- Пошли, глянем на Карнавал.
      На Колыбельной было куда более людно, чем в прошлый раз. Улицу переполняли виртуальные тела. Растерявшаяся Рени втащила Ксаббу в подворотню, откуда было удобно наблюдать за происходящим.
      Толпа с криками и песнями текла в одном направлении. Все это походило на парад; симы представали в сотнях причудливых обличий: раздутые, сжатые, с избытком конечностей, даже расчлененные на движущиеся в унисон части. Кое-кто из участников действа менялся буквально на глазах: огромные перепончатые крылья одной из лилововолосых тощих фигур превратились в трепещущие ленты серебряного тюля. Многие трансформировались ежесекундно: отращивали новые конечности, меняли головы, растекались и застывали гротескными формами, как вылитый в холодную воду горячий воск.
      "Добро пожаловать на Карнавал, - подумала Рени. - Кажется, мы попали на слет фан-клубов Иеронима Босха".
      Она перенесла бушмена на крышу, откуда было лучше видно. Кое-где над толпой виднелись транспаранты с надписью "Свобода!" или просто плывущие в воздухе надписи того же содержания. Одна группа демонстрантов превратила себя в ряд букв, составив слова "ДЕНЬ ПЕРЕМЕН". Хотя большинство симов были причудливы донельзя, они не отличались прочностью. Некоторые распадались на путаницу плоскостей и линий - явно случайно, - другие мерцали на полушаге, исчезая порой совершенно.
      "Домашнее программирование, - решила Рени. - Самоделки".
      - Думаю, это марш протеста, - сообщила она Ксаббу.
      - Против кого или чего? - Он висел в воздухе рядом с ней - фигурка из комикса с серьезным выражением на примитивном лице.
      - Думаю, против законов о воплощении. Вряд ли они так уж сильно страдают, раз могут позволить себе такой марш. - Она презрительно фыркнула. - Богатые детишки, обиженные на родителей за то, что те не позволяют им одеваться как вздумается. Пошли.
      Они перелучились в дальний конец Колыбельной улицы, куда процессия еще не дошла. Здесь ясно ощущалась бедность. Многие узлы, казалось, еще поблекли со времени последнего визита Рени. По обе стороны улицы выстроились бесцветные контуры домов.
      Перестук музыки привлек их внимание к недалекому тупику. Чудовищная реалистичность "Мистера Джи" в этом призрачном месте казалась еще более зловещей.
      Ксаббу улыбнулся, глядя на многобашенного спрута.
      - Так вот он каков.
      - Выделенка, -бросила Рени. - Ее и держись, если только не придется отвечать на вопросы. Как только закончишь фразу - переключайся обратно. И не бойся, что промедлишь с ответом, - я уверена, что у них тут хватает клиентов с замедленными рефлексами.
      Они медленно поплыли вперед, к мерцающему и переливающемуся фасаду.
      - Почему никого нет? - спросил Ксаббу.
      - Это не та часть Внутреннего Района, куда приходят поглазеть. Посетители "Мистера Джи", думаю, перелучаются прямо внутрь. Готов?
      - Думаю, да. А вы?
      Рени поколебалась. Вопрос мог быть и риторическим, но на бушмена это не похоже. Осознав, что напряжена до звона в нервах, Рени сделала несколько глубоких вдохов и постаралась расслабиться. Зубастая пасть над входом шлепала красными губищами, словно нашептывала нечто искушающее. Раньше клуб звался "Улыбка мистера Джинго". Почему они сменили имя, но оставили эту жуткую гримасу?
      - Это дурное место, - внезапно произнес Ксаббу.
      - Я знаю. И ты не забывай.
      Рени резко разжала кулак, и мгновение спустя они уже стояли в сумрачном вестибюле, где вместо стен были кривые зеркала в золотых рамах. Оглядываясь, Рени обратила внимание, что задержка - провал между действием и противодействием, характерный для сложных ВР-симуляций, - почти отсутствовала. Вполне убедительная имитация реальной жизни. Проработка деталей тоже впечатляла. В вестибюле они находились одни, но в зеркалах их окружали тысячи танцующих призраков - фигуры мужчин, женщин, зверей плясали вокруг кривых отражений двух симов. Отражениям, кажется, нравилось.
