Официальный паланкин судьи Ди уже стоял в переднем дворе. Рядом с ним ждали восемь крепких носильщиков. Глава городской стражи с конными стражниками тоже находились там. Судья Ди сел в паланкин с младшим помощником Хуном.
      По дороге к Восточным воротам младший помощник спросил:
      — Зачем убийце понадобилось отрезать головы у своих жертв? И зачем менять тела?
      — Самый очевидный ответ, младший помощник, состоит в том, что убийце или убийцам было все равно, опознают ли в жертве Сэн Саня или нет. Но по какой-то таинственной причине они хотели скрыть его тело. В то же время им нужно скрыть сам факт второго убийства и личность убитого. Однако могут обнаружиться и другие, менее очевидные причины. Тем не менее нам пока не стоит о них беспокоиться. Прежде всего нужно найти тело Сэн Саня и голову другой жертвы. Они должны быть спрятаны где-то в заброшенном храме или поблизости от него.
      Когда свита проходила через Восточные ворота, несколько зевак из тех, кто обычно вертится около мелких лавочек или прилавков по краям большой дороги, из любопытства увязались за ней, но глава городской стражи поднял кнут и рявкнул, чтобы они остановились.
      Неподалеку резная каменная арка у подножия горы обозначала начало лестницы, ведущей вверх по склону. Глава городской стражи и его люди спешились. Пока носильщики опускали паланкин, судья Ди быстро сказал младшему помощнику:
      — Запомните, Хун, наши люди не должны знать, что именно они ищут! Я скажу им, что это большой сундук или нечто в этом роде, — Судья спустился с носилок и бросил подозрительный взгляд на крутые ступени. — Трудновато будет подниматься в такой жаркий день. Верно, глава стражи?
      — Почти две сотни ступеней, ваша честь. Но это самый короткий путь. Тропинка за храмом полого спускается по склону к большой дороге, и от нее рукой подать до Северных ворот города. Но, чтобы добраться по ней до вершины холма, потребуется час. Той дорожкой пользуются только охотники и сборщики хвороста. Отребье, которое ночует в храме, поднимается по этой лестнице.
      — Хорошо.
      Судья подобрал полы одежды и начал подниматься по широким, изъеденным непогодой каменным ступеням. На полпути к вершине он приказал всем сделать короткую передышку, так как заметил, что младший помощник тяжело дышит. Поднявшись наверх, они увидели среди высоких деревьев заросшую бурьяном поляну. На противоположной стороне поляны высились тройные ворота храма, построенные из серого камня. Справа и слева шла высокая и мощная стена. Над центральной аркой ворот разноцветной мозаикой были выложены иероглифы, которые гласили: Цзу Юнь Цу, Храм Багровых Туч.
      — Узкая дорожка, уходящая вправо вдоль стены, ведет к новому маленькому храму, так называемому Жилищу Отшельника, господин, — пояснил глава городской стражи, — Там живет жрица со своей единственной служанкой. Я еще не успел спросить, не слышали ли они или не видели что-нибудь ночью.
      — Сначала я хочу увидеть место преступления, — сказал судья Ди, — Показывайте дорогу.
      Мощеный передний двор храма зарос бурьяном, стены кое-где обрушились, но главный зал храма под высокой крышей с двумя трехэтажными башнями по бокам выдержал испытание временем без повреждений.
      — Разумеется, чужеземная архитектура, — заметил судья младшему помощнику Хуну, — никогда не сможет достигнуть совершенства нашей архитектуры. Однако я должен признать, что с технической точки зрения индийские строители поработали очень хорошо. Эти две башни абсолютно симметричны. Насколько мне известно, храм построили триста лет назад. Где вы нашли А Лю, глава стражи?
      Глава городской стражи подвел их к краю густых зарослей с левой стороны двора. С правой стороны лежали крупные обломки скал. Судья заметил, что здесь было немного прохладнее, чем в городе. Теплый воздух наполняло непрерывное пение цикад.
