Легенды Этшара (№3) - Военачальник поневоле

Юноша видел, как в небо из неоконченной башни поднялся ворлок. Черный плащ развевался у него за спиной наподобие гигантских крыльев. Бывший военачальник ждал, предвкушая, как ксиналлионская армия окажется сметенной с лица Мира.

Однако ничего не произошло. Вонд исчез, опустившись на землю за своим дворцом и, видимо, ожидая приближения противника.

Удивленный Стеррен бросился к лестнице. Он хотел своими глазами увидеть, что произойдет.

Но когда он, оседлав лошадь, подъехал к дворцу, все было кончено. Вонд стоял на только что возведенном посередине поля гранитном подиуме. Перед ним, принося присягу, выстроилась вся армия королевства Ксиналлион.

У подножия подиума валялись три свежих трупа. Еще одно тело лежало в грязи прямо перед первой шеренгой кланяющихся ксиналлионцев. Вернее, не тело, а его обгорелые останки.

— Приветствую вас, Стеррен, — сказал, увидев всадника, Вонд.

— Что случилось?

— Эти люди, как вы уже догадались, направлялись к замку Семмы, но я их остановил. Ничего плохого не сделал — просто остановил. Большинство из них не поняло ни единого слова из того, что я говорил. Но некоторые знали этшарский, и один заявил, что хочет вступить в переговоры. Думаю, моя цитадель произвела на них сильное впечатление. Итак, один из них — вот этот, — Вонд указал на труп в форме офицера, — заявил, что он военачальник королевства Ксиналлион. Вон тот, — ворлок показал на кланяющегося солдата, — служил ему переводчиком. Они сказали, что не хотят ссоры со мной (кстати, они называли меня чародеем, но я простил им эту чудовищную бестактность)... Так или иначе, военачальник сказал, что воюет с Семмой, а не со мной.

Стеррен понимающе кивнул:

— Я терпеливо объяснил, что покорил Семму и намерен покорить Ксиналлион. Я предоставил им возможность немедленно капитулировать. Но военачальник почему-то залился краской и поклялся, что никогда не капитулирует перед проклятым чародеем или любым другим магом. Тогда я предложил ему попытаться убить меня и посмотреть, что из этого выйдет. Он, естественно, попытался. Я честно позволил этому мерзавцу несколько раз ткнуть в меня мечом и затем устроил ему разрыв сердца.

Спокойный тон Вонда крайне огорчил Стеррена. Но ничем не выдав своих чувств, он спросил:

— А от чего умерли остальные?

— После смерти военачальника среди солдат произошла оживленная дискуссия на языке, который они называют, кажется, ксиналлионским. Затем вот этот, — он указал на второй труп, — попытался отвлечь мое внимание, а тот, — взмах руки в сторону последнего тела, — забежал сзади и стал тыкать в меня мечом. Пришлось отправить их за главнокомандующим. Пока я этим занимался, вон тот, — он показал на сожженные останки, — выстрелил в меня из лука. Он находился довольно далеко и для разнообразия я просто испепелил его. А затем через переводчика заявил, что все желающие могут принести мне присягу. Затем подъехали вы, и вот вся сцена перед вашими глазами. Думаю, несколько человек из задних шеренг сбежали, но меня это не волнует. — Он оглядел несколько сотен склоненных голов и закончил, улыбаясь:

— По-моему, я нашел себе дворцовую гвардию.

— Как вы намерены поступить с Ксиналлионом? — поинтересовался Стеррен.

— Думаю, мне придется слетать туда сегодня, устроить небольшое представление и убедить их сдаться. Я планировал приступить к созданию империи после завершения строительства, но ситуация изменилась, и это дело нельзя откладывать.

Вскоре после полудня того же дня Ксиналлион капитулировал. Король Коринал Второй отрекся от престола в пользу Великого Вонда, а королевство Ксиналлион превратилось во вторую провинцию Империи Вонда.

