Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Глаз бури (Орден Манускрипта - 2)

ModernLib.Net / Художественная литература / Уильямс Тэд / Глаз бури (Орден Манускрипта - 2) - Чтение (стр. 15)
Автор: Уильямс Тэд
Жанр: Художественная литература

 

 


      Герцог облегченно покачал головой:
      - Сколько человек у Гутвульфа?
      - Около ста лошадей, мой лорд, но Верховный король не может намного отстать от него.
      - Что же, это мало должно нас беспокоить, - сказал Леобардис, направляя коня к одному из маленьких ручьев, пересекающих луговые земли на восток от Гринвуда. - Пусть Верховный король и его войска там и томятся. Мы понадобимся Джошуа на близком расстоянии, где сможем беспокоить осадивших и держать открытыми их линию обороны, - с громким плеском он въехал в поток. Бенигарис и граф Аспитис тоже пришпорили коней.
      - Но, отец, - сказал Бенигарис, догоняя его. - Подумай только! Наши разведчики говорят, что Гутвульф опередил армию короля всего с сотней рыцарей. - Аспитис согласно кивнул, и Бенигарис сдвинул брови, стараясь, чтобы его слова звучали как можно убедительнее: - Нас втрое больше, а если послать вперед гонцов, к нам присоединятся и войска Джошуа. Мы раздавили бы Гутвульфа о стены Наглимунда, как между молотом и наковальней. - Он улыбнулся и хлопнул по закованному в доспехи плечу отца. - Подумай, как это понравится королю Элиасу - ему придется дважды подумать, верно?
      Некоторое время Леобардис молчал. Он оглянулся на развевающиеся знамена своих легионов, растянувшихся по лугам на целую милю. Солнце на минуту пробилось через дымку облаков, окрасив пригнувшуюся от ветра траву. Это напомнило ему Лекелендский восточный зал его дворца.
      - Зовите трубача, - вымолвил он. Аспитис повернулся и прокричал приказание.
      - Хеа! Я пошлю всадников в Наглимунд, отец, - сказал Бенигарис, с облегчением улыбнувшись.
      Герцог видел, как сильно жаждал славы его сын, но этот подвиг принесет славу и Наббану.
      - Выбери лучших, сын мой, - крикнул он, когда Бенигарис поскакал к войскам. - Потому что мы должны опередить время! - Он повысил голос до крика, и головы его легионов повернулись к нему: - Скачите, легионы! За Наббан и Мать Церковь! Да страшатся наши враги!
      Бенигарис вскоре вернулся доложить, что гонцы отправлены. Герцог Леобардис приказал трубачу замолчать и потом затрубить снова. Огромная армия помчалась вперед. Когда они выезжали из Иннискрика, копыта стучали, раскатываясь барабанной дробью по лугам и долинам. В мутном утреннем небе сияло солнце, и по ветру полоскались голубые с золотом знамена. Зимородок летел к Наглимунду.
      Выводя из ворот Наглимунда сорок конных рыцарей, Джошуа все еще не надел свой ничем не украшенный шлем. Арфист Сангфугол выбежал следом, протягивая ему что-то; принц натянул поводья, и лошадь перешла на шаг.
      - Что тебе? - нетерпеливо спросил он, оглядывая туманный горизонт.
      Арфист задыхался.
      - Это... знамя вашего отца, принц Джошуа, - сказал он, передавая сверток. - Привезено... из Хейхолта. У вас нет никакого знамени, кроме Серого Лебедя Наглимунда - а что лучше Дракона и Древа могли бы вы желать?
      Принц посмотрел на красно-белое знамя, полуразвернутое у него на коленях. Глаз огненного Дракона сурово сверкал, как будто кто-то угрожал древу, вокруг которого он обвился. Деорнот, Изорн и еще несколько ближайших рыцарей выжидательно улыбались.
      - Нет, - сказал Джощуа, передавая знамя обратно Сангфуголу. Взгляд его был холоден и суров. - Я не мой отец. И я не король.
      Он повернулся, намотал поводья на правое запястье и поднял руку.
      - Вперед! - воскликнул он. - Мы идем навстречу друзьям и врагам.
      И отряд двинулся вперед по узким улочкам города. Цветы, брошенные провожающими со стен замка, падали на грязную, разбитую дорогу за их спинами.
