Военные тайны XX века - Секретная миссия в Париже. Граф Игнатьев против немецкой разведки в 1915–1917 гг.

Валерий Александрович Авдеев

 Владимир Николаевич Карпов

Секретная миссия в Париже. Граф Игнатьев против немецкой разведки в 1915—1917 гг.

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Это книга о разведке и разведчиках начала ХХ века, о тайной борьбе спецслужб ведущих мировых держав в годы Первой мировой войны, основательно подзабытой в нашем обществе. Поэтому прежде чем пуститься в повествование о хитросплетениях тайных схваток разведчиков и контрразведчиков двух противоборствовавших военно-политических группировок Европы, мы хотели бы напомнить читателю о происхождении этой первой, но, как потом оказалось, не последней мировой катастрофы.

Начало ХХ века характеризовалось резким обострением про-тиворечий среди великих держав того времени. Не прекращавшиеся международные конфликты, гонка вооружений, сопровождавшиеся ростом шовинизма и милитаризма, следующие одна за другой локальные войны – все предвещало приближение большой европейской войны. И в августе 1914 года эта война началась. По своему размаху и масштабам она не шла ни в какое сравнение с предшествовавшими войнами, которые вело человечество. В развернувшейся военной схватке приняли участие многомиллионные армии Старого и Нового Света, оснащенные по последнему слову тогдашней военной техники. Начавшаяся как война европейская, она очень скоро превратилась в войну мировую, втянув в свою орбиту десятки государств земного шара. Первая мировая война стала одной из наиболее кровопролитных войн в истории человечества. Она унесла около 10 миллионов человеческих жизней и причинила неисчислимые бедствия народным массам.

Каковы же причины этого безумия?

Наступившее ХХ столетие характеризовалось крайне неравномерным развитием стран. Государства, позже других вступившие на путь капиталистического развития (США, Германия и Япония), быстро выдвигались вперед и теснили с мировых рынков старые страны классического капитализма – Великобританию и Францию, построивших свое благополучие на интенсивной эксплуатации колоний. Они настойчиво стремились к переделу уже поделенного мира, к овладению новыми рынками сбыта и сферами влияния. Это порождало напряженность в международных отношениях.

Уже конец XIX – начало ХХ века ознаменовались первыми войнами за передел мира. Инициаторами выступили США. В результате Испано-американской войны 1899 года они отняли у Испании ее колонии – Кубу, Пуэрто-Рико и Филиппины. За Испано-американской войной последовали Англо-бурская война 1899 – 1902 годов и Русско-японская война 1904 – 1905 годов.

В начале ХХ века из сложного комплекса международных противоречий на первое место выдвинулись и приняли наиболее непримиримый характер противоречия между Англией и Германией. Германские товары все настойчивей проникали на европейский и мировой рынки, вытесняя оттуда предметы английского производства. К этому добавлялось соперничество в области колониальных захватов. Особую остроту англо-германские противоречия приобретали в Африке, Восточной Азии и на Ближнем Востоке. Это были главные направления военной экспансии Германии.

На рубеже ХХ века немцы уже не могли удовлетвориться скромными размерами своей колониальной империи. Расширить ее Германия могла лишь за счет «старых» колониальных держав, и в первую очередь за счет Британской империи. Поэтому основой внешней политики германских правящих кругов все отчетливее становилось стремление к насильственному переделу мира. Разумеется, ни Англия, ни другие колониальные державы не думали отказываться от своих колоний.

Важную роль в подготовке и развязывании войны сыграли франко-германские противоречия. Их источником являлось стремление германских капиталистов навечно закрепить за собой богатые углем и железной рудой Эльзас и Лотарингию, отнятые силой у Франции в результате Франко-прусской войны 1870 года, и решимость французов вернуть эти земли. Интересы Франции и Германии сталкивались и в колониальном вопросе. Попытки французских империалистов захватить Марокко в 1905 году встретили решительное противодействие со стороны германских правящих кругов («прыжок «Пантеры» в Агадир). В результате франко-германские противоречия еще более усилились.

Что же касается России, то германские предприниматели и помещики-юнкера рассматривали нашу страну прежде всего в качестве поставщика дешевого сырья и рынка сбыта изделий своей промышленности. В то же время Германия всеми мерами ограничивала ввоз русской сельскохозяйственной продукции в страну, навязав России в 1906 году невыгодное для нее торговое соглашение.

