Оксфорд был великолепен.
      Луганский закусил губу, собираясь с мыслями.
      Глеб обронил:
      – Есть.
      – Что значит «есть»?! – проревел генерал. – Вы не в армии, отвечайте развернуто!
      – У меня есть костюм.
      – Почему не носите?! Впрочем, не мое это дело… Продолжайте, Юрий Васильевич.
      С опаской глянув на шефа, майор Луганский завел по третьему разу:
      – То есть вы знали, что в вашем автомобиле работало подслушивающее устройство?
      – Разумеется, – кивнул Глеб.
      – Любопытно, как вы это определили? У вас имеется соответствующая аппаратура?
      – Секрет фирмы.
      – Дело ваше, Грин. Но теперь вам не отвертеться.
      – А вам?
      – Мне, Грин, вертеться незачем.
      – А мне, майор, зачем?
      – А затем, что убитый лейтенант Вегин в руке сжимал обнаруженное вами устройство. И здесь выстраивается прямая логическая цепочка. Улавливаете ее смысл?
      Глеб усмехнулся.
      – Чего проще. Я обнаружил «жучка» и выбросил в окно. Ваш лейтенант, сидевший, видимо, в одной из соседних машин, вышел, как салага, и подобрал средство прослушки. Тут я выскочил, укокошил его и умчался, довольный собой. Такая, примерно, картина.
      Генерал Рюмин нахмурил брови.
      – Уверен, так и было.
      Луганский зыркнул на него с подозрением, но, заметив на лице начальства лишь глубокомысленную мину, перевел дух.
      – Имеются возражения? – обратился он к Глебу.
      – Нет, – ответил Глеб, – только два вопроса. Первый: почему я не изъял у трупа такую очевидную улику, как «жучок»?
      Майор разгладил усики.
      – Допустим на минуту, что лейтенанта Вегина убили не вы, а некто. Почему этот «некто» оставил улику в руке покойника? Вопрос, как видите, остается тот же.
      Глеб покачал головой.
      – Близко не стояло. За этим «некто» ФСБ не шпионит, и «жучок» для него не улика. А вот зачем было мне оставлять такую привязку между собой и трупом?
      Генерал посмотрел на майора.
      Майор отмахнулся.
      – Вы спешили, Грин. Место людное, невзирая на дождь… Вы очень спешили.
      Глеб похлопал в ладоши.
      – Браво, Луганский. Это покруче обоснования убийства Мак-Грегора моей страстью к французской актрисе. Но позвольте второй вопрос…
      – И все же, – перебил генерал Рюмин, глядя на подчиненного, – какой вообще смысл ему было избавляться от лейтенанта Вегина? Убил, допустим, одного безнаказанно – мы приставим других, да еще с большим рвением. В чем, как говорится, фишка?
      После напряженного молчания усики майора приподнялись в усмешке.
      – Ах, Борис Викторович! Если б действия преступников всегда поддавались мотивации…
      Глеб хлопнул себя по колену.
      – Ну все, я пошел! Не могу слушать эту белиберду!
      Генерал посмотрел на него в упор.
      – Сиди, иначе…
      – Посадите? – скаламбурил Глеб.
      Оксфорд ударил по столу кулаком.
      – Не посажу, мерзавец, а подвешу!
      Тут Глеб вместе со стулом оторвался вдруг от пола и, покружив по кабинету, повис под потолком.
      У майора отвисла челюсть.
      – Товарищ генерал, – выдохнул он, – Борис Викторович…
      – Заткнись! – Оксфорд монументально поднялся из-за стола. – Слушайте оба. Я кое-что объясню, и не дай вам бог не врубиться. – Генерал выдержал паузу.
      Висящий под потолком Глеб демонстрировал испуг. Майор Луганский, казалось, и вправду был близок к обмороку. В кабинете воцарилась, что называется, гробовая тишина.
 

