Глава 8

Казармы у ворот замка находились в относительном порядке. Однако слово «чистые» к ним было неприменимо. Трещины в полу забивала многослойная грязь, в углах висела не истребленная при уборках паутина. Выбеленные стены украшали пятна. Некоторые, особенно вблизи пола, выглядели особенно неаппетитно.

В жизни Стеррену доводилось видеть и худшие помещения — его собственная комната на улице Баргин была немногим лучше.

В животе ощущалась приятная сытость, в голове немного плыло, и новоиспеченный военачальник решил не придираться к мелочам.

Из трапезной он направился прямо в казармы, чтобы покончить на сегодня со всеми делами. Стеррен напомнил себе, что главное — это взглянуть на людей, которыми ему придется командовать, а вовсе не критиковать сложившийся порядок.

И все же ему казалось, что уважающие себя солдаты должны содержать свое жилище в более пристойном виде.

Стеррен не стал заглядывать в солдатские мешки или под узкие кровати. Во-первых, он не имел представления, что там искать, а во-вторых, это представлялось ему вторжением в личную жизнь подчиненных. Он бросил взгляд на койки. Одно одеяло служило покрывалом, расстеленным без единой морщинки, второе, туго свернутое — подушкой. Стеррен не видел ничего, что заслуживало бы замечания.

Он проследовал в оружейную, где образцы орудий убийства стояли вдоль стен или были закреплены на многочисленных стеллажах. Стеррен подошел к одному из них и вытащил первый попавшийся меч. Клинок вышел с трудом, оставив на деревянных прорезях следы ржавчины. Скрытая в гнезде часть клинка совсем заржавела, а пересохшее кожаное покрытие рукоятки растрескалось в руке. Поднялся клуб серой пыли, и Стеррен чихнул.

Он услышал, как позади некоторые солдаты смущенно переминаются с ноги на ногу. Стеррен осторожно вернул меч на прежнее место.

Военачальник чувствовал, что следует сделать выговор, но не знал, к кому обратить свое гневное замечание. Более того, он едва вышел из юношеского возраста и не очень внушителен по габаритам. Все солдаты были значительно старше и крупнее его. Конечно, пост дает ему право бранить подчиненных, невзирая на их подавляющее превосходство в силе, Стеррен не нашел в себе мужества проверить теорию практикой

Позже, сказал себе военачальник, когда он немного осмотрится, надо будет предпринять что-то в этом отношении.

Несмотря на все оправдания, он немного стыдился своей трусости.

— Милорд, — раздался чей-то голос. — Для боевой подготовки мы пользуемся вон тем оружием. — Говорящий ткнул пальцем в сторону двери.

Стеррен извлек меч из указанного стеллажа. Совсем другое дело — никакой ржавчины, рукоятка мягкая, эластичная. Сам клинок, однако, изрядно затуплен.

Что ж, это все-таки учебное оружие. Он молча кивнул и вернул меч на место.

Как жалко, что он так мало знает о мечах. Юноша понятия не имел, что следует проверять. Ржавчина, однако, весьма дурной знак. Главнокомандующий повернулся лицом к солдатам. Н-да! Конечно, нельзя было ожидать, что все они окажутся горами мышц, как его личные телохранители Алдер и Догал, но такое... Строго говоря, все солдаты были несколько пузатыми и чересчур жирными. Мысленно Стеррен сравнил их с городскими стражниками Этшара.

Королевская армия Семмы существенно проигрывала по всем статьям. «Кучка мягкотелых переростков», — подумал юноша. Конечно, среди стражников тоже встречались толстяки, но они никогда не были мягкотелы. Несмотря на толщину, в них чувствовалась жесткость и решительность, необходимые для наведения порядка в самом большом, самом богатом и самом буйном городе Мира.

Алдер сказал, что Семма не воевала уже сорок лет. Остается надеяться, что в этом отношении ничего не изменится.

А если начнется сражение и ему придется стать во главе этих жалких вояк... Что же, Семма — не его отечество. Капитулировать никогда не поздно.

Надо только узнать, как в этих краях поступают с военнопленными.

Стеррен вернулся в казарму. Что такое? Этого он не заметил. Одну из коек двигали. Расстояние между ней и соседней кроватью вдвое превышало расстояние между всеми остальными. Пол на освобожденном пространстве был чище и светлее, чем в остальном помещении.

Стеррена одолело любопытство.

— Вот вы, — сказал он, обращаясь к одному из солдат, — отодвиньте-ка кровать от стены.

Солдат беспомощно оглянулся на товарищей, которые почему-то дружно отвели глаза.

— Ну живее! — скомандовал Стеррен, вспомнив, как леди Калира понукала лошадь.

