Глава 12

В это неприятное для некоторых воскресенье два человека были беззаботно счастливы. Это счастье не омрачалось даже трясущимся, как кляча, старым автомобилем.

Скудный обед, с аппетитом съеденный в Мейдстоне, показался им сказочным.

Живописный ландшафт представал перед ними словно сквозь прозрачную золотистую вуаль, и оба ничего не слышали, кроме серебристого пения птиц.

С трудом поднявшись по крутой улице, Альфонс остановил машину и вышел на дорогу, в конце которой виднелся железнодорожный переезд, а за ним — гора.

— Разве это не прекрасное место для рисования? — спросила девушка.

— Ах, не будем сегодня говорить об искусстве, — попросил он. — Потолкуем о других приятных вещах — о чае и крабах, например.

Она рассмеялась. Но вдруг совершенно серьезно сказала:

— Что же теперь будет?

— Будет? Где? — удивленно спросил он.

— С нами, — пояснила Бетси.

Он взял ее руки.

— Я стану страшно богатым.

— Я тебе говорила, что обручена? — после долгого молчания робко спросила она.

— Припоминаю, что ты когда-то что-то мне рассказывала.

— Разве? Мне казалось…

— Если бы ты даже и скрыла это, я все равно видел твое кольцо…

Бетси покраснела. Уже после второй встречи она сняла это кольцо и больше его не носила.

— Я, кажется, тебе говорил, что имею доход всего триста фунтов в год, — произнес он.

— Ты мне ясно и определенно сказал, что у тебя абсолютно ничего нет, — строго перебила она. — Считаю, что этот твой доход — довольно приличное состояние.

— Для богатых — да, но не для бедных.

— Но ведь с таким доходом можно многое предпринять, — объяснила она задумчиво. — Что я сделаю с моими деньгами? Не могу же я их бросить?!

— Ничего ты с ними не сделаешь, — сказал он решительно. — Лишь тогда, когда мои триста превратятся в десять тысяч, мы кое-что предпримем.

Она засмеялась.

Он крепко поцеловал ее в губы.

— Ну, а теперь нужен чай! — воскликнул он деловито, помогая девушке сесть к автомобиль.

Он запустил мотор, и машина, вздрогнув, плавно покатилась по дороге.

— Прекрасно! Переезд открыт, — воскликнул Альфонсо. — Держись!

В то же мгновение оглушительный свист локомотива заставил его оглянуться.

— Это с другой стороны, — заметил он. — Ведь переезд открыт…

Почти над самым ухом раздался грохот колес, он стремительно приближался. Шум перевернул сознание. Боль от пронзительного свиста охватила все тело. Небо и земля вздыбились.

…Когда девушка пришла в сознание, то увидела себя в какой-то илистой яме. Альфонсу менее повезло: терновый кустарник хотя и спас от тяжелых ушибов, однако одежда его была изорвана, а лицо и руки исцарапаны. Поднявшись, он нашел свою спутницу.

К счастью, машинист вовремя начал тормозить. Поезд стоял у искореженного автомобиля.

— Ты ранен, милый? — были ее первые слова.

Она была вся в грязи… С растрепанными волосами, непокрытой головой…

Пассажиры поезда были встревожены и недовольны.

— Мы столкнулись с каким-то автомобилем, — объявил кондуктор.

— Есть жертвы? — испуганно спросил сэр Ральф.

— Нет, сэр, находившиеся в нем молодая дама и молодой человек изрядно напуганы и немного поцарапаны.

— Мы должны поинтересоваться, — сказал граф Фланборуг, выходя из вагона.

Увидев пострадавших, он на какое-то мгновение потерял дар речи, затем в ужасе воскликнул:

— Бетси! Бетси! Ради бога! Что ты тут делаешь?

Лишь после этого он увидел художника, который, словно привидение, стоял возле нее. Сэр Ральф, с разинутым ртом наблюдавший за этой сценой, вдруг опомнился и вскрикнул.

— Ага, теперь я понимаю!..

— Вы в более выгодном положении, чем я. В моем глазу заноза, — ответил художник.

— Вы еще и издеваетесь, сэр?! — заорал Ральф.

Бетси протянула Альфонсу носовой платок.

— Не надо, малыш, — отказался молодой человек.

Он еще не догадывался, кто эти двое нервных мужчин.

— Но, мой дорогой! Ты ведь можешь ослепнуть — воскликнула девушка.

— Не объяснишь ли ты мне, — вставил расстроенный граф Фланборуг, — что все это означает?