8

 
      Красный «Москвич» стоял возле шестнадцатиэтажной башни. Дом этот не был уже новостройкой и находился в обжитом престижном районе. Квартира Куроедова, на сей раз трехкомнатная, располагалась опять же на седьмом этаже.
      – Специально, что ли, он семерку выбирает? – недоумевал майор Калитин, уплетая за рулем гамбургер. – Может, с каким-то мистическим смыслом?
      Сидящая рядом Светлана, также занятая гамбургером, отмахнулась.
      – Не один ли хрен? Семерку он там выбирает или даму пик – не ускользнет, сволочь.
      Такэру за их спинами пил кефир с булочкой.
      – «Сволочь» – интересное слово, – сказал он. – Редкое.
      Алексей и Светлана прыснули.
      Спонтанный обеденный перерыв образовался по двум причинам. Первое: с данной куроедовской квартирой разобрались буквально за пять минут. В ней производился евроремонт, и во всех трех комнатах шуровали маляры. Само собой, английскими биохимиками там и не пахло. А причина вторая, по которой трио в «Москвиче» позволило себе перекусон, – они ожидали Стаса. Рыжий, позвонив жене на мобильник, выразил неуемное желание принять участие в поисках. Уроки у него, видите ли, закончились. «Но, Стас, – запротестовала Светлана, – осталась лишь последняя квартира». – «То-то и оно, – пробасил ее супруг. – На этой квартире сосредоточен главный огневой удар, и мы с самураем прикроем твоего Калитина». – «Стас, – расплылась в улыбке Светлана, – я и сама способна…» – «А ты, – распорядился Стас, – поедешь в школу и покараулишь Дарью, пока Глеб на Лубянке. Короче, говори адрес: я выезжаю». Майор Калитин, проинформированный об изменении в личном составе, лишь вздохнул: «Кто только мною не командует». А Такэру, конечно же, обрадовался: «О, рыжий с нами? Ништяк!»
      И вот Светлана, приканчивая гамбургер, ему заметила:
      – Слово «сволочь», может, и редкое, но таких людей почему-то до хрена.
      Калитин стряхнул с коленей крошки.
      – Сычова, не развращай японскую молодежь.
      – Японская молодежь, – Такэру смял кефирный пакет, – сама развратит кого угодно.
      Стас подъехал на серой «Тойоте» минут через десять. Вышел он в свитере и брюках, фигурой своей источая богатырскую силу. Рыжие кудри его, словно язычки пламени, трепетали под пасмурным небом, а веснушки возле носа разбегались в улыбку. Он заглянул в приоткрытое окно майора Калитина.
      – Давайте ко мне, мужики. А Светка пусть уматывает в «Москвиче».
      Светлана смущенно пробормотала:
 
      – Раскомандовался тут.
      Косясь на нее, Калитин хмыкнул.
      – Сколько счастья на лице. Езжай уже. – Он вышел из «Москвича» и направился к «Тойоте». – Что я вообще с вами делаю?
      Стас смотрел в окно на Такэру.
      – Тебе, самурай, особое приглашение?
      Такэру кивнул.
      – Да, рыжий. С японским поклоном.
      Оба рассмеялись, и Такэру вышел.
      Светлана пересела на место водителя.
      – Тогда, Стас, до вечера.
      Стас посмотрел жене в глаза.
      – Только, Свет… как договорились, ладно? Чтоб ни синяка на тебе, ни царапины.
      – Так точно! – Светлана козырнула и отъехала.
      Когда Стас открыл дверцу «Тойоты», Такэру сидел сзади, а майор Калитин на водительском месте.
      – Командую здесь я, – уточнил он. – И я же за рулем.
      Стас уселся рядом.
      – Нет вопросов. Справедливо.
      Алексей вздохнул с облегчением.
      – Тогда разберемся, где тут у тебя какие кнопки.
 

