Приходить в себя после хорошего удара намного сложнее и дольше, чем отключаться. Темнеет в глазах — и никаких мирских забот. Холодная земля или теплая, дождь или солнце — все едино. Другое дело приходить в себя: непрекращающа яся тупая боль в затылке, багровые круги перед глазами, мокрая трава под ребрами. Одно утешает — жив душа к праотцам не отправилась, где ответ за грехи земные держать придется.

Валяясь под откосом в неуклюжей позе, человек уже не тешит себя надеждой, что в одурманенной голове замаячит хоть какая-то здравая идея. А про отлетающую в небеса душу и вовсе забыл, как только до его ушей донеслось отвратительное нытье полицейской сирены. Отвратительное до колик в животе и такое земное, что любого ангела спугнет. Попытка встать и унести ноги не увенчалась успехом. Все, что ему удалось — это перевернуться на спину. На фоне синего неба раздувались огненные круги, налитые свинцом конечности и не думали подчиняться приказам мозга.

Где-то над головой завизжали тормоза. Яркие пучки фар осветили кустарник. Испуганная стая ворон сорвалась с насиженного места и оглушительно взметнулась вверх.

Последние свидетели, и те разбежались.

Теперь хлопали дверцы машин, черные силуэты, скользя по траве, спускались вниз. Фонари рыскали по земле, как ищейки. Сегодня им повезет, они найдут то, что ищут.

Холодный луч света замер буквально в двух шагах. Он давно перестал удивляться, пугаться, взд рагивать и суетиться; оттого вид выхваченного из тьмы, распростертого на траве неподвижного тела придал ему сил. Хотя и с большим трудом, но удалось приподняться на локтях и сесть. Боль в затылке не унималась, руки дрожали, непослушные ноги словно вросли в землю. Сильный фонарь слепил глаза.

— Погаси. Еще насмотришься, — он едва узнал собственный голос. Скорее это был даже не голос, а какой-то мерзкий хрип.

Луч обшарил его одежду и вернулся на исходную точку. Теперь только шелохнешься — и в тебя тут же выпустят всю обойму или припишут «сопротивление властям при аресте». Чьи-то сильные руки подхватили его и подняли на ноги. Глаза охотника и его добычи встрет ились. Человек не знал, что выражал его собственный взгляд, но встречный ничего хорошего не предвещал. Зажатого словно в тисках, его обшарили с ног до головы, вывернули все карманы и опустошили их почище пылесоса.

— Где-то я уже видел этого малого, — пробасил тип в полицейском плаще. От него пахнуло дешевым джином. Нет ничего хуже, чем оторвать копа от выпивки среди ночи.

— Не карман, а ювелирная лавка, лейтенант, — раздался голос того, кто так старательно их выпотрошил.

— Веди его к машине, — сухо приказал лейтенант и перевел фонарь в сторону. Луч сразу же уткнулся в белое лицо с запекшейся струйкой крови у синих, искаженных гримасой, губ. Окаменевшие мышцы превратили это лицо в трагикомическую театральную маску.

Арестованного выволокли на шоссе. Его «форд» и белый «кадиллак» стояли на том же месте, но теперь к ним добавилось еще три машины — патрульные. Коп с сержантскими нашивками открыл заднюю дверцу одной из них и впихнул еле держащегося на ногах человека на заднее сиденье. Заваруха с трупом удавкой затянется на его шее. Найти выход из подобной передряги практически невозможно. Он знал это.

Сидя на корточках, лейтенант осматривал покойника, словно филателист редкую марку.

— Парня необходимо отправить в морг и вызвать нашего специалиста. Мне нужно знать точное время смерти.

— Пуля пробила его грудь часа полтора назад. Это без вскрытия ясно. Кровь на рубашке еще не высохла, — заключил полицейский, стоящий рядом. Лейтенант пропустил его слова мимо ушей.

— Одет прилично. Деньжата водились у покойничка, продолжал рассуждать второй полицейский.

— Однако карманы пусты, Окнор.

