15.

День прибытия Куай-Гона наконец наступил. Оби-Ван получил сообщение и должен был встретить мастера прямо за городскими воротами.

Мальчик ощутил прилив радости, когда увидел высокую сильную фигуру мастера Джинна, идущего ему навстречу. Улыбка облегчения появилась на лице Кеноби.

Эта улыбка медленно сошла с губ Оби-Вана, когда он не увидел ответной радости. Конечно, на лице учителя не было улыбки. На лице его бывшего учителя. Разумеется, видеть перед собой бывшего падавана рыцарю-джедаю было горько.

Выражение на лице Куай-Гона смягчилось и стало нейтральным. Он кивнул Оби-Вану.

Ни привета, ни вопросов как дела. Ну, хорошо. Оби-Ван принял это как должное. Он же просил помощи, а не приятностей. Он кивнул в ответ.

Они вместе вошли в город.

Оби-Ван ждал Куай-Гона, чтобы поговорить с ним. Почему же он не говорит? Если б только он мог рассказать о том, что случилось, если бы Куай-Гон дал ему возможность объясниться…

Теперь он кое-что понял. Он понял это в тот самый момент, как увидел Куай-Гона. Он снова хотел быть джедаем. И не просто джедаем, а падаваном мастера Джинна.

Он хотел отбросить всё лишнее. Он хотел бы вернуть всё назад.

На Мелиде-Даан он не был своим. Его увлекло дело. Справедливое дело, хорошее дело, да, это так. Но в галактике были и другие проблемы, требовавшие справедливого решения, и он хотел участвовать и там тоже. Оказалось, что Сериза была права — ему нужна более полная жизнь, чем та, которую он избрал себе на Мелиде-Даан.

Он снова нашёл свой истинный путь.

Это было замечательно, но вдруг сердце Оби-Вана наполнилось отчаянием. Всё, что ему оставалось — это смотреть на Куай-Гона и знать, что джедаи никогда не примут его обратно.

Куай-Гон ожидал, что ему будет неловко. Но не ждал, что будет больно.

Вид юного Оби-Вана, надежда, просиявшая на его лице, заставили рыцаря снова почувствовать раздражение. Куай-Гон боролся с этим чувством. Он знал, что слишком суров к мальчишке.

Мастеру Джинну было трудно говорить. Но он не хотел, чтобы Оби-Ван слышал раздражение в его голосе. Его первые слова должны быть спокойными.

Поэтому он просто кивнул на приветствие Кеноби. И увидел, как его холодность ранила мальчика. А Оби-Ван и без того уже так много страдал…

По мере того, как они шли всё дальше, раздражение Куай-Гона постепенно проходило, сменяясь состраданием.

— Меня очень огорчило твоё сообщение о Серизе, — сказал мастер Джинн негромко. — Я искренне сочувствую тебе, Оби-Ван.

— Спасибо, — выговорил Оби-Ван сдавленным голосом.

— Нам о многом надо поговорить, — продолжал Куай-Гон. — Но, думаю, сейчас не время для этого. Любые разногласия между нами ничего не значат по сравнению с тем, что планета стоит на грани войны. Мы должны сосредоточиться именно на этих проблемах.

— Согласен, — сказал Оби-Ван, откашлявшись.

— Каковы последние новости о Нильде и Вехутти?

— Нильд собирает силы. У него сейчас есть поддержка Мавата и Мусорщиков. И он пытается снова привлечь на свою сторону Среднее поколение. Ходят слухи, что бои начнутся очень скоро, с того места, где была убита Сериза. Я знаю, что сторонники Вехутти тоже вооружаются, а вот сам он в городе не показывается.

Куай-Гон задумчиво кивнул.

— Вехутти руководит своими сторонниками, или они действуют сами по себе?

— Не думаю, что Вехутти даже общается с ними, — сказал Оби-Ван. — Он не хочет никого видеть.

— С нами он увидится, — пообещал мастер Джинн.

16.

Дверь Вехутти была закрыта на ключ и на засов. Куай-Гон громко постучал. Ответа не было.