9

 
      Паря на стуле под потолком, Глеб изображал панику. Получалось так себе, но что делать, если актерского таланта ни на грош.
      – Товарищ генерал! – вопил он, как ошпаренный кот. – Опустите меня на пол! Я высоты боюсь!
      Благо, ошеломленному майору было не до системы Станиславского. Он лихорадочно ловил ускользающую реальность. Тем временем Оксфорд, задрав голову, проорал Глебу:
      – Ты ведь что-то знаешь! Колись!
      – Знаю, верней – догадываюсь, – отозвался Глеб, – кто убил Мак-Грегора. Это японский гангстер Ямото Кае. Я найду его и передам вам, годится?
      Оксфорд так удивился, что едва не вышел из роли.
      – Вы не говорили мне, Глеб Михайлович, что… – Он закашлялся, нахмурился и рявкнул: – Найди мне японского гангстера! А не найдешь – пеняй на себя: зарою!
      Парящий в воздухе стул резко дернулся, и голова Глеба по самые плечи утонула в потолке, торчала лишь нижняя часть тела. Генерал Рюмин и сам обомлел, но взгляд майора, по счастью, устремлен был не на него. Голова Глеба меж тем «выбралась» из потолка и закричала:
      – Не убивал я вашего лейтенанта!
      Оксфорд взял себя в руки.
      – Уверен в этом. – Он пронзил взором майора Луганского. – Тут Юрий Васильевич усердствует. Дровишек подкинет, кочергой пошурует… Не важно, что пальцем в небо. Лишь бы усердие заметили.
      Этот выпад помог Луганскому прийти в себя. В подобных пикировках он был, что называется, на своем поле.
      – Странные инсинуации, Борис Викторович, – произнес он с достоинством.
      Оксфорд сверлил его взглядом.
      – Не инсинуации, Юрий Васильевич, а факты. У меня этих фактов папка целая. На мое место метите? Что ж, дело житейское. Правда, вы пока лишь майор – ну да с вашими связями…
      – Борис Викторович! – Луганский гордо поднялся. – Простите, я не желаю поддерживать подобный нелепый разговор! – Он направился к двери.
      – Торопитесь отчиму пожаловаться? – произнес вдогонку генерал. – Зря, друг мой. К тому ж небезопасно.
      Майор с прищуром обернулся.
      – Пугаете?.. Ну-ну. Так ему и передам. – Он рванул дверь – и отпрянул в испуге.
      В кабинет ступил еще один генерал Рюмин, точная копия первого, и прикрыл за собой дверь.
      – Передай, друг мой, передай, – произнес он ласково. – Смотри только, чтоб тебя в психушку не упекли.
      Тут майор Луганский оторвался от пола, закружился и повис под потолком по соседству с Глебом.
 
      Воззрившись на своего двойника, Оксфорд опять едва не испортил обедню, однако вспомнил об управляемых голограммах, которые Глеб демонстрировал ему летом. И оба генерала, встав плечом к плечу, уставились на висящую под потолком парочку.
      Майор Луганский был в шоке.
      – Господи… – только и смог пролепетать он.
      Генерал-голограмма вздохнул.
      – Что с ним делать? Надоели оба.
      Натуральный генерал Рюмин распорядился:
      – Учитель пусть проваливает. Найдет убийцу Мак-Грегора – будем квиты.
      – Ничего себе «квиты»! – огрызнулся сверху Глеб.
      – Только вякни у меня! – осадил его генерал-голограмма. И обратился к «двойнику»: – А с интриганом как?
      Оксфорд чуть подумал.
      – Пусть расследует убийство Коли Вегина. Без подтасовок.
      – Под нашим жестким контролем, – уточнил генерал-голограмма.
      Оксфорд кивнул.
      – Безусловно. Юрий Васильевич не идиот: понимает теперь, что отчим не выручит.
      – Лады, – согласился генерал-голограмма, – так и решим.
      Глеб с майором Луганским плавно опустились на пол, причем у последнего подкосились колени. Генерал Рюмин, вновь обретя манеры Оксфорда, негромко произнес:
      – Юрий Васильевич, будьте добры, проведите Глеба Михайловича мимо наших церберов.
      Луганский млел в оцепенении. И генерал-голограмма рявкнул:
      – Ты че, мужик, не врубился?!
      Майор аж подпрыгнул.
      – Конечно, Борис Викторович… э-э… Борисы Викторовичи… О боже! Конечно, я провожу.
      Они с Глебом вышли из кабинета, и оба генерала пронзительно смотрели им вслед. Майор Луганский и Глеб молча прошли по коридору и так же молча сели в лифт: говорить друг с другомим было не о чем. Майор нажал кнопку, лифт поехал вниз, но вдруг застрял между этажами. Луганский забарабанил по кнопке.
      Тут в кабине лифта, буквально из воздуха, материализовался генерал Рюмин.
      – Забыл предупредить, Юрий Васильевич, – отечески произнес он. – Осторожней с Куроедовым и с так называемым «бульоном». Бросайте вообще эту бодягу.
      Привалясь к стене лифта, майор едва не сполз на пол.
      – Господи, Борис Викторович, я честью клянусь…
      Генерал погрозил ему пальцем.
      – Знайте, я все вижу! Помните, как в сказке: «Не садись на пенек, не ешь пирожок!» – С этими словами генерал растаял.
      Майор то ли застонал, то ли всхлипнул. И лифт поехал вниз. Выйдя из здания ФСБ, Глеб ринулся к «жигуленку». Он старался не хохотать, ибо знал, что, начав, не скоро остановится. Ему следовало пулей нестись в школу: Дашка, небось, заждалась.
 