      — Эта чащоба когда-то была обширным ухоженным садом, ваша честь, — пояснил глава стражи. — Теперь здесь такие густые заросли, что даже негодяи, собирающиеся в храме и во дворе, не смеют в них забираться. Говорят, там много ядовитых змей. — Указав на большой дуб, он продолжил: — Обвиняемый лежал под Этим деревом, положив голову на торчащий из земли корень. По моим предположениям он хотел удрать после того как убил Сэн Саня. Но в темноте он споткнулся об этот корень. Он был вдрызг пьян и тут же потерял сознание.
      — Понятно. Пойдемте внутрь.
      Когда стражники открывали тяжелые шестистворчатые двери храма, им на головы сыпались щепки гнилой древесины.
      Судья Ди поднялся по трем широким ступеням, переступил через высокий порог и с любопытством заглянул в полутемный, как пещера, зал.
      Слева и справа ряды из шести тяжелых каменных колонн поддерживали балки высокого потолка, с которых множеством кистей свисали покрытые пылью лохмотья паутины. В дальнем конце зала, у стены, судья с трудом различил очертания алтарного стола длиной более трех с половиной метров и высотой более метра из толстого черного дерева. В боковой стене виднелась узкая дверь, а высоко над ней было квадратное, забитое досками окно. Указав на окно, судья Ди спросил:
      — Глава стражи, не могли бы ваши люди открыть его? Здесь слишком темно.
      По знаку главы стражи двое стражников прошли к нише в стене за левым рядом колонн. Они принесли оттуда две алебарды. Этим оружием они стали отламывать доски. Пока они работали, судья Ди прошел в середину зала и молча рассматривал его, медленно поглаживая баки. Душный липкий воздух словно ватой набивал легкие. Ничто, кроме отверстий для факелов, выбитых в стене через равные промежутки, не напоминало о тех оргиях, которые происходили здесь много лет назад.
      Весь зал наполняла тонкая атмосфера зла. Вдруг у судьи появилось странное, неприятное ощущение, будто невидимые глаза враждебно уставились на него.
      — Говорят, когда-то стены были увешаны большими красочными картинами, ваша честь, — заговорил глава стражи, подойдя к судье, — Они изображали обнаженных богов и богинь, и...
      — Слухи меня не интересуют, — грубо оборвал его судья. Увидев, что ухмылка на лице главы стражи окаменела, он обратился более дружелюбным тоном: — Как вы думаете, глава стражи, откуда взялись пепел и зола за рядами колонн?
      — Зимой, ваша честь, отребье, которое околачивается здесь, жжет костры. Они приходят сюда на ночь, особенно в холодные месяцы. Толстые стены храма — хорошая защита от дождя и снега.
      — Впрочем, куча золы здесь, в середине зала, выглядит сравнительно свежей, — заметил судья.
      Зола лежала в мелком углублении, выбитом в одной из каменных плит. Вокруг углубления в камне был вырезан венок из лепестков лотоса. Судья заметил, что именно эта каменная плита располагается точно в центре зала. Восемь каменных плит, которые окружали ее, были помечены знаками иноземного письма.
      Доски с глухим стуком упали на пол. Две темные тени сорвались с потолка. Одна из них, хлопая крыльями, пронеслась мимо головы судьи Ди с потусторонним пронзительным визгом. Летучие мыши спрятались в темном углублении над главным входом храма.
      Младший помощник Хун рассматривал пол перед алтарным столом. Он выпрямился и сказал:
      — Теперь, когда здесь стало больше света, господин, ясно видно, что тут была настоящая лужа крови. Но толстый слой пыли и мусора поглотил ее. А вокруг так много разных отпечатков ног, что трудно сказать что-нибудь наверняка.
      Судья Ди подошел к нему и осмотрел пол:
      — Нет, одно небо знает, что здесь произошло! Глава стражи, постройте своих людей вокруг меня! — Когда стражники построились перед судьей полукругом, он снова заговорил: — Я получил сообщение о том, что перед убийством или после него внутри храма или где-то поблизости был спрятан большой деревянный сундук. Мы начнем поиски со здания храма. Я, помощник Хун и еще трое людей займутся левым крылом, а глава стражи с остальными осмотрят правое. Скорее всего это должен быть довольно большой сундук, поэтому вам нужно искать потайные шкафчики, каменные плиты, которые кто-то недавно пытался поднять, люки и так далее... За работу!