— Разумеется, он не ждёт гостей, — сказал джедай и отстегнул свой световой меч. — Но, думаю, обойдёмся без приглашения.

Куай-Гон включил меч и с его помощью взломал замки, потом толкнул дверь, и та легко открылась.

Прихожая была пуста, как и обе комнаты с окнами на улицу.

Они осторожно поднялись по ступенькам. Проверили одну комнату за другой. Пока не обнаружили Вехутти в маленькой спальне, окна которой выходили во двор.

На полу валялись пустые пакеты и банки из-под консервов. Окна были занавешены толстыми одеялами, не пропускавшими свет. Хозяин дома сидел на стуле возле окна, хотя через одеяло он не мог ничего увидеть. Он не повернулся к вошедшим.

Куай-Гон подошёл к Вехутти и присел перед ним на корточки.

— Вехутти, нам надо поговорить.

Тот медленно повернулся к джедаю.

— Была полная неразбериха. Конечно, я готов был открыть огонь. Но не верю, что это сделал я.

Куай-Гон быстро взглянул на Оби-Вана. Вехутти снова переживал день гибели Серизы.

— Молодых было больше, чем мы рассчитывали, — продолжал лидер Старших. — Мы не думали, что придётся и в самом деле применить оружие. Не думали, что они вооружены. И я представить не мог, что моя дочь, моя Сериза, будет там. Она была без оружия, вы знаете?

— Да, — сказал Куай-Гон.

— Я видел ее незадолго до этого. Она хотела прийти ко мне. Вы этого не знали?

— Нет, не знал, — негромко ответил Куай-Гон.

— У нас был разговор. Она хотела, чтобы я перестал бороться с Молодыми, я с ней спорил… Ни до чего хорошего мы не договорились. Но потом… она заговорила о прошлом, а не о настоящем. О своём детстве. У нас было несколько спокойных лет перед тем, как снова началась война. И я вдруг всё это вспомнил. Я не думал об этом уже так долго…

По щекам Вехутти потекли слёзы.

— Я вспомнил мать Серизы, вспомнил своего сына… Сериза была у нас младшая. Она боялась темноты, и я, бывало, оставался в комнате, пока она не заснёт. Садился возле её дивана и держал свою руку так, чтобы она знала, что я здесь. Время от времени она трогала мою руку и тогда засыпала. Я должен был оберегать её сон, — прошептал Вехутти. — Она была такая красивая!

Он вдруг согнулся, касаясь лбом колен. Рыдания сотрясли его тело

— Была полная неразбериха, — сдавленно выговорил он. — Поначалу я не видел её. Я смотрел на Нильда. Моя жена похоронена в этом Зале, там покоится её прах. Я не мог допустить, чтобы он всё разрушил.

— Вехутти, всё правильно, — сказал Куай-Гон. — Вы сделали то, что должны были сделать. Так поступила и Сериза.

Вехутти поднял голову.

— Это только слова. Все говорят, говорят — и только, — повторил он упавшим голосом.

— Не только говорят. Сейчас ваши сторонники готовы развязать новую войну, — сказал Куай-Гон. — Только вы можете их остановить. Вы сделаете это ради Серизы?

Вехутти повернулся к Куай-Гону. В его глазах не было жизни, и лицо казалось вылинявшим. Блестели только дорожки слёз.

— Чем это поможет моей дочери? Мне теперь всё равно, будет война или нет. Я не могу остановить то, что происходит, неужели не ясно? У меня больше нет ненависти. У меня ничего нет.

— Но Сериза хотела бы, чтобы вы помогли, — сказал Оби-Ван.

Вехутти повернулся к окну, через которое ничего не было видно.

— Была такая неразбериха, — сказал он онемевшими губами. — Я готов был стрелять. Может быть, это сделал я. Может, это я убил её. А может, не я. Я никогда не узнаю точно.

Когда они вышли из дома Вехутти, Оби-Ван чувствовал, как его заполняет ощущение безнадёжности. Если отец Серизы не захочет вмешаться, война неизбежна.

Куай-Гон шёл рядом, погружённый в свои мысли. Оби-Ван не знал, о чём думает мастер. Это и неудивительно. Даже когда они были учителем и учеником, Куай-Гон часто замыкался наедине со своими мыслями.