Первой Вонд считал Семму. Стеррен, который сопровождал ворлока, чтобы посмотреть, как будет проходить покорение Ксиналлиона, заметил, что Фенвел, по существу, еще не капитулировал.

— О нем я побеспокоюсь после того, как закончу дворец, — отмахнулся Вонд.

Два дня спустя ворлок захватил отряд офкарских солдат, тайно наблюдавших за его дворцом, и опять прервал строительство, чтобы добиться еще одной капитуляции. На сей раз все прошло не так гладко — непокорного короля Офкара Нерана Четвертого пришлось убить. Однако его наследник — принц Элкен — оказался сговорчивее: он немедленно прекратил сопротивление и добавил к Империи Вонда третью провинцию.

Ворлок вернулся домой и в тот же день закончил укладку черепицы на крыше.

Вечером во время ужина за верхним столом в замке Семмы Фенвел наконец решил бросить прямой вызов Стеррену:

— Так на чьей же ты стороне? Моей или ворлока?

— Я на стороне Семмы, — спокойно ответил молодой человек, откладывая вилку.

— Что это значит?

— Только то, что я сказал, Ваше Величество.

На самом деле он хотел сказать, что выступает за такое развитие событий, при котором ни людям, ни их собственности не будет причинено никакого вреда.

— Так кто же, по твоему мнению, нужен Семме — я или ворлок? — продолжал гнуть свое Фенвел.

— В данный момент, Ваше Величество, я могу сказать лишь одно: ссора с ворлоком означает верную смерть.

— Неподчинение мне тоже означает смерть, военачальник!

У Стеррена перехватило дыхание, но он быстро взял себя в руки:

— Вы не сделаете этого. Ваше Величество. Ворлок считает меня своим другом, и ему крайне не понравится, если вы убьете меня.

Поколебавшись, не зная стоит ли ему продолжать, и если стоит, то что можно сказать, юноша добавил:

— Могу лишь обещать, что правление Вонда окажется недолгим.

— О?.. — Фенвел внимательно взглянул на Стеррена. — Это почему же?

— Простите, Ваше Величество, но этого я сказать не могу. — Он показал на сидящих за столом придворных. — Если кто-то услышит и донесет Вонду, последствия будут самыми печальными. — Повинуясь внезапно нахлынувшему вдохновению, Стеррен сказал: — Может быть, вам стоит спросить об этом Аннару?

Фенвел машинально огляделся по сторонам и, не увидев чародейку (Динара и Эдерд обычно ели на кухне со слугами), сообразил, что девушка принадлежит к числу простолюдинов.

Король презрительно фыркнул и вернулся к своему жареному картофелю. Стеррен мирно закончил еду и незаметно выскользнул из замка.

Он миновал поселение, где на месте разрушенных домов зияли пустоты, и, выйдя в поле, внимательно вгляделся во дворец Вонда.

Большая из лун стояла высоко в небе, а меньшая нависала над далекими горами. В их неверном свете казалось, что белый мрамор сияет сам по себе. На фоне усыпанного звездами ночного неба четко вырисовывались все пять башен дворца — по одной в каждом углу; и последняя — самая высокая — в центральной части северо-западной стены. В некоторых окнах горел свет, но Стеррен знал, что большая часть здания еще пустует.

Вонд добился весьма впечатляющих результатов. Его дворец с гладкими высокими стенами, по крайней мере внешне, выглядел очень красивым, хотя и несколько зловещим сооружением. Поселение у замка Семмы стало гораздо чище и добротнее, чем раньше, — во всяком случае, его сохранившаяся часть. Семма, Офкар и Ксиналлион наконец объединились ценой всего семи жизней, начиная с того дня, когда Вонд неожиданно стал черпать силу из нового Источника в Лумете.

И все-таки Стеррен ощущал сильное беспокойство. Он знал, что долго так продолжаться не может. А если продолжится, то Вонд вряд ли останется таким же безвредным, каким он был до сих пор. Вообще-то Вонд ему нравился. Он напоминал Стеррену ребенка, получившего новую игрушку, или скорее целую комнату игрушек. Но, несмотря на симпатию, молодой человек решил сделать все возможное, чтобы отстранить Вонда от власти в Семме. Не ради придурковатого короля. Ворлок таил в себе скрытую опасность.

