– Вставай, соня.
      Гейл застонала и вытянулась, потом придвинулась теснее к горячему телу Билла. Она помнила точно, где она и что происходило, и ей не хотелось ни на дюйм сдвинуться с места.
      – Я не хочу.
      Когда он перевернулся и оказался сверху, она тыльной стороной ладони прикрыла свой рот и зевнула. Потом медленно открыла глаза и увидела, что красавец Билл разглядывает ее в упор.
      – С добрым утром, – прошептала она.
      Он взял ее лицо обеими руками и стал нежно водить пальцами по ее щекам, пристально глядя в глаза.
      – Это был не сон, – вымолвил он.
      Гейл улыбнулась.
      – Нет, не сон. – Она всматривалась в него, и вдруг ею овладело чувство тревоги. – А что… ты… в порядке?
      – Прекрасно. – Он наклонился и нежно поцеловал ее в губы. Гейл облегченно вздохнула. – Не так ли? – робко добавил он.
      Она выгнулась, чтобы ответить на его поцелуй, прикусила его нижнюю губу, потом провела языком по усам.
      – Хм… мм… Да. Твои усы щекочут.
      Билл отпрянул в изумлении.
      – Правда?
      – Щекочут.
      – Тебе нравится?
      – Очень.
      – Где тебе больше всего нравится?
      Глаза Гейл округлились.
      – Я не… Я не уверена.
      Билл поднял брови, и на его лице появилось хитрое выражение.
      Он сразу же стал целовать ее, водя усами по губам и по лицу.
      – Так тебе нравится?
      Гейл тихо засмеялась.
      Он весело забрался внутрь спального мешка, на ходу расстегивая молнию, чтобы не терять времени. Гейл застонала, когда он стал водить по ее груди верхней губой с жесткой щетиной.
      – А как насчет того, чтобы здесь? – раздался его хриплый шепот.
      – Ухх… ххх… здесь тоже.
      Он соскользнул пониже.
      – Билл, нет, – выдохнула она. – Кто-нибудь… ох. – Она опять почувствовала укол его усов. – Кто-нибудь может пройти мимо.
      – Они уже приходили и ушли. Как насчет… здесь?
      – Кто-кто? Ах… х… х… здесь тоже.
      Она словно провалилась!..
      Через несколько восхитительных минут они взаимно и охотно решили, что пора одеться и отправиться в лагерь. Гейл взяла Билла под руку и прижалась к нему, когда они спускались по отлогой возвышенности за лагерем.
      – «Эгоистичный» – этого слова нет в твоем словаре, не так ли? – спросила она, игриво заглядывая ему в глаза.
      Билл остановился, потом внимательно посмотрел на нее и поцеловал ее в кончик носа.
      – Я к вашим услугам, мэм.
      – Вы прекрасно справляетесь, сэр, – усмехнулась Гейл.
      – Спасибо.
      Некоторое время они шли молча. Запах жареной колбасы защекотал ноздри. Они приближались к лагерю.
      – Что ты собираешься сказать нашим друзьям, когда они увидят нас… вместе? – спросила она.
      – Ничего. Не нужно ничего говорить.
      – Почему? – Гейл остановилась и повернулась к нему.
      – По многим причинам. Кроме того, они ходили вокруг, разыскивая нас рано утром, и разбудили меня. Так что они в курсе.
      – Разговорам теперь конца не будет. Ты представить не можешь, какая зануда эта Шелби.
      Билл посмотрел на нее и усмехнулся:
      – Я заметил, не волнуйся. Ты – здесь, а они – там.
      Гейл повернулась и сразу увидела парочку – Шелби и Мака. В одной руке Шелби держала лопатку для блинов. Мак обнимал ее за плечи. Мак выразительно улыбался.
      – Так-так-так, маленький ягненочек заблудился.
      – И вернулся с большим серым волком. Что ты думаешь, Мак? Ты думаешь, она кричала «Помогите!» всю ночь?
      – А он запугивал угрозами. И… что еще большие серые волки делают с маленькими ягнятами? Едят их живьем? – резвился Мак.
      – Посмотри, ну разве он способен на такое? – Гейл пришлось поддержать игру, хотя это было не слишком приятно.
      Шелби глупо ухмыльнулась.
      – Ладно, блинчики на подходе. Кто-нибудь хочет? – Она замахала лопаточкой в воздухе.