10

 
      Пройдя по опустевшему коридору, Светлана заглянула в кабинет английского. Даша с книгой в руке сидела за учительским столом. Входя, Светлана полюбопытствовала:
      – Что читаем?
      В зеленых Дашиных глазах заплясали искорки.
      – Когда входишь, принято здороваться. Тебя в школе не учили?
      – Привет, – сказала Светлана.
      Даша отложила американский детектив.
      – Садись, Сычова, докладывай: кто прислал и с каким заданием?
      Светлана улыбнулась.
      – Дашка, прекрати.
 
      Даша строго на нее посмотрела.
      – Будешь пререкаться, я раздумаю тебя удочерять. И косички тебе заплетать будет некому. Кто тебя послал? Пароли, явки, шифровальные коды.
      Светлана, смеясь, опустилась на стул.
      – Стас меня там подменил. Велел тебя покараулить. Я говорю: «Ну ее на фиг, эту Дашку!» А он: «Поезжай, а то разведусь». Вот пришлось.
      Даша кивнула.
      – Тронута. Как там у вас?
      Светлана расстегнула кожанку.
      – Последняя квартира осталась: в двух пусто.
      – Надежда, значит, есть, – вздохнула Даша. – Как Такэру? В бой, небось, рвется?
      Светлана кивнула с улыбкой.
      – Мировой парень. «Давайте, – говорит, – организуем мафию добрых людей». Калитин прямо отпал.
      Даша хмыкнула.
      – Мафия добрых людей – проект века! Сам, что ли, сочинил?
      Светлана качнула головой.
      – Сато, брат его, додумался.
      Даша тряхнула «конским хвостом».
      – Интересно живете. А я сижу – детектив мусолю: тишь да гладь, божья благодать.
      Серые глаза Светланы потускнели.
      – Насчет благодати вряд ли. «Мерс» Куроедова у ворот. Я проходила – не отреагировал. Тебя, гнида, поджидает.
      Даша встала и прошлась по классу.
      – Черт, скорей бы ты его замела!
      Светлана в досаде развела руками.
      – Заметешь тут! Через день-другой дело вообще на хрен прикроют! Пойду-ка его хоть подергаю…
      – Сиди! – вскричала Даша. – Двинешься – придушу!
      Обе они повернулись к окну, обрамлявшему клочок пасмурного неба. Дождь, который с утра собирался, но не шел, словно шантажист, давил на психику.
 

11

 
      Куроедов развалился в «Мерседесе» рядом с начальником охраны, хмуро ворчавшим:
      – Володь, у меня в животе революция.
      Толстяк благодушно отмахнулся.
      – Тебе только бы жрать. А любовь как же?
      – Достал, гвоздь мне в печень! – огрызнулся Гаврилыч. – Может, ее там уже нет! Может, она дома давно!
      Куроедов протянул сдобную ладонь.
      – Спорим? Если туда Сычиха прошмыгнула, Дашенька точно там.
      – Не факт. Может, Сычиха приперлась к своему физруку.
      – Чушь. Уроки закончились, физкультурнику там делать нечего. А Дашенька, как пить дать, ждет своего французика, которого наш Юрик мурыжит на Лубянке. Вот Сычиха и примчалась морально поддержать подругу. Любовь моя там, Гаврилыч, и скоро выйдет. Куда ей деваться?
      Начальник охраны испустил вздох.
      – Замонал своей любовью! Чердак у тебя снесло!
      Куроедов откинул волосы со лба.
      – Заткнись, Гаврилыч, нельзя же только о деньгах да о бизнесе. Должно же в душе теплиться светлое безумство.
      На сей раз начальник охраны от комментариев воздержался. Лишь его оттопыренные уши выражали ехидство.
      – А все-таки, – сменил он тему, – не слабо я разделался с Игнатом. Без геморроя причем.
      Куроедов кивнул.
      – Даже не верится.
      – Главное, – продолжил Гаврилыч, – мы не при делах. Дикая банда тинейджеров, лиц не разглядеть… Вот ведь какая трагедия.
      Куроедов хлопнул его по плечу.
      – Стратег. Наполеон.
      – Хорош прикалываться. Такие банды, между прочим, поддаются дрессировке. Их можно держать в руках, подумай.
      Толстяк с сомнением качнул головой.
      – Разовая акция. Из-под контроля выйдут.
 