— Самой собой. Все перекочевало в карманы убийцы. — Окнор тряхнул пластиковым пакетом с изъятыми у арестованного вещами, забыв на мгновение, что его главной задачей было освещать фонарем тело убитого.

— Убийство с целью ограбления? Чушь.

— Почему?

— Убил, ограбил, смылся — вот твоя схема. А наш герой почему-то решил дождаться нас и прилег вздремнуть рядом с трупом. К чему бы это?

— Я лишь фиксирую факты. Мы приехали на место преступления и нашли труп. Рядом сидел парень с кобурой под мышкой. Револьвер, правда, исчез.

— Куда, как ты думаешь?

— Ищем.

С полдюжины блюстителей закона ерзали по откосу на четвереньках и прощупывали буквально каждую травинку. Хрустели ветки, мелькали острые лучи фонарей доносились обрывки фраз, состоящих в основном из ругательств.

— Что ты еще причисляешь к фактам?

— Побрякушки, изъятые у подозреваемого. Вот первое доказательство. Два бумажника, два портсигара, две связки ключей, две…

— Остановись на бумажниках.

— Один шикарный, из змеиной кожи. Пачка банкнот, несколько ресторанных счетов… «Колорадо», «Магистр», «Синяя птица». Не дешевые забегаловки. Несколько визитных карточек. Питер Харвей. Редактор газеты «Голос». Орган Республиканской партии. Так, теперь в торой бумажник. Свиная кожа, изрядно потертый, две десятки водительские права на имя Дэна Элжера и несколько визиток. Читаю: 27-61 Кинг-Роуд, Лос-Анджелес, Калифорния, Дэн Элжер, Частное сыскное агентство.

— Теперь я его вспомнил. Итак, частная ищейка в роли убийцы-грабителя. Гениальная версия, Окнор. О'кей, пойдем потолкуем с парнем.

Одни поднялись по откосу к шоссе и подошли к патрульной машине, возле которой стоял сержант с зажатым в руке револьвером. Лейтенант сел за руль, обернулся назад захлопнул за собой дверцу машины и остался один на один с подозреваемым.

— Я лейтенант Твитт из управления криминальной полиции. Зачитывать тебе твои права не стану, ты не новичок. Решай сам: поговорим сейчас или в управлении.

— Сказать-то мне нечего. Очевидная подставка.

— Для тебя очевидная, а как быть с протоколом? Элжер? Так?

— Да. Дэн Элжер. Частный детектив.

— Я не видел лицензии в твоем бумажнике.

— В конторе, висит на стене в рамочке.

— Ясное дело. На подлинник кисти какого-нибудь выдающегося мастера еще не наработал. Рассказывай.

— Парня, которого пришили, я не знаю…

— Это понятно… а вещи подбросили. Давай не будем зря терять время.

— Голова не варит. Кто-то спутал ее с бейсбольным мячом.

— Твердость черепа — одна из привилегий сыщика. Если ты этого не знал, то шел бы в зеленщики.

— Стоящая мысль.

— Обсудим ее позже.

— Около трех ночи меня разбудил телефон. Звонивший назвался Питером Харвеем и сказал, что ему срочно нужна охрана. Я хотел послать его подальше, но он уговорил меня оторвать задницу от кровати. Триста долларов за три часа работы. Его следовало проводить до границы. Когда я спросил, где он находится, Харвей назвал адрес вот этой бензоколонки, — Элжер кивнул в сторону будки с освещенными окнами, ярдах в ста от того места, где стояли обе машины. — Он добавил, что ждет меня в белом «кадиллаке» и дал на доро гу час. Я проверил по справочнику и нашел в нем Питера Харвея. Перед выходом я позвонил ему по телефону. Никто не ответил. Особых подозрений звонок Харвея у меня не вызвал, ко мне и раньше обращались с подобными просьбами. Работа пустяковая, а доход хоро ший. Около четырех я прибыл на место. Его машина стояла там, где стоит. Я тормознул рядом, вышел, но в «кадиллаке» никого не обнаружил. Возможно, Харвей отправился к заправке позвонить или…

Короче говоря, не успел я сделать и пяти шагов, как услышал во зню под откосом. В спешке я не прихватил с собой фонарь, но револьвер всегда при мне. Я взвел курок и начал спускаться вниз. Луна еще ярко светила. Одно мне удалось заметить — парень в тот момент был еще жив. Вероятнее всего, он был связан, а рот заклеен пластырем.