      Двое стражников открыли дверь рядом с нишей для ритуального оружия. Помимо двух алебард, которые стражники поставили на место, там висел татарский двойной топор, точная копия орудия убийства. Они вошли в дверь и оказались в узком коридоре длиной около восьми метров. С обеих сторон коридора было по четыре дверных проема. Они вели в длинные узкие комнаты, освещенные высокими окнами. Решетки и бумага на них давно исчезли.
      — Очевидно, это кельи жрецов, — отметил судья. — В правом крыле храма должен быть точно такой же ряд из восьми комнат, потому что план храма совершенно симметричен. Эй, идите-ка сюда! — Показав на пол, мощенный керамической плиткой, судья Ди сказал стражнику: — Посмотрите, не можете ли вы поднять эти плитки. Кажется, они лежат не слишком тесно. Двое ваших товарищей могут пока осмотреть комнаты на противоположной стороне коридора.
      Стражник вставил кончик ножа в щель между двумя плитками. Три плитки легко поддались.
      — Смотрите, что здесь закопали!
      Стражник копнул в земле ножом и наткнулся на камни фундамента храма. В земле ничего не было.
      — Мы напали на след! — возбужденно воскликнул Хун. — Кто-то хотел закопать здесь какой-то громоздкий предмет, но обнаружил, что не может выкопать ямы достаточной глубины!
      — Верно, Хун. Мы можем не осматривать другие кельи. Убийца наверняка отправился в башню и искал там пустоты под полом. Он...
      — Ваша честь, будьте так любезны, подойдите сюда и посмотрите, — позвал стражник. — В келье напротив сняли половину пола!
      Они быстро последовали за ним. В середине кельи шесть плиток были вынуты и аккуратно сложены в углу. Судья Ди потер одну из них пальцем и обнаружил на ней тонкий слой пыли:
      — Давайте осмотрим другие кельи!
      Они обнаружили, что пол пытались вскрыть в каждой келье. В одних плитки положили на место, в других их небрежно бросили в угол.
      — В башню! — приказал судья. Через дверной проем в конце коридора он прошел в просторный восьмиугольный зал первого этажа западной башни. Здесь пол не тронули, — Разумно, — пробормотал судья Ди. — Эти каменные плиты положены на слой цемента. Здесь яму можно вырыть только киркой. Посмотрите-ка на обшивку стен!
      В нескольких местах гнилые деревянные панели обшивки были оторваны. Обнажилась кирпичная стена. Между панелями обшивки и стеной оставалось около пяти сантиметров.
      — Не понимаю, зачем... — озадаченно начал младший помощник.
      — Все ясно, — недовольно прервал его судья. — Стражники, осмотрите лестницу и два верхних этажа. Пойдемте, Хун, заберемся на самый верх и подышим свежим воздухом!
      Они пошли вверх по скрипучим ступеням, осторожно перешагивая через дыры там, где прогнившие доски вывалились.
      По окружности верхнего этажа башни шел узкий балкон, расположенный под самым краем остроконечной крыши. Судья Ди остановился у низкой балюстрады, сложив на груди руки с широкими рукавами. Он смотрел на плотную зелень деревьев внизу. Через некоторое время он повернулся к младшему помощнику и сказал с улыбкой:
      — Извините меня за то, что я был резок с вами там, внизу, Хун. Это очень беспокойное дело. Теперь у нас появилась первая нить, но она, кажется, совсем не связана с убийством! Храм обыскивали, и очень тщательно. Но искали явно не место, куда можно спрятать тело или голову убитого, и было это не вчера, а несколько дней назад. Искали что-то небольшое, размером сантиметров десять.
      Младший помощник медленно кивнул, потом спросил:
      — Почему вы решили, что предмет должен быть так мал, господин?
