Загадки истории - Монархи-долгожители

Кроме того, суперинтендант позволил себе вторгнуться в святая святых – интимную жизнь короля. Он предложил его фаворитке Луизе де Лавальер 200 тысяч франков за политическое влияние на Людовика. Но оскорбленная девушка категорически отказалась. Тогда Фуке, рассыпаясь в любезностях, стал говорить с ней о бесчисленных и неоценимых достоинствах ее венценосного возлюбленного, чем вызвал слепую и жесткую ревность у короля. Еще одной роковой ошибкой суперинтенданта стала продажа господину д’Арле должности генерального прокурора парижского парламента. Это делало его почти неуязвимым для системы правосудия, но только не для гнева короля. Оказывается, Людовик XIV уже давно собирал на Фуке компромат: «Недолго я находился в неведении его недобросовестности. Он не мог остановиться и продолжал свои непомерные расходы, строил укрепления, украшал дворцы, интриговал, передавал своим друзьям важные должности, покупаемые на мои средства, – и все это в надежде вскоре стать суверенным правителем государства». Последнее обстоятельство особенно важно: оказывается, король опасался, что его самый близкий подданный может замахнуться на его трон.

В сентябре 1661 года Фуке был арестован, о чем Людовик XIV тут же сообщил нескольким знатным вельможам: «Господа, я велел арестовать суперинтенданта. Наступило время, когда я сам стал заниматься своими делами. Я решил арестовать его четыре месяца назад. Если я откладывал исполнение этого намерения до сегодняшнего дня, то лишь для того, чтобы нанести удар в такой момент, когда он сочтет себя наиболее почитаемым как государством, так и собственными друзьями». Придворные с ужасом вдруг увидели истинный характер монарха, в котором смешались скрытность, злопамятность и зависть, и долго потом помнили этот наглядный урок, который преподал им «король-солнце». Однако, им, как и суду, пришлось признать, что многие обвинения против Фуке, который нередко путал государственную казну со своей собственной, были абсолютно справедливы. Ему был вынесен жестокий приговор – изгнание. Узнав о нем, король гневно сказал: «Если бы его приговорили к смерти, я позволил бы ему умереть». Людовик не мог допустить изгнания из страны человека, который знал слишком много «секретов государства», и поэтому заменил его пожизненным заключением. Остаток своей жизни Фуке пришлось провести вдали от своего сказочного поместья, в мрачной тюрьме маленького городка Пиньероля. Многие историки сегодня убеждены, что именно суперинтендант Людовика XIV был тем самым загадочным узником в «железной маске», о котором на протяжении трех столетий было сложено множество легенд.

После истории с Фуке уже никто из придворных не рисковал открыто соперничать с королем. Они воочию убедились в том, что Людовик XIV способен взять все бразды правления в свои руки и действовать быстро и энергично. Тем не менее королю все же приходилось сталкиваться с самоуправством некоторых министров, особенно военного, маркиза Франсуа Мишеля ле Телье де Лавуа, инициативность которого не всегда совпадала с пожеланиями Людовика. Будучи достаточно квалифицированным военным специалистом, он в то же время в качестве одной из основных мер при проведении внешнеполитических акций считал жестокость. Поэтому он часто настаивал на проведении репрессий на завоеванных землях. Именно по его приказу французскими солдатами был сожжен германский Пфальц, такую же участь он уготовил и Триру. Но король дважды решительно воспрепятствовал ему в этом. Не смирившись с отказом, Лувуа решил поставить его перед свершившимся фактом, сказав, что приказ об уничтожении города уже отдан. Разгневанный Людовик с каминными щипцами в руках бросился на него и под страхом смерти потребовал немедленно остановить кровавую расправу.

Вместе с тем король хорошо понимал, что талантливый Лувуа немало способствовал престижу французского государства на международной арене, ценил его как человека, который реформировал французскую армию. Ведь это именно он с одобрения Людовика XIV ввел рекрутские наборы солдат, создав тем самым постоянную армию, численность которой в военное время достигала 500 тысяч человек – непревзойденный по тем временам показатель в Европе. В ней царила образцовая дисциплина, новобранцы систематически обучались, а каждый полк имел свое, особое обмундирование. По инициативе Лувуа использовавшаяся до того на вооружении пика была заменена штыком, привинченным к ружью, построены казармы для постоянного проживания солдат, провиантские магазины и госпитали, учреждены корпус инженеров и несколько артиллерийских училищ. А еще при нем по проекту талантливого инженера Вобана было возведено более 300 (!) сухопутных и морских крепостей, проводились каналы, сооружались плотины. Но, несмотря на все эти достижения, Людовик к концу 1680-х годов накопил немало поводов для недовольства своевольным министром. По словам Сен-Симона, в тот самый день, когда пятидесятилетний Лувуа скоропостижно скончался, король велел приготовить приказ о его аресте и заточении в Бастилию.