      – Блинчики? Я без ума от них. – Мак облизнулся.
      – А как вы, волк с ягненочком?
      Гейл вздохнула и беспомощно посмотрела на Билла. Потом на Шелби.
      – Давай помогу, вместе будет быстрее.
 
      Билл стоял отчужденно, опираясь на дерево, возле которого паслись огороженные мулы и лошади. В руках у него была металлическая кружка с теплым кофе. Он прислушивался к смеху Гейл и Шелби – как они суетились, жарили блины. Он заметил, что Гейл выглядела более уверенной и спокойной, чем несколько дней назад. Как будто была счастлива тем, что находилась именно здесь и сейчас. Билл улыбался: это было приятно. Могла ли она быть счастливой, разделив с ним его жизнь? Возможно, эта жизнь вскоре показалась бы ей скучной и однообразной. Конечно, это не пикник. Первое время она будет думать: ах как это увлекательно! А потом она возненавидит его. Ему тяжко было об этом думать. Да, в конце концов, он еще ничего не решил. Единственное, с чем он не мог не согласиться, – она вносила так много нового в его существование и он не был уверен в том, что смог бы от этого отказаться.
      И он не знал, чего хотела она. У нее были вполне благоустроенная жизнь в Кентукки, к которой она стремилась вернуться, работа, где у нее все складывалось хорошо, своя семья, свое окружение. И хотя он был без ума от нее, он не знал ее достаточно хорошо, чтобы принять какое-нибудь решение. Не все зависело от него. Они ни о чем таком не разговаривали, поездка близилась к концу, и было ясно, что такой разговор, так или иначе, состоится. И начать его, видимо, придется ему.
      – Так ты в конце концов стойко пережил все неприятности, а?..
      Мак подошел и встал рядом, поглощенный беспокойными мыслями. Билл молча смотрел на него.
      – Ты мог бы поделиться, мы с тобой не один пуд соли съели.
      Билл поднес кружку с кофе к губам, отпил немного, потом повернулся:
      – Послушай, Мак. Недавно я обошелся с тобой резко.
      Мак качнул головой:
      – Забудь. Что меня беспокоит, так это то, что случится после того, как она уедет.
      Билл старался не показывать волнения.
      – Когда она уедет, будет видно.
      Он еще не мог осознать того, что это будет – и скоро. Даже Мак изучал его.
      – И потом ты собираешься жить, как медведь в берлоге, еще сорок лет? – Он замолчал на некоторое время. – Чего ты боишься? Ты любишь, когда…
      Билл выплеснул остатки кофе в траву и посмотрел прямо в глаза Маку.
      – Я болтовни не люблю. Она мне небезразлична, может, слишком, но… – Он запнулся. – Короче, давай подождем, время покажет, ладно?
      Билл снова прислонился к дереву. Оба молчали. У самого Билла полно всяких мыслей, но ему не хотелось копаться в них. Он так долго ждал своей единственной женщины. Нужно ли было убеждать ее, что жизнь в Колорадо – это лучше всего?
      – Она тебе подходит, – задумчиво произнес Мак.
      Билл посмотрел под ноги.
      – Ты совсем не понимаешь, да? – Немного помедлив, он продолжил: – Будь моя воля, я бы держал ее в постели с утра до ночи и с ночи до утра. Но все не так просто. Я же не могу читать ее мысли.
      – А может, она сама только об этом и думает?
      – Я пока не чувствую.
      – Я думаю, ты вывесил белый флаг заранее.
      – А я считаю, что сейчас слишком рано загадывать о будущем, Мак. У нее своя жизнь, и хватит об этом.
      – Что ты кипятишься? Рассуди здраво: она не маленькая и сама знает, что ей нужно, но так ты дойдешь до абсурда.
      Билл перевел взгляд на походную столовую. Гейл и Шелби махали ему.
      Он откашлялся.
      – Я думаю, завтрак готов. – Мак встал рядом, и они молча отправились в лагерь.
 
      Туманное оранжевое зарево окутало лагерь, вокруг ничего не было видно, кроме медленно гаснущих углей костра возле них. Они поджарили сосиски, и сейчас готовили сласти на десерт. Дым от костра клубился во влажном воздухе.
      – Похоже, дело к дождю, – лениво пробормотал Мак, нисколько не заботясь, услышит ли его кто-нибудь. Шелби примостилась рядом с Маком, ее голова покоилась у него на груди; она была как довольная киска на коленях у хозяина.
