1

НАЙДИ ЗМЕЯ И УБЕЙ ЕГО

 

2

ХРАНИ В ТАЙНЕ СВОЮ СУЩНОСТЬ

 

3

НЕ ИСПОЛЬЗУЙ СВОЮ СИЛУ БЕЗ КРАЙНЕЙ НЕОБХОДИМОСТИ

 

4

НЕ ВМЕШИВАЙСЯ В ДЕЛА ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

 

5

НЕ ПРИНИМАЙ ОТ ЛЮДЕЙ ПОМОЩИ

 

6

ВОСПИТАЙ УЧЕНИКА

 

7

ЕСЛИ УСТАЛ – УЙДИ

1

 
      Утро было как утро, хотя, казалось, ему тесновато в этой московской квартирке. Распахнутая форточка словно приглашала солнце на кухню, и солнце заглядывало из чистого любопытства: что за дятел тут поселился и стучит, стучит?..
      Загорелый молодой человек, одетый в джинсы и голый выше пояса, колотил по клавишам пишущей машинки. Его тренированные мышцы пластично ходили в такт ударам пальцев, а худощавое лицо выражало досаду.
      – Черт! – пробормотал он, уставясь в напечатанный текст. – Это тошниловка просто!
      Тут на кухню явилась зеленоглазая девушка в коротком зеленом платье. И в зеленых туфлях на шпильках. Густые пепельные волосы волнами падали на ее плечи. Ноги ее и фигура казались совершенными, а лицо было столь красиво, что могло вызвать умопомрачение.
      – Ну? – проговорила она. – Чего ты тут разнылся?
      – Не твоя забота, – буркнул молодой человек, вперясь в текст. – Сам с собой разговариваю.
      Девушка приблизилась.
      – А вот это уже хамство. – Она поводила пальцем перед его носом. – Никогда не смей разговаривать сам с собой в моем присутствии. Понял, морда?
      – Угу. – Молодой человек выдернул из машинки лист, скомкал и швырнул на стол. – Ни фига не движется. Бездарь я дремучая.
      – Кто бы спорил? – Девушка присела к нему на колени. – Но ведь упорства нам не занимать, правда? Не талантом возьмем, так задницей. Вернее двумя задницами. И могу тебя уверить: когда две такие задницы берутся за дело, Гомер, Стендаль и Достоевский ворочаются в гробах.
      Губы молодого человека дрогнули в улыбке.
      – Дашка, отвали. Дай потрудиться.
      Сунув ему под нос кукиш, девушка пошуровала среди смятых бумажных листов.
      – Зачем ты выбросил мой абзац, душегуб?
      – Затем, что он бледный и грамматика хромает.
      – Врешь. Приведи пример.
      Молодой человек возвел глаза к потолку.
      – Да сколько угодно. «В этой связи должна признать…» – процитировал он. – Достаточно или еще?
      Зеленые глаза девушки воззрились на него.
      – И что здесь не так?
      – Не в «этой связи», Даш, а «в связи с этим». Неужели не ясно?
      – Глеб, ну ты зануда! Все говорят «в этой связи», и никто в обморок не падает.
      – И флаг вам на башню! Говорите, если слух не режет! Присовокупите сюда же перлы типа «вовнутрь», «навряд ли» и «пятизвездочный отель»! Ополоумели просто!
      Глаза Даши блеснули.
      – Спокуха, мэтр! – Она куснула мужа за ухо. – Если у тебя буксует роман, это еще не повод для того, чтобы на весь мир бочки катить.
      – Не на мир, а на полуграмотных олухов.
      – Типа меня, что ли?
      Хмыкнув, Глеб нажал на кончик ее носа. – Дашка, опоздаешь. Иди, а я тут поработаю. Чтоб Гомер в гробу перевернулся. Давай-давай, вали.
      Глянув на свои часики, Даша встала с его коленей.
      – И то правда. – Она вышла в прихожую, надела плащ и заглянула на кухню. – Я возьму «жигуль».
      Глеб заправил в машинку бумажный лист.
      – Естественно, – кивнул он, принимаясь печатать.
      – Доберешься ножками, – уточнила Даша.
      Набирая скорость, Глеб стучал по клавишам.
      – Доберусь куда?
      – В школу, детка.
      – Зачем? У меня выходной, забыла?
      Даша поправила на плаще поясок.
      – В пять часов педсовет, забыл?
      Глеб в досаде перестал печатать.
      – Какого лешего? Даш, я не попрусь.
      Даша вновь взглянула на часики.
      – Любовь моя, если ты не притащишь свой зад на педсовет, Зинаида сожрет меня с потрохами. Даже если моя грамотность тебя не устраивает, вряд ли я такой гибели заслуживаю.
      – Черт с вами, буду.
      – Ровно в пять, морда.
      – Зуб даю.
      Даша вышла из квартиры, захлопнув дверь. За спиной ее раздавался пулеметный треск машинки.
 

