Глава 17. Чжао узнает, как живут люди на перевалах; Шао нашли и заманили искусной ложью

Следующим утром они спозаранку ушли из гостиницы и к полудню вдалеке увидели развевающиеся на ветру флаги. Вскоре они подошли к военному форту, окруженному со всех четырех сторон высокими стенами из утрамбованной земли.

Благополучно миновав его, они оказались в пустынной горной местности. Лишь кое-где виднелись участки распаханной земли, зажатые между скалами. Во второй половине дня они достигли первого перевала, и сразу за ним их взорам предстала вполне процветающая деревня. По обеим сторонам дороги располагались торговые лавки, около которых сновали хорошо одетые люди. Вскоре показалась и вывеска гостиницы. Управляющий, похоже, не горел желанием принимать посторонних, но после небольшого спора о цене неохотно предоставил им комнату.

Ма Жун, Чао Тай и седобородый вошли внутрь, а Чжао Вайьчуань взвалил на плечи свой багаж и один отправился на поиски шелковой лавки Ли Да. Справившись о дороге у двух уличных мальчишек, он наконец нашел большую лавку с надписью «Ли Да» на двери.

Чжао Ваньчуань вошел и спросил молодого человека, стоящего за прилавком, действительно ли это лавка Ли Да.

Парень, не отличавшийся вежливостью, тотчас же заорал:

— Ты что, читать не умеешь, дурак? Табличка снаружи что, недостаточно большая?

Чжао, отправляясь на поиски, поклялся любыми способами избегать конфликтов, но это было уже слишком! Он просто вскипел:

— Отвечай, подонок, на вежливый вопрос!

— Ты что, на неприятности нарываешься? — И головорез с поразительной быстротой перепрыгнул через прилавок, очевидно приготовившись нанести Чжао сильный удар в живот.

Руки Чжао были заняты поклажей, и он не мог пустить их в ход, иначе грубияну пришлось бы плохо. Опытный боец Чжао лишь поднял правую ногу и метко саданул соперника в пах. Он не собирался ударить слишком сильно, хотел лишь отбить атаку противника. Так или иначе, разбойник тяжело вздохнул и со стоном упал на пол.

Чжао широко улыбнулся и заметил:

— Вот видишь, как ты неопытен в этой игре, собачья голова! На этот раз я не буду избивать тебя до бесчувствия, но в следующий раз, когда встретишь незнакомца, который вежливо задаст тебе вопрос, потрудись также вежливо ответить!

Пока разбойник с трудом поднимался, из задней части лавки появились четверо молодцов испросили Чжао, почему он ворвался сюда и избил их друга.

— Я пришел только за тем, — сказал Чжао, — чтобы попытаться найти моего названого брата по имени Шао Лихуай!

Парни вдруг стали приветливыми:

— Пожалуйста, незнакомец, проходи в комнаты и выпей чая! Не обращай внимания на этого малого! Он сегодня в скверном настроении, и то, что ты врезал ему, очень даже хорошо!

В этот момент раздался голос:

— Кто меня спрашивает?

Чжао вошел и оказался лицом к лицу с Шао Лихуаем. Чжао поклонился ему, и Шао провел его в свою комнату, пригласил сесть и поинтересовался:

— Откуда ты узнал, что я здесь, и какое дело привело тебя в этот глухой уголок нашей провинции?

Сделав несколько глотков чая, Чжао ответил:

— Это долгая история. Достаточно сказать, что по отношению ко мне была совершена вопиющая несправедливость и что это дело косвенным образом касается и тебя. Позволь предупредить, что нам придется действовать самым решительным образом. Работа предстоит нелегкая, хотя деньги того стоят. Но я не могу это осуществить без помощи пары дюжих молодцов. По счастью, я вспомнил, как ты рассказывал, что часто останавливаешься здесь, и помчался сюда, чтобы попросить тебя о помощи.

