Глава 11

Чао Тай очнулся от путаных раздумий, когда его паланкин с глухим стуком опустился на землю. Тайвэй вышел и оказался па небольшой тихой улице, где, по всей видимости, жили удалившиеся от дел владельцы лавок. Дав носильщикам несколько медяков, Чао Тай постучал в некрашеные деревянные двери.

Открыла ему согбенная старуха и с беззубой улыбкой пригласила войти. Через небольшой, прекрасно ухоженный садик она повела гостя чисто выбеленному двухъярусному дому. Потом, задыхаясь и бормоча под нос нечто невразумительное, зашлепала вверх по узкой деревянной лестнице. Как только они одолели ступеньки, Чао Тай попал в диковинного вида покои.

Всю левую стену от потолка до пола покрывала такая же занавесь из расшитого шелка, как та, что он накануне видел у Мансура. По бокам на низких подставках из эбенового дерева стояли две большие алебастровые вазы для цветов. На стене справа висела деревянная стойка с более чем дюжиной иноземных мечей. В глубине комнаты, в проемах четырех открытых сводчатых окон, взгляд тешило со вкусом подобранное многоцветие орхидей, произрастающих в горшках. А за ними виднелись крыши домов на соседней улице. Пол покрывала безупречно чистая камышовая циновка. Из мебели здесь было только два кресла розового дерева с инкрустацией и низкий круглый чайный столик. Гостя никто не встречал.

Чао Тай собрался было осмотреть мечи, как занавесь раздвинулась, пропустив двух девушек лет шестнадцати. Воин от изумления открыл рот. Обе казались совершенно одинаковыми: круглые румяные лица, длинные золотые серьги в ушах, волнистые волосы уложены на необычный, чужеземный лад. Девушки были обнажены до пояса, выставляя напоказ крепкие юные груди и гладкую светло-коричневую кожу. Нижнюю часть тела скрывали туго стянутые у лодыжек Шаровары из расшитого цветами муслина, шеи украшали одинаковые ожерелья из голубых бусин в золотой филигранной оправе.

Одна из новых красавиц выступила вперед и, серьезно посмотрев на Чао Тая, обратилась к нему на прекрасном северном диалекте:

—Добро пожаловать в дом морехода Ни. Хозяин сейчас будет.

—А вы кто такие? — с трудом оправившись от смущения, спросил Чао Тай.

— Я Даньязад, а это моя сестра-близнец Дананир. Мы живем во внутренних покоях морехода Ни.

— Понятно.

— Это вам только кажется, что понятно, — чопорно заметила Даньязад. — Мы прислуживаем мореходу, но он не одобряет никаких плотских поползновений, мы девственницы, — добродетельно уточнила она.

— Подумать только! И это притом, что ваш хозяин — моряк!

— Господин связан с другой женщиной, — уверенным тоном заявила Дананир, — а поскольку он человек честный, прямой и весьма утонченный, то относится к вам совершенно бескорыстно. А жаль.

— И его очень жаль, — заметила Даньязад, ведь мы обладаем обширными познаниями по части любовных утех.

— Бесстыжие девчонки! Да вы сами не понимаете, что несете! — гневно прикрикнул на них Чао Тай.

Даньязад вскинула крутую бровь.

— Мы посвящены во все тонкости любовной игры, — холодно заметила она. — До того как четыре года назад мореход выкупил вас у торговца Фана, мы были в услужении у его третьей жены и постоянно наблюдали их любовные утехи.

— Надо признать, они были крайне примитивны, — добавила Дананир. — Во всяком случае, третья жена неизменно жаловалась на недостаток разнообразия.

— Но почему вы обе говорите на этом кошмарном напыщенном книжном языке? — спросил сбитый с толку Чао Тай. — И откуда, во имя всех демонов, вы набрались таких длинных заумных слов?

— От меня, — раздался у него за спиной приятный голос морехода Ни. — Прошу прощения, что невольно заставил вас ждать, однако и вы, в свою очередь, немного опоздали.

Мореход был одет в белое платье из тонкой шерсти с красной каймой и красным же поясом, а голову его украшало нечто вроде высокой шапки, вышитой разноцветным шелком.

