Они говорили только шепотом, и Гейл наслаждалась покоем.
Ее охватило чувство благоговения перед этой нетронутой красотой. Если Гейл сейчас и нужно что-нибудь, думала она, то именно эти горы. Хотя она никому бы не призналась, особенно Шелби. После последних двадцати четырех часов постоянного волнения она никогда не подумала бы, что это может быть так здорово.
Она расслабилась в седле. Роузи никуда не торопилась, как, впрочем, и все остальные. Интересно, почему они так медленно едут? А может, Билл умышленно замедлил спуск из-за нее, думая, что она не может быстрее? Впрочем, вряд ли он сделал бы ей одолжение, этот Билл Уинчестер. Она перевела взгляд на начало вереницы. Гейл была слишком далеко, чтобы разглядеть что-либо, кроме прямой неподвижной спины Билла, сидящего в седле, и отбрасывающей тень ковбойской шляпы. Каждый раз, когда он поворачивался, чтобы проверить ряды мулов позади него, ей удавалось увидеть его неясный профиль. Она подумала, что хорошо бы разузнать все об этом мужчине. Он, очевидно, был привязан к своему бизнесу и своему ранчо, но было же что-то еще в его жизни. И что в ней так сильно раздражало его?
Крик раздался откуда-то сзади. Вырвавшись из небытия полуденной дремы, Гейл пришла в себя, когда мужской голос прорезал тишину. Быстро дернув за поводья, она сумела остановить Роузи до того, как кобыла коснулась мула впереди нее.
Потом Гейл заметила, что Мак скачет к ней.
– Гейл, ты что, не видела, как упряжь волочится по земле, там, впереди тебя?
– Что?
– Упряжь! Одна половина болтается на том муле, видишь, а другая разбросана вдоль тропы. Как можно этого не заметить?
Гейл недоуменно осмотрела двух мулов. Один из них на самом деле потерял чехол, груз разбалансировался, временное седло сползло направо. Мак выглядел недовольным. Он, чертыхнувшись, поскакал вперед и соскочил с лошади.
– Что я должна сделать? – воскликнула Гейл.
Взглянув на начало ряда, она увидела, что Билл спешился и проворно направляется к ним. Тим и Аарон, которые ехали между ней и Биллом, повернулись в седлах и внимательно наблюдали за происходящим. Шелби соскочила с лошади и стояла рядом с ней. Позади стоящие лошади, казалось, присмирели.
Гейл сползла со своего седла. Она отрешенно подумала, что если бы надо было устроить привал, то это было бы самое подходящее место. По крайней мере местность была совсем плоская, а по обеим сторонам были заросли. Узкая горная тропа извивалась по крутому склону горы на четверть мили выше ряда.
Билл отвязал правый чехол и положил его на землю. Левый был развернут перед ними, и они занялись упаковкой подобранных предметов. Билл измерил ее взглядом и неприязненно сказал:
– Во вьючной экспедиции вы должны быть очень внимательны. Мы всегда должны везти нашу поклажу. Это не воскресный пикник. К счастью, – презрительно добавил он, – Мак заметил это до того, как мы начали подъем. Иначе мы бы потеряли все.
– Билл, Шелби заметила это до меня, – добавил Мак. Он нагнулся, чтобы поднять дорожную сумку, лежащую в десяти футах от упряжи.
Билл продолжал изучать лицо Гейл.
– Хорошо! Ну, по крайней мере хоть одна из вас на что-нибудь годится.
Гейл подалась вперед.
– Ну знаете… По-вашему… я никуда не гожусь? Я здесь только один день. А вы только и умеете, что сидеть высоко на вашем троне и раздавать приказы.
– А с этим никто не спорит.
Она возмущенно выдохнула:
– Так что вы имеете в виду?
Он придвинулся поближе и впился взглядом в ее лицо:
– Это означает, что вы не в своей компании. Вы не умеете управлять лошадью и не справляетесь с грузом. Очевидно, вы не привыкли пачкать свои пальчики. И я не могу поручиться, что не произойдет какого-либо несчастного случая по вашей вине. Поэтому извольте выполнять распоряжения. Вот что я имею в виду.
