6

Когда я вернулась, мама была совсем не похожа на королеву. Она чистила туалет на втором этаже, сидя на полу и смешно вытянув ноги вокруг унитаза.

— Привет! — сказала она. — Ты где была так долго?

— В саду. А ещё я подружилась с девочкой из дома напротив.

— Отлично, детка. А теперь поможешь старушке матери?

— Ага.

Я закатала рукава кофты и стала тереть ванну. Кран был покрыт чёрным налётом, который не желал оттираться.

— Попробуй старой зубной щёткой, — сказала мама. — Вон в той картонной коробке — все, что лежало в ванной.

Совсем старой зубной щётки я не обнаружила. Розовая щётка Рошель уже чуточку начала щетиниться.

— Рошель тебя убьёт, — сказала мама, когда я взялась за дело. — А как зовут твою новую подружку?

— Мэри. Она очень стесняется. Но мы немножко поиграли. Мне кажется, я ей понравилась.

— Она твоего возраста? Вы могли бы вместе ходить в школу.

— Мама, я не хочу ходить в школу. Я хочу остаться дома и помогать тебе. Я могу присматривать за ребёнком, когда он родится.

— Детонька, тебе надо учиться.

С улицы донёсся голос Джуд. Она кричала. Ещё кричали какие-то мальчишки. Слышалась брань, в основном ругалась Джуд.

Мама вздохнула:

— Похоже, жить здесь — уже само по себе учение. Дикси, помоги встать. Не знаю, что там у Джуд стряслось, но ругается она так, что обо всей нашей семье ничего хорошего не подумаешь.

Я побежала вниз по лестнице впереди мамы. Мартина ухватила меня, когда я выскакивала за дверь.

— Дикси, стой! Там целая шайка. Это опасно.

— Там же Джуд, — сказала я и вывернулась от Мартины.

На улице рядом с машиной стояли шестеро мальчишек. На четверых были куртки с капюшонами и бейсбольные кепки. Капюшоны они натянули на кепки до самого козырька и стали похожи на хищных птиц с длинными клювами. У одного из парней, огромного и толстого, на пуловере была неприличная надпись. Другой был кудрявый брюнет в чёрном шарфе и с серьгой в ухе, похожий на пирата. Он стоял подбоченившись и кивал головой на Джуд, как бы жалея её. Джуд обрушивала на него потоки брани, словно и не замечая, что она одна, а их много. И они совсем не то, что ребятишки, с которыми она дралась в Блечворте. Эти были старше и куда страшнее.

Рошель стояла позади Джуд. Она, похоже, тоже сердилась, щеки у неё разгорелись, глаза блестели.

— А ну-ка брысь отсюда! — крикнула она.

Она кричала не на мальчишек. Она кричала на Джуд.

— Ага, пошла вон, старшая сестрица, — сказал Пират.

— О'кей, как только вы отвяжетесь от моей младшей сестрёнки. Вы соображаете, сколько ей лет? Двенадцать!

— Заткнись, Джуд! Мне уже почти тринадцать!

— Сразу видно, что ты уже совсем созрела, детка! — сказал Жирный.

— Только скажи ей ещё что-нибудь такое, и я вмажу тебе прямо по жирной харе! — заявила Джуд.

Он сказал кое-что похуже. Кое-что очень грубое о Рошель и Джуд. Кулаки у Джуд сжались, и она со всего размаха заехала ему в челюсть. Он обалдело мотнул головой.

— Слушай, она напрашивается, — сказал один из Капюшонов. — Давайте-ка проучим эту маленькую стерву.

Двое парней схватили Джуд за плечи и прижали её к машине Брюса. Джуд пыталась лягаться, но её перехватили. Главный Капюшон с ухмылкой шагнул к ней.

— Пустите эту дуру, она же ещё совсем маленькая, — сказал Пират.