Большую опасность для России представляла также экспансия германского империализма на Ближнем Востоке. Его попытки установить контроль над Турцией затрагивали экономические, политические и военно-стратегические интересы России. Большое значение придавалось в Германии строительству Багдадской железной дороги, которая открывала ей прямой путь через Балканский полуостров и Малую Азию к Персидскому заливу, обеспечивая Берлину важные позиции на Ближнем Востоке. Железная дорога Берлин – Багдад – Басра вовлекала Турцию в орбиту мирового хозяйства с подчинением ее в политическом и экономическом отношениях германским монополиям.

Россия, естественно, не хотела допустить создания железнодорожной магистрали вблизи своей кавказской границы. Строительство Багдадской железной дороги встретило также решительное противодействие со стороны Великобритании, ибо это напрямую угрожало коммуникациям, соединявшим метрополию с «жемчужиной Британской империи» – Индией.

Глубокие противоречия возникли между Россией и Австро-Венгрией на Балканах. Основной их причиной явилась экспансия Габсбургской монархии, поощряемой Германией, на соседние югославянские земли – Боснию, Герцеговину и Сербию – с целью утвердить свое господство на Балканах. Петербург же поддерживал борьбу народов балканских стран за свободу и национальную независимость.

На рубеже XIX и ХХ веков в борьбе за мировое господство все чаще сталкивались между собой Германия и США. Интересы Вашингтона и Берлина вступали прежде всего в противоречия в Латинской Америке. Ареной острого противоборства между ними были территории и в других частях света. В 1898 году борьба из-за Филиппин между Германией и США едва не привела к военному столкновению между ними.

Немало спорных вопросов имелось также между Англией и Францией, Англией и Россией, Турцией и Россией, Турцией и Италией. Но все это отступило на второй план перед главными противоречиями того времени – между Германией и ее союзниками, с одной стороны и Англией, Францией и Россией – с другой. На основе борьбы великих держав за передел мира уже с конца 70 х годов XIX столетия стали складываться военно-политические союзы.

В октябре 1879 года Германия и Австро-Венгрия подписали договор, обязывающий оба государства оказывать помощь друг другу в случае войны с Россией. В 1882 году к ним присоединилась Италия, искавшая поддержки в борьбе с Францией за обладание Тунисом. Возникший военно-политический блок получил название Тройственного, или союза Центральных держав, своим острием направленный против России и Франции, а позднее и Англии. В противовес ему стала складываться другая коалиция европейских держав. В 1891 – 1893 годах образовался франко-русский союз, предусматривавший совместные действия этих стран в случае агрессии со стороны Германии или агрессии Италии и Австро-Венгрии, поддержанных Германией. Рост экспансионистских устремлений Берлина заставил туманный Альбион отказаться от политики «блестящей изоляции» и искать сближения с Францией и Россией.

Англо-французскими соглашениями 1904 года были урегулированы споры между Лондоном и Парижем по колониальным вопросам. Англо-русское соглашение 1907 года закрепило договоренность обеих держав относительно их политики в Тибете, Афганистане и Иране. Этими документами было оформлено создание Тройственного согласия, или Антанты (по-французски – «Антант кордьяль» – «сердечное согласие»), – военно-политического блока Англии, Франции и России, противостоявшего Тройственному союзу. Рано или поздно соперники должны были скрестить шпаги, но когда и как это произойдет – заранее сказать никто не мог... А пока раскручивалась гонка вооружений, разведки стран-антагонистов усиленно работали, что называется, не покладая рук, над выведыванием секретов друг друга. Всесторонне изучался военный и экономический потенциалы предполагаемых противников. Выяснялось количество и качество вооруженных сил, состояние военной промышленности, транспорта, средств связи. Погоня за новыми образцами вооружений, выяснение мобилизационных планов, проникновение в замыслы военного руководства вероятного противника, насаждение агентуры для сбора этих сведений – все это и многое другое было предметом неустанных усилий разведок стран обеих военно-политических группировок.