      - Добро пожаловать к "Мистеру Джи". - Сказано было по-английски со странным акцентом, но хозяин голоса не отражался ни в одном из зеркал.
      Рени обернулась. За ее спиной стоял высокий, элегантно одетый белый мужчина и улыбался. Он поднял руку в перчатке, и зеркала исчезли. Теперь они стояли втроем в луче света, пронзающем бесконечную тьму.
      - Как хорошо, что вы пришли к нам. - Голос звучал у самого уха. Откуда вы?
      - Из Лагоса, - чуть задыхаясь, вымолвила Рени. Она надеялась, что ее голос, транспонированный на октаву ниже, чтобы соответствовать мужской личине, не покажется швейцару писклявым. - Мы... мы много слышали об этом месте.
      Мужчина улыбнулся еще шире и коротко поклонился.
      - Мы гордимся своей всемирной известностью и всегда рады приветствовать гостей из Африки. Вы, конечно, совершеннолетние?
      - Разумеется. - Произнося это слово, Рени понимала, что цифровые пальчики сейчас ощупывают ее мнимую личность, но не слишком тщательно - в таких местах от личины требуется лишь достоверность. - Я показываю приятелю достопримечательности Внутреннего Района - он тут впервые.
      - Превосходно. Вы нашли подходящее место.
      Разодетый швейцар перестал их задерживать - это означало, что их удостоверения личности проверены. Он отвесил театральный поклон, и в черноте отворилась дверь - прямоугольная дыра, откуда сочился дымно-алый свет и выплескивался шум: громкая музыка, смех, голоса.
      - Наслаждайтесь, - посоветовал он. - И приводите друзей.
      Он исчез. Рени и Ксаббу вплыли в алый свет.
      Музыка потянулась к ним, как псевдоподия невидимой, но ощутимой огромной амебы. Она походила на громовой свинг-джаз прошлого века, но порой ее передергивало, сбивало с темпа в тайном, глубинном ритме - так бьется сердце идущего по следу хищника. Мелодия гипнотизировала; Рени поймала себя на том, что мурлычет вслух, еще до того, как разобрала быстро пришедшие на ум слова.
      - Так отправляйся же в полет...
      пел кто-то, пока на заднем плане стонал и грохотал оркестр.
      - Улыбка станет приглашеньем
      Решенье
      Твое на праздник приведет...
      Зал был невозможно огромен - чудовищный восьмиугольник, залитый алым светом. Колонны по углам - каждая размером с небоскреб - исчезали в тени под потолком; усеивавшие их вертикальные ряды ламп сходились в перспективе, пока расстояние не стягивало их в единую огненную нить. А еще выше, где и эти огни гасли в неизмеримой высоте, кувыркались и извивались в черноте фейерверки.
      В дымном воздухе плясали лучи прожекторов, двигая по бархатным стенам ускользающие ярко-красные эллипсы. Сотни лож теснились между колоннами, по балконам - по дюжине ярусов балконов, уходящих в клубящийся вверху дым. Паркетный пол покрывала бесконечная поросль столов-поганок, между ними, как бильярдные шары, скользили серебряные фигурки - официанты и официантки, тысяча, две тысячи, больше, двигавшиеся бесшумно и быстро, как капли ртути.
      В центре неимоверного пространства, на сцене, вращающейся в воздухе, как положенное набок карнавальное чертово колесо, находился оркестр. Музыканты были одеты в строгие черные с белым костюмы, но в них самих не было ничего строгого. Карикатурно вытянутые плоские фигурки колыхались, плыли под музыку, как безумные тени. Некоторые вырастали, пока их взгляды не упирались в самые верхние ярусы балконов. Блестящие зубы-надгробия щелкали перед посетителями, которые визжали от радости, убираясь в более безопасное место.
      Не менялась только певица в белом платье, примостившаяся на дальнем краю вращающейся сцены. Музыканты-тени клубились вокруг нее, сияющей как кусочек радия.