Что произойдет, если Гильдия чародеев решит сместить Вонда? Битва магических сил опустошит весь регион.

А что, если сюда явятся другие ворлоки, чтобы принять участие в управлении Империей? Среди них наверняка найдется тип с дурными наклонностями.

А Вонда в нужный момент может не оказаться на месте, чтобы остановить беснующегося ворлока.

Стеррен вздохнул и отправился к Цитадели, как теперь в отличие от замка Семмы называли дворец Вонда. Ворлок сказал, что будет рад ему в любое время. С другой стороны, поведение Фенвела говорило о том, что Стеррен перестал быть желанным гостем в замке.

Юноша ничего не рассказал ворлоку о разговоре с королем. Поэтому то, что на следующий день Вонд примчался в замок Семмы, разнес в щепы закрытые двери и потребовал от Фенвела формального отречения, было чистым совпадением.

Король тут же согласился, и Семма превратилась в Столичную Провинцию Империи Вонда.

Глава 31

К первому дню месяца Зеленой травы строительство Цитадели закончилось. Дворец был обустроен как изнутри, так и снаружи. Вонд проложил и замостил улицы будущего столичного города. Его новые придворные, рекрутированные из всех трех провинций, могли вести между собой несложные беседы по-этшарски и обучали этому языку других.

Стеррен из Семмы, бывший некогда Стерреном из Этшара, превратился в новоиспеченного лорда-канцлера Империи Вонда.

Услышав о выпавшей на его долю высокой чести, он спросил:

— Что такое — канцлер?

Ворлок пожал плечами:

— Все, что вам будет угодно. Главнокомандующий мне не нужен, поскольку я самостоятельно веду военные действия, а моей гвардией занимается бывший военачальник Офкара. Но мне хочется, чтобы вы были рядом со мной. Поэтому вам необходим титул. Канцлер — самый неопределенный из всего, что я мог изобрести. Наполните его содержанием по своему усмотрению.

Стеррен решил воздержаться от наполнения содержанием своего титула. Он понимал, что его основная обязанность оставаться человеком, с которым Вонд мог бы общаться на равных или почти на равных. Однако для упрочения своего положения он внушил всем, что является вторым лицом в Империи. Ворлок поддержал эту идею.

Несмотря на новый титул, он сохранил за собой комнату военачальника в башне замка Семмы. Кроме того, у него были апартаменты в Цитадели. Его солдаты — по крайней мере те из них, которые не перешли в Цитадель, — записавшись в дворцовую гвардию, превратились в гвардию канцлера.

Все три офицера Семмы по различным мотивам вышли в отставку. Капитан Арл представил свое прошение через два дня после того, как ураган, вызванный Вондом, разметал вражеские армии. Капитан попросился в отставку потому, что вверенные ему люди оказались не готовыми к сражению, и он, таким образом, не справился со своими обязанностями.

Капитан Шемдер вышел в отставку после отречения короля Фенвела, не желая служить суверену-чужеземцу.

И наконец, лорд Андурон вышел в отставку после того, как Стеррен согласился принять титул канцлера. Достойный офицер заявил, что перестал понимать, какое положение он занимает.

Стеррен назначил Догала и Алдера своими помощниками и произвел их в лейтенанты. Капитанам он замены не нашел, и их должности были ликвидированы.

Солдаты, по-видимому, спокойно восприняли как новый порядок, так и место, которое занял в нем Стеррен. Лица благородного происхождения вели себя совсем иначе. Встречаясь с ними в коридорах замка, он замечал ненавидящие взгляды. Сын Фенвела Дерет, переставший быть принцем, оплевал лучшую тунику бывшего военачальника. Ширрин, увидев его, постоянно разражалась слезами и убегала. Ниссита, как всегда, презрительно кривилась. Даже Лура проходила мимо Стеррена с опущенной головой. Однажды она не выдержала:

— Мне теперь полагается ненавидеть тебя. Правда, я не понимаю — почему.