Существенные изменения при Людовике XIV претерпело и управление провинциями. Король лишил там властной базы губернаторов – традиционных представителей короны, принадлежавших к высшему дворянству. Теперь они могли только с согласия короля ездить в управляемые ими области, а многие их обязанности были переданы королевским интендантам, которые сыграли неоценимую роль в концентрации власти и усилении авторитета короля в провинциях.

Абсолютную власть государя и полное подчинение ему подданных Людовик XIV считал чуть ли не Божьей заповедью. Он говорил: «Во всем христианском учении нет более четко установленного принципа, чем беспрекословное повиновение подданных тем, кто над ними поставлен». Но, требуя повиновения и должного исполнения своих обязанностей от других, Людовик XIV был достаточно требователен и к самому себе. Свое «королевское ремесло» он исполнял добросовестно. В его представлении оно было связано с постоянным трудом, с необходимостью церемониальной дисциплины, сдержанности в публичном проявлении чувств, строгого самоконтроля.

Даже развлечения его были во многом государственным делом, их пышность поддерживала престиж французской монархии в Европе. Обычно в определенные дни недели неукоснительно проходили регулярные заседания различных секций Королевского совета. Лишь к концу правления Людовика XIV ритм этих заседаний замедлился, и он стал бывать на них все реже и реже. Но даже когда участие короля в государственных делах было минимальным, как в случаях с решением специфических экономических вопросов, главный финансист страны Кольбер всегда подчеркивал личную его заинтересованность в этих вопросах. И подданные воспринимали это как возвращение к нормальному правлению после полувекового засилья первых министров и фаворитов. Так что самостоятельное правление Людовика XIV в целом воспринималось современниками с одобрением.

«Я слишком любил войну»

Если во внутренней политике страны Людовик XIV опирался на министров и советников и согласовывал с ними принимаемые решения, то во внешней политике вся ответственность за курс государства лежала только на нем. Это, впрочем, не исключало того, что время от времени тот или иной министр начинал играть очень большую роль в процессе регулирования международных отношений.

В годы правления Людовика XIV эта политика носила по преимуществу экспансионистский характер. Король нередко предпринимал военное вторжение на территории соседних государств без какой-либо правовой базы. Поэтому во второй половине XVII и начале XVIII века Франция почти непрерывно находилась в состоянии войны.

Первым военным конфликтом, в который он вверг страну, стала борьба за Испанские Нидерланды (1660 – начало 1680-х гг.). После женитьбы на испанской инфанте Марии Терезии, ссылаясь на каноны деволюционного (наследственного) права, Людовик XIV предъявил претензии на испанское наследство своей жены. Дело в том, что в их брачном договоре указывалось, что Мария должна будет отказаться от территориальных претензий, если получит значительное приданое. А поскольку таковое отсутствовало, то Людовик XIV решил добиться справедливости силой. В 1667 году он отправил в Нидерланды (Соединенные провинции) свои войска, которые в мае того же года заняли часть Фландрии и Геннегау, а в феврале 1668-го оккупировали Франш-Конте. Людовик сам участвовал в во всех тяготах этого военного похода, ведя при этом жизнь солдата. Согласно Аахенскому миру, подписанному в мае того же года, Франция сохранила за собой 11 городов во Фландрии, в том числе Лилль, но вынуждена была вернуть Испании Франш-Конте.

Однако постоянные столкновения между Соединенными провинциями и Францией продолжались. Так, в 1672 году Людовик XIV со своим войском перешел через Рейн и в течение шести недель захватил половину провинций, после чего с триумфом вернулся в Париж. В 1674 году король направил на территорию Соединенных провинций уже три большие армии: с одной из них он лично вновь занял Франш-Конте, другая, под командой принца Конде, победила при Сенефе, а третья – во главе с Тюренном – опустошила Пфальц. В 1676 году король с новыми силами явился в Нидерланды и завоевал ряд городов. В результате этих походов вся страна между Сааром, Мозелем и Рейном была превращена в пустыню. Только вследствие неприязненных действий со стороны Англии он в 1678 году заключил Нимвегенский мир, по которому за Францией были закреплены большие приобретения в Нидерландах и весь Франш-Конте.

