– Не вижу смысла притворяться. Я прятался, у меня проблемы с милицией.
      Тима почувствовал, как сзади его кто-то робко обнял. Яна.
      – Какие проблемы? – подозрительно спросил Дильс, и ружье, словно живое, качнулось в сторону Аммонита. Последний снова вздохнул. Но прежде чем с его губ слетело слово, неожиданно подала голос Яна.
      – Я видела его фотографию. Дядя Женя… показывал нам с Ланой. Милицейские ориентировки, кажется, так они называются?
      – Да? – без особого энтузиазма спросил Дильс. – И кто же это? Че Гевара собственной персоной?
      – Его разыскивают за убийство, – тихо произнесла Яна. – Он убил человека. Бензопилой.
      Тима замер, будто оглушенный. Ну Янка, во дает!
      Глаза Аммонита сузились, как у кошки.
      – Документы, – посуровев, сказал Дильс и покосился на Тиму: – К вам это тоже относится.
      Тима пихнул в бок Яну, и она ушла в комнату за паспортом. Когда у Дильса в руках оказалось три паспорта, он вопросительно уставился на замершего в неподвижности Аммонита:
      – У тебя что, пробки в ушах?
      – У меня нет с собой документов, – разлепил губы мужчина и, словно ища поддержки, посмотрел на женщину. – Я хочу пить.
      – Эта девочка говорит правду? Насчет бензопилы, – спросил Дильс, передавая ружье женщине. Та взяла его, причем держала так, словно всю сознательную жизнь только и занималась тем, что охотилась на беглых преступников.
      Аммонит облизал потрескавшиеся губы и выдавил из себя вымученную улыбку:
      – Это был несчастный случай.
      – Он ранен, – вполголоса произнесла женщина. Поймав вопросительный взгляд Дильса, она пояснила: – Рука.
      – Снимай куртку, – приказал Дильс, и Аммонит, скрипя зубами, стал снимать куртку. Дильс тем временем, слюнявя заскорузлые пальцы, листал паспорта ребят, и по мере их изучения вытягивалось его лицо.
      – Какие-то странные у вас документы, пацаны, – бормотал он. Вдруг лицо его закаменело, и он поднял глаза: – Тимофей!
      – Ну, – не слишком приветливо ответил Тима – ему уже порядком надоели эти расспросы, к тому же он толком даже не выспался.
      – Когда ты родился?
      – Шестого августа тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года, – громко и членораздельно проговорил он. – Там же все написано, – с легким раздражением добавил он.
      Аммонит тем временем, морщась, снял куртку, и все увидели, что правая рука его забинтована какой-то грязной тряпкой, на которой виднелись засохшие пятна крови.
      – У тебя заражение? – спросила женщина.
      Аммонит пожал плечами.
      – Вы не могли бы дать мне воды? – снова попросил он, и женщина сказала:
      – Костя, принеси.
      Молодой человек с непривлекательным лицом снова усмехнулся и процедил:
      – Я в шестерки не записывался.
      – Константин! – резко бросил Дильс, и тот, демонстративно сплюнув, вразвалочку вышел из комнаты.
      – Спасибо. Как вас зовут? – спросил Аммонит, обращаясь к женщине.
      – Неважно, – ответила она с каменным выражением, а Дильс рассеянно произнес:
      – Ее не зовут, когда надо, она сама приходит… Так-так…
      Дильс закрыл паспорта, затем вновь стал листать какой-то из них, будто забыл проверить одну важнейшую запись, и снова закрыл. Вернулся Костя, держа в руке кружку с водой. Он молча подошел к Аммониту и почти швырнул эту кружку ему в лицо, расплескав чуть ли не половину жидкости. Аммонит взял обеими руками кружку, одарив при этом Костю взглядом, не предвещавшим ничего хорошего. Зато на женщину, которая держала его на прицеле, он смотрел с таким вожделением, что разве что слюна не капала.
      – Выяснились кое-какие подробности, товарищи, – сказал Дильс. Словно вееером, он помахал в руке пачкой паспортов, как если бы раздумывал, стоит ли их возвращать законным владельцам.
      – В чем дело? – сдвинул брови Артур.