      - Что ты там увидел, риммер? - нахмурившись, спросил Таузер. - Что ты там бормочешь?
      Маленький отряд Джошуа цветным пятнышком исчезал в тумане.
      - По краю горы к югу спускаются всадники, - ответил Ярнауга. - Мне не кажется, что их много, но то далеко. - Он прикрыл глаза, как бы вспоминая что-то, потом снова открыл их, всматриваясь вдаль.
      Таузер непроизвольно начертал знак древа: глаза старого риммера были ясными и свирепыми и светились, как сапфировые лампы!
      - Голова вепря на скрещенных копьях, - прошипел Ярнауга. - Чье это?
      - Гутвульф, - смущенно сказал Таузер. Судя по тому, что видел на горизонте старый шут, северянин наблюдал за призраками. - Граф Утаньята, Рука Короля.
      Рядом на стене леди Воршева тоскливо смотрела вслед исчезающему отряду принца.
      - Он идет с юга, опережая основную армию Элиаса. Кажется, Леобардис увидел его. Наббанаи повернули к югу, как будто навстречу ему.
      - Сколько... сколько человек? - спросил Таузер, чувствуя, что перестает понимать, что происходит. - Как тебе удается видеть все это? Я ничего не могу разглядеть, а мое зрение, это единственное, что не...
      - Сто рыцарей, может быть даже меньше, - перебил его северянин. - Вот что меня беспокоит: почему их так мало?
      - Боже милостивый! Что затеял герцог? - выругался Джошуа, поднимаясь в стременах, чтобы лучше видеть. - Они повернули на восток и на полном ходу мчатся к южным горам! Он потерял разум?
      - Смотрите, мой лорд! - крикнул Деорнот. - Смотрите, там, у подножия Бычьей Спины!
      - Во имя любви к Эйдону, это же армия короля! Что делает Леобардис? Он собирается атаковать Элиаса без нашей поддержки?
      Джошуа хлопнул лошадь по шее, пришпорил ее и помчался вперед.
      - Кажется, их немного, принц Джошуа, - окликнул Деорнот. - Возможно, это передовой отряд.
      - Почему он не послал гонцов? - жалобно спросил принц. - Смотри, они хотят оттеснить его к Наглимунду и прижать к стене. Почему, во имя Господа, Леобардис не поспал ко мне гонцов?! - Он вздохнул и повернулся к Изорну, откинувшему со лба медвежий шлем своего отца, чтобы лучше видеть горизонт. Ну что же, дружище, в конце концов это проверка для нашего мужества.
      Неизбежность боя, казалось, словно мантией окутала Джошуа полной безмятежностью. Глаза его были спокойны, на губах играла странная полуулыбка. Изорн улыбнулся Деорноту, отвязывавшему щит от луки седла, и снова взглянул на принца.
      - Пусть испытают его, лорд, - сказал сын герцога.
      - Вперед! - вскричал Джошуа. - Перед нами разоритель из Утаньята! Вперед! - с этим призывом он пустил галопом своего пегого скакуна, и дерн фонтаном разлетался под копытами лошади.
      - За Наглимунд! - закричал Деорнот, высоко подняв меч. - За Наглимунд и за нашего принца!
      - Гутвульф еще держится, - сказал Ярнауга. - Он остановился на горе, хотя наббанайцы наступают. Джошуа повернул им навстречу.
      - Он вступил в сражение? - испуганно спросила Воршева. - Что происходит с принцем?
      - Он еще не достиг поля боя - вот! - Ярнауга побежал по стене к юго-западной башне. - Рыцари Гутвульфа приняли первую атаку наббанайцев! Все смешалось! - Он прикрыл глаза и постучал по векам костяшками пальцев.
      - Что?! Что?! - Таузер сунул палец в рот и яростно грыз его, безуспешно пытаясь что-нибудь разглядеть. - Ты мне тут не молчи, риммер!
      - Трудно понять, что там происходит, с такого расстояния, - сказал Ярнауга, и совершенно напрасно, потому что ни один из двух его слушателей, так же, как и никто другой во всем замке, не видел ничего, кроме слабого двигающегося пятна в тени Бычьей Спины. - Принц приближается к месту сражения... Рыцари Гутвульфа и Леобардиса разбросаны по холмам. Теперь... теперь... - Он замолчал, сосредоточившись.