– Однако вас не мучили сомнения, когда вы перепоручили мне обязанности повара.
– Они мучают меня до сих пор, мисс Мартин. Но я никогда не изменяю своему слову. И если с вами что-либо случится, то отвечать придется мне, можете не сомневаться.
Гейл взглянула на него, потом сердито выпалила:
– Послушайте, мистер Уинчестер. Я не знаю, почему вы думаете, что я собираюсь навлечь на вас неприятности, но уверяю вас, это оплошность, и только. С каждым бывает. И вообще такого не повторится. Я понятливая.
В ней говорила обида. С ума можно сойти. Испачкать пальчики!
Через секунду она наклонилась и, глядя со злостью в его черные как смоль глаза, поддела ногой сверток у ног и швырнула в его сторону.
– Я не могла предположить, что придется иметь дело с таким боссом, как вы. Вы мне, честно говоря, не нравитесь, – процедила она.
– Значит, наши чувства взаимны. А сейчас возвращайтесь и найдите остальную упряжь, которую мы потеряли.
Он резко повернулся и зашагал к остальным.
– Постоим немного. Надо дать лошадям отдохнуть. И получше упаковаться, – проворчал он.
Гейл стояла ошеломленная. Ей стало холодно. Она смотрела в его широкую спину. Понятно, они с Маком были не слишком расторопны, но это не повод придираться к ней. Что происходит, отчего они все время ругаются?
– Давай найдем поклажу, которая выпала.
Шелби подтолкнула ее, пытаясь вывести из оцепенения.
– Ну, я помогу. Почему вы не присоединяетесь к остальным? – добавил незнакомый мужской голос. Гейл посмотрела налево и увидела, что Тим Румер подошел к ним.
Темные волосы, короткая стрижка, аккуратно выбрит. Пахнет кремом после бриться. Его рубашка была накрахмалена, а голубые джинсы не были в грязи… еще. От него исходили обаяние и уверенность в себе. «Да…» – сказала она про себя. Намек на цивилизованные отношения. Почему это она раньше не обратила на него внимания?
Он улыбался и подставил локоть. Гейл улыбнулась в ответ и подала руку. Потом повернулась к подруге:
– Шелби, иди занимайся ковбоями. Мы с Тимом соберем поклажу. И скажи мистеру Уинчестеру, чтобы не беспокоился. Мы скоро вернемся и продолжим наше замечательное путешествие.
Помахав рукой, Гейл с Тимом быстро побежали в конец ряда. Потом спустились по тропе. Сначала Гейл обнаружила аптечку скорой помощи, потом еще какие-то свертки. Они лежали, по странному совпадению, на одинаковом расстоянии друг от друга, и Гейл с Тимом шли, наклоняясь и собирая их.
Вдруг она выпрямилась и быстро оглянулась назад. Билл Уинчестер стоял поодаль от лошадей, положив руки на бедра, и смотрел в их сторону. Гейл быстро отвернулась и еще крепче сжала руку Тима.
Потом они обнаружили чью-то походную сумку далеко на уступе и полезли за ней. Когда они вернулись, ее встретил сердитый взгляд Билла, но это почему-то не было ей неприятно.
В их отсутствие что-то обсуждалось. Они застали самый разгар спора. Билл что-то доказывал, а Мак протестовал. Гейл не вникала в этот спор и не открывала рта. Впрочем, это было не обязательно. Она раздражала его одним своим присутствием.
Они поужинали, сидя в седлах.
В свое последнее официальное дежурство в качестве повара Билл упаковал плотный ужин каждому. Гейл нашла его в седельной сумке. Однако его хватило ненадолго. Ее желудок урчал непрерывно. Они останавливались дважды, но после первого раза Гейл не слезала с седла. Ее не устраивали те несколько минут, которые отводились на туалет. Попробуй сделай свои дела, когда все тебя ждут.