      – По паспортам они живут в Москве, – сказал Дильс. – Только сами документы… какие-то странные.
      – То есть? – подал голос Костя. Он прислонился к стене, засунув руки в карманы.
      «Никогда не доверяй человеку, держащему руки в карманах во время разговора», – пронеслось в мозгу Тимы, и ему захотелось расхохотаться. Так, чтобы снять напряжение, потому что ситуация нравилась ему все меньше и меньше.
      – То есть… А впрочем, нате, – он протянул паспорта Артуру, а сам наклонился к Тиме: – Что такое Российская Федерация? РСФСР знаю, а такой нет. Просветите меня, необразованного элемента.
      Тима замешкался, вопрос загнал его в ступор. Сзади тихонько пискнула Яна, и этот звук будто бы вывел его из оцепенения. Ужасная догадка, наподобие громадной акулы, медленно всплывала на поверхность сознания:
       ВРЕМЯ. Разрыв во времени.
      Дильс, как ни странно, тоже выглядел ошеломленным.
      – Пацаны, вы думали, что находитесь в Хабаровском крае. В этом я вас разубедил. Теперь, оказывается, началось самое интересное. Твою мать, я даже не знаю, как это называется!
      Он хлопнул себя по коленям и забрал у женщины ружье.
      – Как вы думаете, какой сейчас год? – проникновенно, почти ласково спросил он, и Антон неожиданно громко пукнул. Костя хихикнул, Антон залился краской и пробормотал «извините».
      – Ответ неверный, – даже не улыбнулся Дильс.
      – Был две тысячи седьмой, – осторожно сказал Тима. – А что?
      – Нет, вы точно психи, – со вздохом проговорил Дильс. – Или я сбрендил тут с вами. Злата, иди посмотри.
      Женщина шагнула к Артуру, который продолжал внимательно изучать «дубликаты бесценного груза», беззвучно шевеля губами. Костя отстранился от стены, вынув руки из карманов.
      – Сейчас тысяча девятьсот семьдесят первый год, детишки, – улыбаясь, сказал Дильс. – Не верите? Хотите, докажу? Мне даже самому интересно.
      Он покопался в своей безмерной куртке и вытащил наружу свернутую в трубочку газету.
      – Вот, пожалуйста. Я ее купил в Архангельске, три дня назад, прежде чем лететь сюда.
      Тима машинально взял газету и развернул ее. «ПРАВДА». Взгляд сразу уткнулся в верхний правый угол, где стояла дата: 6 января 1971 года.
      Рассудок тут же взбунтовался, возразив, что газета могла быть просто старой. Она могла быть подделкой… и вообще.
      «Нет, не вообще», – подумал Тима. Газеты, которым почти сорок лет, не выглядят как новые. Он видел старую прессу – желтые, ветхие листы, ломкие на ощупь. Эта же выглядела так, словно ее только что принесли из типографии. А насчет подделки… Кому это на фиг нужно?!
      – Мне можно одеваться? – вежливо поинтересовался Аммонит. Холод давал о себе знать, и его тело сотрясала мелкая дрожь. – Или мне еще штаны прикажете снять?
      – Сомневаюсь, что там есть что-то, заслуживающее внимания, – бесстрастно промолвила Злата. Помедлив, она потребовала все тем же меланхоличным голосом: – Покажи мне свою руку.
      – А твой мужчина разрешит? – нахально глядя в глаза женщине, спросил Аммонит, но тем не менее беспрекословно подчинился, протянул ей руку. Она начала быстро, но аккуратно разматывать тряпки, а Аммонит только кряхтел и скрипел зубами, когда импровизированные бинты с треском отдирались от подсохшей корки. Наконец последний лоскут был сорван, и открылась рана, страшная, с опухшими рваными краями. На лице женщины не дрогнул ни единый мускул; она быстро ощупала края раны, надавила. Аммонит глухо застонал, из-под запекшейся корочки брызнул гной.
      – Порез глубокий. Возможно, задета кость. Похоже на пилу.
      Она обернулась к Дильсу:
      – Рану нужно обработать. Еще день-другой, и начнется гангрена.