      Гейл сидела между коленями Билла, опираясь на них, он обнимал ее. Он не позволял ей отходить от него далеко. Гейл чувствовала себя такой уставшей, что не раздумывала, как ей к этому относиться, а просто была счастлива ощущать тепло его рук.
      Последняя хрустящая золотистая конфетка образовалась на конце тонкой палочки, которую она держала в руке.
      – Хочешь?
      Откинувшись назад, она протянула ему палочку с конфетой.
      – Хорошенького понемножку, – улыбнулся он.
      Гейл повернулась и внимательно посмотрела на него. А он молча снял клейкую массу с палочки, отломил половину конфеты и протянул Гейл. Она взяла ее в рот, потом схватила его руку и слизнула с нее остатки сладкой тягучей массы.
      – Ты убиваешь меня, – бормотала она, облизываясь.
      Билл поддержал ее:
      – Только об этом и думаю.
      Он быстро отправил остатки конфеты в рот, и Гейл заметила, как он облизывал губы и пальцы. Потом, опустившись на колени, она подалась вперед и смахнула крошку с его усов своим языком.
      – Ау, вы двое, там! – крикнула Шелби из тумана. – Ночь впереди длинная, а нам завтра еще предстоит трястись в седлах.
      Гейл высвободилась из объятий Билла и посмотрела на Шелби.
      – Что ты говоришь?
      – Она говорит, что нам всем пора закругляться и хорошенько выспаться, – сказал Билл, – и она права. Пойдем.
      Он помог Гейл подняться и пошел за ней.
      – Подождите. – Шелби и Мак тоже встали. – Мы хотим сказать вам кое-что.
      Гейл заглянула Шелби в глаза. Несомненно, она собиралась сказать что-то очень важное.
      – Гейл, я знаю, ты думаешь, что я непредсказуема, и ты всегда делала мне замечания по этому поводу, но сейчас я хочу, чтобы ты выслушала меня, не перебивая. Обещаешь?
      Гейл почувствовала, как учащенно забилось ее сердце, отдаваясь шумом в ушах.
      – Ладно, обещаю.
      Шелби переводила взгляд от Гейл к Биллу, потом к Маку. После короткой паузы она глубоко вздохнула и продолжала:
      – Мы долго дружили с тобой, ты очень помогала мне в школе. Я думаю, я бы не справилась без тебя. В самом деле, я многим тебе обязана.
      – Шелби, ты мне ничем не обязана, и ты это знаешь, – тихо возразила Гейл, – успокойся.
      Гейл взяла ее за руку.
      Шелби устремила свой взор на Мака.
      – Я не знаю, как это сказать, – она запнулась, – ну, в общем, мы с Маком собираемся пожениться.
      Гейл даже предположить такого не могла.
      – Пожениться?
      Шелби быстро заговорила:
      – Я не собираюсь возвращаться в Кентукки. Ну, может быть, на несколько дней поеду, чтобы забрать свои вещи и уволиться с работы, но к этому времени я уже буду замужем.
      – Когда?
      – Как только мы вернемся на ранчо. Мы хотим жить там, если, Билл, мы тебе не помешаем. Мак собирается поговорить с тобой. – Она вопросительно посмотрела на Мака. Гейл заметила, как Билл перевел взгляд с Мака на Шелби и потом кивнул.
      «Шелби выходит замуж? Она не возвращается в Кентукки?»
      Ответ Билла прервал ее мысли:
      – Мак, ты же знаешь, это такой же твой дом, как и мой. А вы хорошо подумали об этом?
      Мак подошел к Биллу.
      – Быть всегда вместе – вот чего мы оба хотим. Нам не нужно больше времени на обдумывание. Мы нужны друг другу. Я ждал такую, как Шелби, всю свою жизнь и не собираюсь отпускать ее обратно. Я люблю ее, и она любит меня.
      Гейл заметила, как Билл и Мак переглянулись. Она повернулась к Шелби.
      – Ты уверена, Шелби?
      – Более чем.
      – Тогда все, что я могу сказать… – Она подошла вплотную к лучшей подруге и обвила ее руками. – Поздравляю тебя, глупышка, – шепнула она, потом отошла, смущенно улыбаясь.