2

 
      Во дворе дома, метрах в пятидесяти от подъезда, притулился черный «Мерседес». В нем сидели двое, одетые в дорогие переливчатые плащи. За рулем был поджарый пожилой крепыш с оттопыренными ушами, и рядом развалился толстяк, темные волосы которого артистично драпировали шею Толстяк курил и жмурился на отраженное в стеклах солнце.
      – Долго торчать, Володь? – хмуро осведомился крепыш. – Может, она вообще не выйдет.
      Толстяк стряхнул пепел в окошко.
      – Выйдет, потерпи.
      – Дел полно, – буркнул пожилой.
      Толстяк окинул его взглядом.
      – За все твои дела, Гаврилыч, я тебе плачу. Причем не слабо.
      – Володь, я же не про то. Времени просто жаль.
      – Деловой ты наш. Гаврилыч, может, за это ожидание тебе отстегнуть особо? Скажи не стесняйся: сколько там по твоему счетчику?
      Крепыш обиженно засопел.
      – Лады, Владимир Сергеевич, ваши деньги – вы босс. По мне хоть до ночи тут…
      – Не лезь в бутылку, – хохотнул толстяк – Интеллигентные мужики, Федя, секут юмор…
      Вот и дождались! – Он ткнул сигаретой в сторону подъезда, из которого показалась Даша. – Оцени, Гаврилыч, и поделись впечатлениями.
      Даша торопливо шла к старенькому «жигуленку».
      Рот Гаврилыча приоткрылся сам собой, и оттопыренные уши покраснели.
      – Гвоздь мне в печень, вот это баба!
      Довольный произведенным эффектом толстяк усмехнулся.
      – Можно за такой побегать?
      Пожилой крепыш прокашлялся.
      – Не можно, Володь, а нужно.
      Толстяк Володя насмешливо на него покосился.
      – Губы-то не раскатывай. Моя будет.
      – Даша, между тем, забралась в «жигуленок», лихо развернулась и выехала через подворотню.
      Володя выбросил в окно окурок.
      – Давай за ней, не раззевай варежку.
      Водитель стряхнул оцепенение, и «Мерседес» покатил за «жигуленком».
      – Где ты ее подцепил? – выдохнул Гаврилыч.
      – Держись в двадцати метрах. – Выверенным жестом толстяк откинул волосы со лба. – Еще не подцепил. Вчера засек возле универсама и проследил до дома. Теперь выясним, в какой фирме она служит, и сразу в атаку.
      У перекрестка «жигуленок» нахально проскочил на желтый свет. «Мерседес» не отстал, в точности повторив его маневр. Гаврилыч скривил губы в усмешке.
      – Судя по колымаге, платят ей копейки. Странно.
      Володя не отрывал взгляда от «жигуленка».
      – Не странно, а замечательно. Мы откроем перед ней перспективы, никуда не денется.
      Обгоняя грузовик с кирпичом, Гаврилыч покачал головой.
      – Странно, говорю. Такая баба не может работать в шарашкиной конторе: коленкор не тот.
      Толстяк пожал плечами.
      – Кто сказал, что ее фирма не крутая?
      – А в крутой фирме, Володь, такая краля будет ездить на «BMW», стоит ей лишь пальцами щелкнуть.
      – В общем, конечно. Однако, Федя, всякое бывает. Может, к примеру, босс ее – тоже баба. И вообще – коллектив у них женский. Нереально, скажешь?
      Гаврилыч вновь качнул головой.
      – Из женского коллектива ее бы просто выперли. На кой она им сдалась такая? Кстати, она замужем?
      – Откуда я знаю?
      – Гвоздь мне в печень, Вова, ты даешь!
      – Гаврилыч, не зли меня! – взвизгнул вдруг толстяк, и лицо его побагровело. – Какая мне, к свиньям, разница?! Если замужем…
      – Тихо, – перебил Гаврилыч, глядя в зеркальце, – по-моему, нас пасут. Причем внаглую.
      – Кто? – обернулся Володя.
      – Вон красный «Москвич». Интер-ресно!
      – Менты, что ли?
      – Да уж не ФСБ. И не бандиты.
      Подумав, толстяк отмахнулся.
      – Пес с ними. Поцелуют меня в то самое отверстие. – Он сунул в рот сигарету, щелкнул зажигалкой и закурил. – Езжай, Гаврилыч, как ехал. Так вот, если она замужем и катается на этой развалюхе, муж ее – явление переходное. В расчет его можно не принимать, не ходи к гадалке. Так же, как, скажем, тот красный «Москвич». В моих возможностях дать этой девушке то, чего она лишена. Разве не так, Федя?
      Поглядывая в зеркальце, Гаврилыч промолчал. А старенький «жигуленок» несся впереди легко и независимо, будто самый крутой «Мерседес». И желтый кленовый лист, прищемленный крышкой его багажника, задорно помахивал, словно пятерня.
 