Неразумная Джуд обозвала его в ответ грубым словом. Потом плюнула в морду главному Капюшону. Он сжал кулаки. Я взвизгнула и бросилась к ней, но кто-то меня оттолкнул и протиснулся к Джуд, расшвыряв мальчишек. Самый крупный из Капюшонов бросился на него, но он перехватил удар рукой, которая, похоже, была у него из железа. Потом ткнул Капюшона этой железной рукой под ребра. Капюшон упал на колени, хватая воздух ртом.

— Смываемся! — крикнул он. — Ну их, этих девок!

И они бросились наутёк. Я вытаращилась на этого потрясного супермена. Это был Брюс!

— Вот это да, дядя Брюс! Вы были просто блеск! Как в мультике — бац-бум-готово! Как вы его отколотили! Вы спасли Джуд. Они бы её так избили…

— Я не нуждаюсь в том, чтобы меня спасали, — проговорила Джуд подавленно, облизывая свой кулак. Костяшки пальцев у неё были ярко-красные, так она ушиблась о Жирного.

— Покажи-ка руку, — сказал Брюс.

— Все в порядке, — пробурчала Джуд. — Не лезьте не в свои дела, ладно?

— Это ты не лезь не в свои дела и не вмешивайся, когда не просят, свинья тупая! — завизжала Рошель. — Как ты смеешь меня учить и вести себя как полная дура? Ты мне будешь указывать, с кем мне разговаривать!

— Он-то с тобой хотел не только разговаривать, идиотка! Он для тебя слишком взрослый! К тому же выглядит полным кретином. Он кем себя воображает, Пиратом Карибского моря?

— По-моему, он классный! — сказала Рошель. — И я ему, похоже, тоже понравилась — пока ты все не испортила, разоравшись, сколько мне лет.

— Лет-то тебе двенадцать, а мозгов, как у шестилетки, — сказала Джуд и ущипнула Рошель.

— Ты от меня отвяжешься или нет! — воскликнула Рошель, пихая Джуд.

— Кто-то же должен тебя хоть немножко вразумить! Ты что, не видишь, что это за парни!

— Да тебе просто завидно, потому что они болтали со мной, а не с тобой, — огрызнулась Рошель. — Тебе нож в сердце, если я кому-то нравлюсь, Джуд Бриллиант!

— Господи, ну не будь же такой балдой! — сказала Джуд, в отчаянии давая ей пинка.

На Рошель были её лучшие красные замшевые лодочки на высоком каблуке. Ей и в спокойном-то состоянии трудно бывало удерживать на них равновесие. Она шатнулась назад и грохнулась вверх ногами.

Пират все ещё наблюдал за нами, притаившись на углу улицы Меркурий. Рошель стала краснее, чем её туфли. Она яростно выругалась, с трудом поднялась на ноги и бросилась к Джуд, пытаясь вцепиться ей в лицо своими длинными ногтями.

— Эй, девочки, прекратите! — крикнул Брюс. Обе в один голос посоветовали ему не отсвечивать и продолжали драться.

Обычно Джуд могла положить Рошель на обе лопатки за несколько секунд, но сейчас Рошель была в такой ярости, что справиться с ней было не так легко. Я разревелась, умоляя их прекратить. Мартина сунула мобильник в карман и попыталась их разнять. Джуд случайно ударила её по плечу. Мартина сняла с ноги туфель и принялась методично колотить обеих по головам.

— Прекратите! Да прекратите же, шальные девчонки! — хрипло крикнул Брюс.

— Сейчас они прекратят, — сказала мама, подходя к нам с полным ведром.

Внезапно все мы оказались по уши в мыльной воде, вопя, всхлипывая, постепенно намокая.

— У меня вся кофта мокрая! И Фиалка! — причитала я.

— Мама, да как ты можешь?! — сердито вскрикнула Мартина.

— Раз вы ведёте себя как бродячие кошки, что с вами ещё делать, — ответила мама.

— Я-то не дралась! Я их разнимала! Смотри, у меня телефон промок! Если он сломался, я тебя убью!