Она решила дождаться остановки на ночлег, тогда никто не будет ее контролировать, хотя эта желанная минута была еще далеко. Тряска на лошади целый день – удовольствие ниже среднего. Наконец Билл подал сигнал. Они въехали на заросшую травой поляну. Слева шумела горная речушка, справа виднелись вершины гряды Сан-Хуана. Высокая трава колыхалась под дуновением теплого вечернего ветерка, и где-то вдалеке щебетала птичка. Было поздно, солнце клонилось к закату. Всадники спешились и дали отдых своим измученным телам. Гейл стояла возле своей лошади, пытаясь заставить ноги принять нормальное положение, – встать прямо, желая только одного – поскорее найти укромный уголок за большим деревом. Однако подходящего случая не представлялось, все были обеспокоены тем, удастся ли разбить лагерь до наступления ночи. Она оглядывалась по сторонам, не зная, что надо делать. Ей не пришлось долго ждать. Билл дал указания ковбоям, а потом направился прямо к ней.
– Вы с Шелби оставайтесь здесь, мы подведем мулов и сбросим поклажу. Разложите ее у того дерева и начинайте распаковываться. – Он указал направо. – Мы с Маком соорудим походную кухню, а остальные займутся скотом. Как только скот будет накормлен и огорожен, поставим палатки. Обед должен быть в течение часа. Я голоден. Остальные тоже. Так что поторопитесь.
Гейл удалось выдержать его взгляд. Она поднесла правую руку к виску и козырнула в шутливом приветствии.
– Да, сэр, – весело сказала она в ответ. Не отрывая от него взгляда, она заметила, как его зрачки заискрились. Внезапно взгляд его карих глаз смягчился. Теперь он смотрел прямо и просто, но почему-то это заставило Гейл отвести глаза. Она почувствовала, что горло сдавило от волнения, а сердце учащенно забилось.
Она подумала, что он заметил. Взволнованная, она взглянула на Шелби и отступила, неестественно улыбаясь.
– Давай, Шелби, мы должны выполнить работу.
Не оглядываясь назад, она тянула Шелби мимо Билла к первым двум мулам, идущим бок о бок, ее пальцы нервно перебирали узлы, отвязывая один из чехлов, пока Шелби держала его.
Решившись поглядеть через плечо, она заметила, что Билл быстро идет к Маку. Следующие пятнадцать минут она не отрывала взгляда от работы, стараясь не обращать внимания на неприятные ощущения в желудке и привести учащенный пульс в норму. Она знала, однако, что придет время, когда она больше не сможет игнорировать симптомы. Ей показалось, что следующие несколько дней могут оказаться более тяжелыми, чем она представляла.
Горная река клокотала и пенилась перед его взором. Билл наклонился, опустился на корточки у края воды и уставился в глубину.
Напоенные лошади в ожидании вечернего кормления гарцевали позади Билла.
Он должен был вернуться и помочь Бену и Люку. Только минуточку уединения. Только одну минуту. Он должен был собраться с мыслями. Сегодня утром он вел себя как идиот. Но он знал, что эта чертовщина связана с Гейл Мартин.
Никогда в жизни он не был дамским угодником. Нельзя сказать, что у него не было случайных женщин. До сих пор в его жизни не было женщины, которая надолго добилась бы его внимания. Он чувствовал, как в глубине души растет смутная тревога, и прежние радости мало увлекали его. В свои сорок он начал подумывать о смерти.
У него наступил жизненный кризис? Не потому ли один взгляд на Гейл вызывает у него такой всплеск? Ну не подросток же он, в самом деле. Позади него заскрипели камешки. Поднявшись, Билл повернулся и увидел Мака.
– Скотина поставлена на ночь, – охотно сообщил Мак. – Бен и Люк ставят походную кухню. Мы можем поставить плиту в любой момент.
Билл резко бросил:
– Неужели эти две женщины уже достали ее?
Мак с любопытством посмотрел на него:
– Что с тобой, Билл?
Билл продолжал смотреть в реку. Он круто повернулся и глубоко вздохнул:
– Будь я проклят, Мак, если я знаю.
Он сел на большой камень, сдернул шляпу с головы и запустил пальцы в волосы.
– Знаешь, ты был очень груб с этой девицей. На тебя не похоже.