Утверждать не берусь. Но я допустил грубую ошибку, сосредоточив все свое внимание на одной точке — на человеке в траве, и потому пропустил удар. Били сзади по голове. Похоже на мешок с песком. Ни ссадины, ни крови. Работали профессионалы. Бол ьше мне добавить нечего. Меня вырубили.

— А потом из твоей пушки ухлопали Харвея и смылись. Складно получается. Свидетели, алиби — что у тебя есть для защиты?

— Я одинок, как полярный волк. Самый удобный клиент для подставки. Второго такого трудно найти.

— Ты раньше встречался с убитым?

— Нет. Он редактор «Голоса», а здесь за милю несет политикой. Не мой профиль.

К машине подошел человек в штатском. Твитт приоткрыл окно.

— Ну что там, Барри?

— Нашли пушку. Тридцать восьмой калибр. В барабане не хватает двух патронов. Тех, что застряли в покойничке. Из ствола несет гарью на расстоянии.

Барри подал лейтенанту пакет с оружием.

— И еще. Вот этот конверт был приклеен к ноге убитого клейкой лентой. Почти у самого колена.

Следом за револьвером в окошке появился плотный пакет. Твитт не глядя бросил вещи на сиденье рядом с собой.

— Разберемся. Пройди к бензоколонке и посмотри что там. Подозрительно тихо, а свет во всех окнах.

— О'кей, шеф.

Когда полицейский отошел, лейтенант вернулся к допросу, похожему больше на приятельскую беседу.

— Делай выводы сам, Элжср. Допустим, я поверю, что тебя превратили в козла отпущения. Но вряд ли того же мнения станет придерживаться большое жюри. А если к этому добавить, что капитан Караден на дух не выносит частных сыщиков, то ты здорово влип. И это с твоим-то опытом!

— Я бы нашел этих головорезов, лейтенант.

— Сидя в камере? Сработано чисто. Ребята ушлые, сачком для бабочек их не накроешь. А шеф наш нетерпелив. Затевать расследование, когда есть чистый кандидат с безупречными уликами? Не на того напал.

— Объяснять не надо.

— Что-то я о тебе уже слышал, Элжер.

— Пару раз обо мне писали. Чепуха все это.

— Писали-то не чепуху. Вроде как ты банду накрыл во Фриско. Ты же был офицером полиции?

— Меня списали по ранению. Давно это было.

Вновь к машине подошел полицейский. Твитт продолжал смотреть на Элжера, будто ждал от него решающих доводов, но Элжер молчал.

— Лейтенант, — обратился через окно полицейский, — мы осмотрели машину убитого. Там черт голову сломит. Сиденья порезаны, коврики вышвырнуты, обшивка оборвана.

— Нашли что-нибудь? — процедил Твитт, не сводя глаз с Элжера.

— Какой там… Э…шеф, Барри от бензоколонки подает сигналы.

Твитт обернулся. Возле открытой двери будки стоял Барри и размахивал руками. Лейтенант включил двигатель и резко сорвался с места. Через три секунды патрульная машина так же резко затормозила у колонки.

Твитт сунул пакет с револьвером в карман, затем взял конверт, повертел в руках и ухмыльнувшись, бросил на сиденье.

— Искали-то они в машине, а хитрец Харвей приклеил эту штуку к ноге. Умел человек предвидеть ситуацию.

Открыв дверцу, лейтенант выпрыгнул из машины и быстро зашагал к будке.

На секунду Элжер растерялся. Он остался один, никем не контролируемый. Двое полицейских удалялись, от патрульной их отделяло расстояние в пять — десять футов.