Солдат медленно, словно надеясь на чудесное спасение, подвинул койку.

Пол у стены был аккуратно расчерчен мелом. Стеррен широко ухмыльнулся. Кто бы подумал, что у него и этих варваров найдется нечто общее.

— Три кости? — спросил он по-этшарски.

Все молча уставились на него. Стеррен исхитрился повторить это на семмате.

Один из солдат отрицательно покачал головой:

— Нет, двойной флэш.

Кто-то двинулся, чтобы заставить его замолчать, но было поздно. Повисла напряженная тишина.

— Какие ставки? — поинтересовался военачальник, знаком показав, что опасаться нечего. — Пасс объявляется после первого проигрыша или после второго?

Как хорошо, что Догал просветил его по поводу игровой терминологии во время путешествия!

Любимая игра. Вот чего не хватало ему, чтобы почувствовать себя здесь как дома.

Он получше узнает своих людей и заработает немного деньжат. Последнее будет очень кстати, если ему все-таки вздумается бежать.

Стеррен нащупал на поясе кошель и вытащил монету:

— Ставлю один сребреник.

Солдаты неуверенно переглянулись, послышалось чье-то осторожное покашливание. Наконец один решился:

— Но, милорд...

— Во время игры можете звать меня просто Стерреном.

— Хорошо, милорд... м-м-м... Стеррен. Мы обычно играем по медяку.

— Великолепно. Может, кто-нибудь разменять сребреник? И у кого кости?

Через мгновение Стеррен и три солдата уже делали ставки, бросая медные монеты в начерченные квадраты. Об инспекции было забыто.

Когда кости покатились по полу, в груди Стеррена разлилось знакомое тепло, однако на сей раз состояние полного единства с маленькими кубиками почему-то отсутствовало.

Он отнес это на счет незнакомого окружения и выбросил двойку, пропустив, таким образом, очередной бросок.

Было глубоко за полночь, когда Стеррен, прислушиваясь к печальному звону нескольких оставшихся в кошельке монет, устало вскарабкался в свою комнату на башне. Невезение преследовало его весь вечер.

Способности или магия, которые неизменно сопутствовали ему в тавернах Этшара, здесь на чужбине не действовали.

«Что со мной, — размышлял он, взбираясь по тускло освещенным ступеням. — Что случилось? Если так пойдет и дальше, от игры в кости придется отказаться».

Идея эта ужасала его.

Однако печальные мысли улетучились, когда он добрался до места и увидел у дверей стоящего на посту Алдера. Проходя по короткому коридору, Стеррен воскресил в памяти события прошедшего дня.

Бесспорно, денек выдался суетливым. Оставалось надеяться, что второго такого не будет.

Алдер распахнул дверь и вошел следом за военачальником. Пока Стеррен зевал, солдат зажег свечу и замер в ожидании новых распоряжений.

Глава 9

Стеррен потянулся, немного подумал и выставил Алдера из комнаты. Когда дверь за спиной солдата захлопнулась, он удостоверился, что легко сможет найти свои пожитки, и улегся на бескрайнюю кровать.

Суматошный день, аристократические родственники, азартная игра, неожиданно крупный проигрыш... Кровь сильно стучала у него в висках.

Сон не шел.

Стеррен все еще лежал, открыв глаза, когда в дверь еле слышно постучали.

— Что такое?

Дверь скрипнула, и в образовавшуюся щель просунулась голова Алдера.

— Один человек хочет вас видеть, — извиняющимся тоном произнес страж. — Говорит, по важному делу.

— В такой час?

— Он уже несколько раз приходил, но вас не было, — пояснил Алдер.

Справедливо, подумал Стеррен и сказал:

— Хорошо. Какого рода дело?

— Он не говорит. По-моему, речь идет о долгах вашего двоюродного деда.

— О долгах? — такое известие не вдохновляло. — Кто этот человек?

Поразмыслив немного, Алдер ответил:

— Я думаю, бродячий торговец. Продает всякую пустяковину. Не знаю его имени, но раньше я с ним встречался. Он действительно вел дела со старым военачальником.

— А чем он все-таки торгует?

— Да, разной мелочью, — пояснил Алдер.

Первым движением Стеррена было приказать солдату прогнать незваного посетителя прочь, но любопытство все же взяло верх. Интересно, какие дела вел его предшественник с бродячим торговцем пустяковиной? Почему торговец так настаивал на встрече, да еще в такое неурочное время?

— Впустите его.

Алдер нырнул в темноту и через секунду в комнату проскользнул другой человек. Дверь за ним бесшумно закрылась.

