было этого самца, когда ты отправился утром пасти своих овец.

– У него тоже не было! У самца нет клейма!

Старейшина встал.

– Как насчет следующего решения? Дерган будет держать самца.

– Нет! – крикнул Блей.

– А Блей возьмет первого родившегося детеныша из стада Дергана. Он сам выберет – самку или самца.

– Но это несправедливо, – сказал Блей.

Ширн отвел его в сторону.

– Послушай меня, – сказал он, – ты выигрываешь. У него остается зверь, который и был у него. Ты же приобретешь молодую овцу. Разве это плохо?

Блей почесал бороду. Между тем старейшина направился к Дергану, который, нахмурившись, стоял в стороне.

– Я не согласен с этим, – решительно заявил он Ширну.

– У тебя останется то, чего раньше не было. А это лучше, чем уйти ни с чем да еще побитым.

– Ладно, – согласился Дерган.

– Я тоже согласен, – сказал Блей невесело.

– Самка или самец? – спросил Дерган.

– Я решу это, когда узнаю, кто родился.

– А я выжгу прямо сейчас клеймо на моем самце.

Мужчины поклонились Ширну, после чего вышли, поглядывая друг на друга с подозрением. Ширн улыбнулся про себя – он не переставал удивляться проблемам, с которыми его люди приходили к нему.

– У тебя хорошо получилось, – прозвучал слабый голосок.

Старик повернулся и увидел Кейлин, которая стояла у входа в пещеру.

– А, ты следила за нами. Тебя интересует Суд Гор? – он ласково посмотрел на девушку. Она засмеялась и подошла к нему.

– Эти пастухи были готовы удавить друг друга, но благодаря тебе они ушли удовлетворенными.

– Просто здравый смысл, дитя мое.

Лицо Кейлин омрачилось.

– Почему вы называете меня «дитя»?

– Прости. Я просто оговорился. Ты взрослый человек и скоро будешь править своим народом.

– Я боюсь этого, – Кейлин опустила глаза.

– Быть взрослой или быть правителем?

– Мне кажется, что я боюсь и того, и другого. Вдруг меня не признают королевой?

– Признают, если сможешь носить корону, которую твой отец оставил здесь. Остальное будет зависеть только от тебя.

– А когда ты был молодым, то тоже боялся?

– А как ты думаешь? – старик взял ее за плечи, подвел к мягкому ковру и усадил девушку. – Я тоже не знал, что делать, когда стал править здесь. Я был совсем молодым, когда умерла моя мать.

Кейлин пристально посмотрела на старейшину.

– Как же ты научился управлять своим народом?

– Я читал, задавал вопросы, наблюдал. Пришлось оглянуться, чтобы выяснить, что было в прошлом хорошо, а что нет. Хороший правитель всегда согласовывает свои поступки с обстоятельствами.

– Но как я буду знать, чего хотят мои люди?

Ширн засмеялся.

– Ты это узнаешь. Они сами тебе скажут. Сложность состоит в том, что нужно чувствовать разницу между тем, что они говорят, чего хотят и тем, что нужно делать на самом деле.

– Научи меня, – Кейлин умоляющим взглядом посмотрела на старейшину горцев.

– Нет, Кейлин. Если ты и научишься этому, то только сама. Никто не сможет помочь в этом.

– Я не понимаю, как можно посвятить всю жизнь тому, чтобы доказывать – я повелитель Шада, я правитель Шада…

– Тебе не нужно этого делать. Твой народ сам скажет: Кейлин – наша королева. Ты должна доказать делами, своей добродетелью, умом, что достойна называться королевой Шада.

Принцесса крепко обняла старика и покинула пещеру.

Маккой возился со своей постелью, когда Кейлин нашла его в боковой пещере. Это помещение было меньше главной пещеры, но зато намного уютнее. Кейлин хотелось немного прогуляться. Доктор не заставил себя долго упрашивать.

Ночной воздух стал прохладнее, но все-таки без ветра погода была приятной. Девушка взяла под руку Маккоя, и они направились по дороге, вымощенной булыжником, которая вела к ступенькам алтаря. Кейлин призналась доктору в своих страхах и рассказала о беседах со Споком и Ширном.

– Они помогли тебе? – спросил Маккой.

– Кое в чем. Хотя…

– Ну, это звучит неубедительно.

Кейлин опустила голову и печально улыбнулась.

– Доктор, я в таком замешательстве, – было видно, что девушка смущена.

– Эй, мы достаточно знаем друг друга. Говори, что случилось. И почему ты не зовешь меня Леонард? Добрый доктор Леонард.

Это заставило девушку улыбнуться. Она прижалась ближе к Маккою, когда они переходили через низкую каменную стену.

– Скажи мне, что ты думаешь? – спросила Кейлин.

– О чем?

– О руководстве. – Маккой фыркнул.

– Почти ничего не знаю об этом. Я один из самых безалаберных и легкомысленных людей в мире. Кто-нибудь скажет мне что делать, и я делаю.

– Цитирую Леонарда Маккоя: «Чепуха».

– Спок наш руководитель. Наверное, тебе стоит прислушаться к его словам.

– Он утверждает, что делает только необходимое. Но ведь ты всегда подвергаешь сомнению его приказы. Хотя, как правило, следуешь им. Мне кажется, что твое сомнение должно на чем-то основываться.

Маккой обиделся.

– Ты хочешь сказать, что я не соглашаюсь из духа противоречия?

– Наоборот. По моим наблюдениям, с тех пор, как мы появились на «Энтерпрайзе», – Кейлин смотрела прямо в глаза Маккою, – капитан и мистер Спок всегда прислушивались к твоим замечаниям. То есть, ты можешь влиять на них, можешь управлять лидерами.

Маккой задумчиво посмотрел на черное небо с россыпью звезд.

– Ты очень восприимчива, молодая леди. Полагаю, что я немного разбираюсь в этом вопросе. Но только благодаря общению с людьми, подобными капитану Кирку.

– А чем они выделяются, эти люди? Что делает их особенными?

– Понимание и сострадание, – не задумываясь, ответил доктор. – Вот чем Джим отличается от других. Он никогда не заставляет делать то, что сам бы не стал делать. Кирк много требует от подчиненных, но при этом он понимает их проблемы. Думаешь, ты сможешь так?

– Я… я не знаю.

– Ну, а я знаю. И говорю, что сможешь. Вот так. Не сомневайся в себе и верь окружающим.

– Нет, действительно. Спок говорил о поручении и доверии. Ширн говорил о здравом смысле и о том, что нужно прислушиваться. А ты говоришь о сострадании и понимании. Кого же мне слушать? – она умоляюще посмотрела на доктора, – Что нужно, чтобы стать хорошим руководителем?

Маккой нежно держал ее за плечи.

– Все из того, что ты слышала.

Кейлин крепко прижалась к доктору, затем внезапно отпрянула. На мостовой лежал снег, мягкие снежные хлопья медленно падали, лениво ложась на землю. Доктор плотнее натянул свою парку из руна.

– Я так боялась, что буду чувствовать себя потерянной без отца, но это не так.

– Не удивляйся.

– Да, – сказала Кейлин, – я скучаю по нему больше, чем когда-либо скучала… Знаю, что не могу его увидеть. Может быть, мы никогда больше не встретимся в этой жизни. Если он умер, я знаю, что боги позаботятся о нем, – девушка посмотрела на Маккоя. – Я так благодарна тебе и мистеру Споку. Разве смогла бы я сделать все…

– Уверен, что смогла бы. Ты недостаточно веришь в себя.

– Ты и мистер Спок – вас я действительно люблю, ну и свою семью, конечно. Еще несколько дней назад я даже не знала ваших имен, а сейчас чувствую, как вы близки мне. Твое присутствие делает меня спокойной. Я знаю, что обо мне заботятся прекрасные люди.

Маккой почувствовал, что краснеет от смущения. Он взял руку Кейлин в свою.

– Это хорошо. Твои слова делают меня счастливым. Но ты не знаешь нас со Споком.

– Почему?

– Есть психологический термин – синдром кризиса. Это то, с чем мы сейчас столкнулись. Впервые синдром кризиса был описан в двадцатом веке. Люди, оказавшиеся в спасательных шлюпках, под обвалом в тоннеле или в другой ситуации, которая угрожает жизни, считают друг друга лучшими друзьями, братьями, близкими влюбленными. Но когда-нибудь это все заканчивается, люди снова расходятся, расползаются по своим раковинам. Их сближала опасность, и когда она исчезала, то же самое происходило с чувствами людей.

– Но я не хочу, чтобы эти чувства проходили, Леонард. Я никогда не испытывала их до этого.

– Не беспокойся, мы никогда не станем чужими.

Кейлин прислонилась к снежной стене. Слезы катились по ее щекам.

– Но я люблю тебя.

– Уже слишком поздно для того, чтобы читать, мистер Спок, – сказал Ширн, стоя у входа в пещеру. – Мы отправимся в путь рано утром.

– Я еще немного побуду здесь, если можно. Эти записи настолько увлекательны, что я утратил чувство времени.

Ширн посмеивался.

– Доктор Маккой сказал мне, что ты любишь использовать это слово – увлекательный. Вулканцы, насколько я знаю, не увлекаются. Но мне нравится твой интерес к нашей истории.

– Спасибо. Доктор и Кейлин уже пошли спать?

– Я не знаю, – Ширн нахмурился. Спок и старейшина отправились в спальню, но там никого не оказалось. Ширн нахмурился еще больше.

– Где они могут быть так поздно?

– Возможно, Кейлин захотела прогуляться, а доктор сопровождает ее.

– Если это так, мы должны немедленно вернуть их назад. Это очень опасно – ночью гулять в горах, – сказал Ширн.

Он указал дорогу, и встревоженные друзья поспешили на поиски.

Глава 18

Выложенная камнем дорога закончилась, но Кейлин и Маккой решили идти дальше по тропинке, которая тянулась вдоль высокой скалы. Гладкая стена поднималась вверх, незаметно переходя в темное небо. Было трудно понять, где она заканчивалась. Под ногами гуляющих склон спускался на сотни футов, плавно переходя в долину. Кейлин и Маккой шли рядом.

– Любовь… Это не то чувство, которое ты можешь испытать за двадцать минут. Или за несколько дней, – сказал Маккой.

– Тогда что это? – спросила девушка, сдерживая слезы.

– Это… Это у каждого бывает по-разному.

– А у тебя?

Доктор откашлялся. Предстоял нелегкий разговор.

– Много всего. Заботиться о ком-то больше, чем о самом себе. Получать удовольствие от общения, доверять полностью.

– У меня точно такое же чувство. Все, что ты сказал, – это о нас с тобой.

– Кейлин, – растягивая слова, проговорил Маккой, – я не тот, кто тебе нужен.

– Почему? Неужели ты не любишь меня?

– Я только лишь старый провинциальный доктор. Из меня не получится супруга царствующей особы.

Но Кейлин не слушала его. Вместо этого она обвила руками шею Маккоя и поцеловала его в губы. Этот поцелуй не был невинным, и, к собственному удивлению, доктор ответил на него. Они держали друг друга в объятиях, как влюбленные, и он поцеловал ее волосы.

– Кейлин, я гожусь тебе в отцы.

– Но ты мне не отец, – прошептала она.

В действительности так оно и было. Он испытывал чувства, которые, как ему казалось, умерли уже давно. Но это оказалось не правдой. Доктор не утратил способности любить. Любить не только телесно. Безрассудное желание разделить свои чувства, быть рядом и никогда не расставаться. Но мог ли он в действительности любить эту девушку?

В нескольких ярдах от них послышался какой-то шум. Словно упало что-то мягкое и тяжелое. Доктор мельком взглянул в ту сторону и увидел ком снега, которого раньше там не было. Может быть, это чья-то шутка?

Не успел он повернуться, чтобы оглядеться вокруг, как зловещий рык разорвал ночную тишину. На людей налетело какое-то животное. Маккой почувствовал боль и горячее дыхание из пасти этого зверя. Падая, доктор каким-то образом умудрился оттолкнуть Кейлин в сторону. Большие лапы сдавили горло Маккоя. Отступать было некуда, если только по скале.

Вдруг доктор услышал пронзительный жалобный вой, голова его закружилась. Он перестал чувствовать тяжесть на своих плечах. Его схватили руки… Но Маккой уже был без сознания. Спок и Ширн подняли бесчувственное тело доктора. Нужно было спешить в деревню.