Из каждого угла до Стеррена доносился нарочито громкий шепот. Слова «предатель», «варвар» и «трус» перемежались с бормотанием о «предках-плебеях» и «на три четверти этшарском происхождении». Аристократы одарили его званием «Жадное отродье торговца». Другим их любимым высказыванием было: «Кровь говорит сама за себя».

Стеррен не позволял себе принимать это близко к сердцу. Он выбрал свой путь и поворачивать не собирается.

Его беспокоили только слезы Ширрин, как-то незаметно превратившуюся в очень хорошенькую молодую девушку. Стеррен надеялся, что, если ему удастся побыть с ней наедине, он сможет объяснить ей, почему поддерживает ворлока.

Но возможности объясниться так и не представилось.

Стеррен частенько спрашивал себя, почему он до сих пор не в Этшаре. И каждый раз, когда этот вопрос возникал, молодой человек давал один и тот же ответ: он привез сюда Вонда и несет ответственность за все поступки ворлока.

Кроме того, юноше казалось, что он оказывает на мага сдерживающее влияние. Ведь у ворлока не было других друзей и конфидентов.

После того как он перестал быть военачальником Семмы, у него не осталось особых причин уезжать отсюда. Стеррену было страшно интересно, чем закончатся поистине исторические процессы, протекающие на самом краю Мира.

В самом замке Семмы жизнь, по существу, не претерпела никаких серьезных изменений. Некоторые аристократы, правда, уехали, но большая часть осталась, по-прежнему признавая власть Фенвела. Примерно четверть слуг поступили на службу в новый дворец, но единственным последствием этого явилось снижение перенаселенности.

Стеррен обратил внимание, что крестьяне перестали появляться в замке Семмы. Никто больше не платил налоги королю Фенвелу. Поэтому запасы замка не пополнялись — все поставки, как и налоги, шли теперь в Цитадель ворлока. Эти проблемы не касались Стеррена, он всегда был желанным гостем за столом Вонда. Но они не сулили ничего хорошего приближенным бывшего правителя.

Немногие наиболее предприимчивые аристократы уже догадались: в Империи Вонда благородное сословие обречено, и уехали. Теперь они «навещали» родственников в соседних королевствах или просто пустились в странствия на поиски удачи.

Оставшиеся, казалось, продолжали считать, что все каким-то образом само по себе утрясется. Но никто из этих людей не знал, каким образом это произойдет, и ничего не предпринимал, чтобы изменить порядок вещей.

Один Стеррен стремился повлиять на ход вещей (по меньшей мере слегка) и, не осмеливаясь признаться в своих намерениях, носил на себе клеймо предателя.

С другой стороны, он не был уверен, что не предает Семму, тайно работая против Вонда. Ведь все изменения пошли на пользу крестьянам. Вонд, контролируя погоду, добивался небывалой сбалансированности температуры воздуха. Дожди шли по мере необходимости и в основном ночью. Если день грозил стать чересчур холодным, облака рассеивались, когда солнце слишком пекло — нагонялись. В результате весенние полевые работы начались раньше обычного, и поля уже начинали зеленеть.

Вонд обещал, что дома в поселении будут восстановлены после того, как его дворец будет отстроен. Все крестьяне, с которыми говорил Стеррен, соглашаясь, что это было бы прекрасно, но не верили в обещания ворлока, так как привыкли к постоянным обманам со стороны правителей.

Последнее обстоятельство беспокоило Стеррена больше, чем ненависть низвергнутых аристократов. Он знал, что Вонд совершенно искренне хотел выполнить свои обещания и не столько из возвышенных соображений, сколько для того, чтобы укрепить свои собственные позиции. Ворлок прекрасно понимал, что правитель богатой страны обладает гораздо большей властью, чем суверен нищего государства.