Он подвинул себе низкое кресло, и Даньязад тотчас встала рядом. Ее сестра опустилась на колени и глянула на Чао Тая с дерзкой улыбкой, а тот, сложив руки, вызывающе уставился на нее.

— Садитесь, садитесь! — нетерпеливо сказал мореход Чао Таю, а близнецам сурово бросил: —Вы забыли о правилах вежливости! Бегите и приготовьте нам душистого чая! И приправьте его мятой.

Обе девушки мигом исчезли.

— Они очень смышленые: знают северный диалект, кантовский, арабский и персидский. Мне доставляет удовольствие читать с ними на ночь наши и чужеземные книги, да и сами девочки постоянно роются в моем собрании текстов. Ну что ж, господин Чао Тай, я рад убедиться, что с вами все в порядке. Прошлой ночью у вас, по видимому, не возникло неприятностей.

— А почему вы решили, что они могли произойти? — осторожно спросил Чао Тай.

— У меня есть глаза, мой друг! И я видел, как арабский бандит и душитель-танка приглядывают за вами с удобного местечка у двери!

— Да, я тоже заметил эту парочку. Но эти люди не имели к вам никакого отношения. Кстати, из-за чего они сцепились с подавальщиком?

— О, он просто отказался подать вина танка. Знаете, принято считать, будто эти отверженные оскверняют все, чего коснутся. Поэтому-то подавальщик и разбил его чашу для вина. Кроме того, я заметил, что какой-то бородатый мошенник тоже не сводил с вас глаз. А когда он выскользнул следом за вами из лавки, я сказал себе: «Похоже, у тайвэя могут возникнуть кое-какие неприятности».

— А почему вы вдруг произвели меня в эту должность?

— Потому что успел заметить, как блеснул ваш значок, господин тайвэй. Как и тот бородатый. Кроме того, я слышал, что в Кантон с двумя помощниками прибыл знаменитый судья Ди. А когда встречаешь двух высокопоставленных чиновников с севера, которые из кожи вон лезут, изображая мелких служащих, это волей-неволей наводит на размышления…

Чао Тай промолчал, и хозяин дома повел речь снова:

— Прошлым вечером в чайных домиках ходили слухи, будто судья Ди собирает во дворце совет, желая обсудить особенности здешней торговли с иноземцами. Но судья Ди знаменит раскрытием кровавых злодеяний, а чужеземных купцов, хоть они и заламывают чудовищные цены, преступниками не назовешь, и это опять-таки привело меня к определенным сомнениям. Наконец, сопоставив все это с тем, что оба помощника судьи Ди, переодетые в лохмотья, крутились у причала, я не мог не задаться вопросом: «Какие неприятности назревают здесь, в Кантоне?»

— Вы определенно умеете складывать два и два! — улыбнулся Чао Тай. — Но мы и в самом деле здесь для того, чтобы присмотреться к торговле с арабами. Там, где много дорогих заморских товаров, а пошлины очень высоки… — Он, не договорив, умолк.

— Так, значит, вас интересуют те, кто старается не платить пошлин? — Мореход погладил усы. — Что ж, от этих арабских мошенников всего можно ожидать.

— А как насчет подданных Поднебесной, что ведут с ними дела? К примеру, господина Яо Тайцая. Думаю, вы его знаете?

— Немного. Яо — ловкий делец, выбился из низов и стал одним из богатейших торговцев города. Но он распутник, а это дорогое увлечение. У Яо куча жен, наложниц и просто любовниц, причем всех их он содержит в роскоши; только не спрашивайте меня, на что им приходится ради этого идти, их развлечения — не наше дело. Но возможно, Яо пополняет свои доходы еще каким-то образом. Однако, должен сказать, я ни разу не слышал о каких-либо тайных делишках. А я знаком практически со всеми, кто имеет вес и влияние в корабельном деле.

— А как насчет другого знатока торговли с арабами, господина Лян Фу?

— Ну, тут вы дали маху, господин тайвэй! —рассмеялся Ни. — Его имя не стоит даже упоминать рядом с именем Яо. Господин Лян — человек благородного происхождения, несметно богатый, но с очень скромными запросами. И он станет тайно ввозить товары? Даже смешно подумать!

