Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Глаза Ангела

ModernLib.Net / Триллеры / Ван Ластбадер Эрик / Глаза Ангела - Чтение (стр. 13)
Автор: Ван Ластбадер Эрик
Жанр: Триллеры

 

 


Большой Эзу рассмеялся.

— Правда. Мои друзья из Америки, когда бывали здесь, чувствовали себя как дома. Обычно в Токио им неудобно, не хватает места. Это мы, японцы, прекрасно себя чувствуем в крохотных квартирках, среди множества людей и машин, американцам трудно к этому привыкнуть. Так что в этих просторных апартаментах им всегда нравилось.

— Вы только не беспокойтесь, я постараюсь не задерживаться долго в этой квартире.

— Можете жить здесь сколько хотите, у меня много таких квартир по всему Токио.

— Думаю, они вам обходятся довольно дорого.

— Вас это не должно волновать, госпожа Кансей.

Хонно озабоченно взглянула на Большого Эзу, и тот понимающе кивнул.

— Знаю, знаю, о чем вы сейчас думаете. Не понимаете, почему я проявляю о вас такую заботу и ждете, когда я заговорю о своих намерениях в отношении вас и назначу цену, не так ли?

— Нет, я...

— Вы совершенно правильно думаете. Как еще вы можете думать? Я ведь якудза, гангстер, и ничего не делаю даром. Разве такой человек заслуживает доверия?

Хонно в растерянности не нашлась, что ответить, потому что в словах Большого Эзу была большая доля правды. Он, как никто другой, читал ее мысли, словно открытую книгу, а лгать ему ей не хотелось.

— Скажу вам правду: меня интересуют тетради вашего друга Какуэя Сакаты, которые он завещал вам. Судите сами: я имею многочисленные связи в мире бизнеса, и поэтому хочу знать, что в этих тетрадях написано, какие преступления совершили высокопоставленные лица государства, причем хочу получить информацию из первых рук, пока никто другой не завладел такими важными сведениями, ну, ваш муж, например, для него записи Сакаты, я уверен, представляют огромный интерес.

— Но...

— Пора приниматься за дело. Вы готовы, госпожа Кансей?

Большой Эзу достал блокнот для записей, вырвал из него первую страницу и протянул ее Хонно.

— Здесь расписание ваших дел на сегодняшний вечер. Пожалуйста, строго придерживайтесь маршрута. Обещаю, что скучать вам не придется, скорее наоборот. Внизу вас ждет машина, водитель с маршрутом ознакомлен, — у него есть точно такая же памятка, как та, что вы держите в руках.

— А как же Гиин и тетради?

— Завтра в шесть часов утра я буду ждать вас в клубе Гиндза, и там мы все обсудим. — Большой Эзу поднялся с дивана. — А теперь я должен вас покинуть, госпожа Кансей. Желаю хорошо провести время сегодня.

* * *

Хонно вышла из дома и увидела сверкающий новехонький «Мерседес» жемчужно-серого цвета с дымчатыми окнами, ожидающий ее у входа. Увидев ее, водитель вышел из машины и распахнул перед ней заднюю дверцу.

Хонно уселась на заднее сиденье, и тут заметила, что она не одна в машине.

— Добрый вечер, госпожа Кансей, — произнес худенький молодой человек, сидевший рядом с ней. Хонно успела краем глаза рассмотреть его: маленькие аккуратные уши, зачесанные назад густые волосы, глаза скрыты за темными очками. Одет он был в темно-серый костюм, накрахмаленную белую рубашку, вокруг шеи был повязан со вкусом подобранный галстук. Хонно также обратила внимание на золотые запонки и массивное золотое кольцо на пальце.

— Меня зовут Фукуда, Большой Эзу попросил меня быть вашим гидом на сегодняшний вечер. Прошу любить и жаловать.

