— Слишком тяжелая, — признал он наконец, обливаясь потом. — Даже оторвать ее от земли не могу.
— Можно скатить ее вниз, — предложила Каранисса. — Или я свезу ее туда колдовством. Но поднять ее я тоже не в состоянии.
— Если мы не можем ее сдвинуть, то никто не сможет, даже если и найдет, — заметил Тобас. — Так что мы идем в Двомор, берем людей, лошадей, фургоны и возвращаемся сюда.
— Похоже, ты прав, — кивнул Перен.
— Конечно, он прав! — воскликнула Каранисса. Она перестала тереть бедро и неловко встала.
— Все, на сегодня самолечение закончено! Слишком много энергии это отнимает, — и, окинув критическим взглядом свое залитое кровью платье, добавила:
— И почему я не захватила другой одежды?
— Мы прошли сквозь гобелен несколько неожиданно, если помнишь, — заметил Тобас.
— Помню. — Она погладила рукой подол, и кровь струйкой потекла вниз, оставляя ткань совершенно чистой.
— Как ты это делаешь? — изумился Перен.
— Колдовство, конечно. — Она даже не удостоила его взглядом.
— Погоди-ка, — остановил ее Тобас, увидев, как темная жидкость впитывается в землю. — Не переводи добро! Драконья кровь стоит кучу денег! Она нужна для половины заклинаний высшего порядка. Чародеи в Тельвене давали за нее золота в четверть ее веса, если вообще могли достать.
Каранисса взглянула на мужа и снова занялась платьем.
— Не глупи. В этой туше галлоны крови.
— К тому же, Тобас, ты ведь теперь богат! — добавил Перен. — Все, что тебе нужно, это дойти до Двомора и получить награду! Ты в одиночку убил дракона, своим единственным дурацким заклинанием!
— Верно! — присоединилась Каранисса. — Они должны тебе тысячу золотых!
— А ведь я и вправду убил дракона. — Тобас с изумлением воззрился на здоровенную голову. — Убил единственным известным мне заклинанием...
Он попытался отряхнуть куртку, но вся одежда была склизкая, мокрая и уже начала вонять.
— Ты ведь был со мной, Перен. И ты помог мне. Мы с Караниссой не оставим тебя в стороне. Ты сможешь жениться на принцессе, если захочешь, и занять место при дворе. А золото мы поделим.
— Спасибо, — от всего сердца поблагодарил Перен. — Несколько месяцев назад я бы отказался, потому что ровно ничего не сделал, но с тех пор я кое-что понял и больше не отказываюсь от того, что мне предлагают. Я выберу принцессу Тиниру, если не возражаешь, и возьму столько золота, сколько ты захочешь мне дать.
— Какую ты выберешь принцессу, мне все равно, — сообщил Тобас. — У меня уже есть жена, и больше мне не надо. А с золотом разберемся попозже. Я сейчас не в состоянии соображать. Может, возьмешь треть?
— Я возьму столько, сколько вы оба сочтете справедливым, — пожал плечами Перен.
— Спешите разделить деньги, которые еще не получили? — едко заметила Каранисса, пытаясь отчистить корсаж на спине. — Вы уверены, что этот так называемый король Двомора вообще заплатит?
— Ему придется, — уверенно сказал Тобас. — Он раструбил о награде всему Миру!
— Поживем — увидим, — буркнула колдунья. Ее скептицизм оказался заразительным. Некоторое время все трое сидели в мрачном молчании, размышляя о своем незавидном положении и возможном королевском вероломстве.
— Думаю, место при дворе он предоставит в любом случае. Ему, видимо, до зарезу нужно избавиться от принцесс, — нарушила наконец молчание колдунья. — Насколько я поняла, к браку сейчас стали относиться гораздо проще, и незамужние дочери для правителя крошечного королевства — лишняя обуза.
— Эльнер тоже так говорил, — отозвался Тобас. — Но мне не нужна принцесса. У меня есть ты.