Маккой открыл глаза. Тело ужасно болело. Волна головокружения обрушилась на него. Ощущение было отвратительное. Первое, что увидел доктор, придя в себя, было лицо Спока. Маккой провел языком по губам – казалось, что они принадлежат не ему.

– Что за армия прошлась по моему лицу, Спок?

– Я очень рад, что ты пришел в себя, доктор.

– Что случилось?

– Что случилось? – иронически переспросил старший офицер. – Просто-напросто на тебя напал занигрет.

Маккой простонал.

– Значит, я победил?

– В общем, да. Правда, с нашей помощью. Зачем вы гуляли так поздно? Все могло закончиться намного хуже.

– Я забыл о предупреждении. Кейлин хотела… О, боже! С ней все в порядке?

– Она цела и невредима. Я дал ей успокаивающее средство и уложил спать.

Маккой с облегчением вздохнул.

– Из тебя получилась бы отличная нянька, Спок. Последнее, что я помню, – это снежный ком.

– Я прочел об этом. Довольно изобретательный способ занигрета охотиться. Он отвлекает внимание жертвы тем, что бросает ком снега или скалы своим хвостом, а потом атакует сзади.

– Ох, я чувствую, будто моя спина сломана. Хотя, если бы это было так, я бы чувствовал себя еще хуже.

– С чувством юмора у тебя все в порядке.

– Не будь таким саркастичным с раненым человеком. Насколько я плох?

– У тебя незначительные раны и кровоподтеки.

– Это утешает. Заметь, всего лишь утешает, но не успокаивает, – Маккой ухитрился сесть. – Если я могу сидеть, значит, могу и передвигаться.

Тут он заметил Кейлин, которая крепко спала и сопела на всю пещеру.

– Спок, ты что, скормил нашей принцессе все снотворное?

– Нет. Просто я хотел, чтобы она быстрее уснула.

– Послушай, – тихо сказал доктор, – Кейлин влюблена в меня.

– В самом деле? – вулканец поднял бровь от удивления.

– Не делай вид, что ты так удивлен. Как оказалось, я весьма привлекателен.

– Никогда не сомневался в этом, – ответил Спок и одобрительно улыбнулся.

– Но что мне делать? Как поступить в такой ситуации?

– Мне неудобно обсуждать этот вопрос.

– Я не требую слез, романтического настроения от расчетливого сердца вулканца. Мне нужна только логическая оценка ситуации. Неужели ты даже на это неспособен?

Спок поджал губы. Маккой пожалел о своих словах. В течение долгих лет он упрекал вулканца за его неспособность чувствовать, разглагольствуя о том, что логика в жизни – не самое главное. Временами он размахивал этой точкой зрения, как дубиной. Спок терпеливо сносил наскоки доктора. Иногда Маккой начинал раскаиваться, но, как правило, быстро забывал об этом.

– Я хочу услышать твой совет, – Маккой посмотрел на вулканца.

«Мне нужна его помощь. Кажется, проблема разума не правильно решалась мною до сих пор. Я позволил своим чувствам препятствовать выполнению задания Звездного Флота. Я не могу относиться к Кейлин как к молодой леди. Даже желания девушки в такой ситуации нельзя принимать во внимание. Кейлин должна помочь своей планете. Ты слишком стар, чтобы быть пылким влюбленным, Маккой.»

Спок кашлянул, чтобы внести разнообразие в тишину. Маккой понял, что проблему нужно решить как можно скорее.

– Этот предмет обсуждения не входит в сферу моей компетенции, доктор Маккой, – повторил Спок.

– Но ты единственный, кто сейчас рядом со мной. Необходим твой совет.

– Ну хорошо. Из всего, что ты говорил, я понял следующее – ты в затруднительном положении.

– Правильно понял. В этом тебе не откажешь.

– Если ты не разделяешь чувства Кейлин, единственный путь заставить забыть о происшедшем – сказать ей обо всем откровенно. Чем больше будешь оттягивать этот момент, тем труднее будет решиться, – Спок сделал паузу и, подумав, добавил:

– Разряжение атмосферы, так сказать, уменьшит степень смятения.

– Скажи по-человечески, – пробурчал Маккой.

– То есть такой вариант даст возможность Кейлин полностью сосредоточиться на короне.

– Итак, я должен сказать принцессе Шада…

– С другой стороны, ее реакция непредсказуема. Если она узнает, что ты не разделяешь ее чувства, – Спок задумался, – это может подорвать способность Кейлин управлять кристаллами короны.

– Значит, я не должен говорить ей этого, – Маккой нахмурился. Спок почесал подбородок.

– Мне только что пришел в голову третий вариант. Может быть, девушка уже в таком замешательстве, что ее сосредоточенность…

– Тогда, что бы я ни сделал, это не будет иметь значения, – сказал Маккой в полном отчаянии. – Ты оказал огромную помощь, Спок.

– Полагаю, что это не так, – ответил тот. Маккой покачал головой, сердиться было не на кого.

– Извини, ты пытался помочь. Я думаю, что решать эту проблему придется мне самому.

Утро было ярким и безоблачным. Маккой не спал всю ночь и поднялся с первыми лучами солнца. Он пошел на утреннюю прогулку. Было интересно наблюдать за тем, как внизу, на пастбище, рассеивается густой туман. Пастухи выводили овец группами. Начинался новый день. Новые проблемы, новые радости. Каждую группу сопровождали четверо или пятеро горцев, женщины и дети помогали им, подгоняя непослушных овец, чтобы они держались вместе и шли за вожаком.

Снежные овцы казались мирными существами, которые послушно следовали приказаниям людей. Стада двигались к своим пастбищам по путям, протоптанным за много лет. Овцы и пастухи были похожи, как это ни смешно. «А почему бы и нет? – подумал Маккой. – Обычная жизнь, но при этом сытая и мирная.» За все время его путешествий Сигма была первой планетой, где жизнь оказалась не борьбой, не выживанием, а наслаждением. Может быть, даже и счастьем. Маккой поймал себя на мысли, что хочет остаться здесь. «Если «Энтерпрайз» никогда не вернется за ними. Шангри-ла», – снова подумал он, продолжая наблюдать за пастухами, которые теперь были едва заметны.

Спок тоже встал рано. Он отправился в пещеру, где хранились записи, чтобы продолжить вчерашнюю работу. Ему никогда не надоест изучать прошлое, соединяя в целое факты и легенды, чтобы восстановить всю цепь событий до настоящего момента.

Кейлин проснулась последней. Она умылась теплой водой, которая вытекала из дымящегося источника, и осталась в пещере, ожидая Маккоя, пока тот не нашел ее там. Она улыбалась лучезарной улыбкой, но выражение его лица было мрачным, – Что случилось, Леонард?

– Ничего, я только неважно чувствую себя после охоты на занигрета. Это был последний раз, когда мы вместе гуляли.

– Не говори так, – сказала она и поцеловала его в щеку.

– Ну, как ты себя чувствуешь сегодня утром? Ты готова к путешествию?

– Думаю, что да. Но мне страшно. Ради всего этого мы проделали огромный путь.

– Конечно, наше путешествие нельзя назвать приятным, но мы все преодолели, не так ли?

Она закрыла глаза.

– А что, если я обману ваши ожидания?

– Даже не думай об этом, – он крепко ее обнял. Кейлин положила голову ему на плечо. Доктор закусил губу – предстояло объяснение. Ужасное объяснение. Именно сейчас Кейлин должна узнать всю правду. Сейчас или никогда. Правильно сказал Спок. Маккой не любил Кейлин. То есть любил. Но не так, как она хотела этого.

– Кейлин, нам нужно поговорить.

Она посмотрела на него широко открытыми глазами.

– О чем?

– Мы начали этот разговор прошлой ночью, когда занигрет напал на нас.

Она улыбнулась, вспомнив о поцелуе.

– Насколько я помню, мы ничего не обсуждали. Мы… – она попыталась поцеловать его, но Маккой отстранил ее и освободился из объятий. Улыбка исчезла с лица Кейлин.

– Я не понимаю.

Доктор отвернулся.

– Кейлин, я… – он вздохнул и продолжил:

– Между нами ничего не может быть.

– Но я никогда не встречала такого человека, как ты.

– В этом все и дело. У тебя не было возможности его встретить. Ты жила на маленькой заброшенной планете, перед тобой стоят великие цели.

– Я хочу, чтобы ты помогал мне.

– Я не могу. Ты должна сама.

– Но я люблю тебя.

– Это не так, и скоро ты поймешь это. Я забочусь о тебе. Я горжусь тобой. Ты столько узнала нового за время нашего знакомства. Мне кажется, что ты моя дочь. Но я не гожусь тебе в мужья.

Слезы катились по ее щекам, но она не замечала этого.

– То время, что мы провели вместе, все, что мы говорили друг другу, – все это ничего не значит, так? – она говорила спокойно.

– О, нет. Это значит очень много. Но это не любовь, это не заканчивается супружеством. Это… дружба, привязанность.

– Ты не должен ничего объяснять, доктор Маккой.

– Ты можешь по-прежнему называть меня Леонардом.

– Думаю, что лучше не надо. Ты прав в одном – я многое узнала. Узнала, что, может быть, лучше не верить никому или не подпускать никого слишком близко.

– Кейлин, не надо.

– Думаю, что будет лучше, если ты сейчас оставишь меня одну.

Маккой проглотил все слова, которые рассерженная девушка швырнула в него. Ему хотелось обнять Кейлин, сказать, что он любит ее, но… Доктор повернулся и пошел прочь из пещеры.

Маккой шел с опущенными глазами и чуть было не наткнулся на Спока в главной пещере.

– Кейлин приготовилась к путешествию?

– Не знаю.

– Ты говорил с ней, доктор?

– Да. Думаю, что я совершенно напрасно сделал это.

– Она плохо восприняла твои слова?

Маккой кивнул.

– Я чувствую себя так, словно на меня напал десяток занигретов. Честность не всегда уместна, особенно, когда нет в ней нужды. Мне кажется, что я поступил не правильно.

Глава 19

Ширн сидел на стене, которая тянулась вдоль дороги. Щурясь от утреннего солнца, он наблюдал за Кейлин, которая только что вышла из пещеры. Облаченная в парку, слишком большую для нее, принцесса казалась маленькой девочкой.

Старейшина надеялся, что помог ей вчера вечером. Их разговор о власти, советы Ширна, его благожелательность… Но все-таки старик сомневался. Ведь он управлял небольшим количеством людей, а Кейлин должна руководить целой планетой. Это совершенно различные вещи. Ширн часто думал о себе как о хранителе старого дома, где содержится опыт его племени; наследие, накопленное веками.

Но молодая принцесса столкнулась с совершенно иной задачей – восстановление порядка на разоренной гражданской войной планете. Ширну хотелось помочь Кейлин. Предложить какой-нибудь проект или план действий. Было что-то такое в Кейлин, что возбуждало у всех, с кем она сталкивалась, желание помочь ей. Что это? Безмерность ответственности, возложенная на хрупкие плечи девушки, или юношеская чувствительность и ранимость, которые проявлялись в вопросах Кейлин и в жадности, с которой она выслушивала ответы? Это качество могло оказаться полезным, если пробуждало в других желание помочь. Но если это было простым любопытством…

Ширн выбрал двух рослых пастухов для сопровождения экспедиции. Спутников искателей короны Шада звали Фрин и Подер. Рослые и сильные горцы потребовались, чтобы провести в жизнь решение Ширна. Корону можно будет взять, если Кейлин обладает властью времен. Если кристаллы времени неподвластны ей, корона останется в горах. Фрин и Подер позаботятся об этом.

С провизией и запасным снаряжением в тюках, которые они несли за плечами, Фрин и Подер вели своего дядю Ширна и пришельцев по каменной дороге. Тропа, извиваясь, поднималась по большой горе к тому месту, где боги ветров бдительно следили за миром долины.

Кейлин одиноко шла в центре группы. Спок и Ширн держались позади нее, а Маккой угрюмо замыкал шествие.

– Не опускай голову, доктор Маккой, – сказал Ширн, – или ты свалишься со склона горы. Чем выше, тем тропа уже.