Огромный «Мерседес» с трудом пробирался сквозь заполненные машинами улицы японской столицы. Хонно удивлялась, как он вообще способен здесь двигаться. Наконец машина остановилась у высокого здания — резиденции делового магната Каги в районе Синдзюку. Хонно и сопровождающий ее юноша вышли из «Мерседеса» и вошли внутрь офиса, поднялись в скоростном лифте на сороковой этаж и, пройдя сквозь ряд прохладных коридоров, подошли к двери какого-то помещения. Фукуда достал ключ, открыл дверь, и они очутились в просторном холле. Из холла они пошли дальше, минуя молчаливые комнаты, отделенные одна от другой раздвижными дверями, на которых был изображен известный всему миру трилистник из ромбов — эмблема фирм «Мицубиси» и «Панасоник» и написано по-японски слово «Kara». В комнатах никого не было видно, только слышался звук факсов, поддерживающих связь с любой точкой земного шара, будь то Австралия, Западная Германия или Соединенные Штаты Америки. Напичканные умной электроникой машины без устали работали на благо человека.

Фукуда подошел к очередной двери с круглой ручкой, повернул ее и, сделав знак Хонно, чтобы она вела себя тихо, открыл дверь. Теперь они очутились в небольшой приемной, но только, разумеется, без секретарши — час был поздний. Штора на окне, выходящем в кабинет босса, была приподнята, и Фукуда осторожно, стараясь не шуметь, подошел к этому окну, ведя за собой Хонно. Из кабинета струился мягкий свет, и в этом свете Хонно увидела плотного мужчину средних лет и женщину, лежавших на диване. Они занимались любовью. Оба партнера выглядели далеко не романтично. Фукуда прошептал Хонно на ухо:

— Мужчина — заместитель Каги по финансовым вопросам. А женщину вы не узнаете?

Хонно вгляделась внимательнее и с удивлением узнала в женщине в бесстыдно задранной юбке Маму-сан — хозяйку публичного дома, где Хонно наткнулась на собственного мужа и его любовника.

Фукуда тронул Хонно за руку, давая понять, что им пора уходить, и они отправились обратно через бесконечный ряд комнат.

Следующим местом, куда они отправились, было игорное заведение якудзы, находившееся за грязным, душным рестораном, который Хонно и Фукуда прошли, не останавливаясь. В просторном игорном зале стояли низкие, длинные столы, вокруг которых толпились люди — на редкость разношерстная публика. С потолка на толстых шнурах свешивались круглые лампы, освещавшие многочисленных посетителей. Хонно и ее удивительный гид стали пробираться к одному из столов, держась ближе к стенам, чтобы не привлекать к себе внимания. Это был необычный игорный дом — здесь играли по-крупному. Хонно с интересом разглядывала представителей якудзы, чьи тела были покрыты характерными татуировками, выполненными настолько искусно, что в сумеречном свете казались живыми. На столы они время от времени бросали толстые пачки денег. Хонно начала рассматривать других игроков: тщательно одетые, серьезные мужчины, каких она видела каждый день в своем офисе, сосредоточенно следили за ходом игры.

Фукуда наклонился к ней и тихо сказал:

— Третий человек слева от вас. С тоненькими усиками, видите? Его ставки самые высокие во всем игорном заведении. Это главный администратор Каги. Смотрите, какими суммами он ворочает!

Хонно, не отрываясь, следила за игрой и увидела, как тот в течение часа проиграл ни много ни мало шесть с половиной миллионов йен — пятьдесят тысяч долларов. К моменту проигрыша волосы высокопоставленного чиновника растрепались, галстук съехал на сторону, лицо покрылось потом. Он, видимо, уже проиграв раньше все наличные деньги, с лихорадочно блестящими глазами, выписывал расписку на проигранные только что пятьдесят тысяч долларов. Закончив писать, он передал клочок бумаги соседу, тот передал его из рук в руки другим игрокам, так расписка дошла до другого конца стола, где стоял лысый человек. Его голый череп был покрыт татуировкой, изображавшей дракона. Лысый взял бумажку, прочел ее. Затем посмотрел — и Хонно со страхом заметила это, — на Фукуду. Фукуда почти незаметно кивнул головой — и лысый, спрятав расписку в нагрудный карман, бросил на стол три толстые пачки денег, которые тем же путем вернулись к чиновнику. О, всесильный Большой Эзу, везде он!