— Я знаю. — В голосе Караниссы прозвучала самодовольная нотка. — Но ты можешь согласиться на должность. Ведь ты не собираешься провести остаток жизни в гобелене, живя за счет садов?
— Вообще-то, если мы приведем сады в порядок, я бы не возражал. Как только мы избавимся от оставшихся сприганов, в замке будет совсем неплохо.
— Я бы не отказался как-нибудь его увидеть, — заметил Перен.
— А мне показалось, что ты его испугался.
— Верно. Но тогда я не знал, что это такое.
— И то правда, — признался Тобас. В животе у него забурчало. — Интересно, а драконье мясо съедобное?
— Понятия не имею, — хмыкнул Перен. — Я, конечно, голоден, но даже пробовать эту гадость не буду.
— Вы что, собираетесь здесь всю ночь сидеть? — Каранисса стоя чистила сзади свою юбку. Тобас с удовольствием наблюдал за ее манипуляциями.
— Она права. — Перен поднялся. — Нам нужно хотя бы добраться до коттеджа и проверить, цел ли гобелен.
— И убраться от этой груды мяса, пока она не завоняла, — добавила Каранисса. — Есть у меня подозрение, что драконы быстро разлагаются.
Гобелен висел там же, где Тобас его оставил. Втроем они осторожно скатали полотно, чтобы случайно не коснуться волшебной поверхности, и расположились на ночлег:
Тобас с Караниссой в коттедже, а Перен тактично нашел себе пристанище вне дома, за пределами слышимости и видимости.
На следующий день они отдыхали. Колдунья чистила одежду, залечивала ушибы и царапины. Все трое по-прежнему чувствовали себя очень усталыми. Особенно Каранисса, которая слишком много сил потратила на колдовство.
Восьмого числа месяца Снегопадов они двинулись дальше. Перен и Тобас несли скатанный гобелен на плечах, и уже на следующий день утром перед ними предстала Твердыня Двомор.
Кто-то увидел их приближение, поэтому, когда троица подошла к воротам, на стенах уже собралась приличная толпа любопытных.
Решетка ворот была спущена и не поднялась, хотя они подошли к ней вплотную. Всем троим пришлось остановиться, и мужчины аккуратно положили гобелен на землю.
Один из стражников крикнул им что-то сверху на двоморском. Каранисса, которая внимательно прислушивалась, подняла голову:
— Этшарский! Говорите на этшарском!
Было слышно, как у стражника скрипят мозги, и чуть погодя он выдал с ужасным акцентом:
— Кто идет?
— Перен Белобрысый, колдунья Каранисса с Гор и великий чародей и драконобоец Тобас из Тельвена! — провозгласил Перен, стараясь выглядеть внушительно, несмотря на замызганные бриджи и обрывки куртки.
— А что... Что у вас за дело? — с трудом выговорил стражник.
— Мы пришли требовать награду, положенную нам за истребление дракона, — ответил Перен.
— Дракон? Убит? Правда? — Стражник не смог скрыть удивления.
На лице Тобаса расплылась улыбка, а Перен не смог ничего вымолвить.
— Да, правда! — ответила Каранисса и, вспомнив, что она колдунья, повторила это всей толпе на двоморском.
— Впустите нас! — потребовал Тобас, драматическим жестом воздев атамэ.
Наверху все еще медлили, и он не удержался. Левый рукав куртки стражника вспыхнул ярким пламенем.
Эффект получился впечатляющий. Толпа ахнула. А Тобас уже жалел о своем поступке. После нападения на стражника вряд ли можно рассчитывать на гостеприимство. К тому же он не хотел лишний раз использовать заклинание: запас серы подходил к концу.
Солдат сбил огонь и злобно уставился на чужаков.
— Открывай ворота! — резко потребовал Тобас, решив до конца придерживаться роли завоевателя. — Или следующей сгорит твоя борода!
Стражник еще несколько секунд смотрел на них и побежал выполнять приказание. Решетка со скрипом поднялась. Дюжина стражников выскочила навстречу пришельцам. Двое схватились было за гобелен, но Тобас с Переном отогнали их и сами понесли бесценный рулон.
