- Фома!
      - Ты боишься, что я скажу об этом Андерсу?
      Дина собралась было уйти, но теперь замерла на месте. Потом подняла руку и обернулась к Фоме так резко, что он подумал: сейчас она ударит.
      - И что же ты скажешь ему, Фома? - Она подошла к нему так близко, что он ощутил на лице ее дыхание.
      Он не ответил ей, но и не шелохнулся.
      - Ты стоишь на сене, - заметил он наконец.
      - И что же ты скажешь Андерсу? - повторила Дина.
      - Что Вениамин мой сын!
      Дина прикрыла глаза. Когда она снова открыла их, она была спокойна.
      - И ты думаешь, тебе удастся дожить до старости в усадьбе Андерса после того, как ты сообщишь ему эту новость?
      - Нет, - коротко бросил он.
      - В таком случае подумай о своих детях и о том, будут ли они счастливы с отцом, который мотается с места на место и сплетничает. Вениамину ты не нужен.
      - А раньше был нужен! Мы со Стине...
      - За то, что было раньше, спасибо! Но это еще не причина, чтобы ты теперь начал мстить. Разве тебе плохо живется? По-моему, ты живешь как граф - с кафельной печью и хрустальной люстрой. Еды у твоей семьи довольно. Все тебя уважают. Чего еще тебе надо? А?
      Он весь сжался от ее слов. Они смотрели в разные стороны.
      - Если бы нам было суждено...
      - Нам никогда ничего не было суждено, - прервала она его.
      - А слово? Почему ты не дала мне слова?
      - Слово давать опасно. У тебя память как у лошади. И ты слишком сильно тянешь.
      - Ты забыла?
      - Я ничего не забыла! Ничего!
      Двери конюшни открылись. Словно по знаку, Дина отступила от сена, а Фома нагнулся, чтобы поднять охапку.
      - Значит, договорились! - громко сказала она. В конюшню вошел работник.
      Когда Фома пришел домой перекусить, Стине сияла. К ней заходила Дина и обещала привезти ей из Бергена новый ткацкий станок. На старом было трудно натягивать основу.
      - Из-за десяти средних нитей приходится снимать пол-основы, - сказала она.
      Фома кивнул. Он стянул с головы шапку и вымыл руки.
      ГЛАВА 9
      Однажды в конце осени Андерс и Вениамин разговорились за какой-то работой.
      - Я думаю, следующим летом тебе стоит пойти со мной в Берген матросом, - как бы случайно обронил Андерс.
      От этих слов у Вениамина подозрительно повлажнели глаза.
      За работу он будет получать деньги, спать будет в кубрике вместе с матросами. Если во время вахты будет травить за борт, у него удержат из жалованья. Они ударили по рукам, ничего не сказав об этом Дине.
      Храня их общую тайну, Вениамин чувствовал себя более взрослым. Однажды он увидел у себя на верхней губе пушок, который вырос за одну ночь и стал темнее. Вениамин торжественно взял опасную бритву Андерса и забрался на стул, чтобы лучше видеть себя в зеркале, висевшем над комодом. Но его рука, на которую он смотрел в зеркало, дрожала. Он даже порезал себе нос. С кровоточащим носом ему пришлось обратиться за помощью к Дине. Она не бранила его, лишь взглянула на бритву и промыла порез, чтобы остановить кровь.
      - Я просто играл, - сказал он, стараясь обратить все в шутку.
      - Я понимаю. На этот раз порез зарастет. Но в другой - ты отхватишь себе полноса.
      Он кивнул и скользнул мимо нее в дверь.
      - Ждать недолго, скоро эта забота будет преследовать тебя каждый день! - крикнула она ему вслед.
      Он остановился и, не удержавшись, крикнул ей в ответ:
      - А ты не знаешь, о чем мы с Андерсом договорились! Это наш с ним секрет!
      Дина вышла на площадку лестницы:
      - О чем же вы договорились?
      - А вот увидишь! - крикнул он и бросился вниз.
      * * *
      Всю зиму и весну Вениамин интересовался только тем, что имело отношение к Бергену. Он вытащил картины и книги, когда-то привезенные оттуда. Кандидат Ангелл не мог ничем помочь Вениамину. Сам он никогда не бывал южнее Трондхейма.
      После ухода Андерса на Лофотены в усадьбе не осталось ни одного человека, который хоть что-то знал бы о Бергене. Вениамин вздохнул с облегчением, лишь когда Дина призналась ему, что знает о Бергене все. И действительно, ответила на все его вопросы, хоть и коротко.
      Вениамин быстро сообразил, что нельзя спрашивать о Бергене ночью, когда они с Диной бодрствовали из-за криков русского. От этих вопросов глаза у нее становились злыми.
      Наконец птицы с гомоном принялись вить гнезда, скот выпустили на пастбища, и Вениамин изумился, что в состоянии испытывать столь глубокую радость после всего, что он пережил.
      Однажды он понял, что Ханна вовсе не радуется вместе с ним его предстоящей поездке, и очень удивился. Это уже слишком! Она не имеет никакого права дуться на него!
      - Пойми же: я мужчина, а ты женщина! - Он глубоко вздохнул, стараясь не показать, что ему тяжело нести по коробке в каждой руке.
      - Я помню, как ты кричал и плакал, когда Дина уезжала без тебя, сказала Ханна, вытирая лицо.
      - Это было давно, - высокомерно, по-мужски ответил он.
      - Может, меня уже здесь не будет, когда ты вернешься!
      - А где же ты будешь?
      - Это еще не решено.
      - Значит, я не смогу навестить тебя, если не буду знать, где ты. - Он усмехнулся.
      - Дурак!
      - А ты умная, если хочешь сбежать из дому, потому что я уезжаю в Берген!
      - Без тебя у меня здесь никого не будет! - жалобно сказала она.
      Он огорчился и поставил ношу на землю.
      - Когда я вырасту и сам все буду решать, ты всегда будешь ездить со мной!
      - Когда это еще будет, ты растешь так медленно!
      - Даже если я останусь небольшого роста, я все равно буду взрослым и буду сам все решать! - отрезал он и толкнул ее. - Я и сейчас больше, чем ты! Замарашка! - Он схватил свои коробки и побежал вниз по склону.
      - Я совсем не то думала! - крикнула Ханна ему вслед.
      Они помирились еще до его отъезда. Ссора была тяжела для обоих. Вениамин обещал привезти ей в подарок куклу с фарфоровым личиком и настоящими волосами.
      - Мне просто интересно посмотреть на такую куклу, - сказала Ханна, считавшая, что ей уже неприлично играть в куклы.
      Вениамин знал, что побороть морскую болезнь будет непросто; однако, если он ее не поборет, ему на такой подарок не заработать.
      В то утро, когда шхуна взяла курс на юг, ветер дул как на заказ, но солнца не было. Андерс стоял за штурвалом и был такой, как всегда. Он говорил, что в море ему лучше думается.
      Вениамин стоял у поручней, глядя на острова, берега и заливы, которых никогда раньше не видел. Мир открывался перед ним, становился бескрайним, и он крикнул тем, кто мог его слышать:
      - Во летим, аж чертям тошно! Видела бы нас сейчас Ханна!
      Андерс взглянул на иллюминатор каюты, где была Дина. Она не сказала ни слова о его бездумном обещании взять Вениамина в Берген. Кажется, была даже довольна.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.