Увидев, что затемненное стекло «БМВ» опускается и оттуда появляется ствол пистолета, сверкнувший в свете фар, он бросился вперед, не раздумывая. Он ударил плечом женщину как раз в тот момент, когда пистолет выстрелил. Звук выстрела раскатился в его ушах громом.

Оба упали на тротуар, и следующий выстрел брызнул в лицо Мильо осколками асфальта.

Крис вскочил, увлекая за собой вьетнамку, которая, очевидно, не пострадала.

— Бежим! — крикнул он ей и ее спутнику.

Мильо посмотрел на него ничего не понимающими глазами, потом тоже побежал за ними.

— Кто вы такой?

— Некто ненавидимый вами, — ответил Крис, сворачивая за угол, где тени были наиболее густыми. — Некто только что спасший вам жизнь.

Диана сидела в такси и терпеливо ждала. Счетчик был включен, и водитель тоже терпеливо сидел, уткнувшись носом в «Нью-Йорк Пост». Майк Тайсон дрался с кем-то на каком-то известном в спортивном мире турнире.

Вздрагивая от ночного холода, Диана сжалась в комок в углу заднего сидения и не отрываясь смотрела на вход в здание Агентства по борьбе с Наркобизнесом.

Она ждала, когда выйдет Рэнди Брукс.

Кое-что в его словах смутило ее. Он сказал, что был на пятнадцатом этаже во время несчастного случая, а потом бежал по лестнице на двадцатый. Тем не менее, она помнит, что видела, как он сажал Брэда в обреченную кабину лифта. Вероятно, под каким-то предлогом он не сел в лифт. Значит, все это вранье. Его рация была запачкана чем-то, что в то время она приняла за копоть или тушь. Теперь она понимала, что это была густая смазка. Та самая, которой смазывают троссы, поддерживающие кабину лифта.

Диана явственно вспомнила слова Брэда: После того, что произошло с Моникой прямо в моем винном погребке, я просто боюсь продолжать расследование. Потому что, если ее убийство не дело рук одного из моих же людей, считай, что я такой же китаец, как и ты. Скверная ситуация, что и говорить.

Теперь она, кажется, нашла человека, создавшего эту ситуацию. Это Рэнди Брукс. Но на кого он работал? На ЦРУ, на Госдепартамент, или и на тех, и на других? Этого она пока не знала, но у нее был план — правда, очень опасный — как узнать. Она сделала вид, что звонит по телефону в офисе Брэда, и, убедившись, что Рэнди находится неподалеку и слышит, что она говорит, сказала в трубку: «Но почему он уверяет, что был на пятнадцатом этаже, когда я своими глазами видела, как он сажал Брэда на двадцатом?»

То, что на другом конце линии не было никого, и что в трубке, куда Диана говорила это, слышались долгие гудки, — этого Рэнди Брукс, конечно, не мог знать. Диана вдохновенно импровизировала, пытаясь найти выход в создавшейся ситуации. Сив, может быть, не одобрил бы такой тактики, но бываю отчаянные моменты, когда нельзя действовать строго по учебнику, а надо рисковать. Смерть Брэда показала, что они очень близко подобрались к их святая святых.

Она рассчитывала, что Брукс может отреагировать двумя способами: или попытается разделаться с ней немедленно, или направится к вышестоящему начальству за инструкциями.

В глубине души она полагала, что он будет действовать по второму сценарию. Брукс не тот человек, который предпочитает действовать на свой страх и риск. Ему нужна поддержка, как моральная, так и физическая.

Теперь она все больше и больше убеждалась, что оказалась права.

Вот он появился из кабины лифта, остановился перекинуться парой слов с молодой женщиной, кивая головой и улыбаясь. Вот он вышел из дверей, спустился по каменным ступенькам. По-видимому, он вызвал служебную машину, потому что серый «Линкольн» ждал его у обочины неподалеку от входа в здание. Брукс кивнул шоферу и пошел к машине.

Диана наклонилась вперед и тронула водителя за плечо.