Но Стеррен понимал, что ворлок, занявшись другими делами, может забыть о выполнении своих обещаний.

Из окна своей комнаты в башне Цитадели он смотрел на крыши лежащего под ним дворца и размышлял, что следует предпринять в первую очередь.

Стеррен подталкивал Вонда, чтобы тот строил свой роскошный дворец только с помощью магии. В результате даже ковры и шпалеры, сотканные вручную, заняли свои места на полу и стенах с помощью ворлокства. Стеррен постоянно побуждал Вонда использовать как можно больше Силы, и это было совсем не трудно. Ворлокство сходно с наркотиками. Чем больше Вонд пользовался своим искусством, тем сильнее хотелось ему пользоваться им еще и еще и во все возрастающих дозах.

Вонд почему-то оказался неспособным увидеть неизбежный результат своей деятельности.

Он оказался слишком увлечен своими новыми играми, чтобы понять — Зов неизбежно настигнет его и здесь, в Семме.

Стеррен смотрел вниз на Цитадель и размышлял, стоит ли предупреждать правителя. Теперь, когда дворец построен, Вонд мог перестать разбрасываться Силой направо и налево.

Это порождало фундаментальный вопрос: что делать?

Так или иначе, сказал себе Стеррен, сидя в этой комнате, о планах Вонда не узнать.

Лорд-канцлер направился к дверям.

Вначале он хотел спуститься в зал, где ворлок давал аудиенцию, но передумал и, миновав первый лестничный марш, прошел по коридору и постучал в первую дверь.

Дверь приоткрылась, и в образовавшейся щели появилась головка Аннары из Крукволла.

— Привет, — сказала Аннара.

— Привет, — ответил Стеррен. — Можно войти?

Аннара неуверенно оглянулась и после недолгого колебания широко распахнула дверь.

Стеррен не удивился, увидев Агора — Имперского Теурга, сидящего на кровати Аннары. Мужчины обменялись вежливыми приветствиями.

Усевшись в мягкое кресло, Стеррен оглянулся по сторонам, стараясь придумать, как лучше начать разговор.

Девушка поднесла канцлеру тарелку с орехами и он принялся за еду, слушая, как Агор на ужасном этшарском болтает о прекрасной погоде, которую обеспечивает ворлок.

Стеррен разглядывал комнату в поисках того, что могло бы повернуть разговор в желательное для него русло. На высокой полке он заметил какое-то сверкание.

Молодой человек напряг зрение.

Монета, серебряная монета, не замедляя скорости, вращалась на ребре.

— Что это? — спросил он, показывая на странный сребреник.

Оба мага посмотрели в указанном направлении, и Аннара ответила:

— Вращающаяся монета.

— И давно она вертится? — поинтересовался Стеррен.

— Три или четыре месяца, — ответила Аннара.

— Но вы здесь столько не живете! — воскликнул пораженный Стеррен.

— Я принесла ее с собой из замка.

— Как это вы ухитрились?

— С помощью картонки, складывающейся в коробку, — пояснила девушка.

— Но зачем?

— Это магия, — вмешался Агор.

— Я догадался, — ядовито заметил Стеррен. — Я хочу спросить, почему она вертится?

— Действует очень простое заклинание, — сказала Аннара. — Оно так и называется — заклинание Вращающейся монеты.

— И оно позволяет монете вращаться бесконечно? Но это же совершенно бессмысленно.

— Она не просто вращается, — была вынуждена признать чародейка. — Ее закрутил Эмнер. Монета будет вращаться, пока он жив. Если он заболеет или получит серьезную рану, вращение замедлится. Если его состояние ухудшится, монета начнет покачиваться. Когда он умрет, вращение остановится, монета упадет.

— Понимаю, — сказал Стеррен. — Значит, вы узнаете, если, например, его убьют бандиты по пути в Акаллу.

Аннара и Агор переглянулись.

— Меня беспокоят не бандиты, — сказала чародейка.

— Догадываюсь, — усмехнулся Стеррен.