Помимо территориального расширения, одним из результатов этой войны стало усиление могущества Франции на континенте. Это насторожило не только ближайших ее соседей – Испанию и Нидерланды, но и другие европейские страны. Пытаясь остановить дальнейшую экспансию Франции в Западной Европе, ряд государств (Испания, Нидерланды, Швеция, Бавария, Пфальц, Саксония и Священная Римская империя) заключили в 1686 году союз, получивший название Аугсбургской лиги. В 1689 году к ней присоединилась и Англия. На протяжении 1688–1697 годов Лига вела с Францией войну за так называемое Пфальцское наследство, вошедшую в историю под названием Девятилетней войны. Поводом для нее послужили притязания на Пфальц, предъявленные Людовиком XIV от имени своей невестки Елизаветы Шарлоты Орлеанской, состоявшей в родстве с умершим незадолго перед тем курфюстом Карлом Людвигом. Заключив союз с курфюстом кельнским Карлом Эгоном, французский король приказал своим войскам занять Бонн и напасть на Пфальц, Баден, Вюртемберг и Трир. В начале 1689 года они опустошили весь Нижний Пфальц. Но, несмотря на все эти победы, Людовик XIV был не готов к длительным военным действиям против европейской коалиции. Перед лицом изменений в европейской расстановке сил он лишь хотел превентивным ударом добиться долговечного владения предоставленными ему на 20 лет областями из пфальцского наследства. Однако он недооценил решимость европейских государств, которые 28 мая 1692 года почти полностью уничтожили французский флот.

Эта война принесла Франции большие трудности, поскольку по времени совпала с усиливавшимися в стране экономической депрессией и демографическим кризисом, вызванными катастрофическим неурожаем 1693 года. Потери населения из-за, так называемого кризиса пропитания были огромными. Сразу после начала войны дефицит французского государственного бюджета значительно увеличился и достиг к моменту ее окончания огромной цифры – 138 миллионов ливров. Страна была истощена и стала практически неплатежеспособной. Учитывая исключительно высокую цену этой долгой войны, Людовик XIV не только прилагал усилия к скорейшему заключению мира, но и впервые решился пойти на значительные уступки. По мирному договору 1697 года, подписанному в Рисвике, он отказался от большей части территорий, в частности, уступил герцогство Лотарингское сыну Карла V Леопольду и реституировал места в Южных Нидерландах и Люксембурге за Испанией, но все же сохранил за Францией Страсбург и другие земли в Эльзасе. В условиях создавшегося к тому времени баланса сил в Западной и Центральной Европе Людовик XIV вынужден был считаться с тем, что внешнеполитическое влияние Франции уменьшается, а также учитывать в своих политических амбициях экономические и социальные нужды страны.

Но, не успев почувствовать облегчения после окончания одной войны, всего через пять лет Франция оказалась на пороге новой, самой длительной и тяжелой из всех войн, что велись Людовиком XIV. В результате ее все признаки улучшения финансово-экономической ситуации в стране были сведены на нет. Новая война за Испанское наследство, которая длилась с 1701-го по 1714 год, стала неизбежной после кончины в ноябре 1700 года испанского короля Карла II, бывшего шурином Людовика XIV. Но еще задолго до этой смерти, наблюдая за агонией монарха, европейские правители начали делить богатый «испанский пирог». Венские Габсбурги надеялись, что именно их представитель станет полным наследником королевства, а Англия и Франция предполагали, что произойдет его раздел. Карл II ненавидел Людовика XIV, но и австрийцев не жаловал. Чтобы никого из претендентов «не обидеть», он еще в 1698 году сделал наследником своего внучатого племянника Иосифа Фердинанда, сына Баварского курфюста, который не был ни Габсбургом, ни Бурбоном. Но в феврале следующего года тот неожиданно умер. В числе претендентов остались только двое: эрцгерцог Карл Габсбург, племянник короля Испании, и Филипп де Бурбон, герцог Анжуйский, двоюродный внук Людовика XIV.