Тайная война по своей ожесточенности порой не уступала явной. И здесь у противоборствующих сторон были удачи и поражения, свои герои и предатели, свои таланты и посредственности. Сразу же после войны и на протяжении многих лет после нее ряд участников тайных операций опубликовали свои воспоминания, в которых с той или иной степенью достоверности описана их деятельность как накануне, так и в ходе всемирной бойни. Среди них – руководители спецслужб Германии и Австро-Венгрии Вальтер Николаи и Макс Ронге, англичане Э. Вудхол, Р. В. Роуан, Ч. Россель, Б. Ньюмен, французы Л. Лаказ, Р. Букар и многие другие. Однако о русской военной разведке, за исключением разве что дела русского агента полковника А. Редля, речь о котором пойдет ниже, они практически не упоминали. С русской стороны в 1933 году вышли лишь посмертные воспоминания полковника графа П.А. Игнатьева «Моя миссия в Париже», одного из главных персонажей нашей книги. На родине его мемуары были опубликованы лишь в 1999 году небольшим тиражом.

Мало что почерпнет современный читатель о работе тогдашних русских разведчиков и из разрекламированной в свое время «Всемирной истории разведывательных служб» французских авторов журналистов Роже Фалиго и Реми Коффера. В их «монументальном» труде, по выражению полковника Поля Пайоля, разведке великой державы посвящено всего лишь четыре страницы. И лишь в упомянутых мемуарах П.А. Игнатьева рассказу о работе русских разведчиков уделено достойное место. Сюда же нужно причислить фундаментальную работу М.А. Алексеева «Военная разведка России», а также ряд статей А. Здановича и В. Гиленсона о людях русской разведки. А о боевом содружестве русских, французских, итальянских и британских спецслужб в годы Первой мировой войны сказать пока ничего нельзя.

Вернемся, однако, к развитию мировой обстановки перед Великой войной.

…Летом 1914 года в России, казалось, ничто не предвещало грозы. Петербург и Москва жили своей обычной жизнью. За границей на заработках, а также на отдыхе находилось немало русских подданных. Среди них, например, был командир приграничного корпуса генерал А.А. Брусилов, будущий герой войны. На прозвучавшие 15/28 июня в Сараево выстрелы сербского студента Гавро (Гаврилы) Принципа, который сразил ярого ненавистника славян, наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Фердинанда и его жену, мало кто из обывателей обратил внимание. Кого только не убивали в то время на Балканах, по праву считавшихся «пороховой бочкой Европы», да и в самой матушке-России! Одни эсеры чего только стоили. Привычное дело! Не вызвало это убийство особого беспокойства и в русском Генеральном штабе. Например, его обер-квартирмейстер генерал Ю.Н. Данилов по прозвищу Черный буквально накануне войны, в середине июля, был командирован на Кавказ.

Европейские столицы внешне продолжали жить обычной беззаботной жизнью. Между тем именно к лету 1914 года серьезные экономические и политические противоречия между великими державами обострились до предела. Как было сказано выше, будущие противники уже давно готовились к войне. В безумной гонке вооружений всех опережала Германия, которая лишь ждала предлога для нападения на своих соседей. Поэтому, когда известие о покушении в Сараево достигло Берлина, кайзер Германской империи Вильгельм II, не задумываясь, написал на сообщении германского посла в Вене: «Теперь или никогда!». Спустя всего неделю германское правительство заверило австрийцев, что Германия выполнит союзнический долг, если Россия заступится за Сербию. Ободренные этим подстрекательским заявлением, австрийцы вручили Белграду 10/23 июля ультиматум, унижавший национальное достоинство сербов. В случае отказа принять ее требования Вена угрожала разрывом дипломатических отношений, а это означало войну. Над Балканами, недавно пережившими две войны, вновь сгустились тучи. Начался июльский кризис 1914 года, завершившийся сначала общеевропейским, а затем и мировым военным столкновением.

На сцене этой великой драмы нашему главному герою графу Павлу Алексеевичу Игнатьеву пришлось противостоять руководителям германской разведки полковнику Вальтеру Николаи и его австрийскому коллеге Максу Ронге. Но прежде чем начать повествование о наших героях, мы предлагаем читателю совершить небольшой экскурс в историю русской разведки. Право же, она этого заслуживает.