Они свернули за угол и почти наткнулись на Нильда. Поражённый такой встречей, тот быстро обошёл их и исчез. На Кеноби он даже не взглянул, словно тот был невидимкой.

Оби-Ван будто споткнулся. Он так и не смог привыкнуть к тому, что Нильд ненавидит его.

— Ты говорил, Нильд обвиняет тебя в том, что ты здесь чужой, — заметил Куай-Гон. — Это только потому, что ты был против его решения демонтировать Залы?

— Началось с этого, — ответил мальчик. — Он и на Серизу тоже сердился. А сейчас стало ещё хуже.

— Хуже — после её смерти?

Оби-Ван кивнул:

— Он… он сказал, что в её смерти виноват я. Что я должен был следить за ней, вместо того чтобы спасать Зал. Что это из-за меня она появилась на месте стычки в тот день.

Куай-Гон задумчиво посмотрел на мальчика.

— А ты что думаешь?

— Я не знаю, — прошептал Оби-Ван.

— Нильд обвиняет тебя в том, чего боится сам. Боится, что это сделал он, — сказал джедай. — Если он не упорствовал так, требуя разрушения Залов, Сериза была бы жива. Он боится, что убил её — так же, как Вехутти. Оба они боятся, что виноваты в роковом выстреле.

Оби-Ван кивнул. Он не владел своим голосом, потому промолчал. Как только он вспоминал тот день, на него обрушивалось чувство вины и безвозвратной потери.

Куай-Гон остановился.

— Смерть Серизы — не твоя вина, Оби. Ты не можешь предотвратить то, о чём не знаешь, что оно случится. Ты можешь делать только то, что считаешь правильным, каждую минуту своей жизни. Мы можем предполагать, надеяться или опасаться будущего. А вот чего не можем, так это знать его.

Ты можешь делать только то, что считаешь правильным, каждую минуту своей жизни.

Может, мастер Джинн говорил и о решении Оби-Вана остаться на этой планете? В сердце мальчика затеплилась надежда. Может быть, учитель простил его?

Куай-Гон продолжил свой путь.

— Итак, у нас есть двое людей, которые мучаются от горя и в глубине души боятся, что убили ту, которую любили больше всего на свете. Возможно, что путь к миру так же прост, как ответ на вопрос, кто убил Серизу. Иногда войны начинаются из-за одной роковой потери.

Куай-Гон говорил не о решении Оби-Вана. Его ум был занят решением текущих задач. Так и должно быть. Мастер Джинн относился к своему бывшему ученику с сочувствием, но это было сочувствие на расстоянии. Он не простил Оби-Вана.

— Но как же мы можем определить, кто стрелял на самом деле? — спросил мальчик. — Вехутти прав. Была большая неразбериха. Оба они, и Нильд, и Вехутти, были готовы открыть огонь.

Они остановились. Оби-Ван с удивлением увидел, что Куай-Гон привел его на площадь, где была убита Сериза.

— А сейчас, Оби-Ван, расскажи мне, что ты видел в тот день, — потребовал мастер Джинн.

— Нильд и его сторонники были здесь, — показал Кеноби. — Вехутти — там. Я стоял вот тут. Они были вооружены, готовы к бою, и обменивались угрозами. Сериза появилась из-под фонтанной решётки. Я увидел ее…

У него перехватило горло. Он откашлялся и продолжал:

— Я просто поверить не мог, что она здесь. Она побежала, и я тоже побежал, и услышал, как стреляют из бластера… Я не заметил, откуда вели огонь, а всё бежал и бежал. Я так испугался, но не мог двигаться быстрее, и она упала. В тот день было так холодно и пасмурно… Она дрожала…

— Подожди, — прервал его Куай-Гон. — Не рассказывай, как друг, убитый горем. Я знаю, это трудно, Оби, — сказал он мягче. — Но я ничего не смогу узнать, если всё, о чём ты говоришь, будет окрашено эмоциями. Ты должен вспоминать без вины и печали. Рассказывай, как джедай. Чувства закрой в сердце. Расскажи мне, что видел твой ум. Давай. Закрой глаза.

