Он не удивился, был уверен, что так и будет. ... Но надо послушать, что она будет квакать.
      А "квакала" Лина следующее: скоро нам будет нужен главный администратор (он не нужен и, вероятнее всего, нужен не будет, и так их трое. Но для Стаса она это место выбьет из своих собратьев. Вышибет!), а пока я хочу вам предложить стать у нас главным по охране.
      Лина внимательно посмотрела на Стаса, - как он?
      И заметила некую тень, промелькнувшую по его лицу: не хочет!
      В общем-то, он прав. Что это для него за место? Главным по вышибалам? Главным над вахтерами? Хотя таковых сейчас нет, но суть! Он хочет быть "гейшем", вдруг поняла она с горечью, удивившей саму. - Хорошо, Стас, я вас поняла. Тогда, если вы не против, можете совмещать с "гейшем", вас это устроит? - И гордо и холодно, как она умела, посмотрела ему в глаза.
      Стас дрогнул.
      Не так проста, стервоза, что-то заметила, а он расслабился.
      Он неопределенно пожал плечами и сказал врастяжечку. - Выбора у меня нет. Долги поджимают... Я согласен.
      Он опустил голову, как бы обрекая себя на подобное, против своего желания и воли. ... Играет-то как! Прямо система Станиславского в действии. Классика!
      Лина почему-то не поверила ни одному его слову и потому, не допив пиво, встала, сказав. - Ну вот и отлично.
      Ушла.
      Сзади она вообще была шикарна: гибкая, но не тощая, фигура, никакой сутулости, тонкие - без вен и всякой прочей белиберды ноги...
      Стас смотрел ей вслед и чувствовал, что как-то проштрафился... Придурок.
      А придурком он стал сегодня от того, что утром раздался телефонный звонок.
      Это была тетка давно забытой Тани-Алены.
      Она плакала и причитала, и он с трудом понял, что Танечка позвонила ей, сказала, что все в порядке, она к ним едет и вот уже месяц, как её нет. И дома не появилась... Родители собираются приехать, в милицию заявлять.
      Он спросил: а почему вы звоните мне?
      На что тетка ответила, что Танечка, по секрету, как-то сказала ей, где она проживает и что, наверное, скоро выйдет замуж... ... Так, Фигак. Где же эта дура?
      Но сейчас надо что-то отвечать и, по возможности, не врать.
      И он ответил, что - да, Таня какое-то время жила у него, ей некуда было деваться, и она попросилась к нему, они познакомились в кафе... Побыла у него несколько дней и куда-то уехала, сказала, что встретила знакомого.
      Тетка ещё похныкала, но он успокоил её тем, что, скорее всего, Таня живет у знакомого и объявится, когда найдет нужным, а он сам уезжает надолго, и больше, к сожалению, ничего сказать не может.
      Потом уже он вспомнил мрачного и жуткого мужика, который сидел за рулем машины, в которую он впихнул эту гребаную Таню... Сколько было времени?.. Наверное, часов двенадцать, чуть больше... Не надо связываться с такими дурами! Уж лучше умная старуха.
      Теперь ему нельзя жить в собственной квартире. Придет милиция... Черт-те что станут спрашивать.
      Надо закрыть квартиру, сегодня поехать к родителям, а с завтрашнего дня попробовать поселиться в Клубе, при Клубе, какая разница! .
      Стас поехал к родителям, наврал им, что уезжает от фирмы в командировку надолго, а куда, пока сказать не может.
      Первой в Клубе ему встретилась Лина. Увидев его достаточно перекошенное лицо, она спросила дружески: проблемы?
      Он кивнул. - Ну, что случилось?
      И Стас вдохновенно, мрачно, рассказал, что на него "наезжают" из-за каких-то мифических долгов и "счетчика", что мама и папа в ужасе, собирают деньги... Но никто не знает, что он здесь.
      Лина рассмеялась. - Это не сказка, а присказка! Отдайте вы им эти деньги, сколько? Мы-то вам поверим! А живите здесь. Мало ли что эти ВАШИ придумают!