— Мои лучшие замшевые туфли! Они же промокли! Ты их испортила! Вы все меня унижаете, как можете! Я вас всех ненавижу! — рыдала Рошель.

— Заткнись, глупая воображала, это из-за тебя все началось, — сказала Джуд. Мокрые волосы гладко облепили её голову, так что она была похожа на тюленя. Она ощупала своё лицо и поглядела на кровь на пальцах. — Ты меня в кровь исцарапала, кошка подлая!

Она снова пнула Рошель. Рошель опять попыталась пустить в дело ногти.

— Мам, ну угомони же их! — завопила я, откидывая с лица мокрые волосы.

Мама, похоже, никого из нас не слушала. Она со звоном уронила пустое ведро и обхватила руками живот. Лицо её исказилось.

— Только не это, — сказал Брюс. — Все в порядке?

— Какой там к черту порядок! — пробормотала мама. Она коротко постанывала, глаза у неё закатились.

— Господи, неужели ребёнок? — спросил Брюс.

Мама кивнула, совсем согнувшись. По ногам у неё текла вода, как будто она описалась.

Брюс отшатнулся, побелев от ужаса. Мартина перестала вытирать свой мобильник и поглядела на маму. Джуд, у которой одна щека ещё кровила, принялась грызть большой палец. Рошель прекратила визжать и застыла на месте, поправляя мокрые волосы.

— Ещё не пора, мама, — растерянно сказала Мартина.

— Ничем не могу помочь, — проговорила мама, выдыхая воздух со странным звуком — хо-хо-хо.

— Мам, прекрати, это не оно! — попросила Рошель. — У тебя, наверное, что-то с желудком….

— Какой желудок, в задницу! — с трудом выдохнула мама (она сказала слово похуже). — У меня воды отошли! Я сейчас буду рожать!

— Господи, господи, что же делать? — запричитала Рошель, шатаясь на своих дурацких каблуках. — Как же ты будешь рожать здесь?

— Надо достать из машины постельное бельё. И поставить чайник. Нужна будет горячая вода, — сказал Брюс.

— Зачем? — спросила Джуд.

— Не знаю. Но в кино всегда так делают — готовят чистые простыни и горячую воду, — сказал Брюс.

— Но я-то не в глупом старом вестерне, балда! Я буду рожать в больнице! На учёте я нигде не состою, но они не могут меня выгнать, раз роды вот-вот начнутся, — сказала мама. Она распрямилась и стала дышать помедленнее. — Господи! Я и забыла, как это бывает. Мне надо откопать ночную рубашку и умывальные принадлежности. И косметику. И маленький голубой комбинезончик, тот, с мишками, для его высочества. И большое голубое одеяло. Девочки, давайте живенько. Времени у меня немного, схватки уже сильные.

Брюс переминался с ноги на ногу, так и не придя в себя от испуга.

— Вы поедете в больницу, говорите?

— Ну конечно. Вы меня отвезёте, правда? Боюсь, до автобусной остановки мне не дотащиться, дружок.

— Конечно, я вас отвезу. Но потом я должен быстренько отваливать. Вам придётся поискать кого-нибудь ещё присмотреть за девочками. От меня все равно никакого толку. Они меня вообще не слушаются.

— Я вас слушаюсь, дядя Брюс, — сказала я.

— Одна из четырех — это маловато, Дикси, — сказал Брюс, но все же улыбнулся мне. — Ладно, девочки, давайте выгрузим из машины остальную мебель, чтобы ваша мама могла вытянуться. Или оставить одну из кроватей, и она на неё ляжет?

— Только не мою кровать! Не хочу, чтобы она была вся в мерзких пятнах от крови и прочего! — сказала Рошель.

Три моих сестры пошли разгружать машину вместе с Брюсом. Я дышала так, как будто это у меня начались схватки.

— Хватит, мама, — прошептала я. — Я думаю, он и так останется. Ты можешь больше не притворяться.