Кеноби закрыл глаза. Это дало ему несколько минут, чтобы собраться. Он нашёл чистое пространство, чтобы впустить туда свои воспоминания. Он успокоил свой ум и замедлил дыхание.

— Прежде чем я увидел Серизу, я услышал скрежет решётки. Я как раз повернулся влево. Сериза сразу поняла, что происходит. Выскочила на поверхность. Как только ее ноги оказались на земле, она побежать. Перепрыгнула через ограду фонтана. Я опять повернулся, вправо, буквально на один миг. Нильд был удивлён. Краем глаза я увидел Вехутти. Он…

Оби-Ван остановился, поражённый чёткости своей памяти.

— Он опустил свой бластер, — сказал мальчик с удивлением в голосе. — Он не стрелял в Серизу.

— Продолжай, — кивнул Куай-Гон.

— Я побежал и упустил Нильда из виду. Сериза была передо мной, я пытался догнать её. Увидел солнечные блики на крыше здания, выходившего на площадь. Помнится, я подумал: хорошо бы, чтобы отблески не светили мне в глаза, мне же нужно всё видеть… Я услышал, как стреляли из бластера. Это было, когда она упала.

— Открой глаза, Оби-Ван. У меня к тебе вопрос.

Мальчик послушно открыл глаза.

— Ты же говорил, что день был пасмурным? Сплошные тучи?

Оби-Ван кивнул.

— Тогда как на крыше могли оказаться солнечные блики?

Куай-Гон положил ладони на плечи мальчика и повернул его лицом к зданию.

— Посмотри наверх. Ты смог бы увидеть кого-нибудь на этой крыше? Может, тот блеск, что ты заметил, — это огонь выстрела из бластерной винтовки?

— Точно! — взволнованно сказал Оби-Ван. — Так и было.

— И ещё один вопрос, — продолжал Куай-Гон. — Ты говоришь, Старшие в тот день были с оружием. Но они не успели бы ввезти его в город извне. Откуда тогда они его получили? Если вы изъяли всё оружие и держали его в своём арсенале, то каким образом им удалось снова вооружиться?

— Я не знаю, — ответил мальчик. — Я допустил, что они доставили его контрабандой откуда-нибудь из провинции.

Куай-Гон холодно улыбнулся:

— Ты допустил? Это не ответ джедая.

Оби-Ван попытался не показывать, как упал он духом от этих слов. Куай-Гон был прав.

Он, Кеноби, утонул в своём горе и утратил дисциплину ума, которая является целью каждого джедая.

Мастер Джинн видел это. И теперь его бывший учитель будет верить в Оби-Вана ещё меньше, чем прежде…

17.

Чтобы выяснить, каким образом Старшие смогли вооружиться, Куай-Гон решил начать с очевидного — с арсенала, где Группа Безопасности складировала конфискованное оружие. Нильд должен был взять его именно там. А Старшие? Могли они тоже украсть оружие из арсенала?

К оружейному складу они шли в безмолвии. Между ними теперь было слишком много молчания, Куай-Гон вдруг ощутил это. Совсем не такая спокойная тишина, какая бывает между теми, кто идёт по одному пути. Он ясно видел эмоции, с которыми Оби-Ван боролся, пытаясь их скрыть. Главной из них была надежда на то, что учитель его простит.

Конечно же, мастер Джинн простил его. Он сам точно не знал, в какой именно момент это произошло — тогда, когда услышал голос Оби-Вана, сообщающий о смерти Серизы, или когда бывший падаван приветствовал его у ворот с такой надеждой в глазах. А может быть, прощение пришло постепенно, но оно уже было в сердце Куай-Гона, и он это знал.

Мастер Джинн не считал себя чёрствым человеком. Оби-Ван сделал импульсивный выбор, в горячке напряжённого момента. И об этом своём выборе мальчик уже сожалел. Это был опыт взросления.

Так что главным вопросом было не прощение. Куай-Гон уже обдумывал следующий шаг. Примет ли он Оби-Вана снова, если мальчик попросит? Дать утвердительный ответ он не мог.