3

 
      Красный «Москвич» между тем неотступно следовал за «Мерседесом». Вела машину сероглазая девушка с короткой стрижкой. Рядом с нею сидел полноватый суровый мужчина лет сорока. Оба они были в джинсах и потертых кожаных куртках, но характерами явно не сходились.
      – Много берешь на себя, Сычова, – хмуро заметил мужчина.
      – Как всегда, – парировала девушка. – Ты забыл добавить.
      – Я-то ничего не забыл, а вот ты… Ладно, Свет, объясни доходчиво: что мы сейчас творим?
      – Ведем наружное наблюдение за фигурантом по делу о взрыве в автосалоне «Фольксваген», в результате которого погиб владелец автосалона Григорий Лепко. Тебе что-то не понятно, Леш? Попросись в отпуск.
      Мужчина глянул исподлобья.
      – Свет, ответь на вопрос: при чем тут Куроедов?
      Подрезав синий «Мицубиси», Светлана погрозила ему кулаком и отчеканила:
      – Куроедов Владимир Сергеевич и есть наш фигурант по делу о заказном убийстве. Леш, ты как бы не в курсе?
      Алексей саданул кулаком по «бардачку».
      – Он не фигурант, Сычова! Пусть он заказчик! Ты об этом знаешь, я знаю, все знают – но у нас на него даже штопаного презерватива нет!
      Светлана скосила на коллегу серые глаза.
      – Уж презерватив-то, Калитин, ты отыщешь. В этом деле ты профи.
      Алексей поморщился.
      – Стерва ты, Сычиха. Два месяца прошло, как ты меня прихватила, и все тычешь носом, тычешь…
      – А ты не долби мне прописные истины. Доказательства, видите ли, ему нужны. Кто бы мог подумать?
      В «Москвиче» повисла тишина. Черный «Мерседес», вильнув задом, свернул налево. Ругнувшись, Светлана устремилась следом.
      – Разумеется, нас засекли, – буркнул Алексей. – Знаешь, кто у него за рулем?
      – Попов Федор Гаврилыч – полковник МУРа в отставке, – отбарабанила Света. – Начальник куроедовской охраны. Ты вроде с ним работал?
      – Да. И он неплохо раскручивал дела, связанные со взрывами.
      – О как! – вырвалось у Светланы.
      Алексей помолчал, а потом уточнил:
      – Собираешься на психику им давить?
      Светлана кивнула.
      – Ты же меня знаешь. Главное, ввязаться в драку – там видно будет.
      Вновь повисло молчание. «Мерседес» тем временем еще дважды повернул налево, и «Москвич», конечно же, последовал за ним.
      – Смотрю на тебя, Сычиха, и диву даюсь, – вздохнул Алексей. – Вроде только что замуж вышла…
      – Так и думала, твою мать! – Светлана хлопнула по рулю и, гуднув, обошла мебельный трейлер. – Знакомая до боли дорога!
      Алексей невозмутимо повторил:
      – Только что замуж вышла, а все никак не угомонишься. Будто шило в заднице. Брось эту дебильную слежку: ни уму ни сердцу.
      Светлана смотрела на маячивший впереди «Мерседес», и глаза ее приобрели стальной оттенок.
      – Может, я и бросила бы, Леш, но этот козел, похоже, увязался за моей подругой. А вот это уж хрен!
      Брови Алексея поползли вверх.
      – Что-о?! Ну-ка, разворачивайся!
      – И тебе тоже хрен!
      – Капитан Сычова! Я вам приказываю…
 