      – Ну день-другой он потерпит, правда? – спокойно отозвался Дильс. Он подошел вплотную к Аммониту и мазнул равнодушным взглядом по ране. – Ну а тебе сколько лет?
      – Как Христу, – обаятельно улыбнулся Аммонит, но на Дильса эта шутка не произвела впечатления.
      – Я атеист, – сухо бросил он. – Но с Библией знаком. Тридцать три?
      Аммонит кивнул.
      – И ты тоже живешь в двадцать первом веке?
      – Совершенно верно. А вы?
      Дильс помолчал, затем спросил:
      – Кого ты убил?
      – Я не убивал. Повторяю, это был несчастный случай.
      – Тогда почему ты прятался? – Дильс, казалось, начал терять терпение.
      – Так сложились обстоятельства. Мне бы не поверили, что я не причастен к убийству, – ровно проговорил Аммонит.
      – Хорошо, – процедил Дильс, хотя его лицо говорило об обратном. – Артур, свяжи ему руки.
      Артур с готовностью вытащил из рюкзака на спине моток веревки. Лицо Аммонита потемнело:
      – Зачем? Это лишнее, Дильс!
      Дильс, возобновивший к этому времени свои расхаживания, вдруг коброй метнулся к нему:
      – Я с тобой на брудершафт не пил, понял ты меня?! Так что заткни хлебало… Аполлинарий. Фамилия-то у тебя есть?
      – Романов, – примирительно сказал Аммонит, пока Артур деловито скручивал ему руки.
      – Вы пока побудьте в этой комнате, – отрывисто сказал Дильс. – А мы решим, что с вами делать.
      И прежде чем Тима с Антоном успели что-то возразить, вся четверка проворно вышла за дверь.
      – Тима, кто это? – срывающимся голосом спросила Яна. – И где Лана?
      – Я не знаю. Никто не знает, – признался Тима. – Ты же все слышала? Если мы все одновременно не сошли с ума (что маловероятно), то я готов предположить, что мы каким-то образом оказались в прошлом. И, самое паршивое, не на том же месте, а на острове. Может быть, Лана осталась там, в лесу.
      – Остров? – не поверила Яна. – Ты что, прикалываешься? Антон, что здесь происходит?!
      – Чуваки, развяжите меня, – влез в разговор Аммонит. Он произнес это так, словно его совершенно не касались какие-то там несостыковки со временем и местом нахождения. – Вы классные ребята, но я спешу. Я не очень-то понравился этому усатому перцу.
      Тима внимательно посмотрел на него.
      – Нет, – отрезал он после недолгих раздумий.
      – Тимыч, может… – нерешительно начал Антон, поглядывая в окно, но Тима его оборвал:
      – Никаких «может». Ты слышал, что сказала Яна? Он преступник.
      – Я ничего никому не сделаю! – вдруг крикнул Аммонит. – Если бы вы, бараны, не уселись сверху этого проклятого люка, я давно бы вылез наверх и все объяснил!
      – Прекратим этот бесполезный треп, – с безмерной усталостью сказал Тима. – Мы тебя не знаем, ты нас. Лично мне по херу, завалил ты кого-то или нет, это твои трудности. Но сейчас мы все в одном корыте и зависим от этих людей. Кто они? Геологи? Исследователи? Черные археологи? Не знаю. Может, это шайка бандитов. Я только знаю, что пока все козыри у них в руках. И придется делать то, что они прикажут. Прикажут плясать лезгинку без штанов, и мы все будем отплясывать с голыми задницами.
      – Я не буду плясать, – надулась Яна.
      – Тебе трудно развязать мне руки? – с нехорошей улыбкой полюбопытствовал Аммонит, шагнув вперед. Яна вскрикнула, но Тима смотрел прямо на него.
      – Не обижайся на нас, но мы ничего делать не будем. К тому же, что ты сделаешь? У них ружья. Хочешь получить заряд картечи? Валяй, только без нашего участия.
      Аммонит поглядел в окно. Тима проследил за его взглядом, и его губы тронула улыбка:
      – Ага, посмотри, что там снаружи. Как я понял, ты до сих пор не въехал, в какой жопе мы оказались. Можешь разбежаться и башкой разбить окно. Если не сломаешь себе хребет, попробуй убежать. Только вот интересно, куда ты побежишь.