Билл остановился.
– Знаю.
– И в чем дело?
Билл, не отвечая, принялся вращать головой справа налево, пытаясь размять онемевшие мышцы.
– Мак, ты знаешь, у нас есть правила. Мы не заводим шашни с туристками. Это разумно, ты согласен?
Он встал. Мак хмыкнул.
– Ты говоришь это для меня или для себя?
Билл не ответил и направился к лагерю.
– Тебя к ней тянет?
Он остановился.
– Как пчелу к меду.
– Ну, тогда забудь про экспедицию, отправь остальных обратно, вас останется двое. Вот будет идиллия. Ну, как тебе предложение?
Если бы Мак не дурачился, оно звучало бы соблазнительно. Хотя Гейл Мартин ни разу не дала ему понять, что он ей хоть как-то интересен, он и так это чувствовал. Но разве она чего-нибудь ждала от него? Он из другого общества, и это сразу воздвигало между ними глухую стену. Он ответил приятелю в том же тоне:
– Ладно, Мак, если я захочу пустить наш бизнес по ветру, то воспользуюсь твоей идеей. А вообще – почему нет? Я что – монах? Если я допущу что-нибудь с мисс Мартин, то не раньше, чем через пять дней. Пойдет?
– Значит, ты всю поездку будешь выступать в роли осла.
Билл бросил неохотно:
– Что будет, то и будет.
И ушел.
– Ну, это-то, конечно, проще всего, – произнес Мак достаточно громко, чтобы Билл услышал.
Глава 3
Гейл проснулась оттого, что кто-то расстегивал молнию полога палатки. Встав на колени и откинув спальный мешок, она остолбенела от испуга, увидев, как кто-то пробирается внутрь. Полоска лунного света сквозь отверстие осветила незваного гостя и палатку изнутри.
– Гейл, – зашептала фигура.
Гейл перевела дух.
– Шелби! – сказала она взволнованно. – Ну и напугала же ты меня. Залезай сюда, – быстро скомандовала она.
Шелби вползла в палатку, и полог закрылся. Она протянула руку.
– Возьми. Кто же еще средь ночи полезет в твою палатку?
Гейл взяла баночку с мазью из рук Шелби.
– Никто. – Она бы ни за что на свете не рассказала Шелби, как минуту назад представляла, что Билл пришел к ней.
– Что это? – Гейл открыла крышку баночки.
– Мажься и благодари.
Гейл молча благословила ее. Она вскакивала и ворочалась в течение двух последних часов, стараясь найти удобное положение для сна. Она даже не хотела думать о завтрашнем дне.
– Спасибо.
– Болит?
Гейл сверкнула глазами.
– А как ты думаешь? Вернуть сейчас?
– Нет, я уже воспользовалась. Можно тебя растереть? Думай, Гейл, а то мне надо идти.
– Давай иди, ты, похоже, торопишься, – ехидно сказала Гейл. Потом открыла мазь. Она вдохнула какую-то мерзость и резко отвернулась от едкого запаха. – Ну, чего ты ждешь?
Шелби повернулась к выходу, но заколебалась.
– Гейл, неужели ты так несчастна?
– Нет, просто иди к Маку, кажется, вы созданы друг для друга.
– Он мне в самом деле нравится. Тебе и правда плохо?
– Нет, я прикидываюсь. – Гейл взглянула на нее.
– Ощущение, будто ты спала с кем-то всю ночь без всякого удовольствия, правильно? – произнесла Шелби с иронией в голосе.
Гейл отвела взгляд от спального мешка:
– Не очень-то я интересуюсь этим в последнее время. Да и не припоминаю, чтобы когда-нибудь у меня это было с особенным удовольствием.
Присев на спальный мешок, Шелби сказала с усмешкой:
– Значит, Гейл, ты занимаешься любовью не с теми мужчинами. Разве я не говорила тебе бросить этих слабаков?
– Шелби! – Гейл отодвинулась от нее. – Во-первых, я не сплю с каждым, с кем встречаюсь. Во-вторых, я бы не против испытать, как это говорят, незабываемые ощущения.