Шао заинтересовался и стал расспрашивать, что случилось.

Тогда Чжао Ваньчуань рассказал ему печальную историю. Прибыв в Божественную деревню, он передал тюки сырого шелка, принадлежавшие Шао и покойному Лю, господину Лу, чтобы тот их продал. Лу пообещал, что сделает все возможное за более чем умеренные комиссионные. На следующий день ему действительно удалось продать по хорошей цене всю партию торговцу шелком из Пекина. Но когда Чжао пришел к Луза деньгами, тот лишь оскорбил его, заявив, что никогда не получал от Чжао ни одного тюка шелка. В довершение всего он нанял банду разбойников, которые жестоко избили Чжао, когда тот запротестовал. Старосты Чжиана на месте не было, так как он навещал родственника, а без свидетеля Чжао ничего не мог доказать.

Шао Лихуай возмутился и поклялся, что Чжао может рассчитывать на его помощь. Они вместе разделаются с этим плутом Лу. В конце концов, речь шла о его деньгах, и он должен научить этого малого, как следует обращаться с приличными торговцами. Они имеют полное право на всю сумму, которую Лу получил за шелк, а если там окажутся и другие деньги, что ж, в конце концов, Чжао имеет право на возмещение морального ущерба — его ведь избили, к тому же ему нужно оправдать дорожные расходы!

Чжао улыбнулся:

— Я знал, что могу рассчитывать на тебя, брат! Я уже нашел троих старых друзей: двух крепких парней, которые вместе со мной начинали в зеленых лесах, и одного хитрого старого вора. Они ждут в гостинице на главной улице. Как насчет того, чтобы пойти туда вместе? Давай закусим и выпьем, а потом обсудим, как рассчитаться с этим плутом Лу.

— Я к твоим услугам, — согласился Шао Лихуай, — и сочту за честь познакомиться с твоими друзьями! Мы должны хорошо спланировать это дело, потому что Лу принадлежит к старинной семье из Божественной деревни и все местные жители на его стороне. Но впятером мы справимся!

Они отправились в гостиницу, и Чжао представил Шао Лихуая Ма Жуну, Чао Таю и седобородому.

Шао позвал управляющего и познакомил его с гостями, как со старыми друзьями. Угрюмый управляющий просиял и обещал принести хороший обед и побольше вина. Вскоре, опрокидывая кубок за кубком, компания значительно повеселела. Уже наступила ночь, и Чжао предложил Шао Лихуаю уйти из деревни пораньше утром, с тем, чтобы по дороге в Божественную деревню разработать план действий.

Однако Шао Лихуай и слышать об этом не хотел. Он заявил, что они проделали долгий путь, чтобы увидеться с ним, и он, как гостеприимный хозяин, обязан дать им хорошо отдохнуть хотя бы пару дней. Кроме того, он хотел бы представить их нескольким своим старым друзьям.

Чжао попытался вежливо отказаться под тем предлогом, что они не могут злоупотреблять его гостеприимством, но Шао заявил, что перед дорогой должен уладить кое-какие дела с парнем, проигравшим ему в карты. Наконец они договорились отложить отправление на один день и выйти послезавтра. Шао Лихуай удалился, пообещав вернуться на следующий день.

Как только он ушел, Ма Жун тихо поздравил Чжао Ваньчуаня с успешной операцией. Хитроумный план «выманить тигра из ущелью», похоже, удался на славу. Единственное, что омрачало их радость, — это задержка в деревне еще на один день. В любой момент здесь мог появиться какой-нибудь странствующий торговец, который слышал о визите судьи Ди в Божественную деревню в связи с убийством близ Чанпина. На шелковых дорогах новости распространяются быстро, а драка Ма Жуна с Чжао Ваньчуанем и их последующее примирение уместных жителей тема дня. Если Шао Лихуай поймет, что его провели и что эти четверо работают на судью Ди, они никогда не уйдут из деревни живыми.