Доктор не отвечал. Разговор больше не возобновлялся. Искатели шли молча, погрузившись каждый в свои мысли. Спока интересовало, о чем думает сейчас Кейлин. «О том, как справиться с кристаллами короны? Или она занята переживаниями из-за неудавшейся любви? Лучше, если Кейлин думает о предстоящем испытании, но старший офицер не особо верил этому. И помочь невозможно. Это нарушало принцип невмешательства. Выяснять, о чем думает человек, что его волнует, и предлагать помощь, – для вулканца это неприемлемо. Но все-таки, несмотря ни на что, Спок испытывал жгучее желание узнать, что творится в душе Кейлин. Ну и помочь. Подобное поведение, не свойственное ему, старший офицер объяснял влиянием доктора. Плюс вся эта любовная история…»

Тем временем доктор Маккой распекал себя по первое число, «Почему я не смог удержать свой болтливый рот на замке? Наверное, действительно стареешь, доктор. Чем ближе к старости, тем глупее. Или ты не согласен?» Вреда от самобичевании не было. Но, к сожалению, помощи тоже.

Кейлин чувствовала себя нехорошо. Она была в полном замешательстве. Страх, горечь, гнев, разочарование – вот какие чувства переполняли ее. Она сердилась на себя за то, что ошиблась в чувствах доктора Маккоя и поставила его своим признанием в неловкое положение. Но при этом Кейлин была в ярости – Маккой не любил ее. Девушка разрывалась на части. Ей хотелось отомстить и… И в то же время она понимала, что ведет себя как ребенок. Она хотела показать, что все происходящее мало волнует ее, но ей не хотелось причинять страдания тому, кто сделал больно ей… Или тому, кто позволил ей страдать.

Вдруг в голове Кейлин мелькнула мысль: «Остановиться. Повернуться и столкнуть Маккоя с края тропы, а затем броситься самой в пропасть. Как мелодраматично. Фу!»

Поистине, она не знала, чего хотела. Сердце девушки переполняли чувства. Возможно, корона поможет разобраться.

Корона. Кейлин уже видела ее, когда была маленькой. Очень маленькой. Ее тогда держали на руках. Она попыталась восстановить в памяти то время, но не смогла. Отдельные образы, обрывки воспоминаний, промелькнувшие перед глазами картинки – это все, что удалось измученной девушке.

«Интересно, на что похожа власть времен? Это можно чувствовать? Может быть, это больно. Солнечный свет тоже чувствуется. Ветер тоже чувствуется. Похожа ли власть времен на явления природы? Может быть, это изменит и меня, – Кейлин остановилась и посмотрела на небо. – Пожалуйста, позволь ей изменить меня, – горячо пожелала она. – Позволь ей сделать меня такой, какой я хочу быть. Сильной, мудрой, опытной, достойной любви.»

Но в то же время Кейлин боялась предстоящего испытания. Человеку свойственно бояться неизвестного. «Может быть, власть над временем – дьявольское порождение. А испытание состоит в том, чтобы победить злую силу, заставить служить ее. Вдруг – не получится? Что тогда будет с ней, Кейлин? Нет. Власть должна быть силой доброты и света. – Девушку внезапно осенила мысль, что за все время, которое она провела с отцом, он ни разу не рассказывал ей о власти времен. Почему он так поступал? Кейлин почувствовала себя обманутой. – Как мог отец так поступить с ней?»

И тут же она ответила сама себе:

– Не мог. Если бы он был способен объяснить это, то обязательно бы сделал…

– Кейлин, – окликнул девушку Спок, – ты разговариваешь сама с собой.

Принцесса тяжело вздохнула и посмотрела на старшего офицера.

«Интересно, а как я узнаю, что обладаю властью времени? – подумала она. – Все это так неуловимо. Словно любовь. Кажется, что вот она. Ничего не остается, как протянуть руку и взять, но оказывается, что ты ошибся… – Кейлин оглянулась назад и взглянула на доктора Маккоя. Тот шел отрешенно, не глядя по сторонам. Кейлин чувствовала, что должна извиниться перед ним, простить его, но… Опять это «но». «Она хотела, чтобы Леонард Маккой любил ее», – девушка тихо застонала. В этот момент один из проводников обернулся, чтобы посмотреть, все ли в порядке. Кейлин покраснела и улыбнулась ему. Проводник тоже ответил улыбкой.

Когда молодые кинарри добрались до того места, где сужается тропа, они остановились, а Ширн шагнул вперед. Теперь он должен был вести путешественников. Они прошли через арку. Спок остановился, чтобы рассмотреть ее, Маккой хмуро глядел в спину старшему офицеру.

– Прелестно. Неужели это сделал человек?

– Похоже на дверной проем.

На самом деле так и было, тропа, по которой они шли, стала круто подниматься вверх. Это было настоящее восхождение. Маккой начал ворчать, но держался бодро. Все были обвязаны за пояс спасательными веревками. Спок помогал Маккою на трудных участках подъема. Наконец они добрались до площадки. Маккой тяжело опустился на землю.

– Отсюда, – сказал Ширн, – мы пойдем вдвоем с Кейлин.

– Подождите, – прохрипел Маккой.

– Почему мы не можем сопровождать Кейлин? – спросил Спок.

– Потому что этого требовал ее отец.

– Но мы прошли весь этот путь, – начал доктор.

Кейлин резко прервала его.

– Это наш путь. Мой отец сказал мне, что вы будете рядом до последнего момента. Остальное я должна сделать сама, – девушка старалась не смотреть на доктора, когда говорила. Тот беспомощно наблюдал за тем, как развязывали спасательные веревки. Кейлин и Ширн остались в связке.

Они взбирались по крутому обрыву и скоро исчезли за скалой. Подер положил свою руку на плечо доктору. «Чтобы помочь или остановить меня?» – подумал Маккой. Спок подошел к молодому проводнику и усадил доктора на плоский валун.

– Мы не можем отпустить ее вот так, Спок.

– У нас нет выбора.

– Ты думаешь, она не нуждается в нашей поддержке? Это очень опасно – Ширн старик. А что, если случится какое-нибудь несчастье с ним? Или с Кеилин?

– Я знаю, что ты беспокоишься. Я тоже озабочен.

Маккой испытывающе посмотрел на вулканца. Конечно, глядя на лицо Спока, трудно в чем-то удостовериться, но доктор поверил. Он хотел поблагодарить Спока, но не было ничего хуже смущенного вулканца, поэтому Маккой решил не рисковать.

Это был нелегкий путь. Руки, особенно пальцы, ужасно болели.

– Не смотри вниз, – предостерег ее Ширн.

– Я должна смотреть вверх? – спросила Кейлин.

– Да. Только не на меня. Смотри на уровне моих ног. Я сам буду следить за тем, что впереди.

– Но я… – ее слова утонули в крике. Булыжники покатились вниз по скале, под ногами не было никакой опоры, и Кейлин повисла на спасательной веревке.

Ширн поспешил успокоить девушку:

– Не бойся, я держу тебя. Набери воздуха и постарайся восстановить устойчивость.

Кейлин почувствовала веревку вокруг своей талии. Было не больно, но чувствовалось натяжение.

– Подтянись вверх с помощью рук. Вот. А теперь ищи место в скале, куда можно поставить ногу.

Без лишних движений она сделала то, что требовалось.

– Правильно. Ставь ногу в эту щель.

Теперь Кейлин чувствовала себя в безопасности. Но внутри все-таки таилось то жуткое ощущение, которое она испытала только что. Совсем успокоилась Кейлин, когда забралась на самую вершину скалы, где ее уже поджидал Ширн.

– Ну, как ты себя чувствуешь? – посмотрел он на принцессу.

– Было жутко, – ответила она, глядя вниз. Чистый снег покрывал этот мир над облаками. Солнечный свет насквозь пронизывал облака. Отсюда трудно было судить о расстояниях. Кейлин протянула руку старейшине горцев. Все на этой планете было не так, как на Оранде. Кейлин вспомнила свой дом, мать, отца, слуг… Где они сейчас?

Горная вершина, на которую забрались Ширн и Кейлин, была очень неудобной и даже опасной. Здесь нет плоских площадок, на которых можно стоять, не держась. Казалось, создатели этого мира не подозревали, что люди заберутся так высоко, в это необитаемое место. А может, это было сделано умышленно, чтобы отдохнуть от детей природы, которые сражались за свое господство.

На этой вершине не было никаких следов пребывания человека. Здесь был только свет, самая чистая сила, начало мироздания…

«… Иан, Бог среди всех Богов, зажег звезды. Одну за другой. И когда они были зажжены, запылал огонь счастья. Это был момент триумфа красоты. Иан мог создать живые существа и места, где они будут жить. И воскликнул Бог: «Я создал свет, который отдал звездам. Они будут гореть и сгорать, но появятся новые звезды. Во Вселенной больше не будет темно. Мрак навсегда изгнан в этого мира.» Иан увидел свет…»

– Да. Свет, – произнесла Кейлин, вспоминая легенду из Священной книги.

– Мы пришли, – сказал Ширн.

Кейлин осмотрелась. Они стояли перед небольшой пещерой. Вход в нее был завален камнем.

– Ты готова? – Кейлин кивнула. Ширн отодвинул валун, закрывавший вход, и вошел первым. Кейлин посмотрела на небо, на солнце. Даже звезды умирают, но при этом дают жизнь. Пока жива Кейлин, что она может дать Вселенной, своему миру, своему народу? Чтобы ответить на эти вопросы, нужно было время.

Пещера оказалась длинным тоннелем. Ширн освещал путь фонарем, взятым с «Галилео».

– Здесь тепло, – сказала Кейлин. – Совсем не так, как снаружи.

– Это вулкан. Но ты не беспокойся. Это спящий вулкан. В истории записано, что извержение произойдет позже.

Капля пота скатилась по лбу Кейлин. Она расстегнула свою парку.

– Как далеко мы ушли? – спросила девушка.

– Из-за темноты кажется, что мы идем долго. Но это не так.

Прошло еще немного времени, когда они подошли к концу тоннеля. Перед ними находилась пещера с куполообразным сводом, с которого капала вода. Пол покрывал мох, который был похож на ковер. Ширн оставил фонарь на большом камне и направился к стене. Оттуда он достал что-то завернутое в мерцающую материю и поднес Кейлин. Она посмотрела на старейшину горцев.

– Разверни это, Кейлин.

Зачарованная, она осторожно развернула материю и увидела корону Шада, предмет, ради которого они проделали огромный путь. Корона была скромно инкрустирована драгоценными камнями. Но именно этой благородной простотой она и была привлекательна. Не просто привлекательна, а действительно красива. Тут уже было неважно, являлась она короной Шада или еще чем-нибудь. Простой серебряный обруч. На нем было четыре гребня, по одному с каждой стороны. Они символизировали четыре стороны света и четыре божественных имени Шада, которые принадлежали богам. Передний гребень относился к Богу Иану. Здесь находилось два кристалла.

Кристаллы – пятиугольные блестящие камни, размером с дюйм в диаметре. Взгляд тонул в темной глубине камней. Кейлин дотронулась до короны кончиком пальца, и туман закружился, словно в водовороте, как снежное конфетти внутри наполненной водой детской игрушки. Наконец, туман внутри кристаллов помутнел, стал дымчатой смесью коричневого и серого цвета.

Кейлин была в оцепенении, когда смотрела на серебристый предмет в своих руках. В ее голове промелькнуло все, что произошло с тех пор, как они отбыли с Оранда. Путаница событий, беспорядочно связанных друг с другом. Словно в калейдоскопе. Образы времени неслись в безумном вихре, казалось, ничто не сможет их остановить.

– Скажи свое желание и надень корону, дитя мое.

Кейлин покорно кивнула. Затем она стала на колени в зеленый мягкий мох и повернулась в нерешительности в сторону Ширна. Она потеряла ориентировку.

– В какой стороне юг? – спросила Кейлин. Девушка покраснела от смущения. Ширн улыбнулся и повернул ее лицом на юг. Кейлин проговорила молитву, которой ее учил отец, готовя к этому дню.

– Я прошу силы, благодаря которой могу следовать дорогой, проложенной моими предками. О, Боги, помогите мне стать истинной дочерью своего народа, чтобы найти в себе силы вести свою страну только к свету и никогда во тьму. Спасибо Иану, моим родителям и предкам, – губы Кейлин пересохли от волнения. Сердце билось сильно-сильно, казалось, сейчас выскочит. Чтобы руки не дрожали, Кейлин прижала их к груди. Она хотела, чтобы старейшина сказал, что делать дальше, но старый пастух отступил назад и стоял позади нее в тени.

Принцесса медленно подняла корону над своей головой, глядя на нее. Затем стала опускать все ниже и ниже, пока…

– Проклятье, Спок, – ругался Маккой. – Я знал, что мы должны были пойти с ними.