– Тогда ты пропускаешь удобный случай, – выпалила Шелби напоследок, – держу пари, Билл занялся бы любовью, как дикарь. Что ты думаешь?..
Щеки Гейл зарделись, благо было темно. Если бы Шелби только знала, что было у нее на уме совсем недавно, но она не догадалась.
– Я так не думаю, – резко ответила Гейл, – оставь меня, мне нужно натереться мазью, чтобы заснуть.
– Хорошо, в самом деле, мне кажется, я влюблена в него.
Гейл широко открыла глаза и бросила быстрый взгляд на Шелби:
– Уже?
Шелби пожала плечами:
– Ну, ты знаешь, любовь с первого взгляда есть.
Гейл отвела глаза, она не хотела думать о том, что Шелби может влюбиться.
– Да-а-а, ну давай подождем и увидим, что произойдет, когда ты будешь готова возвратиться в Кентукки.
В палатке наступила тишина.
Потом Шелби направилась к выходу.
– Спокойной ночи.
После того, как Шелби ушла, Гейл долго смотрела в темноту. У нее появилось ощущение, что Шелби сказала ей не все. Она и в самом деле была несчастна. Она устала воевать с Биллом и с собой, спрашивать себя, нужно ли ей наяву почувствовать, как его руки обнимут ее. В ее положении было что-то унизительное, несмотря на то, что Билл – она не сомневалась – тоже не был равнодушен к ней. Она ощущала это всем своим существом. Когда он оказывался рядом и на расстоянии. Он, возможно, занимался бы любовью как дикарь, но почему-то это не слишком волновало ее. Она сама не понимала, к чему стремилась, что притягивало и что отталкивало ее.
Пора было вставать. Гейл определила это по солнечному зайчику, пробежавшему по стене палатки. Она слышала, как топтались лошади и ковбои покрикивали друг на друга, когда кормили лошадей. Она заснула только под утро. Мысли, наслаиваясь, не давали ей покоя. Хотя она спала недостаточно, но чувствовала себя вообще-то неплохо, короткий сон освежил ее. Но мысли о Билле не отпускали ее. Она не сумела овладеть ситуацией и ненавидела себя за свою растерянность. Ну ничего, она с этим разберется. Сейчас ее беспокоили неприятные ощущения. В желудке опять урчало, и нужно было срочно вылезать из палатки.
– О, мне еще готовить проклятый завтрак, – ворчала Гейл, не слишком сдерживая себя. Она ковыляла вокруг палатки и хромала от боли в ноге. Не сняв футболку, в которой спала, она натянула бюстгальтер под нее. Одевшись, Гейл поворчала еще немного, роясь в походной сумке в поисках неуловимого рулона туалетной бумаги. Наконец она схватила рулон, натянула сапоги, расстегнула полог палатки и выскочила в утреннюю свежесть. Оглядевшись, она взяла совок и направилась за палатку к роще. Теперь ей было совсем плохо. Дорого бы она дала за то, чтобы все оказалось дурным сном. Она не могла спать, хотела в туалет, должна была готовить завтрак для оравы ковбоев, и каждая мышца после вчерашней тряски на лошади напоминала о себе. И вдобавок ей все время снился Билл Уинчестер, этот неотесанный ковбой! Наконец Гейл остановилась за хвойным деревом, оно было неохватное и давало много тени, – то, что надо. Она бросила туалетную бумагу и выкопала ямку по инструкции. Расстегнув пояс, потом молнию, она спустила джинсы до бедер.
Сзади хрустнула ветка. Гейл оглянулась и подтянула штаны. Застегиваясь на ходу, Билл вышел из-за другого большого хвойного дерева. Гейл перевела дыхание. Он повернулся и, кажется, смутился.
– Доброе утро. – Он церемонно поклонился.
– А не пошли бы вы…
Он покорно удалился, насвистывая. Гейл подождала, пока он скрылся, чтобы заняться своим делом.
Когда она вернулась к палатке, ее настроение нисколько не улучшилось. Зайдя за палатку, она плеснула воды на лицо, вымыла руки, почистила зубы. Если бы она могла принять душ. Она утомилась от этих неудобств. Шел только второй день.