Вошли близнецы с медным подносом. Пока они накрывали стол к чаю, мореход Ни с извиняющейся улыбкой пробормотал:

— Прошу прощения, что не могу принять вас более радушно, господин тайвэй! Я привык жить в большой усадьбе на юге города, во несколько лет назад мне пришлось оплатить ряд крупных денежных обязательств, и я продал ее. Но мне понравилась спокойная жизнь на берегу, и я решил не уходить в плавание так долго, как позволят мои сбережения. На море у меня хватало времени на раздумья, и я стал интересоваться тайнами бытия. А теперь провожу большую часть времени читая труды на эту тему. А чтобы не размякнуть, хожу в залы для упражнений, где бьются на мечах. Ладно, давайте теперь взглянем на мое собрание оружия.

Они подошли к стойке, и мореход поведал Чао Таю о достоинствах каждого меча, вдаваясь даже в такие подробности, как способы заточки. Затем он рассказал несколько историй о подвигах знаменитых кантонских мастеров боя на мечах. Близнецы, широко раскрыв подкрашенные глаза, жадно ловили каждое слово.

Внезапно вошла старуха и подала хозяину дома небольшой футляр.

— Извините, хозяин, вы будете читать? — спросила она.

Мореход подошел к окну и пробежал глазами послание, потом сунул его в рукав и, отослав старуху, повернулся к Чао Таю:

— Давайте выпьем еще чаю!

— Мне понравился ваш мятный чай, — заметил Чао Тай. — А вчера я попробовал у Мансура анисовый напиток. Тоже неплохо. Вы знаете этого человека?

— Спуститесь вниз и полейте цветы, — велел Ни близнецам. — Становится жарковато. — Когда девушки с крайне обиженным видом удалились, мореход возобновил прерванный разговор: — Итак, вы хотите звать о Мансуре? Что ж, я расскажу вам небольшую историю о нем. Это случилось около четырех лет назад, когда Мансур впервые прибыл в наш славный город, Здесь жила одна юная особа. Родители ее умерли, и главой дома стал старший брат. Между прочим, весьма богатого и достойного дома. У девушки был молодой человек, и они любили друг друга, во потом поссорились, и он уехал. Затем брат выдал ее замуж за чиновника — высушенного старого хрыча чуть не вдвое старше. Вскоре после заключения этого неравного брака молодая женщина повстречала Мансура и безумно влюбилась в него. И у них возникла одна из тех бурных связей, что довольно быстро угасают. Женщина опомнилась и сказала Мансуру, что все кончено. И как вы думаете, что ответил на это Мансур? Он заявил, что не возражает, но женщина должна уплатить ему кругленькую сумму за оказанные услуги — так он это назвал.

— Грязный вымогатель! А вы не знаете, не замешан ли он, случаем, в дело? Я был бы рад возможности схватить негодяя за шкирку!

Мореход Ни погладил короткую бородку.

— Нет, не знаю, — вздохнул он. — Мне очень жаль, но я вообще недолюбливаю арабов. Они поработили родину моей матери. А мать я нежно любил — ее звали Низами, и это в память о ней я сменил имя на Ни. — Хозяин дома немного помолчал. — Кантон — большой город, и в воздухе носится множество самых разных слухов. Но я намеренно отказываюсь повторять их, ибо на поверку почти все они оказываются обычными грязными сплетнями.

— Понятно. Кстати, у Мансура я встретил арабскую танцовщицу, Зумурруд. Вы видели ее когда-нибудь?

Мореход Ни бросил на Чао Тая быстрый взгляд:

— Зумурруд? Нет, никогда не видел. Но мне ее описывали как очаровательную и в высшей степени искусную танцовщицу.

— А вы не слышали, кто ее покровитель?

— Нет. Но если таковой у нее есть, то это должен быть на редкость богатый человек, ибо, насколько я слышал, Зумурруд весьма прихотлива.

Чао Тай кивнул и допил чай.

— Кстати, о красивых женщинах, — ввернул он. — Эти ваши близняшки тоже очень недурны собой! И вдобавок они жаловались мне на ваше бескорыстное к ним отношение!