      – За «бульон» маму продадут, – возразил Гаврилыч.
      Оба призадумались.
      – О'кей, посмотрим, – сказал Куроедов.
      После некоторого молчания Гаврилыч кивнул на заднее окошко.
      – «Хонду» видишь? Возле мусоровоза. Еще на Садовом ее засек.
      Обернувшись, Куроедов буркнул:
      – Не вижу, черт с ней. Сычихины штучки.
      – Во всяком случае, – заметил начальник охраны, – это не братва Игната, железно. Как действовать будем?
      – Кладем с прибором, – постановил Куроедов. – Попрет за нами в Голицыно, придавим. Недолго Сычихе куражиться.
      Из «Хонды» тем временем Ямото Кае взирал на «Мерседес». Чем дольше наблюдал японец за длинноволосым толстяком, тем меньше понимал его действия. Гоняет по городу, суетится. В чем цель? В чем смысл? Ньюгарты явно работают на него. Но почему такое сокровище, как субстанция, утекает сквозь его пальцы на уличную шантрапу?.. Ямото извлек из кармана две миниатюрные фляжки и отпил из каждой по глотку. План действий был предельно ясен: улучив момент, похитить толстяка, заставить сотрудничать и убить. После того, разумеется, как толстяк приведет к Ньюгартам. Ошибку, допущенную с недоумком Мак-Грегром, повторить нельзя. Если б он, Ямото, в тот раз не погорячился, его миссия была бы завершена.
      И глава клана Черная Саранча из угнанной «Хонды» терпеливо наблюдал за «Мерседесом» чокнутого толстяка.
 