      Но Стасу вовсе не улыбалось "отдавать" долг. Тогда просто смешно проживать здесь! И прятаться. Лина, может, и поверит, а вот тихоня Ирина точно не поверит!
      Поэтому он изобразил благородство. - Часть я им отдал, остальное подождут, не повесятся. В долг больше брать не буду - даже у вас... Поеду к приятелю, он, кажется, поссорился с женой и живет пока один.
      Но Лина не разрешила ему этого делать, сказав, что жить он может у Анны Семеновны, и никто знать ничего не будет, но если все же он надумает отдавать долг теперь, то они ему дадут необходимую сумму. ... Дадут сумму, думал Стас, значит, денег у них навалом. Сколько грохнули они на перестройку и ремонт! И ещё - любую сумму! А если он миллион должен? Сказать? Нет, не надо. Узнать все путем, кто держатель акций, у кого счет, и вообще, чьи это деньги? Общие?.. Не похоже, чтобы тихоня Ирина имела хоть копейку за душой. ... Пожалуй, моя старушка тут всех в своем кулачке держит. Нельзя с ней грубо, надо нежно и мягко... И при удобном случае...
      Лина тоже привлекла "гейш".
      Это была троица знакомых друг с другом парней - от двадцати до двадцати двух: Витюша. Саша и Игорек.
      Витюша был безработный актер, окончивший театральный, но то ли без особых успехов, то ли от того, что актер, ленивый по натуре, вовсе никому не нужен.
      Хотя Витюша был прелесть! Он так умел имитировать, шаржировать, изображать! Он мило пел под гитару какие-то свои полупесенки, полусловосочетания - необычные и забавные. Некий РЭП.
      Витюша хотел накопить денег и создать рок-группу. Поэтому он сразу же пошел за Линой, как бычок на веревочке, и нисколько не удивился тому, что он должен будет делать по желанию членов Клуба "БАМБИНО".
      Танцевать? Пожалуйста! Петь? Еще лучше! Пить? С превеликим удовольствием! Еще что-то? Нет проблем!
      Саша был жгучий брюнет явно восточного происхождения, но московского розлива. Красавчик, высокий, сильный, с длинными густыми черными волосами. Он нигде не учился, потому что его папа, какой-то крупный чиновник, снабжал Сашу ВСЕМ, что тот не пожелает.
      Пошел он за Витюшей из любопытства, авантюризма и желания оказаться вне семьи и самому зарабатывать деньги, да ещё таким клевым способом.
      Игорек был самый молодой. Его позвал Саша.
      Игорек был из не очень обеспеченной, но вполне образованной семьи и страстно хотел уехать в Америку. Там его деловые качества, считал Игорек, наконец-то принесут плоды.
      А здесь он торговал в палатке, бросив медицинскую академию и наплевав на рыдания мамы и грозные вопли папы.
      У него была фигура атлета, но личико - мелковато, хотя многие назвали бы его хорошеньким. Все трое были людьми без комплексов и неотягощенные моралью. Неунывающие молодые ребята, - не подонки, не криминал, не алкоголики или наркоманы, - вполне приличные, по нынешним меркам.
      И они с удовольствием ринулись в авантюру, которую предложила им Лина.
      Был четверг, а в понедельник Великая троица Директоров собралась зажечь огни "БАМБИНО".
      Посчитали, что нужно открыться тихо, и чем меньше светского люда будет знать, им - легче будет спать.
      Кому надо - найдут.
      Ирина уже догадывалась, что за мальчики приходят к Лине.
      Она уводит их во вторую половину клуба и проводит с ними какие-то беседы.
      В.Н. и Лина, пряча глаза, бормотали, что это - такие официанты, которые, кроме обслуги за столом, будут ещё и танцевать, и петь, и беседовать...
      На что тихая Ирина, которая за это время тоже кое в чем поднаторела, спросила: и спать?
      Лина сделала большие удивленно-оскорбленные глаза, но ничего не ответила, как бы от возмущения.
      Было отчего-то печально, будто это последний мирный вечер перед войной, о которой они ещё не знают, но она уже зародилась и тихо подкатывается, как лазутчик, к их дому.