— А? — сказала мама, снова хватаясь за живот. — Да нет же, теперь правда началось. Дикси, скажи им, что надо ехать. Мой мальчик выскочит прямо здесь, на тротуаре, если они там будут копаться.

— Мама, ты что, правда рожаешь?

Сердце у меня заколотилось громко-громко.

— Господи, Дикси, не будь глупышкой. Я не такая великая актриса, — прошептала мама, откидывая волосы.

Я увидела капли пота у неё на лбу. Она прикрыла глаза от боли и снова завела своё «хо-хо-хо».

— Мама! — сказала я, по-настоящему испугавшись.

Она крепко вцепилась в меня, стараясь удержаться на ногах.

— Ох, Дикси! До чего же больно. Все идёт слишком быстро. Что-то не так. Все будет в порядке, правда? С моим мальчиком все будет в порядке?

Похоже было, что она боится не меньше меня.

Я вдохнула побольше воздуху и обхватила её рукой.

— Не волнуйся, мама, все будет в порядке, — сказала я. — Ты ведь знаешь. Так говорят звезды.

7

— Ну вот, машина готова, — сказал Брюс, утирая пот со лба и с тревогой глядя на маму.

— Теперь уже с минуты на минуту, — сказала мама.

Брюс тихонько застонал.

— Не волнуйтесь, я скрещу ноги.

— Возьмите с собой одну из девочек на случай, если ребёнок появится, пока я за рулём, — попросил Брюс.

— Я шучу, — улыбнулась мама.

— А я нет, — сказал Брюс.

— Я поеду, мама, — сказала я, держа её за руку.

— Не будь глупышкой, милая. Тебя туда не пустят.

— Я поеду, — вызвалась Джуд, но похоже было, что её слегка мутит.

— Ты небось даже не знаешь, с какого конца они появляются, — сказала мама со смехом, хотя и сложившись пополам от боли. — Я знаю, что младенцы — не по твоей части, Джуд, не волнуйся.

— И не по моей, — поспешно вставила Рошель.

— Нет-нет, вы все три оставайтесь дома.

Мама умоляюще поглядела на Мартину.

— О'кей, — сказала Мартина со вздохом.

Она взяла маму под руку и помогла ей забраться в машину.

— Ведите себя хорошо, дорогие, ладно? Вы ведь управитесь, да? Джуд, вот две десятки, сбегай к ближайшему ларьку за чем-нибудь к чаю. И пожалуйста, запритесь и сидите дома, пока Мартина не вернётся. Рошель, не заводи больше разговоров с местными парнями. А ты, Джуд, не дерись. Дикси, дорогая, никаких перелезаний через садовую стену. И прекратите ссориться, слышите? Рошель, я к тебе обращаюсь!

— Она меня ударила, мама!

— Да, а это кто сделал? — сказала Джуд, проводя по своей щеке. Но потом кивнула: — Хорошо, мама, мы не будем больше драться, я обещаю.

Рошель состроила гримасу, но тоже пробормотала «обещаю».

— А ты обещаешь, что все будет в порядке, мама? — сказала я, стараясь не заплакать.

Я не могла смотреть, как у неё все лицо съёжилось от боли. В больнице я никогда не была, но видела по телевизору. Я представила маму на каталке, а её огромный живот — под таким тонким белым халатом и как страшные люди в масках разрезают её, чтобы вынуть ребёнка.

— Они тебя разрежут, мама? — спросила я.

— Нет-нет, я им не позволю! Я хочу и дальше носить бикини, когда снова похудею. Не волнуйся так, Дикси, ничего со мной не случится. Обещаю. Завтра к этому времени я, наверное, уже принесу вам вашего братика в одеяльце.

— Так кто же присмотрит за девочками, пока вы в больнице? — спросил Брюс.

Мама посмотрела на него, как на полного идиота.

— Конечно, вы, Брюс, дорогой.