      Ее смущало, что Шелби и Мак решили все так легко и быстро. Она не могла представить себя на месте подруги. Ведь выйти замуж – это не так просто, ведь это выбор на всю жизнь.
      Она завидовала Шелби и Маку, легкости их отношений, она также завидовала их предстоящей женитьбе.
      И, откровенно говоря, она ненавидела себя за это.
      Они снялись со стоянки после завтрака, когда солнце уже взошло. Вещи были уложены, а мешки связаны. Мулы были нагружены, лошади стояли наготове, чтобы седоки могли продолжить вьючную экспедицию дальше, в горную страну. Они доберутся в Элк-Парк сегодня вечером, последний раз переночуют в горах, потом Шелби и она сядут на поезд узкоколейки обратно в Дюранго.
      Но теперь она не знала, предстоит им возвращаться вдвоем после вчерашнего заявления Шелби или она отправится домой в одиночестве.
      Далеко на горизонте с западной стороны собирались тяжелые темные тучи. Билл наблюдал за ними, не скрывая некоторого беспокойства.
      – У всех есть дождевые плащи?
      – Они в седельных сумках, – ответил Мак. – Ты хочешь подождать?
      Билл мотнул головой.
      – Нет, гроза будет точно часа через два. Я думаю, пора в путь. Я знаю место, где можно переждать, до него часа полтора езды, так что пошевеливайтесь, ребята.
      Он говорил устало и равнодушно, ни на кого не глядя. Странное чувство овладело Гейл, она подумала, что он делает все только ради того, чтобы их отношения поскорее закончились.
      Билл не заговаривал о будущем, и Гейл решила, что ничего, кроме возвращения домой, быть не может. Она была не слишком разумна.
      Как только Шелби объявила о свадьбе, Билл, казалось, был выбит из колеи.
      Билл и Мак осмотрели стоянку в последний раз, проверили костер, и убедившись, что их следов не осталось, поехали вперед.
      Гейл повернулась к подруге:
      – Дату уже назначили?
      – Не-ет, – протянула Шелби, – но скоро определим.
      – Хм-м… – Гейл обратила внимание, что Мак и Билл уже отъехали на порядочное расстояние.
      – Гейл, а у вас как… я имею в виду – со свадьбой?
      Повернувшись к ней, Гейл взяла Шелби за руку и улыбнулась.
      – Я почти счастлива. Я буду ужасно скучать по тебе, и я желаю тебе счастья. – Шелби подошла ближе и обняла ее. Гейл тоже обвила ее руками.
      Потом они оторвались друг от друга.
      – Я только что подумала, что из всего этого выйдет, – начала снова Шелби, – я имею в виду, что еще несколько дней назад вы с Биллом терпеть не могли друг друга, а теперь… – Шелби локтем толкнула Гейл в бок. – Вчера ночью я видела, как Билл пробирается в твою палатку.
      – Фу, Шелби, – вспылила Гейл, – я думаю, для тебя ничего интереснее не нашлось, как следить за мной среди ночи.
      Шелби решила обидеться.
      – Я и не подглядывала. Мне нужно было в туалет, и я случайно увидела, как полог твоей палатки открылся и закрылся!
      Гейл вздохнула. Это был безнадежный случай. Шелби захихикала.
      Неожиданно Билл появился на горизонте. Он был недоволен.
      – Хватит секретничать. Не время.
      Гейл кивнула, пристально взглянув на Билла. Выражение его лица насторожило ее. Кажется, возникли какие-то неприятности.

      Действительно, он не предполагал, что вода в реке поднимется настолько и так стремительно. Сейчас они спускались вниз по горной тропе к континентальному водоразделу. В горах за последние два дня выпало много дождей, которые потоками хлынули с гор. Билла и раньше беспокоило, когда случалось переправлять через реку не слишком опытных наездников. Сейчас это была Гейл.
      Они могли попытаться перейти реку вброд в верхнем течении, но он решил переправляться верхом на лошадях. Если все согласятся. Тогда ему придется посадить Гейл на свою лошадь рядом с собой, а Роузи пусть переправляется с вьючными мулами. Животные были приучены, они знали, что делать.
      – Хочешь, я перейду вброд и проверю глубину? – предложил Мак.
      Билл озадаченно обернулся и покачал головой:
      – Мы переправлялись здесь много раз, зная, что придется искупаться. Сейчас меня беспокоит, что течение реки очень быстрое.
