Когда прошло несколько дней, а ни полиция, ни Черные Пантеры не проявлялись, чтобы отомстить за Кроу, паника утихла; это казалось еще одним доказательством того, что в любом случае Чарли поступил правильно.
      Несколько дней спустя знакомый девушки по имени Джипси, Чарльз Мелтон, позвал ее в Каньон Топанго, и у него она познакомилась с молодой девушкой из Новой Англии, Линдой Касабиан, у которой был шестнадцатимесячный ребенок. Джипси рассказала Линде о ранчо Спана, где дети получали всю любовь, которая им была необходима, и делились всем друг с другом. Линда вернулась на ранчо, и скоро - по ее рассказам - занималась любовью практически с каждым мужчиной в этом месте, и с некоторыми женщинами тоже. (Скоро она снова забеременела от Бобби Босолейла.) Оргазм с Тексом Уотсоном был столь сильным, что она сочла это мистическим опытом. Она также заметила Уотсону, что ее друг и последний хозяин, Чарльз Мелтон, прячет деньги в своем трейлере; на следующий день они вернулись за ее вещами и ушли с пятью тысячами долларов, принадлежавшими Мелтону, которые отдали Мэнсону. Когда Мелтон начал искать свои деньги, Мэнсон избавился от него так же, как делал это раньше. Он сказал Мелтону, что если он что-то не поделил с семьей, то он охотно позволит ему убить себя -Чарли; с этими словами он вложил в руку Мелтона нож. Мелтон сказал, что не хочет убивать его. В таком случае, сказал Мэнсон, возможно, ему следует убить Мелтона чтобы доказать, что такой вещи, как смерть, нет... Мелтон решил, что аргумент никуда не годится, и поспешно ушел. Часть этих денег была потрачена еще на несколько кабриолетов.
      Жизнь на ранчо никогда не была скучной. Полиция приезжала и уезжала, разыскивая украденные машины. Двадцатого июля Мэнсон настолько разъярился, что все разбежались; он избил Джипси и разбил все, что попалось под руку. Но почти сразу после этого семья устроила оргию. Пятнадцатилетняя девочка, которая помогала с лошадьми, была связана и церемониально лишена девственности Босолейлом, после чего наблюдающие за этим пары занялись групповой любовью; Линда Касабиан организовала тройку с Тексом Уотсоном и Лесли Ван Хаутеном.
      Несколькими днями позже началась резня. 25 июля Мэнсон послал Бобби Босолейла в дом Гари Хинмена, чтобы попросить у него 20 000 долларов на финансирование переезда в Долину Смерти. Отношения с Хинменом на некоторое время были испорчены. Хинмен получил посвящение в японской секте под названием Ничирен Шошу Буддизм и страстно желал новообращенных. Друг Хинмена, который помогал ему в производстве мескалина, подслушал телефонный спор с Мэнсоном, во время которого Хинмен категорически отказался отдать все, что у него было, и присоединяться к семье. Также казалось, что в споре решался вопрос о лидерстве; Хинмен был уверен, что людей нужно вести к спасению; Мэнсон, как ни странно, доказывал, что им надо позволить делать то, что они хотят. Через несколько дней после этого Мэнсон, по заявлению Сандерса, приказал одной из девушек - членов секты - пойти и убить Хинмена; но она отказалась и уехала с ранчо со своим парнем. Так что Мэнсон уговорил Босолейла, - который подумывал о том, чтобы уехать с ранчо, - позвонить Хинмену и попытаться убедить его присоединиться к массовому отъезду в Долину Смерти. Босолейл приехал в дом Хинмена вместе со Сьюзен Эткинс и Мэри Бруннер. Они прибыли в полночь. Босолейл объяснил их проект, но Хинмен не заинтересовался; он собирался совершить религиозное паломничество в Японию. После долгого спора Босолейл достал пистолет и сказал Хинмену, что намеревается обыскать дом на предмет денег - они были уверены, что у Хинмена спрятано 20 000 долларов. Сьюзен Эткинс осталась держать пистолет; Хинмен внезапно выхватил его и выстрелил; но никто не был ранен. Босолейл вошел и выхватил пистолет; он ударил им Хинмена по голове, пошла кровь. На Хинмена снова наставили оружие, Босолейл позвонил Мэнсону на ранчо и сказал, что с Хинменом возникли затруднения. После этого Мэнсон приехал с Брюсом Дэвисом. Мэнсон угрожающе размахивал мечом, который, как ему казалось, считался некоего рода магической эмблемой или символом власти. Мэнсон сказал Хинмену, что полон решимости иметь эти деньги; Хинмен в ярости сказал, чтобы он убирался. В тот же момент Мэнсон поднял меч и резко ударил им Хинмена по лицу, глубоко порезав челюсть и отрубив половину уха. Завязалась борьба, в ходе которой Мэнсон порезал себе руку. После этого Мэнсон и Брюс Дэвис ушли. Мэри Бруннер зашила Хинмену рану, а Босолейл продолжил обыск.