— Ох нет! Нет, я же вам с самого начала объяснил. Мне нужно ехать обратно. Я уже давным-давно должен быть в магазине. Я не могу сидеть тут с вашими девочками.

— Мы не маленькие! — заявила Джуд. — Отчаливайте. Вы нам не нужны.

— Нет, вы им нужны, — сказала мама. Она снова согнулась. — Мне некогда пререкаться. Отвезите меня в больницу, Брюс. Я понятия не имею, где это, но вам придётся срочно меня туда доставить, приятель.

Она снова застонала «хо-хо-хо», громко, как паровоз. Рошель захихикала. Я пихнула её локтем, а она меня больно ущипнула в ответ.

— Прекратите, — выдохнула мама и откинулась назад в машине. — Господи, кажется, начинается.

— Поехали, — сказал Брюс мрачно, захлопывая дверцу за Мартиной и включая зажигание.

Мы слышали, как мама стонет внутри, пока машина трогалась с места. Мы с Джуд и Рошель стояли на тротуаре и глядели ей вслед. Старуха в косынке на спутанных волосах и в домашних тапочках вышла из дома через три двери от нас. Она принялась таращиться на нас, как будто мы обезьяны в зоопарке.

— Со старого места вас, стало быть, выкинули? — спросила она.

— Никто нас не выкидывал, — нетерпеливо ответила Рошель.

— Не морочьте мне голову. В жизни не видывала ничего подобного! Дерутся и скандалят на улице с первой минуты приезда! Девчонки ведут себя как трущобные кошки, а мамаша чуть не родила в придорожной канаве!

— Не лезь не в своё дело, кошёлка старая, — буркнула Джуд.

— Я на вас пожалуюсь в муниципалитет! Раньше это был приличный район. Когда мы с покойным мужем сюда переехали, мы гордились, что живём здесь. А теперь только поглядеть на весь этот мусор… Да район и используют как мусорный бак для всех этих проблемных семей…

— Мы не проблемная семья, — сказала я.

— Дикси, Рошель, заходите в дом! — позвала Джуд, схватила нас и потащила.

Когда мы захлопнули за собой входную дверь, я посмотрела на Джуд.

— Мы ведь не проблемная семья, правда? — сказала я.

— Нет, конечно.

— Но в школе нас тоже так называли, — сказала я.

— Это была дрянная школа.

— Мне там нравилось, — сказала Рошель. — И старая школа в Блечворте мне нравилась. Это не честно. Мне там правда нравилось. Мистер Митчел — самый хороший учитель, какого я видела, и он сказал, что если я буду стараться, то смогу сдать экзамены и поступить в университет, но с моей внешностью можно, конечно, пойти и в школу моделей.

— Мистер Митчел — просто старый извращенец, — сказала Джуд. — Ты такая тупая, Рошель! Хочешь показать, будто все знаешь, а на самом деле понятия ни о чем не имеешь. Как ты думаешь, зачем эти мальчишки хотели с тобой познакомиться?

— Я им понравилась. И если б ты не влезла, я бы подружилась с этим брюнетом с серьгой, — сказала Рошель, тыкая в Джуд пальцем.

— Не трогай ты меня своими погаными длинными ногтями! Эта старая кошёлка была права: ты как бродячая кошка.

— Не смей обзывать меня кошкой, корова!

— Прекратите! — закричала я. — Ну пожалуйста, ну пожалуйста, не начинайте опять драться!

Джуд и Рошель вытаращились на меня. Я, вообще-то, никогда не кричу.

— Какая муха тебя укусила? — со злостью сказала Рошель, однако перестала тыкать Джуд и опустила руки.

— Чувствуешь себя заброшенной, да, Дикси? — спросила Джуд. — Ты тоже можешь поучаствовать в битве.

Она легонечко толкнула меня в грудь.

Я понимала, что она шутит. Сделала вид, что пошатнулась, и опустилась на грязный пол, как будто она меня нокаутировала. Джуд выбросила вверх руку, изображая восторг победы. Рошель фыркнула, глядя на нас. Потом я встала, и все мы уставились друг на друга, не зная, за что приняться.