      Чтобы прервать гнетущее состояние, Владимир Николаевич бодро сказал: девочки (они уже перешли на такие отношения - почти родственные), теперь последние пожелания... - Можно я скажу о себе?.. Мое место - кухня и готовка. И никуда меня больше не тяните, хорошо? - Ирина Андреевна смутилась, ей вдруг показалось, что она как бы чуть-чуть дезертирует. Хорошо, - согласился Владимир Николаевич.
      Он понимал, что Ирина выбрала место, точно по её возможностям.
      Повернулся к Лине. - А вы, наша звездочка, потянете, кроме царствования и всяческих "звездных" прихотей, ещё и залы, и программу, и многое другое, о чем мы пока не догадываемся даже, но что появится во время повседневной работы. Как? - Придется, - вздохнула Лина притворно, а сама вспыхнула от радости: закружит её жизнь, завертит! И хорошо.
      В.Н. решил пройтись по клубу. Посмотреть в целом и одному, в тишине, что же у них получилось. А получился целый комплекс развлечений, какой они и придумали.
      Нижний этаж весь отдан ресторанчику, бару, видеосалону, эстрадке и есть даже пианино.
      На втором этаже были комнатки (для тайных удовольствий), туда были куплены шикарные кровати, кресла, зеркала, коврики. И везде - светильники, светильнички, приглушенные и способствующие.
      А к одной из комнаток примыкала некая смотровая - в ней стояло кресло и крошечный столик. И маленький глазок. Мечта В.Н.
      Назавтра В.Н. с Ириной Андреевной пришли в зал, где репетировалось шоу. Режиссером была Лина.
      То, что они увидели, привело их в восторг, несколько шоковый:
      Витюша и Игорек были наряжены в дамские мини-платьица вразлет, на головах - парики с косичками и ленточками, на ногах туфли на каблуках и блестящие черные чулочки.
      Они откалывали канкан, показывая розовые трусики с кружавчиками и выглядели очаровательными девчушками, тем более, что Витюша был невысок и тонок, а у Игорька оказалась совершенно девчачья рожица.
      Потом Витюша пел под гитару свои песенки, уже в своем, мужском, обличье, но приодетый в плотные прилипшие к телу сверкающие штаны и прозрачную рубашонку, сквозь которую светилась его волосатая грудь.
      А после они танцевали с Игорьком аргентинское танго, где Витюша был уморительным маленьким кавалером, а Игорек - здоровой дурной партнершей.
      Это тоже было талантливо и смешно.
      Странно, что театры не заинтересовались Витюшей...
      На эстраду вышел красавец Саша, натертый каким-то золотым составом, плавок почти не было - небольшой листик на завязочках.
      Саша становился в "фигуры", и это было красиво и сексуально, потом он вдруг делал сальто, листик сваливался, Саша откуда-то из воздуха ухватывал шарф и убегал за кулисы.
      Как говорится... - "Смело, но мило". - Как вам шоу, Ирина? - Спросил В.Н.
      Она совершенно спокойно ответила. - Славно. Если бы не талант мальчиков, то получилось бы пошло. - А так - нет? - Допрашивал В.Н., понимая, что в лице Ирины Андреевны они имеют наиморальнейшего, неподкупного судью.
      Ирина засмеялась. - Конечно, если это шоу показать бы в годах восьмидесятых, а то и шестидесятых, то нас бы просто посадили в кутузку.
      И вот, наконец, наступил вечер воскресенья.
      С завтрашнего дня они вступают на скользкую стезю не очень скажем так - пристойного бизнеса, со всеми вытекающими и протекающими оттуда последствиями.
      Этот последний "мирный" вечер они решили "посидеть", расслабиться, к тому же выяснить, - не забыто ли что-нибудь важное.
      Лина предложила позвать и мальчиков, мотивируя это приглашение тем, что ребята должны понять, - люди они свои, и самим присмотреться к контингенту "гейш", в приватной обстановке.
      В.Н. согласился, но неохотно, он понимал, что в этом есть свои резоны и антирезоны.
      Накрыли на застекленной террасе (и такая у них была, переоборудована из огромного балкона).