      -... Так запевай без сожаленья,
      пела она. Голос ее был неприятен и в то же время притягателен; он дрожал, как голосок ребенка, которого не пустили спать, и он вынужден смотреть, как взрослые напиваются.
      - Без грусти и без суеты
      Мечты
      Твои найдут здесь отраженье...
      Певица была лишь искоркой в сердце циклопического зала и безумного оркестра, но Рени долго не могла отвести от нее взгляд. Огромные черные глаза на бледном лице придавали ей мертвенный вид. Каскад белокурых волос в половину роста и белое платье с широкими рукавами делали певицу похожей на райскую птичку.
      - Начинай,
      Запевай,
      Свой порок выбирай,
      Вот рок,
      Наш рок,
      Карнавала порог...
      Певицу качало тяжелым ритмом, как ураганом голубку. Глаза ее были закрыты, как у человека, впавшего в транс... Впрочем, на транс это было не похоже. Рени никогда не видала такой безысходности на человеческом лице, и все же певица сияла, полыхала - как лампочка под высоким напряжением, готовая вот-вот взорваться.
      Медленно, почти неохотно, Рени потянулась к Ксаббу, нашарила его руку и крепко сжала.
      - Ты в порядке?
      - Это... довольно странное место.
      - О да. Пошли... сядем.
      Она провела его через зал к одной из лож вдоль дальней стены - в РЖ это заняло бы несколько минут, здесь они достигли цели за секунды. Теперь подпевал весь оркестр, хлопал в ладоши, ухал, топал ножищами. Музыка гремела так, что казалось - еще секунда, и обвалится потолок.
      - Тогда держи свое виденье
      Вперед!
      Адамы, Евы всей Земли
      В полет!..
      Лучи прожекторов заметались еще быстрее, скрещиваясь и расходясь, как шпаги дуэлянтов. Музыка нарастала, потом грянула канонада барабанов, протрубили саксофоны, и оркестр исчез. Огромный зал гулко откликнулся жидкими аплодисментами.
      Едва Рени и Ксаббу опустились на мягкую бархатную банкетку, как рядом появился официант в облегающем фраке стального цвета. Его сим явно лепили с античных божеств плодородия.
      - Пр-ривет, ползецы, - протянул он. - Что будем?
      - Мы... мы не можем есть или пить в этих симах, - ответила Рени. Есть у вас что-нибудь еще?
      Официант смерил ее понимающим взглядом, словно позабавился, щелкнул пальцами и исчез. На его месте, точно забытое, повисло в воздухе светящееся меню.
      - Этот список озаглавлен "Эмоции", - с удивлением заметил Ксаббу. Печаль, от слабой до интенсивной. Счастье, от спокойного довольства до бурной радости. Исполнение желаний. Скорбь. Оптимизм. Отчаяние. Приятное удивление. Безумие... -Он обернулся к Рени: - Что это? Я не понимаю.
      - Можешь не пользоваться выделенкой. Никто не удивится, что ты задаешь вопросы, - вспомни, мы пара деревенщин из Нигерии, пришедших поглазеть на большой виртуальный город. - Она сменила канал. - Полагаю, это симулируемые ощущения. Эдди... ну, тот парень, наш знакомый - он говорил, что тут могут предложить даже такие ощущения, которые твой костюм не воспроизводит. Или они в этом клиентов убеждают.
      - И что нам теперь делать? - В огромном зале маленький сим бушмена казался еще меньше, словно шум и суматоха придавливали его к земле. - Что вы хотите делать?
      - Я думаю. - Рени уставилась на висящие перед ней огненные буквы, занавес из слов, не дающий ни защиты, ни уединения. - Я бы предпочла более тихое место, если мы себе сможем это позволить.
      Ложа не изменилась, только приобрела терракотовый цвет и переместилась в Тихую галерею. За аркой входа, посреди мощенной булыжником площади плескался просторный синий бассейн.
      - Это прекрасно, - заметил Ксаббу. - И мы попали сюда... вот так? - Он щелкнул пальцами, но не раздалось ни звука.
      - И деньги с нашего счета тоже утекают... вот так. Должно быть, это единственный клуб в ВР, где дешевле снять отдельную комнату, чем приглушить звук у себя за столиком. Наверное, клиентов заставляют пользоваться услугами.