      Теперь Босолейлу было ясно, что Хинмена надо убить - желательно после того, как он скажет им, где хранятся деньги. (Но полиция, обыскавшая дом позже, обнаружила, что Хинмен говорил правду - денег не было.) Хинмен был дома весь следующий день. Паре людей, которые звонили ему, сказали, что его родители попали в аварию, и он уехал.
      Возможно, Хинмена пытали или, по крайней мере, били в тот день, который он провел как пленник. В конце концов, Босолейл позвонил Мэнсону...
      Мэнсон приказал Сьюзен Эткинс переодеться. Патрицию Кренвинкел, - которая была под воздействием ЛСД, - разбудили и приказали одеться. Через некоторое время после полуночи «Форд», в котором сидел Текс Уотсон и три девушки - Сьюзен Эткинс, Патриция Кренвинкел и Линда Касабиан, - выехал с ранчо Спана. Около 12.15 они остановились рядом с домом в Каньоне Бенедикт. Было выдвинуто предположение, что Мэнсон считал, что Мелчер был все еще дома, но это неправда; он звонил туда в марте, разыскивая Мелчера, и ему сказали, что Мелчер уехал. Дом был выбран только потому, что Мэнсон знал его.
      Текс Уотсон вскарабкался по телефонному столбу и обрезал два провода. Затем они все перелезли в сад через забор. В этот момент свет фар проезжающей мимо машины заставил их пригнуться к земле. Молодой человек по имени Стивен Парент, который навещал слугу, Уильяма Гарретсона, ехал домой. Он увидел темные фигуры и громко спросил, что они делают. Без колебания Уотсон навел дуло пистолета на его голову и выстрелил пять раз. Затем Уотсон заглушил двигатель машины, и они направились к дому. Они были одеты в темную одежду, которую взяли с собой для этого мероприятия.
      Уотсон вырезал сетку от насекомых из окна детской комнаты, которая была приготовлена для ожидаемого приезда, и забрался внутрь. Он открыл переднюю дверь и пустил внутрь Сьюзен Эткинс и Патрицию Кренвинкел. Линда Касабиан осталась снаружи на стреме.
      Фриковски заснул на диване под воздействием легкого психоделического наркотика MDA. Абигейл Фолгер отправилась в кровать, также под воздействием MDA, и читала. Джей Себринг был в спальне Шарон Тейт, разговаривая с ней, лежащей в кровати; она была полностью одетой.
      Фриковски проснулся и увидел Текса Уотсона, стоящего над ним с револьвером. Он спросил Уотсона, кто он такой. «Дьявол», - сказал Уотсон и приказал Сьюзен Эткинс взять полотенце, чтобы связать руки Фриковски. Принеся полотенце, Сьюзен Эткинс заглянула в спальню и увидела Абигейл Фолгер. Она помахала ей рукой, и Абигейл помахала в ответ. (Сьюзен Эткинс позже сказала, что они все были под кислотой, что объясняет странное поведение обеих сторон.) Она заглянула в спальню Шарон Тейт и увидела ее сидящей на кровати и разговаривающей с Себрингом. Они не увидели ее. Она вернулась в прихожую и сказала Уотсону, что в спальнях есть люди. Уотсон приказал ей идти и привести их. Она вошла в каждую из спальных комнат, размахивая ножом, и сказала идти в прихожую. Себринг быстро и злобно вошел, спрашивая, что случилось. Когда Уотсон приказал ему лечь на пол, он выхватил пистолет. Уотсон выстрелил ему в легкое. Они потребовали денег, и Абигейл Фолгер пошла вместе с Сьюзен Эткинс в спальню, где передала ей в руки свои деньги.