      — Ну, когда этот человек поднял плитки в первой келье и обнаружил под ними слой земли толщиной всего двенадцать-пятнадцать сантиметров, он тем не менее осмотрел пол всех келий, надеясь что-то найти. Потом он продолжил поиск и осмотрел пустоты за обшивкой" а их глубина всего пять-десять сантиметров, как вы сами только что убедились. — Он задумался на мгновение, потом заговорил снова: — Я также считаю, что обыск делали два человека. У одного из них больше опыта: он пытался скрыть свои следы и аккуратно клал плиты на место. Другому было все равно: он просто бросал ненужные плиты в угол комнаты и отрывал обшивку.
      — Вы сказали, господин, что обыск храма и поиски какого-то предмета не связаны с нашим делом. Однако нам известно, что Сэн Сань часто бывал в храме. Обыск храма и убийство могут быть связаны между собой, хотя обыск имел место гораздо раньше убийства.
      — Да, вы правы, Хун, нам нужно всерьез обдумать такую возможность. Наверное, какие-то другие люди давно и тщетно искали, а Сэн Сань и другая жертва нашли и были убиты! — Судья подумал немного, поглаживая длинную бороду . — Что же касается пропавшего тела и головы, мы не найдем их внутри. Вы должны были заметить, что нигде не осталось ни следов самой крови, ни попыток смыть ее. — Он указал вниз на вершины деревьев. Очевидно останки следует искать именно в этих зарослях. Это будет нелегко. Отсюда ясно видно, как велик сад. Пожалуй, нам лучше спуститься.
      Три стражника, которые осматривали башню, сообщили, что не обнаружили никаких следов обыска: обшивки на стенах не было, а кирпичи вынимать никто не пытался.
      Глава стражи стоял в зале, вытирая шейным платком грязное, мокрое лицо. Его люди стояли вокруг него и шепотом переговаривались.
      — Под потолком и в стенах что-то искали, господин, — сообщил он с расстроенным видом. — Но мы не нашли никаких следов большого сундука.
      — Его, наверное, закопали где-нибудь в саду. Кстати, глава стражи, куда ведет вон та узкая дверь у алтаря? Я не заметил дверей во внешней стене здания, когда стоял на вершине западной башни.
      — Эта дверь ведет в узкое пространство позади зала, ваша честь. Раньше там была дверь, но ее заложили кирпичом много лет назад.
      — Хорошо. Отправьте своих людей в сад. Ищите место со свежевскопанной землей. А мы тем временем заглянем в Жилище Отшельника, младший помощник.
      Пересекая передний двор, судья Ди сказал:
      — У убийцы наверняка был сообщник, Хун. Нужно было оттащить тело Сэн Саня из храма, испачкать кровью А Лю. Потом нужно было закопать тело Сэн Саня и голову второй жертвы где-то в густых зарослях-с этим одному человеку не справиться, Хун. — Они прошли через тройные ворота и повернули на дорожку, ведущую вдоль внешней стены храма. Судья Ди снова заговорил: — Во время политических неурядиц буддийские монахи часто прятали золотые статуи и другие ценные предметы поклонения, чтобы их не украли. Если бы в заброшенном храме находилось такое спрятанное сокровище, у нас появился бы мотив убийства. Беда только в том, что я еще ни разу не слышал упоминания о спрятанном сокровище в связи с этим храмом!
      — Может быть, кто-то обнаружил сведения о кладе в какой-нибудь старой забытой хронике, господин.
      — В этом что-то есть, Хун! Предположим, что этот человек нанял трех-четырех негодяев, чтобы они помогли ему тайно обыскать храм. Если Сэн Сань и второй убитый были в их числе и пытались забрать всю добычу себе, это дало бы остальным превосходный мотив для убийства.
      Дорожка привела их в лес, который отделял храм от Жилища Отшельника. Судья остановился и обернулся.