Секретные лабиринты истории тайной войны

Историю военной разведки России хорошо знают только ученые и военные специалисты. Современные же ее секреты надежно укрыты в стальных сейфах министерств обороны и генеральных штабов, и только по прошествии многих десятилетий отдельные из них станут достоянием общественности, а большинство операций военной разведки поглотит медлительная Лета.

И это правильно: разведка не терпит гласности. Однако военная разведка так же стара, как и сами войны, и уже полководцы древности – Александр Македонский, Юлий Цезарь, Митридат Понтийский и другие – умело пользовались данными, получаемыми разведкой, которую с древнейших времен и до наших дней по праву считают «глазами и ушами армии». Разведка была и остается одним из важнейших видов обеспечения боевых действий армии. Успехи или неудачи той или иной боевой операции во многом зависят от того, насколько эффективно ведется разведка сил противника, его замыслов и намерений. Пренебрежение этими истинами всегда вело к военным поражениям.

Еще во времена Киевской Руси правящие в ней князья вели активную разведку на Востоке, используя для этого торговое «прикрытие». Арабский летописец Х. ибн Хордабда в своей «Книге путей и стран» повествует о том, что в 838 году послы русского «кагана» прибыли в столицу Византии Константинополь, а вскоре соглядатаи киевского князя проникли и в столицу Аббасидского халифата Багдад под видом русских купцов. Они собирали здесь важные сведения о византийско-арабских отношениях, разобраться в которых Киеву было невозможно без ведения активной разведки.

Примечательно, что русские торговцы выдавали себя за христиан, а может быть, и на самом деле тайно приняли христианство, что было не таким уж редким явлением в языческой Руси. Багдадские власти, давно знакомые с христианством, не чинили препятствий русским купцам, которых рассматривали как людей, «принявших Закон», однако не совсем такой, как закон пророка Мухаммеда. Отношение же мусульманских владык Багдада к язычникам было далеко не столь терпимым.

С принятием христианства Русью религиозная маскировка получила широкое применение в разведывательной деятельности русских князей, которые активно использовали священников, совершающих паломничество в Иерусалим и Святую землю, для сбора разведывательной информации. В конце ХI – начале XII века «люди божьи» занимались сбором разведывательной информации не только на территории Палестины и Сирии, но и нынешнего Ирака, где в те времена все еще оставались очаги христианства. Чернецы шли еще дальше. Так, например, черниговский игумен Даниил сумел даже расположить к себе Иерусалимского короля Балдуина I, который разрешил ему беспрепятственно перемещаться по территории королевства, а затем выдал игумену охранную грамоту для возвращения на родину.

История военной разведки России неотделима от боевых дел ее армии. Для русских княжеств, подвергавшихся давлению хазар, половцев, печенегов, а позднее монголо-татар, она была одним из главных условий национального выживания. Ипатьевская летопись повествует о походе князя Игоря Святославича на половцев. Этому походу предшествуют действия войсковой разведки, так называемых сторожей. «Из Оскола пошли дальше, – свидетельствует летописец, – и тут к ним прибыли сторожи, которых князь послал ловить “языка”, и сказали: “Мы видели, что ратные ратники ездят в чистом поле наготове. Или поезжайте быстро вперед, или возвращайтесь быстро домой, ибо не наше нынче время”».

Уже в то время разведка не ограничивалась простым сбором сведений о противнике. Она активно боролась с его лазутчиками, а также старалась ввести врага в заблуждение. Когда в 1170 году князь Мстислав Изяславич пошел походом на половцев, он позаботился о том, чтобы довести до них преувеличенные сведения о своих силах. «Бысть весть половцам, – сообщает летописец, от пленника, от Гаврилки Иславовича, что идут-де на них русские князья. И побежали половцы, бросив жен своих, и детей, и повозки свои». Так путем дезинформации князь Мстислав Изяславич достиг того, чего мог бы достигнуть только ценой кровавой битвы. Очевидно, успех его был полным, поскольку летописец упоминает имя безвестного Гаврилки, именуя его по отчеству, что было в то время привилегией только знатных и уважаемых людей.

Князья вели не только войсковую, но и стратегическую разведку с использованием, как говорят сегодня, «дипломатического и торгового прикрытия». Послы князей во вражьем стане в те времена повсеместно рассматривались как разведчики и соглядатаи. То же самое относилось и к купцам, торгующим с зарубежными странами.