12

 
      Светлана потрогала под мышкой кобуру.
      – Долго я должна сидеть? – проворчала она.
      – Сколько надо, – отрезала Даша. – Пока Глеб не приедет.
      Светлана подошла и положила руку ей на плечо.
      – А если его до ночи там продержат?
      Даша посмотрела на нее в упор.
      – Значит, буду сидеть здесь до ночи. Я обещала, понимаешь?
      – Само собой, – кивнула Светлана. – Ты посидишь, а я его шугану.
      Даша показала ей кукиш.
      – Ты тоже посидишь, дождешься Глеба. Без фокусов.
      Светлана покачала головой.
      – Я должна вмазать этому жирдяю. Как в анекдоте про петуха и курицу: «Не догоню, так хоть согреюсь».
      Даша ухватила ее за лацканы кожанки.
      – Щас я тебя согрею, дура!
      В глазах Светланы появился стальной блеск.
      – Не удочерила пока. – Она стряхнула Дашины руки. – Дело прикрывают, а этот козел имеет нас во все дырки. – Светлана пошла к двери. – Жди здесь, я в темпе.
      Взяв сумочку, Даша ринулась за ней.
      – Сычиха, в разведку с тобой не пойду! Ты провалишь любое задание!
      Светлана скривила губы.
      – Да ну?! Мне задание дали, а потом – бац и отменили! Обознатушки, мол, отстань от хорошего парня! На хрен такое задание!
      Они шагали по пустому коридору, и глаза у обеих сверкали.
      – Ты в команде, идиотка! – напомнила Даша.
      Светлана сердито на нее покосилась.
      – Команду я не подведу, поняла! Никогда еще не подводила!
      – Мы разберемся с ним, Свет! Тебе что, шлея под хвост попала?!
      – Угу, шлея! Почему эта гнида ничего не боится и внаглую преследует тебя средь бела дня?! Мы должны это терпеть?!
      Спустившись по лестнице, они оказались в вестибюле. Даша притопнула каблучком.
      – Стой! Я надену плащ!
      Светлана показала ей кулак.
      – Еще чего?! Я на минуту!
      Даша огляделась в панике.
      – Где охранник, черт его дери?!
      Светлана пожала плечами.
      – Может, пописать пошел. Имеет право, когда такая тишь да гладь.
      Даша метнулась к раздевалке.
      – Подожди, Сычиха!
      Светлана приоткрыла дверь.
      – Стой здесь! Я по-шустрому! – Она вышла.
      «Мерседес» Куроедова чернел у черных ворот. Сойдя с крыльца, Светлана зашагала к нему. Дверца «Мерседеса» отворилась, и Куроедов вылез наружу. Скрестив руки на груди, он поджидал Светлану.
      – Какие люди! – ухмыльнулся он. – Сама Сычиха! Мозговая извилина МУРа!
      Светлана остановилась в трех шагах от него.
      – Давай один на один. Если я тебя сделаю, прокукарекаешь петухом. Идет?
      Куроедов осклабился.
      – А если я тебя?
      – Закрываю дело.
      – Дело, Сычиха, ты по-любому закроешь. А кувыркаться с тобой… извини, предпочитаю с Дашенькой. Где она, кстати?
      Серые глаза Светланы блеснули, как два клинка.
      – Дерьмом от тебя воняет, Вова. Бульон небось хлещешь?
      Ухмылка сползла с лица толстяка, глаза его стали багроветь.
      – И про бульон разнюхала, сука! – Вокруг Куроедова начал густеть сумрак – О'кей, давай с этим покончим!
      – Петухом не забудь прокукарекать! – Светлана технично заехала ногой ему в подбородок.
      Удар получился на славу. Толстяк опрокинулся, мгновение полежал и вскочил, точно резиновый. Из сумрака ухнула его удлинившаяся нога, но Светлана успела отпрыгнуть.
      Сидящий в «Хонде» Ямото Кае с изумлением наблюдал происходящее. Что замыслил этот чокнутый? Зачем он дерется с девчонкой? Но Ямото понял главное: толстяк тоже потребляет субстанцию, и решать с ним надо быстрее.
      Светлана между тем, изловчившись, вновь сшибла Куроедова ударом ноги. Куроедов упал и остался недвижим. Из «Мерседеса» высунулся начальник охраны.
      – Ну, паскуда! – произнес он в бешенстве.
      Из сумрака, окутывающего Куроедова, послышался вдруг хохот. Затем оттуда выпросталась невероятной длины рука и схватила Светлану за горло. Девушка дернулась изо всех сил, однако вырваться не смогла. Толстяк поднялся с земли, не разжимая пальцев. Рука его при этом извивалась, словно анаконда.
      – Розыгрыш, Гаврилыч! Шутка! – хохотал он. – Куда ей до меня! Закрываем дело!
      Лицо вырывающейся Светланы начало синеть.
      Из школы выскочила Даша, сбежала с крыльца и невзирая на высокие шпильки понеслась к воротам. По дороге, как назло, ей не попалось ни кирпича, ни булыжника. В Дашиной руке была лишь сумочка – чем не оружие на худой конец?