Он помедлил и, решив, что лучшей возможности ему не представится, продолжил:

— Монета вращается три месяца, значит, уже связался с Гильдией чародеев.

— Да, — без промедления ответила Аннара.

— Предприняли они что-нибудь? Вступили в контакт с вами?

Несколько помедлив, Аннара спросила:

— Почему вас это интересует, милорд Стеррен?

— Просто любопытно, — ответил Стеррен.

— Простите меня, лорд-канцлер, но я не могу удовлетворить ваше любопытство.

Он почти ожидал именно такую реакцию.

— Аннара, — нарочито медленно произнес Стеррен, — я понимаю вашу осторожность, но поверьте, я не желаю причинить вам какие-либо неприятности.

— Простите, милорд канцлер, если я...

— Перестаньте меня так называть! — взорвался Стеррен. — Я не просил для себя этот идиотский титул! Я знаю — вы опасаетесь, что я шпион Вонда, но поверьте, ему не нужны никакие шпионы. Если бы он захотел что-то узнать, то без труда вытащил бы из вас нужные сведения с помощью пыток. — Он перевел дух и продолжил уже более спокойно: — Если вас интересует, на чьей я стороне, я вам отвечу: в данный момент ни на чьей. Я знаю, как уничтожить ворлока и как удержать его у власти подольше. Я пришел сюда, надеясь, что ваша информация поможет мне выбрать правильное решение. Я не могу силой заставить вас говорить, но поймите, если я лгу, то сюда так или иначе явится ворлок и найдет способ убедить вас признаться во всем.

Он замолчал, жалея, что вообще завел разговор на эту тему.

Аннара никак не могла решиться. Наконец она посмотрела Стеррену в глаза и произнесла:

— Хорошо, Стеррен. Я вам все расскажу. Я видела сны. Вы знаете, чародеи способны насылать сновидения. Так вот, в моих видениях я беседовала с коллегами.

— И что же предпринимает могущественная Гильдия чародеев?

— В настоящее время ничего. Они лишь следят за развитием ситуации и обрабатывают ворлоков, узнавших о новом Источнике, чтобы отвратить их от путешествия в Империю Вонда.

Стеррен понимающе кивнул:

— А я-то удивлялся, почему здесь еще не объявилось ни одного ворлока.

— Помните, во всех приглашениях Вонда подчеркивалось его превосходство? Ворлоки несклонны ходить в подчинении. Мне кажется, что даже без вмешательства моих товарищей, Вонд не привлек бы много сторонников.

— Весьма справедливо, — согласился Стеррен, пережевывая орехи и новость. — И все же, не планирует ли Гильдия чародеев более жестких мер?

— Нет, — ответила Аннара после некоторого колебания. — Мне, во всяком случае, они ничего об этом не сказали.

В этот момент Стеррену в голову пришла новая мысль, и он повернулся к Агору:

— А что думают по этому поводу боги?

— Боги предпочитают не вмешиваться в людские дела, — пожав плечами, ответил теург. — По крайней мере со времен Великой Войны.

— Еще один вопрос, и я ухожу, — сказал Стеррен, выслушав ответ Агора.

Он внимательно посмотрел на обоих магов и спросил:

— А как вы сами? Вы хотите устранения Вонда?

Аннара и Агор переглянулись.

— Не знаю, — ответила чародейка. — Правда, не знаю.

Глава 32

Через пять минут Стеррен уже выглядывал из-за занавеса в зале аудиенций Вонда. Ворлок тут же заметил его.

— А, канцлер Стеррен! — воскликнул он. — Входите! Входите!

Стеррен повиновался, вошел в зал и с любопытством огляделся вокруг.

Ему, естественно, приходилось и раньше видеть это помещение. Роскошные алые драпировки, мраморный пол с вычурным орнаментом и великолепным красным ковром посередине. Многокрасочные витражи-медальоны в каждом окне раскрашивали пол яркими цветами, а ограненные края стекол окружали эти жизнерадостные пятна россыпью маленьких радуг. Золотистые знамена свешивались из-под сводчатого мраморного потолка. Большинство оставалось пока пустыми, и лишь на трех красовались боевые знаки Семмы, Офкара и Ксиналлиона.