      Ирина Андреевна приготовила то, что будет подаваться в "БАМБИНО": огромные отбивные с горошком и картофелью "фри", тостики с ветчиной, сыром, помидорами и зеленью, легкий слоеный салат с крабовыми палочками, и в завершении - торт "Наполеон".
      Коктейли готовили мальчики: каждый - свой, "фирменный".
      Все были возбуждены, хороши собой, веселы.
      Мальчики резвились как дети, и у Владимира Николаевича сжалось сердце: на что он их подвигает? Но они же не маленькие невинные крошки, попробовал он убедить себя...
      Не получилось.
      Он чувствовал себя пауком-кровопийцей, который выжимает из юных особей здоровье и силу и на этом наживается. Он опять сказал себе, что ещё ни копейки не нажил, и что они все равно делали бы то же самое, только бесплатно, в пьяном виде или трезвом, - какая разница!
      Так уж лучше честно и откровенно дать им заработать деньги!
      Или закрыть, на фиг, этот "БАМБИНО"!
      Клуб ещё и не открылся, а В.Н. мечтал о его закрытии и ужасался своей Идее.
      Вот от этих мыслей, от такого настроя, да ещё от крепчайшего коктейля, непьющий, в принципе, Владимир Николаевич напился и довольно быстро.
      Напившись, пытался объясниться со всеми и убеждал мальчиков бежать от них - от директоров и "БАМБИНО", - куда глаза глядят.
      Они хохотали, а потом отвели его в одну из комнат, спать.
      А за столом продолжилось веселье.
      Витюша пел под гитару все, что ему заказывали.
      Лина тоже крепко выпила и пела вместе с Витюшей - голос у неё был не сильный, но приятный, чисто театральный, драматической талантливой актрисы.
      Конечно, никаких серьезных разговоров не могло состояться, но никто о чем-нибудь серьезном и не думал.
      Думал только Стас.
      Он ждал (сам выпивая понемногу и зная свою дозу), когда Линка дойдет до кондиции, чтобы подсесть к ней и... Там будет видно, что...
      Ему не нравилось, что Линка последние дни как-то старалась избегать его.
      Атмосфера за столом для Стаса стала складываться неплохо.
      Игорек сник.
      Витюша хоть и помнил, где он и что, но весь углубился в творчество, подбирая на гитаре "что-то к чему-то".
      Ирина бегала с закусками и посудой, собираясь варить кофе и приводить всех в порядок.
      Надо вырубать Ирину, подумал Стас.
      Она, явно, непьющая. Стас видел, что она выпила один коктейль "Ирэн" и больше ни к чему не притронулась. Нужен какой-то крутой тост... А-а, за женщин, всегда сходит! Но побольше слов, стоя, и - до последнего глотка! Дамы и господа! - провозгласил он, перед тем уже наполнив бокалы. - Я предлагаю выпить за женщин! Да, мы уже пили, но не так. Прошу господ встать.
      Витюша встал, как огурчик, еле поднялся Игорек, не понимая, зачем, и Саша поднялся с трудом. - Мы пили просто за женщин - наши цветы и нашу радость. Теперь я поднимаю этот бокал ("Этат малинки пакаль с балшим чуствам..." хихикнул Витюша, чем нарушил торжественность момента... ) за женщин необыкновенных, мужественных, прекрасных, юных душой - за наших звезд. Пьем стоя и до дна! Все!
      Коктейль шарахнул наполненные алкоголем головы довольно сильно.
      Лина плохо соображала, что происходит, только ощущала безумную радость ото всего и, в первую очередь, от того, что рядом с ней Стас. Ирина вдруг почувствовала, как закружилась у неё голова. ... Только бы добрести к себе! Только бы остаться приличной!
      А на террасе распоряжался Стас, как самый трезвый.
      Игорька сволок в ресторанный зал, на ковер. Он не проснулся. Саша сам куда-то подевался, заснул, наверное, где-то.
      Теперь оставались трое: Лина, все же ещё как-то держащаяся в плохом, но сознании.
      Витюша, бренчащий на гитаре и Стас, уже злой, как волк, потому что из-за этого поганого мальца лопнет его предприятие, которое он на сегодня запланировал! ... Как бы его выжить? Споить. А как? Вон он какой хлипенький, маленький, а держится, что тебе Илья Муромец!