      Уотсон принес с собой длинную нейлоновую веревку - казалось, это было частью сценария, запланированного ранее. Один конец веревки обмотали вокруг шеи Себринга, а веревку перекинули через балку. Другой конец веревки обмотали вокруг шеи Абигейл Фолгер и Шарон Тент, которые стояли прямо, опасаясь послужить подпоркой.
      Кто-то спросил: «Что вы собираетесь сделать с нами?» Уотсон ответил: «Вы все умрете». Уотсон сказал Сьюзен Эткинс вонзить нож во Фриковски. Она попыталась, но он ухитрился вскочить; она вонзила ему нож в спину, когда он убегал. Затем Уотсон выстрелил в него дважды из револьвера; на третьем выстреле пистолет заклинило, и Уотсон ударил Фриковски рукояткой.
      Шарон Тейт и Абигейл Фолгер начали бороться, чтобы освободиться; Абигейл удалось побежать к двери, за ней погналась Патриция Кренвинкел. Теперь начал сопротивляться Себринг, так что Уотсон подбежал к нему и ударил несколько раз. После этого он догнал Абигейл Фолгер, которая боролась с Патрицией Кренвинкел; он сильно ударил ее рукояткой пистолета и несколько раз вонзил в нее нож.
      Тем временем Фриковски, сильно раненный, попытался выбраться на лужайку перед домом и закричал, взывая о помощи. Линда Касабиан была шокирована, поняв, что происходит, и крикнула Сьюзен Эткинс, чтобы она прекратила это; Сьюзен ответила, что уже слишком поздно. Уотсон выпрыгнул в сад и вонзил лезвие во Фриковски снова и снова. Линда Касабиан убежала.
      Вернувшись в дом, Уотсон приказал Сьюзен Эткинс зарезать Шарон Тейт. Шарон умоляла оставить ее в живых ради ребенка; Сьюзен Эткинс сказала: «Знаешь, сука, мне плевать...» Но она не смогла заставить себя сделать это. Текс Уотсон ударил ее ножом в левую грудь, убив ее, а затем остальные двое присоединились и вонзили в нее нож. Сьюзен Эткинс сказала, что она начала наслаждаться этим в тот момент, и захотела выдавить ее глаза и раздавить их о стену - в конце концов, их целью было вызвать ужас. Но становилось поздно. Уотсон сказал, что им надо уходить. Он еще несколько раз вонзил нож в Абигейл Фолгер. Сьюзен Эткинс обмакнула полотенце в кровь Шарон Тейт и написала «Свинья» на входной двери - важная деталь, чтобы связать это убийство со случаем Хинмена.
      Вернувшись в машину, они переодели окровавленную одежду. Линда Касабиан влезла в машину. Одежду свалили в кучу на насыпи (где позже ее нашли репортеры). После этого они нашли дом с поливочным шлангом на лужайке и включили воду, чтобы смыть кровь. Жильцы дома, старые мужчина и женщина, услышали шуми зло спросили, кто это у них на газоне. Убийцы уехали, а разгневанные жильцы записали номер «Форда».
      Когда они вернулись на ранчо, Мэнсон спросил, почему они вернулись так рано, но был доволен, когда они сказали ему, что оставили всех мертвыми. Сьюзен Эткинс занялась с кем-то любовью, - она не помнила с кем, - и затем отправилась спать.
      Нельзя с уверенностью сказать, что делал Мэнсон остаток ночи; он не приходил в трейлер к Стефании до самого утра. Наиболее вероятно, что он ездил в дом Полански, один или с остальными членами семьи, чтобы убедиться, что его палачи сделали свою работу умело. Были следы, свидетельствующие о том, что кто-то возвращался в дом ночью; была кровь на переднем крыльце и следы того, что кто-то пытался вынести тела Теория Сандерса заключается в том, что Мэнсон хотел привести в порядок живописную картину на крыльце с помощью подвешенных тел, не нашел ничего, что бы выдержало их вес, и передвинул тела так, как Уотсон и девушки их оставили.