Пока Ма Жун, Чжао Ваньчуань и Чао Тай обсуждали сложившуюся ситуацию, глухой стражник произнес:

— Послушайте совет старого и опытного служаки. Позвольте сказать вам, что опасность гораздо серьезнее, чем вы думаете. У такой хорошо организованной банды грабителей, как эти негодяи из Репного Перевала, конечно, есть шпионы в суде Лайчоу. У вас — подорожные с печатью, и я могу держать пари, что завтра сюда примчится их человек из Лайчоу и предупредит своих, что четыре чиновника из суда Чанпина собираются арестовать убийцу из деревни Шести Ли. Если нас здесь искромсают на куски, суд Лайчоу доложит в Чанпин, что мы провалили задание, и судья Ди никогда не раскроет это преступление. Ну, как вам такая перспектива? Одному из нас до рассвета нужно добраться в Лайчоу и доложить тамошнему судье, что мы обнаружили убийцу и днем возвращаемся вместе с ним. Нужно попросить судью послать отряд местных стражников встретить нас на полпути, чтобы помочь арестовать преступника.

— И что нам это даст? — нахмурился Ма Жун.

Старик погладил бороду и с улыбкой ответил:

— Во-первых, у судьи появится личный интерес в этом деле! Если люди из суда Чанпина арестуют опасного разбойника в Лайчоу, местному судье это славы не прибавит. Но, если он доложит своему начальству, что, бдительно охраняя свой округ от преступных элементов, поручил своим стражникам найти и арестовать давно разыскиваемого убийцу и, в соответствии с законом, доставить его судье того округа, где было совершено злодейство, это произведет на вышестоящие власти превосходное впечатление и сможет ускорить его продвижение по службе! Можете мне поверить! Он незамедлительно пошлет нам навстречу своих людей. Во-вторых, как только судья официально займется этим делом, бандиты поостерегутся убивать нас, если даже Шао Лихуай и разгадает нашу хитрость до того, как мы уйдем. И они не погонятся за нами в том случае, если от своих шпионов узнают, кто мы. У них, конечно, не дрогнет рука убить нескольких служак из отдаленного округа, но им не захочется ссориться с местными властями. В конце концов, если даже Шао Лихуай их названый брат, он все же не уроженец этих мест!

Ма Жун и Чао Тай восхищенно покачали головами и согласились, что в этой работе требуется нечто большее, чем просто мужество и бойцовское искусство. Чжао Ваньчуань с таким же энтузиазмом принял план и заверил их, что сможет убедить Шао Лихуая отправиться на следующий день.

Было решено, что Ма Жун выйдет до рассвета и поспешит в Лайчоу. Если остальные уйдут из деревни вместе с Шао Лихуаем после полудня, с отрядом они встретятся где-нибудь между фортом и городом.

Придя к этому решению, все улеглись, чтобы поспать хотя бы несколько часов.

Глава 18. На полпути от перевалов преступник арестован; в Чанине открылось заседание суда

Позавтракав, Чжао Ваньчуань, Чао Тай и седобородый отправились в шелковую лавку Ли Да с визитом вежливости к Шао Лихуаю. Ма Жун ушел еще два часа назад.

Шао Лихуай сердечно принял их и представил управляющему лавкой. Когда все расселись в приемной, где им подали чай с лепешками, Шао Лихуай поинтересовался, почему с ними нет Ма Жуна. Чжао Ваньчуань ответил, что тот пошел поискать одного дальнего родственника, живущего в этих местах, и предупредил, что, возможно, задержится. Ма Жун просил передать свои извинения за то, что не принял участия в визите вежливости.

Шао Лихуай учтиво ответил, что добрый друг не нуждается в извинениях. Принесли еще чая. Шао делал все возможное, чтобы произвести впечатление на своих новых знакомых, и лавка Ли Да на время превратилась в дружеский клуб. Всех заходивших в лавку местных жителей Шао представлял как своих близких друзеи.