      — Отсюда открывается прекрасный вид на храм. За задней стеной храма склон холма довольно круто идет вниз. Вот почему тропинка, ведущая к большой дороге, так часто поворачивает. Нам нужно узнать побольше об истории храма, Хун. Посмотрите старые записи в архиве после возвращения в суд. Найдите, когда именно власти приказали жрецам покинуть храм, кто был главным жрецом, куда он отправился после этого и появлялись ли когда-нибудь слухи о спрятанных в храме сокровищах.
      Спустя несколько минут дорожка привела их к аккуратно оштукатуренной стене Жилища Отшельника, маленького одноэтажного храма, построенного в чисто китайском духе. Крыша его была крыта черепицей с зеленой глазурью. Изогнутые гребни крыши оканчивались загнутыми вверх остриями в форме хвостов дракона. Откуда-то едва доносилось крякание уток. Все остальные шумы заглушал непрерывный звон цикад.
      Младший помощник Хун постучал колотушкой из полированной меди по покрытым красным лаком воротам. Ему пришлось постучать еще несколько раз, прежде чем открылось маленькое окошечко и за решеткой появилось лицо девушки с большими подвижными глазами. Она подозрительно оглядела посетителей и резко спросила:
      — Что вам нужно?
      — Мы из суда, — ответил младший помощник. — Откройте! Девушка впустила их в небольшой мощеный дворик. Очевидно, это была служанка, так как была одета в простую темно-синюю куртку и широкие шаровары из того же материала. Судья Ди отметил, что у нее было обычное, но довольно симпатичное лицо с ямочками на круглых щеках.
      Серые . каменные плиты двора были тщательно вычищены и политы водой, чтобы сохранить прохладу. Слева стояло небольшое здание из красного кирпича, справа — здание побольше с верандой. Стены главного здания храма напротив сияли безупречно белой штукатуркой, а углы крыши поддерживали колонны, покрытые красным лаком. Рядом с колодцем в углу двора находилось несколько полок с растениями в горшках. На верхней полке было несколько фарфоровых ваз с букетами, составленными с большим вкусом. Судья узнал стиль, в котором упражнялись его жены, и догадался, что букеты составила жрица.
      В воздухе плыл тонкий аромат орхидей. Судья подумал о том, как приятно оказаться в столь утонченной обстановке после заброшенного храма.
      — Ну, — нетерпеливо спросила девушка, — чем могу быть вам полезна, господин?
      — Передайте жрице мою визитную карточку, — сказал судья Ди, копаясь в рукаве.
      — Жрица спит, — угрюмо ответила девушка, — Сегодня ей нужно идти в город, чтобы присутствовать на празднике в доме судьи. Если вы настаиваете, я...
      — Ах нет, — быстро сказал судья Ди, — я пришел только за тем, чтобы спросить у вас, не слышали ли вы и не видели ли чего-нибудь необычного прошлой ночью. Какие-то бродяги устроили беспорядки в заброшенном храме около полуночи.
      — Около полуночи? — сердито переспросила она. Показав широким взмахом руки на здания вокруг нее, она продолжила: — Мне приходится прибираться здесь, во всех этих домах, одной, понимаете! Храм-то очень маленький, но на алтаре так много мелких вещичек! И со всех надо стереть пыль. И вы думаете, я буду сидеть допоздна после целого дня работы?
      — Вы ходите за покупками? — с любопытством спросил судья. — Если вам приходится каждый день спускаться и подниматься по этой лестнице...
      — Я хожу в город раз в неделю за солью и сыром. Мясо и рыбу мы, видите ли, не едим!
      — Однако я слышу кряканье уток. Ее лицо смягчилось.
      — Это мои. Жрица разрешает держать их ради яиц. Они такие шустрые, особенно малыши... — Спохватившись, она коротко спросила: — Чем еще могу быть вам полезна?
      — Пока больше ничем. Пойдемте, Хун. Посмотрим, как идут дела в храме.
      — Какая дерзкая штучка! — заметил младший помощник, когда они шли обратно через лес.
      — Она обожает уток, а это уже кое-что. Я рад, что мне удалось посетить Жилище Отшельника. Благородная атмосфера храма подтверждает то высокое мнение, которое сложилось у моих жен о жрице.