      – Да все нормально. Шелби сможет справиться сама, да и Гейл, думаю, тоже.
      – Ты в самом деле так считаешь?
      Мак усмехнулся:
      – Конечно.
      Мак повернул лошадь, Билл поскакал за ним. Он как раз не был уверен, что у Гейл все получится. Ему больше нравился собственный план. Он догнал остальных наездников и остановился перед ними. Все вопросительно поглядывали на него.
      Наконец Гейл не выдержала:
      – Ну, бесстрашный вождь, каков же план?
      – План состоит в том, чтобы целыми и невредимыми добраться до ранчо.
      Он внимательно посмотрел на каждого, потом остановил взгляд на Гейл.
      – Вода в реке поднялась больше, чем я ожидал, но нам надо переправляться, и здесь самое лучшее место. Итак, вот что мы будем делать. – Он немного подождал, потом опять посмотрел на Гейл: – Слушай меня внимательно. Мы едем на лошади вброд, пока уровень воды не достигнет бедер, потом слезаем в воду. Если лошадь поплывет, мы плывем рядом с ней. На самом деле получится, что лошадь будет помогать нам, а мы – ей. Это не самая опасная переправа. В сухое переоденемся на том берегу.
      На лице Гейл не было и намека на беспокойство. Кажется, она не понимала.
      – Гейл, я хочу, чтобы ты ехала на моей лошади, хотя я буду руководить всеми. Когда ты соскользнешь в воду, я буду как раз там, рядом с тобой. Роузи сотню раз переправлялась подобным образом, и она нормально будет чувствовать себя с мулами.
      Гейл нахмурилась. Он не обратил на это внимания и повернул лошадь к реке.
      – Билл, подожди минутку. – Он остановился и посмотрел на нее. – Я не понимаю, почему на твоей лошади. Что-нибудь не так с Роузи?
      – Нет, я уже говорил, что она переправлялась здесь сотню раз.
      – Тогда что-то не так со мной, да? Ты думаешь, я не справлюсь.
      Это было, в общем, так. Но и просто он хотел, чтобы она была поближе, чтобы быть уверенным в том, что она переправится благополучно.
      – А что, ты всегда так поступаешь с неопытными наездниками или только со мной? Билл, я хочу знать.
      Билл тяжело вздохнул:
      – Гейл, это то, что я обычно делаю для детей. Взрослые могут позаботиться о себе сами, но в этом случае…
      Гейл метнула на него сердитый взгляд:
      – В этом случае ты чувствуешь, что я не справлюсь, и ты обращаешься со мной как с ребенком?
      – Да нет же, Гейл.
      Она поехала бок о бок с ним.
      – Тогда в чем дело?
      Он понизил голос:
      – Гейл, я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, ясно? Иногда лошади становятся пугливыми, запутываются в поводьях или цепляются ногами за корягу в воде. Иногда бывает трудно преодолевать течение. У тебя не такие большие навыки в этом деле, и я хотел бы быть рядом.
      По ее глазам он понял, что не убедил ее.
      – А как насчет Шелби, ты ей тоже дашь приказ ехать на лошади Мака, чтобы быть ближе к нему?
      – Шелби поопытнее тебя, а с Маком она без меня разберется. У нее своя голова.
      – У меня тоже своя голова.
      – Ты, Гейл, будешь делать то, что я скажу тебе.
      Ситуация выходила из-под контроля. Что, она не понимает, что он делает это ради ее блага?
      – Самое лучшее для тебя – сесть рядом со мной.
      – Самое лучшее для меня – то, что я сама выберу. Я переправлюсь на Роузи. Я справлюсь сама!
      Его охватила тревога. Нет, он должен уговорить ее.
      – Гейл, ты не представляешь, как это опасно.
      Она придержала Роузи.
      – Я скажу тебе, что я так не думаю, – выпалила она. – Я думаю, что не знаю тебя и наполовину. Ты думаешь, я не справлюсь там, где другие справляются? И ты не считаешь, что я смогу сама принимать решения. Тебя вообще не интересует мое мнение.