Это было бы неплохим развлечением, если бы не тревога, с которой троица разглядывала каждого входящего гостя, боясь, что он принесет вести, которые их выдадут. Да еще в довершение всего со стариком снова случился приступ рассеянности, и они испугались, что седобородый ляпнет что-нибудь такое, что их разоблачит. К счастью, от усталости пожилой стражник совсем оглох, и Шао Лихуай и его друзья вскоре оставили попытки вовлечь его в общую беседу.

К полудню Шао пригласил всех на прогулку, чтобы дать управляющему возможность приготовить в приемной стол к обеду. Они как раз шли по главной улице, когда Чжао Ваньчуань заметил высокого малого, появившегося из-за угла ближайшего здания, он был очень похож на Ма Жуна. Чжао перепугался.

Когда этот парень подошел ближе, к великому ужасу Чжао и Чао Тая, оказалось, что это действительно был Ма Жун собственной персоной, и взгляд у него был тревожный. Чжао сумел скрыть волнение и весело спросил:

— Ну, брат Ма, нашел ты своего родственника?

— Нет, — ответил Ма Жун, — я повсюду спрашивал, но, похоже, он отсюда уехал. — Затем, повернувшись к Шао Лихуаю, добавил: — Брат Шао, я прошу прощения за то, что не зашел к тебе сегодня утром. Но моя прогулка оказалась очень полезной для нас обоих. За перевалом я встретил торговца шелком, своего старого друга, идущего налегке из Чанпина на север. Он торопился, но все же не пожалел времени и предупредил меня, что этот плут Лу, из-за которого я и пришел сюда, подал судье Чаипина иск против тебя и Чжао за то, что вы его надули. Я знаю, что тамошний судья, знаменитый судья Ди, справедливый чиновник и, безусловно, признает нас невиновными и накажет этого негодяя Лу за ложное обвинение. Не зря же поговорка гласит: «Если хоть одно слово против человека попадет в суд, девять быков не смогут его оттуда вытащить». А сколько это принесет беспокойства, сколько потребуется времени! Вот я и помчался сюда, чтобы сообщить тебе эту новость.

Услышав слово «Чанпин», Шао Лихуай побелел и сказал:

— Я не знаю, честен или нет этот судья Ди, но я не дам вовлечь себя в судебную тяжбу. В конце концов, твой план мне по сердцу. Давай как можно скорее уйдем отсюда и отправимся в Лайчоу. У меня там есть друзья, у которых мы сможем укрыться на несколько дней и разработать план расправы с этим плутом и негодяем Лу. Я считаю, нам нужно сначала его запугать, чтобы он официально забрал свою жалобу, а потом убить, не дожидаясь, пока он сотворит еще какую-нибудь пакость.

Ма Жун сделал вид, что колеблется, но Шао Лихуай вдруг заторопился:

— Возвращайтесь скорее в гостиницу и собирайте вещи! А я сейчас вернусь в лавку и объясню управляющему. Чем скорее мы уйдем, тем лучше!

Когда Шао убежал, Чжао Ваньчуань нетерпеливо спросил Ма Жуна, что произошло. Ма Жун с улыбкой рассказал:

— Счастье нам улыбнулось! Мы можем все уладить сегодня же! Миновав форт, я встретил всадника, который ехал в суд Лайчоу по какому-то срочному делу. Этот человек оказался бывшим работником суда Чанпина, очень способным и влиятельным. Мы с ним два года назад вместе занимались одним делом по поручению судьи. Встреча с ним показалась мне подарком Неба! Я объяснил ему наше затруднительное положение, и он обещал сообщить об этом судье. Так как он верхом, то уже, наверное, добрался до суда, и если все будет хорошо, отряд, может быть, во второй половине дня будет ждать нас на полпути к Лайчоу. Поэтому я вернулся сюда и по дороге выдумал мою историю. Я был уверен, что Шао встревожится и сам предложит нам как можно скорее уйти отсюда!