Прошло уже много времени с тех пор, как старейшина горцев и Кейлин отправились за короной. Доктор шагал по площадке из стороны в сторону. Солнце уже клонилось к закату. Спок спокойно сидел на плоском камне и наблюдал за Фрином и Подером, которые болтали о своих делах.

– Доктор, не тревожьтесь раньше времени. В этой ситуации нужно ждать.

– Ждать! – воскликнул Маккой. – Я и так уже слишком долго жду!

Горцы прекратили свой разговор и посмотрели на доктора. Спок же решил успокоить Маккоя.

– В конце концов, ты так устал, что не смог бы продолжить путь сразу же.

– Зато теперь это у меня отлично получится. Нужна только тренировка. А за это время у меня было столько времени, чтобы лазить по горам и камням, что я могу забраться хоть на небо. Сейчас нам мешают только эти молодые самцы, – доктор указал на горцев.

– Осторожнее, – заметил старший офицер, – они понимают тебя.

– Вы понимаете меня? – передразнил Маккой вулканца, глядя на Фрина. – Ну, а если понимаете, то нечего сидеть сложа руки, – и доктор направился к горцам. Те вскочили на ноги. Спок бросился к Маккою.

– Ты что, одурел от горного воздуха? Ты же нарушаешь законы гостеприимства.

– Сам ты одурел, – буркнул доктор, но отошел в сторону.

– Доктор, – обратился Спок к Маккою.

Тот взглянул на вулканца, затем повернулся и увидел Кейлин с Ширном, которые спускались со скалы. Он бросился к ним, чтобы узнать, как дела, чтобы обнять Кейлин, но вдруг остановился и улыбка исчезла с его лица. Лицо Кейлин было заплакано. Глаза покраснели от слез. Такой доктор не видел принцессу со дня, когда был кризис у ее отца. Маккою стало не по себе.

– Что произошло?

Кейлин посмотрела на него. Ее глаза снова наполнились слезами.

– Я не смогла, – она бросилась к Маккою и заплакала, уткнувшись в мягкий мех его парки.

Доктор тоже спрятал свое лицо. Ему хотелось быть ближе к Кейлин. А еще он не хотел, чтобы видели, как он плачет.

Глава 20

Спок и Ширн беседовали, стоя на краю обрыва. Было видно, что старейшина тоже расстроен, но он был тверд. Корона Шада не спустится вниз, она останется в горах.

– Я несчастен как никогда, мистер Спок. Я жалею Кейлин, как собственную дочь. Но она не может управлять временем. Корона не нужна ей.

– Вы уверены в этом?

– У нее получилось очистить кристаллы, но не полностью. Я дал три шанса. Поэтому мы так долго отсутствовали.

– Мне кажется, что девушка очень волновалась. Тем более, какой-то результат есть. Может быть, это только начало.

– Думаю, что это не так, – стоял на своем Ширн, – восемнадцать лет назад я поклялся, что буду справедливым. Корона попадет только к своему хозяину. Тому, кто может управлять кристаллами времени.

Спуск был намного легче, чем восхождение. Путешественники вернулись до наступления ночи. Занигретов во время путешествия они не встретили. Но для Маккоя не существовало ни опасной дороги, ни занигретов. Он хотел идти рядом с Кейлин, но она попросила оставить ее одну. Как каторжник, доктор шел позади девушки.

Когда искатели короны добрались до пещер, доктор, несмотря на протесты Кейлин, заставил ее принять снотворное. Ему хотелось, чтобы девушка отдохнула. После этого Маккой направился в пещеру с рукописями, где уже находился Спок.

– Я виноват во всем, – сказал Маккой, закрыв лицо руками. Он сидел в углу на ковре, поджав ноги. – Я – самое плохое, что было в жизни у этой девочки. Меня нужно судить военным судом, Спок. Ты слышишь, военным судом. Я препятствовал выполнению задачи. Вот и обвинение. Все.

– Доктор, ты излишне строг.

– Проклятье, называй вещи своими именами, – ответил Маккой. – Меня послали сюда вместе с ней, чтобы я заботился о девочке. Вместо этого… – он стукнул кулаком себе по голове, – Дубина.

– Ты прекрасно справлялся со своими обязанностями. Или забыл, что однажды спас жизнь Кейлин?

– Спас для чего? Чтобы испортить все дело. Из-за меня она не смогла выдержать испытание.

– В любом случае, ты не прав. Разве мы были уверены, что Кейлин сможет управлять кристаллами? Ты сомневался в ее зрелости. Согласись.

– Но я думал, что она справится с этим.

– Возможно, что ты обманулся. Вы, люди, склонны к самообману, – сказал Спок мягко.

Маккой был слишком удручен, чтобы достойно отреагировать на это замечание. Все, что он смог сделать, – только покачать головой.

– В мои обязанности не входит быть специалистом по психиатрии. Я думал о том, что может произойти подобное, но… Кристин видела, Джим это видел, ты тоже это видел. Я хотел, чтобы вы оставили меня в покое, но… Разве я сам не смогу о себе позаботиться?

– Разум – неточное устройство.

– Я тоже столько раз ошибался. Бедная Кейлин, – доктор закрыл глаза. – Все потому, что я думал только о себе. О, старый упрямец. Но все когда-нибудь стареют. Почему я был таким глупым? Спок, скажи мне.

– Кейлин любила тебя не потому, что ты чувствовал себя старым, а следовательно, мудрым. Она любит тебя таким, какой ты есть.

– Да, – протянул Маккой. – Тупица, – он стукнул себя по голове. – Баран. Занигрет. И почему меня не убил этот занигрет той ночью!

– Ты не прав. Кейлин оценила твою заботу. Ведь ты был самым близким человеком для нее после отца.

– Из-за меня ей пришлось пережить…

– Разве она ничего не вынесла из пережитого?

– Например?

– Например то, что уважение и любовь нужно заработать. Точнее, нужно быть достойным любви.

– Ты что, не понимаешь? – завопил Маккой. – Она не достигла той цели, к которой стремилась! Из-за кого? Из-за меня, тупоголового, бесчувственного доктора Маккоя, который увлечен исследованием свой старости. Я разрушил жизнь молодой девушке. Не говорю о нашем задании. Шад обречен. Гражданская война продолжается. Так? Если это не заслуживает военного суда, то тьфу на него, – Маккой плюнул. – Я хочу, чтобы ты доложил обо всем.

Спок посмотрел на Маккоя пронизывающим взглядом.

– В Звездном Флоте служат живые люди, которые имеют право на ошибки.

– Да, – согласно кивнул головой доктор. Казалось, что он остыл.

– Конечно, командование ожидает по возможности наилучшего выполнения задания. Но от человека нужно требовать возможного.

– Тогда я не достоин быть врачом, – насупившись, заявил доктор.

Спока начинало это раздражать. Маккой занялся основательным самоуничижением. Переубедить его не было никакой возможности.

– С тобой невозможно говорить.

– О чем ты мне не сказал?

– Ну, если только о нашем разговоре с Ширном.

– Да? – Маккой внимательно посмотрел на старшего офицера.

– И о чем же вы говорили?

– Когда Кейлин одела корону, то кристаллы частично очистились.

– Она достойна этой короны, – прошипел Маккой.

Ширн сидел на ступеньках главного алтаря, пытаясь оставаться спокойным.

– Она не сделала того, что должна была сделать. Награды за это не будет.

– Ей не нужно наград.

– Почему?

– Потому что это необыкновенная ситуация. Кейлин не является преемницей трона в обычном порядке, как ее отец.

– Я знаю это, доктор Маккой.

– А что вы еще знаете?

– Много чего.

– Тогда почему не принимаете во внимание этот факт?

– Потому что не могу. Это зависит не от меня.

– Если вы позволите Кейлин забрать корону, то никто не узнает подробностей.

– Думай, что говоришь, – прогремел Ширн. – Вслушайся в свои слова. Никто не узнает! Она будет знать. Вы будете знать. Я буду знать, что Ширн О'Тей – клятвопреступник. Что, если я позволю взять ей корону и отправиться на Шад? Как она продемонстрирует власть над временем на Шаде? Даже если она станет королевой, не обладая мудростью и таинственной силой короны, что будет? Подумай об этом, прежде чем просить меня нарушить клятву.

Вождь кинарри просто кипел. Маккой понял, что зашел слишком далеко в своих требованиях, но оправдываться смысла не было. Он повернулся и вышел из главной пещеры.

Время тянулось, как улитка. Ожидание становилось невыносимым. Оставался всего один день до прибытия «Энтерпрайза». То есть, предстояла еще одна бессонная ночь на этой планете. Маккой просто трясло от бессилия. Ничего нельзя поделать. «Этот упрямец Ширн не уступит. Вот уж кто принципиален чрезмерно», – так думал доктор, расхаживая по своей пещере.

Кейлин по-прежнему спала в маленькой пещере, а Ширн после разговора избегал встречаться со своими гостями. Но оставаться один Маккой не мог. Поэтому он направился в пещеру-библиотеку, где надеялся найти Спока. «Вот кто в последнее время успокаивает меня», – подумал Маккой.

– Противоположности сходятся, – проговорил доктор, входя в пещеру.

Действительно, вулканец оказался здесь. Он оторвался от записей, которые переносил на свой трикодер. Маккой бочком вошел в пещеру, чувствуя, что явился не совсем вовремя.

– Не возражаешь, если я к тебе присоединюсь? – спросил доктор, оглядывая многочисленные рукописи. Спок кивнул. Маккой уселся на ковер.

– Что это ты читаешь?

– Честно говоря, не думаю, что тебя заинтересует. Обыкновенные календарные записи. Кроме того… – он посмотрел на доктора, – ведь не интерес к моей работе привел тебя сюда. Сознайся.

В другое время доктор обязательно бы доказал, что он действительно интересуется историей Сигмы, но сейчас ему было но до этого.

– Ты прав, – вздохнул он.

– Больше ничего?

– Нет. Ты, кажется, единственный, кто понимает меня. На Сигме.

– Чем я могу помочь тебе?

– Мне? – удивленно переспросил доктор. – Нет. Ты можешь помочь Кейлин. Я знаю, что она нуждается в откровенном разговоре. Но ей не с кем. Я отпадаю. Ширн, наверное, тоже не подходит. А вот ты…

Спок уже стоял на ногах.

– Конечно, доктор. Я думал об этом. Сомневаюсь, что буду хорошим духовником, но попытка – не пытка.

– Спасибо, Спок, – горячо поблагодарил доктор.

Однако Кейлин не оказалось в спальной пещере. Не раздумывая, Спок схватил фазер и бросился на поиски. К счастью, через несколько минут он увидел принцессу. Она стояла на каменной стене, пристально рассматривая долину с пастбищами. Кейлин даже не повернулась, когда услышала голос Спока.

– Почему ты вышла из пещеры? Ты же знаешь, что здесь опасно.

– Именно поэтому я здесь, – мрачно ответила она. – Я хочу умереть.

Спок встал рядом с ней. Он посмотрел на девушку и спросил:

– Ты действительно этого хочешь?

Кейлин смотрела вниз и не отвечала. А потом повернулась и взглянула на Спока.

– А для чего жить?

– Но ведь ты еще многого не видела. Ты не знаешь, от чего отказываешься.

– Да, я молода. Но неудачи преследуют меня. Я приношу несчастье всем, кто рядом со мной.

– Ты не права. Если мы не осуждаем тебя за наши общие неудачи, то ты тем более не должна этого делать.

– Никто? – резко переспросила Кейлин. – Может, это звучит по-детски, но я отдаю себе отчет во всех своих поступках. Я разрушила мечты отца, что будет с нашей планетой, весь мир пострадает из-за меня…

– Доктор Маккой говорит примерно также. Кому из вас отдать предпочтение – я просто теряюсь.

Кейлин растерянно посмотрела на Спока.

– Лео… доктор? Он? Почему?

– Маккой считает себя причиной всех наших бед.

– В этом только моя вина.

– Ну вот. Он говорит также.

– Ты считаешь, что никто в этом не виноват? – Кейлин пристально посмотрела на вулканца. – Разве такое может быть, что никто не виноват?

– Никто не виноват, осуждать тебя или доктора Маккоя, или Ширна – разве можно это делать?

– Нет, – неуверенно произнесла девушка, – разве мы были уверены на сто процентов в успехе?

– Нет.

– Поэтому никто не осуждает тебя… за исключением, – он посмотрел на Кейлин, – за исключением тебя самой.