— Пора, — сказала она, и таксист включил передачу, не отрывая глаз от репортажа в газете о матче с участием Тайсона.

А вот и мы, подумала она. Полный вперед. Но прежде чем такси вырулило на проезжую часть, раздался страшный визг шин рванувшей с места машины. С ужасом Диана увидела, как «Линкольн» выскочил на тротуар и все ускоряя движение, помчался вперед.

Сверкающий бампер подцепил Брукса и подбросил его гротескно перегнувшееся тело в воздух. Он с глухим стуком ударился головой о пожарный гидрант, а огромная машина, покачиваясь на рессорах, съехала с тротуара и умчалась.

Диана выскочила из такси и побежала к месту происшествия, распихивая уже начавшую собираться толпу.

— Полиция! Дорогу! — кричала она, размахивая своим полицейским значком. Внутри кольца зевак она остановилась, глядя на безжизненное, окровавленное тело Рэнди Брукса. Рядом с ним стоял мужчина, на всякий случай зажимая рот носовым платком. Тем не менее, он не мог оторвать взгляда от того, что осталось от грудной клетки Брукса.

Диана быстро проверила карманы жертвы, но не нашла там ничего, представляющего для нее ценность. Жаль, что при нем нет записной книжки, подумала она, подымаясь. Но это было бы слишком большая удача для нее, и это говорило бы о низких профессиональных качествах Брукса. Может, он и не отличался инициативностью, но дураком он не был.

Выбравшись из толпы, Диана собралась было подняться по ступенькам в здание АБН, но передумала. Оно было теперь для нее опасной зоной. Теперь она не знала, кому там можно доверять, с каких телефонов звонить. Развернувшись, юркнула в такси.

Проезжая мимо телефона-автомата, попросила водителя притормозить. Но только с третьей попытки ей удалось найти работающий аппарат. Воспользовавшись кредитной карточкой, она позвонила Сиву во Францию и рассказала обо всем, что здесь произошло. Разговаривая, почувствовала легкое головокружение и была вынуждена прислониться лбом к металлической облицовке кабинки.

— Господи Иисусе, — сказал он, когда Диана закончила свой отчет, — мы, наверное, очень близко подобрались к ним, раз они были вынуждены убрать Брэда и Рэнди Брукса. Брукс, очевидно, был их связным в АБН. Теперь они заработают еще быстрее.

— Кто бы они ни были, — заметила она.

— Держу пари, Арнольд Тотс знает их прекрасно.

— Ты уж, пожалуйста, поскорей изолируй его, босс. А не то скоро по эту сторону Атлантики никого из порядочных людей не останется.

— Изолирую, будь спокойна, — заверил ее Сив. — А ты, Диана, теперь поскорее выбирайся из этой каши. Ты сделала и так больше, чем можно ожидать от одного человека. Судя по твоему голосу, ты уже давно на пределе.

— Поработаю у себя в офисе в участке. Ничего там со мной не случится.

— Не скажи! — возразил Сив, вспомнив предостережение Дракона Чана о том, что у тех людей есть свой человек в участке. — Лучше заройся в землю и не рыпайся, пока это дело не кончится. Они уже сделали Брэда. Можешь быть уверена, что ты внесена в список опасных особей, подлежащих уничтожению. Найди для себя экологическую нишу в виде какого-нибудь неприметного отеля подальше от центра.

Только теперь Диана почувствовала, насколько ей все-таки страшно.

— О Сив, как бы мне хотелось, чтобы ты был здесь!

— Сказать по правде, мне бы тоже этого хотелось, — откликнулся Сив, вспомнив вопрос Сутан: «Как твоя жена реагирует на твой эмоциональный дефицит?» Неужели он в самом деле бесчувственный? Надо будет задать Диане этот вопрос при встрече.

— Сив, что мы делаем на противоположных точках земного шара? Нам надо быть вместе.

— Знаю, что надо, — согласился он. — И скоро будем, Диана. А теперь делай, как я тебе сказал.

Она узнала знакомые жесткие интонации в его голосе и поняла, что спорить с ним сейчас бесполезно.