      Ее слова обжигали его, как порывы холодного северного ветра. Он уже не слушал, о чем она возмущенно говорила. Он понимал, что она искала внешнего повода. А на самом деле взорвалась потому, что интуитивно чувствовала: он так и не обрел внутренней уверенности. С одной стороны – он не хотел понимать ее, с другой – он так и не обрел ясности, определенности. В самом деле, чего он боялся? Жизнь, лишенная колорита, вдали от цивилизации, вряд ли годилась для такой женщины. Он думал об этом сто раз. Его нерешительность оскорбляла ее. И как сейчас она не хотела слушать его доводов относительно опасности на переправе, так же, вероятно, она не хотела учитывать другие моменты.
      Он попытался еще раз:
      – Гейл, пересекать вздувшуюся от дождей реку опасно даже для меня, хотя я делал это много раз. Могут возникнуть неожиданные проблемы, ты же не занималась выездом лошади и потому должна находиться с кем-нибудь, кто тебя подстрахует и обеспечит благополучную переправу.
      – Ты думаешь, мне нужна нянька?
      – Нет, Гейл, не думаю. Ты, конечно, можешь совладать и с рекой, и со мной. Жизнь тяжела, полна трудностей, и мне бы хотелось помочь тебе, особенно сейчас. Тебе еще многое предстоит, Гейл, мужайся.
      Вдруг он понял, что говорит о другом. И она поняла это. У нее от боли перехватило горло. Она вся задрожала от его взгляда. Он бросал ее, как старый башмак. Не подавая виду, она сжала кулаки и выпрямилась в седле.
      – Я знаю, Билл, почему ты морочишь мне голову: ты нервничаешь из-за моего отъезда. Это так?
      Он отрицательно покачал головой, но Гейл почувствовала, что он смущен.
      – Я не понимаю, о чем это ты.
      – Понимаешь, – возразила она, – если мы расстанемся сейчас, то это будет проще. Не так тяжело, как потом, когда привыкнем. У тебя другие планы. Правильно?
      – Гейл, это не так.
      – Очень даже так!
      – Я уже сказал тебе. Я хочу, чтобы ты была в безопасности.
      – В самом деле? Какая трогательная забота!
      – Гейл, прекрати. Я боюсь, что ты не справишься.
      – А вот с этого бы ты и начинал, и нечего играть в кошки-мышки. Конечно, я не справлюсь, где уж мне. Я поняла. Если ты на это так смотришь, нет смысла оставаться здесь, я исчезну из твоей жизни. Хоть сейчас.
      – Да, верно. – Он осуждающе посмотрел на нее.
      Гейл бросила на Билла долгий прощальный взгляд, жгучая боль душила ее.
      – Покажи мне дорогу к Элк-Парку, – потребовала она, – теперь, Билл, тебе не нужно бояться за меня, потому что я уже отправляюсь.
      Билл стал будто каменный. Она ничего не прочитала на его лице. Ладно, она докажет ему, чего стоит. И что может, хотя у нее в конечном счете есть профессиональный навык, это бессмысленно. Будь что будет.
      Он показал рукой:
      – Держись на запад, езжай по солнцу, не теряй его из виду.
      – Отлично. – Гейл натянула поводья и пришпорила лошадь. Не думая о последствиях, она пустила кобылу рысью и направилась на запад вдоль реки. Она не осмелилась оглянуться. Ей показалось, что Шелби позвала сзади, но слов она не расслышала, в голове у нее царила сумятица, и единственное, о чем она подумала, – что выглядит последней идиоткой.
      За последние два часа Билл не один раз обругал себя дураком. Он не мог себе ответить, почему он впустую потратил столько времени, надеясь на то, что она вернется. Конечно, не в ее характере было совершать необдуманные поступки, – он представлял, что она достаточно благоразумна. Но в то же время объяснять все с точки зрения благоразумия было бы глупо.
      И где ее черти носят?
      Он подумал, что она вернется при первых раскатах грома или по крайней мере при первых вспышках молнии на небосклоне.
      Черт возьми, он никак не ожидал, что она отправится одна. Сам он оказался глупцом. Как мог он так себя вести? Он желал позаботиться о ней, но был так неуклюж в проявлении своей заботы, что все вышло по-идиотски. В самом деле, не могла же она читать его мысли? Она-то, как всегда, была естественна в проявлении своих чувств. Но теперь между ними лежала пропасть непонимания. Ну, допустим, ей удастся добраться до Элк-Парка. А потом? А потом она отправится в Кентукки – и действительно исчезнет из его жизни. И это ей удастся. Тогда они оба останутся несчастливыми до конца дней своих. Вот теперь он по-настоящему испугался. Она будет доказывать свою правоту. Но самое главное – она одна в горах – не давало ему покоя. Она понятия не имела об опасности, которая, возможно, подстерегала ее. Он сделает хотя бы попытку подстраховать ее, пусть она злится и выдумывает обиды – это уже не имеет никакого значения.