      Видимо, все же споить. И он поналивал всех коктейлей в большой бокал и поставил перед Витюшей. - Давай ещё выпьем, - предложил он, и Витюша встрепенулся, отложил гитару, откликнулся, - я всегда - за!
      Пришлось Стасу с ним помаяться, но, наконец, и Витюша сломался. Стас стащил его в зал.
      Поле деятельности очистилось!
      Лина сидела на диване, тупо уставившись куда-то в угол.
      Стас подсел к ней, взял за руку, она отреагировала и стала гладить его по щеке. Он крепко прихватил её за грудь, она почему-то сморщилась, он отпустил, но она, схватив его руку, снова положила туда же.
      Тогда он осмелел: попросту полез под юбку, которая была не очень длинная, широкая - удобная.
      Там оказались маленькие трусики, он их тут же содрал, разорвав...
      Он не чувствовал к ней ни любви, ни влюбленности, но какая-то злобная страсть овладела им, - так долго он решался!
      Он возился с ней довольно долго, пытаясь понять, - ощущает она, что её имеют, или нет?
      Понять это было маловозможно: то она хватала его за пиджак (он не снял его) и ныла, то лежала как мумия, то начинала действовать сама, и вот в один из таких моментов он, наконец, освободился.
      Весь в поту, лопнула в рукаве рубашка, - черт-те что!
      Но - дело сделано.
      Он прикрыл её пледом с кресла, запихнув под подушку рваные трусики.
      С виду ничего не скажешь, - лежит женщина, спит.
      А сам удалился спать к Анне Семеновне, где они теперь все проживали. Конечно, если бы он был потрезвее, то не сделал бы такой чудовщной глупости - одел бы её, что ли, Но. Так должно было случиться - ведь Стас он Стас и есть.
      Ирина, поспав часа два, проснулась от страшной жажды - горело все нутро, и ей казалось, что она вот-вот умрет.
      Воды-то было полно, но вот задача - подать некому.
      Сама она не могла двинуться - разламывалась голова.
      Еще более четкоОна застонала, но ни единая живая душа не откликнулась.
      И тут она в реалии убедилась, что значат до сих пор проходные, а на самом деле, полные глубокого смысла слова: воды подать некому...
      Она старалась, как могла, усмирить жестокую, не проходящую жажду, но ничего не получалось.
      Тогда Ирина Андреевна горько заплакала.
      Лина проснулась очень рано и сразу же почувствовала дискомфорт.
      Трещала голова, во рту будто ночевал полк солдат, и спит она не в своей постели, а тут же, у, так сказать, "пиршественного стола", на диванчике...
      Это все - хоть и неприятно, но не страшно.
      А вот что ещё случилось с ней?
      Если дискомфорт она испытывает в своих "низах" и на ней отсутствуют трусы?... Трусы она тут же и обнаружила - под собой, в непотребном виде, разорванные надвое. И главное - гнуснейшая боль. Так... Хороший, видно, мальчик. Сообразительный. ... Нечего ругать мальчика, - сказала она себе, ты на себя посмотри! А что ещё с тобой такой надо делать? Укладывать в постельку и петь колыбельную? Да, - отвечал кто-то откуда-то, да, укладывать в постельку или оставлять здесь, укрывать одеялком, тушить свет и уходить, не насилуя как сапожник! ... Кто? ... Увы, увы, мадам, как это не прискорбно вам сообщить... Это дело совершил ваш любезный сердцу Стас, вдруг совершенно четко решила она.
      Гадость!
      Но она сама на неё напарывалась, и нечего теперь кого-то винить. ... Что ж, делать вид, что ничего не произошло?
      Да. Сделать вид. Что все - о'кей. Ничего - не произошло.
      Душ был рядом, она проскользнула туда, вымылась, проникла к себе, увидела страдающую Ирину, подала ей воды, таблетку анальгина и легла к себе в постель.
      И мгновенно заснула.
      Хуже всех чувствовал себя Стас.
      Нет, физически он был бодр, но с утра, на свежую голову ( которая как ни крути - вчера не была таковой), он ещё четче понял, что совершил, может быть и непоправимое.