— О'кей. Все будет в порядке, — уверила она его. — Не беспокойся.

Она вернулась в такси и назвала адрес своего дома. Таксист подождал ее, пока она переодевалась. Она осмотрела свой запасной револьвер, зарядила его и сунула в наплечную мягкую кобуру.

Вернувшись в здание полиции, она отметилась у Джо Кляйна, который уже уходил домой. Затем она сделала две вещи. Во-первых, позвонила в службу связи и, во-вторых, просмотрела телефонный справочник по Манхэттену. Оказалось, что Чарли Карнов живет на Восемьдесят Второй улице. Когда ей перезвонили из службы связи, она запомнила переданную ей информацию. Затем надела плащ, спустилась вниз и сделала заявку на машину без опознавательных полицейских знаков, даже не позаботившись о том, чтобы взять подкрепление. Сиву придется или представить ее к медали, или же разжаловать в рядовые. В случае, если она доживет до этого.

— Я думаю, нам следует воздержаться от поездки в Пор-Шуази сегодня, — сказала Сутан Сиву, когда гостиничный врач ушел.

— Но найти Транга...

— Сив, доктор настроен очень серьезно. — Она села на кровать рядом с ним. — Твой французский в зачаточном состоянии, так что ты не понял и половины, что он тут наговорил. Он сказал, что было большой ошибкой отпускать тебя из больницы. Я с большим трудом отговорила его от намерения немедленно госпитализировать тебя здесь. Говорит, что из-за того, что ты манкируешь прописанное им лечение, может начаться воспалительный процесс.

— Он просто паникер, — заявил Сив, вставая. — Со мной все в порядке. Мы отправляемся в Пор-Шуази, как планировали.

Но тут зазвонил телефон. Сутан наблюдала за ним затаив дыхание, пока он разговаривал. Сив положил трубку, повернулся к ней:

— Это Диана. Звонила из телефона-автомата в Нью-Йорке. Оказывается, она потрясла грушу сильнее, чем я мог предположить. Все адские псы сорвались с привязи. Из того, что она сообщила мне, можно заключить, что у нас времени совсем в обрез.

Сутан сложила руки на груди, подошла к высокому окну и, повернувшись к Сиву лицом, заговорила. Было видно, что она с трудом контролирует дыхание.

— Сив, ты был прав относительно меня, — с трудом выдавила она из себя. — Я не могу справиться со своей задачей. Я перепугана до смерти. — Она в эту минуту была потрясающе красива. И это была та грустная, надломленная красота, о которой часто читаешь в романах, но никогда не надеешься встретить в реальной жизни. Слишком она утонченна, слишком эфемерна.

— Вполне естественно бояться человека, подобного Трангу.

Сутан на это ничего не возразила.

— Я уверен, что не подпущу к тебе Транга, Сутан. И, кроме того, судя по твоим словам, ты вполне подготовлена к тому, чтобы защитить себя.

— Ты не понял, что я хочу сказать, — сказала она с отчаянием в голосе. — Я не хочу пользоваться приемами, которым обучил меня Мун.

— Ты мне лучше вот что скажи, — промолвил Сив. — Воспользуешься ли ты своим умением драться, если Крису будет угрожать смертельная опасность? Или мне?

— Конечно, воспользуюсь, — ответила она. — Но не в этом дело. Во всяком случае, для меня. Вы с Крисом похожи в одном: вы всегда чувствуете свою правоту. И ваше высокомерие делает вас близорукими.

Сив повернул голову так, что левая часть лица и шея стали ей хорошо видны и, особенно, стал виден старый шрам, проходивший от уха до ключицы.

— Видишь это? — Краем глаза он заметил, что она сделала шаг в его сторону. — Я хочу рассказать, как заработал его. Я никогда не испытывал желания рассказывать кому бы то ни было, как это произошло, но тебе расскажу. Много лет назад я был в Гонконге по поручению АБН — Агентства по Борьбе с Наркобизнесом. Оттуда мы поехали в Лаос и Бирму. Там, в Золотом Треугольнике, мы искали начало трубопровода, по которому оттуда перекачивается героин, принося наркомафии невероятные прибыли.