Твитт скрылся в будке, ключи болтались в зажигании. Даже больная голова в таких случаях соображ ает быстро: Элжер в долю секунды перемахнул через спинку сидения выжал стартер и вдавил педаль газа в пол. На что способна машина, он уже знал — Твитт продемонстрировал ему ее достоинства.

В окнах замелькали деревья. Гладкая магистраль убегала под колеса с бешеной скоростью. Однажды Элжеру приходилось участвовать в гонке. Как и сейчас, он уходил от преследования, как и сейчас, на карту была поставлена его жизнь и безопасность, но тогда, мн ого лет назад, вместо патрульной машины его нес на себе армейский «джип» и окружал его непроходимый филиппинский бамбук, а не пихтовый лес Калифорния, да и гнались за ним враги, а не свои ребята, на которых он не держал зла и уже конечно, не желал их г ибели.

До города тридцать миль, не меньше. Добраться без помех не получится, наверняка копы перекроют шоссе.

Миновав эстакаду, Элжер ударил по тормозам и свернул в сторону. Через минуту машина замерла под мостом; и почти сразу же над головой промчались преследователи нарушая предрассветную тишину воем сирен. Значит, до города придется добираться обходным путем. Он взял с сиденья конверт, сунул его в карман и выбрался из машины.

Первую милю он бежал, дальше шел быстрым шагом, а когда выдохся окончательно, присел под деревом у самой опушки. Сразу за скошенным полем виднелись белые строения фермы. Не позволяя себе расслабиться, он двинулся дальше. След он запутал и никто его не на гонит. Но что это меняет? Зная имя и внешность человека, найти его ничего не стоит, даже в таком громадном городе, как Лос-Анджелес. Ему негде скрыться, да и нет в этом необходимости.

Он вовсе не собирался вешать на себя ярлык убийцы и жить с этим дальше, даже если его не найдут. Мозги ему пока еще не вышибли. Короче, прежде чем предпринять какие-то действия, следует посоветоваться с Генри. Этот парень знает ответы на все вопросы.

Элжер направился к ферме. Там наверняка есть телефон. Полцарства за телефон!

Земляные черви, как называл Элжер фермеров, поднимались рано. Солнце еще только готовилось к восходу, в воздухе еще стояла влажная пыль тумана, а у них уже полным ходом шла работа. Элжер, как мог, привел свой костюм в порядок, поправил шляпу и решил, что его вид вполне пристоен.

Возле амбара возились двое — крепко сбитый пожилой мужчина в клетчатой рубашке и парень лет двадцати. Огненно-рыжий. Занятые погрузкой клеток с кроликами в крытый грузовик, они не заметили, как к ним приблизился непрошенный гость.

— Доброе утро.

Мужчины оглянулись. На лицах явственно читались удивление и настороженность.

— В город? — после долгой паузы спросил Элжер и расплылся в улыбке.

— Допустим, — сухо ответил старший.

— У меня машина сломалась. Хотел позвонить в гараж, вызвать подмогу.

— До шоссе пять миль. Похоже, вы на себе тащили машину. Как вас сюда занесло?

— Темно было. Плохо ориентируюсь. Искал телефон, — Элжер продолжал сверкать зубами, вовсю изображая простодушие.

Наступила тишина. Какое-то время мужчины молча мерили друг друга взглядом, а затем отец буркнул недовольным тоном:

— Отведи джентльмена к телефону. Парень поставил клетку на землю и кивнул гостю. Они прошли в дом — длинный одноэтажный сарай без перегородок. Одна огромная комната служила одновременно спальней, столовой, гостиной и кухней. Телефон висел возле входной д вери.

Элжер снял трубку и набрал нужный номер. Ждать пришлось долго. Трубку сняли после десятого гудка. Элжер подсчитывал. Чем больше гудков, тем злее хозяин, однако голос звучал мягко и приветливо.

— Слушаю вас!

— Генри?

— Кто это?

— Снежная Королева.

— Как я сразу не догадался! Кто может звонить среди ночи, как не ты. Ну? Опять влип в историю?