      - Ах! - свирепо зарычал Таузер, хлопая себя по тощему бедру. - Во имя Святого Муирфата и Архангела, это хуже всего, что только можно себе вообразить. С тем же успехом я мог бы прочесть это в... в книге! Черт тебя побери, старец, говори!
      Все это разворачивалось перед Деорнотом, словно во сне - мрачное мерцание доспехов, крики и глухие удары клинков о щиты. Когда отряд принца приблизился к сражающимся, он увидел, как меняются лица рыцарей Наббана и эркинландеров и почувствовал, как вихрь удивления пронесся по битве при их появлении. В какое-то мгновение он почувствовал себя частицей сверкающего моря, несущейся на гребне нависающей волны. Через секунду рев и лязг оружия охватили его; рыцари Джошуа врезались с фланга в Вепря и Копья Гутвульфа.
      Кто-то оказался прямо перед ним: пустое лицо в маске шлема над обезумевшими глазами боевого коня. Деорнот почувствовал удар в плечо, от которого пошатнулся в седле, копье врага ударилось в его щит и скользнуло в сторону. Он видел перед собой его темную накидку, и, схватив меч двумя руками, взмахнул им. Меч прошел мимо щита и ударил в грудь рыцаря, скинул его с коня в грязную окровавленную траву.
      Теперь он был свободен; Деорнот огляделся, пытаясь различить знамя Джошуа, и почувствовал, как слабо пульсирует плечо. Принц и Изорн, сын Изгримнура, спина к спине сражались в центре бурлящей лавины рыцарей Гутвульфа. Быстрая рука Джошуа метнулась вперед, и Найдл пронзил забрало одного из украшенных черным гребнем всадников. Руки врага взлетели к закрытому металлом лицу, немедленно окрасившись кровью, и рыцарь рухнул на землю, скрывшись из глаз, когда попятилась оставшаяся без хозяина лошадь.
      Деорнот увидел Леобардиса, герцога Наббана, на юго-восточном фланге битвы, под развевающимся знаменем Зимородка. Два рыцаря поблизости от него сдерживали упирающихся коней, и Деорнот догадался, что гигант в гравированых доспехах должно быть сын герцога Бенигарис. Черт бы побрал этого человека! Герцог Леобардис стар, но почему Бенигарис не вступает в битву? Это война!
      Новая фигура возникла перед ним, и Деорнот дернул за поводья, чтобы избежать стремительного удара боевого топора. Всадник, не оборачиваясь, промчался мимо, но за ним по пятам следовал другой. На некоторое время он позабыл обо всем, обмениваясь яростными ударами с утаньятом. Лязг и крики боя казались ему теперь ровным гулом стремительного водопада. Наконец он нащупал слабое место в защите своего противника и обрушил меч на его шлем, сминая шарнир забрала. Рыцарь повалился в сторону и сполз с коня, зацепившись ногой за стремя. Так он повис, напоминая заколотого борова В замковой кладовой. Обезумевшая лошадь уволокла его прочь.
      Граф Гутвульф в черном плаще и черном шлеме наносил удары направо и налево, отбиваясь от двух одетых в голубое наббанайских воинов, как будто они были несмышлеными мальчишками, всего в броске камня от Деорнота. Молодой рыцарь уже пригнулся в седле, чтобы мчаться к нему - сколько славы в том, чтобы обменяться ударами с Чудовищем Утаньята - когда упавшая рядом с ним лошадь развернула его собственного коня в другую сторону. Остановившись, все еще одурманенный, словно во сне, он обнаружил, что скакал вниз с горы через самую гущу сражения. Перед ним было синее с золотом знамя Леобардиса; герцог с развевающимися из-под шлема белыми волосами, стоял, высоко поднявшись в стременах, выкрикивая слова ободрения своим людям, потом опустил забрало и скрыл свои ясные глаза, собираясь вступить в бой.