Эта весть всем подняла настроение. Они вернулись в гостиницу, собрали свои вещи и успели расплатиться, тут подоспел Шао Лихуай, полностью готовый к путешествию. Вся компания быстрым шагом вышла из деревни и вскоре миновала форт.

Через два часа пути Чжао Ваньчуань остановился и обратился к Шао Лихуаю:

— Кажется, нам пора откровенно поговорить!

— В чем дело, брат Чжао? — удивился Шао.

Ма Жун подошел к нему вплотную со словами:

— Ты ушел из Цзянсу вместе с молодым торговцем по имени Лю! Расскажи-ка нам, не ты ли убил его и еще одного человека возле деревни Шести Ли?

Шао Лихуаю показалось, будто ему на голову вылили ушат холодной воды. Однако он быстро взял себя в руки и гневно закричал Чжао Ваньчуаню:

— Значит, ты, собачья голова, меня обманул! Да, я убил молодого Лю! Ну и что ты теперь со мной сделаешь?

Он оттолкнул Ма Жуна, одним прыжком вскочил на высокую обочину дороги и, продираясь сквозь кусты, побежал к лесу.

Ма Жун проклинал себя за то, что недооценил прыти Шао. Шао знает эти места, и, оказавшись в лесу, он, безусловно, удерет от них!

Вдруг со всех сторон раздались крики. Среди деревьев засверкали копья и алебарды. Оказывается, отряд устроил засаду и теперь набросился на Шао, как пчелиный рой. Он попытался бороться с вооруженными воинами, но они быстро связали его цепями. Шао ужасно ругался, а потом погрузился в зловещее молчание.

Воины окружили Шао Лихуая и повели вперед. Ма Жун и его друзья замыкали шествие. Когда процессия добралась до города Лайчоу, уже наступила ночь, но навстречу ей вышла группа стражников из местного суда с горящими бумажными фонарями. Вокруг конвоя, медленно шествующего по улице, собралась толпа любопытствующих зевак. Стражники криками расчищали себе путь:

— Пошли вон! Дорогу! Это опасный убийца, арестованный по приказу его превосходительства, судьи Лайчоу!

Местные жители восхищенно вопили:

— Да здравствует наш судья!

В суде Ма Жун заполнил и скрепил печатью необходимые документы, касающиеся Шао Лихуая, и судья разрешил им передать Шао начальнику местной тюрьмы, чтобы он остался там на ночь. Уладив эти дела, Ма Жун и его спутники сняли комнату в большой гостинице напротив суда, обильно поужинали и весело проговорили до поздней ночи.

На следующее утро им, как и было обещано, доставили Шао. Единственная неприятность заключалась в том, что начальник отряда запросил у Ма Жуна щедрые чаевые за помощь в аресте Шао Лихуая. Ма Жун пришел в негодование и хотел отказать, ведь это, в конце концов, было его работой. Однако седобородый отвел его в сторону и сказал:

— Через пару лет судья может быть переведен на какой-нибудь другой пост, но этот начальник отряда пробудет здесь еще долго. Будет разумнее, я думаю, вознаградить его. Как знать, может быть, он вам когда-нибудь понадобится в связи с каким-нибудь другим делом.

Послушавшись совета, Ма Жун дал начальнику несколько мелких серебряных монет из дорожного запаса, и они расстались довольные друг другом.

Дорога домой оказалась удивительно спокойной. Чжао Ваньчуань и Ма Жун беспрестанно пытались убедить Шао Лихуая во всем признаться судье Ди, чтобы смягчить или отсрочить свой приговор. Но Шао лишь осыпал их ругательствами и мрачно шел вперед, а Чжао держал концы цепей, связывающих его руки за спиной.