      – Леш, заткнись. Если Дашке что-то угрожает, имела я и тебя, и весь наш МУР, и кого угодно. Ты понял меня, Леш?
      Алексей внезапно улыбнулся.
      – Это как раз я понял. Хоть что-то в тебе человеческое.
      – Ой-ой! – покосилась на него Светлана. – Потому что я не трахаюсь в рабочее время и с кем попало?
      – Опять?! – взревел Алексей. – Сычиха, ты меня достала!
      Светлана похлопала его по колену.
      – Больше не буду. Честно.
      «Мерседес» притормозил неподалеку от ворот районной школы. «Жигуленок» припарковался метрах в ста впереди. Светлана, остановив машину, приоткрыла дверцу.
      – Погоди, – сказал Алексей. – Посмотрим, что будет.
      – Ну да, я буду смотреть, а этот подлюга…
      – Что он ей сделает? Средь бела дня. К тому же Попов наверняка ему доложил, что мы на хвосте. Не дергайся, давай подождем.
      Светлана прикрыла дверцу.
      – Уговорил. Но если что…
      – Само собой, тут же выскакиваем. – Алексей расстегнул куртку и потрогал наплечную кобуру.
      Светлана с тревогой наблюдала, как открывается дверца «жигуленка».
 

4

 
      Выйдя из машины, Даша взглянула на часики.
      – Кошмар! – прошептала она, устремляясь к зданию школы. Ветерок играл ее пепельной гривой.
      В воротах с нею столкнулись две ее ученицы из 6-го «А».
      – Здрасьте, Дарья Николаевна! – протараторили они вразнобой.
      Даша сделала строгое лицо.
      – Опаздываем, значит.
      Таращась на нее, девчонки почему-то улыбались.
      – У нас сейчас не английский, – как бы оправдалась одна.
      – Физкультура у нас, – подхватила другая.
      Даша усилила строгость в голосе.
      – А на физкультуру опаздывать можно?
      Девчонки заулыбались еще пуще.
      – Нельзя, конечно, – согласилась одна.
      – Нежелательно, – подправила другая.
      При этом все трое шагали к школьному крыльцу. У крыльца Даша слегка притормозила.
      – Вот что, птички мои, – обратилась она к ученицам. – Войдите первыми и, если там Зинаида Павловна, выгляните и покашляйте. О'кей?
      Ученицы взирали на нее с обожанием. И та, которая заявила, что опаздывать нежелательно, сейчас же уточнила:
      – А если ее там нет? Не выглядывать и не кашлять?
      Даша рассердилась.
      – Слушай, Ирка, можешь ты выполнить просьбу? Или будешь прикалываться?
      Ученицы захихикали.
      – Ой, да ради бога, – пообещала Ирка. – Нет проблем.
      Девчонки упорхнули, и Даша, щурясь на солнце, смотрела им вслед. Тут за спиной ее раздался мужской голос:
      – Значит, вы учительница. Никогда бы не подумал.
      Даша обернулась. Перед ней стоял весьма упитанный незнакомец в плаще с переливом. Его длинные темные волосы живописно курчавились на белоснежном воротнике сорочки. В руке ондержал букет алых роз и улыбался в тридцать два зуба.
      – А что вы подумали? – осведомилась Даша.
      – Что вы фотомодель. По меньшей мере. – Улыбка словно примерзла к лицу незнакомца.
      Даша внимательно на него посмотрела.
      – Кто ж меня возьмет в фотомодели? Разве что вы подсобите.
      – Легко. – Мужчина шагнул к ней и протянул розы. – Это вам. В знак восхищения вашей красотой.
      Даша взглянула на свои часики.
      – Польщена. Однако от незнакомцев цветы не принимаю.
 