Девушка опустила глаза.

– Послушай меня, моя милая Кейлин. Пойми, все, что я сказал тебе – это не лекция. Я не хочу да и, если честно, не могу что-либо советовать тебе. Ты взрослый человек и сама принимаешь решения. Но есть факты, которые очевидны. Именно о них я сейчас и говорю. Первое – нам было дано задание. Правильно? – Кейлин согласно кивнула. – Но прежде ты прошла небольшую подготовку, чтобы выполнить это задание.

– Но так и должно быть, мистер Спок.

– Ты совершенно права, – подтвердил старший офицер. Голос его смягчился. – И что важнее всего, ты постоянно была в напряжении.

– О чем ты говоришь? – девушка покраснела.

– Не о чем, а о ком. О тебе. Я провел свое детство примерно также. И не жалею об этом.

– Почему? – Спока радовали вопросы Кейлин. Если она спрашивала, значит, не все потеряно. Была надежда, а это – самое главное.

– Потому что я наполовину человек, моя мать с Земли. Внешне я похож на вулканца, но мое эмоциональное развитие было крайне противоречивым процессом. Все мальчики с Вулкана должны проходить кас-ван, испытание на физическую выносливость и умственное приспособление к различным обстоятельствам. Тот, кто выдерживал это испытание, считался взрослым мужчиной. Для меня кас-ван значил больше, чем для всех остальных, – именно тогда я должен был сделать выбор между Землей и Вулканом. Ты знаешь, в чем разница?

– Да. Но для чего ты мне рассказываешь эту историю?

– Помнишь наш разговор о трудностях? Вне зависимости от того, выбрал я путь вулканца или землянина, жизнь моя наполнена трудностями. В этом и есть ее смысл. Мать посоветовала мне стать офицером Звездного Флота, чтобы не чувствовать трагедии своей раздвоенности.

– Да. Это очень умный совет, – произнесла Кейлин. – А если бы ты остался на Вулкане, что тебя ждало?

– От вулканцев не требуют непогрешимой разумности. Но у жителей нашей планеты есть одна слабость, которая, на мой взгляд, хуже любой эмоциональности. Это фанатизм.

– Почему же слабость? – удивилась Кейлин.

– Вулканская внешность отделяла меня от Земли. Но в жилах моих текла человеческая кровь, которая вызывала стремления и побуждения, являющиеся раздражителями для вулканцев. Если бы я публично продемонстрировал свой характер, меня бы изгнали.

– Но ты не машина. Ты же не можешь не делать ошибки. То есть, совершать, – поправилась Кейлин. – Нет безупречных людей.

– Ты права, Кейлин. Я очень рано осознал, что идеал – это идеал. Часто мы даже не достигаем поставленных целей. Когда я это понял, то стал спокойно переносить свои неудачи.

– Тогда какой смысл в цели, если ты ее не выполняешь?

– Испытания, опыт… Даже если мы не решили проблему в этот раз, разберемся с ней позже.

– Но если я не обладаю властью времени сегодня, как я смогу приобрести ее завтра? – произнесла девушка дрожащим голосом.

– Может быть, и нет, но ты живешь и можешь делать то, что тебе по силам. Одна неудача вовсе не означает, что все потеряно. Это повод для совершенствования. И в следующий раз ты будешь еще сильнее, еще опытнее. Нельзя переставать пытаться.

Нижняя губа Кейлин дрожала от волнения. Девушка сдерживалась, чтобы не заплакать, Она посмотрела на Спока и спросила:

– Ничего, если я обниму вулканца?

Тот официально кивнул, и Кейлин осторожно обхватила руками шею Спока. Старший офицер был чрезвычайно удивлен такой осторожностью. Спустя несколько мгновений он мог почувствовать, как бьется сердце Кейлин. Спок посмотрел на принцессу и взял ее маленькую, холодную руку в свою ладонь. Так, держа Кейлин за руку, он направился к пещере.

Маккой настолько устал, что ему ничего не оставалось, как уснуть. Спок тоже спал, потому что его биосистема начинала давать сбои. Этой ночью лучше было отдохнуть, чтобы быть в лучшей форме. Не спала одна Кейлин.

Посреди ночи Маккой проснулся и увидел, что коврик Кейлин пуст. Он тут же затормошил Спока. Разбудить его стоило больших усилий. Но доктор не сдавался. Он тряс голову Спока, дул ему в нос… Наконец, после долгих усилий вулканец поднялся.

– Ну ты если спишь, то спишь по-настоящему, – заметил Маккой. – Кейлин исчезла.

– Скорее всего, ушла в другую пещеру.

– Но где ее парка? – воскликнул Маккой. Отсутствовали также сумка с запасами и фазер.

– Она отправилась назад к горе, Спок! – завопил доктор. – Мы непременно должны ее найти.

– Интересно, как давно это произошло?

– Максимум два часа назад. Я просыпался тогда и смотрел – все было в порядке. Пошли, – Маккой путался в своей парке. – Кейлин решила испытать свои силы. Без посторонней помощи. Ох, уж эта корона!

Было понятно, что к тому времени, как они догонят Кейлин, она уже достигнет цели. Или погибнет.

Глава 21

Кейлин освещала тропу электрофонарем. Луч света то и дело упирался в скалы. Девушка двигалась вперед, к той самой скале, где начинался подъем. Наконец, она достигла этого места. Нижняя часть горы не представляла особых трудностей. Но чем выше, тем сильнее становился ветер. Кейлин натянула капюшон. Пошел снег, видимость ухудшилась.

Девушка начинала подумывать о том, чтобы вернуться назад. Это путешествие было слишком опасным, оно могло окончиться трагедией. Тем более шансов достичь вершины горы практически не было. Все, что сказал Спок ей недавно, было справедливо. Но корона, но завет отца… Он хотел, чтобы Кейлин стала королевой и спасла народ родной планеты от гибели. У Кейлин не оставалось выбора. Если ты король, то будь им.

Но ветер, высота, а главное, одиночество – все это создавало ощущение опасности, неожиданной угрозы.

Кейлин споткнулась и едва удержалась на краю тропы, одна нога свободно свисала над обрывом. Она попыталась вспомнить, чему ее учил Ширн. Прижавшись к скале, чтобы сохранить равновесие, она рванулась вперед и перекатилась боком под прикрывающий выступ. У нее кружилась голова. В этот момент около девушки упал снежный ком. Где-то рядом находился занигрет. Кейлин нащупала фазерный пистолет и оглянулась. Ночная тишина содрогнулась от рева занигрета. Зверь прыгнул сверху. Кейлин выхватила оружие, луч света ударил нападавшее животное прямо в грудь. Занигрет упал как подкошенный.

Кейлин попыталась уложить фазер обратно в карман, но он выскользнул из рук и упал в снег. Руки дрожали. Девушка отползла назад под выступ. Гора напротив расплывалась, словно в тумане.

«Ничего… Это пройдет.» Кейлин поднесла руку к лицу и посмотрела на пальцы. Десять, пятнадцать, двадцать, тридцать… Их было трудно считать. Рука казалась чужой. Она попыталась сжать ее в кулак.

«Скоро потеряю сознание… замерзну… придет другой занигрет. Нужно сделать укол. Нужно сделать укол. Прощай, Кейлин. Нужно сделать укол. – Голос отдавался эхом в ее голове. – Неужели это я говорю? Нет, это мертвый занигрет. Он стоит передо мной. Чего ты хочешь? Не могу это сделать, не могу, – повторял голос с издевкой. – Не можешь сделать укол. Потому что никогда до этого не делала. Не можешь, не можешь…»

Кейлин резко тряхнула головой, пытаясь освободиться от назойливого комментатора, который сидел внутри нее. Но голос звучал все настойчивее. Девушка протянула руку к сумке. «Медикаменты здесь. А руки? Вот шприц. Три шприца. Один из них настоящий.» Кейлин расстегнула парку. Было ужасно холодно. Девушка нащупала место возле пупка и воткнула туда шприц.

«Ты не сможешь сделать это», – не умолкал голос.

– Смогу, – пробормотала Кейлин и впрыснула холулин.

Через некоторое время чувство слабости сменилось успокоением. Ураган, который свирепствовал в голове, утих. Лекарство подействовало. Волна облегчения прокатилась по всему телу, Кейлин почувствовала легкость и силу. Опасность миновала, можно было продолжать путь. Кейлин посмотрела на шприц, который все еще находился в теле, и вынула его.

Единственным свидетелем ее слабости был занигрет. Мертвый занигрет. В пятнадцати футах от убитого животного лежал фазер, который забыла Кейлин.

– Доктор, остановитесь и отдохните, – прокричал Спок сквозь завывающий ветер.

– Нет времени, – отозвался Маккой. В этот самый момент он поскользнулся и упал. Спок помог ему подняться.

– Доктор, – начал он предостерегающим тоном. Маккой тряхнул головой.

– Со мной все в порядке. А вот с Кейлин – неизвестно, – он вглядывался туда, где были видны следы.

– Там, впереди, что-то случилось. – Осторожно они приблизились к темному холму, который находился поперек тропы. Спок посветил фонарем.

– Наверное, небольшой обвал, – он скользнул лучом света вверх. Никаких следов там не было.

– Интересно, – протянул вулканец и слегка ударил по трикодеру.

– Что ты делаешь?

– Корректирую ствольную коробку, – мрачно ответил Спок.

Маккой затаил дыхание, пока старший офицер не закрыл сканнер.

– Что-нибудь еще?

– Ничего. Я не думал, что камни так легко отваливаются сами по себе.

– Может быть, это ветер?

– В чем бы ни была причина, нужно продолжать путь.

Они прошли через препятствие и двинулись дальше. Пройдя несколько шагов, Маккой наступил ногой на что-то мягкое. Его сердце учащенно забилось, и он отступил назад.

– Здесь что-то зарыто, – произнес доктор мертвенно-бледными губами.

Он отошел к скале. Спок разгребал снег. Через некоторое время вулканец увидел лапы зверя с ужасными когтями. Вздох облегчения вырвался из груди Маккоя. Он обошел вокруг убитого зверя. Пройдя еще несколько ярдов, он наступил на что-то маленькое и твердое. Маккой наклонился и ахнул от удивления.

– Ну что там еще, доктор?

Маккой растерянно посмотрел на Спока. В руках у него был фазер.

– Ну, – сказал вулканец, – теперь мы знаем, что наша девочка убила занигрета. Наверное, она находилась на том самом месте, где ты нашел фазер.

– Благодарю тебя, Господи! Но зачем она бросила оружие?

– Не знаю. Как ты думаешь, не пора ли Кейлин делать инъекцию?

– Вероятно.

– Она взяла холулин с собой?

– Я даже думать об этом не могу. Надеюсь, что взяла. Ведь если это не так…

Свет фонаря осветил пещеру. Кейлин прошла вперед. Наконец она достигла того, к чему стремилась. Девушка легла на пол, покрытый мхом, положив под голову парку. Сквозь закрытые веки свет от фонаря казался солнечным светом. Теплый воздух, звук струящейся воды – все это казалось сном, и девушка расслабилась. Нельзя было только засыпать. На минутку. Полежать, отдохнуть – и все.

Кейлин встала на колени. Огляделась. Корона находилась на своем месте, в нише, в дальнем углу. Кейлин взяла сверток и положила в свою парку. После этого она долго смотрела на него. Столько мучений пришлось пережить из-за короны. Наконец, принцесса решилась и развернула сверток. Ей в голову пришла мысль, что это не вещь, а живое существо, которое еще не готово к приходу гостя в такой поздний час.

Кейлин встала с колен и прочла молитву. После этого девушка посмотрела на кристаллы. Они остались без изменения. Тогда принцесса одела корону, после чего закрыла глаза и сконцентрировалась. Через некоторое время она открыла глаза и увидела, наклонившись к воде, что кристаллы очищаются. Раньше они были темными, как задержанный туманом рассвет. Сейчас камни приобрели стальной оттенок. Кейлин покачнулась и упала на колени, корона соскользнула с ее головы. Слезы текли по щекам Кейлин – она увидела, что кристаллы снова помутнели. Больше она не могла сдерживаться.

Принцесса уткнулась лицом в теплый мох и зарыдала. «Нужно совершенствоваться», – вспомнила она слова Спока. Тогда Кейлин снова взяла корону в руки. Она подумала о Маккое и Споке, сколько им пришлось вынести во время их поисков. А теперь все зависело от нее. Напрасен был долгий путь или нет – все в ее руках. Она не должна подводить людей, которые верят в нее.