У Элжера сложилось впечатление, что Генри Фарб не спал, а ждал звонка, но другого, более важного. Сын фермера стоял в дверях, подпирая собой косяк. Судя по его деловому виду и сложенным на груди рукам, он не намеревался оставлять гостя наедине с телефоно м.

— Что ты молчишь, Дэн?

— Я сунул нос в одно дело. Погнался за длинным долларом, а от него за милю воняет политикой. Короче, нос мне прищемили. Копы сцапали меня с покойником в обнимку.

— Ты звонишь из полиции?

— Нет. Лейтенант Твитт сделал вид, что он разиня. Короче, парень дал мне шанс выпутаться из капкана.

— Уверен? Значит, ты смылся и этим подтвердил свою причастность к преступлению. У тебя голова есть?

— В полном смысле слова — нет. Но у меня не было другого выбора. Чистая подставка, не подкопаешься. Копы не стали бы раздувать эту историю. Караден изобразит ее как рядовую, а лучшего кандидата на звание убийцы не найдешь. Я — самый подходящий.

— Кого пришили?

— Питера Харвея, редактора «Голоса». Это имя говорит тебе что-нибудь?

— Да. — Фарб замолчал. По его длительному молчанию было ясно, что сообщение Элжера из разряда немаловажных.

Элжер ждал. Добавить к сказанному нечего, следующий ход Фарба.

— Сегодня утром этот человек должен был приехать ко мне.

— Но он просил сопроводить его до границы. На что я, собственно, и клюнул.

— Вряд ли Харвей нуждался в охране. У него не было ценностей. К тому же об этой поездке никто не знал.

— Не только знали, но и ждали. А по поводу ценностей, то при нем был конверт.

— Где же этот конверт теперь? В полиции?

— Нет, он у меня.

Немного помолчав, Фарб произнес:

— Пит Харвей вез этот конверт мне.

— Ну, так значит нет проблем. Я тебе его привезу, а ты подумай, как мне выбраться из западни.

— Будь осторожен. То, что в конверте, опас нее динамита. Полицейские — дети в сравнении с теми, кто хочет заполучить его. В семь тридцать я жду тебя в офисе.

Элжер повесил трубку. Парень продолжал стоять в.дверях.

— Так вам нужно в город?

— Я уже говорил об этом.

— В кузове за клетками найдется место. В кабине ехать не предлагаю, все равно откажетесь. Выезжаем через полчаса.

— Тебе бы, сынок, хорошую шляпу — и ты вылитый Джон Уэйн.

Главное, считал Элжер, возвысить человека в собственных глазах, тогда он на многое способен.

Настроение у Джуди было таким, что в нору в петлю лезть. В ее короткой жизни хороших дней было не так много, а если считать по пальцам, то одной руки хватит.

Сегодняшний день был черным среди плохих. Крис выставил ее на улицу. Она чувствовала — это должно было случиться, но не думала, что так быстро. Ее всю колотило от обиды и негодования: этот подонок приволок к себе новую подружку и объявил, что отныне та займет ее место. Уродина! И чем она его прельстила? Злые слезы готов ы были вот-вот брызнуть из глаз, и Джуди стоило немалого труда не разреветься вот здесь, при всем честном народе. Кафе открывалось в семь тридцать, оставалось пять минут топтаться возле дверей. Вместе с девушкой, лихорадочно мявшей сумочку, переброшенную через плечо, открытия кафе ожидали еще несколько человек.

Подумать только: еще месяц назад, она всегда в этот час спешила на работу к себе в больницу. Платили там прилично, хватало на оплату скромной квартирки и еще оставалось на мелочи. Этот мерзавец уговорил ее все бросить, увезу, мол, в Нью-Йорк к родителям, а она, дура, поверила всей это трепотне — уж очень хотелось, чтобы в конце концов и на ее улицу пришел праздник. Идиотка! Осталась теперь без работы, без жилья и без денег. Ну ничего, он еще услышит о Джуди Лайн!

— Прошу, мисс, заходите! — Зычный бас хозяина заставил девушку очнуться.