      Гроза еще громыхала, а Билл еще не нагнал Гейл по следу. Он знал, что земля, пропитанная дождем, хорошо сохранит отпечатки лошадиных копыт. Если бы он наткнулся на ее след, это означало бы, что он движется куда нужно. Его зоркие глаза искали какой-нибудь знак, указывающий на то, что она уже была здесь.
      Ему было плохо. Сердце будто разрубили на две половинки. Угрызения совести точили его душу. Дернув за поводья, он заставил лошадь остановиться и разогнул уставшую спину. Билл был уверен, что теперь она оставит его. Ну что ж. Действительно, может, и к лучшему. Он найдет и проводит ее и вернется на свое ранчо. Билл думал, что уже ничего нельзя изменить.
      Его жеребец заржал, и Билл посмотрел на землю. Он вздохнул с облегчением и тут же поблагодарил Всевышнего. Прямо перед ним в грязи были залитые водой отпечатки копыт.
      Им овладело чувство страха: следы вели прямо в реку.
 
      Холод пронзил Гейл с головы до пят. За два часа езды она пришла в себя первый раз. На самом деле не знала, сколько времени прошло с тех пор, как она словно сумасшедшая убежала от Билла. Она подняла голову и осмотрела местность. Темнело. Откуда-то снизу доносился рев мощного ручья. Гроза разразилась в долине с полчаса назад, небо заволокло тучами, мрак опустился на горы. Она порылась в седельных сумках, нашла дождевик, натянула капюшон на голову, расправила длинный плащ на ногах и крупе лошади, надеясь, что потоки воды будут скатываться вниз и они останутся сравнительно сухими.
      Но оказалось, что это было бесполезно. Ветер усилился, дождь хлестал в лицо, порывы ветра срывали с ног дождевик. Но Гейл все еще продолжала скакать на лошади, а когда приподняла капюшон, то увидела прямо перед собой опушку леса.
      Сидя на лошади, она укрылась от дождя под большими сосновыми ветками, где потоки воды были не так сильны, но она боялась молнии и понимала, что придется найти другое укрытие.
      Гейл не знала, сколько времени она там находилась. Роузи, казалось, не собиралась трогаться в путь, по правде говоря, ей тоже было лучше под деревом.
      Крупные тяжелые капли дождя под сильными порывами ветра сбивали иголки сосны, и все вместе больно ударяли по лицу, рукам, спине. Она заплакала.
      Она знала, что может сколько угодно рыдать, но никто, кроме Роузи, ее не услышит. Если бы она захотела, могла бы завыть от души, но если бы это облегчило ее участь. Она сама поставила себя в такое положение, и она должна выбраться из него. Слезы вперемешку с каплями дождя катились по ее лицу, раскаты грома заглушали ее всхлипы.
      Через некоторое время ей стало немного лучше. Она совсем не представляла, куда ехать. Но гроза прошла, лучи солнца проникли в чащу леса, и Гейл решила: все не так уж страшно. За прошедшие несколько дней она узнала о себе одну важную вещь: она способна на большее, чем считала раньше. Она могла что-то задумать и выполнить, ей не нужно, чтобы кто-то опекал ее. И в первую очередь ей хотелось доказать это Биллу.
      Сейчас перед ней стояла задача: надо было переправиться через реку. Она скакала вдоль берега около часа, но подходящего места для переправы не находилось. Наконец она увидела пологий спуск и подъехала ближе. В этом месте река расширялась, течение казалось не столь стремительным. И она направила лошадь прямо в бурлящий поток.
      Роузи повиновалась, подняла голову и ступила словно нехотя прямо в бурлящий поток. Вода пенилась вокруг, поднималась все выше. Гейл почувствовала, что лошади становится все труднее идти. Девушка соскользнула с нее, вспомнив предупреждение Билла о том, что ноги лошади могут запутаться в поводьях. Она быстро обвязала поводья вокруг шеи коня и крепко ухватилась за них одной рукой, а другой держалась за луку седла.