Сутан подходила все ближе и ближе, не отрывая глаз от блестящей изогнутой линии, выделяющейся на смуглой коже его шеи.

— Изначально нас было четверо, — продолжал Сив. — Один погиб во время перестрелки в горах Лаоса. Другой сломал ногу по пути в Бирму. Только двое добрались до плато Шан, но и мой последний спутник был погребен под оползнем, вызванным проливными дождями. Хотя, я подозреваю, что стихии помогали человеческие руки... Но, так или иначе, на территорию, контролируемую Генералом Киу, проскользнул только один я. Теперь я понимаю, что это было чистым безумием продолжать мероприятие при сложившихся условиях. Что мог сделать один человек против армии опиумного барона? Но было слишком много смертей, слишком много невезения, и я просто не мог повернуть назад. Я подумал, что если я брошу охоту, то это будет означать, что те люди погибли напрасно, а я спасовал перед трудностями.

Сутан теперь стояла совсем рядом, все разглядывая бледный шрам, извивающийся по его шее, подобно лунной дорожке в морском просторе.

— Теперь, в ретроспективе, мне ясно, что у меня не было ни малейшего шанса преуспеть в этом деле, что оно было дохлым с самого начала. У Генерала Киу хорошо налажена разведка, и ему докладывали о нашем продвижении ежечасно. Потом он мне говорил, что получил истинное наслаждение, следя за нами. Это было куда интереснее, чем смотреть боевик по видео. И уж, конечно, интереснее, чем слушать по радио «Театр у микрофона».

«Пожалуй, я и тебя убью, — сказал он мне, когда меня доставили к нему, — как я убиваю всех, пришедших сюда с Запада или с Востока, чтобы отобрать у меня мой опиум или мою жизнь. Американцы или русские, китайцы или бирманцы, — мне без разницы. Я палач без националистических предрассудков». Тут он рассмеялся. У меня создалось впечатление, что этот человек упивался собственным голосом, как многие из наших проповедников... А он и был в душе проповедником, этот Генерал Киу. Проповедником, распространяющим философию, которая, по его мнению, так же имела право называться религией, как буддизм или христианство. В этой его религии были свои боги, свой рай и ад. Сначала, — сказал он мне, — был Эдем. И этот Эдем был Шан". Тут он опять засмеялся... Надо тебе сказать, что во время этого разговора я висел вниз головой, привязанный к грубо сколоченному деревянному кресту. Меня не кормили и не давали ничего пить. Солнце жгло мне глаза. Когда шел дождь, кто-нибудь из его людей заклеивал мне рот пластырем, чтобы я не мог пить дождевую воду... Когда я был уже до такой степени дезориентирован, что уже перестал отличать бред от яви. Генерал Киу перерезал мои веревки. Он самолично напоил меня, пользуясь при этом чайной ложечкой, чтобы я, упаси бог, не поперхнулся, проглотив слишком много живительной влаги сразу. Я лежал на земле и смотрел, как лунный свет серебрит его сапоги. Потом я уснул, а когда проснулся, то увидел, что он сидит под деревом в позе Будды. «Если ты умрешь сейчас, — сказал он мне, — это меня очень расстроит». И он покормил меня с такой заботливостью, будто я был его больным ребеночком. А потом когда я немножко оклемался, он почитал мне из «Искусства войны» Сун Цзу. Это была его Библия, и он придерживался ее догматов с неистовой ортодоксальностью фанатика.