Кейлин надела корону. И вдруг почувствовала головокружение. «Неужели нужен еще один укол холулина?» Девушка попыталась повернуться. Ей это удалось. Тогда она направилась нетвердой походкой к сумке с медикаментами. Корона упала с головы Кейлин, но та не хотела расставаться с ней. Она протянула руку и увидела, что кристаллы были чистыми. Сквозь голубые камни были видны стены пещеры. Кейлин не верила своим глазам. Она отвернулась, на всякий случай зажмурилась, а потом снова посмотрела на корону.

– Это волшебство, – выдохнула Кейлин. Кристаллы остались чистыми.

Принцесса закричала от восторга:

– Я победила! Я одержала победу!

На небе появились розовые полосы, когда Спок и Маккой достигли вершины горы. Сильный ветер ожесточенно трепал концы их парок, но они не обращали на это никакого внимания. Они искали Кейлин. Ночь уже подходила к концу, а все их усилия оставались без результата.

Вскоре они наткнулись на вход в пещеру. Маккой молился, чтобы Кейлин находилась там.

– О, боже, – вздохнул доктор, когда они вошли внутрь.

Кейлин неподвижно лежала на полу, укрытая паркой. Маккой подошел и нерешительно присел на колени.

– Кейлин, – прошептал он.

Она перевернулась, протерла глаза, чтобы прогнать сон, и улыбнулась. Затем взяла корону и надела ее. Кристаллы сверкали. Они были чистыми, как того требовала религия Шада.

Не сказав ни слова, Маккой обнял ее так крепко, как только мог.

– Твой отец гордился бы тобой, – прибавил Спок.

Кейлин улыбнулась ему. Вулканцу ничего не оставалось делать, как присоединиться к доктору и принцессе.

Глава 22

Ширн шагал взад и вперед по каменной дороге. Гости исчезли. Это его сердило и волновало. Вдруг с самого верха лестницы донесся крик. Старый пастух стал вглядываться туда. Наконец, он разглядел фигуры трех человек, которые медленно спускались. Он отправился им навстречу.

– Вас следовало бы наказать, – сердито фыркнул он, – но ваши радостные лица удерживают меня от этого. Что случилось? Неужели я должен наказывать королеву Шада?

Кейлин спрыгнула с последней ступеньки и протянула руки Ширну.

– Я сделала глупость, отправившись туда одна.

– Согласен, – ответил старейшина.

– Но королеве можно простить безрассудный поступок, – рассудительно заметил Спок. Он, улыбаясь, глядел на Кейлин. Ширн кивнул.

– Да. Полагаю, что вы правы. Но это все-таки вызывает сомнения. А вот в чем я уверен, так это в том, что вы должны отдохнуть после такой ночи. Все разговоры и рассказы потом. Сейчас спать. – Спорить было бесполезно.

– Два праздника одновременно! – крикнул Ширн. Его голос раскатисто прозвучал по всему залу, который был уже готов к пиру. Старейшина поднял серебряный кубок, то же самое, сделали остальные.

– Я так рад! Пейте, друзья мои!

Намечалось грандиозное празднество. Оно даже немного пугало, веселье грозило перехлестнуть через рамки дозволенного.

– Мы, люди, умеем проводить вечеринки, – посмеивался Маккой. – Такого у меня больше не будет. Спок, – обратился он к старшему офицеру, – как ты думаешь, «Энтерпрайз» отыщет нас здесь?

– А разве вам плохо? – воскликнул один из горцев.

– Очень плохо, – отшутился доктор. Спок глубокомысленно заметил:

– Полагаю, что завтра в это время мы будем уже на корабле.

– И, наконец, избавитесь от меня, – сказала Кейлин. – Никакого опекунства.

Маккой широко улыбнулся.

– Ты права. Тебе не нужен опекун. Но разве ты отказываешься от друзей?

Кейлин посмотрела на доктора. В это время старейшина спросил Кейлин:

– Неужели тебе было не страшно, когда напал занигрет?

– Если бы я была в полном сознании, то, может быть, испугалась. Но тогда…

– Да, – протянул Маккой, – если бы эта зверюга тогда была поудачливее, не видать Шаду своей королевы.

– Зато как метко я стреляю.

– Вы только посмотрите. Она уже рассказывает небылицы, – засмеялся доктор Маккой.

Из главной пещеры доносились крики, и Маккой прислушался. Минуту спустя проводник Фрин ворвался в пещеру, держа за руку перепуганную женщину. Он присел рядом со старейшиной и что-то шепнул ему на ухо.

– Дядя, тебе лучше выйти.

– Что происходит?

– Прибыли торговцы из долины.

– Ну и разбирайся с ними сам.

– Но у них рабыня для продажи.

– Нам не нужны рабы.

– От нее очень много шума. И к тому же торговцы непременно хотят всучить ее нам. Они грозятся, что перережут этой женщине горло, если мы не купим.

На лице у Ширна появилась гримаса отвращения.

– Хорошо, – произнес он. – Я разберусь с этим. – После этого старейшина обратился к своим друзьям:

– Прошу простить меня. Члены нашего рода, которые живут в долине, имеют обыкновение появляться некстати. Наслаждайтесь праздником, я же вернусь, как только улажу это дело.

Когда Ширн и горец с женщиной покинули пещеру, Спок тоже встал.

– Я должен посмотреть, что там происходит, – сказал он.

– Удовлетвори свое любопытство, – спокойно ответил ему Маккой.

Но Кейлин тоже заинтересовалась происходящим. Маккою ничего не оставалось, как присоединиться к ним.

– Может, это те самые дикари, которые взяли нас в плен, – пробурчал доктор.

Когда они вышли из пещеры, то увидели, что Маккой был прав. Кейлин отступила обратно в пещеру, но Спок не остановился.

– Вы, грязные свиньи! Вам придется заплатить за грубость! Вы еще пожалеете, что встретили меня!

Спок решил подойти поближе. Оказалось, что женщина отбивалась от державших ее горцев руками и ногами.

– Мои люди вернутся и всех вас закопают в землю! Мы подвергнем вас пыткам! Вы не можете обходиться с клингонами таким образом!

– Клингон! – воскликнул Маккой. – Прелестно.

Наконец, четверо молодых охотников связали ноги Керы, после чего бросили ее на землю. Так, словно пойманное животное, она лежала около огромного камня, злобно наблюдая за происходящим. Старый охотник с растрепанными волосами встал над ней. Он оглядел собравшихся. Скорее всего, это был хозяин пленницы.

Начала собираться толпа. Люди выходили из-за праздничных столов, чтобы узнать, отчего такой шум. Спок отвел Ширна в сторону Вождь горцев выглядел расстроенным.

– Зачем они приходят с подобным шнуром на нашу территорию? – посетовал он. – Мы неоднократно говорили им, что презираем работорговлю.

– Купите эту рабыню, – тихо посоветовал Спок.

– Купить? – Ширн удивленно посмотрел на Спока. – Зачем?

– Она может быть полезной для нас.

– Как рабыня? – полюбопытствовал старейшина, – Нет. Как источник информации. Она клингонка. Скорее всего, она была в составе экспедиции, которая должна следить за нами. Клингоны должны были помешать выполнению задания, возможно, убить нас и украсть корону.

– Как скажешь, – ответил Ширн. После этих слов он направился к толпе, окружившей продавца с его необычным товаром. А Спок, Кейлин и Маккой направились в праздничный зал, стараясь не попасться на глаза седовласому охотнику.

– Отлично, – сказал Маккой, – но мне бы не хотелось участвовать в покупке, – он, улыбаясь, посмотрел на своих спутников.

Старый охотник был счастлив. Не только потому, что избавился от пронзительно кричащей женщины, но… Главное, что теперь у него было копье. Копье с блестящим наконечником. Теперь можно охотиться на крупных животных.

– Твои подозрения оправдались, – сказал Ширн, когда вернулся к праздничному столу.

– Охотники рассказали, как поймали ее? – тут Спок замолчал, а потом исправился:

– Взяли в плен эту женщину?

– Да. Предводитель был так счастлив, что получил копье со стальным наконечником. Он разговорился. Мы еле успокоили его. У меня даже разболелась голова.

– Часто вам приходится сталкиваться с этим народом? – спросил Маккой.

– Мы торгуем с ними. Они продают нам меха, коренья и деревянные изделия ручной работы. Как вы, наверное, уже заметили, деревьев в горах мало. Мы же предлагаем жителям низины овечью шерсть и мясо, а также некоторые инструменты, которые покупаем у межпланетных торговцев. Они тоже бывают здесь.

– А что насчет клингонки? – повторил свой вопрос Спок. – Как они взяли ее в плен?

– Охотники нашли ее, как и вас. Она заблудилась в лесу и совсем замерзла. Ее было очень легко взять в плен. Но теперь, как вы сами видели, она восстановила свои силы.

– Да, – протянул Маккой. – Это мы видели.

– История охотника выглядит правдоподобной, – заметил Спок.

– На женщине столько синяков и кровоподтеков, – проговорила Кейлин. – Это жители низины так поступили с ней?

Спок посмотрел на девушку.

– Неужели ты беспокоишься о здоровье клингонки?

– Я спросила не потому, – Кейлин посмотрела на Маккоя.

– Вспомни, Спок, как эти дикари обращались с нами, – вмешался доктор, – Кейлин просто хочет узнать.

– Обычно охотники не бьют своих пленников. Хотя бы потому, что надеются продать их нам. Женщину, которую мы купили, тоже не трогали. Они нашли ее в таком состоянии. А еще охотники видели тело мужчины, похожего на пленницу.

– Должно быть, они попали в одну из бурь, – пробормотал Маккой.

– Где их видели?

– Около реки, – ответил Ширн. – Это имеет какое-то значение?

– Именно там наш разбитый корабль, – протянул доктор. – Как ты думаешь, Спок, нашли они его или нет?

– Не знаю, – ответил вулканец. – Единственное, что я могу сказать с уверенностью, – они следили за нами с самого начала.

– Ты хочешь оказать, с тех самых пор, как мы покинули «Энтерпрайз»? – спросила Кейлин. – Мы просто многого не знаем. Согласись, Спок. Ведь все держалось в секрете.

– Плохо, стало быть, держалось, – раздраженно заметил Маккой.

Спок оглядел своих спутников.

– Мы должны обдумать полученную информацию. Первое, клингоны знали о нашем задании. Возможно, на корабле был информатор, близкий к королю. Второе, несчастная команда клингонов, которая следила за нами, – погибла.

– Дошпионились, – зло заметил доктор.

– Третье. Вполне возможно, что «Энтерпрайз» попал в неприятную ситуацию.

– Четвертое, – мрачно подытожил Маккой, – мы больше не можем ждать капитана Кирка.

– Да, нам необходимо покинуть Сигму, чтобы встретиться с «Энтерпрайзом» в космосе.

– Но как? – спросила Кейлин. – У нас нет корабля.

– Вполне возможно, что он уцелел у клингонов, – проговорил Маккой.

– Да, – сказал Спок, – это единственный верный выход в нашем положении. Нужно найти корабль клингонов. Он должен находиться поблизости от шаттла.

Кейлин дернула Маккоя за рукав.

– А если клингоны прилетели на большом корабле? А вдруг погибшие клингоны – это только часть группы шпионов?

– Тогда у нас будут большие неприятности, – ответил доктор.

– Ширн, – обратился Спок к старейшине, – ты можешь проводить нас обратно в долину, чтобы мы смогли найти корабль клингонов?

– Конечно, мы выйдем завтра утром. Но что мне делать с женщиной, которую я купил сегодня?

– Я бы хотел допросить ее, – сказал Спок.

– А после этого? – не успокаивался Ширн.

– Отправьте ее назад к охотникам, – предложил Маккой.

Ширн бросил на него кислый взгляд.

– Я надеюсь, что наш добрый доктор шутит, хотя я никогда полностью не понимал его юмор, – сказал Спок. – Если вы сможете продержать ее здесь до нашей встречи с «Энтерпрайзом», то это будет лучшим выходом из ситуации. Тогда она предстанет перед судом за шпионаж.

– Моя идея мне нравится больше, – надулся доктор. – Разве это плохо – отправить ее к охотникам? Отпадает необходимость в суде и волоките, связанной с ним.

– Думаю, что нужно хорошо отдохнуть. Завтра предстоит тяжелый день, – сказал Ширн и хлопнул в ладоши.