      Рени выпрямилась. Бассейн завораживал. Капли падали с мшистого потолка, и круги на воде сходились, пересекались, на стенах плясал отраженный свет факелов.
      - Я хочу оглядеться. Посмотреть, что это вообще за место.
      - А денег хватит?
      Рени переключилась на выделенку.
      - Я положила немного денег на счет моей личины, и именно немного преподаватели столько не зарабатывают. Но за эту комнату мы платим только потому, что сами захотели. Если мы просто побродим... нас должны предупредить, прежде чем затикает счетчик.
      Губы Ксаббу растянулись в сим-улыбке.
      - Вы подозреваете владельцев этого клуба во... многом, но не представляете, что они могут обмануть клиента?
      Рени не хотелось обсуждать, в чем она подозревает владельцев клуба, даже по выделенке.
      - Если обжуливать клиентов, вылетишь из бизнеса в пять минут. Даже бродербундовские клубы на набережной Виктория дерут безбожно и обслуживают с черного хода наркоманов и токоманов, но и им приходится держать марку. Она встала и потянулась. - Пошли, пройдемся.
      Когда они с Ксаббу прошли под аркой и ступили на дорожку, опоясывающую бассейн, в глубине спокойных вод загорелся свет.
      - Сюда. - Рени шагнула к краю.
      - Но... - Ксаббу последовал было за ней и остановился.
      - Это иллюзия. Не забывай. И если только тут не забыли стандартную символику ВР, нам показывают путь к выходу.
      Рени сделала еще шаг, поколебалась, потом прыгнула в воду. Погружение длилось долго. Тело Рени висело горизонтально на ремнях упряжи в политехе, так что ощущения падения не было, но удивительно реальными были встретившая ее прозрачно-синяя толща, рожденные ее прыжком мириады пузырьков. В глубине призывно мерцал свет. Рени устремилась туда.
      Секундой позже ее нагнал Ксаббу. В отличие от Рени, нырнувшей в воду ласточкой, бушмен просто тонул ногами вниз.
      - Что... - начал он и рассмеялся. - Мы можем говорить!
      - Это не вода. А это - не рыбы.
      Ксаббу снова фыркнул. Их окружила стайка сверкающих рыбок; шевелились хвостики, плавнички работали, как пропеллеры. Одна, в яркую красно-черно-желтую полоску, пристроилась под самым носом бушмена.
      - Чудесно! - Ксаббу потянулся к ней, но рыбка развернулась и умчалась прочь.
      Дверь еще сияла, но вода вокруг них темнела неуклонно. Кажется, они перешли на другой уровень бассейна, вернее, симуляции - Рени различала внизу морское дно, скалы, белый песок, колышущиеся водоросли. Ей показалось даже, что она различает в сумеречных дебрях что-то почти человекообразное, наделенное руками, пальцами, ясным взглядом - и мускулистым хвостом океанского хищника. За плеском волн слышалось смутное пение. Рени оно показалось пугающим; взмахом руки она увеличила скорость.
      Вблизи круг света распался на венок сияющих разноцветных колец.
      - Выбирай любое, - сказала она Ксаббу.
      Тот ткнул пальцем. Красное кольцо засветилось ярче.
      - Инферно и другие нижние уровни, - прошептал над ухом бесстрастный и бесполый голос.
      Ксаббу покосился на Рени. Она кивнула, не обращая внимания на пробежавшие по шее мурашки. Вот такие места и привлекают мальчишек вроде Стивена. Ксаббу снова коснулся кольца. Диск залился багровым огнем, расширился и надвинулся на них, так что на мгновение они оказались в туннеле алого света. Когда сияние померкло, Рени и Ксаббу находились по-прежнему под водой, только теперь мутной. Рени поначалу решила, что ворота отказали.
      - Наверху. - Ксаббу указал пальцем. Там, в вышине, полыхал еще один круг света, красный, как закатное солнце. - Вот так и выглядит небо из-под глубокой воды. - Казалось, он не мог дух перевести.
      - Тогда поплыли.