— Я бы давно тебя познакомила с господином Блэкстоном, — заливаясь краской, ответила девушка. — Фонсо, это мой отец…

— Извините, к сожалению, не могу уделить вам внимание, — ответил он — у меня бревно в глазу.

— Фонсо! — повторил разгневанный граф Фланборуг. — Кто такой, если мне позволено спросить, этот Фонсо?

— Тебя и сэра Ральфа, наверное, поразит одно сообщение: я и Фонсо решили сочетаться браком, — объяснила она.

Альфонс в недоумении посмотрел на Бетси.

— Я, собственно говоря, еще не просил тебя об этом, малыш.

У Ральфа начался нервный тик.

— Это не имеет значения, — спокойно возразила она. — Ты ведь хочешь этого, не правда ли?

Альфонс на глазах пришедшего в ужас отца девушки и обрученного жениха привлек Бетси и нежно поцеловал.

После такого эпизода поездка в Лондон была несколько мучительной.

Тут же заболевший сэр Ральф стоял в стороне и отклонял все попытки Фланборуга продолжить деловой разговор. Его самолюбие сильно пострадало, и к тому же происшедшее, несомненно, может принести ему финансовые издержки.

До прибытия в Лондон, граф решил поговорить с дочерью. Он застал их сидящими в купе друг против друга.

— Я бы хотел поговорить с тобой, Бетси.

— Оставь нас, Фонсо, пожалуйста, — попросила она нежно.

Альфонс вышел.

— Ну, может быть, ты мне объяснишь, что все это значит? — начал отец.

— Ты хочешь знать, почему я выхожу за него замуж? — спросила она. — Ну, потому что я его люблю.

— Ты говоришь, как Майкл! И он бы так ответил… — рассерженно заметил Фланборуг. — Ты прекрасно знаешь, что обручена с сэром Ральфом.

— Да, у нас был такой разговор, но теперь я решила все изменить.

— Ты не сделаешь этого, — взорвался отец. — Невозможно, чтобы моя дочь вышла замуж за какого-то голодающего художника.

— Он совсем не беден! Мы решили, что он бросит искусство. Мы поищем какое-нибудь выгодное занятие, — возразила девушка.

— Если ты выйдешь замуж за этого человека, — пригрозил он дрожащим пальцем, — ты мне больше не дочь.

— Я не откажусь от него, — решительно заявила Бетси. — И, папочка, я предупреждаю тебя, что если ты будешь оскорблять Фонсо, то я сделаю то же самое с Ральфом.

— Этот человек, конечно, домогается твоих денег, — попробовал еще раз воспротивиться он. — К сожалению, я не в состоянии защитить тебя от твоих же собственных глупостей.

— А на что надеется Ральф, разреши спросить тебя?

— Сэр Ральф сам очень богатый человек.

— И какую выгоду он имел, если бы на мне женился?

Граф Фланборуг не счел нужным отвечать, так как знал, что брак сэра Ральфа с его дочерью увеличил бы состояние этого человека.

— Спроси у своего компаньона, женится ли он на мне, если я свое состояние передам в благотворительный фонд и полностью перейду на его попечение? — попросила Бетси.

— Уверен, что он и тогда женится на тебе, — резко ответил Фланборуг, оставляя купе.

Граф сам хотел прощупать Ральфа. Он тихо подошел к нему.

— Женились бы вы на моей дочери, если бы наш коммерческий союз не состоялся? — спросил граф.

— Что вы хотите этим сказать? — вздрогнув, задал вопрос Ральф.

— Я хочу сказать, — засмеялся граф, — ну, вы любите Бетси? Вы богатый человек и могли бы без приданого прекрасно содержать ее…

— Что? Этому не бывать! — гневно воскликнул сэр Ральф.

— Понимаю, — пробормотал граф Фланборуг. — Бетси только это и хотела знать…

…Ожидавший на вокзале Майкл сразу понял: случилось что-то неприятное. После короткого сообщения графу Фланборугу и сэру Сапсону о том, что произошло в их конторе, сыщик обратился к девушке:

— Неужели вы дрались, Бетси?

— Отец сердится, потому что я хочу выйти замуж за Фонсо.

Майкл искренне удивился:

— Вы хотите сказать, что отказываете сэру Ральфу?

— Совершенно верно, — сказала она решительно.

— А тот господин, значит, и есть Фонсо?

Майкл громко рассмеялся.

— Я хочу вас познакомить, — сказала она и позвала своего молодого друга.

Когда он подошел, Бетси добавила:

— Он очень беден.

— Да, очень беден, — подтвердил художник.

— И вы хотите выйти за него замуж? — спросил Майкл.

— Конечно, — ответила раздраженно девушка. — Я не ожидала, что и вы будете против. Или я не права?