В уютный небольшой зал вошли посетители и устроились за столиками. Джуди подошла к стойке и села на табурет. Есть ей не хотелось, или она просто убедила себя в этом, зная, что денег хватит разве что на чашку кофе. Пока хозяин собирал заказы, она наблюдала за ним в висящее над стойкой зеркало, и когда очередь дошла до нее, коротко бросила:

— Кофе без сахара.

Ароматный дымящийся напиток появился перед ней через минуту. Отпивая его глотками, девушка разглядывала в зеркало улицу и думала, чем бы ей теперь заняться.

Город оживал, прохожих становилось все больше. Люди куда-то торопились, их лица казались озабочен ными. Тип за стойкой частенько поглядывал на Джуди, явно выражая ей сочувствие и понимание. Джуди упрямо стиснула зубы — она не выносила ничьей жалости. Быстро покончив с кофе, Джуди положила на стойку мелочь собираясь уйти.

— Сиди на месте, кукла.

Она повернула голову и увидела рядом с собой типа с потным лицом и бешеными глазами. Он придвинулся к ней так близко, что между ними не осталось просвета. Джуди попыталась встать, но тяжелая костлявая лапа легла на ее руку и прижала ее к стойке.

— Пусти, ублюдок! Марихуаны накурился?! Сейчас…

— Сейчас я тебя сожру вместе с костями, если ты будешь брыкаться.

Он смотрел на ее отражение в зеркале, не поворачивая головы. Джуди видела его глаза — с такими глазами люди готовы на все. С подобными типами опасно связываться.

Но почему-то ей показалось, что парень тоже кого-то боится.

— Что тебе надо? Денег у меня нет.

— Я сам предложу тебе деньги…

— Ошибся адресом.

— Молчи и слушай. На меня не смотри. У входа за столиком сидят двое, видишъ?

Девушка взглянула в зеркало. У входа действительно сидели два симпатичных парня, не спускавших глаз с ее соседа.

— Вижу. Украл у них бумажник?

— Заткнись и слушай. Положи свою сумку на стойку, открой и придвинь ко мне. Я положу в нее конверт. На конверте есть адрес. Если ты отнесешь этот конверт в нужное место, тебе заплатят сто долларов.

— Наркотики?

— Если не отнесешь, я тебя из-под земли достану и сожру по кусочкам.

Несмотря на его грозный вид, Джуди не испугалась. Любопытство взяло верх над страхом. К тому же она видела, что бармен внимательно наблюдает за ними, не забывая однако, усердно протирать стаканы. Не утруждая себя мыслями о последствиях предложенной парн ем сделки и найдя ее в чем-то даже забавной, девушка небрежно положила сумочку на стойку, приоткрыла ее и сдвинула влево. Парень незаметным, ловким движением извлек из бокового кармана конверт и бросил его в сумочку. Глядя в зеркало, Джуди убедилась, что двое у двер ей ничего не заметили. Тип с бешеными глазами взял со стойки бутылку пива, бросил доллар и встал. Рядом с ним на полу лежала большая кожаная сумка. Он медленно поднял ее и направился к выходу.

Девушка почувствовала какое-то странное напряжение, будто ее оставили стоять па канате, протянутом над пропастью. Долговязая тощая фигура в зеленом клетчатом костюме старомодного чудаковатого покроя двигалась медленно. Избавившись от конверта, странный п арень не торопился. Он чего-то выжидал. Сделав несколько шагов он остановился посреди зала, выпил из горлышка пиво, поставил пустую бутылку на столик и неожиданно рванулся к двери. Те двое вскочили со своих мест и бросились вслед за ним. Не прошло и дву х секунд, как раздались выстрелы. Три хлопка подряд заставили одних посетителей, пряча головы, броситься па пол, а других, как и Джуди поспешить на улицу. Девушка выбежала на тротуар и тут же буквально вросла в землю. К горлу подступил тошнота. Парень, передавший ей конверт, лежал на мостовой с размозженным черепом. Сумки при нем уже не было. Почти в ту же минуту Джуди заметила, как, набирая скорость, удаляется в сторону центра бежевый «паккард».