Она неохотно направилась к походной столовой.
– Доброе утро.
– Привет, Гейл, – сказала Шелби.
Она и Мак сидели за походным столом и потягивали кофе из дымящихся чашек. Гейл приблизилась и села.
– Я вижу, ты не сказал доброе утро, – проворчала она, взглянув на Мака.
– Взбодрись, Гейл, – очень весело ответил он. – Сегодня прекрасное утро.
– Уж конечно. – Она огляделась вокруг. – Чего же здесь прекрасного?
Зевая, она вытянула руки на стол, опустила вниз голову и закрыла глаза.
– Кофе еще остался? – Кто-то погладил ее по руке. Она догадалась, что это Шелби. – Я налью тебе немного, – сказала подруга.
– Ты лучше бы… Знаешь, ты виновата во всем.
– Успокойся, Гейл. Ты прекрасно отдыхаешь, не так ли?
Гейл открыла один глаз и приподняла бровь.
– О да, Шелби. Я отлично провожу время. Это может сравниться разве что с поездкой за покупками на родео.
Шелби поставила металлическую чашку для кофе перед ней, и Гейл поднялась.
– Ты никогда не делала покупки на родео, так откуда ты знаешь, сколько удовольствия это приносит?
Гейл хлебнула кофе и скривилась от горячей температуры. Она хлебнула еще глоток черной бурды и закрыла глаза. Тепло разлилось по телу, и она не могла не признать, что это было неплохо.
– Гейл, знаешь, тебе нужно готовить завтрак.
Она сидела с закрытыми глазами и потягивала кофе.
– Ковбои ждут не дождутся хоть чего-нибудь.
– Гейл, я развел огонь для кофе час назад, – вставил Мак. – Ну и устроят они тарарам, если не учуют запах шипящего бекона. Может, мне лучше пойти и подбросить еще дров? – Он встал.
Гейл резко поставила чашку. Часть кофе пролилась ей на руку.
Она посмотрела на Мака.
– Я приготовлю проклятый завтрак. – Она поднялась, забирая свой кофе с собой. Мак помешал угли и добавил еще керосина.
Гейл вытащила бекон, картофель, яйцо и замороженное печенье, разложила на разделочном столе. Она разогревала большую железную сковороду на плите, когда кто-то подошел сзади.
– Почему не готов завтрак? – Голос был твердый, невозмутимый, и ей не надо было догадываться, кому он принадлежит. Гейл не отрывала взгляда от пакета с беконом, с которым она возилась, и прерывисто дышала. Она не повернулась – не смогла это сделать.
– Я готовлю.
– Уже больше шести. Нам надо было бы уже поесть.
Гейл ощущала дыхание Билла сзади на шее. Оно было горячее, влажное.
– Я проспала, – ответила она, все еще стараясь отделить кусочки бекона. Не могла же она объяснять ему, как ей привиделось, что он забрался в ее спальный мешок. Ей хотелось казаться столь же невозмутимой, как и он. Она должна спокойно готовить завтрак.
Если б она только могла открыть проклятый бекон! Гейл потянулась за кухонным ножом.
– У вас пятнадцать минут, мисс Мартин.
Гейл повернулась и посмотрела Биллу в глаза:
– Вы что, не видите, я стараюсь? Почему вы не можете оставить меня в покое? Я приготовлю этот дурацкий завтрак.
Шагнув вперед, Билл положил пальцы на нож.
– Будьте осторожны с этим.
– Да, – отрывисто бросила она.
– Дайте его мне.
– Он мне нужен, чтобы открыть бекон.
– Я сказал, дайте.
Гейл следила за его взглядом.
– Возьмите.
Он взял, потом встал сзади и разрезал пакет с беконом. Потом бросил нож и пакет на разделочный стол.
– Вот.
Его взгляд пронзил Гейл. Она стояла не двигаясь, и он тоже не шевелился. Она подумала, что он не так уж и злится. Ну, если бы он ненадолго оставил ее в покое, она положила бы бекон на сковородку.