Зайдя во двор, они снова опустили гобелен на землю и молча встали в стороне, стараясь держаться независимо. А Каранисса оглядывалась по сторонам. «Ну и ну», — говорил ее взгляд, скользящий по стенам разваливающегося замка. По приказу командира стражи кто-то из царедворцев помчался докладывать о прибытии чужаков.
Ждать пришлось довольно долго, но троица спокойно стояла в плотном кольце любопытных и игнорировала любые вопросы. По-этшарски никто не говорил, а Каранисса не потрудилась применить колдовство, чтобы понять, о чем их спрашивают.
Через час проволочек появился стражник, которому Тобас поджег рукав, и на спотыкающемся этшарском велел следовать за ним. Вскоре они сидели за столом напротив Лорда Гофмейстера.
— Так, значит, вы заявляете, что поразили дракона, — безо всякого вступления спросил придворный.
— Заявляем, — спокойно ответил Тобас.
Гофмейстер покачал головой:
— Ну что ж, вы далеко не первые. Мы отправили на охоту семьдесят четыре самозваных драконобойца. У нас есть точные доказательства, что половина попросту дезертировала. Попользовавшись нашим гостеприимством, они покинули страну, даже не посмотрев на чудовище. Некоторые, честно пытавшиеся выполнить свои обязательства, были, несомненно, убиты. Еще нескольким совершенно случайно удалось уцелеть. Кажется, в числе последних были ваши бывшие компаньоны. Если я правильно помню, они сказали, что вы двое предпочли уйти на восток через горы. Однако все прочие, кроме вышеупомянутых, вернулись, заявляя, что убили чудовище. Но всех их уличили во лжи. Один даже приволок нам голову дракона. Очень маленькую и не очень свежую. То есть, совершенно очевидно, не ту! А теперь являетесь вы, безо всяких доказательств, не рассказываете никаких подробностей, притаскиваете какой-то таинственный сверток и ждете, что вас тут же провозгласят героями. Очень жаль, но сначала вы должны представить нам доказательства.
— С удовольствием, — ответил слегка утомленный тирадой придворного Тобас, — если вы дадите нам людей, лошадей и фургоны, чтобы перетащить сюда останки дракона. Мы не смогли поднять даже голову, после того как сняли ее с плеч чудовища. А его кровь вы и сейчас видите на нас.
— О! — изумился Гофмейстер. — Так, значит, вы действительно кого-то убили? И оставили останки без присмотра?
— Совершенно верно. У нас просто не было выбора. Туша лежит примерно в полутора днях пути отсюда. Любой из нас вам покажет.
Двоморец резко выпрямился и окинул всех троих пристальным взглядом.
— Какой величины дракон? И какого цвета?
— Сине-зеленый и примерно... ты как полагаешь, Перен? Футов шестьдесят длиной?
— Примерно так.
— А как вы его убили?
— Магией.
Заметив недовольство Гофмейстера, Перен добавил:
— Магией огня. Мой компаньон, великий чародей Тобас из Тельвена, разорвал ему глотку в клочья одним-единственным заклинанием.
— Простите мне мою недоверчивость, — ответил Гофмейстер, вновь становясь любезным, — но где же вы пропадали все это время? Вы ведь отбыли более трех месяцев назад.
— У нас были другие дела, — пожал плечами Тобас, указав на Караниссу и лежащий у стены гобелен.
— Послушайте, — заговорил Перен самым убедительным тоном, — мы не рассчитываем, что вы расплатитесь с нами немедленно. Дайте несколько фургонов, и я покажу вашим людям, где лежат останки дракона. Тобас с Караниссой останутся в Двоморе как гаранты моего хорошего поведения.
— Не знаю, не знаю, — потер подбородок Гофмейстер. — Может, вы хотите заманить моих людей в ловушку.
— Ну, так вооружите их! Если бы я задумал предательство, разве мои товарищи остались бы у вас в заложниках?