      Глава стражи и двое его людей, разгоряченные и растрепанные, сидели на ступенях главного здания храма. Они вскочили, когда увидели, что судья Ди вошел во двор.
      — Бесполезно, ваша честь! Я готов поклясться, — что в эту проклятую трущобу давно уже никто не забирался. Там нет даже тропинок. И никаких следов раскопок мы не заметили. Остальные еще пытаются пробраться вглубь, вдоль внешней стены.
      Судья Ди уселся на большой круглый камень в тени под стеной и стал энергично обмахиваться веером.
      — Вы говорите, господин, что у убийцы наверняка был сообщник, — через некоторое время сказал младший помощник, — Разве они не могли на скорую руку сделать носилки и отнести тело вниз, к подножию холма?
      — Это возможно, но маловероятно. Им пришлось бы рисковать. Они могли натолкнуться на других бродяг, а это чрезвычайно любопытный народ. Я считаю, что нужно искать в саду.
      Один за другим стражники выбирались из зарослей. Они качали головами.
      Судья поднялся.
      — Уже поздно, нам лучше вернуться в сад. Опечатайте двери зала, глава стражи. Оставьте двух человек для охраны и проследите за тем, чтобы их сменили перед наступлением темноты.

      Ма Чжун надел шаровары и залатанную куртку из выцветшего синего хлопка. Волосы он завязал красной тряпкой. В таком не внушающем доверия наряде он не будет привлекать ненужного внимания в северо-западном квартале города, в квартале, отведенном татарам, индийцам, уйгурам и другим инородцам.
      Идти было далеко, но он шел быстро, поскольку лавки закрылись на время полуденного отдыха и народа на улицах было мало. Когда он миновал Барабанную башню, на улицах стало оживленнее. Торопливо проглотив свою чашку лапши, бедняки, населяющие этот район, тут же взялись за работу, чтобы наскрести несколько медяков на ужин.
      Пробираясь через разноцветную толпу центрально азиатских кули, китайских носильщиков, толкающихся на вонючих задворках города, он наконец добрался до переулка, где Тулби открыла свою харчевню. Ма Чжун увидел ее издалека. Она стояла перед плитой и ругала старшего сына, который ворошил угли под огромным железным котлом. Второй мальчик цеплялся за подол ее юбки. Было рано, и посетителей не было. Ма Чжун не спеша подошел.
      — Ма Чжун! — радостно вскрикнула она, — Как я рада тебя видеть! Ну и видок у тебя! Твой начальник выкинул тебя на улицу? Я всегда говорила, что ты слишком хорош для того, чтобы заниматься ловлей воров. Тебе следовало бы...
      — Тес, — оборвал он ее, — Я оделся так потому, что я на работе.
      — Да отвяжись ты, чертенок! — закричала она, отвесив оплеуху младшему из мальчиков, который упрямо цеплялся за юбку. Тот сразу заорал во все горло. Его брат бросил на Ма Чжуна злобный взгляд и сплюнул в огонь.
      Ма Чжун почувствовал слишком знакомый запах прогорклого масла и заметил, что нос у Тулби испачкан. К тому же она начала полнеть. Он молча вознес к небу благодарную молитву за то, что оно милостиво избавило его от такой жены! Он покопался в рукаве и вытащил связку медных монет.
      — Это...
      Но Тулби подняла руку и сказала, обиженно надувшись:
      — Как тебе не стыдно, Ма Чжун! И ты предлагаешь мне за это деньги! — Тем не менее она сунула медяки в рукав и продолжила: — Муж ушел на целый день, так что мы можем не торопясь побеседовать у меня в комнате. Мальчики присмотрят за лавкой, а...
      — Я же сказал, что я на службе! — быстро сказал он. — А деньги — это плата за сведения, как у нас говорят. Давай сядем на скамейку.