К возвышению из черного мрамора вели три тоже мраморные ступени: белая, черная и белая. Над самым центром возвышения в удобной позе и не очень высоко витал Вонд. Он еще не успел позаботиться о троне.

Все это было знакомо. Новой для Стеррена оказалась группа молодых женщин, столпившихся у подножия возвышения.

Канцлер насчитал двенадцать особ — молодых и необыкновенно привлекательных. Одни были одеты в простые крестьянские платья из домотканой материи, другие — в бархатные и шелковые наряды низвергнутой аристократии. Их лица выражали самые разные чувства, начиная от неуверенности и кончая откровенной враждебностью.

— Что здесь происходит? — спросил, нарушая общее молчание, Стеррен.

— Я набираю гарем, — ответил Вонд. Потрясенный этим ответом, канцлер с ужасом посмотрел на женщин.

— Я занимаюсь этим все последнее шестиночье, — пояснил ворлок. — Эти юные дамы имели счастье обратить на себя мое внимание, поэтому я перенес их сюда. — Он ухмыльнулся, по-волчьи обнажив зубы.

— Но они-то понимают, что творится? — спросил Стеррен, заметив недоумение и страх на лицах некоторых женщин.

— Я им объяснил.

— Можно мне с ними поговорить? — поинтересовался Стеррен.

— Чувствуйте себя как дома, — махнув рукой, добродушно бросил ворлок.

— Дорогие леди, — начал Стеррен на семмате. — Я — Стеррен, Девятый Военачальник Семмы. — Он не знал, как сказать «канцлер», и, кроме того, нелепый титул его раздражал. — Вы догадываетесь, почему оказались здесь?

В ответ раздался нестройный шум голосов; он поднял руку, требуя тишины.

Когда дамы успокоились, Стеррен указал на одну из них и спросил:

— Вот вы, кто вы такая?

Избранная им леди непонимающе захлопала глазами и пробормотала со странным акцентом:

— Ксиналлиони...

Стеррен повернулся к ее соседке:

— Вы говорите на семмате?

Последовал утвердительный кивок.

— Кто вы?

— Кирина Красивая. Дочь Кардига сына Трака и Рулуры Зеленоглазой.

Прозвище как нельзя лучше соответствовало девушке. Несмотря на простую крестьянскую одежду, она была прекраснее всех разодетых аристократок, которых Стеррен видел в Семме.

— Где вы живете? — спросил он.

— В поселении. — Кирина показала в сторону замка Семмы.

— Вы знаете, почему вы оказались здесь?

Она покачала головой, отчего по ее блестящим черным волосам прокатилась волна, а ноздрей Стеррена достиг тонкий запах духов.

— Нет, милорд.

— Как вы сюда попали?

Она неуверенно посмотрела на остальных женщин, явно не желая выступать их единственной представительницей. Однако никто не пожелал занять ее место, и после некоторого колебания девушка пояснила:

— Примерно час назад сильный ветер подхватил меня и принес сюда. Я оказалась в большой комнате, где все двери, кроме одной, были заперты, а у открытой стояли часовые. Там уже находилась одна женщина, а вскоре стали появляться и другие. Когда все собрались, стража пиками затолкала нас в этот зал, как овец.

Стеррен кивком выразил свое понимание.

— Перед вами Великий Вонд, — сказал он, указывая на ворлока. — Возможно, вы и сами догадались.

Женщины утвердительно закивали.

— Известно ли вам, что он правит этой страной?

Последовали новые кивки.

— Но он так же и мужчина. Он хочет выбрать женщин, которые... — Канцлер помолчал, выбирая слова поделикатнее... — которые... согласятся согреть его постель, — наконец нашелся он.

Лица некоторых женщин порозовели, а одна залилась яркой краской до корней волос.