Тонкие длинные губы придворного расползлись в иронической усмешке.
— Думаю, нет, если им известно об этом. Ладно, посмотрим, действительно ли вы совершили то, о чем говорите. Однако помните: если вы задумали какую-нибудь хитрость, то в прошлый раз вы видели не весь замок! Для троих здесь вполне достаточно темниц.
— Ваши темницы нас не интересуют! Мы хотим получить то, что принадлежит нам по праву! — заявил Перен, поднимаясь.
Глава 31
В их распоряжение были предоставлены апартаменты на втором этаже замка, рядом с покоями принцесс. Крошечная гостиная, маленькая спальня, ранее, по-видимому, предназначенная для слуги, и большая элегантная комната с роскошной кроватью. С отбытием нескольких десятков драконобойцев количество свободных комнат в Твердыне Двомор значительно прибавилось. К тому же их, как гостей, возможно завоевавших право на руку принцесс, разместили гораздо лучше, чем раньше.
Перен провел в замке только одну ночь и отбыл в горы во главе каравана фургонов с солдатами, рабочими и любопытствующими гражданами, чтобы доставить в Двомор доказательства гибели дракона. Тобас с Караниссой проследили за отбытием альбиноса из окна, а потом заперлись в своей великолепной спальне, чтобы отпраздновать возвращение в лоно цивилизации на свой манер. Апартаменты в Двоморе гораздо больше подходили для медового месяца, чем палатка или разрушенный коттедж.
Неопределенный статус молодоженов абсолютно не интересовал, они были рады, что их наконец оставили в покое, и трое суток в замке пролетели незаметно. Однако наступила четвертая ночь, караван не возвращался, и Тобас с Караниссой начали немного беспокоиться. На следующий день Перен так и не появился, и все обитатели замка, от короля Дернета до горничных, начали смотреть на них с возрастающим недоверием. Стоило одному из них выйти во двор, как тут же появлялась бдительная стража. Было совершенно очевидно, что покинуть замок им не позволят. С ними никто не заговаривал. Тобас видел, как Лорд Гофмейстер быстро увел принцессу Алоррию, которая собиралась подойти к чужеземному чародею.
Насколько Тобас успел разглядеть, Алоррия была в ярости. То ли принцесса считала его самозванцем, то ли хотела высказаться по поводу того, что он женился на другой, он не понял.
В эту ночь Тобас и Каранисса долго лежали без сна на своей огромной кровати. Медленно текли часы, в замке стояла тишина, и молодожены постепенно успокоились.
После прибытия в Двомор Тобас с Караниссой повесили гобелен в своей спальне. По взаимному молчаливому согласию они хотели, чтобы гобелен висел, хотя никто не собирался воспользоваться им немедленно. Тобас тщательно прикрыл гобелен ковром, который висел на стене еще до их приезда, дабы избежать лишних вопросов слуг и, что наиболее важно, предотвратить случайный проход сквозь портал кого-нибудь постороннего. И вот теперь чародей вылез из постели, откинул ковер, и они оба смотрели на изображение.
— Знаешь, я, кажется, по нему скучаю, — заметила Каранисса после длительного молчания.
— А мне не кажется. Я действительно скучаю. — ответил Тобас. — Там все принадлежало только нам, и не было никаких гофмейстеров, королей, принцесс и крестьян, которые пялятся на меня каждый раз, когда я выхожу из покоев. И слуги делали то, что им прикажут, держа свое мнение при себе. Даже Надоеда не показывал, будто выполнять мои приказания — ниже его достоинства. Если бы я здесь лучше ориентировался и меня знали на кухне, я бы предпочел обойтись и вовсе без местных слуг.
— Да все здесь относятся к нам с подозрением! Похоже, они боятся, что мы тут к чему-то прицеливаемся. Как будто у них есть что украсть!
— Знаю. Замок на гобелене гораздо уютнее и изящнее, чем когда-либо был Двомор.
— Там было так одиноко до твоего прихода, — шепнула Каранисса, еще теснее прижимаясь к нему под простынями.