      Толстяк поклонился, шаркнув ногой.
      – Куроедов Владимир Сергеевич. Для вас – просто Володя, – Он вновь протянул ей розы.
      – Хотите быть моим спонсором? – предположила Даша.
      – Э-э… с удовольствием. Почту за честь.
      – В таком случае смените фамилию. Куроедов как-то не впечатляет. Надо бы что-то… – Даша щелкнула пальцами, – типа Волкожоров или Винососов. Это звучит, обмозгуйте на досуге. – С этими словами она взбежала по ступенькам крыльца. И, открывая дверь школы, за спиной услышала:
      – Еще потолкуем. Никуда не денешься.
      Вбегая, Даша кивнула пареньку охраннику.
      – Звонок был?
      – Только что, – улыбнулся тот. – Опаздываем, Дарья Николаевна.
      – Ой, не говорите! – Даша метнулась в учительскую раздевалку, скинула плащ и помчалась на второй этаж.
      Охранник вдогонку крикнул:
      – Не переживайте: сегодня многие опоздали!
      Даша ворвалась в галдящий класс и произнесла по-английски:
      – Привет! Прошу прощения.
      Гвалт мигом стих. Класс встал.
 

5

 
      Глядя на захлопнувшуюся дверь школы, Куроедов смачно выругался. Затем вышел из школьных ворот, швырнул цветы в урну и направился к машине. Возле «Мерседеса», у открытого окна водителя, маячили двое в кожаных куртках – мужик и деваха. Распахнув дверцу, Куроедов втиснул телеса в машину.
      – Кто они? – буркнул он начальнику охраны. – Менты, что ли? Скажи им: я по четвергам не подаю.
      Оттопыренные уши Гаврилыча порозовели.
      – Не заводись, Володь. Мы тут просто…
      – Слышь ты, хрюша! – перебила деваха, обращаясь к Куроедову. Она просунулась в окно Гаврилыча, и серые ее глаза сверкнули сталью. – Когда я тебя прихвачу, ты не то что подачки…
      – Капитан Сычова! – Мужик в кожанке взял ее под локоть.
      Она оттолкнула его руку и закончила:
      – Ты у меня, хрюша, на горшке не усидишь без костылей! Усек?
      Глаза Куроедова покраснели и словно вспухли.
      – Пошла вон, тварь! Сперва нарой что-нибудь, потом вякай!
      – Вот именно, Володь, – подхватил начальник охраны. – Они просто на понт берут, а ты реагируешь.
      – Заткнись, удавлю! – прошипел Куроедов. Глаза его еще более покраснели и вспухли.
      Гаврилыч пристально в него всмотрелся.
      – Э-э, да тебя, вижу, повело.
      Откинув со лба волосы, Куроедов шумно дышал.
      Мужик в кожанке, пользуясь возникшей паузой, вновь попробовал оттащить напарницу.
      – Пошли, Свет. Пусть пока меж собой разбираются.
      Она вновь его оттолкнула.
      – Погоди. Дай полюбоваться на козла с букетом.
      Куроедов явственно заскрежетал зубами. Салон «Мерседеса» потемнел, будто погружаясь в грязноватую дымку. Брови Светланы приподнялись: она не поверила глазам.
      Напарник ее в досаде проговорил:
      – Валяй, любуйся. А я посижу в машине. – Он зашагал к «Москвичу».
      Тяжело и часто дыша, Куроедов буркнул:
      – Поехали, Гаврилыч.
      Начальник охраны включил зажигание, однако Светлана продолжала смотреть в окошко, держась за опущенное стекло.
      – Предупреждаю один раз, – сказала она, – подойдешь к этой девушке на три шага – хоть с цветами, хоть с ананасами, – отвинчу твои причиндалы против резьбы. Усек, хрюша?
 