Предок знаменитого русского поэта и дипломата Ф.И. Тютчева боярин Захария Тютчев был направлен Великим князем Московским Дмитрием Ивановичем в Золотую Орду. Там «через верных людей» прознал он о планах хана пойти походом на Русь, объединившись с войсками литовского князя Ягайлы и рязанского князя Олега. Они намеревались тайно собраться на берегах Оки и оттуда предпринять совместный поход на Москву. Не теряя ни минуты, Захария Тютчев шлет гонца с тревожной вестью Великому князю Московскому. Получив это известие, князь Дмитрий Иванович решает опередить врагов и разбить полчища Мамая до подхода его союзников, не дав им соединиться. По приказу князя в «поле» высылаются конные дозоры для захвата языков – «крепкие сторожи». Командир одного из них, Родион Ржевский, захвативший языка, вскоре доносит князю, что татары действительно идут на Русь и что их вторжения следует ожидать после сбора урожая.

Когда русское войско двинулось на врага, князь высылает вперед разведывательный отряд из пяти отборных дворян с задачей взять языка из ордынских мурз или князей. Дворяне сумели взять языка из свиты самого Мамая. Он показал, что хан Золотой Орды стоит с войском за Доном всего в трех переходах от русской рати. Двигаться не спешит, а поджидает подхода дружин Ягайлы и Олега. О том, что Дмитрий выступил ему навстречу, хан не подозревает. Всего же его рать насчитывает 200 – 300 тысяч копий.

Блестяще осуществленная Дмитрием Донским разведывательная операция во многом предопределила успех Куликовской битвы. Разведка войск противника позволила сорвать планы хана на соединение с Ягайлой и Олегом, выявить реальные силы противника и, с учетом полученных сведений, правильно построить полки на поле Куликовом. В результате Дмитрий Донской нанес сокрушающий удар Золотой Орде.

Русский царь Иван IV, продолжая борьбу с наследниками ордынских ханов, в 1549 году создает Посольский приказ, в функции которого входит ведение политической и военной разведки. После смерти Ивана IV на московский престол сел его сын, «слабый царь» Федор Иоаннович. Однако его первым советником был мудрый боярин Борис Годунов. 4 июля 1591 года он получил известие о том, что крымский хан Гирей, шедший походом на Литву, внезапно повернул на Москву, которая послала полки Андрея и Григория Волконских против Швеции и Польши. Столица оказалась в смертельной опасности. Москвичи попытались выставить заслон войскам хана на реке Пахре, однако передовые отряды крымчаков сбили его, ранив воеводу и «мнозих детей болярских побиваху и взяху в полон». Хан расположился лагерем у сельца Коломенского под Москвой. Хитроумный Годунов велел сыскать тогда верного человека из московских дворян и говорил с ним наедине. Ночью в Москве вдруг поднялся шум великий, раздались крики и пальба. Ратные люди били в колотушки, кричали, что есть мочи, палили в воздух из пищалей.

Той же ночью в семейной церкви Годуновых находились только сам Борис и неведомый московский дворянин в «смирной одежде». Он причастился и соборовался как человек, готовящийся к смерти. До села Коломенского, где находилась ставка Гирея, этого дворянина, наряженного в богатые одежды и восседавшего на скакуне в драгоценной сбруе, провожали два человека. Дальше он поехал один. Знатный всадник был схвачен стражей крымчаков и доставлен к хану. Здесь он прикинулся перебежчиком, стал плакаться на «великие обиды и притеснения» от царя и попросился на службу к хану. Хан стал допытываться у перебежчика о причинах ночного шума в Москве. Тот как бы нехотя поведал, что к царю пришла подмога из Новгорода и Польши, всего тысяч до тридцати ратных людей. Перебежчика подвергли страшным пыткам. Но и на дыбе у палача он подтвердил свои показания. Хан повелел снять осаду. Русская конница, бросившаяся за ним в погоню, лишь под Тулой настигла орду. Однако среди крымского войска не было этого безымянного героя, не дожившего до рассвета…

В связи с развитием военного искусства значение разведки возрастает. При царе Алексее Михайловиче, отце Петра Великого, в 1654 году создается Приказ тайных дел, к которому от Посольского приказа переходят разведывательные функции. В регулярную практику секретной переписки вводятся шифры, мастером составлять которые был сам царь. В 1716 году в новом воинском уставе Петра I разведывательная работа впервые приобретает правовую основу и поручается генерал-квартирмейстерской службе. Однако одновременно политической разведкой продолжают заниматься и царские дипломаты, среди которых в качестве выдающихся разведчиков прославились послы А. Матвеев, П.А. Толстой, князь А. Хилков и другие.