Поскольку я был очень слаб, мое выздоровление затянулось. В отсутствие Генерала Киу за мной ухаживал мальчик. Его звали Вин, и он в свои тринадцать лет был уже законченным наркоманом и курил опиум с просветленным выражением лица, которое бывает у восьмидесятилетних стариков. Это было очень странное зрелище. Мы с ним постепенно подружились. Тебе не приходилось бывать на войне, и ты не знаешь этого чувства. Когда смерть всегда рядом, необыкновенная близость возникает между людьми, которых свела судьба. И это бывает не только между парнями из одного взвода, но имеет место, как ни странно, даже между арестантом на гауптвахте и его охранником. Вот примерно так и случилось у нас с Вином. Он хорошо говорил по-английски, но часто мы с ним также разговаривали на диалекте его племени, которому он меня с удовольствием обучал. А я, в свою очередь, просвещал его насчет морали и законности. Эти разговоры были моим единственным развлечением, и я всегда их ждал с замиранием сердца. Но они и огорчали меня ужасно, потому что мне было невероятно жаль этого мальчишку, загубленного опиумом, жаль его нереализованных больших способностей. И чем больше я любил его, тем сильнее ненавидел зло, которое на Востоке называют слезами мака. Я понимал, что моя миссия провалилась самым печальным образом, что она была обречена с самого начала. Но если бы мне удалось спасти этого человечка — хотя бы его одного — это было бы хоть незначительной, но все же компенсацией. Я бы этим утер нос Генералу Киу, побив его в его же собственной игре.

Меня не связывали с тех пор, как сам Генерал Киу разрезал веревки, привязывавшие меня к креслу. Я планировал побег, и однажды ночью решил действовать. Вин спал в десяти шагах от меня. Я взял его на руки. Он проснулся и спросил меня, в чем дело. Я объяснил ему, что хочу, чтобы он жил полной жизнью, освободившись от своей пагубной привычки.

И вот, — сказал Сив, проводя пальцем по своему шраму, — как я заработал его. Вин достал из-за пояса нож и порезал меня, расхватив мне шею от уха и до самой ключицы. Кровь брызнула таким фонтаном, что я испугался и уронил его на землю... Вот в таком положении и застал меня Генерал Киу. Пока его люди останавливали кровь и перевязывали мою рану, он присел на корточки рядом со мной и сказал: «Теперь ты понимаешь, почему я тебя не убил. Это было бы сделать слишком просто. Сейчас ты хочешь уйти и забрать с собой мальчишку. Ты в своем высокомерии считаешь, что знаешь все о нем: кто он такой, что ему нужно в жизни, что для него лучше и что хуже. Но, как и все подобные тебе варвары, ты ничего не знаешь. И теперь ты это сам понял. Вин не хочет с тобой идти. И он вовсе не стремится отсюда вырваться. Здесь он уже мужчина, хотя тебе этого не понять. Здесь у него мужская ответственность и мужские радости. Ему приходилось убивать, и он сам получал ранения в бою. Он доказал свое мужество, и он вполне всем обеспечен».

«Ты слишком много говоришь за Вина, — сказал я, — не давая ему возможности сказать за самого себя». Я повернулся к мальчику, и он плюнул мне в лицо. Генерал Киу рассмеялся. «То, что тебе казалось, ты видишь в нем, было иллюзией, порожденной твоим собственным сознанием, твоей собственной культурой, — сказал он. — Но этого, я полагаю, тебе тоже не понять. Вы, люди Запада, все живете иллюзиями. С этим ты ничего поделать не можешь. Такова твоя природа. А жаль».

Как только я немного оклемался, он отпустил меня. Даже послал со мной эскорт солдат, чтобы проводить меня через опасную территорию и проследить, как бы моя рана не начала гноиться.

Сив повернулся лицом к Сутан, и теперь его шрам оказался в тени.

— Генерал Киу был прав, — сказал он тихо. — Я ничего не знал. В своем высокомерии я думал, что могу отличить черное от белого, что знаю за всех людей Шана, что для них лучше и что хуже. Но Генерал Киу доказал мне, что белое — это черное, а черное — это белое, и я до сих пор помню его урок.

Сутан тронула его за плечо. — Извини меня, — сказала она, — за то, что я тебе тут наговорила.

— Забудем про это. — Он заглянул ей в глаза. — Готова идти?

Она кивнула.

— Тогда пошли. — Сив направился к двери, повернул ручку. Но тут на него накатила такая волна дурноты, что пол под его ногами сначала закачался, а потом приподнялся и ударил его по затылку.