      Куроедов издал звук, напоминающий то ли стон, то ли вой. Грязноватый сумрак в машине почернел.
      – Прочь, сука! – завопил он, протянув руку к Светлане.
      Рука его, окутанная сумраком, точно ватой, удлинилась на полметра и растопыренными пальцами толкнула девушку в лицо. Ошарашенная Светлана, как пушинка, отлетела шагов на пять.
      Гаврилыч резко дал газа, и «Мерседес» рванул с места. Куроедов, откинувшись на спинку сиденья, тяжело дышал с закрытыми глазами. Выехав на шоссе, автомобиль катил в транспортном потоке. Мрак в салоне рассеялся.
      – Слетаешь с катушек, – констатировал начальник охраны. – Как фраер сопливый.
      Куроедов пробормотал:
      – Тошно. Хочу бульона.
      Начальник охраны хмуро на него покосился.
      – Ясное дело, гвоздь мне в печень. – Солнце, подкравшись сзади, просвечивало сквозь его оттопыренные уши. – Они менты, Володь. Я вижу их насквозь: ни шиша у них нет, а начальство требует. Вот и куражатся для оттяжки.
      – Послушай, Гаврилыч…
      – К чему залупаться, Володь? Держи себя под контролем.
      – Мне нужен бульон! Пойми, образина! – возопил Куроедов.
      Начальник охраны приоткрыл было рот, но лишь сплюнул в окно и прибавил скорость.
 

6

 
      Обалдевшая Светлана поднялась с пятой точки. Алексей вылез из «Москвича» и бежал к ней.
      – Напросилась?! – прокричал он. – Цела хоть?
      Светлана демонстративно себя ощупала.
      – Вроде бы. Как ни странно.
      – Ну, Сычева… могила тебя исправит! Что произошло?
      – Как обычно: я – им, они – мне. В общем, высказались.
      Алексей зашагал к «Москвичу».
      – Пошли, попробуем их догнать.
      Светлана не двинулась с места.
      – Зачем? Мы нормально пообщались.
      Алексей покрутил пальцем у виска.
      – Ты с ба-альшим прибабахом! То сюда, то туда – ей-богу, определись, Свет!
      Светлана задумчиво проговорила:
      – Заскочу-ка я в школу. Подождешь?
      Алексей вздохнул.
      – Во-первых, я не завтракал. А во-вторых, надо бы отметиться у Жмыхова: его уже искрит. Давай твою школу отложим.
      Светлана покачала головой.
      – Завтракай без меня: я не голодна. А у Жмыхова отметься сам. Скажи, у меня встреча с информатором. Проглотит.
      – Про тебя, Сычова, он проглотит все что угодно. Любой у нас проглотит.
      – Леш, брось. Сходи поешь с аппетитом.
      – Между прочим, Свет, у нас дел вагон.
      – С каких пор, Калитин, ты меня понукаешь? Ты – меня!
      Махнув рукой, Алексей, приоткрыл дверцу машины.
      – Где встречаемся?
      Шагая к зданию школы, Светлана бросила через плечо:
      – Позвоню тебе на мобильник.
      При ее появлении охранник приподнялся за своим столиком.
      – Э-э, простите…
      – Уголовный розыск. – Махнув перед ним корочками, Светлана проследовала мимо.
      За ее спиной охранник проворчал:
      – Ну да, уголовный розыск. Вы жена учителя физкультуры.
      Светлана обернулась.
      – Если знаешь, зачем тормозишь?
      Охранник раздвинул в улыбке мальчишеские усики.
      – Работаю.
      Светлана хмыкнула.
      – Хороший мент из тебя получится.
 