Петра I весьма интересовало положение дел в соседней Османской империи, которая в любой момент могла пойти походом на Россию. Осенью 1699 года в Стамбул прибыл посланник русского царя Емельян Украинцев. Среди враждебного турецкого окружения он мог опираться на помощь и поддержку только православных христиан. И такую поддержку ему оказал иерусалимский патриарх Досифей, которому подчинялись православные общины всех турецких провинций. Через три года его сменил знаменитый дипломат Петр Андреевич Толстой. Этот посол царя опирался не только на помощь патриарха Досифея, но и вступил в контакт с местной православной армянской общиной. Вскоре его стараниями были созданы, говоря современным языком, агентурные сети не только в Стамбуле, но и во многих областях могучей Османской империи.

Обширная агентурная сеть Петра Андреевича Толстого в Турции позволяла ему добывать важную стратегическую информацию для правительства Петра I. Так, поздней осенью 1710 года, ожидая неминуемого заключения в Семибашенный замок в Стамбуле, куда турки обычно сажали иностранных послов при султанском дворе в знак объявления войны, он ухитрился, обманув бдительность турецких стражников, отправить царю секретное донесение. В нем говорилось: «Наскоро доношу, что турки по многим советам утвердили короля швецкого ныне отпустить вскоре со многими татары через Польшу... и войну с нами начать ныне через татар, а весною всеми турецкими силами»¹. Русский разведчик не забыл сообщить данные о расстановке командного состава, сроках мобилизации и районах сосредоточения турецкой армии.

Свою лепту в укрепление разведывательной службы России внесла императрица Екатерина Великая. По ее указанию была создана тайная экспедиция, черпавшая важные сведения из перлюстрации переписки иностранных дипломатов. Именно при ней был создан так называемый «черный кабинет», где осуществлялась перлюстрация дипломатической переписки до ее отправки в зарубежные столицы.

При ее внуке, императоре Александре I, в 1810 году военный министр России генерал М.В. Барклай-де-Толли направляет «военных агентов» (атташе) в российские посольства для ведения разведывательной работы. Особое внимание в ту пору уделялось Франции. Военному агенту полковнику А.И. Чернышеву удалось завербовать ряд сотрудников военного ведомства Наполеона, в том числе некоего Мишеля, готовившего для французского императора стратегическую сводку в единственном экземпляре. Агентом Александра I был также и министр иностранных дел Франции Шарль-Морис Талейран, князь Перигор, имевший псевдоним «Анна Ивановна». В целях конспирации его донесения, пересылаемые Российским посольством из Парижа, начинались словами: «Анна Ивановна пишет…»

Во время Отечественной войны 1812 года впервые на базе партизанских отрядов, которые создавались русским военным командованием, а не возникали стихийно, были организованы разведывательно-диверсионные группы, подчиненные армейскому командованию и действовавшие в тылу врага. С первых дней вторжения на территорию России Наполеон оказался под воздействием дезинформации, которая распространялась российским военным командованием с целью ввести в заблуждение орды интервентов. Через агентуру, в том числе и партизанские отряды, до него доводились сведения о том, что русская армия якобы готовится к генеральному сражению, что в определенной мере сковало действия императора, рассчитанные на «молниеносную войну».

Итог похода Наполеона на Москву хорошо известен. Менее известно то, что, отступая, «цивилизованный» император всех французов ограбил Москву и приказал взорвать Кремль, однако из-за сильного дождя фитили пороховых зарядов отсырели, и он пострадал только частично. И уж сегодня не менее «цивилизованные» французы, любящие потолковать за бокалом вина о «русском варварстве», не любят вспоминать о том, что русские казаки и солдаты, взявшие Париж, ни в чем не притесняли их предков, чья мирная жизнь с приходом Русской армии в эту страну не была нарушена. Вероятно, в память о «цивилизованном» Наполеоне, приведшем Францию к национальной катастрофе и уменьшившем ее население на несколько миллионов человек, в этой стране ему посвящено так много памятников и монументов, восхваляющих этого варвара ХIХ столетия.