      Увидав бегущую Дашу, толстяк замер, но пальцы его продолжали сжимать горло Светланы. Размахивая сумочкой, Даша молча двинулась на Куроедова, и ее зеленые глаза сверкали, будто у бесовки. Куроедов попятился и разжал пальцы. Светлана рухнула, словно тряпичная кукла. Даша бросилась к ней.
      Сумрак вокруг Куроедова потускнел.
      – Я не хотел, Дашенька. Она первая начала.
      Даша приложила ухо к груди подруги – дыхание не прослушивалось. Даша сунула руку Светлане под куртку. Куроедов приблизился на шаг.
      – Хотите, отвезем ее в больницу? Хотите, Дашенька? Врачи ее осмотрят, а мы посидим где-нибудь, вина хорошего попьем…
      Перед школой было пустынно – ни души.
      Куроедов приблизился еще на шаг.
      – В конце концов, Дашенька, работа у нее такая. Вот вы пошли бы работать в уголовку?
      Даша вытащила пистолет Светланы, сняла с предохранителя и выстрелила. Пуля ушла в никуда.
      Толстяк обомлел. К нему подскочил начальник охраны.
      – Сдвинутая, гвоздь мне в печень! Сваливаем, Володь!
      Куроедов уперся, как в ступоре.
      Даша молча выстрелила снова. Пуля просвистела у Куроедова над ухом.
      Толстяк встрепенулся, ожил и позволил увести себя в машину. И черный «Мерседес» умчался без промедления.
      Ямото Кае, конечно же, рванул следом. Но «Хонда» его вскоре заглохла: в ней иссякло горючее. Покинув угнанную машину, Ямото не слишком огорчился. Теперь он узнал еще кое-что важное: чокнутый толстяк положил глаз на стрелявшую в него девушку. Это интересное наблюдение можно было использовать.
      Между тем Даша, склонясь над Светланой, тщетно пыталась обнаружить в ней признаки жизни. Ни дыхания, ни пульса. В полнейшем ужасе Даша собралась бежать к школьному телефону. В этот момент рядом затормозил родной «жигуленок». Выскочивший Глеб присел на корточки перед Светланой и приложил палец к ее сонной артерии.
      Даша взмолилась:
      – Есть хоть что-то?!
      – Что у нее с горлом?
      – Куроедов.
      – Ясно. – Приподняв Светлану, Глеб положил ее голову себе на плечо и обнял, как ребенка.
      В таком положении они застыли. Даша замерла рядом.
      – Прошедшие полторы минуты казались часами. Светлана шевельнулась, закашлялась и принялась тереть горло. Вскоре кашель прекратился, и щеки Светланы порозовели. Она посмотрела Глебу в глаза.
      – Вот так я упала в обморок тогда возле бара?
      – Примерно, – обессиленно кивнул Глеб.
      Светлана пружинисто распрямилась.
      – Куда на хрен ты дела табельное оружие? А, Даш?
      Даша беззвучно смотрела на нее изумрудными глазами.
      Пошатываясь, Глеб добрел до «жигуленка» и плюхнулся на сиденье. Даша кинулась к нему.
      – Как ты, любовь моя? – прошептала она едва слышно.
      – Двенадцать секунд, – слабо улыбнулся Глеб. – Или пятнадцать, в крайнем случае.
      Даша прижала его голову к груди.
      – Лучше двадцать. Возьмем с запасом.
      Светлана медленно стала краснеть.
      – Где мой «макаров»? Ах, вот он! – она подняла пистолет с тротуара. – Даш, молодец: не растерялась.
      Даша в ее сторону и бровью не повела.
      Глеб встревожился:
      – Стреляла, что ли?
      – Как в боевике, – вздохнула Даша. – Только с нулевым эффектом.
      Светлана убрала пистолет в кобуру.
      – Забыла сказать, Даш… Раз уж Глеб здесь – вам обоим сразу. Сегодня Калитин звонил своим соседям насчет сынка «из сумрака». Тот не буянит больше – в дистрофии вроде и в апатии. Но бульон пьет. Нормальный то есть, куриный.
      Восстановивший силы Глеб щелкнул пальцами.
      – Отлично! Такова, значит, картина реабилитации. Свет, попроси Калитина каждый день наводить справки. Ладно?
      Светлана бодро пообещала:
      – Без проблем. – И, помявшись, пробормотала: – Даш, ты со мной не разговариваешь?
      Глеб удивленно посмотрел на жену.
      – С чего бы, Свет, ей с тобой не разговаривать?
      Даша сухо заметила:
      – Этот маменькин сынок пил «субстанцию» всего три дня. Неизвестно, как проявится ломка у тех, кто потреблял эту дрянь, к примеру, месяц.
      Глеб развел руками.
      – Кому-то, естественно, придется хуже. Кто им виноват, копченым?
      Светлана робко приблизилась к Даше сзади.
      – Хоть Стасу не говори. Пожалуйста.
 