Мореход мягко улыбнулся:

— Они у меня уже четыре года, и на моих глазах превратились из детей в молодых женщин, поэтому у меня выработалось почти отеческое к ним отношение.

— Похоже, скоро девочки начнут создавать вам проблемы! Где вы их купили?

Ни ответил не сразу.

— Даньязад и Дананир — незаконнорожденные дочери одной очень хорошей девушки, дальней родственницы моей матери, совращенной чиновником Поднебесной, — испытующе глядя на Чао Тая, проговорил он. — Опасаясь, как бы любовник не бросил ее из-за девочек, она отдала их знакомому ханьскому торговцу. А когда он все равно порвал связь, несчастная покончила с собой. В городе тогда было много шуму, но любовнику удалось сохранить свое имя в тайне, и скандал не испортил его карьеру.

— Милейший человек! А вы его знаете?

— Только о его существовании. И похоже, никогда не встречал. Зато близнецов я не упускал из виду. В доме торговца им жилось хорошо, во потом он разорился, и, когда все имущество пошло с молотка, я купил девочек. По возможности я старался дать им образование, а теперь хочу подыскать подходящих мужей!

— Да, я бы не стал с этим затягивать, — рассудительно кивнул Чао Тай, вставал с кресла. — Ну, мне пора.

— В следующий раз вам нужно сразиться со мной в кулачном бою, — провожал его вниз по лестнице, сказал мореход. — Вы чуть-чуть тяжелее меня, зато у меня больше опыта.

— Прекрасно! Мне необходимо поупражняться. Раньше я боролся со своим побратимом Ма, но теперь он завел двух жен и отрастил живот!

В садике Даньязад и Дананир брызгали на цветы водой из крохотных горшочков.

— До свидания, детки! — крикнул Чао Тай. Близняшки сделали вид, будто не замечают его.

— Девочки рассердились из-за того, что я отослал их, — усмехнулся Ни. — Ведь они любопытны, как пара мартышек, и вдобавок терпеть не могут, когда их называют детьми.

— А может, и во мне пробуждаются родительские чувства? — обронил Чао Тай. — Большое спасибо, что показали мне свои мечи!

Когда мореход закрыл за Чао Таем ворота, тот обнаружил, что улица уже волна народу; люди, побывав с утра на рынке, спешили домой. Пробираясь сквозь толпу, Чао Тай столкнулся с молодой женщиной и хотел извиниться, но той уже и след простыл — лишь спина мелькнула в толчее.

Глава 12

Градоправитель Пао и Тао Гань помогли судье Ди выбраться из паланкина во дворе усадьбы Лян Фу. Глазам гостей предстал великолепный огромный дворец. Двор был вымощен резвой мраморной плиткой, и широкую лестницу, ведущую к кованым воротам, не поскупились сделать из того же дорогостоящего материала. По ступеням бежал господин Лян в сопровождении пожилого человека с растрепанной седой бородкой, очевидно смотрителя дома.

Лян Фу отвесил низкий поклон, приветствуя судью, и разразился длинной речью о том, как он счастлив принимать у себя столь высокопоставленное лицо вкупе с градоправителем Пао. Судья Ди позволил ему немного выговориться, потом остановил поток изъявлений восторга.

—Господин Лян, я вполне отдаю себе отчет, что мое посещение идет вразрез с правилами, принятыми для должностных лиц высокого ранга. Тем не менее мне очень хотелось увидеть дом такого великого героя Поднебесной, коим был ваш покойный отец. Кроме того, я всегда любил встречаться с людьми в естественной для них домашней обстановке — эту привычку я приобрел, будучи еще уездным судьей. Ведите же нас!

Лян старательно отвесил очередной поклон:

— Позвольте мне проводить достопочтенного господина в библиотеку моего отца. Я оставил там все без изменений.

Огни поднялись по лестнице и прошествовали через полутемный зал, окаймленный мощными колоннами. Потом, миновав сад, вошли во второй, двухъярусный дом, еще больше первого. Скудную обстановку комнаты составляла древняя мебель резвого эбенового дерева. Степью украшала цветная роспись, изображавшая морские сражения. Помимо старой служанки, которая, завиден их, стремглав бросилась прочь, здесь никого не было.