Мильо бежал через Авеню Франклина Рузвельта следом за Морфеей и их неизвестным спасителем. Теперь все встало на свои места: страх Логрази перед Волшебником, его обращение к Мильо за помощью, последнее рандеву в парке. Все это была ловушка. Все это часть дьявольского плана Волшебника.

Пока Мильо упивался своей, так сказать, свободой от американцев, они играли им, как тигр с мышью. Как, должно быть, злорадствовал Волшебник по поводу его наивности!

— Осторожнее! — предостерег Мильо спаситель, кивнув на черный «БМВ», двигающийся по улице с направления, в котором пролегала Авеню Нью-Йорк. — Эта машина следовала за вами с самого «Ангкор Уат»!

Вняв предостережению, Мильо перебежал тротуар и спрятался в темный подъезд на углу. «БМВ», скрипнув тормозами, остановился, и с его заднего сидения на улицу выскочили двое вьетнамцев.

Мильо обнял Морфею за плечи и прижал к себе. Их спутник потянул его за рукав и он вместе с Морфеей последовал за ним вниз по улице Франциска I.

— Кто вы такой? — опять спросил его Мильо. — Как ваше имя?

— Вы меня не узнаете? — В лице его было что-то неуловимо знакомое, и Мильо все приглядывался к нему, пока они бежали по улице. Лицо то исчезало в тени, то снова выныривало на свет, когда они пробегали мимо очередного фонаря. — Я Кристофер Хэй.

— Господи боже мой! — Мильо отшатнулся и, подбежав нетвердыми ногами к стене какого-то здания, привалился к нему плечом. Прошлое, которое он так старательно прятал от мира, вдруг набросилось на него со стремительностью, с которой он не мог совладать. Крис взял его за локоть, потащил за собой.

— Бежим! Нельзя стоять! — Они все втроем припустили дальше. Эхо их шагов неслось за ними следом. Морфея сняла свои туфли на высоких каблуках и бежала босиком, все еще дрожа всем телом, вспоминая, как пуля прожужжала пчелкой над самым ее ухом.

— Это невозможно! — Сердце Мильо так и колотилось в груди. Кажется, Кристофер Хэй сказал, что за ними следили с самого ресторана? Кругом предательство! — Как вы здесь оказались?

— Я прилетел сюда, чтобы забрать тело моего брата Терри на родину, в Штаты. И задержался, чтобы разузнать, кто его убил и зачем.

— Куда вы нас тащите?

— В единственное место, где вы будете в безопасности. Я тащу вас туда, где вы сможете увидеть свою дочь.

— Может компьютер врать?

— Нет. Это машина, а машины врать не умеют.

— Но в нее можно заложить неверную или вводящую в заблуждение информацию.

— Только не в этот компьютер. Он связан с банком данных ЦРУ.

— Хорошо. Давайте посмотрим.

— О'кей, — сказал Чарли Карнов. — Я могу вызвать на этот экран все, что угодно, с главного компьютера. — Он нажал на клавиши своего терминала. — Естественно, никто об этом не знает, и я бы предпочел, чтобы так все и оставалось.

— С моей стороны проблем не возникнет, — заверила его Диана.

Они сидели в библиотеке Карнова. Он очень тяжело воспринял известие о смерти Брэда.

— Брэд был чертовски хороший парень, — сказал Карнов, когда Диана сообщила ему печальную весть. — Вы бы только знали, как много он сделал для моего мальчика. — Карнов был маленький человечек с нездоровым цветом лица и желтыми усами и пальцами заядлого курильщика. Он налил в стаканы немного бренди и подал один Диане. — Теперь даже не представляю, что с ним будет, когда его нет. Джефф слушался только его.

Он поскреб лысеющую макушку.

— Право, не представляю. После смерти жены вся моя семья распалась. Наверно, потому, что никогда не делал ничего для ее консолидации. Всегда предоставлял это дело ей. — Он сидел, сгорбившись, своего компьютера, со стаканом в руке. — Для меня работа была на первом месте, на последнем, да и на всех остальных местах между ними. И мне никогда в голову не приходило, что в моей схеме жизни что-то не так, пока она... — Он отхлебнул из стакана немного бренди. — Э, да ладно! Все это старые новости теперь. — Он взглянул на Диану. — Ради Брэда я все сделаю.