Утром на седьмой день они пришли в Чанпин и сразу отправились в суд. Первым делом они передали Шао начальнику тюрьмы, а потом пошли к судье Ди. Хотя солнце только что встало, судья уже сидел в своем личном кабинете и потягивал утренний чай. Он очень обрадовался, услышав, что операция прошла успешно, и вскоре приказал открыть утреннее заседание.

Когда стражники подвели Шао Лихуая к столу и сняли с него цепи, судья Ди спросил его:

— Как ваше имя и что за преступление вы совершили?

— Ваша честь, моя фамилия Шао, а имя Лихуай. Я уроженец провинции Цзянсу. С ранней юности занимаюсь торговлей шелком. Услышав не так давно, что в Шаньдуне большой спрос на сырой шелк, я приехал сюда по делам. Меня внезапно арестовали работники вашего суда, неизвестно, за какое преступление. Умоляю вашу честь исправить совершенную по отношению ко мне несправедливость!

Судья Ди произнес с холодной улыбкой:

— Вам нет необходимости лгать, я не верю ни одному вашему слову. Неужели вам незнакомо старинное правило, по которому странствующие торговцы должны помогать друг другу и защищать друг друга в пути? Почему же вы убили вашего собрата по ремеслу Лю близ деревни Шести Ли и, украв его тележку с шелком, погубили еще и невинного человека, проходившего мимо? Говорите правду, да поскорее!

Шао Лихуай все еще надеялся, что у судьи нет ни одного прямого доказательства его вины, и изо всех сил пытался спасти себя.

— Ваша честь, — начал он, — умоляю вас о благосклонном внимании. Все эти разговоры о том, будто я кого-то убил, не более чем подлый обман этого Чжао Ваньчуаня, который давно имеет на меня зуб и поэтому пытается обвинить меня в преступлении. Как я мог даже помыслить о том, чтобы убить попутчика? Всем известно, что в нашем ремесле очень выгодно иметь в пути друга. Меня ошибочно обвинили, и я умоляю вашу честь позаботиться о том, чтобы справедливость восторжествовала!

— Ах ты, дерзкий негодяй, — выкрикнул судья Ди, — сейчас сюда приведут Чжао Ваньчуаня, и тогда поговорим!

Судья велел подвести Чжао к столу, и тот рассказал, как встретил Шао Лихуая в пути, как он сообщил ему, что Лю умер от внезапной болезни и так далее.

Однако Шао Лихуай продолжал твердить, что это возмутительная ложь и обвинили его несправедливо. Судья Ди сделал знак стражникам. Они повалили Шао на спину, надели ему на руки и на лодыжки колодки и крепко закрутили винты. Вскоре плоть и кости были так сдавлены, что на пол брызнула кровь. Но сквозь стоны и крики по-прежнему прорывались слова Шао о его невиновности.

Тогда судья Ди приказал двум стражникам взять тонкие палочки из ротанга и со всей силы бить ими Шао, лежащего в колодках.

Тело Шао окрепло от долгих упражнений в искусстве боя на мечах, но вынести такую пытку он не мог. Тонкий ротанг врезался в его плоть; вскоре крики прекратились; подсудимый потерял сознание.

Судья Ди приказал ослабить винты и окатить его холодной водой. Когда Шао пришел в себя, судья Ди сказал:

— Ты, собачья голова, из-за нескольких сот серебряных монет убил двух невинных людей и запугал двух случайных прохожих. Смертный приговор слишком мягкое наказание за эти преступления. А то, что ты отказываешься признаться, только усугубляет вину. Я свел тебя пока с одним свидетелем, Чжао Ваньчуанем. Завтра я устрою тебе встречу с другим и посмотрю, посмеешь ли ты тогда отрицать свою вину!

Судья Ди встал и, гневно тряхнув длинными рукавами, спустился с возвышения.