— Разве вам не требуется побольше прислуги, дабы содержать в порядке такую большую усадьбу? — спросил судья Ди, когда они пересекали очередной двор.

— Нет, почтенный господин, ведь я занимаю одно боковое крыло. Да и туда прихожу только вечерами; весь день я провожу у себя в конторе. — Лян Фу немного помолчал и улыбнулся. — До сих пор я был так занят делами, что постоянно откладывал вопрос о женитьбе и поныне не завел семью. Но в следующем году, когда мне исполнится тридцать пять, я обязательно предприму этот важный шаг. Вот мы и пришли в ту часть дома, где я живу. Библиотека моего отца — чуть дальше.

Старый домоправитель повел их широким крытым переходом. Лян Фу с судьей Ди и господином Пао шли следом. Тао Гань слегка отстал.

Сначала переход привел их в бамбуковый сад. Шуршащие листья высоких деревьев создавали здесь прохладную тень. Затем они оказались в приземистом доме. Теперь слева от перехода, сквозь широкие окна, открывался вид на сад камней, а справа тянулся ряд закрытых комнат за покрытой черным лаком оградой. Раздвижные окна затягивала чистая белая бумага.

Внезапно Тао Гань потянул судью за рукав. И, отведя его в сторону, взволновано зашептал:

— Я видел слепую девушку! Во второй комнате из тех, мимо которых мы шли. И она читала книгу!

— Ступай, приведи ее! — коротко распорядился судья.

Тао Гань засеменил обратно, а судья Ди пояснил хозяину дома:

— Помощник напомнил мне, что я забыл свой веер. Давайте подождем его здесь. Какие чудесные у вас тут камни!

Сзади послышался сердитый женский крик.

— Что там произошло? — воскликнул Лян и побежал выяснять.

Судья Ди и градоправитель поспешили за ним.

Тао Гань застыл, вцепившись в ограду перед второй комнатой. В безмолвном недоумении он смотрел на очаровательную молодую женщину, стоящую в маленькой, изящно обставленной комнате. За ее спиной виднелась расписанная изображениями «гор и вод» ширма. Женщина гневно набросилась на Ляна:

— Кто этот безумец? Только я раздвинула окно, чтобы в комнате было побольше света, как он выскочил неизвестно откуда и стал кричать, что я обманула его!

— Я ошибся! — быстро пояснил Тао Гань судье и вполголоса добавил: — Очень похожа, но все-таки не она!

— Кто эта госпожа, господин Лян? — полюбопытствовал судья Ди.

— Моя сестра, достопочтенный господин, а также супруга нашего градоправителя.

— Дело вот в чем, достопочтенный судья, —пустился в объяснения Пао. — Узнав, что я буду сопровождать вас сюда, жена решила тоже приехать, чтобы взглянуть на свою прежнюю комнату.

— Понятно, — кивнул судья Ди и повернулся к госпоже Пао: — Прошу прощения! Мой помощник принял вас за другую. — И, скользнув взглядом по лежащей на столике открытой книге, он добавил: — Я вижу, вы читаете стихи. Прекрасное времяпрепровождение. И очень развивает вкус.

— Стихи? — переспросил Пао, с любопытством глядя на жену.

Она, поспешно захлопнув книгу, объяснила:

— О, я взяла это наугад…

Судья обратил внимание, что молодая женщина изумительно красива. Ее чувственное лицо сильно изогнутыми бровями очень походило на чуть женственное лицо брата. Госпожа Пао застенчиво улыбнулась:

— Для меня высокая честь познакомиться с достопочтенным господином, и я…

— Ваш муж говорил мне, что вы знакомы с девушкой, продающей сверчков, — перебил судья Ди. — Я хотел бы познакомиться с ней.

— Я передам ей это, когда увижу в следующий раз, господин. — Потом, обиженно поглядев на супруга, добавила: — Муж недавно выговаривал мне за то, что я не спросила, где она живет. Но девушка сказала, что бывает на рынке почти каждый день, поэтому…