Накануне Крымской войны 1854 – 1856 годов русская военная разведка прилагала усилия для добычи новейших образцов западноевропейских вооружений и боевой техники. Агентурным путем были получены чертежи наиболее современных боевых кораблей, имевших паровые двигатели.

Благодарные французы, памятуя о рыцарском благородстве Русской армии, не допустившей окончательного разгрома и раздела их страны в 1815 году, щедро вознаградили Россию в последующие времена. В связи с созданием под эгидой Александра I «Священного союза» для борьбы с революцией в Европе они приклеили России ярлык «жандарма Европы», а в дальнейшем явились одним из инициаторов Крымской войны, в ходе которой Россия потерпела поражение.

Русский император Александр II не забыл благодарности французов. Когда в 1870 году началась франко-прусская война, он отказался оказать нажим на Пруссию и пальцем не пошевелил, чтобы защитить Францию от поражения и неизбежной в тех условиях революции, в результате которой в столице Франции возникла Парижская коммуна. Русская же разведка сделала надлежащие выводы из военного разгрома Франции. Именно с ее подачи военный министр Д. Милютин провел знаменитые милютинские реформы, значительно повысившие боеспособность Русской армии и улучшившие ее вооружение и боевую технику. Донесения русской военной разведки в период после 1870 года способствовали тому, что Русская армия стала готовиться к неизбежному военному столкновению с Германией, постепенно превращавшейся в главную военную силу в Европе и врага номер один России.

В 80 х годах ХIХ века русская военная разведка провела немного операций. Вот одна из них. После окончания Русско-турецкой войны 1877 – 1878 годов, завершившейся освобождением Болгарии от османского ига, политическое положение на юге Европы оставалось все еще весьма сложным. Берлинский конгресс 1878 года свел во многом на нет результаты русских побед. В правящих кругах России все более и более вызревала мысль о занятии при помощи десанта позиций на Босфоре, которые составили бы «русский Гибралтар». Необходимо было провести разведку турецких укреплений и наиболее удобных мест для высадки русского десанта. По личному указанию императора Александра III эта миссия была возложена на будущего военного министра России, а тогда генерал-майора, А.Н. Куропаткина. Под именем Александра Николаевича Ялозо, закупщика скота, он отправился на Босфор. В течение нескольких недель были обследованы азиатский и европейский берега пролива, намечены пункты для будущих русских укреплений и места для высадки десанта, разведаны турецкие батареи. Дважды русский генерал был задержан турецкими солдатами, но оба раза благополучно выпутывался из опасных ситуаций. К сожалению, результатами разведки на Босфоре так и не пришлось воспользоваться: русская армия и флот не были готовы к мало-мальски серьезной десантной операции.

К началу ХХ века русская разведывательная служба приобретает более менее организационно оформленные структуры. Приоритетное значение уделяется военным вопросам. Вся поступающая разведывательная информация о военном потенциале иностранных государств сосредоточивается в едином центре – Cтатистическом отделении генерал-квартирмейстерской части Главного штаба. Оно ведет сбор и обработку военно-стра-тегических материалов по армиям потенциальных противников, сведений об их военных приготовлениях, наблюдает за вербовкой и использованием иностранной агентуры, а также приобретает в интересах российской армии образцы новейших зарубежных изобретений в военной области.

К началу ХХ века отношения между Японией, поддерживаемой Англией, и Россией становятся напряженными. Токио открыто готовится к захвату Кореи и Маньчжурии и намерен потеснить Петербург на Дальнем Востоке. Недооценка российским правительством Японии как сильного и опасного противника привела, как известно, к плачевным результатам. Существенную роль в недооценке японской военной мощи сыграла слабость русской разведки на Дальнем Востоке, на содержание которой выделялось всего несколько тысяч рублей в год. Для сравнения отметим, что Япония, готовясь к войне с Россией, затратила только на приобретение и содержание агентуры 12 миллионов рублей золотом.