      Что она поймет про него, - это точно на сто процентов. И разозлится, потому что действовал он, как простая харя, без смысла и чего-нибудь еще. Что его понесло? Не мог дождаться удобного хорошего момента, когда она сама бы ему подставилась, к этому шло, он же не дурак!
      А какие у него были замыслы!
      Он бы - рупь за сто! - стал полным хозяином этой лавочки!
      А теперь - сиди и никшни.
      И постарайся все исправить. Только вот как?
      Вскоре все, со стонами и болями, собрались за столом. И каждый стла виниться за прошедший вечер.
      Ирина Андреевна сказала, что все было ужасно, и что она, никогда не выпивающая больше двух-трех рюмочек вина, просто не знает, что с ней приключилось...
      В.Н. сидел, повеся голову.
      Лина, мельком взглянувшая на Стаса, увидела в его глазах неподдельное смешение стыда, и то ли боли, то ли злости...
      Взгляд его просил у неё прощения.
      Она холодно и долго глядела на него, этим говоря, - не прощаю.
      Тут некстати вскрикнул В.Н. - Только Стас и Витюша были в порядке! Правда, я не помню ничего, но, наверное, и Лина, и, конечно, Ирина, которая тут обвинила себя во всех грехах. Получалось, что виноват он один, потому что Сашу и Игорька он помнил вообще только трезвыми.
      Все похохотали, а потом разбрелись - готовиться к открытию.
      Часть пятая. Двери открываются
      На фасаде их двухэтажной широкой "фазенды" сверкало огромными светящимися буквами волшебное слово - "БАМБИНО"!
      А чуть ниже, мельче, но не менее ярко, значилось: КЛУБ ДЛЯ ДАМ. КАФЕ, БАР, ВИДЕОСАЛОН, ИГРЫ, ШОУ, ВЕСЬ ВЕЧЕР - МУЗЫКА НОСТАЛЬЖИ И ЛЮБАЯ - ПО ЗАКАЗУ. ПИАНИСТ - БИ БАР. (Все мальчики взяли себе другие имена и обязательно нечто экзотическое:
      Витюша из Вити Баранова превратился в Би Бара, Саша Григорьян - в Зла Гро, Игорек Цигель - стал Фрэнком Галем, а Стас Ждан, которого хоть и коробили эти игрушки, однако же переименовался, ему-то уж совсем не нужно, чтобы кто-нибудь знал, где он находится.
      Он стал Яном.
      Лина осталась просто Линой, Ирине переименования были ни к чему, а вот Владимир Николаевич не захотел оставаться со своим собственным именем, и стал - Вальдемаром Петровичем.
      В дверь надо было стучать медным молоточком, от которого шел звонок в помещение.
      Сейчас на стреме находились все: Ирина - на кухне, - с разделанными перчеными и солеными отбивными, с готовой картошкой, салат был замешан, но не залит майонезом, - чтоб не отмок, коржи для торта стопочкой возвышались на отдельном столике, там же стоял и кувшин с кремовой заливкой.
      Она только ждала команды от кого-нибудь из мальчиков: столько-то того-то и так далее.
      Но в зале было тихо, в дверь никто не стучал, и напряжение достигло предела.
      Витюша-Би наигрывал что-то грустное на пианино, Вальдемар Петрович (он же В.Н.) сидел с чашкой кофе за столиком на одного: решили, что это будет его личный столик, за который когда он захочет, тогда и присядет, чтобы держать руку на пульсе...
      Стас находился у входа, и лицо его было напряженным и каким-то безнадежно тоскливым.
      Саша и Игорек играли в нарды.
      И вдруг, как гром, прогремел звонок.
      Стас вздрогнул и чуть не кубарем полетел к двери.
      Откуда-то появилась Лина, прекрасная и холодная, как греческая статуя.
      Она была в длинном блестящем золотисто-коричневом платье на одной бретельке, и всем сразу стало видно, какие у неё красивые гладкие загорелые плечи, шея, руки.
      Надев туфли на высочайших каблуках, (и сама высокая) она теперь была ростом с Сашу и Стаса - самых их высоких мужчин.