Диана кивнула.

— Тогда узнайте, под какой крышей скрывается Маркус Гейбл.

— Что вы имеете в виду?

— Он и в ЦРУ, и не в ЦРУ. Он очень деятелен, но его деятельность не отражена в анналах ЦРУ. Он находится под защитой какой-то таинственной организации, но эта организация — не ЦРУ. Когда я им заинтересовалась, на меня было оказано давление со стороны Госдепартамента, но исходило оно от ЦРУ.

Чарли Карнов склонился над клавиатурой своего компьютера, набирая серию кодов.

— Кто из Госдепартамента? — спросил он.

— Мортон Саундерс, — ответила Диана. — Он работает в Госдепе по связи с ЦРУ.

— Смотрите на экран, — сказал Карнов. Диана так и сделала. Перед ее глазами на экране появились данные по Мортону Саундерсу. — Он не работает по связи с ЦРУ.

— Уже не работает. — Пальцы Карнова снова заплясали по клавишам. — Был офицером по связи, но, выражаясь на профессиональном жаргоне, «перешел на другую работу».

— Куда?

Карнов пожал плечами.

— Это может быть любая из мириадов служб в разведке. Давайте посмотрим, в какую именно.

Тренькнул дверной звонок, и Карнов поднял голову.

— Наверно, пришли чинить телефон, — сказал он. Диана смотрела на мерцающий экран, на котором появился текст: ДОПУСК СЕРИИ АКСЕЛЬ-9 ТРЕБУЕТСЯ ДЛЯ ПОЛУЧЕНИЯ ЭТОЙ ИНФОРМАЦИИ. — Тем не менее, обязательно удостоверьтесь, кто там, и загляните в смотровой глазок, прежде чем открывать дверь, — предупредила она.

Карнов крикнул: «Иду! Иду!», и направился к дверям. Диана слышала, как он справляется у двери, кто там, а сама думала, что это за допуск серии Аксель-9. Взглянув в его сторону, она увидела, как он приложил глаз к смотровому глазку, а в следующую секунду отлетел от двери и упал навзничь на пол. Глазок был весь разворочен выстрелом из коридора. От страшного удара снаружи дверь сорвалась с петель, а Диана вскочила, выхватила револьвер. Боже, подумала она, все-таки нашли и здесь.

Карнов лежал, раскинувшись, на полу. Лицо у него было так разворочено выстрелом, что его было невозможно узнать. Как же это так, пронеслась мысль, Чарли — сотрудник ЦРУ, а его все-таки убили. Кто же это может быть, черт побери?

Пригнувшись, она выстрелила два раза наугад и бросилась под прикрытие массивного кресла, когда вся комната содрогнулась от ружейного выстрела. И тогда она подумала, уже не в первый раз, какую хлипкую защиту дает закон своим слугам.

В ушах у нее еще звенело от выстрела, а она выкатилась из-под разнесенного вдребезги кресла и быстрые ноги уносили ее прочь. Она понимала, что у нее нет ни единого шанса уцелеть, оставаясь на одном месте.

В спальне она бросилась к окну, но оно оказалось намертво законопаченным. Застонав, она рукояткой револьвера разбила стекло и, удалив с помощью его ствола острые осколки, все еще торчащие в раме, выскользнула наружу.

Там была старомодная пожарная лестница, и Диана, не мешкая, начала спускаться по ней. У нее не было ни малейшего желания быть блокированной на крыше, где некуда спрятаться и откуда не сбежишь. Она задыхалась, и во рту был металлический привкус страха.

На уровне второго этажа она решила, что спуск по лестнице занимает слишком много времени, и прыгнула вниз. Приземляясь, она подвернула левую лодыжку, и боль пронзила всю ногу.