Глава 19. Судья Ди закрывает дело деревни Шести Ли; господин Хуа врывается в суд и сообщает об убийстве

В тот же день судья Ди послал Ма Жуна в деревню Шести Ли, чтобы доставить в суд хозяина гостиницы Кун Ваньдэ и старосту Пана для дачи свидетельских показаний. Кроме того, он должен был также вызвать на завтрашнее утреннее заседание суда госпожу Ван. Но никому из приглашенных Ма Жун ни в коем случае не должен был говорить, что убийца пойман.

На следующий день, когда заседание открылось, судья Ди прежде всего приказал привести Кун Ваньдэ.

— Некоторое время назад вы подали в суд жалобу, — сказал судья Ди. — Проведя расследование и собран доказательства, я сообщаю вам, что дело раскрыто, а убийца найден и арестован. Это торговец Шао, человек, которыи исчез после убийства. Когда этот человек приходил в вашу гостиницу вместе с торговцем Лю, вы увидели его лицом к лицу. Пожалуйста, опишите подробно его внешность!

Кун Ваньдэ дрожащим голосом произнес:

— Ваша честь, это произошло несколько недель назад, а память у меня неважная. Но я уверен, что он был среднего роста и примерно тридцати лет. Лицо у него было тонкое, смуглое. Одно только я помню особенно хорошо. Когда они с Лю пили и разговаривали в тот вечер, Ша опозвал меня к ним в комнату и спросил, не слишком ли поздно послать слугу еще за одним кувшином вина. Сказан это, он громко рассмеялся, а так как он сидел близко от свечи, я заметил, что один из передних зубов у него совершенно черный.

Судья Ди спросил:

— Это правда, что, пока я не сообщил вам несколько мгновений назад о том, что этот Шао пойман, вы не знали об этом и с той ночи в гостинице вы его не видели?

Кун Ваньдэ это подтвердил, и судья Ди велел служащим записать его показания. Он знал, что если у Шао окажется черный зуб, то все сомнения исчезнут. Судья быстро написал записку начальнику тюрьмы и приказал двум стражникам привести Шао Лихуая.

Когда Шао опустился на колени перед столом, судья Ди закричал на него:

— Ты, негодяй, вчера упорно настаивал н асвоей невиновности! Посмотри-ка на этого человека!

Шао сразу же узнал хозяина гостиницы из деревни Шести Ли. Тут он понял, что надежды у него нет, и принялся непристойно ругаться, обнажив на всеобщее обозрение черный передний зуб.

Шао продолжал осыпать бранью Чжао Ваньчуаня и Кун Ваньдэ и в слепой ярости кричать:

— Ты думаешь, что поймал меня, но я скорее умру, чем признаюсь!

Судья Ди стукнул кулаком по столу и оглушительным голосом приказал применить «допрос с пристрастием».

Стражники принесли железную сковородку с раскаленными углями и бросили на них несколько футов тонкой цепи. Когда цепь накалилась докрасна, стражники схватили ее щипцами и бросили на пол. Стащив с Шао штаны и, держа его за руки, они опустили его голыми коленями на цепь.

Шао пронзительно закричал от боли. Зал суда наполнился запахом горящего мяса. Затем крики Шао перешли в стоны, и он потерял сознание.

Стражники оттащили его. Он мешком повалился на пол. Старший принес чашу уксуса и вылил на тлеющие угли. Один неприятный запах сменился другим. Шао постепенно пришел в себя. Лицо его было совершенно белым, черты искажены. Двум стражникам пришлось поддерживать его, когда ему велели опуститься на колени перед столом. Судья Ди произнес:

— Если ты не сознаешься, я продолжу пытку! Теперь все в твоих руках!

Дух Шао Лихуая был сломлен, он не мог больше скрывать правду. Он тихо произнес:

— Каждый год я обычно проходил через эту провинцию, продавая свой шелк. Дела у меня шли прекрасно, пока я не встретил женщину, которая заставила меня потратить на нее большую часть моих денег. Через год я вынужден был занять крупную сумму, а этой весной оказался по уши в долгах.