Пришелец был невысок, с черными, чуть тронутыми сединой волосами. Складки на лице и под подбородком свидетельствовали о том, что в последнее время он жил впроголодь. Грязная коричневая рубаха болталась на нем как на вешалке, еще более грязные серые штаны подпоясывала потрепанная веревка, его сапоги неожиданно хорошего покроя были основательно поношены и тоже заляпаны грязью. Однако когда мужчина приблизился, Стеррен заметил, что его тщательно расчесанные волосы блестят, а лицо и руки чисто вымыты.

Очутившись в комнате, гость тщательно проверил дверную защелку, затем повернулся и вежливо, но в то же время немного небрежно поклонился.

— Приветствую вас, лорд Стеррен, — сказал он. — Разрешите представиться. Лар сын Самбера, торгую всякой всячиной, а иногда приворотным зельем и даже ядами.

Прежде чем Стеррен успел что-то сказать, Лар продолжил:

— Думаю, вам очень хочется знать, что могло быть общего между мной и старым Стерреном и какой счет я пришел уладить. По правде говоря, дело не в расчетах. Товар, который я предлагаю, весьма особый. Ваш двоюродный дед был единственным моим покупателем.

Он замолчал, поглядывая на Стеррена. Его лицо оставалось на удивление неподвижным. Никаких эмоций.

Стеррен заинтересованно кивнул:

— Продолжайте.

— Но я вас совсем не знаю.

— Я тоже вас не знаю.

Лар медленно кивнул:

— Справедливо. Кроме того, у меня тоже нет выбора. — Торговец немного помялся и вдруг торопливо выпалил: — Я ваш главный шпион. Торгую информацией. Это — тайна, которую ваш дед тщательно оберегал. До настоящего времени никто в Семме не знал о моем существовании. Рассказав все это, я вручил вам свою жизнь, милорд.

Маска холодного безразличия на лице ночного гостя никак не вязалась со смыслом сказанных им слов. Его крайнее волнение выдала только эта торопливая скороговорка.

Стеррен потратил некоторое время на осмысление слова «шпион», затем улыбнулся и показал на кресло:

— Садитесь и расскажите поподробнее.

Выражение лица Лара не изменилось, однако Стеррен понял, что торговец пустяковиной испытал огромное облегчение.

Он и сам обрадовался, — приятно услышать, что его предшественник использовал шпионов, не полагаясь на своих офицеров и их людей.

Неожиданно в голову Стеррену пришла мысль, а что, если... ведь Лар много путешествует и торгует информацией.

— Вы говорите по-этшарски?

Лар, удивленный подобным вопросом, ответил не сразу:

— Немного. В основном я владею офкаритом, ксиналлионским, танорианским и Торговым наречием.

Стеррену никогда не доводилось слыхивать о танорианском языке, но сейчас это было не важно. Он выпалил несколько вопросов на родном этшарском.

Лару пришлось неоднократно просить Стеррена говорить помедленнее, несколько раз они переходили на семмат, иногда отчаянно жестикулировали, но тем не менее юноша мог общаться с главным шпионом так свободно, как он уже давно ни с кем не общался.

К сожалению, то, что поведал Лар, вызывало тревогу.

Офкар и Ксиналлион планировали совместное нападение на Семму.

Хотя Стеррен все время пытался убедить себя, что война маловероятна, услышанное сообщение не удивило его.

Намного удивительнее оказалось то, что предстоящее вторжение ни для кого не являлось тайной. Именно подозрения о планируемом нападении вынудили леди Калиру столь спешно отбыть в Этшар. Аристократы были уверены, что переживут войну, если заблаговременно обзаведутся военачальником.

Лар, однако, не ограничился заявлением о приближении войны. Он в деталях обрисовал ситуацию в королевстве и объяснил, почему кровь еще не пролилась.

Основная причина войны лежала на поверхности. Как Офкар, так и Ксиналлион хотели захватить земли и богатства Семмы. В течение трех веков эти два довольно сильных государства оставались заклятыми врагами и шесть раз воевали друг с другом. В первой войне Офкар сумел присоединить к себе Семму — бывшую провинцию Ксиналлиона, а во второй — Ксиналлион отвоевал ее обратно. Во время Третьей Офкаро-Ксиналлионской Войны, а именно в 5002 году, Семма под предводительством Тендела Великого восстала против жестокого ига Ксиналлиона и добилась независимости. Новое государство выступило на стороне Офкара, обеспечив его победу.

Пять лет спустя, когда умер Тендел, Офкар вторгся в Семму и сделал попытку ее аннексировать. Семма выжила, призвав на помощь Ксиналлион.