Покинув игорный дом, Хонно и Фукуда направились в третье место по списку, и там Хонно еще раз убедилась в том, как далеко простирается власть Большого Эзу. Они приехали на окраину района Синдзюку. Хонно никогда не бывала здесь, но знала, что это место пользуется дурной славой и находиться тут ночью было небезопасно — кого только не встретишь на улицах в такое время суток! Все представители токийского дна, скрываясь днем, ночью выползали из своих грязных нор.

— Не бойтесь, госпожа, — сказал Фукуда, словно прочел мысли Хонно. — Вы же со мной.

В третий раз они вышли из комфортабельного «Мерседеса» на омытые дождиком улицы Токио. Хонно почувствовала особый запах, такой запах бывает в любом городе, в том месте, где обитают обездоленные, больные телом и душой люди, безработные, калеки и прочие — так называемые отбросы общества.

«Мерседес» остановился недалеко от моста, на котором сгрудились грузовики, имевшие право ездить по улицам города только ночью. Фукуда не повел Хонно на мост, а увлек ее за собой вниз, под мост. Она слышала плеск волн, ударяющихся о деревянные опоры моста; сильный запах гниения бил в ноздри. Под мостом находился бар — место свиданий всякого людского сброда, где за деньги можно было купить абсолютно все.

Внутри бар освещался неприятным для глаз малиновым светом, и в этом свете Хонно видела красиво одетых и причесанных женщин, сидящих на коленях у моряков, бизнесменов низкого пошиба, не имевших денег на более приличное заведение, например, в Нихонбаси или Гиндзе, там в барах стакан спиртного стоил таких денег, что даже у Хонно, принадлежавшей к среднему, зажиточному классу, дух захватывало.

— Человек, сидящий прямо напротив вас, — неожиданно сказал Фукуда, — вон тот, с густой седой шевелюрой, тоже работает на Кагу. Его привели в подобное место сексуальные пристрастия, он не хочет попадаться на глаза никому из знакомых и уверен, что в этот бар никто из его окружения никогда не заглянет.

— Вот он и ошибся, — усмехнулась Хонно. — Вы же его узнали.

— Это совсем другое дело. Большой Эзу — владелец этого заведения. Вы даже не представляете, сколько полезной информации можно получить в подобных барах. А теперь внимательно посмотрите, с кем проводит время любитель сексуальных извращений.

Хонно пригляделась к яркой, эффектной женщине, сидевшей в объятиях чиновника, когда проходила мимо парочки, поняла, что женщина — переодетый мужчина, транссексуал.

Выйдя на свежий воздух, Хонно вздохнула полной грудью. Даже моросящий дождик ее обрадовал. Благодаря ему вонь не казалась уже такой сильной. Однако она с удовольствием нырнула в «Мерседес».

Они доехали до отеля «Кэпитал Токио» в районе Акасака, миновали его и остановились у кофейни «Оригами», славящейся тем, что там подавали знаменитые немецкие оладьи с яблоками. У Хонно не было аппетита, и она молча наблюдала за тем, как Фукуда сначала расправился со своей порцией, а потом принялся и за ее. Через пять минут, когда с едой было покончено, Фукуда, словно по приказу, резко повернулся в сторону входной двери. Хонно тоже посмотрела туда и, к своему изумлению, увидела босса — Кунио Миситу. Он прошел к одному из столиков, за которым сидел какой-то человек, и Хонно только тогда поняла, что это был министр финансов Японии. Миситу сделал заказ официантке. Двое мужчин наклонили головы друг другу и о чем-то оживленно беседовали. На столике у них стоял только кофе. Поговорив буквально несколько минут, они поднялись из-за стола. Фукуда с Хонно тоже поднялись и последовали за мужчинами к выходу и далее, на улицу. «Зачем мы идем за ними следом?» — недоумевала Хонно. Она не видела в свидании двух крупных деятелей бизнеса ничего предосудительного. И только спустя некоторое время она неожиданно заметила, как Ми-сита на ходу всунул в руку министра финансов объемистый конверт коричневого цвета. Министр моментально спрятал конверт во внутренний карман пиджака. Мужчины продолжали свою прогулку как ни в чем не бывало, а спустя минут десять, попрощавшись, направились каждый в свою сторону.