      Обернувшись, Даша хлестнула ее по щеке.
      – Мерзавка!
      Светлана сглотнула ком.
      – Но зато… зато и я ему неслабо врезала.
      Даша всхлипнула.
      – Думаешь, я на это куплюсь, дура?!
      Они обнялись.
      Втянув ноги в машину, Глеб прокричал:
      – Птички мои! Если вы уже закончили бои без правил, неплохо бы поесть!
      Даша отстранилась от Светланы.
      – Видеть тебя не могу! Поедешь к нам?
      Вытирая слезы, Светлана мотнула головой.
      – Лягу отосплюсь. Не бросайте меня, ладно?
      Сверкая влажными глазами, Даша поводила пальцем перед ее носом.
      – Никогда не смей такое говорить, поняла! Не то придушу, как Дездемону чертову! – Она шагнула к «жигуленку».
      Возле красного «Москвича» Светлана обернулась.
      – Как прошло на Лубянке?
      – Нормально, – отозвался Глеб. – Миляга Луганский нейтрализован.
      Светлана сделала торжествующий жест:
      – Йес! – И забралась в «Москвич».
      Их машины разъехались.
      В «жигуленке», пристроив голову Глебу на плечо, Даша потребовала:
      – Давай подробности.
      – Сперва ты, – потребовал Глеб, – что у вас тут творится? Светка должна была вроде куроедовские квартиры проверять. Или у меня маразм?
      Даша вздохнула.
      – Они проверили две – пусто. Потом Стас подменил Светку и отправил ее меня караулить. Ей-богу, я уже ощущаю себя обузой для общества.
      Последнее замечание Глеб проигнорировал.
      – Ладно, покараулила. Каким образом она оказалась с передавленным горлом?
      Вздохнув еще раз, поглубже, Даша поведала об эпической битве с Куроедовым, затем подытожила:
      – Я виновата. Ты же знаешь Светку… Надо было повиснуть на ней мешком и не выпускать.
      Глеб хмуро покосился на жену.
      – Так и должна себя вести обуза для общества.
      – Ха-ха, – сказала Даша. – Как смешно.
      – Уж не до смеха. Если б не Ньюгарты, наплевал бы я на все и сотворил бы с этой мразью такое…
      – И урагана в Африке не испугался бы?
      Глеб притормозил на светофоре и дождался стрелки направо.
      – Порой у меня возникает ощущение, – сказал он, – что ураганы, землетрясения и цунами тогда и происходят, когда я что-то делаю не так. Похоже, у меня мания величия.
      Даша отстранилась от его плеча.
      – Знаешь, почему до сих пор я тебя не съела? Потому что, съев тебя однажды, уже не смогла бы это повторить. – Она вновь примостилась на мужнином плече. – Так что не искушай меня без нужды, выкладывай, что было на Лубянке.
      Обогнав грузовик с прицепом, Глеб хмыкнул.
      – Каких только заповедей я сегодня не нарушил. Зато порезвился. – Он изложил то, что произошло в кабинете генерала Рюмина, и рассказа этого хватило до дома.
      Даша, смеясь, открыла ключом дверь квартиры.
      – Черт возьми, все без меня!
      На кухне трезвонил телефон. Глеб снял с холодильника трубку. Вежливый голос произнес по-японски:
      – Добрый вечер, Глеб-сан.
      Глеб по-японски ответил:
      – Здравствуйте, Сато-сан. Рад вас слышать.
      – Взаимно, – сказал Сато. – Не могли бы мы завтра обсудить наши дела и ближайшие перспективы?
      – Разумеется. Где и во сколько?
      – Выбор за вами, Глеб-сан.
      Прикинув время окончания уроков и дорогу от школы, Глеб предложил:
      – В полчетвертого у меня. Устраивает?
 
      – Вполне. Только что звонил Такэру. Они караулят третью квартиру этого негодяя.
      – Караулят? – в недоумении переспросил Глеб.
      – Так выразился брат. Надеюсь на их удачу.
      – Я тоже надеюсь, Сато-сан.
      – В таком случае до завтра. – Сато дал отбой.
      Отложив трубку, Глеб ответил на взгляд Даши:
      – Завтра в полчетвертого Сато и Такэру будут у нас. Обсудим ситуацию. Мне жутко стыдно, поскольку обсуждать практически нечего.
      – Прекрати, – нахмурилась Даша. – Мы ищем иголку в стоге сена. Причем иголку столь хрупкую, что от шевеления соломинок она способна рассыпаться в прах.