      — Пойдем ко мне! — решительно сказала она, схватив его за руку, — Ты получишь свои сведения с приправой! Конечно, хорошо отойти от дел, в разнообразии кое-что есть. Сам знаешь, как я всегда относилась к тебе, Ма Чжун... — Она бросила многозначительный взгляд на дверь.
      Он силой посадил ее на скамью и сел с ней рядом.
      — В следующий раз, дорогая. Я тороплюсь, честное слово! Мне нужно узнать кое-что о ссоре, которая произошла у Восточных ворот. Видимо, очень серьезная ссора между кем-то из твоих соплеменников и Сэн Санем, бандитом из квартала у Восточных ворот. Очень серьезная ссора, потому что Сэн Саню отрубили голову.
      — Наши ребята не якшаются с китайским отребьем, — угрюмо сказала она, — Да и как бы они могли делать это, не зная языка друг друга? — Ее лицо просияло, и она спросила: — Помнишь, как ты учил меня китайскому?
      — Еще бы не помнить! — сказал он, не удержавшись от улыбки, — Понимаешь, ничего дурного твои соплеменники не сделали. Просто мой начальник хочет предотвратить новые беспорядки. Как у нас говорят, он любит порядок в доме. Давай подумай. Ты ничего не слышала от своих посетителей о драке в старом храме за Восточными воротами?
      Она задумчиво ковыряла в носу. Потом медленно сказала:
      — Самое серьезное, о чем я слышала недавно, это убийство татарского вождя за границей. Кровная месть. — Она искоса бросила на него взгляд и добавила: — Ты упомянул храм, и я кое-что вспомнила. В четырех улицах отсюда живет странная женщина, татарская колдунья. Ее зовут Тала. Это настоящая ведьма — она знает и прошлое, и будущее. Если кто-то из наших собирается начать серьезное дело, он всегда сначала пойдет к ней посоветоваться. Она знает все, Ма Чжун. Все! Но это не значит, что она говорит то, что знает. Люди все больше недовольны ею. Считают, что она специально дает неверные советы. Если бы они не боялись ее, они бы... — Тулби провела пальцем по горлу.
      — Как к ней пройти?
      — Перестань копаться в очаге! — закричала Тулби на старшего сына. — Отведи господина Ма к Тале! — Когда Ма Чжун поднялся, она быстро шепнула ему: — Смотри в оба, Ма Чжун, это очень дурное место.
      — Я буду осторожен, спасибо тебе большое! — Мальчик провел его к переулку, по обеим сторонам которого выстроились дома с оседающими глинобитными стенами и грубыми соломенными крышами. Показав на дом несколько большего размера, расположенный примерно посредине переулка, мальчик убежал. Остроконечная крыша отдаленно напоминала татарский шатер.
      На улице было пусто, только три татарина сидели на корточках напротив дома колдуньи. На них были мешковатые кованые штаны с широкими поясами, их мускулистые тела были обнаже-1 ны. Полуденное солнце сияло на их круглых, чисто выбритых головах с длинной прядью волос на затылке. Когда Ма Чжун проходил мимо, один из них сказал своему соседу на ломаном китайском языке:
      — Теперь она даже китайских подонков принимает! Умышленно пропустив мимо ушей оскорбление, Ма Чжун отодвинул засаленную занавеску, служившую дверью, и вошел в дом.
      После полуденного солнца он с трудом различил в темноте две фигуры, склонившиеся над огнем, горящим в небольшом углублении посреди земляного пола. Поскольку они не обращали на Ма Чжуна никакого внимания, он сел на низкий табурет у двери. Он почти ничего не видел, пока его глаза не привыкли к полутьме. Прохладный воздух наполнял чужеземный аромат, который напомнил ему аптекарскую лавку. Наверное, пахло камфарным деревом. Женская фигура в плаще с капюшоном, сидевшая спиной к нему, продолжала свой длинный монолог на иноземном гортанном языке. Это была какая-то старая карга в татарском войлочном плаще. Женщина напротив сидела, казалось, на низком стуле. ,Он не мог разглядеть ее фигуры, поскольку свободная накидка спускалась с ее плеч до самого пола. Голова ее была обнажена, густые черные волосы потоком ниспадали с плеч и наполовину закрывали опущенное лицо. Колдунья слушала старую каргу, чей голос продолжал мерно гудеть в комнате.