Кто-то осторожно взял ее за локоть От неожиданности девушка вздрогнула.

— Успокойтесь, мисс. Не стоит смотреть на это зрелище. Полиция разберется.

Рядом, дрожа всем телом, стоял хозяин кафе и протягивал Джуди оставленную ею в панике сумочку.

— Вот. Возьмите. Вам лучше уйти, и как можно скорее. Эти люди вернутся, как только поймут, что их обманули.

Девушка машинально взяла сумку и накинула на плечо. Игра, поначалу показавшаяся забавной, становилась опасной.

— Как же это он? — тихо прошептала она.

— Вам лучше о себе подумать. Ему уже не поможешь.

Он прижал ее локоть к своему и ввел в кафе. Джуди с трудом передвигала ноги и бар. мену приходилось буквально тащить ее за собой.

— Я выведу вас через кухню на соседнюю улицу. Там спокойней.

Джуди судорожно кивала головой, воспринимая лишь отдельные слова, и никак не могла связать их в логичное целое.

Они прошли через кухню, подсобку и вышли во дворик, заваленный мусором и ящиками.

— Идите в те ворота и сядьте на любой автобус. Любой, слышите?

— А как же он?!

— Черт! — не выдержал бармен. — Сваливай! Тебе говорят, катись! Бегом!

Секунду Джуди озиралась по сторонам, затем пулей бросилась к воротам и, не переводя дыхания, промчалась по улице, не притормаживая на перекрестках и чудом избежав столкновения с транспортом. В конце концов ей удалось-таки благополучно унести ноги и не по пасть в лапы тем двоим.

Офис Генри Фарба находился на четвертом этаже. Элжер некоторое время прохаживался вдоль улицы по противоположной стороне, наблюдая за домом. Ничего подозрительного он не заметил. Возле дома стояла единственная машина — белый «плимут» с откидным верхом и калифорнийскими номерами. Стрелки часов давно перевалили за восемь. Он опаздывал. И тем не менее, лишь убедившись, что непосредственной опасности нет, Элжср пересек улицу и вошел в подъезд.

Дорога в город заняла времени значительно больше, чем хотелось бы. Несколько раз грузовик останавливала полиция, но никто из копов, благодарение небу, не пожелал ворочать загаженные клетки с кроликами. Парнишка оказался на редкость проворным, сообразител ьным, вовсю стараясь подтвердить, хотя бы в глазах этого странного тина, свое сходство с Джоном Уэйном. Но времени на весь этот маскарад ушло предостаточно.

Элжер поднялся на четвертый этаж и распахнул дверь с бронзовой табличкой «Приемная адвоката Генри Фарба». Это был большой зал с огромными окнами в старинном стиле, с добротной резной дубовой мебелью и кожаными креслами. Стол секретарши пустовал. Посетите ля никто не встречал. Собственно, удивляться тут нечему. — Элжер не единственный клиент известного на всем тихоокеанском побережье мэтра. А, может, слишком рано для юной особы занимать свой стол и начинать долбить по клавиатуре пишущей машинки.

Элжер пересек приемную и взялся за бронзовую ручку двери кабинета, но она раскрылась сама и он нос к носу столкнулся с вышедшим ему навстречу человеком. Тот вежливо извинился и прикрыл за собой дверь.

— Вы к мистеру Фарбу?

— Да. Я Дэн Элжер, он ждет меня.

— Возможно. Вы, вероятно, опоздали. Мэтр сейчас занят, у него банкир, пришедший к господину Фарбу за срочной консультацией. Мистер Элжер, если время вам позволяет, подождите немного.

— А миссис Панч?

— Она стенографирует.

Улыбка не красила этого человека. Шрам у края верхней губы превращал ее в гримасу, похожу, на кривую ухмылку. В остальном господин со шрамом выглядел безупречно. Строгий костюм-тройка, шелковый галстук с булавкой из золота, черпая шляпа в руке и трость с тяжелым набалдашником из слоновой кости. Он напоминал англичанина с гравюры начала века: синие глаза спокойны, лицо чисто выбрито, черные с проседью волосы аккуратно уложены.