После смерти баварского наследника начались долгие переговоры о разделе Испанского наследства между двумя государствами. Арбитром на них выступал английский король Вильгельм III. Однако умирающий Карл II твердо стоял на том, что, к кому бы не перешло королевство, главным условием наследования является его целостность и неделимость. Сначала он подписал завещание в пользу Карла, но потом, поддавшись уговорам своего советника кардинала Портокарреро, изменил его в пользу Филиппа, но с условием, что обе бурбонские монархии (Испания и Франция) не должны слиться в одно государство. Комментируя это решение, маршал де Таллар писал: «Новость о завещании в пользу герцога Анжуйского разорвалась, как бомба, в Мадриде 2 ноября 1700 года и привела в замешательство австрийскую партию, но вызвала всеобщее удовлетворение испанцев». Действительно, нового короля, Филиппа V, встретили в Испании очень радушно. Современники даже отмечали, что «по его прибытии собралась такая толпа народа, что шестьдесят человек оказались затоптанными насмерть». Но с началом его правления у испанских придворных стало возникать недовольство и раздражение в связи с тем, что на многие руководящие посты в государстве король назначал французов, советников своего деда.

Людовик XIV не мог не воспользоваться выгодной расстановкой сил. Согласно грамотам, зарегистрированным парижским парламентом, 1 февраля 1701 года Филипп V, являясь теперь испанским королем, сохранял за собой право наследования французского престола. Поэтому уже весной 1701 года совместно с войсками Испании французы оккупировали нидерландскую крепость и выгнали оттуда голландских наемников. Такое развитие событий не могло не насторожить Вильгельма III и его союзников, которые начали открыто формировать новые полки, готовясь к войне. Но если английский король мог мобилизовать 100 тысяч солдат и его союзники столько же, то король Франции уже имел 200 тысяч хорошо обученных воинов, которыми командовали талантливые полководцы, прославившиеся в предыдущей военной кампании. То же можно было сказать и о флоте: Англия имела всего 150 военных кораблей, к которым могли присоединить свои суда Нидерланды, а флотилия Франции насчитывала 206 кораблей, к которым готова была присоединить свой флот Испания.

Первые три года этой войны продемонстрировали превосходство Франции и Испании. Во многом этому способствовал военный талант герцога Вандомского, двоюродного племянника Людовика XIV, одержавшего целый ряд ярких побед. 26 июля 1702 года его войска нанесли поражение противнику при Санта-Виттории, 15 августа – при Луццаре, 26 октября 1703 года – при Сан-Себастьяне, 16 августа 1705 года – при Кассано, 19 апреля 1706-го – при Капьчинато. В некоторых из этих сражений принимал участие и сам Филипп V, который не раз рисковал своей жизнью, как и его великий дед. А победа французского флота над британским при Велес-Малаге 24 августа 1704 года помешала Англии превратить Средиземное море в «британское озеро».

Людовик XIV открыто радовался успехам своей армии и оставался невозмутимым, если с военного театра приходили плохие новости. Одной из них стала высадка в 1705 году войска габсбургского эрцгерцога в Испании и присоединение им к своей державе Жероны и Барселоны. Он наблюдал за военными действиями из Версаля, заботясь о поддержании морального духа страны, духа патриотизма. Но война требовала прежде всего материальных средств, а их в казне было недостаточно. Теперь уже было мало того принципа революционного налогообложения, который Людовик XIV ввел в середине Девятилетней войны. Понимая, что простой люд страны находится на пределе своих возможностей, король решился на установление фиксированного налога на доходы. Таким образом, к необходимым финансовым жертвам было привлечено дворянское сословие.

Хотя в 1704 году маршал Франции Лафайет и герцог Вандомский одержали новые победы на полях сражений, ситуация в Баварии резко изменилась не в пользу Франции. Французы не смогли остановить продвижение герцога Мальборо, и он беспрепятственно опустошал завоеванные ими раннее земли. А 13 августа 1704 года ему удалось разбить в битве при Хехштеде, которая длилась в течение всего дня, 50-тысячную армию курфюста Баварского, графа де Таллара и де Марсена. Как сказал маркиз Данжо, «король переносит это несчастие с невообразимой твердостью».