«Но это чувство может измениться», — сказал себе Куай-Гон, стараясь быть честным. Так бывало и раньше. Лучше всего подождать, ничего не говорить. Оби-Ван должен сам разобраться, осознать последствия своего решения. А нынешняя неопределенность была как раз одним из этих последствий…

Арсенал не охранялся, но был крепко заперт изнутри. Куай-Гон вырезал замок световым мечом и толкнул дверь.

В пустом помещении сидели и разговаривали мальчик и девочка. Когда Куай-Гон вошёл, они в растерянности подняли на него глаза. Мастер Джинн вспомнил, что девочку зовут Дейла, и она одна из Молодых, а плотного круглолицего мальчика он прежде не видел.

Дейла вскочила на ноги, когда увидела Оби-Вана, но потом смутилась. На её лице ясно читалась мысль: если Кеноби уже ей больше не начальник, надо ли выказывать ему уважение? Она быстро села в кресло охранника. Мальчик в нерешительности тоже попытался встать, но Дейла бросила на него быстрый взгляд, и он тут же снова уселся.

Куай-Гон заметил, как вспыхнуло лицо Оби-Вана. Эти двое ребят раньше были его друзьями. Но Нильд объявил его врагом, и теперь они подчинялись только своему правителю. Джедая интересовал вопрос, как далеко зашла такая покорность. Почему эти ребята сидят в пустом арсенале за закрытой дверью? Им ведь следовало смотреть в окошко, наблюдать, кто идёт… Может быть, они прятались?

— Здравствуй, Дейла, — приветливо обратился к девочке Куай-Гон. — Рад видеть тебя живой и здоровой.

Дейла с прохладцей кивнула рыцарю:

— Странно, что вы на Мелиде-Даан.

— Отдельные группы на вашей планете обратились к джедаям за помощью, — ответил Куай-Гон. — И вот я здесь, чтобы эту помощь оказать.

Дейла скользнула взглядом по Оби-Вану.

— Догадываюсь, что это за группа, которая обратилась за помощью.

— Есть немало людей, которые всё ещё хотят мира, — сказал Оби-Ван. — Когда-то и ты была среди них.

Дейла вспыхнула:

— Мир всегда остаётся нашей конечной целью. Что вам здесь нужно?

— Просто ответы на кое-какие вопросы, — отозвался Куай-Гон.

— Я не буду ничего отвечать!

— А я пока ни о чём и не спрашиваю.

— Мы пытаемся выяснить, как и когда Старшие и Молодые смогли вооружиться, — сказал Оби-Ван. — Кто брал оружие? Видно же, что из арсенала всё вынесли, — он повернулся к мальчику. — А ты не знаешь, в чём дело?

— Ничего не говори, Джоли, — раздражённо бросила Дейла. — Мы не обязаны ничего говорить чужаку.

Куай-Гон наклонился к девочке и пристально посмотрел на неё проницательными голубыми глазами. Он мог бы использовать Силу, но будет лучше, если она сама последует своим чувствам. Джедай ощущал принуждённость в её душе. Девочка испытывала уважение к Оби-Вану, Куай-Гон чувствовал и это.

— Ты знаешь, что Оби-Ван сражался за будущее Мелиды-Даан не на жизнь, а на смерть, — сказал мастер Джинн. — Для вас он взорвал на Зеаве все дефлекторные башни и по-настоящему рисковал жизнью. Вместе с Нильдом и Серизой он разработал стратегию, которая позволила выиграть войну. Он сражался на этой войне вместе с вами, плечом к плечу. Когда настал мир, он снова рисковал жизнью, занимаясь разоружением. Даже если он чужой для вас, он всё-таки хорошо и много поработал, чтобы спасти вашу планету. И сейчас он опять рискует собой — в надежде, что сможет помочь вам. Как ты думаешь, неужели он не заслуживает хотя бы простого уважения?

Под пристальным взглядом Куай-Гона грозная Дейла стала даже меньше ростом и превратилась в девочку, пробормотавшую под нос:

— Не знаю…

— Ну, если ты сама себя не знаешь, тогда за тебя берётся решать кто-то другой. Ты считаешь, что всё, что говорит Нильд, — это правда?