Элжер представил себе, как он выглядел со стороны — мятый, жеваный, небритый, вонючий и еще много всяких определений, которыми можно себя наградить, и этот франт.

— Я подожду, — ответил детектив и отошел к окну.

Другой бы заткнул себе нос и выскочил из конторы, сломя голову, а этот еще любезничает, — подумал он, разглядывая улицу. Хлопнула входная дверь. Элжер видел, как человек со шрамом вышел из подъезда, сел в белый «плимут» и уехал.

Минут через десять явился почтальон. Он оставил письма и Элжеру пришлось расписаться за секретаря. Затем заходил нетерпеливый тип, которому требовался адвокат.

Элжер и его не пропустил в святая святых. Тот фыркнул, выругался и ушел. Время шло, а Элжер пр одолжал ждать. Ничего другого ему не оставалось. Он понимал, что Фарб единственный человек, который способен ему помочь.

Шеф криминальной полиции капитан Караден тоже любил стоять у окна и разглядывать улицу. Это помогало ему осмысливать доклады подчиненных. Подчиненным же не нравилось объясняться со спиной. Они теряли возможность наблюдать реа кцию капитана и вовремя смягчать или усиливать интонацию.

Докладывал сержант Окнор. Он не видел лица хозяина кабинета, его двойного подбородка и широких залысин. И лишь редкие кивки огромной головы с седой шевелюрой помогали хоть как-то улавливать настроение шефа.

— Что еще?

Сержант пыжился. Лоб вспотел, ничего хорошего его доклад не предвещал. Зная нрав капитана, подчиненные обычно старались увильнуть от прямых ответов. Того и гляди — шарахнет пепельницей. А тут подвезло — без зазрения совести можно было все валить на Твитта.

— Мне кажется, сэр, лейтенант умышленно упустил этого парня. Я не верю в случайности, когда дело касается убийства.

— Что находилось в конверте, который вы нашли?

— Как положено по инструкции, мы передали его старшему бригады.

— Как зовут того парня?

— Питер Харвей.

— Убийцу, болван.

— Дэн Элжер. Я видел его раньше в управлении. Это частный сыщик.

— Что говорит заправщик с бензоколонки?

— Он ничего не помнит. Подъехала машина, он вышел и тут же получил хороший удар по черепу. До этого он видел, как подъехала машина убитого и остановилась в сотне ярдов от будки. Ничего больше он в темноте разглядеть не смог.

— Ну, а где же Твитт?

— Он вышел из машины на подступах к городу и начал организовывать оцепление. Угнанная патрульная машина в город не возвращалась. Как сквозь землю провалилась.

Но мне кажется, лейтенант специально тянет время и поэтому спихнул доклад на меня.

Капитан резко повернулся. Лицо его побагровело, на скулах заходили желваки. Окнор оцепенел.

— Что ты несешь, дубина! Мой заместитель подыгрывает убийце? Ты сдохнешь сержантом, идиот! Пошел вон! Как только Твитт появится, тут же его ко мне.

Окнор исчез быстрее, чем шеф закончил последнюю фразу.

Караден стукнул пухлым кулаком по ладони и, подойдя к столу, плюхнулся в кресло, задрав ноги на стол. От злости сводило челюсти. День начался неудачно. У него были намечены дела на утро, но как видно, придется весь день проторчать в управлении, а Караден не любил, когда нарушали его планы.

Карадену перевалило за пятьдесят, более чем двадцатипятилетняя служба в полиции наложила свою печать на его и без того невыносимый характер. Быть другим он не мог, да и не хотел. Он давно не верил в торжество закона, и борьба с преступностью имела для Ка радена значение сугубо внешнего атрибута его должности.

Единственное, что волновало шефа полиции, так это скорая пенсия и гарантии хорошо обеспеченной старости. А там, наверху, многих устраивала жизненная философия шефа городской полиции, сводящаяся к за ботам о собственном благополучии.