      Глаза Аммонита гневно сверкнули, но он не успел ничего сказать, потому что скрипнула открывшаяся дверь и в комнату вошел Дильс. За ним гуськом прошествовали все остальные. Тима, борясь со страхом, вглядывался в лица этой странной четверки, но они были непроницаемы, легче было прочитать по извилинам, о чем размышляет грецкий орех. Поняв, чего от них ждут, Дильс кашлянул и сказал:
      – Такие дела, пацаны. Вы полетите с нами.
      – Куда? – шепотом спросил Антон.
      Дильс хмыкнул, будто юноша сморозил самую большую глупость:
      – Ну не на Луну же. Для начала в Мурманск, заправиться. Мы вас высадим, и там решат, что с вами делать.
      – А со мной что? – задал вопрос Аммонит.
      Костя раздвинул губы в хищной улыбке:
      – И ты с нами, куда ж тебя девать. Сдадим в райотдел, с тобой разберутся.
      – В райотдел чего? Ментовки, что ли? – насмешливо поинтересовался Аммонит. Создавалось впечатление, что он совершенно не парился насчет своего будущего и откровенно забавлялся, разговаривая с людьми, от которых, по большому счету, зависела его жизнь.
      – Именно, – ответил Костя.
      – А за что?
      – За убийство, ведь все слышали?
      Аммонит рассмеялся. Добродушным, искренним смехом.
      – Какое убийство, тупица? Где труп? Учитывая, что на дворе семидесятые годы, полагаю, что он еще под стол пешком ходит и знать не знает парня по кличке Аммонит. Если хочешь на него посмотреть, поезжай в Хабаровск, на улицу Обручева, может, там найдешь пупса с соской и в памперсе.
      – В памперсе? – не понял Костя, недоверчиво глядя на Аммонита, и тот снова рассмеялся.
      – Ладно, хватит, – перебил их Дильс. – У тебя нет документов, и этого достаточно. Может, ты шпион?
      Аммонит глубоко вздохнул, уставившись на свои связанные руки. Узлы, нужно сказать, были завязаны на совесть.
      – А что с нами? – чуть не плача, спросила Яна.
      – Выясним, – с некоторой долей досады сказал Дильс, показывая всем видом, что разговор исчерпан. – Сейчас выпьем кофе и отправимся на базу. Злата, организуй.
      Тима хотел спросить, что это еще за база такая, но прикусил язык. Вопросов куча, но удовлетворявших его ответов почему-то не было, да и Дильс был не в духе.
 
      Когда они наспех перекусили галетами и сушеными финиками, запив это крепким и восхитительно горячим кофе, Яна немного успокоилась. Расчесав свои красивые волосы, она полезла в сумочку и неожиданно наткнулась на мобильный телефон.
      – Тимка, смотри! – возбужденно сказала она, начиная щелкать клавишами. – Может, здесь ловить будет?
      Однако Тима не разделял оптимизма своей подруги и оказался прав – успехи Яны достучаться до кого-либо не увенчались успехом. С такой же вероятностью можно было попытаться улететь отсюда в Москву на воздушном шаре. Каждый раз после попытки соединения на экране телефона пульсировало раздражающее: «Сбой связи».
      – Яна, убери мобильник, – вполголоса сказал Тима, видя, какими глазами на нее вылупились Артур с Костей. Еще бы, сидит какая-то девчонка и с увлечением клацает кнопками, а потом подносит эту штуковину к уху.
      Когда в комнату вошел Дильс и заявил, что пора уходить, Костя что-то сказал ему, указывая на Яну. Дильс подошел к девушке:
      – У тебя есть рация?
      – Рация? – захлопала глазами Яна, непроизвольно подвинувшись к Тиме, и тот решил вступиться:
      – Это не рация, ммм…
      – Можешь звать меня Дильс.
      – Хорошо, э-э… господин Дильс…
      – Господа в овраге, лошадь жрут, – не меняясь в лице, произнес Дильс. – Так что это за хреновина?
      – Телефон, – терпеливо сказал Тима и для пущей убедительности показал мужчине трубку Ланы.