— С мамой все будет хорошо, правда? — сказала я.

— Конечно. Она уже сколько раз рожала. Опыта у неё хоть отбавляй, — бодро сказала Джуд.

— Она сказала, на этот раз все идёт слишком быстро.

— Так это ж хорошо, что быстро. — Рошель захихикала. — Представьте, если ребёнок родится прежде, чем они доедут до больницы? Как старина Брюс справится?

— Надеюсь, она с ним не закрутит, он такой зануда, — пробурчала Джуд.

— Мне он нравится, — призналась я.

— Он похож на лягушку, — сказала Рошель и скорчила глупую лягушачью рожу, совсем непохожую на моего дядю Брюса. — И квакает, как лягушка.

— И надувается, как жаба, когда пытается нами командовать, — подхватила Джуд.

— Ничего он не пытается! Он же тебя защитил от этих жутких парней!

— И вовсе они не жуткие, — оскорбилась Рошель.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не начинай сначала! — взмолилась я, осматриваясь в тёмной прихожей. Потом щёлкнула выключателем — туда-сюда. Свет не включался. — Только не это! Лампочка не горит.

Джуд пробралась в гостиную, куда свалили большую часть нашей мебели, когда все торопились разгрузить машину, и попробовала включить свет там. Свет не включался.

— О-ох! — простонала она.

— Света нет, — сказала Рошель. — Что будем делать? Не можем же мы сидеть в темноте, а, Джуд?

— Что ты мне предлагаешь? Превратиться в фонарь? — спросила Джуд, обкусывая кожу с большого пальца.

— Может, наверху есть свет? — предположила я.

— Да нет его во всем доме, балда, — сказала Рошель, но все же пошла наверх проверить. — А как же мы будем там ложиться в темноте? — спросила она, спускаясь.

— Нам пока не на что там ложиться, — сказала Джуд. — Сегодня нам, пожалуй, лучше остаться внизу. — Она обняла меня, заметив, что я дрожу. — Да все в порядке, Дикси, представь, что это поход. Давай-ка отправляйся на охоту за одеялами и начинай их разбирать, а я пойду добуду рыбы и горячей картошки. Поставь чайник, Рошель.

Тут она замолкла и снова вцепилась зубами в свой палец.

Рошель подумала о том же самом. Она побежала на кухню и попыталась включить конфорки на грязной электроплите.

— Господи, вообще все электричество не работает. Мы даже чаю попить не сможем. И горячего душа тоже не будет. И телевизор не посмотришь.

— Может, дядя Брюс починит электричество, когда вернётся? — сказала я.

— Если оно совсем отключено, ничего он не починит. А потом, он, я думаю, и не собирается возвращаться. Спорим, он докинет маму и Мартину до больницы и даст деру? — выпалила Рошель.

— Ну и скатертью дорога! Найдём мы кого-нибудь починить электричество. Муниципалитет! — сказала Джуд. — Если бы Мартина оставила нам мобильник, я бы им прямо сейчас позвонила. Знаете что, я поищу телефон-автомат и позвоню им по дороге, когда пойду за рыбой и картошкой.

— Ты же номера не знаешь, — напомнила Рошель. — О господи, что же нам делать?

— Не разводи панику, Рошель, Дикси пугается.

— Бедная крошка! — насмешливо сказала Рошель. — Что мы с ней носимся, как с несмышлёным младенцем? Она меня не намного младше. Просто выглядит такой недоразвитой дурой.

— А ты ведёшь себя как недоразвитая дура, — сказала я.

— И это говорит девчонка, которая ходит с игрушечной набивной птичкой на пальце! — Рошель щёлкнула Фиалку.

— Прекрати, — сказала Джуд. — Давайте-ка обе вытаскивайте быстренько постели.