      Тела на следующий день рано утром обнаружила домоправительница, которая приходила ежедневно. Семья Мэнсона на следующее утро смотрела телевизор и впервые узнала имена своих жертв. «Это действительно было круто», - сказала Сьюзен Эткинс, которая радовалась тому, что они убили такую знаменитость, как Шарон Тейт. Кто-то заметил, что Дух (Мэнсон) снял неплохие плоды в этот раз, и кто-то еще заметил, что целью убийства было вселить страх в Человека самого по себе, в Человека, Истэблишмент. «Вот для чего это было сделано. Чтобы вселить страх, вызвать паранойю. А также чтобы показать черным, что случается с теми, кто пытается занять место белого человека».
      Замысел удался. Убийства вызвали панику в районе Лос-Анджелеса, и все оружие и сторожевые собаки в городе были скуплены до наступления ночи. Слуга, Гаттерсон, был арестован, но он утверждал, что слушал музыку в то время, когда происходили убийства, и ничего не слышал. Вскоре он был освобожден.
      В тот же вечер Мэнсон объявил, что они собираются и дальше производить террор против «свиней». На этот раз он проявит инициативу сам. Он взял с собой шестерых помощников. Это были Текс Уотсон, Линда Касабиан, Патриция Кренвинкел, Сьюзен Эткинс, Гарри Тафтс (известный как Клем) и Лесли Ван Хаутен. Все были под кислотой.
      Казалось, у Мэнсона не было четкого представления о том, с чего начать; они рассмотрели несколько домов и решили, что они не подходят. Затем они увидели белую спортивную машину впереди, ожидающую нужного сигнала светофора, Мэнсон подготовился к действию. Когда они поравнялись борт о борт с машиной, Мэнсон начал выходить; но свет светофора сменился, и спортивная машина уехала. Молодой человек в машине не знал, каким счастливчиком он оказался.
      И вот, похоже, Мэнсон решил куда поехать. Он приказал Сьюзен Эткинс вести в Лос-Фелиз, район, примыкающий к Лос-Анджелесу. Во время поездки Мэнсон заглянул в освещенное окно дома, но решил не разбивать его, поскольку на стене были рисунки детей. В конце концов «Форд» остановился позади дома, принадлежащего владельцу супермаркета, Лено Ла Бьянка. Сьюзен Эткинс узнала соседний дом; она и Мэнсон принимали в нем кислоту, когда семья жила в каньоне Топанго, и у Мэнсона были некоторые причины обижаться на владельца дома. Но именно дом Ла Бьянка выбрал Мэнсон для второго неистового убийства.
      Ленно Ла Бьянка, сорока четырех лет, и его жена Розмари, тридцати восьми, проводили полуденное время, катаясь на водных лыжах. Они вернулись домой на Уэйверли-Драйв 3301 спустя некоторое время после одиннадцати воскресным утром 10 августа и сняли водные лыжи с крыши своего «тандерберда» Они купили газету, в которой была изложена история убийств в доме Тейт, и обсуждали ее. Они переоделись в пижамы и отправились в постель. Чуть позже Чарльз Мэнсон вошел в их спальню с пистолетом в руке. Спокойным голосом он приказал им встать и сказал, что не причинит им вреда; затем он связал их. После этого он вернулся в машину и сказал, чтобы Уотсон, Патриция Кренвинкел и Лесли Ван Хаутен вошли в дом и убили их. После этого они должны автостопом добраться до ранчо. Он с остальными найдет другой дом, и они убьют кого-нибудь еще. Мэнсон уехал.
      Уотсон и два его помощника вошли в дом и обнаружили связанных мужа и жену Ла Бьянка. Миссис Ла Бьянка отвели в спальню, где ее связали шнуром от электрической лампы, а на голову надели наволочку. Затем Уотсон, одержимый мыслью об убийстве, толкнул Лено Ла Бьянка на диван и четыре раза полоснул ему по горлу ножом. Он также четыре раза вонзил в него нож. Ла Бьянка умер от потери крови. Его крики заставили Розмари пронзительно завопить: «Что вы делаете с моим мужем?» Патриция Кренвинкел начала втыкать нож ей в спину, перерубая позвоночник; Уотсон присоединился к ним в спальне и помог вонзать нож - в целом было нанесено сорок ножевых ранений, в основном в спину. Лесли Ван Хаутен не участвовала, и они предложили ей пырнуть пару раз. Нерешительно она начала вонзать нож в ягодицы, затем все более увлекалась и нанесла шестнадцать ударов.