С тех пор политика Семмы заключалась, во-первых, в сбалансировании сил между Офкаром и Ксиналлионом путем заключения союза с тем из них, кто на данный момент оказывался слабее, и, во-вторых, в постоянном стравливании этих государств друг с другом. Сын и наследник Тендела Райел Упорный прекрасно понимал все преимущества такой политики, и лишь когда он постарел, ослаб и полностью потерял контроль над ситуацией, между Ксиналлионом и Семмой в 5026 году вспыхнула война. Его преемник Тендел II, известный под именем Тендел Кроткий, правил двадцать два года, не позволяя вышеупомянутому балансу сил нарушиться.

Ему наследовал Райел Глупый, правивший девять лет, шесть из которых он воевал с Офкаром. Война, естественно, была проиграна.

Его сын Фенвел I, именуемый также Фенвелом Жирным, преуспел гораздо больше. За двадцать один год его пребывания на троне не случилось ни одной войны.

Идея баланса сил начала постепенно размываться по мере того, как короли Семмы стали забывать о неустойчивости своего положения. Фенвел II, он же Фенвел Воитель, сражался с Офкаром семь лет. Надо сказать, что он победил — единственный раз Семме в одиночку удалось одолеть Офкар, но семь лет войны удовольствия никому не доставили. В народе до сих пор ходили истории об ужасах Третьей Семмо-Офкарской Войны.

Ослабленность Семмы привела к победе врага в Третьей Семмо-Ксиналлионской Войне во время правления Райела III. Он получил прозвище Райела Терпеливого, так как одиннадцать лет накапливал силы, ожидая подходящего момента, чтобы взять реванш. Четвертая Семмо-Ксиналлионская Война закончилась полной победой семманцев.

Не исключено, что эта победа была ошибкой, так как она проложила путь к грандиозному поражению Райела IV в Пятой Семмо-Ксиналлионской Войне в 5150 году. Только угроза Офкара выступить на стороне Семмы не позволила Ксиналлиону немедленно аннексировать королевство.

Райелу IV наследовал Райел V — Райел Красавчик, которому удалось договорным путем установить теперешние границы Семмы, воспользовавшись тем, что Шестая Семмо-Ксиналлионская Война совпала с Шестой Офкаро-Ксиналлионской.

Тендела III, сменившего на троне Красавчика, прозвали Тенделом Дипломатом за его удивительную способность сталкивать лбами Офкар и Ксиналлион. За свое двадцатичетырехлетнее правление он сумел отговориться от нескольких войн и восстановить против своих исторических врагов их ближайших соседей: Скайю, Танорию, Энмуринон, Калитон и даже крошечное королевство Нушасла, расположенное к северу от Ксиналлиона. Ни одно из этих государств не граничило с Семмой, но угроза войны на два фронта понравиться никому не могла. Офкар не желал ссориться с Энмуриноном и Скайей, а Ксиналлион предпочитал мир с Калитоном и Нушаслой. Портить отношения с Танорией было опасно всем.

Но Тендел Дипломат почил в 5199 году, и на трон взошел его сын Фенвел Третий.

Здесь Лар забормотал что-то невнятное о «кровосмешении» и «иных интересах», но Стеррен понял, что торговец считает короля законченным идиотом.

К счастью, Фенвелу Третьему продолжали служить люди, которые идиотами не были, и среди них Седьмой и Восьмой Военачальники Семмы. Отец и сын, занимая свои посты при дворе, использовали все средства — дипломатию, угрозы и даже шантаж — для того, чтобы сохранить мир.

Король Фенвел неимоверно осложнял их задачу, постоянно оскорбляя своих соседей. Когда принц Элкин из Офкара попросил руки принцессы Ашассы Младшей, Фенвел тут же выдал ее замуж за принца Табара из Калитона. Когда король Коринал II Ксиналлионский предложил заключить договор о торговых путях, Фенвел ничего не ответил и направил миссию в Офкар выяснить, не сделают ли там более выгодного предложения. Когда из Офкара тайно прибыл посланник, чтобы обсудить возможности войны с Ксиналлионом, Фенвел публично разгласил секрет. После того как Офкар выразил протест, а Ксиналлион, в свою очередь, предложил заключить союз, Фенвел отмахнулся от предложения как от глупой шутки.

И вот теперь впервые за триста лет Офкар и Ксиналлион образовали союз, направленный против Семмы. Фенвел Третий стал их общим врагом.

Со смертью Восьмого Военачальника вся сложная система взаимных договоров рухнула. Энмуринон, Калитон, Скайя, Танория и Нушасла отошли в сторону. Несмотря на многочисленные брачные союзы, связывающие эти Малые Королевства с Семмой, поддержки ждать было неоткуда — Фенвел каким-то образом исхитрился поссориться со всеми своими зарубежными родственниками.