– А как насчет праздника? – разочарованно спросила Кейлин.

– Когда вернемся на Шад, там будет настоящий праздник, – ответил Маккой. – Хотя уверенным в этом быть невозможно.

Отряд из десяти человек сопровождал экипаж шаттла в долину. Идти через горы Кинарр в этот раз было намного легче. Местные жители знали легкий путь на равнину.

Маккой расстроился. «Если быть честным, я не хочу уходить отсюда», – думал он.

– Значит, я не смогу жить в спокойствии и мире, – сказал он Споку. – Мне не хочется покидать это место.

Он осмотрелся вокруг. Зрелище было впечатляющее. Огромные снежные горы окружали путешественников.

– Среди них чувствуешь себя спокойней, осознаешь, что ты ценный человек, а не часть какого-то механизма.

– Ты прав, – отозвался Ширн. – Во многом именно поэтому наши предки не поднимались высоко в горы.

Вереница людей переходила из одной горной впадины в другую. Спок достал карту, чтобы выяснить, как долго еще идти.

– Место назначения приблизительно в полумиле по этому направлению, – сказал он, указав на восток.

Так оно и было. Через некоторое время они наткнулись на остатки «Галилео». Маккой проговорил:

– Я обычно не сентиментален по отношению к технике, но мне жаль беднягу.

– Да, это напоминает мне время нашей посадки, – отозвалась Кейлин.

– Милостью божьей мы остались живы, – сказал Спок.

– Что? – доктор удивленно посмотрел на вулканца.

– Ничего особенного, – скромно отозвался тот и продолжал идти.

– Каков радиус действия у этого прибора? – спросил Ширн, указав на трикодер.

– Несколько миль, в зависимости от погоды, – ответил Спок. Он включил прибор и начал вращать его во всех направлениях.

Маккой стоял сзади, наблюдая за действиями старшего офицера.

– Сегодня должно быть удачный для нас день, – улыбаясь, заметил доктор.

– Кажется, я засек корабль, – неуверенно проговорил Спок.

– Где?

– В той стороне, – вулканец показал рукой на видневшуюся вдали реку. – На расстоянии мили отсюда.

Ширн подал знак, и группа отправилась дальше в направлении, указанном старшим офицером. Спустя некоторое время они добрались до небольшой горы. Взобравшись, Спок и Кейлин увидели корабль клингонов, который находился возле самой реки.

– Он здесь, – сообщили они остальным, которые ожидали у подножья.

– Никогда не думал, что настанет день, когда я буду счастлив увидеть корабль клингонов.

– Мы живем в странные времена, доктор Маккой, – отозвался Спок.

Людям Кинарри очень хотелось осмотреть незнакомый аппарат, но Спок посоветовал им быть очень осторожными.

– Может, здесь еще находятся клингоны. Сначала я и доктор проведем разведку. Я не хочу подвергать опасности твоих людей, Ширн, – обратился он к старейшине. – Ждите, пока не увидите сигнал.

Маккой нервно сглотнул, поднял фазер и начал прицеливаться.

– Не стреляю до тех пор, пока в этом нет необходимости, – проговорил он.

Спок двинулся к кораблю. Маккой за ним.

– Может, нам постучать? – прошептал Маккой.

– Не говори глупостей, – отозвался вулканец. – Нужно быть осторожнее.

С этими словами Спок проскользнул вдоль борта корабля и прислонился спиной к закрытому люку. Маккой сделал то же самое и встал с другой стороны люка. Старший офицер посмотрел на доктора, затем стремительно бросился ко входу и ворвался внутрь. Никого не было. Тишина и покой.

– Как предусмотрительно со стороны клингонов, – прокомментировал Маккой операцию. – Нужно оштрафовать за стоянку в неположенном месте, – он удовлетворенно осмотрелся вокруг.

– Оштрафовать?

– Это старая шутка землян, Спок. Забудь.

– Пожалуйста.

Маккой вздохнул.

– Если хочешь, я объясню тебе ее смысл. В старые времена у каждого был транспорт для передвижения. Все парковали, где попало. И чтобы избежать беспорядка, за это налагали штраф. Понимаешь?

– Не нужно было производить так много транспортных средств, – заметил Спок.

– Система свободного рынка – потребляй, пока не подавишься.

– В высшей степени неразумно. Но я не уловил связи твоей шутки с нашим положением.

– Клингоны бросили свой корабль, то есть он стоит без присмотра и, можно сказать, в неположенном месте. Поэтому я так и сказал.

– Ничего не понял, – отозвался Спок.

– Ты отвратительный собеседник, а слушатель… – доктор не договорил и махнул рукой. – Пусть все останется без объяснения.

Вулканец насмешливо посмотрел на него и вышел из корабля, чтобы сообщить остальным приятную новость – корабль был свободен.

Корабль клингонов оказался в рабочем состоянии, с большим запасом топлива. После общего осмотра систем управления Спок объявил, что никаких проблем с пилотированием не будет. Пришло время отправляться.

– Мы благодарны вам за все. За помощь… – сказал Маккой старому пастуху.

Ширн склонил голову в знак взаимной благодарности.

– Я только лишь выполнил свое обещание.

– Я рад за тебя, Кейлин, ты смогла доказать, что достойна этой короны. Она по праву принадлежит тебе.

– Спасибо, – Кейлин посмотрела на старейшину. – Я многое узнала благодаря вам.

Ширн оглядел своих гостей. Пришло время расставаться.

– Пусть ветра Кинарр всегда вам сопутствуют.

Спок поднял руку.

– Долгой жизни и процветания, Ширн.

– Береги себя, – сказал Маккой хриплым голосом.

Ширн пристально посмотрел на Кейлин.

– Ты будешь править долго и успешно, Кейлин.

– Я надеюсь, что ваше пожелание сбудется.

Спок отправился первым в корабль. Нужно подготовиться к взлету. Маккой был следующим. Он подал руку Кейлин. Ширн отступил назад, дверь со свистом закрылась. Заработал двигатель. Через минуту корабль оторвался от поверхности. Затем он набрал скорость и взмыл в небо. Еще через минуту он исчез из вида.

Глава 23

– Из меня получился бы скверный клингон, – проворчал Маккой, усаживаясь в неудобное кресло помощника капитана. – Зачем они мучают своих людей, заставляя их летать в этих спичечных коробках?

– Ты неудачно пошутил, доктор, – отозвался Спок. – Корабль клингонов ненамного меньше «Галилео».

– Вы не боитесь, что поблизости находится боевой крейсер клингонов? – спросила Кейлин.

– Не спрашивай о подобных вещах, – резко оборвал ее Маккой. – Важно знать, где сейчас находится «Энтерпрайз».

– Это обоснованный интерес, – согласился Спок. – Корабль должен был прибыть на Сигму сутки назад.

– А может, они улетели без нас? – тихо спросила Кейлин.

– Маловероятно. Скорее всего, капитан Кирк столкнулся с трудностями, которые задержали «Энтерпрайз». Мы выйдем на орбиту и будем оставаться некоторое время с наружной стороны пояса бурь. Если «Энтерпрайз» появится в поле действия датчиков, то они обнаружат его местонахождение.

– Будем надеяться, что это верный вариант, – отозвался Маккой.

– Датчики еще не засекли Сигму? – спросил Кирк.

Чехов и Зулу быстро обменялись взглядами. Капитан заметил это. Он откинулся на спинку сиденья и улыбнулся.

– Знаю… Знаю, что уже надоел вам этим вопросом. Не обращайте внимания, мистер Чехов.

– Да, сэр. Мы подходим к зоне действия датчиков. Наши сканеры включены на полную мощность. Если что-либо появится, мы сразу сообщим об этом.

– Отлично.

В такие моменты Кирк сознавал, что другим людям необходимо доверять. Неуверенность исходит от тебя самого. Не нужно мешать членам экипажа выполнять свою работу. Как только появится информация, Зулу сообщит об этом.

Чехов напряженно вглядывался в экран. Кирк сидел впереди, на краю своего кресла.

– Что-нибудь еще?

– Маленький корабль, сэр. На самой границе планеты. Но слишком далеко, чтобы выяснить, кто это.

– Установлено, сэр, – сказал Зулу. – Движение в орбите планеты.

Кирк повернулся в кресле.

– Ухура.

– Все каналы включены. Мы приветствуем на трех частотах. Пока никакой ответной связи.

– Дополнительные сведения с датчиков, сэр, – сказал Чехов.

– Это «Галилео»?

– Нет. Это корабль-шпион клингонов.

Все, кто были на мостике, посмотрели на главный экран. Таинственный корабль казался бесформенным пятном на фоне звезд и яркой поверхности Сигмы.

– Теперь понятно, почему они не хотят отвечать нам, – сказал Кирк.

– Включить желтую боевую готовность. Зулу, уменьшить скорость для вхождения на орбиту.

– Другая проблема, сэр. Бури в верхнем и нижнем слоях.

– Направляйте в средний.

– Капитан, – вмешался Чехов, – у нас еще один гость.

Он наклонился и включил каналы экрана. Появилось изображение боевого крейсера клингонов, формой напоминающего насекомое.

Пальцы Чехова заплясали по дисплею.

– Отражатели в максимальную позицию. Оружейные наряды по местам.

Кирк откинулся в кресле и вытянул ноги. Ожидание сделало его раздражительным. Но теперь, по крайней мере, было ясно, что нужно делать. Пришло время действовать.

Зазвучали команды. Капитан еще раз посмотрел на крейсер клингонов.

– Переход на красную боевую готовность.

Зазвучала сирена, из динамиков передавалась команда: «Красная боевая тревога! Всем на места.»

– Продолжаем приближение к орбите, сэр, – сказал Зулу.

– Продолжай. Чехов, что делают клингоны?

– Крейсер тоже продвигается к орбите, капитан. Он направляется к кораблю-шпиону.

– Делай то же самое, Зулу.

– Капитан, – вскрикнула Ухура, – получен сигнал с корабля-шпиона. Канал четыре-Б. Это… Это мистер Спок.

Кирк нажал на кнопку селектора.

– Спок, тебе придется мне очень многое объяснить.

– Разумеется, капитан, – пришел ответ. – Мы в порядке. Ты опоздал почти на двадцать четыре часа. Это не похоже на Джеймса Кирка.

– Вас тоже нелегко узнать. Откуда корабль клингонов?

– Объясню позже.

– Ты прав. Крейсер клингонов идет вам навстречу.

– Знаю.

– Полагаю, что он надеется встретить настоящих хозяев, а не вас.

– Не хочется их разочаровывать, но…

– Здесь никого, кроме нас, – послышался хорошо знакомый Кирку голос.

– Это ты, Боунз?

– Ты угадал, капитан Кирк.

– Командир имперского крейсера «Найтвинг» Кайдин требует объяснить наше присутствие здесь, – прервала разговор Ухура.

– Скажи ему, пусть не ждет нашего ответа. Спок, через минуту вы должны быть здесь. Скотти, действуй. В твоем распоряжении транспортный зал.

– Да, сэр.

– Ухура, покажи клингонов на главном экране.

– Да, сэр.

Крейсер исчез, и его место на экране заняло мрачное лицо Кайдина.

– Кирк, уведи свой отвратительный корабль от нашего шпиона.

Капитан «Энтерпрайза» улыбнулся в ответ.

– Я вижу, что расстроил тебя. Но это еще не все. Вы находитесь на территории Федерации. А согласно космическому мирному договору именно чужие корабли должны объяснять свое присутствие.

– Оставь угрозы, Кирк. Трусы Звездного флота умеют болтать, мне это хорошо известно.

– Капитан, – шепнул Скотт, – наши искатели короны в безопасности. Все в порядке.

Минутой позже враждебность Кайдина уступила место удивлению. Молодой офицер что-то прошептал ему на ухо. Казалось, клингоны забыли, что экран не выключен.

– Что? – прошипел Кайдин. – Каким образом наши агенты могли пропасть?

Клингон повернулся и увидел на экране лицо Кирка. В то же мгновение изображение исчезло.

– Выведите нас с орбиты, – скомандовал Кирк. Огромный звездолет накренился вправо. Звездное поле на экране исказили помехи.

– Доложить, – приказал Кирк.

– Крейсер клингонов даже не изменил курса, – сказал Зулу.

– Они все еще пытаются выяснить, кто был на том корабле-шпионе, – сказал Кирк весело. – Теперь клингоны не будут докучать нам. Сбавь скорость до уклона пять и возьми курс прямо на Шад, – обратился он к Зулу. После чего капитан встал с кресла и направился к турболифту.