      На глазах у Деорнота сон обернулся кошмаром. Тот, кого он считал Бенигарисом, двигаясь так медленно, что Деорноту казалось, он может в любой момент протянуть руку и остановить его, вытащил длинный клинок и аккуратно, обдуманно вонзил его сзади в шею герцога. В шуме и безумии бурлящей битвы, никто, кроме Деорнота, не видел этой чудовищной сцены. Когда обагренный кровью клинок был вытащен, Леобардис воздел к небу дрожащие руки в железных перчатках, как бы пытаясь проговорить что-то через душащее его всепоглощающее горе, и спустя секунду осел в седле, склонившись к белой шее своей лошади, по которой потоком хлынула его кровь. Потом он медленно упал на землю.
      Бенигарис некоторое время смотрел на него, как будто увидел выпавшего из гнезда птенца, потом поднес к губам рог. На мгновение Деорноту показалось, что в черной прорези шлема Бенигариса что-то блеснуло, словно сын герцога перехватил его ошеломленный взгляд через головы сражающихся людей.
      Рог пел долго и хрипло, и многие головы повернулись на зов.
      - Тамбана Леобардис эйс! - проревел Бенигарис, и, как это ни чудовищно, голос его был хриплым и скорбным. - Герцог пал! Отец убит! Отходите!
      Он снова затрубил в рог. Деорнот в ужасе смотрел на него, не в силах поверить, как вдруг со склонов горы ответил другой сигнал. Одетые в доспехи всадники выскочили из-за тенистого укрытия деревьев.
      - Огни Севера! - простонал Ярнауга, погрузив Таузера в пучину отчаяния.
      - Скажи нам, как вдет битва?!
      - Боюсь, она проиграна, - сказал риммер голосом гулким, как ночное эхо. Кто-то упал.
      - О! - выдохнула Воршева, и слезы были в ее глазах. - Джошуа! Это не Джошуа?!
      - Не могу сказать. Я полагаю, что это может быть Леобардис. Но еще одно войско спускается с горы. Одеты в красное, на знамени... Орел?
      - Фальшир! - простонал Таузер и, стянув с головы шапку с бубенцами, со звоном швырнул ее о камень. - Матерь Божья, это граф Фенгбальд! О Узирис Эидон, спаси нашего принца! Ублюдки королевские!
      - Они ударят по Джошуа, как молот, - сказал Ярнауга. - А наббанайцы, по-моему, в замешательстве. Они... они...
      - Отступайте! - кричал Бенигарис, и Аспитис Первис рядом с ним выхватил знамя из рук потрясенного пажа Леобардиса и растоптал мальчика копытами своего коня.
      - Их слишком много! - кричал он. - Герцог мертв! Отступайте!
      Деорнот развернул коня и поскакал через кровавую свалку обратно к Джошуа.
      - Западня! - кричал он. Рыцари Фенгбальда ураганом неслись с горы, их клинки сверкали. - Это западня, Джошуа!
      Он прорубил дорогу через двух вепрей Гутвульфа, пытавшихся преградить ему путь, получив несколько сильных ударов по щиту и мечу. Он сразил второго прямым ударом в горло и чуть не потерял свой меч, застрявший в теле. Он видел, что по его забралу течет кровь, но не знал, чья.
      Принц звал назад своих рыцарей, рог Изорна трубил, перекрывая крики и звон оружия.
      - Бенигарис убил герцога! - крикнул Деорнот. Джошуа ошеломленно обернулся, когда окровавленная фигура молодого рыцаря выехала на него. - Бенигарис заколол его сзади! Мы в ловушке!
      На мгновение принц замешкался, подняв руку, словно хотел откинуть забрало и оглядеться. Фенгбальд и его орлы скакали к тылу наглимундцев, стараясь отрезать им путь к отступлению.
      Принц поднял обернутую поводьями руку со щитом.
      - Труби в рог, Изорн! - крикнул он. - Мы должны пробиться! Назад! Назад в Наглимунд! Мы преданы!
      Под звук рога со страшными гневными криками рыцари Джошуа бросились вперед прямо к растянувшейся по холму цепи всадников Фальшира. Деорнот гнал лошадь, пытаясь достигнуть передовых рыцарей, и видел, как сверкающий клинок Джошуа обходил защиту первого орла, нанося змеиные удары под рукой рыцаря. Потом Деорнот увидел прямо перед собой красные плащи. Он взмахнул мечом и выругался: он не знал и сам, что его щеки, закрытые шлемом, были мокры от слез.