1705 год стал переломным в ходе этой войны. Сначала армии Людовика XIV, несмотря на неудачи, оправились и даже перешли в наступление. На севере маршал Виллар наносил поражение за поражением герцогу Мальборо и осуществил удачный поход в Германию. Герцог Вандомский смог удержать до весны Италию, правда, с апреля по сентябрь его преследовали неудачи. Людовик XIV отозвал его и перебросил на защиту тех земель, которые еще остались от Нидерландов. Но после отъезда герцога из Италии Франция потеряла Миланскую провинцию, Пьемонт и Савойю. В сентябре пришли тревожные новости из Турина, где принц Евгений Савойский разбил войска герцога Орлеанского, племянника короля. Потом один за другим пали такие опорные пункты французской армии, как Мантуя, Модена, Касале, Кивассо.

Следующие два года армии противников сражались с переменным успехом, но к зиме 1709 года Франция подошла с отчаянным военным положением, пустой казной и желанием мира на любых условиях. В историю страны она вошла как «грозная зима» – из-за очередного неурожая, катастрофического голода и лютых морозов. По свидетельствам современников, с 5 января по 2 февраля того года от холода «только в одном Париже умерло двадцать четыре тысячи человек». Жизнь столицы замерла. Не лучше было и в провинциях, а вскоре и все королевство перешло на режим чрезвычайной ситуации. По приказу короля были введены меры, которые помогали преодолеть в стране голод и связанную с ним волну бунтов, грабежей и мародерства. В их числе было перераспределение запасов зерна в городах и селах в пользу тех местностей, которые особенно пострадали от неурожая, ужесточение борьбы со спекулянтами, устройство сети приютов и домов призрения для бедняков, введение строгого режима экономии, в том числе и при дворе. Людовик XIV, как это уже было в 1689 году, вновь отослал на монетный двор свой золотой сервиз, тарелки, блюда и окладные венцы. Он призвал духовенство и придворных последовать своему примеру, и те также несли свою серебряную посуду и украшения, чтобы оказать помощь голодающим.

Чтобы помочь накормить народ, военно-морской флот занялся доставкой зерна из других стран. Все эти усилия, а также урожай 1710 года наконец помогли победить голод. А вот одержать победу в войне, похоже, было уже невозможно. Оставалось лишь надеяться на скорейшее заключение мира.

Переговоры о мире Людовик XIV доверил министру иностранных дел маркизу де Торси, который слыл талантливым дипломатом и переговорщиком. За три недели, которые тот провел за столом переговоров в Гааге, карта Европы была перекроена много раз. В результате долгих дебатов было выработано сорок пунктов, названных «гаагскими прелиминарными условиями». Большинство из них были унизительными для Франции. Самым оскорбительным для Людовика XIV стало требование признать эрцгерцога Карла королем Испании. Ему давалось два месяца на то, чтобы Филипп Анжуйский покинул трон, а французские войска были отозваны с полей сражения. Кроме того, Франция должна была отдать Кельн, Страсбург, Ландау и Брейзак, сохранить в Нижнем Эльзасе свои права только на «префектуру Десяти городов», ликвидировать все укрепления Дюнкерка и согласиться на торговый договор, выгодный Англии. А еще Людовика XIV обязывали признать королеву Анну, дочь Якова II Стюарта, и протестантское наследование в Англии. В обмен Франция получала лишь перемирие… на два месяца. Торси, уполномоченный вести переговоры от имени короля, знал одно – Франции нужен мир. Но он также хорошо знал предел уступкам, на которые был готов пойти король. И когда коалицианты потребовали, чтобы любящий дед лишил владений ни в чем не повинного внука, Торси отказался дать согласие на это.

Доведенный до крайней степени унижения такими условиями, Людовик XIV решил обратиться к своему народу с письмом-воззванием. В нем, в частности, говорилось: «Чтобы установить этот мир, я уже принял условия, которые прямо противоположны безопасности моих приграничных провинций, но чем больше я выказывал сговорчивости и желания рассеять подозрения моих врагов, которые делают вид, что сохраняют эти подозрения по отношению ко мне, моей силе и моим замыслам, тем больше они предъявляли требований… Хотя я разделяю все то горе, которое война принесла моим подданным, проявившим такую верность, и хотя я показал всей Европе, что я искренне желал бы дать мир моим подданным, я убежден, что они сами воспротивились бы получить этот мир на тех условиях, которые в равной мере противоречат справедливости и чести французской нации». Заканчивалось это письмо призывом добиваться мира новыми усилиями. И французы повсеместно откликнулись на призыв короля. Они сумели мобилизовать свои силы и за три месяца изменить положение на полях сражений в пользу своей страны.