Сообщение о смерти отца Кейлин восприняла стоически, официальное уведомление тоже прошло гладко. Доклад о проделанной работе Кирк собирался выслушать позже. Тем более, что задание было еще не выполнено, поэтому до прибытия на Шад Кирк не хотел делать никаких выводов. Последним пунктом этой операции должна стать коронация Кейлин.

Лучшим средством успокоиться капитан считал возвращение к повседневной работе. Для Кейлин это означало легкое чтение и упражнения, которые содержали информацию, необходимую для королевы Шада. Спок вернулся к выполнению своих обычных обязанностей. В свободное время он играл в шахматы с компьютером, а также начал составлять указатель свитков, которые изучал на Сигме.

Маккой отправился в лазарет, как положено врачу. Если честно, он нуждался в отдыхе, поэтому частенько вместе с Кейлин слушал музыку и вспоминал о днях, проведенных в Кинарри. Маккой жалел, что пришлось покинуть этот горный рай, но в глубине души надеялся когда-нибудь вернуться. Людям свойственно надеяться, даже в самых безнадежных ситуациях.

Однажды после дежурства Кирк зашел к доктору.

– Как чувствуешь себя, Джим?

– Должен сказать, что благодаря вам у меня прибавилось седых волос за последнюю неделю. Если не считать недосыпания, то все в порядке, – капитан сел в диагностическое кресло.

Маккой включил его, заработали сканеры, результат обследования появился на экране.

– М-да, – буркнул Маккой. – Нажми на подлокотники кресла.

– Зачем? Неужели ты такой же противный, как все доктора?

– Конечно, – сосредоточенно ответил Маккой, а потом посмотрел на Кирка.

– Значит, пока мы занимались поисками короны, ты объедался разными вкусностями? Так?

– Да нет.

– А почему ты прибавил в весе на десять фунтов?

– Что? Это невозможно!

– Весы не врут, Джим.

– А я вру?

– Ну, наверное, – неуверенно ответил Маккой. Он посмотрел на экран. – Все в порядке. Вес – единственная проблема.

– Клянусь, что неукоснительно следовал той ужасной диете, которую ты мне прописал.

– Может быть, ты, как лунатик, по ночам ходил за кухонным роботом. Откуда мне знать.

– Клянусь. Минуточку. Десять фунтов. Да это же около одной шестнадцатой моего веса. Если я столько набрал, – Кирк схватился за голову. – Наверное, что-то серьезное.

– Полагаю, что это выявится.

– Ага, значит еще не выявилось. А может, твои весы врут?

– Джим, это не древняя чаша весов, которая предсказывает судьбу.

– А ты давно проверял свою систему?

– Ну, – протянул доктор, – не то, чтобы…

– Тогда она неисправна. Я не мог поправиться на десять фунтов за такой короткий срок.

– Джим…

– Проверь ее.

– Человек твоего характера и воспитания…

– Боунз, проверь эту систему.

– Я не думаю…

– Проверь ее, – прорычал Кирк. Маккой притворно отдал честь и склонился над прибором.

– М-да, – Кирк закатил глаза.

– Курицын сын, – выругался доктор.

– Не нужно мне ничего говорить. Твоя система ошиблась на десять фунтов. Следовательно, настолько же ее нужно уточнить.

– Когда ты прав, Джим, тогда прав. С этим не поспоришь, – Маккой подошел к аппарату связи.

– Эй, – запротестовал Кирк, – доведи начатое дело до конца.

– Я должен позвать Чехова, чтобы он помог мне.

Сработала внутренняя связь, и Чехов услышал голос доктора Маккоя, который вызывал его. Причину вызова он объяснять не стал.

– Извините, доктор, но Чехов не может ответить вам, – это была Ухура. – В данный момент начальник службы безопасности висит вверх ногами на гимнастических кольцах.

– Ничего себе у «Энтерпрайза» начальник охраны. В то время, как он нужен, Чехов висит вниз головой. Интересно.

– Если вы хотите, я передам вашу просьбу, – отозвалась Ухура.

– Скажи ему, чтобы он зашел в мой кабинет, как только освободится.

– Я передам.

– Связь окончена.

Ухура посмотрела на Чехова. Тот по-прежнему болтался на гимнастических кольцах.

– Милый мой, от того, что ты висишь вниз головой, толку мало. Посмотри лучше на меня, – она поправила свой облегающий леотард. – Никаких отложений, приятно посмотреть.

– Только скажи мне, как отсюда спуститься, – попросил Чехов.

– О, – наивно ответила Ухура, – я думала, что ты знаешь, как это сделать.

– Не шути так, иначе я свалюсь прямо тебе на голову.

– Просто спрыгни, – посоветовала Ухура. – Мягкое покрытие…

В этот момент Чехов рухнул вниз. Ухура подбежала к нему. Начальник службы безопасности лежал на спине с закрытыми глазами.

– Да, – скептически произнесла женщина. – И что я в тебе нашла?

Дверь в кабинет доктора открылась, и туда, волоча ногу, вошел Чехов. Маккой удивленно посмотрел на него.

– Где ты был?

– Пытался сбросить десять фунтов.

– А-а-а, ты тоже… Десять фунтов, – он посмотрел на бедного Чехова.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил тот.

– Ну… Думаю, что объяснять подробно нет смысла.

– Я ел всякую ерунду все это время, а вы не хотите объяснять, что произошло.

– Не знаю, как такое могло случиться. Во всей этой суматохе… Мне действительно очень жаль, что так случилось. Поверь, я выясню, кто виноват в этом. Он еще пожалеет.

– Вы хотите искать виноватого? Доктор, о чем вы говорите?

Маккой посмотрел в потолок.

– Дело в том, что у тебя все в порядке с весом.

– Что-нибудь еще? – осведомился Чехов.

– Нет, ничего. Это была ошибка. Ты можешь отправляться, я тебя больше не задерживаю, – доктор привстал.

Чехов плюхнулся на сиденье.

– Я не могу поверить в это, – пробормотал он. Маккой наклонился ближе.

– Тебе плохо?

– Мне очень плохо. Я ужасно ослаб от голода.

Глава 24

Освобожденная столица гудела в ожидании коронации. Впервые за много лет на Шаде был праздник. В дальних провинциях борьба между лоялистами и Альянсом модов продолжалась, но новость о возвращении короны произвела желанный эффект. Разрозненные силы лоялистов соединились, война должна скоро закончиться.

Большой зал Храма Завета был заполнен гражданами. Министры правительства стояли рядом с простыми фермерами, священники – с бродячими торговцами. Огромные двери были распахнуты, и тысячи странников собрались на площади в ожидании церемонии.

Тысячи свечей горели внутри. Протоиерей, высокий старец в ослепительно белых одеждах, читал Священную Книгу Шада. Множество присутствующих покупали сувениры, приготовленные специально к церемонии. Наконец, протоиерей повернулся в сторону балкона и поднял руки высоко над головой. Певцы прекратили пение. Шум в храме и на площади смолк.

– Удивительно, – прошептал Маккой Кирку.

Старшие офицеры «Энтерпрайза» находились у алтаря.

Сверкающая корона лежала на бархатной подушке цвета полночной синевы. Вот священник дал знак начинать.

Малиновая портьера раздвинулась, и Кейлин шагнула навстречу протоиерею. Под руку принцессу держал Хайм, первый генерал Коалиции, сохранивший верность королевской власти. Кирк наблюдал за старым воином, который твердой поступью вел принцессу к центру алтаря, где находилась кафедра.

Капитан беглым взглядом окинул своих офицеров: Спок эффектно выглядел в своем парадном мундире; Скотт стоял с отвисшей от удивления челюстью; Маккой смахнул слезу, надеясь, что никто этого не заметил. Кирк улыбнулся и перевел взгляд на кафедру.

Кейлин была одета в длинное платье небесно-голубого цвета с золотой отделкой на груди. Красивая, стройная, она выглядела прекрасно. Маленькая девочка, которую знал Кирк, превратилась в прекрасную принцессу. Она преклонила колени перед священником и склонила голову в знак смирения. Кристаллы сверкали голубым светом. Кейлин встала, и в этот момент запел хор. Маккой ткнул Кирка в ребра.

– Она посмотрела на меня. Джим, ты видел?

– Да, Боунз, она посмотрела на тебя, – ответил капитан своему старому товарищу.

Площадь содрогнулась от аплодисментов. Наконец-то у измученной долголетней войной планеты появилась Кейлин.

Почти двадцать лет не было праздников на Шаде. Но коронацию решили отметить так, чтобы потомки вспоминали об этом с завистью.

Среди шумного веселья молодой слуга нашел Кирка, Спока и Маккоя на веранде, когда они наблюдали за праздничной столицей. Слуга проводил офицеров в приемную и, уходя, закрыл дверь. В этот самый момент распахнулась другая, и Кейлин бросилась к своим друзьям. Маккой выступил вперед и подхватил ее. Потом он смутился и опустил девушку на пол. Спок и Кирк склонились в вежливом поклоне.

– Ваше Королевское Величество…

Кейлин вспыхнула:

– Вы не должны так меня называть.

– Я просто хотел услышать, как это звучит, – с улыбкой ответил Кирк.

– Ну и как?

– Прекрасно! – воскликнул Маккой. Наступила неловкая тишина, которую нарушила сама королева.

– Я не смогу вас отблагодарить так, как вы этого заслуживаете. Я обязана вам больше, чем жизнью. Когда… я покинула Оранд… Да вы сами все знаете, зачем рассказывать об этом.

Маккой хотел что-то сказать, но Кейлин подняла руку.

– Извини меня… Леонард. Я знаю, что наши жизни теперь пойдут разными путями, но надеюсь, что мы все-таки встретимся, – тут она всхлипнула, пытаясь остановить слезы. – Полагаю, что это не по-королевски, – она глубоко вздохнула. – Генерал Хайм хочет, чтобы я встретилась с некоторыми людьми, – Кейлин повернулась и ушла так же быстро, как и вошла.

«Именно так она исчезла из моего кабинета, когда приходила просить помощи. Она боялась помешать», – подумал Маккой.

Празднование во дворце продолжалось всю ночь. Чехов отдался веселью. Особенно радовали его пышные шведские столы.

– Наслаждаешься, мистер Чехов? – спросил Кирк.

– А что может быть лучше для человека, едва не умершего от голода, – ответил тот, протискивая палец за пояс. – Место еще есть, – удовлетворенно констатировал он. – Нужно почаще устраивать коронации.

– Я возьму это на заметку. Но тебе лучше поторопиться, скоро отправляемся на корабль.

– Мне кажется, что мы только что пришли сюда.

Кирк пожал плечами в ответ.

– Нужно же когда-нибудь вернуться к своей работе.

Маккой и Кейлин танцевали. За весь танец они не сказали ни слова друг другу.

Вдруг Кейлин поцеловала Маккоя в щеку. Доктор улыбнулся.

– Что это? – спросил он.

– Мне так захотелось. Если королева не может поцеловать своего партнера по танцу, что хорошего в том, чтобы быть королевой? – и еще она добавила шепотом:

– Не боишься ли ты, что Совет подумает о нашей близости?

– Разве мы не близки? – спросил Маккой. Глаза Кейлин заблестели.

– Когда ты навестишь меня… Я имею в виду нас… Снова.

Маккой кивнул и почувствовал, что кто-то легонько толкнул его в плечо. Он повернулся и увидел молодого шадского лейтенанта. Тот был на целую голову выше Маккоя.

– Могу я пригласить на этот танец Ее Высочество?

Маккой сразу же почувствовал себя старым, но вовремя спохватился:

– Конечно, сынок, – но прежде он прошептал Кейлин:

– Поверишь ли, что я когда-то выглядел точно также, как он?

Теперь засмеялась королева.

Доктор нашел Спока и Кирка в конце бального зала.

– Она действительно прекрасная королева, – сказал Кирк.

– Я не сомневался в этом, – добавил Маккой.

– Ее отец был мудрым человеком. Он не ошибся в своих надеждах.

– Ты прав, – согласно кивнул Маккой.

– Надо сказать, – прибавил Спок, – что на этот раз я тоже согласен с доктором. Мне бы очень хотелось, джентльмены, чтобы это было почаще.

Маккой тряхнул головой и улыбнулся:

– Я и так слишком часто уступаю мистеру Споку.