      Люди Фенгбальда, смущенные свирепостью нападающих, медленно поворачивались, и в этот момент наглимундцы прорвались. Наббанаиские легионы в панике и беспорядке бежали к Инникскрику. Гутвульф не стал преследовать их, а послал свой отряд на подмогу Фенгоальду.
      Деорнот гладил шею коня. Он слышал тяжелое дыхание лошади, когда они галопом неслись назад, через луга и вспаханные поля. Звуки погони постепенно затихали, а впереди вырастали стены Наглимунда.
      Ворота были подняты и ждали их, словно черная разверстая пасть. Голова Деорнота пульсировала, как барабан, по которому выбивают дробь. Ему внезапно очень захотелось быть проглоченным - чтобы скатиться в глубокое темное забвение и никогда больше не выходить на свет.
      11 ЗЕЛЕНЫЙ ШАТЕР
      - Нет, принц Джошуа. Мы не можем допустить, чтобы вы сделали такую глупость. - Изорн тяжело сел, оберегая раненую ногу.
      - Не можете? - Принц оторвал глаза от пола и посмотрел на риммера. - А разве вы мои тюремщики? Разве я неразумный ребенок или полный идиот? Почему вы указываете мне, что я должен делать?
      - Мой принц, - сказал Деорнот, успокаивающе положив руку на колено раздраженного Изорна. - Вы, конечно, господин здесь. Разве мы не следуем за вами, куца бы вы ни позвали нас? Разве мы не клялись вам в преданности? - По всей комнате угрюмо закивали головы. - Но вы просите у нас слишком многого. Поймите это. После страшного предательства, .которое мы только что видели, неужели вы считаете, что королю вообще можно доверять?
      - Я знаю его, как никто из вас. - Джошуа, словно сжигаемый каким-то внутренним огнем, вскочил с кресла и подошел к столу. - Он желает моей смерти, конечно, но не такой. Не такой бесчестной. Если он поклянется, что это будет совершенно безопасно, и если мы не совершим явной глупости, я вернусь назад целым и невредимым. Он все еще играет роль Верховного короля, а Верховные короли не убивают своих братьев, когда они приходят к ним безоружные и под флагом перемирия.
      - Тоща почему он бросил вас в подземелье, о котором вы нам рассказывали? нахмурившись, спросил Этельферт из Тинсетта. - Вам кажется, что это доказательство его благородства?
      - Нет, - отвечал Джошуа. - Но я не думаю, что это было делом рук Элиаса. Мне кажется, что этим управлял Прейратс, по крайней мере до того, как дело было сделано. Элиас превратился в чудовище - и да поможет мне Бог, потому что некогда он был моим братом больше, чем по крови, - но у него все еще сохранилось какое-то понятие о чести.
      Деорнот зашипел:
      -Такое, какое он показал Леобардису?
      - Честь волка, который убивает слабых и бежит от сильных! - фыркнул Изорн.
      - Я не думаю. - Спокойное лицо Джошуа напряглось. - Отцеубийство Бенигариса было продиктовано завистью. Я подозреваю, что Элиас...
      - Простите, принц Джошуа, - вмешался Ярнауга и, подняв брови, обвел глазами слушателей. - Не кажется ли вам, что вы ищете оправдания вашему брату? Озабоченность ваших подданных весьма похвальна. То, что Элиас попросил о переговорах, вовсе не означает, что вы должны немедленно спешить к нему. Не будет бесчестьем, если вы откажетесь.
      - Спаси меня Узирис, старик, меня ни капли не беспокоит, кто и что подумает о моей чести! - отрезал Джошуа. - Я знаю моего брата и понимаю его так, как никто из вас понять не может, - и не говорите мне, что он переменился, Ярнауга. - Принц сверкнул бешеным взглядом, предупреждая неизбежные слова старика. - Как бы то ни было, я пойду, и больше тут нечего обсуждать. Теперь оставьте меня. Еще много дел, о которых я должен подумать.
      - Он сошел с ума, Деорнот? - спросил Изорн. Широкое лицо северянина потемнело от мрачного предчувствия. - Как он может по собственной воле идти прямо в кровавые руки короля?
      - Упрямство, Изорн! Но кто я такой, чтобы так говорить о нем? Может быть, он действительно знает, что делает. - Деорнот покачал головой. - Эта проклятая штука все еще здесь?