Обернувшись к ворлоку, Стеррен заметил его скучающий взгляд.

— Стеррен, — сказал Вонд, — насколько я понял, вы объяснили им, с какой целью они оказались здесь.

Молодой человек утвердительно кивнул.

— Передайте им, что желающие могут уйти, но те, которые останутся и понравятся мне, будут щедро вознаграждены.

Стеррен, поколебавшись, перевел речь правителя на семмат как можно точнее.

Те семеро, которые его поняли, посмотрели друг на друга, явно взвешивая предложение. Кирина одарила ворлока долгим выразительным взглядом и направилась к выходу.

Вонд взмахнул рукой, и тяжелые двери широко распахнулись.

Другая, на сей раз аристократка, неуверенно последовала за Кириной.

Не понимавшая семмата пунцовая барышня, очевидно, догадалась о происходящем и буквально вылетела из зала.

За ней пошли некоторые другие. В результате в зале остались пять женщин. Они недобро поглядывали друг на друга.

Стеррен изумленно рассматривал будущих одалисок. Две из пяти были прекрасно одеты, ни одна не голодает... Почему же они согласились добровольно отправиться в рабство? Ведь сожительство в предложенной им форме было именно разновидностью рабства.

Может быть, они боялись мести правителя? Бесспорно, все пять заметно нервничали.

Впрочем, не исключено, что эти молодые особы совсем иначе расценивали ситуацию — ворлок был весьма привлекательным мужчиной, о магах рассказывали совершенно невероятные эротические истории, а самое главное, постель Вонда представлялась им легкой дорогой к власти и богатству. Если так, бедняжки жестоко заблуждались

Стеррен нашел все это достаточно отвратительным и, решив, что с него, пожалуй, хватит, начал поворачиваться к дверям.

— Стеррен, — остановил его Вонд, — вы мне понадобитесь в качестве переводчика.

Пришлось вернуться.

— Начнем с имен, — сказал ворлок, взмахнув рукой в сторону женщин.

Стеррен старался как мог. Три женщины говорили на семмате, одна на офкарите и одна на ксиналлионезе. Одна семманка знала несколько слов по-ксиналлионски, а ксиналлионка говорила по-офкарски. В результате ни одна не оказалась вне игры.

Жесты и выражение лиц служили дополнительным источником информации.

Примерно через полчаса Вонд предложил ксиналлионке прогуляться, Стеррен, облегченно вздохнув, сбежал, а один из дворцовых слуг, призванный магией Вонда, повел оставшуюся четверку в апартаменты, которые женщинам впредь предстояло делить между собой.

Стеррен вышел из главных ворот Цитадели и осмотрел округу.

С приходом весны земля зазеленела, крестьяне работали на полях, небеса сияли первозданной синевой, по которой проплывали облачка, похожие на одетых в белоснежные мантии чародеев.

Группа, состоящая примерно из дюжины человек, направлялась к воротам Цитадели. Четверо были в ярко-красных плащах гвардии Вонда, на остальных болтались жалкие лохмотья.

Стеррен с ужасом заметил, что люди в лохмотьях закованы в цепи.

— Эй! — закричал он. — Что происходит?

Гвардеец, идущий впереди, заметил его и поклонился:

— Рабы! Мы привели рабов!

— Зачем?

Солдат развел руками:

— Приказ Великого Вонда.

— Откуда эти люди? — продолжал допрос Стеррен.

Солдат не знал, что ответить. Его этшарский был весьма далек от совершенства.

— Мы идти Акалла, купить их и привести, — выдавал он наконец.

Стеррен отступил в сторону, пропуская отряд.

По крайней мере эти люди не были невинными крестьянами, закабаленными Вондом.

Вообще-то, подумал он, с точки зрения Вонда, иметь рабов просто необходимо, но сам он с такой точкой зрения легко примириться не мог. Большую часть жизни ему приходилось иметь дело с потенциальными рабами: бродягами, ворами, мошенниками. Все они были ему ближе, чем богачи, которые могли приобретать живой товар.