— А я никогда не чувствовал себя там одиноким, — ответил Тобас, обнимая ее за плечи. — Ты всегда была там рядом со мной.
— Думаешь, нам следует вернуться?
— Не знаю. Если захотим. Действуют оба портала.
— Но выйти оттуда мы можем только в горах. А сейчас почти зима, в любой день может пойти снег.
— Нам все равно придется туда вернуться. Рано или поздно. Единственное место, которое мне могут предложить при дворе, — это должность чародея. А для этого мне понадобится Книга Заклинаний и запасы Деритона. Вряд ли я смогу найти в двоморском замке волос нерожденного младенца и сушеные крылья летучей мыши.
— Может, я просто трушу, боюсь жить во внешнем Мире? — горько улыбнулась Каранисса.
— Нет, нет! — с жаром возразил Тобас. — Ты прожила в полном одиночестве четыреста лет! Какая же ты трусиха?
Она приникла к нему, уткнулась носом в плечо и замерла. Тобас крепче прижал ее к себе. Улыбнувшись, Каранисса задумчиво произнесла:
— А знаешь, если мы вернемся, то самое большее через пару месяцев мне захочется выйти обратно, чтобы снова увидеть солнце, луны и звезды. И других людей.
— Ну, конечно. И мне захочется. Ничего плохого в этом нет. Никто не может просидеть взаперти всю жизнь.
— А ведь это и вправду наш дом, верно? — В тоне Караниссы звучала странная тоска.
— Ну, конечно! Ты прожила там столько времени! Конечно, это твой дом!
— Да, но ты-то прожил там совсем недолго!
— Другого дома у меня нет, — пожал плечами Тобас. — Из того дома, где я вырос, меня выкинули, второй я сам сжег. А в замке была ты. Мой дом везде, где ты.
— Прекрати мне льстить! — слегка ткнула она его локтем. — Я серьезно!
— И я серьезно!
— Нет, в самом деле, Тобас, может, нам следует встать сейчас и пройти сквозь портал?
— Ты спрашиваешь у меня совета? Это ведь тебе у нас несколько столетий. А мне всего восемнадцать лет, — хмыкнул Тобас и, прежде чем она успела возразить, быстро добавил:
— Мы не должны этого делать. Это будет нечестно по отношению к Перену. К тому же двоморцам это вряд ли понравится. Они могут не принять нас, когда мы вернемся. К тому же — деньги. Винные погреба пусты. Нет ни эля, ни ушки, ни фиг, ни гранатов. Кое-что из магических запасов Деритона кончилось, что-то пришло в негодность. Конечно, если не привередничать, в замке полно еды, но если мы захотим разнообразия, понадобятся либо деньги, либо волшебство. А если у нас появятся дети, то вряд ли мы захотим, чтобы они росли там в одиночестве.
— О детях я как-то не подумала...
— Ты не хочешь детей?
— Я правда никогда об этом не думала.
— А следовало бы, — улыбнулся Тобас. — Если мы и дальше будем продолжать в том же духе, то они могут появиться довольно скоро.
— Ну что ж! — хихикнула она, и Тобас на мгновение стиснул ее покрепче.
— Значит, нам ни в коем случае не следует запираться в гобелене.
— Ты прав, — вздохнула Каранисса. — К тому же я хочу посмотреть Мир. — Она помолчала, затем с беспокойством спросила: — Он ведь не весь такой, как Двомор?
— Ага! Так вот что тебя беспокоит! Нет, он не похож на Двомор. Честно говоря, это самое паршивое место, которое я когда-либо видел. Думаю, тебе понравится Этшар Пряностей, и песчаные берега Тельвена... — Он замолчал.
— В чем дело?
— Я как раз вспомнил — я не могу остаться в гобелене! Мне нужно отдать долг — новую лодку — и извиниться. И, между прочим, я обещал Перену наложить проклятия на ограбивших его людей, если он захочет.