      - Шатер? Да. На расстоянии полета стрелы от стен - и столько же до лагеря Элиаса.
      Деорнот шел медленно, подделываясь под шаг молодого риммера, которому сильно мешала его раненая нога.
      - Спаси нас Бог, Изорн, никогда раньше я не видел его таким, а уж я служу ему с тех пор, как у меня хватило силы держать в руках меч. Кажется, он решил доказать, что Гвитин был неправ, когда назвал его нерешительным. Что ж, если мы не можем его остановить, надо сделать все возможное, чтобы его защитить. Герольд короля сказал: не больше двух телохранителей?
      - И столько же у короля.
      Деорнот задумчиво кивнул.
      - Если эта моя рука, - он показал на перевязь из белой ткани, - сможет двигаться послезавтра, никакая сила на небе и на земле не удержит меня от того, чтобы быть одним из этих двух.
      - А я буду другим, - сказал Изорн.
      - Мне кажется, тебе лучше оставаться за стенами с двумя десятками всадников. Давай поговорим с лордом-констеблем Идгремом. Если будет засада, если заметят, что хоть воробей вылетит из лагеря к этому шатру, - вы будете там за несколько мгновений.
      Изорн кивнул.
      - Хорошо. Может быть, нам стоит еще поговорить с мудрецом Ярнауга? Пусть он даст Джошуа какие-нибудь чары.
      - В чем он действительно нуждается, и мне больно говорить об этом, - так это в заклятье, которое защитило бы его от собственной неосторожности. Деорнот перешагнул через большую лужу. - Как бы то ни было, никакие чары не защитят от удара кинжалом в спину.
      Губы Лута постоянно безмолвно двигались, как будто он непрерывно что-то объяснял. Его непрестанное бормотание стало безмолвным накануне, и Мегвин проклинала себя за то, что не записала его последних слов, но тогда она надеялась, что он снова обретет голос, как это бывало уже много раз с тех пор, как его ранили. Теперь она понимала, что этого уже не будет.
      Глаза короля были закрыты, но на восковом лице постоянно сменялись выражения страха и скорби. Касаясь его горящего лба, глядя на то, как напрягаются губы, силясь что-то сказать, она все время чувствовала, что должна заплакать, что когда непролившиеся слезы переполнят ее, они хлынут наружу прямо через кожу. Но Мегвин не плакала с той самой ночи, когда ее отец повел войско на Иннискрик - даже тогда, когда его принесли к ней на носилках, обезумевшего от нестерпимой боли, замотанного ярдами потемневшей от крови ткани. Если она не плакала тогда, то теперь уж никогда не заплачет. Слезы нужны детям и идиотам.
      Чья-то рука коснулась ее плеча.
      - Мегвин, принцесса. - Это был Эолер. Его умное лицо было сложено в горестную маску так же тщательно, как складывают на зиму летнюю одежду. - Мне нужно поговорить с вами, но не здесь.
      - Уйдите, граф, - сказала она, оглядываясь на грубую постель из палок и соломы. - Мой отец умирает.
      - Я разделяю ваше горе, леди. - Его прикосновение стало тяжелее, как ласка животного, слепо тыкающегося носом в темноте. - Разделяю, поверьте. Но живые должны жить, поймите, а ваши люди нуждаются в вашей помощи. - Как бы почувствовав, что его слова слишком холодны и горды, он быстро и нежно сжал ее руку и сразу отпустил. - Пожалуйста. Лут уб-Лутин не хотел бы, чтобы это было как-нибудь иначе.
      Мегвин подавила горестные возражения. Он был прав, как всегда. Она встала. Колени, так долго упиравшиеся в каменный пол пещеры, теперь ныли. Принцесса молча последовала за ним мимо мачехи Инавен, которая сидела в ногах постели короля, глядя на коптящий факел на стене.
      Только посмотреть на нас, удивленно подумала Мегвин. Эрнистири понадобились тысячи лет, чтобы выползти из пещер на солнце, - она склонила голову, чтобы пройти под низкими сводами очередного перехода, щуря глаза от едкого дыма факелов. Но один только месяц сумел загнать нас обратно. Мы превращаемся в животных. Боги отвернулись от нас.