      "Интересно, - подумала она, - много ли Ксаббу, видевший на своем веку лишь речушки да болота дельты, знает о глубоких водах. Возможно, он плавал в общественных бассейнах в Дурбане?"
      Они поднимались к алому свету, проплывая сквозь леса водорослей черных, шипастых, этакий морской чертополох, росший так плотно, что порой совершенно скрывал солнце, рождая причудливые подводные сумерки. Вода была мутной и бурлила под давлением струй пара, бивших из растрескавшегося океанского дна внизу. Все следы бассейна исчезли, хотя Рени оставалась уверена, что, если они повернут назад, появится какой-нибудь указатель пути в бассейн Тихой галереи.
      Рени коснулась колючего листа водоросли и снова удивилась: как эта грубая, резиноватая поверхность может образовываться из неощутимых чисел, пропущенных через такторы - устройства обратной связи в перчатках сим-костюма, - и все же создавать полную иллюзию реальности.
      Ксаббу схватил ее за руку и дернул вбок.
      - Смотрите!
      Голос его звучал испуганно. Рени проследила за направлением его взгляда.
      В горячих глубинах двигалось нечто огромное, темное, скользило над самым дном близ того места, где возникли двое посетителей. Рени с трудом различила гладкую спину, странно вытянутую голову, слишком большую для тела, - тварь напоминала помесь акулы с крокодилом, но была больше их обоих. Продолговатое цилиндрическое тело исчезало во мгле в дюжине ярдов за кончиком морды.
      - Оно нас вынюхивает!
      Рени стиснула пальцы бушмена.
      - Оно не настоящее, - твердо произнесла она, хотя ее сердце тоже колотилось.
      Тварь прекратила обнюхивать трещины и начала неторопливо подниматься по спирали, на мгновение исчезнув из виду.
      - Ксаббу! Чувствуешь мою руку? Это моя настоящая рука, в перчатке. Наши тела висят в упряжи, в политехе. Не забывай.
      Глаза сима Ксаббу были плотно закрыты. Рени уже видала такую реакцию ужас, порожденный высококачественной симуляцией, мог подавлять не хуже реального. Она покрепче сжала руку бушмена и ускорила подъем.
      Что-то огромное и быстрое, как маглев-экспресс, пролетело там, где они находились секундой раньше. Краем глаза Рени увидала разверзнувшуюся пасть, полную зубов, блестящий глаз размером с ее голову и бесконечное темно-блестящее тело. Она еще ускорила движение вверх и тут же укорила себя за ошибку, которую уже допустил Ксаббу - РЖ-логика. "Просто прыгни вверх, дура! Это же не вода, плыть не обязательно. Симуляция-шмимуляция, а тебе охота оказаться у этой твари в зубах?"
      Она взмахнула свободной рукой, и алый диск над головой моментально вырос, поверхность словно сама метнулась к ним. Через секунду они уже болтались в обширном бурном озере, иссеченном дождем и струями пара. Ксаббу, завороженный иллюзией, бился, пытаясь плыть, хотя положение его тела в эти мгновения определял контроль Рени. Поверхность озера проломил блестящий горб, быстро движущийся к ним. Вцепившись в руку бушмена, Рени перелучила себя и его на берег, через две сотни ярдов.
      Только вот берега не было. Пронизанная алым светом вода билась в базальтовые стены и текла вверх, с шипением и плеском поднимаясь к испещренному сталактитами потолку, прежде чем обрушиться вниз бесконечным горячим дождем. Почти ослепших Рени и Ксаббу удерживал у шишковатой стены болезненно-буйный прибой.
      Горб вынырнул вновь и продолжал подниматься, пока над струями пара не показалась голова, покачивающаяся из стороны в сторону в поисках ускользнувшей добычи. То, что Рени приняла за гигантское тело, оказалось всего лишь шеей.
      Голова надвигалась, рассекая волны, как землечерпалка. "Левиафан", подумала Рени, вспомнив, как мать читала ей Библию. Мгновение сверхъестественного ужаса сменилось волной истерического веселья: как простое ВР-развлечение могло ее так напугать? Руки Ксаббу стиснули ее плечи, и смех умер. Ее друг был в панике.