— А черт! — выругалась она сквозь стиснутые зубы. Услышав шум наверху, она бросилась на землю, перекатившись через плечо. Затем выстрелила в человеческую фигуру на лестнице, с удовольствием услышав вскрик, а потом что-то загремело по железной лестнице, падая. Она, конечно, не осталась полюбопытствовать, что это такое, но, по-видимому, это грохотало по железным ступенькам ружье.

Прихрамывая, она выскочила на Вторую Авеню, махая рукой проходящему мимо такси. Водитель притормозил, глядя из окошка на ее потрепанный вид.

— Право, не знаю, леди...

— Прекрасно знаешь, — оборвала его Диана, сунув ему под нос свое удостоверение. Она залезла в машину и назвала свой домашний адрес.

Когда такси остановилось у ее подъезда, она целую минуту сидела, уставившись на свою дверь. Первой мыслью было вернуться к себе в полицейский участок, но Сив не советовал ей появляться там. Питер Чан предупреждал его, что их организация имеет своего человека в полиции и оплачивает его отдельные услуги. К сожалению, его убили прежде, чем он мог сообщить, кто этот человек.

— Леди? — Таксист недоуменно таращился на нее. — Вот ваш дом.

Диана прижалась затылком к подголовнику сидения и закрыла глаза. Волна дурноты грозила поглотить ее.

— Леди? Эй, леди! Приехали!

Она приблизилась вплотную к сердцу тьмы, окружающей Маркуса Гейбла, вплотную к тому, чтобы сделать для Сива все, что ему нужно. Ей так этого хотелось! Вспомнились слова Брэда: Лучшее, что ты можешь сделать для Сива Гуарды, так это родить ему сына...

Раз участок для нее теперь опасная зона, то это же можно сказать и о ее доме. Если они знают, кто она, значит, знают, где она живет. Она посмотрела в темные окна своей квартиры. Кто-то, возможно, притаился там, ожидая, когда в замочной скважине заскребется ее ключ. Диана вздрогнула. Надо отсюда сматываться.

— Леди, имейте сердце! Мне треба на харчи зарабатывать, а не торчать здесь дуриком.

Диана назвала ему адрес отеля на окраине западной части города, вдалеке от шума городского, тихий, без названия. Она знала его, потому что город часто пользовался им, устраивая семинары для суда присяжных.

Когда такси отъехало, она осталась на тротуаре, чувствуя себя ужасно незащищенной. Это ощущение прогнало ее с улицы. Она поспешила в гостиницу и, решив, что это лучше с точки зрения безопасности, попросила комнату на верхнем этаже.

Закрыв за собой дверь и даже застегнув ее на цепочку, она разделась и стала под горячий душ. Ноги ее так Дрожали, что она была вынуждена держаться обеими руками за краны. Мыло убрало пот и грязь, но не страх.

Она оделась, достала из кобуры револьвер. Легла на кровать. Рядом с кроватью стоял дешевенький ночной столик из ДСП, а на нем — черный телефон, неэстетичная настольная лампа, пепельница. В ящике стола — Библия.

Диана закрыла глаза, прислушиваясь к собственному дыханию. Она, наверное, уснула, потому что, когда она вновь открыла глаза, она одновременно увидала разбитую дверь с сорванной цепочкой и человеческую фигуру в дверном проеме. Она пошарила рукой в поисках револьвера и услышала голос:

— Скажи дяде здрасьте, милочка.

Выстрелом из ружья ее снесло с кровати и ударило об стену. Но она ничего не почувствовала. Только звук услышала, громче которого не бывает в природе звуков. А потом и звук, и все остальное, исчезло.

Мильо удержал Криса за руку.

— Мы еще не можем уходить отсюда.

— О чем вы говорите? И вас, и вашу девушку здесь только что пытались убить.

— Все это так, — согласился Мильо. Его лицо было бледно при свете уличных фонарей. — Но это люди, на которых я работаю. М. Логрази, на встречу с которым я сейчас как раз шел, явно замешан в этом деле. Если они решили меня убрать, мне надо немедленно вернуться к себе домой.