      Она снова подняла голову, вслед за Эолером выходя на солнечный свет. Шум дневного лагеря оглушил ее: дети, играющие на глинистой земле под бдительным присмотром, придворные дамы - многие в лохмотьях, оставшихся от их парадной одежды, - приготовляющие белок и зайцев для котла с похлебкой и мелющие зерно на плоских камнях. Деревья, тесно окружившие каменный пятачок на склоне горы, нехотя кланялись ветру.
      Мужчин почти не было; те, кто не погиб у Иннискрика и не залечивал раны в сотах пещер, были на охоте или стояли на страже нижних склонов, чтобы пресечь любые попытки Скали окончательно сокрушить сопротивление гордого Эрнистира.
      Все, что у нас осталось, это воспоминания, подумала она, глядя на свою изорванную, грязную юбку, м потаенные пещеры Грианспога. Мы загнаны, как лисица в нору. Когда Элиас, охотник, явится, чтобы забрать добычу у пса Скали, с нами будет покончено.
      - Чего вы хотите от меня, граф Эолер? - спросила она.
      - Это не я хочу, Мегвин, - сказал он, тряхнув головой. - Это Скали. Часовые сообщают, что все утро он стоял у подножия Моир Браха, призывая вашего отца.
      - Пусть свинья визжит. - Мегвин нахмурилась: - Почему никто из мужчин не воткнул стрелу в его грязную шкуру?
      - Стреле не долететь до него, принцесса. И с ним полсотни людей. Боюсь, что мы должны спуститься и выслушать его - из укрытия, конечно, невидимые.
      - Конечно, - презрительно сказала она. - А почему нас должно заботить, что там говорит Скали Острый Нос? Не сомневаюсь, он снова предлагает нам сдаться.
      - Возможно. - Граф Эолер задумчиво опустил глаза, и Мегвин внезапно стало жаль, что он должен терпеть ее недоброжелательство. - Но я думаю, и что-то еще, леди.
      - Хорошо, - сказала она. Мегвин хотелось уйти от постели умирающего Лута, и она ненавидела себя за это желание. - Позвольте мне только надеть туфли, и я пойду с вами.
      Почти час понадобился им, чтобы спуститься по заросшему лесом склону. Земля была мокрой и раскисшей, воздух холодным. Мегвин шла по оврагу вслед за Эолером, и за ней тянулись облачка дыхания. Серый холод выгнал из Циркколя птиц, а может быть лишил их голоса. Ни один звук не сопровождал их в пути, кроме смутного бормотания шелестящих веток.
      Мегвин смотрела на стройную фигуру графа Над Муллаха, который легко пробирался через густой подлесок, двигаясь с фацией и безмятежностью ребенка, и снова была полна глупой и безнадежной любви к нему. Это чувство казалось ей, длинноногой, неуклюжей дочери умирающего человека, таким нелепым, что перешло во что-то вроде злобы. Когда Эолер повернулся, чтобы помочь ей перейти через выступающий валун, она нахмурилась возмущенно, как будто он предложил ей не руку, а оскорбление.
      Люди, столпившиеся под прикрытием маленькой рощи, из которой был виден длинный хребет, именуемый Моир Брах, были ошеломлены появлением Мегвин и Эолера, но быстро опустили вскинутые луки и знаками показали вновь прибывшим подойти к ним. Глядя вниз на каменный палец, благодаря которому хребет получил свое название, сквозь заросли папоротника, она увидела толпу маленьких как муравьи фигурок, на расстоянии примерно полумили от их укрытия.
      - Он только что заткнулся, - прошептал один из часовых, почти мальчик, с расширенными от возбуждения глазами. - Он сейчас опять начнет, принцесса, вот увидите!
      Как бы в подтверждение его слов, одна из фигурок отделилась от толпы людей в шлемах и капюшонах, окружавших повозку и упряжку лошадей. Фигурка поднесла руки ко рту и стояла так, повернувшись слегка к северу от укрытия эрнистирийцев.
      - ..последний раз... - его голос едва доносился к ним, приглушенный расстоянием. - Я предлагаю вам... заложники... вернуть за...
      Мегвин напрягала слух, чтобы разбирать слова. Информация?
      - ..о мальчишке колдуна и... принцессе.