Фукуда и Хонно продолжали идти по району Акасака. Хонно размышляла о необыкновенной удачливости своего шефа и его фирмы: выгодные сделки, на редкость своевременные государственные проекты и, соответственно, денежная поддержка, участие в новых промышленных разработках и отказ от невыгодных проектов, которые происходили гораздо раньше, чем очередной министр объявлял то или иное производство закрытым ввиду его нерентабельности. Теперь она собственными глазами убедилась в том, что удача здесь вовсе ни при чем, и поняла, почему лично ее эта удача никак не коснулась. Теперь ей все стало ясно; истина, как по мановению волшебной палочки, открылась ей: Кунио давал министру взятки.

Ночное небо висело низко, облака скрыли луну, завеса дождя размывала очертания современных столичных построек. Хонно всегда любила родной город, но в эту ночь она увидела его с другой стороны и таким, каким никогда не знала, далеким от красоты и романтики, неприглядным, гадким, тошнотворно противным. Она вспомнила, как еще несколько часов назад стояла в своей новой квартире, любезно предоставленной в ее распоряжение Большим Эзу, и смотрела в окно на ночной Токио, на лунный свет, отражавшийся причудливым рисунком в черных, глянцевых водах Сумиды. В этот момент ей показалось, что все ее мечты вдруг исполнились, что она получила все, что хотела. И в тот же самый вечер ей показали обратную сторону этого города, погрязшего в разврате, обмане и других пороках. Но эти два разных Токио, тот, который она любила, и тот, который недавно узнала, были единым целым. Как сможет она когда-нибудь полюбить этот город снова?

Фукуда вел ее через небольшой парк. По пути им попалась каменная скамейка, где они и присели отдохнуть. Слышался плеск воды, но самой реки не было видно. Прямо перед ними росла одинокая криптомерия, сильно изогнутая вправо, словно однажды сильный ветер наклонил ее и она так и не сумела больше выпрямиться.

— Мне тут очень нравится, — нарушил молчание Фукуда. — Когда я устаю от города, я прихожу сюда и любуюсь этим деревом. Оно спасает меня от разъедающей душу обыденности, монотонности, скуки.

— Бедное дерево, — ответила Хонно. — Можно подумать, что Бог разгневался и наказал его, искалечив.

— Не согласен с вами. В искалеченности, как вы выразились, этого дерева есть своя особенная красота, красота страдания. Посмотрите внимательнее. Какой контраст между живой корой и хвоей кривого дерева и мертвыми железобетонными зданиями! Изогнутый, надломленный ствол и стройные, геометрически правильные линии домов. Кто искалечил дерево — человек или природа, попробуйте скажите! Никто не знает наверняка.

Хонно поняла, что имел в виду ее спутник: неважно, кто искалечил дерево. Главное было в том, что дерево чудесным образом объединило своей уродливостью природу и человека. Криптомерия существовала для того, чтобы придать смысл бессмысленной суете города.

— Мне кажется, что я тоже будут приходить сюда время от времени.

Было около трех часов ночи. Хонно и Фукуда приехали в Симбаси; машина остановилась у большого здания, напоминающего бункер. Оно было построено из железобетона и отличалась редкостной безликостью — обычное современное сооружение, не более того. Зайдя внутрь, Фукуда и Хонно долго шли по полутемному холлу, словно по ночному лесу, пока Фукуда не указал спутнице на какую-то дверь:

— Вы можете переодеться здесь.