По приказу короля командующим большой фландрской армией был назначен Вилл ар. Эти силы должны были остановить вражеское вторжение на территорию Франции. Маршал хотя и отличался неуемным тщеславием, но был храбр, блестяще умел вести наступление и увлекать за собой людей. Прибыв к войскам, он в первую очередь накормил солдат, а затем сделал все, чтобы поднять их моральный дух. И уже 7 августа 1709 года они одержали победу на Каталонском фронте, а 26 августа – при Румерштейне. Затем последовал еще ряд победных сражений, в результате которых французы овладели Бриансеном и Жероной. Но самой знаменитой стала битва при Мальплаке, которая состоялась 11 сентября. В ней приняла участие вся французская военная элита: старые полки Пьемонта, Наварры и Пикардии, французская и швейцарская гвардии и кавалерия королевского дома. В результате сражения потери армии коалиции составили более 20 тысяч человек, что вдвое превышало потери армий Виллара. За удачно проведенную кампанию 1709 года Людовик XIV по достоинству вознаградил маршала, присвоив ему титул пэра.

Еще большее значение имела битва 10 декабря 1710 года при Вильявисьосе. Блистательную победу в ней одержали полки герцога Вандомского. Впоследствии он писал об этом событии в своей реляции: «Никогда не было для армии короля более удачного сражения, чем сражение при Вильявисьосе, которое принесло полную победу; эта огромная армия, которая дошла до Мадрида и создавала угрозу оккупации для всей Испании, теперь полностью разбита». Это поражение лишило эрцгерцога Карла последней надежды на испанский престол. А в апреле следующего года после смерти своего старшего брата Иосифа I он стал его преемником на Австрийским престоле. В этой ситуации, не желая объединения под его началом двух монархий, теперь уже английские дипломаты стремились к заключению мира с Францией.

1712 год также ознаменовался для Франции серьезными военными и дипломатическими успехами. Благодаря таланту флотоводца Жана Батиста Дюкасса она одержала несколько значительных побед на море. Сам Людовик XIV в тандеме с маркизом де Торси, в котором гибкость дипломата удачно сочеталась с твердостью характера, продолжал вести тайные переговоры с представителями Анны. В результате между ними был подписан договор о перемирии, который лишил принца Евгения Савойского поддержки Англии. Теперь дело оставалось за окончательным, решительным сражением.

Людовику XIV первому пришла в голову мысль атаковать Денен. Но Виллар осуществил этот замысел, не дожидаясь его приказа. Его кавалерия шла в атаку, как на парад, а сам он несся впереди в накидке их буйволовой кожи, «приносящей счастье». Войска принца Евгения, потерпев сокрушительное поражение, вынуждены были снять осаду Ландреси и уклониться от дальнейшей битвы. Победа 24 июля 1712 года под Дененом позволила стабилизировать обстановку на севере Франции. После этого армия короля взяла Маршьенн, Сент-Аман, Дуэ, Ле-Кенуа и Бушен. Этот успех способствовал подписанию мирных договоров с Голландией и Англией. Теперь первым условием в них стал отказ Филиппа V от права на корону Франции. В свою очередь герцоги Орлеанский и Беррийский отказались от своих прав на Испанское наследство. Это был компромиссный мир, более благоприятный для Франции, чем предлагавшийся ранее. Но в результате его принятия в 1713 году в Утрехте королевство и многое потеряло: Дюнкерк был объявлен нейтральным городом, Франция отказалась от Турне, Менена, Ипра и Сен-Венана. Теперь ей на долгий срок пришлось забыть о возможности как можно дальше отодвинуть границы королевства на север и восток от Парижа.

Но даже после заключения Утрехтского мира проведение военных действий продолжалось по настоянию эрцгерцога Карла. Однако удача в очередной раз отвернулась от Евгения Савойского, и Виллар поочередно овладел Шпейером, Вормсом, Кайзерслаутерном, Ландау и Фрейбургом. Взятие последнего сыграло важную роль: его обменяли на Страсбург, который остался за Францией. 6 мая 1714 года был подписан договор в Рамштадте, по которому Карл VI отказался от претензий на Испанское наследство, получив взамен Нидерланды, Милан, Неаполь, Тоскану и Сардинию. Оба договора, по мнению известного историка Фридриха Масона, стали шедевром де Торси и лебединой песней стареющего Людовика XIV.