— Значит, так тому и быть. Придется учиться жить в этом Мире. Мы возьмем деньги, ты займешь должность при местном дворе, и будем путешествовать. Отправимся в Этшар и Тельвен, купим новую лодку, а когда захотим исчезнуть — пройдем сквозь гобелен.
— Для этого нам придется хорошенько проработать маршрут от упавшего замка. Или мне придется научиться летать. — Тобас помолчал. — Думаю, у меня получится. У Деритона есть несколько не очень сложных заклинаний по левитации.
— Похоже, это будет весело — слетать вниз с гор!
— О, я чуть не забыл: все равно нам каждый раз придется немного топать — возле замка чары не действуют.
— А ты не можешь что-нибудь с этим сделать?
— По правде говоря, я вообще не знаю, в чем там дело. Хотя для этого места можно найти применение. — Немного подумав, Тобас сказал: — Мы могли бы, например, построить у подножия горы деревню для людей, над которыми висит проклятие. Там магия действовать не будет. Конечно, им придется остаться в этой деревне навечно, а мы могли бы получать приличные деньги за сведения, где это место находится. Тогда в нашем распоряжении будет целая деревня, и не надо будет за каждой мелочью бегать в Двомор...
— Не пойдет, — покачала головой колдунья. — Рано или поздно кто-нибудь залезет в летающий замок и нарушит что-нибудь в потайной комнате, и мы не сможем выйти.
— Ты права, — немедленно согласился Тобас. — Придется хорошенько подумать. Я даже защитных заклятий не могу там наложить, потому что они действовать не будут. — Он вздохнул. — Ладно, я всего лишь высказал идею. Может быть, со временем я смогу выткать другой гобелен, и мы все же создадим там колонию для проклятых.
— Ты обязательно сделаешь другой гобелен, — уверенно заявила Каранисса. — Это не должно быть так уж сложно. Если Дерри смог, то и ты сможешь.
— На это могут уйти годы. — напомнил Тобас. — Что ж, у меня впереди вечность, и, говорят, любовь колдуньи сохраняет мужчине молодость, кроме того, у тебя есть заклятие Вечной молодости в Книге Дерри. Со временем ты освоишь его, и тогда у нас обоих будет впереди вечность. — Каранисса приподнялась и крепко поцеловала его.
Их прервал стук в дверь.
— В чем дело? — крикнул Тобас, удивленный столь поздним визитом.
— Вернулся ваш товарищ, милорд чародей, — раздался голос говорящего на этшарском слуги.
— Давно пора! — Каранисса быстро скатилась с кровати, Тобас следом, и оба начали лихорадочно одеваться, хватая первые попавшиеся вещи.
Мгновение спустя колдунья и чародей бок о бок спустились в освещенный факелами двор, где толпа любопытных глазела на части драконьей туши, лежащие в длинной цепочке фургонов.
— Милорд Тобас!
Тобас обернулся и увидел Лорда Гофмейстера в смятой церемониальной одежде. Придворного явно только что выдернули из постели.
— Примите мои извинения, сударь. Вы действительно заслужили награду. Поэтому, несмотря на поздний час. Его Величество Король ждет вас в Зале Аудиенций, желая как можно скорее покончить с формальностями. Мы не хотели бы откладывать дальше и надеемся, что вы сделаете сейчас ваш выбор. Не будете ли вы любезны проследовать за мной?
Ухмыляясь во весь рот, Тобас последовал за Гофмейстером, ведя под руку Караниссу.
Перен уже ждал у дверей Зала Аудиенций.
— Простите, что так долго, — быстро проговорил он. — Но тащить тушу целиком было невозможно, а чтобы ее разрубить, потребовалось много времени. Они упорно желали притащить все. Собрали даже самые крохотные кусочки и подобрали каждую каплю крови. А на обратном пути через каждый час останавливались передохнуть! Половина пожелала остановиться и сегодня вечером, но мы были уже так близко, что я заставил их дойти до замка. Извините, что так поздно!
— Все в порядке. Мы ожидали чего-нибудь в этом роде и не очень волновались. К тому же мы с Караниссой всегда могли уйти в гобелен, если бы понадобилось срочно бежать.