      - Оно не настоящее! - крикнула Рени, пытаясь перекричать бульканье воды и плеск поднятых чудовищем волн, но бушмен, зачарованный собственным ужасом, не услышал. Распахнулась неимоверная пасть, полускрытая струями дождя. Рени подумала было, а не уйти ли из клуба вообще, но они еще ничего не узнали. Стивену и его приятелям эта жуткая картинка показалась бы чем-то вроде карусели - то, что поразило его, должно было быть куда хуже.
      Стены пещеры скрывал текущий вверх водопад, но сквозь потоки воды в десятке мест просвечивало алое сияние, точно там было открытое пространство. Рени выбрала место наугад и перенеслась туда в тот самый миг, когда тварь сомкнула челюсти на пустоте.
      Летя под потолком, Рени заметила, что стены пещеры покрыты человеческими телами, медленно извивающимися в воде и как будто наполовину поглощенными камнем. Пальцы высовывались из струй и тянулись к ней, рты разевались в беззвучном крике. Вода пенилась вокруг неожиданных препятствий и поднималась к потолку низками плавучих жемчужин.
      Рени и Ксаббу проломили водяную стену и упали на каменный пол туннеля. Позади сотрясал стены рев разочарованного левиафана.
      - Инферно, - заметила Рени. - Это у них игры такие. Имитация ада.
      Ксаббу еще трясся - Рени чувствовала, как подрагивает его плечо под ее ладонью, - но уже не бился в истерике. Лицо примитивного сима не могло выразить те чувства, которые бушмен, без сомнения, испытывал сейчас.
      - Мне стыдно, - произнес он наконец. - Я вел себя дурно.
      - Ерунда, - поспешно отозвалась Рени. - Я сама испугалась, а я такими вещами на жизнь зарабатываю. - Не совсем, правда, - те немногие ВР-среды, где она бывала часто, подобными развлечениями похвастаться не могли, - но ей не хотелось, чтобы бушмен упал духом. - Переходим на выделенку. Теперь представляешь, какие у них процессорные и программные мощности?
      Но умиротворить Ксаббу было не так просто.
      - Я не мог остановиться и стыжусь именно этого. Я знал, что это иллюзия, Рени, - я не так легко забываю ваши уроки. Но когда я был ребенком, на меня и моего двоюродного брата напал крокодил. Я вырвался, потому что меня крокодил схватил неудачно - до сих пор на моем плече остались шрамы, - но моему брату не так повезло. Когда несколько дней спустя крокодила нашли и убили, в его желудке обнаружили моего брата, полупереваренного и белого как молоко.
      Рени передернуло.
      - Не вини себя. Господи, надо было сказать об этом мне, прежде чем я потащила тебя в бассейн. Вот так ВР, без сомнения, может причинить вред затронув фобии или детские страхи. Но, поскольку это контролируемая среда, ее используют и для лечения.
      - Я не чувствую себя исцеленным, - тоскливо заметил Ксаббу.
      Рени еще раз сжала его руку и встала на ноги. Мышцы болели - наверное, от напряжения. А еще от взбучки, которую ей нечаянно устроил Ксаббу.
      - Пошли. Мы уже час нашего времени потратили, а не увидели почти ничего.
      - А где мы? - Бушмен тоже поднялся и внезапно замер, пораженный новой идеей. - А нам не придется возвращаться тем же путем?
      Рени рассмеялась.
      - Ни в коем случае. Строго говоря, мы можем уйти напрямую в любой момент. Всего и дел-то: подать команду "выход", помнишь?
      - Теперь вспомнил.
      Коридор явно оформлял тот же дизайнер, который создал и кипящее озеро. Стены из того же черного вулканического камня, грубые на ощупь и мерзкие на вид. Всепроникающий, льющийся неизвестно откуда алый свет.
      - Мы можем поблуждать без цели, - заметила Рени, - а можем применить научный подход. - Она остановилась на секунду, но ничего привлекательного не увидела. - Меню! - потребовала она громко и четко. Стену перед ней испещрили огненные письмена. Изучив список предложений, по большей части неприятно-соблазнительных, она выбрала самое нейтральное: - Лестница.