В целом войны составили чуть меньше половины 54-летнего срока правления Людовика XIV, так что назвать это правление тихим и мирным вряд ли можно. Войны стоили жизни 500 тысячам французов, но дали королевству 10 новых провинций и сделали из него настоящую империю. Такого результата не смог добиться не только ни один предшественник «короля-солнца», но и его ближайшие потомки. Для сравнения стоит сказать, что войны и революции первой империи унесли около 1,5 миллиона солдат, а границы Франции при этом не изменились. Недаром великий император и непревзойденный полководец Наполеон Бонапарт, оценивая годы правления своего далекого предшественника, отмечал: «Людовик XIV был великим королем: это он возвел Францию в ранг первых наций в Европе, это он впервые имел 400 тысяч человек под ружьем и 100 кораблей на море, он присоединил к Франции Франш-Конте, Руссильон, Фландрию, он посадил одного из своих детей на трон Испании… Какой король со времен Карла Великого может сравниться с Людовиком во всех отношениях?» Однако сам Людовик XIV в преддверии своей смерти произнес такие слова: «Я слишком любил войну». Видимо, на смертном одре он сожалел о тех потерях, к которым привела страну его внешняя политика.

Как людовик XIV стал «Королем-солнце»

В «Королевском триумфе» – памфлете, написанном по случаю возвращения 18 августа 1649 года десятилетнего Людовика XIV в Париж, – о юном монархе было написано: «Это яркое светило, лучезарное солнце, это день без ночи, это центр круга, откуда расстилаются лучи». Это был первый случай, когда Людовика XIV сравнивали с солнцем.

С 12-летнего возраста король танцевал в так называемых балетах театра Пале-Рояль, которые представлялись во время карнавалов. В те времена карнавалы были не просто праздниками, а своеобразными действами «перевернутого мира», в котором король мог на несколько часов стать шутом, артистом, фигляром. Впрочем, точно также и шут мог предстать в роли короля. Юному Людовику поручались в карнавальных балетах две роли: Восходящего солнца (1653 г.) и Аполлона – солнечного бога (1654 г.). Те же партии он исполнял позже и в придворных балетах.

А в 23 года монарх сам сделал своей эмблемой солнечное светило. Сначала он использовал ее во время «грандиозного и красивого конного турнира», который проходил во дворце Тюильри в 1662 году во время так называемой Карусели – празднично-карнавальной кавалькады. На ней Людовик XIV предстал перед народом в роли римского императора с огромным щитом в форме солнца, который означал, что солнце защищает короля и вместе с ним и всю Францию. В связи с этим историк балета Ф. Боссан писал: «Именно на Большой Карусели 1662 года в некотором роде родился «король-солнце». Имя ему дали не политика и не победы его армий, но конный балет».

По словам Людовика XIV, солнечная эмблема «должна была символизировать в какой-то мере обязанности короля» и постоянно побуждать его к их выполнению. В своих «Мемуарах» он обосновывал этот выбор так: «За основу выбирается солнце, которое по правилам эмблематики считается самым благородным и по совокупности присущих ему признаков уникальным светилом, оно сияет ярким светом, передает его другим небесным светилам, образующим как бы его двор, распределяет свой свет равно и справедливо по разным частям земли; творит добро повсюду, порождая беспрестанно жизнь, радость, движение; бесконечно перемещается, двигаясь плавно и спокойно по своей постоянной и неизменной орбите, от которой никогда не отклоняется и никогда не отклонится, – является, безусловно, самым живым и прекрасным подобием великого монарха. Те, кто наблюдали, как я достаточно легко управляю, не чувствуя себя в затруднительном положении из-за множества забот, падающих на долю короля, уговорили меня включить в центр эмблемы земной шар – державы и написать “Nec pluribus impar”[2]; считая, что мило польстили амбициям молодого монарха; что раз я один в состоянии справиться с таким количеством дел, то смог бы даже управлять другими империями, как Солнце имело бы и другие миры, если бы они подпадали под его лучи».