      Но казалась она выше - настолько высокомерным было её лицо.
      В.Н. перепугался: так она всех клиентов разгонит.
      А в зал уже робко входили первые гости.
      Это были три девчушки, явно определенного положения в обществе, если у них было вообще - положение: совсем молоденькие, хорошенькие, разные (толстушка, худая брюнетка и среднерусая красавица), но объединяло их что-то неуловимое, и от того они казались похожими, как сестры.
      Одеты с претензией и не бедно, жующие жвачку и пытающиеся изобразить крутых дам.
      Одна из них - худая брюнетка - спросила. - А чего у вас дают?
      Толстушка, осмотрев зал, протянула. - А где богатые мужики? Кто нас поить и кормить будет?
      Третья, красавица, просто лупала глазами и громко жевала жвачку. ... Вот и первый прокол! Мы-то рассчитывали на дам, женщин, девушек, которым не нужны богатые "спонсоры" - лишь развлечения...
      А таких девчушек, как эти, - полно, - и они могут пустить такой слушок по Москве, что заплачешь и прикроешься! Платить они сами за так не станут, платят всегда - им!
      В.Н. впал в панику и не двинулся от своего столика, но, может быть, это было самым верным решением.
      Зато к девчушкам подскочили Саша и Игорек, враз бросившие свои нарды. - А мы вам, что, не нравимся, девушки? - спросил игриво прекрасный Саша, тряхнув шикарной черной гривой волос. - Ты мне нравишься, - заявила вдруг почти мужским голосом красавица. - выпить-то хоть найдется? - А как же! Подмигнул Саша (Ишь ты, подумал В.Н., а ведь не казался бойким...). Хочешь коктейль? У нас - лучшие коктейли в Москве! Клянусь мамой! - Все вы, грузины, клянетесь, - презрительно сообщила толстушка, - а потом сдерешь черт-те сколько.
      Но Саша был на высоте, спасая реноме Клуба. - Грузыны дэнэх с женьщин нэ бэрут! - и спросил, - А чем будем закусывать? Давайте заказ...
      Девицы поскромничали: заказали по коктейлю и тосты.
      Витюша засел за фортепьяно.
      "Любовь нечаянно нагрянет, когда её совсем не ждешь"... - Затянул он.
      Игорек принес коктейли, и они все, усевшись за столик, стали пить, болтать и хохотать.
      Красавице явно нравился "грузын" и она, не стесняясь, лезла к нему с поцелуями, шептала что-то на ухо, тот делал большие глаза, смеялся, качал головой.
      Потом красавица пошла танцевать с Сашей, а Игорек подхватил чернявую.
      Толстуха осталась одна, и тут же к ней подошел Стас, который до этого был где-то у входа.
      Незаметно исчезла Лина - правильно сделала: она не для таких гостей.
      Девицам здесь, видимо, понравилось: они одни, обслуга - по первому разряду, классные ребята, правда, явно, с них ничего не получишь, зато погуляешь.
      И они расслабились, уже пели песни, заказывали Витюше музыку, требовали ещё коктейлей...
      В.Н. понял, что, пока ещё никого нет, девок надо потихоньку выпроводить. НО - элегантно и не обидно.
      Он подозвал Стаса (как-то получилось - он оказался главным администратором, гардеробщиком и, в конечном итоге, - вышибалой) и спросил. - Что нам делать, как думаешь? Их надо уводить.
      Стас задумался, аж лоб пошел волнами морщин. - Может, отпустить парней с ними погулять? Мол, мы сегодня ещё не открылись, так, в порядке опыта... А ребята пусть им объяснят, что у нас без бабок делать нечего и Клуб не для молоденьких, а... Ну, и так далее... ... В этом что-то было.
      В.Н. сказал. - Согласен. Выбирайте, кто что будет говорить, но отсюда их - метлой... Элегантной и изысканной. - и засмеялся.
      Стас - тоже, и В.Н. подумал, что и Стаса можно приручить и сделать из него, если уж и не совершенно порядочного человека, то вполне приемлемого.