— Я, против? — засмеялся Майкл и чмокнул ее в щечку.

— Давайте вместе поужинаем и заодно отпразднуем это событие, — сказал он. — Бегите скорее домой, Бетси, и приведите себя в порядок. Ваш отец оставил свой автомобиль. Встретимся через час у Зэбо!

Глава 13

14 мая в 8 часов 30 минут вечера пароход водоизмещением в восемь тысяч тонн бросил якорь у Саутгемптонских доков. На его борту находились свыше двухсот пятидесяти пассажиров. Однако рейс был необычным. В трюмах парохода были тщательно упакованы двадцать две тысячи четыреста фунтов золота в слитках по 100 фунтов каждый. На всех стояла печать центрального общества по добыче золота.

В 9 часов 27 минут почтовым поездом были отправлены с парохода различные пакеты и мешки, затем в 9 часов 42 минуты пассажиры скорым поездом уехали в Лондон. Только после этого золотые слитки были перегружены с корабля в несгораемые сейфы на колесах под жестким контролем инспектора местной полиции господина Морриса. Погрузка началась в 10 часов 17 минут. В 10.22 был прицеплен локомотив. Начальник станции почему-то отсутствовал (на следующее утро его нашли запертым в брошенном доме), поэтому инспектор путей сообщения Массей подал машинисту знак к отправлению.

— Вам эта дорога знакома? — спросил Массей у него.

— О да, господин инспектор. Я часто ездил по ней.

Инспектор не был доволен этим ответом, ибо не доверял «чужим людям» на своей линии, несмотря на то что машинист и кочегар показали главному смотрителю соответствующее письмо сэра Ральфа (впоследствии выяснилось, что оно было поддельное).

Поезд отправился. Начался отсчет времени. Согласно заранее выработанному плану, прохождение поезда контролировалось каждые десять минут. Железнодорожные дежурные на линии получили приказ точно отмечать время его прохождения и тотчас же сообщать об этом в Лондон. Путь проходил через множество тоннелей.

Была скверная погода. Дождик, начавший моросить в шесть часов вечера, становился все сильнее и к наступлению ночи перешел в ливень. Стрелочник в Севилле сообщил о прохождении золотого транспорта в 11 часов 07 минут, что было подтверждено шестью другими стрелочниками, дежурившими между Толбриджем и Севиллем. Невдалеке от Толбриджа, до того как въехать в тоннель, состав замедлил ход. Местный сторож, чей домик находится у самого железнодорожного полотна, сообщил, что этот поезд проехал в 11 часов 32 минуты, а в И часов 42 минуты такое же сообщение было получено из Пингама и всех других станций. Но когда поезд вовремя не прибыл в Балгамберг, обеспокоенный опозданием дежурный сообщил об этом начальнику станций (что выяснилось уже в судебном расследовании).

Два человека тотчас были отправлены на линию, но поезда будто и след простыл — он исчез, словно поглощенный землей, о чем немедленно сообщили в Лондон.

Между Керлей-Паддоком и Гатфордом (станция, предшествующая Балгамбергу) железнодорожная сеть проходит через огороды, и — что редко встречается вблизи больших городов — даже через улицу, где шлагбаум приводили в движение электроэнергией из сторожевой будки Керлея.

* * *

Самыми интересными были показания стрелочника Генри Валиса. Когда он на следующее утро хотел опустить шлагбаум, чтобы пропустить товарный поезд, то оказалось, что аппарат бездействует…

Между тем, Майкл предавался веселью, ужиная вместе с Бетси и Фонсо Блэкстоном в заведении Зэбо. В 11.30 вечера он отправился домой, заглянув по дороге в Скотленд-Ярд: намеки Кэтти все время преследовали его, к тому же ему хотелось узнать, нет ли новой информации по факту взломов.

Находившийся еще на работе Смит, к сожалению, ничего нового не мог ему сообщить. Вернувшись домой, Майкл лег в постель. В 12 часов 30 минут ночи он был разбужен телефонным звонком. Сняв трубку, он узнал голос Смита.

— Эта шайка добилась своего, Майкл! Приходите немедленно.

— Что случилось? — спросил сыщик.

— Проклятый «золотой поезд»… украден!

В распоряжение сыскной полиции был предоставлен спецпоезд, и в час тридцать ночи Майкл уже находился в Гатфорде, где знакомился с письменными показаниями дежурных. То обстоятельство, что другой поезд, вышедший из Саутгемптона на полчаса позже, беспрепятственно проехал, не заметив ничего необычного в пути, намного усложняло все дело. В Толбридже он только встретил пустой поезд, промчавшийся со стороны Лондона. Сэр Ральф, сопровождавший полицейских, был крайне возбужден и встревожен.