      – Телефон?! – протянул Дильс, сдвинув шапку на затылок. Он осторожно, словно боясь обжечься, взял своими огрубевшими пальцами изящный телефон, показавшийся в его широких дубленых ладонях совсем крохотным. – Ты разыгрываешь меня? Где провод?!
      – Они без провода, – сказал Тима, и Костя рассмеялся.
      Дильс тоже улыбнулся и уверенно произнес:
      – Такого не бывает. У любого телефона должен быть провод.
      Взгляд Тимы упал на зарядное устройство, и он указал на него:
      – Вот провод.
      Казалось, Дильс удовлетворился ответом, затем спросил:
      – А где диск для набора номера? Нет, не похоже это на телефон!
      Из горла Тимы вырвался вздох. Интересно, сколько времени займет лекция об этапах развития системы телефонной связи? И поймет ли его этот усатый, прожженный мужик?
      – Это правда телефон. Ну… такие стали выпускать в наше время, – вдруг пришел на выручку Антон.
      Дильс еще несколько мгновений с каким-то благоговением разглядывал телефон в своей ладони, и Тима уже начал беспокоиться, не решит ли он оставить его себе в качестве сувенира, но тот протянул его Яне со словами:
      – Позвони куда-нибудь.
      – Не могу, – беспомощно сказала Яна. – Сеть не ловит сигнал.
      – Я так и думал. Поролон с яйцами, а не телефон это, – лениво процедил Костя. – Они тебе канифолью мозги заправляют, Дильс, а ты уши развесил…
      – Заткнись, – сказал Дильс, и Костя отвернулся.
      – На выход, – распорядился Дильс, и все зашевелились.
 
      Дильс шел первым, за ним Злата с Костей (он шел с ружьем и презрительно поглядывал на плетущихся ребят, грозно помахивая стволом). За молодежью брел Аммонит, Артур замыкал шествие.
      – Долго идти? – Тима оглянулся на Артура.
      Тот долго молчал, словно решая для себя, стоит ли отвечать, затем нехотя выдавил:
      – Часа два. С вами, может, и все три.
      Антон надул щеки и произвел такой звук, который некоторое время назад произвела его задница. Они стали спускаться с выступа, на котором высился дом. Черный, покосившийся, с мутными окнами, он напоминал избушку ведьмы.
      – Тимка, – схватила юношу за руку Яна. – Какое сегодня число?
      – Девятое января.
      – Но ведь числа совпадают! Ты сам говорил, что он газету показывал!
      – Показывал! Ну и что? Янка, год! ГОД не совпадает, врубаешься? – взорвался Тима, и Злата бросила на него оценивающий взгляд. Тима с удивлением обнаружил, что эта женщина, сперва показавшаяся ему неприятной и отталкивающей, стала вызывать у него симпатии (особенно когда она сняла куртку с шапкой и все увидели ее длинные красивые волосы, ниспадавшие золотым водопадом почти до пояса).
      – Но этого не может быть, – потерянно проговорила Яна. – Мы что, как те школьники в фильме «Гостья из будущего»?
      – «Алиса, миелафон у меня», – кривляясь, пропищал Антон, и Тима прыснул.
      – Идиоты, – сердито выговорила Яна. Она шмыгнула носом и жалобно сказала: – Нас ведь уже начали искать, да, Тима?
      Тима постучал кулаком по голове:
      – Нет, все-таки в анекдотах про блондинок есть доля правды! Яна, проснись и пой! Конечно, нас ищут! Но только не здесь, посреди океана, а в лесу. И не сейчас, а через тридцать шесть лет, поняла?!
      – Они сказали, что отвезут нас в Мурманск. Все же это лучше, чем торчать тут, – рассудительно сказал Антон.
      – Да? Ты так думаешь? – задумчиво проговорил Тима, и Антону не понравилось, каким тоном это было произнесено, поэтому он запальчиво воскликнул:
      – Думаю! А что?
      – Я знаю, о чем думает твой друг, – вмешался Аммонит. Он обернулся и зачем-то подмигнул Артуру, но тот не заметил этого жеста.
      – Что? – теряя терпение, спросил Антон.
      – Если во времени образовалась дыра, а она образовалась, судя по всему, то сейчас ее нет, во всяком случае, мы ее не видим.