– Спасибо. А сейчас, если вы посторонитесь, я буду очень… – Она не договорила. Билл молчал, пожирая ее глазами.
– Я ожидаю завтрак к пяти тридцати каждое утро, мисс Мартин.
– Тогда мне нужно, чтобы кто-нибудь будил меня. Видите ли, у меня нет будильника, и я не привыкла вставать с петухами.
Он сделал шаг вперед и наклонился ближе.
– Хотите, чтобы я сам будил вас? – спросил он, наклоняясь ближе, чтобы слышала только она.
Гейл остолбенела от такой смелости. Отступив назад, она отрывисто бросила:
– Уж как-нибудь обойдусь.
– Тогда впредь готовьте пораньше. Я ожидаю…
Она добавила:
– Что ожидаете, то и получите.
Он нахмурился:
– Я ожидаю, Гейл, что когда женщина берется за такую ответственную работу, как приготовление пищи для туристов и персонала, она встанет вовремя. Если она знает свои обязанности.
Гейл сощурилась.
– Я не знаю, что вы подразумеваете.
– Я подразумеваю – я уже говорил – вы не подходите для нашей экспедиции.
Гейл взвилась. Она не отдавала себе отчета.
– Для вашей экспедиции! Ха! Много на себя берете! Я приготовлю такое, что вашим ковбоям и не снилось. В этих условиях… – Она перевела дух. – Дайте мне сорок пять минут.
– Пятнадцать.
– Тридцать пять.
– Двадцать.
– Тридцать.
– Начинайте.
Билл окинул ее свирепым взглядом. Все-таки она, совершенно того не желая, вывела его из себя.
Спохватившись, Гейл взглянула на Мака и Шелби, все еще сидящих за столом. Она отвернулась, чтобы они не заметили ее дурацкой улыбки. Весь разговор не означал ничего, но он впервые назвал ее по имени. Это так обрадовало ее. Гейл потребовалось полчаса, чтобы разложить все к завтраку, соблюдая буфетный порядок. На самом деле времени прошло немного больше, но она не думала, что Билл действительно явится. Она не знала, за что хвататься: то ли жарить бекон, то ли чистить картофель, то ли убирать мусор. Наконец она поняла, что без помощи Шелби и Мака ей не обойтись. Бекон вышел хрустящим и поджаристым, и она положила аппетитные кусочки стечь на бумажное полотенце. Мак мелко нарезал лук и зеленый перец и также уложил рядами на полотенце.
Тем временем Гейл натерла картофель на терке для оладьев, накрошила булку в большую миску, вылила в нее болтушку из взбитых яиц, положила соль, перец, каплю горчицы и несколько порций ворсестерширского соуса и «Табаско».
Когда бекон был готов, она смешала его с болтушкой из яиц, добавила две ложки тертого сыра и вылила всю массу в большую кастрюлю для тушения, предварительно обдав ее антипригарным спреем. Потом это все отправилось в духовку. Пожалуй, первый раз в жизни Гейл задумалась о том, что если температура в духовке будет низкой, то это может сказаться на качестве стряпни. Потом она принялась за оладьи, стараясь равномерно подрумянивать их.
Мак приготовил еще кофе, а Шелби нарезала дольками апельсины. Когда время подошло, Гейл заглянула в духовку и увидела, что блюдо не сгорело, а выглядело вполне аппетитно. Она с облегчением вздохнула. Не успела она сделать последние приготовления, как ковбои и туристы двинулись к палатке. Они накладывали жаркое, картофельные оладьи и дольки апельсинов на тарелки, наполняли свои чашки кофе и отходили к походным столам; за ними пришли Мак и Шелби, потом Билл. Он остановился, рассматривая, что она приготовила. Потом медленно повернулся к ней. Их взгляды встретились, и Гейл с трудом поборола дрожь. Билл приблизился к столу, взял две тарелки, протянул одну ей.
– Пора есть, – сказал он нарочито равнодушно. Она нерешительно шагнула вперед и взяла тарелку. – У вас все получилось, – сказал он.
Гейл улыбнулась краешком рта.