      – Нет уж, увольте.
      – Подумай. – Она двинулась к спортзалу.
      Школьный спортзал, как обычно, издавал характерные шумы: топот, хлопки, девчачьи визги. Светлана приоткрыла дверь. Учитель физкультуры, веснушчатый рыжеволосый атлет, проводил с шестиклассниками разминку, от которой с детей ручьем катился пот. Светлана произнесла:
      – Кхы, кхы!
      На эти звуки рыжий учитель оглянулся.
      – Теперь отжимаемся! – скомандовал он. – Ноги на скамейку, грудь до пола! – Выйдя из зала, он полюбопытствовал: – Соскучилась, что ли?
      Воровато оглядевшись, Светлана обняла его и поцеловала в губы. Затем пробормотала:
      – Стас, ты бы не очень их… Цыплята же еще.
      – Разговорчики! – улыбнулся Стас,и веснушки его разбежалисьпо лицу. – Вложу в них здоровья сколько смогу. Спасибо потом скажут. Что, кстати, у нас на ужин?
      Светлана сияла, будто на первом свидании.
      – Стас, до ужина вроде далеко…
      – Но мне интересно: опять, что ли, пельмени из пачки?
      – Нет, постараюсь что-нибудь приготовить. Честно.
      Фыркнув, Стас потрепал ее по волосам.
      – Верю. Ох, верю! – Он заглянул в зал. – Федулов, кончай сачковать! Я все вижу!
      Мальчишеский голос пробухтел:
      – В баскетбол хоть поиграем?
      – Отожмешься двадцать раз – поиграем, – пообещал учитель физкультуры. – Все слышали?! Как только Федулов отожмется двадцать раз – играем в баскетбол!
      Начался такой тарарам – стекла зазвенели. Весь класс накинулся на бедного Федулова, побуждая его отжиматься.
      Светлана прыснула.
      – Так бы стояла тут целый день и пялилясь на вас. Но сам понимаешь.
      – Ну и вали. – Стас чмокнул ее в щеку. – У меня тоже, как видишь, работа – не сахар. – Он взялся за ручку двери.
      – Погоди, – остановила его Светлана. – В общем-то, я насчет Дашки пришла. За ней тут один тип увивается… Она четко его отшила, но ему, я уверена, это по барабану.
      Стас нетерпеливо топтался.
      – Короче, Свет. Кому надо обломать рога, не привлекая личный состав МУРа?
      Светлана покачала головой.
      – Тут сложнее.
      – В чем сложность?
      – Ну, в общем… Кабы я знала!
      Стас попятился в зал.
      – Свет, короче. Что нужно делать?
      Светлана собралась с мыслями.
      – Передай Дашке, чтоб опасалась Куроедова. Он подозревается в заказном убийстве, и главное… главное… – Вдруг смутившись, она торопливо закончила: – Проводи Дашку домой.
      Стас застыл в дверях спортзала.
      – Может, объяснишь толком?
      Светлана развернулась и пошла к выходу.
      – Нет у меня объяснения, Стас. Проводи Дашку.
      Когда она проходила мимо охранника, тот лихо ей отсалютовал. Но Светлана его даже не заметила. Погруженная в мысли, она остановилась на школьном крыльце, извлекла из кармана сотовый телефон и набрала номер.
      – Это не химчистка! – отозвался мужской голос. – Сколько можно повторять…
      – Привет, Француз! – произнесла Светлана. – Чем занимаешься? Роман кропаешь?
      Из трубки донесся вздох.
      – Сычиха, не трави душу.
      – За Сычиху – в пятак! – улыбнулась Светлана.
      – А за «кропаешь» – по уху! – парировал ее собеседник.
      Светлана улыбнулась шире.
      – Ладно, квиты. – И тут же нахмурилась. – Глеб, мне надо с тобой поговорить. Не по телефону.
      Глеб хмыкнул.
      – Я должен выполнить работу МУРа?
      Светлана вздохнула.
 
      – Не до шуток речь о Дашке. И не только.
      После короткого молчания Глеб уточнил:
      – Что-то из ряда вон?
      – Похоже. Думаю, что ты единственный, кто не сочтет, что я свихнулась. Могу я к тебе заехать?
      – Дурацкий вопрос. Прямо сейчас?
      – Позднее. Ты ведь дома?
      – Пока – да. Но в пять у меня чертов педсовет.
      Светлана взглянула на часы.
      – До пяти я обернусь.
      – Свет! – раздался голос из трубки. – Не наделай за это время глупостей!
      – Не волнуйся, – заверила Светлана, – ни я, ни Дашка глупостей не наделаем. Обычная рутинная работа.
      – Особенно у Дашки, – усмехнулся Глеб. – Она просто обожает рутину.
      На этом они синхронно дали отбой. И немного успокоенная Светлана пошла к автобусной остановке.
 