      – Ну? – Антону было сложно понять логику Аммонита.
      – Могу предположить, что это может повториться, то есть дырка опять может открыться. Вот только вопрос, где. Интуиция подсказывает мне, что в Мурманске на это будет меньше шансов, чем на том же месте, где мы находились, – закончил свою мысль Аммонит. – Сечете?
      – Гм… оригинально, – покачал головой Тима. – Собственно, я думал об этом же самом.
      – Так что, нам нужно сидеть здесь? И сколько это по времени? – задергала Яна Тиму за рукав. В ее голосе вновь появились капризные нотки, и Тима не стал ее успокаивать:
      – Много, Яна. Может быть, всю жизнь.
      Девушка поперхнулась, но больше вопросов не задавала.
      Наконец они спустились на ровную поверхность. Дом, оставшийся где-то вверху, превратился в едва виднеющуюся точку и потом исчез вовсе. Процессия растянулась, Тиме постоянно приходилось подбадривать Яну, так как она совсем сникла и все время хныкала. Вскоре каменистая поверхность закончилась, и ей на смену пришел лед, кое-где покрытый снегом. Иногда встречались глубокие трещины, и ребята перепрыгивали, со страхом поглядывая на них; Артур снисходительно улыбался, наблюдая за ними. Подул сильный ветер, бросая в лицо колючую снежную крошку, и Тима был вынужден отдать Яне свой шарф. Солнце, как пожелтевшее лицо трупа, то пряталось, то исчезало за серыми тучами. На севере тучи расходились, разгоняемые порывами ветра, и между их рваными клочьями высвечивались очертания высоких гор, тянувшихся бесконечной цепью по всему горизонту. На белоснежном фоне гор чернели скалистые отроги. Снеговая равнина покрылась пятнами и полосками, отраженными от неба, фиолетового и лилового цвета. Общая картина безмолвной снежной пустыни и горного хребта была настолько впечатляющей, что ребята, затаив дыхание, не отрывали от этого зрелища глаз. Разговаривать становилось все труднее – ветер не позволял. Ребята с нескрываемой завистью бросали взгляды на теплые одеяния своих невольных спасителей – их собственная одежда, хоть и называлась зимней, явно не подходила для данного климата. Лица задубели от мороза. Надбровья, щетина – все покрывалось прозрачной пленкой, которую приходилось скалывать. Хуже всего глазам, на ресницах и веках толстые наросты. Когда моргаешь, глаза до конца не закрываются, прикрываешь рукой – лед на верхних и нижних веках смерзается, и глаза очень трудно открыть.
      Наконец, когда Яна уже практически падала с ног и Тима всерьез подумывал о том, что ее придется нести на руках, они спустились с очередного холма, обогнули широкую щель и оказались в узкой долине, окаймленной черными склонами скал. Где-то впереди, метрах в двухстах (а может, и в пятистах), виднелись два низеньких домика, утыканные антеннами и мачтами.
      – Вот и пришли, – донесся до них голос Артура, но сочувствия в нем не было.
      Внезапно Тиму за плечо схватил Антон:
      – Тимыч… Этот Дильс. Как, он сказал, называется этот остров?
      – Усопших, – прокричал в ответ Тима, но ветер унес фразу, и ему пришлось повторить. Антон сразу как-то сгорбился, став ниже ростом.
      – Брось, Тоха. Я не суеверный, – проорал Тима, поддерживая Яну, но Антон уже брел дальше.
 
      – Сейчас отоспитесь, – сказал Дильс, когда они из последних сил ввалились внутрь. Усы его превратились в две сосульки. – А ты, – он посмотрел на Аммонита, – посидишь пока под замком. Не возражаешь?
      – Разве мое мнение что-то изменит? – поднял перед собой связанные руки Аммонит.
      – Верно говоришь. Злата обработает твою руку и принесет поесть. А вечером у нас будет собрание.
      Дильс отвел ребят в небольшую, но уютную комнатку, в которой были только две большие сдвинутые кровати, и закрыл за ними дверь. Глаза ребят слипались, и они, с трудом найдя в себе силы скинуть куртки и обувь, повалились спать.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.