Открыв дверь, Хонно попала в просторную комнату, разделась, приняла душ, одела свежее белое дзи — специальную одежду (свободные брюки-юбку и блузу) для занятий боевыми искусствами, затем прошла в зал для борьбы — додзо, подождала несколько минут в одиночестве. Это место мало походило на зал, где она впервые сразилась с Большим Эзу, — здесь было темнее и очень загадочно, у Хонно даже появилось ощущение, что она находится в заколдованном замке Цогуна.

Скоро появился Фукуда в защитной маске на лице; в руке он нес две традиционные деревянные сабли-боккен, которые используют в борьбе кэндзуцу вместо железных сабель-катана, и вторую сетчатую маску.

— Посмотрим, владеете ли вы саблей, — сказал он Хонно, бросив ей саблю и маску и сразу же переходя в наступление, так что Хонно едва успела закрыться маской и отразить первый удар. Фукуда нападал и парировал удары, используя все известные приемы: «тушение пожара», «падающие листья», «высадка на морской берег» и «переход реки вброд». Хонно, после бессонной ночи, невыспавшаяся, уставшая и удрученная, была, естественно, в плохой форме и не могла как следует сосредоточиться, так что урок по кэндзуцу почти пропал для нее даром.

Почти. Человек практически никогда не выбирает время боя или битвы, поэтому для хорошего воина жизненно важно умение собраться в любой момент, всегда быть готовым к бою, невзирая ни на какие обстоятельства и самочувствие. Хонно вспомнила об этом и, собрав последние силы, постаралась сконцентрировать внимание на борьбе, а сделав это, обнаружила, что Фукуда играет с ней, как кошка с мышью. Она стала более внимательно следить за ходом поединка и заметила и ленивую небрежность, с которой Фукуда отвечал на ее выпады, и бестолковость в переходах от одной тактики к другой. Согласно тому, чему учили Хонно, в кэндзуцу, как, собственно, и в любом другом виде борьбы, каждый партнер должен определить тактику противника, ее сильные и слабые стороны, а затем в зависимости от этого быстро выработать свою тактику: какие приемы избрать для нападения, какие — для защиты, как ослабить противника, не давая ему воспользоваться привычной техникой, и, наконец, выбрать подходящий момент и нанести последний, неожиданный и решительный удар.

Какая же тактика была у Фукуды? Постоянные переходы от одной техники к другой не давали Хонно возможности ее определить. Специально он это делал или у него вообще не было никакой тактики, Хонно не могла понять, Ее учитель по кэндзуцу всегда говорил ей, что лучше переоценить противника, чем недооценить его. Решив быть еще осторожнее и еще внимательнее с Фукудой, Хонно сконцентрировала всю свою волю. Она ни в коем случае не собиралась брать на себя лидирующую роль в поединке, боясь, что именно в этом и состоит ловушка, которую приготовил ей Фукуда, — она не забыла урок, полученный во время поединка с Большим Эзу, и не хотела повторять свою ошибку. Для неопытного, неискушенного наблюдателя в поединке ничего не изменилось: те же беспорядочные выпады Фукуды, который чаще атаковал, чем защищался, и умелые парирующие Удары Хонно. Однако на самом деле кое-что изменилось. Хонно дала волю своей внутренней энергии, и теперь нападала с большим напором, отражала удары с большей ловкостью, переходила в контратаки с большей яростью. Постепенно она оттеснила Фукуду к самому краю боевой площадки; выход за ее пределы по правилам приравнивался к поражению.

Неожиданно Хонно как-то обмякла, выпустив свою саблю из рук, и в тот самый миг, когда Фукуда занес свое оружие над ее головой, резким и быстрым движением увернулась и схватилась за деревянное лезвие сабли противника обеими руками, остановив движение клинка. Фукуда наклонился к Хонно, немедленно прекратив поединок:

— Большой Эзу был совершенно прав насчет ваших бойцовских талантов. Вы — прирожденный воин.

— Но ведь я — женщина. История оставила нам многочисленные примеры того, как женщина сражалась наравне с мужчиной, и все-таки женщина-воин — большая редкость.

При этих словах Хонно Фукуда снял защитную маску.

— Неужели это вы? — в изумлении прошептала Хонно, подходя ближе к своему недавнему противнику и вглядываясь в его лицо. — Неужели Вы?