      Ма Чжун сложил руки на груди и приготовился долго ждать. Он стал рассматривать скудную обстановку комнаты. У стены, позади колдуньи, стояла низкая, грубо сколоченная дощатая кровать, по обеим сторонам от которой стояли два табурета. На одном из них лежал медный ручной колокольчик с длинной ручкой изысканного литья. Со стены над кроватью на него уставились два больших выпученных глаза. Они принадлежали огромному изображению свирепого бога, нарисованного красками. Длинные волосы бога стояли дыбом, образуя нечто вроде нимба вокруг большой головы. Одна его рука размахивала странным ритуальным оружием. В левой руке бог держал чашу из человеческого черепа. Его красное оплывшее тело было обнажено, только чресла покрывала тигровая шкура. Извивающаяся змея висела у него на плечах. То ли это был обман зрения, вызванный мерцанием огня в очаге, то ли в самом деле разинутый рот божества с высунутым толстым языком корчился в язвительной усмешке. На какое-то мгновение ему почудилось, что это не картина, а статуя. Он не мог сказать наверняка, потому что по бокам от бога виднелись только темные тени.
      В раздражении Ма Чжун оторвал взгляд от этого отвратительного зрелища и осмотрел комнату. В дальнем углу лежала куча мусора. У боковой стены были свалены шкуры животных, рядом с ними стоял большой кувшин из кованой меди для воды. Все больше чувствуя себя не в своей тарелке, он поплотнее натянул на плечи куртку: стало прохладно. Стараясь думать о более приятных вещах, он вдруг решил, что Тулби в конце концов не так уж и плоха. Надо будет заглянуть к ней как-нибудь с подарком. Потом он стал думать о женщине по имени Нефрит и о таинственной записке, найденной в ларце черного дерева. Спасли ли ее, и где она может быть сейчас? Нефрит — красивое имя, от него веет холодной возвышенной красотой... Он вдруг ощутил, что она, наверное, была весьма соблазнительна... Он поднял глаза. Голос старой карги наконец затих.
      Из складок накидки, покрывающей колдунью, появилась белая рука. Длинной тонкой палочкой она поворошила угли и горящим концом начертила в золе какие-то знаки, шепча что-то карге. Старуха энергично кивала. Она положила несколько засаленных медяков у очага, встала кряхтя и исчезла за войлочной занавеской, служившей дверью.
      Ма Чжун собрался было подняться и представиться, но колдунья подняла голову, и он тут же опустился на стул. На него смотрели два огромных горящих глаза. Это были те же глаза, что обожгли его утром на улице. У колдуньи было красивое, но холодное лицо, ее бескровные губы кривились в презрительной усмешке.
      — Вы пришли сюда, чтобы спросить, любит ли вас по-прежнему ваша девушка, господин чиновник? — спросила она глубоким гортанным голосом, — Или вас зачем-то послал ваш начальник? Может, он хочет узнать, не занимаюсь ли я колдовством, запрещенным вашими законами? — Она говорила на безупречном китайском языке. Ма Чжун ошеломленно смотрел на нее. Она продолжила: — Я видела вас, господин чиновник, в вашем прекрасном наряде. Это было утром, когда вы шли со своим начальником, бородатым судьей.
      — У вас острый глаз! — пробормотал Ма Чжун.
      Он подвинул свой табурет поближе к огню, который горел чуть слабее. В растерянности он не знал, с чего начать.
      — Говорите, что привело вас сюда? Я не скупаю краденого. Можете убедиться сами!
      Она поворошила угли и показала палочкой в угол комнаты. Ма Чжун ахнул: то, что он сначала принял за груду мусора, теперь оказалось кучей человеческих костей. Два черепа, казалось, скалились на него в усмешке, поверх кучи шкур лежал ряд человеческих берцовых костей и разбитая, почерневшая от времени тазовая кость.