Перен кивнул, не очень-то прислушиваясь к словам приятеля.
— А вам известно, что королевская семья требует останки дракона себе? — сообщил он, явно взволнованный. — Они заявили, что, раз мы работали на них, дракон — собственность Двомора. Нам не достанется ничего!
— Ну и ладно. С таким количеством золота нам... — начал Тобас.
— Ш-ш-ш! — шикнул Гофмейстер, поскольку двери Зала Аудиенций широко распахнулись.
Трое искателей приключений послушно замолчали и постарались должным образом соблюсти правила этикета, представ перед Его Величеством Дернетом Вторым, Королем Двомора и Законным Лордом Священного Королевства Древний Этшар. Тобас не без ехидства подумал, что последний титул — явно новое приобретение Его Величества.
Вошедшие тут же заметили, что, кроме маленькой группы заспанных советников, в зале находятся все незамужние дочери короля. Все пять принцесс стояли слева от трона, одетые в прелестные белые платья, хотя Тобас заметил несколько незавязаных шнуровок и незастегнутых пуговиц — девицы одевались в страшной спешке. Зеррея улыбалась, прикрывая рот рукой, у Алоррии пылали щеки, но остальные три разве что не спали стоя.
Слуги еще зажигали канделябры, когда король жестом велел троим чужестранцам прервать церемониальный поклон.
— Приветствую вас, — произнес он, когда они выпрямились. — Как Мы понимаем, вам троим действительно удалось поразить дракона.
— С божьей помощью, Ваше Величество, — ответил Тобас.
— Поздравляю, мой мальчик! — Король расцвел в широкой и чуть неискренней улыбке. — В таком случае, Мы полагаем, вы пришли за наградой.
— Да, Ваше Величество, я...
— Которую ты выбираешь? — Король указал на принцесс, не тратя времени на вступление. Тинира, не такая сонная, как старшие сестры, покраснела, Зеррея хихикнула, а Алоррия нервно облизнула губы.
Тобас, несколько смущенный таким обращением короля с собственными дочерьми, заикаясь, промямлил:
— Э-э-э... Ваше Величество... Я...
Но тут его перебил Перен.
— С позволения Вашего Величества, я прошу руки принцессы Тиниры. Мой товарищ, лорд Тобас, не высказал возражений по поводу моего выбора во время предыдущих обсуждений.
— Хорошо. — Улыбка короля неожиданно стала более искренней. — Тинира, подойди к своему суженому.
Принцесса, не поднимая глаз, подошла к Перену, который чинно взял ее за руку.
— На твоем месте, — заметил король как бы между прочим, — я бы выбрал Фалиссу, и мне очень жаль, что остальные из вашей команды вышли из борьбы. Но, что сделано, то сделано. Благославляю вас, Перен — тебя ведь Перен зовут? — благословляю вас, Перен и Тинира. А ты, чародей? Каков же твой выбор?
— Я уже женат, Ваше Величество, — смело заявил Тобас. — Колдунья Каранисса с Гор — моя жена и мой друг.
Дернет, разом перестав, улыбаться, некоторое время смотрел на него.
— Ну и что? — наконец произнес он.
Тобас помялся. Неужели король не понимает?
— Я хочу сказать, что не могу взять в жены ни одну из Ваших прекрасных дочерей. Я буду счастлив получить остальные обещанные награды, но...
— Ты не понимаешь, — оборвал его король. — Ты, совершенно очевидно, не понимаешь реального положения вещей. Ты ведь хочешь получить деньги, не так ли?
— Да, я... — начал Тобас.
— Тогда ты должен жениться на одной или нескольких моих дочерях, — снова оборвал его Дернет. — Единственной наградой за убийство дракона является рука принцессы. Золото и место при Нашем дворе — приданое. Ты не можешь получить приданого без невесты. Если бы Мы просто желали выплатить тысячу золотых за уничтожение дракона, думаешь, Мы действовали бы таким образом?
— Я думал...