      Эолер быстро взглянул на Мегвин, которая сидела неподвижно, застыв, как статуя. Что им нужно от нее?
      - ..если вы не скажете... где... находится принцесса... мы... этих заложников.
      Человек, который говорил - а Мегвин в душе была уверена, что это сам Скали, просто по тому, как он шел, широко расставив ноги, и злобному издевательскому тону, которого не могло скрыть даже расстояние, - помахал рукой, и к месту, где он стоял, подтащили от повозки сопротивляющуюся фигурку в светло-голубых лохмотьях. У Мегвин страшно сжалось сердце. Она знала, что светло-голубое платье принадлежит Сигве, маленькой Сигве, хорошенькой и глупенькой.
      - ..если вы не скажете нам... вы знаете... принцесса Мириамель, вещи... плохо для этих... - Скали махнул рукой, и брыкающаяся, тоненько кричащая девушка - которая могла и не быть Сигвой, старательно убеждала себя Мегвин, была брошена обратно в повозку, к другим пленникам, лежащим в ней.
      Итак, это принцессу Мириамель они ищут, сообразила она, дочь Верховного короля! Она убежала? Похищена?
      - Неужели мы не можем сделать хоть что-нибудь? - прошептала она Эолеру. А что это за мальчишка колдуна?
      Граф резко покачал головой, лицо его было мрачным.
      - Что мы можем сделать, принцесса? Скали только того и хочет, чтобы мы спустились вниз. У него вдесятеро больше людей, чем у нас!
      Долгие минуты прошли в молчании. Мегвин смотрела вниз, и неукротимая ярость поднималась в ней. Она уже собиралась сказать Эолеру и остальным, что если никто из мужчин не захочет сопровождать ее, она одна спустится в Таиг и освободит пленников Скали... или, что более вероятно, погибнет, сражаясь за них, - когда толстый человек внизу сдернул шлем, обнажив желтое пятно шевелюры, и снова вышел к основанию Моир Браха.
      - Очень хорошо! - прогремел он. - ..и проклятие Локкена... бессмысленное упрямство! Мы... и заберем этих... - маленькая фигурка показала на повозку. Но.. оставим вам подарок. - Какой-то темный тюк отвязали от седла одной из лошадей и бросили к ногам Скали Острого Носа. - Просто на случай... ждут помощи!.. Не очень-то поможет... против... Кальдскрика!
      Он вскочил на коня и под хриплый скрежет рога вместе с сопровождающими ускакал к долине. Повозка, громыхая, катилась за ними.
      Они выждали час, прежде чем начали спускаться в лощину, двигаясь настороженно, как олениха, пересекающая открытое место. Спустившись к подножию Моир Браха, они побежали к завернутому в черное узлу, оставленному Скали.
      Когда его развернули, люди в ужасе закричали и забились в рыданиях беспомощного горя... но Мегвин не проронила ни слезинки, даже когда увидела, что сделали мясники Скали с ее братом, прежде чем он умер. Когда Эолер положил ей на плечо руку, чтобы увести от пропитанного кровью плаща, она молча стряхнула ее, потом повернулась и с силой ударила его по щеке. Он не протестовал, только с отчаянием смотрел на нее. Она знала, что не из-за удара слезы стояли в его глазах - и от этого еще больше ненавидела его.
      Но глаза ее оставались сухими.
      Хлопья снега кружились в воздухе, залепляя глаза, оседая на одежде, замораживая пальцы и уши так, что их сильно щипало, - но Джирики и трое его спутников-ситхи, казалось, не замечают этого. Саймон и остальные медленно двигались, сидя на лошадях, а ситхи весело шли впереди, часто останавливаясь, чтобы подождать всадников, спокойные, как сытые коты. Их светящиеся глаза были безмятежны. Проведя в пути весь день от рассвета до сумерек, Джирики и его товарищи казались этим вечером у костра такими же бодрыми и полными сил, какими они были на рассвете.
      Пока остальные собирали хворост, Саймон нерешительно подошел к Аннаи.
      - Могу ли я задать вам один вопрос? - спросил он. Ситхи невозмутимо поднял глаза:
      - Спрашивай.
      - Почему дядя принца Джирики рассердился на то, что принц решил пойти с нами? И почему Джирики взял с собой вас троих?

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38