— Я попросил Фланборуга поехать с нами, — жаловался он. — И что вы думаете ответил мне этот странный человек? Он сказал, что это я взял на себя всю ответственность за транспорт. Слышали ли вы нечто подобное?

— Застрахованы золотые слитки?

Сэр Ральф неопределенно качнул головой.

— Они были застрахованы в размере их полной стоимости только до Саутгемптона, — сказал он подавленно. — От Саутгемптона риск взяли на себя Фланборуг, я и страховое общество. Разве от этого нельзя сойти с ума?

В комнату вошел Смит.

— Лучше будет, если вы лично возьметесь за это дело, — начал он. — Сэр Ральф, конечно, поможет вам…

— Могу я получить в свое распоряжение поезд? — спросил Майкл.

Он будет в вашем распоряжении через двадцать минут, — ответил сэр Ральф.

— Но он должен быть снабжен прожекторами.

Сэр Ральф посоветовался с железнодорожным служащим.

— У нас имеются только факелы. Достаточно ли вам этого?

— Да, — согласился Майкл. — Прицепите только один вагон перед локомотивом и прикрепите факелы так, чтобы они освещали полотно.

Всю ночь он был занят обследованием железнодорожного полотна, но ничего не нашел, вплоть до Саутгемптона, где был уже на рассвете.

В Керлее он выслушал показания дежурного о странной поломке шлагбаума. Майкл попросил показать ему провод, который ведет от пульта к шлагбауму.

— Электротехник сказал, что этот провод, наверное, перерезан, — пояснил дежурный.

— Он не мог быть перерезан, так как проложен в металлических трубах, — возразил Майкл.

— Ну, одно из двух, — перерезан или прожжен.

Исследовав трубы, Майкл нашел одно свежезакрашенное место. Достав нож и соскоблив краску, он обнаружил маленькую дырочку.

— Теперь ясно, что они просверлили металл и сожгли провода, — сказал Майкл. — Что после этого произошло со шлагбаумом?

— Его после этого нельзя было опустить из будки.

— А можно опустить шлагбаум без пульта?

— Да. Мы поставили человека, который только то и делает, что открывает и закрывает его, — ответил дежурный. — Но надо быть осторожным, ибо патентованный замок захлопывается.

Это заставило Майкла обратить внимание на замок, который оказался взломанным.

«Но зачем этой банде нужно было поднять шлагбаум?» — мелькнула мысль, когда Майкл начал исследовать улицу.

Вдруг сыщик остановился и присвистнул от удивления. Несмотря на ночной дождь, он ясно заметил на дороге глубокий узкий след, который мог быть оставлен только колесами какого-нибудь вагона.

Он пошел по этому следу, пока не увидел, что тот слился с проложенными по шоссе трамвайными рельсами, находившимися в нескольких стах метрах от шлагбаума.

О своем открытии он доложил Смиту.

— Неужели вы хотите этим сказать, что воры сняли поезд с рельс и поставили его на дорогу? — спросил пораженный шеф. — Ведь это же невозможно!

— Безусловно! Я согласен с вами! — воскликнул Майкл. — Невозможно, но они это все-таки сделали!

Сэр Ральф присутствовал при этом разговоре.

— Мне не везет, старый друг, не правда ли? — сказал подавленно барон. — В течение двадцати четырех часов я потерял невесту и поезд! Над чем, черт возьми, вы смеетесь?

— Ни над чем, — возразил Майкл, снова становясь серьезным. — Для того лишь, чтобы только увидеть ваше лицо, стоило впутаться в эту историю, сэр.

Глава 14

В шесть часов вечера Майкл, стоя на площадке локомотива, объезжал все вокзалы, расспрашивая всех железнодорожных служащих. В Майдморе он встретился с господином Смитом, прибывшим туда в обыкновенном пассажирском поезде.

— Нашли что-нибудь?

— Нет, но хочу вам кое-что предложить, — ответил Майкл. — Мне бы хотелось, чтобы вы выслушали начальника местной станции.

— Вы уже его допросили?

— Нет еще, но предчувствую, что он скажет то же самое.

Начальник произвел впечатление интеллигентного ответственного человека.

— …И он исчез прежде, чем вы убедились в том, что он приехал, не правда ли? — спросил Майкл.

Начальник по-видимому удивился этому вопросу.

— Да, совершенно верно! Не успел я заметить передние фонари, как увидел уже исчезающие задние.

— Просигналил паровоз гудком, когда проезжал?..