Дейла взглянула на Джоли. Вероятно, мастер Джинн задал вопрос, который они уже обсуждали между собой. Мальчик кивнул ей.

— Нет, — пробормотала девочка.

— Тогда, может быть, ты ответишь на мои вопросы? Этим ты поможешь делу мира на Мелиде-Даан.

Дейла взглянула на Оби-Вана и прикусила губу.

— Конечно, я хочу помочь делу мира.

Куай-Гон подал знак Кеноби.

— Где оружие? — спросил тот.

— Большую часть забрал Мават, — ответила Дейла. — Он сказал, что перенесёт его в надёжное место. А куда — я не знаю.

— Он снова вооружил Нильда и Молодых? — продолжал Оби-Ван.

Куай-Гон видел, как Дейла украдкой посмотрела на Джоли, прежде чем кивнуть.

— Он слышал, что у Старших есть оружие, — сказал Джоли. — Нильд выдал ему разрешение. Что я мог сделать? Нильд — правитель.

Значит, Мават получил именно то, что хотел. Он знал, что Оби-Ван откажется открыть арсенал. Но каким образом получили оружие Старшие?

Круглое лицо Джоли покраснело. Он с беспокойством посмотрел на Дейлу.

— Думаю, мы должны сказать им, — пробормотал он.

— Джоли, молчи! — крикнула Дейла.

— Я не хочу снова оказаться на войне! — воскликнул Доли. — Ты говорила, что тоже не хочешь! А то зачем бы мы здесь прятались, вспомни?

— Так что ты хотел нам сказать, Джоли? — спросил Куай-Гон.

— В тот день оружие Старшим дал Мават, — выпалил он.

— Мават? — потрясённо спросил Оби-Ван. — Но зачем?

— Потому что он хотел столкновения, — высказал свою мысль мастер Джинн. — Не так ли, Джоли?

Тот кивнул:

— Если бы начался бой, виноватым назвали бы Нильда. Мават хотел быть уверен наверняка, что там будут неприятности. Он… он даже снайперов поставил на крышу, чтобы начать бой. На случай если Нильд и Вехутти отступят. Он хочет войны.

— Чтобы захватить власть, — озвучил свою версию Куай-Гон.

— Он думает, Нильд слабак, — сказал Джоли, тяжело опустившись на стул и прислонившись к стене. — Сейчас он готовит новую стычку.

— Сегодня? Так вот почему вы прячетесь! — догадался Оби-Ван.

— Он хотел перетянуть нас на свою сторону, — объяснила Дейла, кусая губы. — А мы спрятались. Мы не хотим воевать. Особенно после того, как никто не может найти Нильда. Мават планирует большую заваруху, но мы не знаем, какую именно. Он действует только по своему усмотрению. Он хотел, чтобы я закладывала взрывчатку. Но у него нет решения Совета, чтобы начинать войну со Старшим!

— Да оба они свихнулись, и Нильд, и Мават! — сказал Джоли. — У нас на планете был мир. Почему мы не можем его поддерживать?

— Это очень хороший вопрос, Джоли, — проговорил Куай-Гон. — Хотелось бы мне, чтобы каждая планета в галактике могла на него ответить.

— Значит, Серизу убил один из снайперов, — сказал Оби-Ван, когда они вышли на улицу. Осознав это, он был просто потрясён. — Она погибла из-за Мавата. Но как же так… Он же тоже любил Серизу…

— Главное, что Нильд не виновен в её смерти, — отозвался Куай-Гон. — Он должен это узнать, как и то, что Мават его предал. Ты знаешь, где может быть Нильд?

— Да где угодно, — в раздумье проговорил Оби-Ван. — В туннелях… В парке…

— Давай-ка поконкретнее, — хмурясь, сказал Куай-Гон. — У нас мало времени.

Мастер Джинн откинул свой плащ, отстегнул световой меч Оби-Вана и подбросил его так, чтобы мальчик поймал.

— Держи. Чувствую, он тебе понадобится.