7

 
      Отпустив класс на перемену, Даша отправилась в школьную столовую. Ученики всех возрастов таращились на ее фигуру и ноги, красоту которых подчеркивало короткое облегающее платье. Все, однако, было спокойно, пока дело не коснулось 10-го «Б». Во-первых, в этом классе, увы, преподавался французский язык, что лишало ребят удовольствия лицезреть на уроках красавицу-англичанку, и во-вторых, в классе этом учились знаменитые на всю школу Леня Рюмин и Гуля Шарипова. Когда англичанка проходила мимо, 10-й «Б» в полном составе кучковался у кабинета математики. Гуля Шарипова, за лето еще больше похорошевшая, при виде Даши пихнула закадычного друга локотком. Леня Рюмин, повзрослевший и возмужавший, но сохранивший на лбу тот же задиристый чубчик, принял сигнал и, как повелось в американских фильмах, свистнул училке вслед. Звучок получился хилый, но товарищи по учебе замерли от восхищения Лениной крутостью.
      Даша обернулась.
      – Кто свистел?
      Десятиклассники сплоченно безмолвствовали.
      Даша посмотрела Лене в глаза.
      – Стыдно признаться?
      – Чего стыдиться-то? – заелозил Леня. – Когда выражаешь самые светлые чувства…
      Класс захихикал.
      Даша строго заметила:
      – Светлые чувства так не выражают.
      – А как? – полюбопытствовала Гуля. – Может, научите?
      – Запросто. – Сунув в рот два пальца, Даша издала разбойничий свист, от которого кто-то подпрыгнул, а кто-то заткнул уши. – Примерно вот так, – заключила она и продолжила путь в столовую. Но далеко отойти не успела.
      По коридору примчалась директриса. Бесформенное платье кирпичного цвета, как знамя, трепыхалось на ее тощем теле. Обернутая вкруг затылка жиденькая коса воинственно съехала набекрень, а бледные щеки от гнева пошли пятнами.
      – Кто свистел? – жестко прозвучал тот же вопрос.
      Ответом так же было молчание.
      Директриса приблизилась, чеканя шаг, как статуя Командора.
      – Десятый «Б», я снимаю вас с занятий. Отправляйтесь по домам, и чтобы завтра к восьми все явились с родителями. Ясно?
      – С обоими или можно с одним? – уточнила Гуля Шарипова, но никто не засмеялся.
      Проигнорировав ее реплику, директриса повысила голос:
      – Вам ясно, спрашиваю?!
      Даша подошла с виноватым видом.
      – Зинаида Павловна, свистела я.
      Директриса отмахнулась.
      – Дарья Николаевна, не надо их выгораживать: на шею сядут. В общем, так, десятый «Б»…
      Красный как рак Леня выступил вперед.
 
      – Это я свистел, Зинаида Павловна.
      Директриса смерила его взглядом.
      – Думаешь, я удивлена? После каникул, Рюмин, ты совсем развинтился. Завтра к восьми приведешь родителей. В дневник записать или так запомнишь?
      Даша тронула директрису за плечо.
      – Честное слово, свистела я. Он не умеет.
      Директриса нахмурила брови.
      – Дарья Николаевна, я просила бы вас не вмешиваться. В конце концов это неэтично.
      Обреченно вздохнув, Даша сунула два пальца в рот и свистнула второй раз. И вновь кто-то подпрыгнул, кто-то заткнул уши. У директрисы отвисла челюсть. После продолжительной паузы она пробормотала:
      – Родители отменяются, Рюмин. Не бери на себя лишнего: тебе и своего хватает. А вас, Дарья Николаевна, прошу в мой кабинет. – Сжав тонкие губы, она зашагала по коридору.
      Леня Рюмин понуро теребил чубчик. Следуя за директрисой, Даша обернулась и показала ему кулак. Тут прозвенел звонок, и школьники от мала до велика устремились в классы.
      На лестничной площадке между этажами директриса резко остановилась, и Даша едва на нее не натолкнулась. Поправив косу на затылке, директриса произнесла:
      – Хотелось бы знать, Дарья Николаевна…
      – Зинаида Павловна, – перебила Даша, – делайте со мной что угодно, только не увольняйте. Честное слово, я больше не буду.
      Директриса вздохнула. Затем сунула в рот два пальца и подула. Ничего не получилось.
      – Хотелось бы знать, – сказала она, – как это у вас получается?
      Даша воззрилась на нее в изумлении.
      Директриса снова дунула в два пальца. С тем же успехом.
      – Научите? – спросила она деловито.
      Даша покачала головой.