      Коридор заколыхался и обрушился вниз, как вода в кухонном стоке. Они стояли на площадке посередине титанических масштабов лестницы. Ступеньками служили массивные плиты полированного черного камня. Мгновение они были на лестнице одни, потом воздух, замерцав, наполнился бледными тенями.
      - О предки мои... - прошептал Ксаббу.
      Пролеты лестницы заполняли сотни призраков. Некоторые тащились устало, отягощенные тюками земных пожитков. Иные, менее материальные, плыли над ступенями подобно клочьям тумана. Рени видела множество древних костюмов множества культур, слышала шепот на вавилонском множестве языков, словно тени призваны были представлять срез всей человеческой истории. Она увеличила громкость в наушниках, но так и не сумела разобрать ни слова.
      - Опять погибшие души, - заметила она. - Может, кто-то пытается послать нам весточку: "Оставь надежду, всяк сюда входящий", - или что-то в этом роде.
      Ксаббу опасливо оглядел проплывавшую мимо очень красивую китаянку, осторожно державшую в обрубленных запястьях рыдающую отсеченную голову.
      - И куда теперь? - спросил он.
      - Вниз. - Рени это казалось очевидным. - В таких местах всегда приходится спускаться до самого дна, прежде чем выберешься.
      - А-а. - Ксаббу обернулся к ней. Лицо его сима внезапно озарила улыбка. - Эта мудрость приходит нелегко, Рени. Я впечатлен.
      Рени молча оглядела его. Она имела в виду бесконечные игры-стрелялки, в которые играла в детстве, но не поняла, что имел в виду он.
      - Тогда пошли.
      Поначалу Рени опасалась, что встретит сопротивление или, по крайней мере, сценарий, который придется разыграть, но духи лестницы только расступались перед путниками, безвредные и разговорчивые, как голуби. Один, скрюченный старик в набедренной повязке, стоял посреди пролета, молча вздрагивая не то от хохота, не то от рыданий. Рени попыталсь обойти его, но старик конвульсивно дернулся, дотронувшись до ее плеча, и тут же растворился в клубах дыма, чтобы возникнуть снова выше по лестнице - таким же скрюченным и трясущимся.
      Они шли около получаса, сопровождаемые лишь симуляциями не нашедших вечного покоя. Лестница казалась бесконечной, и Рени уже подумывала, а не свернуть ли в один из боковых проходов, начинавшихся на каждой площадке, как услышала голос, прорезавший скорбное бухтение фантомов.
      -... Как сука. Дышит тяжело, стонет, пена на губах - да сами увидите!
      Ответом послужил грубый смех.
      Рени и Ксаббу свернули за угол. На площадке стояли четверо мужчин, с виду вполне реальных по сравнению с призрачными слушателями. Трое были темнокожими, черноволосыми полубогами, высокими и красивыми почти невероятно. Четвертый был не так высок, зато чудовищно толст - словно кто-то одел бегемота в белый костюм и приделал ему круглую, лысую человеческую голову.
      Хотя толстяк стоял спиной к лестнице и не мог слышать беззвучного приближения Рени и Ксаббу, он мгновенно обернулся и уставился на них. Его маленькие блестящие глазки ощупали Рени почти физически, как жесткие пальцы.
      - О, добрый день. Веселитесь, джентльмены? - Голос его был созданием гения - густой, маслянистый, как viola da gamba [Средневековый музыкальный инструмент.].
      - Да, спасибо. - Рени неуверенно положила руку на плечо свеому спутнику.
      - В первый раз у прославленного "Мистера Джи"? - поинтересовался толстяк. - Ну, признайтесь, - я и так вижу, стыдиться тут нечего. Присоединяйтесь к нам, ибо я знаю все закоулки этого удивительного и потрясающего места. Меня зовут Стримбелло. - Он чуть склонил нижнюю челюсть к грудине в усеченной версии поклона, отчего подбородки сплющились и вздулись, как жабры.
      - Рад познакомиться, - ответила Рени. - Я мистер Отепи, а это мой деловой коллега мистер Вонде.