Рука Оби-Вана сжала рукоять меча. И когда мальчик ощутил его тяжесть, то почувствовал, как ток Силы охватил всё его существо.

Закрепив своё оружие на поясе, Кеноби гордо поднял голову и посмотрел мастеру Джинну в глаза. Впервые с тех пор, как джедай прибыл сюда, мальчик не чувствовал стыда.

Сейчас не имело значения, что думает его бывший учитель. Он, Кеноби, всё ещё джедай!

18.

Оби-Ван побывал на Озёрах, где прошло детство Нильда. В здании Всеобщего Совета. Во всех местах, которые только знал… И вдруг замер на месте, догадавшись, где Нильд мог быть наверняка.

Он был с Серизой.

Оби-Ван поспешил туда, через непривычно пустынные улицы. Может быть, до жителей Зеавы уже дошёл слух, что готовится столкновение? Но сейчас не было времени волноваться об этом.

Кеноби вошёл в Зал Памяти. Вход был весь в дырах — от бластерного огня и отбойных молотков. Мальчик толкнул незапертую дверь и шагнул во тьму. Подождав, пока глаза привыкнут к темноте, он спустился вниз и вошёл в придел, где было надгробие Серизы.

Нильд лежал на полу, обнимая рукой этот надгробный камень. Комок подкатил к горлу Оби-Вана. Весь гнев, который он чувствовал к этому человеку, исчез. Он вспоминал рассказы Серизы о детстве мальчика. Все, кто любил маленького Нильда, погибали один за другим — отец, мать, братья, двоюродная сестра, которая взяла его к себе… Мальчик стал бездомным сиротой, который боялся любить и верить людям. Потом он встретил Серизу. Если Оби-Ван испытывал такую боль от её потери, насколько же тяжелее было ему…

Как только Нильд заметил Оби-Вана, он вскочил на ноги.

— Да как ты посмел сюда явиться? — спросил он дрожащим голосом.

— Я должен был найти тебя, — сказал Кеноби. — Я узнал то, что и тебе нужно знать.

— Ты не можешь сказать ничего, что мне надо знать! — с презрением бросил Нильд.

— Это не ты убил Серизу, — быстро выговорил Оби-Ван.

— Конечно! Это сделал ты! — закричал тот.

— Нильд, — мягко сказал Оби-Ван, — ты знаешь, что мне тоже очень плохо без неё. Мы же когда-то были друзьями. Что случилось? Почему ты так ненавидишь меня?

— Потому что она умерла! — вскричал Нильд.

Внезапно он накинулся на Оби-Вана и обрушился на него с кулаками. Нильд был крепким и сильным, но Оби-Ван был крупнее и сильнее, и лучше тренирован. Для Кеноби не составило труда обойти противника, схватить его за руки и завернуть их за спину. Нильд пытался вывернуться.

— Не дёргайся и больно не будет, — сказал Оби-Ван, но Нильд продолжал попытки освободиться. — Да послушай меня наконец! Старших вооружил Мават!

Нильд перестал вырываться.

— Он хочет войны, — продолжал Кеноби. — Если она начнётся, и Молодые не победят, виноватым будут считать тебя. Подозреваю, что Мават сговорился со Старшими. Он хочет править Мелидой-Даан, так что заключит союз с кем угодно, лишь бы этого добиться.

— Мават не предаст меня! — заявил Нильд.

Оби-Ван оставил это возмущение без внимания.

— Мават хотел, чтобы в тот день, когда погибла Сериза, началась стрельба. Он поставил на крыше снайперов. У них был приказ стрелять, если ты или Вехутти отступите. Они стреляли. Вот так и была убита Сериза. Её убил не ты и не Вехутти.

Оби-Ван отпустил руки Нильда. Тот повернулся к нему.

— Мават давил на меня, чтобы я готовился к войне, — неохотно признал он. — Сначала я шёл ему навстречу. А после смерти Серизы… Я уже не мог думать. Не мог дышать. А здесь, рядом с ней, со мной что-то произошло. Я увидел, как я был неправ. Как я мог желать новой войны? Теперь я понимаю, почему он подталкивал меня…