— Можно мне с тобой, Джуд? — попросила я.

— Нет уж, лучше оставайся здесь. Особенно если эти парни, которые так приглянулись Рошель, ещё шляются поблизости.

— Так я потому и хочу с тобой пойти, — сказала я.

— Бог ты мой! Ты собралась меня защищать, Дикси? — удивилась Джуд. — Я скоро приду. Не волнуйся так.

Она весело помахала нам, но лицо у неё было напряжённое. Выходя, она набрала в грудь побольше воздуху, как будто собиралась нырнуть с вышки.

Когда она ушла, мы с Рошель переглянулись.

— Ну вот, теперь нас осталось двое, — сказала я. — Как в этих жутких детективах, где все время кто-нибудь исчезает.

— Скорее уж как в ужастиках. Как мама могла завезти нас в эту дыру?! Она такая глупая, — сказала Рошель. Она сновала туда-сюда среди сваленной мебели и стучала по ней своими испорченными замшевыми туфлями. — Я её иногда просто не выношу.

— Заткнись, Рошель. Она ведь сейчас рожает, и похоже, все у неё идёт не так.

— А зачем ей было заводить ещё ребёнка, когда у неё и так мы все? Так ей и надо, если ей с ним достанется. В следующий раз будет поосторожнее, — ворчала Рошель, протискиваясь между картонных коробок.

— Прекрати! Подумай, с ней же может что-нибудь случиться!

Я вспомнила все роды, какие мне приходилось видеть по телевизору. Я представила маму с раскрасневшимся лицом и как она задыхается и стонет. И больничную кровать, и полотняные салфетки, залитые ярко-алой кровью. И как мама лежит вся белая и неподвижная, а потом лицо ей закрывают простыней.

— Не плачь, — сказала Рошель. — Помоги мне лучше, дурочка. Сними-ка с пальца своего дурацкого попугайчика и поищи одеяла. Они, наверное, перепутались с одёжками.

— А если она умрёт?! — всхлипнула я, утирая слезы чьей-то футболкой.

— А ну отдай, это моя футболка! Нечего вытирать ею сопли. И прекрати это дурацкое нытьё, ничего она не умрёт. Она же не больна, она просто рожает.

— Некоторые женщины умирают от родов.

— Да что ты все про смерть! Ты, видно, вся в своего папашу. Ага!

Рошель отыскала одно одеяло на дне коробки, под маминой одеждой. Она стала его вытаскивать, но отвлеклась на мамино чёрное шёлковое кимоно.

— Она не взяла ночные вещи. — Рошель погладила мягкую чёрную ткань и поднесла её к лицу, чтобы понюхать мамины духи. — Я не всерьёз сказала, что так ей и надо, — прошептала она. — Я просто очень на неё разозлилась.

— Я знаю, — сказала я.

Я вытерла глаза рукавом кофты. Фиалка легонько толкнула меня клювом. Я стала карабкаться через кровати. Они были разобраны на части, чтобы поместиться в машину.

— Может, соберём пока мамину кровать и ляжем на ней все трое — и ты, и я, и Джуд? — предложила я.

— Вот ещё! Не хочу я спать с вами в одной постели! — фыркнула Рошель, но все же помогла мне с маминой кроватью.

Спинка не желала как следует вставать на место, а матрас был слишком тяжёлый. Без Джуд мы никак не могли положить его на место.

— Мы можем сегодня лечь просто на матрас, — сказала я.

— Не хочу спать так низко. Вдруг тут что-нибудь ползает — в такой-то грязи. Тут могут быть тараканы. Или крысы.

Лучше бы Рошель этого не говорила. Она, кажется, и сама пожалела о своих словах.

— А что нам делать, если тут и правда крысы? — сказала она, стоя на мамином кресле.

— Может… забьём их твоими высокими каблуками? — предложила я.

— Не хватало мне только испачкать свои лучшие туфли дохлыми крысами! — заверещала Рошель, осторожно слезая с кресла.