— Конечно, нет! Это было бы глупой и пустой тратой денег. За половину этой суммы Мы могли бы вызвать профессионального драконобойца из Альдагмора или какого-нибудь могущественного волшебника из Этшара. Мы ни в коей мере не хотим умалять твоих возможностей, поскольку ты справился с задачей, но ты должен признать, что у тебя не было известной репутации. Нет, Мы хотели найти мужей Нашим дочерям, мужей, которые доказали бы в борьбе с чудовищем, что они достойны такой чести!
— Но... — Эльнер был совершенно прав! Тобас еще раз попытался запротестовать, и снова король оборвал его прежде, чем он успел произнести хотя бы два слова.
— Все пошло не так, как Мы планировали. Поскольку вас всего двое. Мы пообещали тысячу золотых любому, кто поразит дракона, и мы выполним Наше обещание, но черт бы Нас побрал, если мы отпустим тебя, не женив хотя бы на одной из Наших дочерей.
— Но я уже женат! — из последних сил чуть ли не простонал Тобас.
— Да какая разница?
Тобас не знал, что ответить. Закона или укоренившихся традиций, запрещавших полигамию, не существовало. В Тельвене Тобас знал мужчин, имевших двух жен, и даже слыхал о таких, у которых их было три. Единственным ограничением было требование, чтобы мужчина мог содержать свои семьи и достаточно большой дом.
Тобас понимал, что с приданым принцесс в замке Двомора эти ограничения его не касаются. Даже если он покинет Двомор, у них с Караниссой имелся замок, где можно разместить хоть целый гарем.
Но он не хотел второй жены. Тобас обдумал маленькую речь, в которой собирался вежливо отклонить столь высокую честь и предложить королю оставить золото себе. К конце концов с помощью Деритоновой магии он всегда сможет заработать себе на жизнь.
— Ваше Величество, я должен...
— Не дури! — Локоть Караниссы, ставший неожиданно очень острым, чувствительно уперся ему в бок. — Надо быть идиотом, чтобы отказываться от золота. Я не возражаю против второй жены! Я неревнива. Так что иди и бери любую.
Не веря собственным ушам, Тобас оглянулся на колдунью, которая твердо кивнула, затем поглядел на короля и нехотя произнес:
— Ваше Величество, я приношу свои глубочайшие извинения за задержку, но все Ваши дочери так прекрасны, что сделать выбор очень трудно.
— Ну, так забирай их всех! — беспечно махнул рукой король.
— Но, — быстро продолжил Тобас, прежде чем предложение короля примут всерьез, — коль уж я вынужден выбирать, я выбираю принцессу Алоррию.
— О Тобас! — радостно взвизгнула Алоррия, широко распахнув глаза, что должно было, по-видимому, означать высшее проявление восторга. Она с разбегу повисла у него на шее и радостно заболтала ногами.
Тинира обняла Перена гораздо более сдержанно, и Тобас от души позавидовал приятелю. На этом аудиенция завершилась. Проблемы с приданым подлежали разрешению лишь после свадьбы. Король тихо удалился через заднюю дверь, и через мгновение Лорд Гофмейстер уже обсуждал с Тобасом церемонию бракосочетания.
Глава 32
К двойной королевской свадьбе приурочили народные гуляния в честь победителей дракона, поэтому бракосочетание превратилось в грандиозное торжество, равного которому в Двоморе не было много лет. На церемонию было приглашено все население Двомора, которое составляло — Тобас даже сперва не поверил — чуть меньше восьми тысяч человек. Всю жизнь он слышал, что эти королевства именуют Малыми, но он совершенно не представлял, насколько действительно они малы. Он вспомнил бесконечные заполненные людьми улицы Этшара Пряностей и твердо решил, что ни за что не останется в Двоморе, независимо от желания принцессы.
Тобас припомнил, что когда-то хотел жить в Тельвене. Сама мысль об этом казалась ему сейчас странной. Конечно, он очень устал от постоянных скитаний, но местечка безнадежнее Двомора трудно было представить!