Фукуда, без темных очков, грима, с другой прической превратился из милого юноши в очаровательную женщину. В этот удивительный миг Хонно поняла, что пол человека, его внешность не имеют значения, важно лишь твое личное видение мира, а то, как создавался этот мир — не имеет значения: все теории по этому поводу — паутина, опутывающая ум людей с момента их рождения.

— Видите, я тоже женщина, как и вы, госпожа Кансей. Я знаю и могу преподавать шестнадцать видов боевых искусств. — Лицо Фукуды сияло, но не от гордости за себя, а от радости за Хонно. — В поединке с вами я не смогла вас одолеть, а между тем, используя аналогичную тактику борьбы, что и сегодня, я победила столько мужчин, что и сосчитать трудно. Верьте мне, госпожа Хонно, у вас, как и у меня, душа настоящего воина.

Обе женщины оставили додзо и вместе удалились в одну из комнат, где приняли душ, переоделись и вышли на улицу к ожидавшему их «Мерседесу». Было уже около пяти утра, и Хонно очень интересовало, чем они займутся в оставшийся час до встречи с Большим Эзу в клубе. Вскоре она получила ответ — автомобиль, промчавшись по современным улицам района Синдзюку, теперь свободным от машин, оставил далеко позади мост с грузовиками, Сумиду, и подъехал к игорному дому, где Хонно и Фукуда были раньше.

Несмотря на поздний — или ранний? — час игра была в полном разгаре. Хонно даже не верилось, что они оставили игорное заведение часов пять назад, казалось, с тех пор прошло не более пяти минут. В зале стоял сильный запах сигаретного дыма и людского пота. Те же безумные лица у столов, то же возбуждение, тот же азарт. Хонно вспомнила об отце, который часами просиживал у игорных столов, забыв обо всем на свете. Сколько ночей провел он, швыряя проигранные деньги удачливому игроку, и, не в силах остановиться, начинал игру снова и снова, пока не проигрывал все до последней монеты. Почти каждую ночь. Охваченный той же страстью, что и люди, на которых сейчас смотрела Хонно, он катился по наклонной плоскости, и ни в чем не было спасения.

Тот же самый по пояс голый якудза демонстрировал присутствующим шикарную татуировку, те же самые игроки, те же деньги. Несмотря на то, что они находились в казино несколько часов, люди не выглядели уставшими. Они были возбуждены, в глазах — нездоровый блеск, нервы напряжены до предела. Многие проигрывали, как и раньше, но их надежда на успех не угасала, а час от часу крепла. В подобном опасном заблуждении — уверенности в том, что рано или поздно они выиграют, таилась погибель для всех этих людей, она разъедала их душу, не давала им жить спокойно, заставляя снова и снова приходить в игорные дома, выкидывать деньги на ветер... Что ждало их впереди? Та же судьба, что и отца Хонно: неспособность расплатиться с долгами и трагический конец.

Чиновник из администрации Каги по-прежнему проигрывал и на глазах у Хонно стал выписывать очередную Расписку. Расписка проделала привычный путь через стол в руки лысого с татуировкой на черепе, и тот снова взглянул на Фукуду. Она, в свою очередь, посмотрела на Хонно и спросила:

— Ну что? Что мы сделаем? Примем расписку или откажем?

— Как я могу решать? — удивилась Хонно.

— Очень просто. Скажите «да» или «нет».

— Я не знаю.

— Прекрасно знаете. Так же хорошо, как и я. Вы должны на этот раз принять ответственность на себя. Решение за вами: да или нет? Чувство ответственности укрепит ваш боевой дух.