      - Вы из Африки? Великолепно, великолепно. - Стримбелло просиял, точно Африка была хитрым фокусом, который Рени и Ксаббу только что показали. Мои друзья - что за день, столько новых друзей! - с Индийского субконтинента. Точнее говоря, из Мадраса. Позвольте представить вас братьям Павамана.
      Трое его спутников отвесили короткие поклоны. Может, они и в жизни были тройняшками, потому что симы их были практически идентичны. На эти прекрасные сим-тела потрачена куча денег. Рени решила, что это от гиперкомпенсации, - в РЖ братья Павамана, скорее всего, могут похвастаться разве что рябыми лицами да впалой грудью.
      - Рад познакомиться, - проговорила она. Ксаббу эхом повторил те же слова.
      - И я как раз вел этих замечательных людей, чтобы показать им самые выдающиеся аттракционы Инферно. - Стримбелло понизил голос и подмигнул. Было в нем что-то от ярмарочного зазывалы. - Не присоединитесь?
      Рени вдруг вспомнила, что Стивен упоминал толстяка. Сердце ее вдруг заколотилось. Неужели все так просто, так быстро? Но за всяким шансом следует по пятам опасность.
      - Вы очень добры.
      Пристраиваясь вслед братьям Павамана, она обменялась взглядом с Ксаббу и приложила палец к губам, призывая не говорить ничего, даже на выделенной линии. Если этот человек входит в число владельцев клуба, глупо недооценивать его способности.
      Покуда они плыли вниз по великанской лестнице - Стримбелло, кажется, не интересовали такие пижонские выкрутасы, как ходьба, - толстяк засыпал попутчиков рассказами о прошлом различных призраков. Одному из них, франкскому рыцарю времен Крестовых походов, наставили рога с такой великолепной изобретательностью, что рассмеялись даже Рени и Ксаббу. Не меняя интонации, Стримбелло поведал, что случилось потом, и даже показал две безрукие и безногие фигуры, извивающиеся на ступенях чуть ниже бронированного фантома. Рени стало нехорошо.
      Толстяк поднял руки и развел ладонями вверх. Всю компанию подняло над лестницей и понесло за угол неожиданно оборвавшейся стены. Они висели над великой бездной, колодцем глубиной во много миль. Лестница вилась по его стенкам и терялась в рыжей мгле внизу.
      - Слишком медленно, - провозгласил Стримбелло. - А вам так много, так много надо увидеть.
      Он взмахнул рукой снова, и опора исчезла. Желудок Рени тоскливо дернулся. Конечно, зрелище впечатляет, но настолько ли? Подвешенная в своей упряжи, воспринимающая иллюзию через недорогой сим, она не должна реагировать на падение так... достоверно.
      Ксаббу раскинул руки, точно пытался задержать падение. Он явно нервничал, но сжимал зубы с таким упорством, что Рени стало немного получше. Малыш выказывал недюжинное упорство.
      - Приземлимся мы, конечно, совершенно мягко. - Круглая башка Стримбелло, казалось, мигала точно лампочка, пока они пролетали мимо чередующихся освещенных и темных ярусов. - Надеюсь, я не слишком покровительственно себя веду, мистер... Отепи. Возможно, вы уже наслаждались подобными виртуальными развлечениями.
      - Ничего подобного не видел, - ответила Рени искренне.
      Падение завершилось, хотя под ногами по-прежнему была бездна колодца. Повинуясь театральному жесту Стримбелло, они проплыли немного вбок и очутились на одном из уровней, опоясывавших колодец, как театральные балконы. Братья Павамана ухмылялись и показывали пальцами на прохожих, отпуская какие-то неслышные реплики на своей выделенной линии.
      По всему променаду из распахнутых дверей неслись шум, свет, звуки голосов, говорящих на разных языках, смех, вопли и неразборчивый ритмичный речитатив. Вокруг дверей и по отходящим от центрального колодца переулкам бродило множество симов - по большей части мужских, как заметила Рени; ей пришло в голову, что редкие женщины - всего лишь часть аттракциона. Некоторые посетители воплощались так же красиво, как братья Павамана, но большинство носило самые примитивные обличья: маленькие, серые, почти безликие, сновавшие под ногами своих сиятельных собратьев, как парии.