      Стас что-то легко шепнул Игорьку и, совсем скоро, компания, состоящая из пятерых, выкатилась из клуба.
      Скоро вернулся Игорек и, чуть позже, Саша.
      Они оба хохотали и сквозь хохот рассказывали, как девицы предлагали себя тут же, во дворе, а красавица заявила, что теперь все деньги, что заработает на старых и пузатых, будет тратить на Сашу.
      Она, её зовут Ирма (та еще, конечно, Ирма!), в него по-страшному влюбилась и обещала содержать и...
      В общем - забавный случай, но наводящий на размышления: как бы не погорели они с клубом для дам... Каких-таких ДАМ? Откуда они возьмутся?..
      В.Н. опять запаниковал.
      Раздался ещё звонок, но прежде, чем Стас-Ян откроет дверь, вернемся на минут пятнадцать раньше.
      По московским переулкам гулял в это время наш старый знакомый, полузабытый вами, - Касьян. Со своим Оликом.
      Роман их ещё был в разгаре, но давал сбои в силу многих причин, в основном - касьяновых деловых. Сейчас Олик тихо начинала злиться.
      Касьян не тащил её к себе домой, хотя они были совсем недалеко от Гоголевского бульвара и Метростроевской, а ныне - Остоженки, где он жил. ... Мог бы и не водить её по этим старым и дряхлым переулкам, восхищаясь каждой развалюхой, а пригласил бы в кафе, если уж не домой...
      Они медленно добрели до переулка, где находился клуб "БАМБИНО", и Касьян со страстью коренного и любящего свою столицу москвича, стал рассказывать, что вот сейчас они подойдут к одному дворику, закрытому со всех сторон, а внутри там находятся, можно сказать, останки первого в советском государстве и, тогда единственного,
      кооператива театральных работников. Когда-то здесь жили братья Хенкины, великая Барсова, Рыжовы и многие другие, а теперь внуки и правнуки все распродали...
      Они подошли к железной оградке, и Касьян воскликнул. - Ну, что я говорил! Смотри: КЛУБ "БАМБИНО"... ДЛЯ ДАМ... Ну и так далее... Поняла?
      Олик прочла небольшую, весьма пристойную, подсвеченную табличку с разъяснением - что за клуб и когда работает, - и сказала с интересом. - У них сегодня открытие! Зайдем?
      Касьян засомневался, стоит ли: раз - открытие, то значит пьянка-тусовка и, наверняка, по пригласительным.
      Олик надулась: всегда ты что-нибудь найдешь не то. Я замерзла! Ветер прямо пронизывает! - Хорошо, - вздохнул Касьян, - попробуем.
      Вот так они появились в клубе "БАМБИНО".
      Открыв дверь, Витюша, заменивший ушедшего куда-то Стаса, увидел парочку и несколько растерялся: только-только выпроводили девок, а тут парочка! Поедят и попьют они, конечно, за свой счет, но ведь ни шоу, ни остального быть не может. ... Не пускать? Сказать, что у них - рабочее открытие и,вообще, не открытие?
      Или пустить?..
      Он был один перед этой парочкой - посоветоваться не с кем.
      Не бежать же к В.Н., сказав парочке: постойте здесь.
      А парочка - ничего, молодые.
      Девчонка - прехорошенькая, каких он всегда любил: румяненькая, с блестящими глазками, роскошными волосами и фигурка - все на месте, что надо. Парень - постарше, посуше, но тоже не вахлак - одет, причесан, светлый, кудреватый, с приятным и необычным лицом: небольшие глаза, но какие-то очень пристальные и яркие, хороший мужской нос с горбинкой и острые скулы.
      Парень заметил замешательство Витюши и, обращаясь к девушке, сказал. Я же говорил, что нас здесь не ждут, пойдем!
      Тут Витюша, на свой риск, решил их пустить - все же прибыль и, потом, ему стало как-то неловко держать их на пороге, и он приосанился и сказал. Простите, просто у нас сегодня как бы репетиция открытия, мы никого не приглашали, кто придет - тому рады! Проходите, пожалуйста, мы час как открылись, вы у нас - вторые гости...
      Все это он говорил уже на ходу, проводя парочку в зал.