Хонно задумчиво наблюдала за лысым с драконом на черепе и за чиновником. Чиновник был ей малосимпатичен, она представила, как мучает он свою семью, как страдают его близкие. Она уже знала, наученная горьким опытом, что этот человек зашел в пагубной привычке слишком далеко, и ничем нельзя было ему помочь. Да у нее и не было ни малейшего желания помогать ему, потому что он вызывал у нее не сочувствие, а раздражение и злость. В течение долгих лет она видела, как погибал ее отец, и сейчас словно вернулась в прошлое и поняла, что жизнь намного сложнее и многообразнее, чем она привыкла думать, что ее не втиснуть в узкие рамки нескольких правил, как нельзя поймать лунную дорожку на реке Сумиде. Все, о чем говорила ей сегодня Фукуда, она осознала с предельной ясностью, непонятное стало понятным; за один вечер Хонно внутренне изменилась, она уже не была прежней добросовестной секретаршей, угождавшей с одинаковым рвением и боссу, и мужу.

— Примите расписку, — сказала она.

Фукуда кивнула, и лысый положил расписку в карман, бросив на стол пачки денег. Чиновник уже пожирал йены глазами, в нетерпении ожидая, когда деньги передадут ему, а Хонно и Фукуда направились через зал к выходу.

«Мерседес» быстро доставил их к клубу в Гиндзе, где Хонно договорилась встретиться с Большим Эзу. На улице дул прохладный ветерок, рассеявший последний дождь; начинало светать: небо на востоке посерело и приобрело точно такой же цвет, как костюм Фукуды. Хонно обратилась к Фукуде:

— Мне, наверное, придется идти одной.

— Да. Меня ждут другие дела.

— Мы еще увидимся?

— Как захотите, госпожа Кансей, — ответила Фукуда. — Все в вашей власти. Ваша судьба в ваших руках.

Со смешанным чувством гордости и удовлетворения Хонно вышла из «Мерседеса» и направилась к клубу.

* * *

— Мы нашли вашего профессора, — заявил Большой Эзу, как только Хонно подошла к нему. Они находились в зале с серыми гранитными стенами.

— Вы хотите сказать, что Гиин жив? — Хонно уселась за стол напротив Большого Эзу. — Ему причинили какой-нибудь вред?

Большой Эзу добродушно рассмеялся.

— Жив-здоров и не получил ни одной царапины. Было бы странно, если бы случилось обратное: вашего профессора никто и не собирался убивать.

— Я не понимаю.

— Ваш друг Гиин не дурак, — объяснил Большой Эзу, — он инсценировал собственное похищение, как вам это нравится?

Подали завтрак на американский манер: апельсиновый сок, яичница с беконом, булочки из кукурузной муки, черный кофе. Обычно Хонно плотно не завтракала, но на этот раз аппетит у нее был волчий, и она с удовольствием набросилась на еду.

Она почему-то не сильно удивилась словам Большого Эзу, хотя прежняя Хонно была бы просто шокирована.

— Гиин устроил видимость нападения на свою квартиру, чтобы избавиться от вас и замести следы. — Проговорив это, Большой Эзу с любопытством взглянул на Хонно. — Вы сегодня на редкость выдержанны, я и не ожидал от вас подобного самообладания. Помните, Гиин клялся вам, что навсегда перестал играть, покончил с прошлым?

— Да. Но мой отец не раз повторял матери то же самое.

— Недавно вы так верили своему другу, что готовы были броситься в драку, чтобы защитить его.

Хонно поразмыслила над словами Большого Эзу. Он, разумеется, прав, но для нее прошедшие несколько дней составили отрезок времени длиною в человеческую жизнь. Она спокойно ответила:

— Гиин хочет продать нам тетради Сакаты, так?

— Да. И нет. Я уверен в том, что Гиину позарез нужны деньги, и большая сумма. В последнее время он изрядно задолжал в моих игорных домах. Однако он может передумать продавать тетради мне, несмотря на свою пиковую ситуацию. Думаю, что он уже расшифровал записи и теперь попытается их продать или использовать еще каким-либо образом в своих интересах. Для шантажа, например. Для расшифровки записей у него было достаточно времени. Хотя, с другой стороны, он, видимо, пока не знает, как выгоднее для себя распорядиться наследием Сакаты.

— И, как вы думаете, что он будет делать дальше?