– Да.
Билл оглянулся на туристов и ковбоев, которые с удовольствием поглощали завтрак.
– Питательный и сытный? Хм…
Гейл кивнула.
– Ну тогда, – он повернулся с тарелкой в руке, – стоит подкрепиться. – И улыбнулся ей.
Гейл просияла.
Гейл не могла поверить, что она прожила большую часть второго дня. Маршрут лежал в глубь черного хребта Сан-Хуан. За завтраком Билл сказал, что они будут ехать до позднего полудня, а вечером сделают привал у заброшенного городка горняков возле речки Бэр-Крик. Они пробудут в лагере последние две ночи, а потом отправятся дальше, к Элк-Парку. Они будут жить на стоянке до тех пор, пока туристы не уедут поездом «Нэрроу-Гаудж» в Дюранго. Билл, Мак и другие ковбои возвратятся на ранчо на лошадях. Удивительно, но двенадцать миль верхом на старой кляче обошлись без серьезных приключений. Более того, Гейл испытывала огромное наслаждение, внимательно разглядывая открывающуюся перед ней картину, такую же огромную, как мир. Кроме того, она могла раздумывать о Билле сколь угодно. Много раз в своих мечтах она будто ощущала прикосновение его руки к своему телу.
По ее спине пробежала дрожь, но она быстро справилась и стала рассматривать ландшафт. Они преодолевали то спуск, то подъем по узкой предательской тропе. Они ехали сквозь горные ущелья, по лугам с крошечными яркими цветами и по пролескам с буйной растительностью. Как только они поднялись выше, горы стали скалистыми и безлесными.
Роузи вела себя хорошо, воздух был необыкновенно ароматен и свеж. Гейл вдыхала его всей грудью, пока не закружилась голова.
Горная речка, как она предположила, Бэр-Крик, протекала совсем рядом. Она слышала, как вода шумела очень близко, наверное, поблизости был водопад.
Внезапно открывшийся вид заставил Гейл испытать неведомое доселе чувство безмятежности. Все мысли оставили ее, а тело стало невесомым. Она никогда не забудет этих гор. Жаль, что она оставила фотоаппарат в отеле, ей не поверят дома.
Стоянку разбили по заведенному порядку. Гейл, Шелби и Тим приготовили ужин на плите всего за час. К большому удивлению Гейл, Тим сам назначил себя помощником повара, а его приятель Аарон вместе с другими ковбоями по-прежнему ходил за скотом. Они шутили и смеялись, так как Гейл разыгрывала из себя шеф-повара, отдавая им приказания. Ей не хотелось вспоминать о Билле, хотя временами его образ возникал перед ней. Гейл не видела его целый день, и на самом деле она просто мечтала о нем. Очевидно, он избегал ее.
После завтрака он одним махом выпил свой кофе, Гейл была поражена, как он не ошпарил себе горло. После того, как они с Шелби с помощью Мака навели порядок и разобрали походную кухню и столовую, они помогали поклажей. Билл тем временем занимался другими делами один. Целый день Гейл видела его только в спину, он вел их дальше в дебри, и в первый раз она поняла, что доверяет ему. Она признала, что он знает свое дело и достаточно опытен, чтобы избегать опасных ситуаций. Каждый раз, когда они делали привал, он держался возле ковбоев. Он никогда не появлялся в том кругу, где была она. Один раз она поймала себя на том, что пристально смотрит на него; она даже почувствовала укол ревности из-за того, что он смеялся и шутил с ковбоями. Почему он не мог так же вести себя с ней? Чем это было бы плохо?
Наступало время ужина, и Гейл собиралась подавать жареных цыплят, картофельное пюре, зеленую стручковую фасоль, салат. Она все же против воли наблюдала за ним. Он держался в отдалении от всей группы. Как только все члены экспедиции с удовольствием принялись за еду, его тень упала перед ней, и Гейл почувствовала, как ее сердце забилось учащенно, а по шее сзади побежали мурашки. Она помолилась про себя, чтобы оно успокоилось, она боялась, что кто-нибудь заметит ее волнение.