— Да, оглушительно.

— Странно! Поезд сигналил только тогда, когда проезжал мимо тех станций, где были дежурные, — заметил Майкл, обращаясь к Смиту. — В Станборне и Мархлее, которые ночью закрываются, он совсем не подавал сигнал. Эта станция к тому времени была не освещена? — спросил он начальника.

— Да, то есть почти, — ответил начальник станции. — Горела только одна лампа, и я заметил, как вспыхнули фонари, затем поезд словно исчез.

Начальник Пинхама рассказал то же самое, но зато дежурные из Толбриджа не заметили ничего необычного.

Смит и Майкл переночевали в Толбридже и на рассвете двинулись дальше. Между Пинхамом и Бэкхам Биконом Майкл велел остановить поезд и попросил затем свернуть на какую-то боковую ветвь железной дороги.

— Зачем, собственно говоря, здесь эта ветвь? — спросил он.

Сопровождавший его железнодорожный служащий дал некоторые туманные объяснения. Она будто бы сделана для того, чтобы в случае интенсивного движения облегчить прохождение составов. Кроме того, она ведет к старым заброшенным известковым выработкам, или к чему-то в этом роде.

Несмотря на это, Майкл пошел по заржавевшим рельсам, ведущим к какой-то цепи холмов. Поодаль эта колея вдруг обрывалась перед глубокой ямой, над которой висели шпалы. Создавалось впечатление, будто земля в этом месте провалилась.

Майкл возвратился к Смиту.

— Поезд не мог проехать по этой колее, ибо рельсы заржавели, и обрываются над какой-то ямой, — угнетенно сообщил он.

После целого дня напрасных трудов они вернулись в Лондон. Одна идея, которой он не поделился со своим шефом, все время преследовала его…

— Она хотя и фантастична, — оправдывался он сам перед собой, — но ведь все на самом деле фантастично. Нельзя себе даже и представить, чтобы можно украсть поезд и повести его по улицам Лондона без того, чтобы это оригинальное воровство сразу же не бросилось в глаза.

— Не хотите ли принять сэра Ральфа? — спросил Смит. — Он уже целый час вас тут ждет.

Майкл не был в состоянии успокоить этого упавшего духом человека.

— Ведь невозможно же, чтобы они могли удрать с такой добычей, — начал сэр Ральф. — Один специалист мне сказал, что какие бы средства воры не использовали, им нужно будет по меньшей мере два дня для того, чтобы взломать стальные стены наших вагонов.

Внезапно в голове Майкла блеснула счастливая догадка.

— Есть ли у вас план железнодорожной сети? — спросил он.

— Да, конечно. Я его срочно вам пришлю, — ответил сэр Ральф. — Но неужели вы полагаете, что есть надежда найти украденное золото?

— Не очень-то надейтесь, — откровенно сказал Майкл. — Кэтти недурно работает.

— Кэтти? — спросил барон.

— Во всяком случае, вы ее называете княжной Башевской. Это она выведала у вас о плане золотого маршрута. А вы, вероятно, ей еще сказали, из какой стали сделаны ваши сейфы на колесах…

— О Боже!

Смертельно побледнев, сэр Ральф откинулся на спинку стула.

— Вы, значит, хотите этим сказать, что она самая обыкновенная аферистка?

— Напротив, она самая необыкновенная аферистка, — возразил Майкл. — Только одного я еще не понимаю, — сказал он затем, словно самому себе: чего она добивалась от Рэгги?

Господин Рэгги Болтовер был как раз занят тяжелой для него обязанностью переодевания к ужину, когда слуга объявил, что Майкл Претерстон из Скотленд-Ярда просит принять его.

— Я пришел, чтобы осведомиться о вашей доброй знакомой… о Долли.

Господин Болтовер поморщился.

— Не упоминайте при мне этого имени, мой дорогой, — попросил он. — Мне это неприятно.

— Не будьте ослом, — добродушно произнес сыщик. — Вы должны рассказать, о чем она вас спрашивала. О чем вы с ней говорили?

Но господин Болтовер никогда не помнил того, о чем он говорил даже вчера.

— Могу вам только сказать, мой дорогой, что она меня очень скомпрометировала у Зэбо. С тех пор я туда больше не приходил…

— Вижу, что от вас ничего не добьешься… Но не будете ли вы столь добры попросить вашего секретаря показать мне перечень ваших предприятий?

— С величайшим удовольствием!

С полным списком Майкл на следующее утро пришел в бюро короля рудников, как журналисты называли господина Болтовера. Уходя оттуда, он выглядел таким довольным, как никогда.