— Догадаться не так уж трудно... Хонно помолчала, затем сказала:

— Наверное, постарается получить с нас побольше денег, а взамен дать поменьше сведений.

— Гиин, как и все дилетанты, будет стремиться обвести профессионала вокруг пальца. Святая наивность! Но факт остается фактом. Иначе зачем ему приходить каждую ночь в мой игорный дом? Сегодня утром он назначил мне встречу на мосту Нихонбаси в восемь вечера. Мы договорились, что я принесу ему деньги, а он даст мне одну расшифрованную страницу из тетрадей. Далее, если меня заинтересует содержание расшифрованного текста, Гиин даст мне адрес, по которому я смогу получить остальное. Но я уверен, что по этому адресу ничего не получу. Глупенький профессор собирается надуть меня, а зря. Он сдуру затевает опасную игру, не понимая до конца, с кем имеет дело.

— Он здорово рискует.

— Конечно, но Гиин об этом не задумывается. Пока. Он решил заключить со мной сделку, полагая, что раз он меня знает, то со мной ему будет проще. Опасное заблуждение. Практически ваш друг находится на краю пропасти, и стоит ему сделать один неверный шаг... Кроме того, Гиин не принимает в расчет вас, и совершенно напрасно.

* * *

Хонно и Большой Эзу незадолго до назначенного часа отправились в лимузине к мосту Нихонбаси.

— Вы любили Гиина, я понимаю, — отеческим тоном говорил Большой Эзу, — но недавно в вашем сердце проснулся дух воина и открыл вам истину. Вы любили не человека по имени Гиин, а тот образ, который сами себе создали в соответствии с вашими вкусами, взглядами и так далее. То же самое было и с вашим мужем. Созданный вашим воображением идеал на самом деле оказался невероятно далеким от оригинала, от настоящего Эйкиси. Вот так, моя дорогая госпожа Кансей.

— И что вы намерены предпринять в данный момент? — спросила Хонно.

— Я? Ровным счетом ничего.

За разговором они и не заметили, как лимузин подъехал к началу моста. Шофер вышел и открыл дверцу с той стороны, где сидела Хонно, протянул ей кожаный дипломат. Хонно, ничему не удивляясь, взяла дипломат и вышла из машины.

— Что внутри дипломата? — спросила Хонно, заранее зная ответ. Она снова услышала голос Фукуды, говорящей ей: «Ваша судьба в ваших руках, госпожа Кансей». Да, воистину так. Хонно гордо выпрямилась и направилась к месту встречи, уверенная в себе, не испытывая ни малейшего страха. За ее спиной раздался голос Большого Эзу:

— Буду ждать вас здесь, пока вы не разберетесь с профессором.

Не оглянувшись, Хонно продолжала идти к середине моста, где должен был стоять Гиин. Столетия назад мост Нихонбаси был чудом архитектурной мысли, достопримечательностью дороги Токайдо — основной магистрали, соединяющей древнюю столицу Японии Эдо с Киото. В детстве Хонно случайно увидела деревянную гравюру работы известного художника со стилизованным изображением моста Нихонбаси, которая произвела на нее огромное впечатление. Может быть, именно с того самого момента, пораженная искусной работой художника и необыкновенной красотой города, сказочной и земной одновременно, Хонно и влюбилась в Токио.

Гиин ждал, как и условились, посередине знаменитого моста. Вдали открывался великолепный вид на вечерний Токио, напоминавший Хонно древние руны. Наконец-то она начала понемногу понимать, что значат эти руны...

Гиин заметил приближающуюся Хонно и смертельно побледнел. Он было повернулся к ней спиной, собираясь удрать, но затем передумал. Хонно уже подошла к нему вплотную.

— Почему ты хотел сбежать, Гиин? Зачем украл тетради?

— Ты не знаешь, — торопливо ответил бывший жених. — Мне нужны деньги. Срочно.

— Ты мог попросить денег у меня. Гиин нервно расхохотался.

— Не говори глупостей. Мне нужна такая сумма, что тебе и не снилась. Где бы ты достала такие деньги?


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34