      Уотсон вырезал слово «Война» на грудной клетке Ла Бьянка, пока Патриция Кренвинкел вонзала в оба тела разделочную вилку - хотя оба уже были, несомненно, мертвы - и оставила ее воткнутой рядом с пупком Ленно Ла Бьянка. После этого они написали несколько слов кровью в различных комнатах: «Смерть Свиньям», «Восстание» и «Healter skelter» (написанное с ошибками Helter Skelter). После этого они приняли душ и переоделись, слегка перекусили и покормили трех собак (которые смотрели на убийц и не лаяли, а даже лизали им руки). Затем они вышли из дома и автостопом вернулись на ранчо Спана без каких-либо проблем. Там они нашли Мэнсона, который, в конце концов, решил не совершать никаких убийств. Он взял свою группу на пляж к югу от Венис и спросил девушек, нет ли какой-нибудь «свиньи» в ближайшей квартире, которую они могли бы убить; Линду и Сэнди Гуд несколько недель назад подцепил актер и вернулся в свою квартиру рядом с пляжем. Линда Касабиан показала Мэнсону здание; они вошли внутрь, и она указала на дверь, ведущую, как она считала, в квартиру киноактера Саладина Надера. (Это была, как она рассказывает, не та квартира; она уже решила не убивать его.) Мэнсон сказал трем своим ассасинам постучать в дверь и одолеть Надера, когда он откроет ее; затем он оставил их и уехал на «Форде». Линда постучала в дверь - не в ту дверь, - и когда кто-то приоткрыл ее, извинилась, сказав, что ошиблась, и ушла. Они доехали автостопом на ранчо Спана. Тела семьи Ла Бьянка были обнаружены на следующее утро их шестнадцатилетним сыном, который, к его счастью, провел ночь где-то вне дома.
      Мэнсон был арестован спустя шесть дней после убийства семьи Ла Бьянка - но не за убийство. Местная полиция решила, что настало время подавить коммуну хиппи из-за их активного автомобильного воровства. На ранчо была совершена облава, и двадцать пять человек было арестовано. Полиция конфисковала несколько пистолетов и другое оружие и перевезла несколько машин - включая «Форд», который использовался в обоих случаях убийства К сожалению, мужчина, который прогнал Текса Уотсона со своей лужайки после убийства Шарон Тейт, не проинформировал полицию; иначе преступление могло бы быть незамедлительно раскрыто. Все они были освобождены три дня спустя, когда судья решил, что было недостаточно улик для обвинения. Три дня спустя Мэнсон снова был арестован, когда двое полицейских вошли в лачугу, в которой он лежал обнаженным со Стефанией. Полиция обнаружила, что они курили марихуану, которая лежала в кармане рубашки Мэнсона, - ее положила туда Сьюзен Эткинс, - но после лабораторных анализов выяснилось, что это была не трава, и Мэнсона освободили.
      26 августа 1969 года семья убила «Коротышку» О'Ши, работавшего на ранчо. У Мэнсона были разнообразные причины, чтобы сделать это. Он женился на чернокожей женщине, знал о том, что застрелили Бернарда Кроу (Мэнсон все еще думал, что он был мертв); а еще ему не нравилось, что семья находится на ранчо Спана. Детали этого убийства неизвестны. Тело так и не было найдено, хотя его машина была обнаружена на стоянке Каноги. Сандерс говорит, что вся семья была привлечена к убийству и что О'Ши пытали, прежде чем убить. После этого его тело было разрублено и захоронено по частям.
      В начале сентября семья еще раз переехала в Долину Смерти. Немного известно об их деятельности в этот последний период; Эд Сандерс пишет, что золотоискателя по имени Пол Крокитт пытались убить, но это ни к чему не Привело. Сьюзен Эткинс и Лесли Ван Хаутен угнали грузовик с замороженной едой. Сандерс также описывает историю дальнейших убийств - двух молодых людей и девушки, но не приводит деталей.
      Представляется, что главная ошибка Мэпсоиа заключалась в том, что они ради шутки сожгли мичиганский погрузчик - разновидность бульдозера, - который копал большие ямы на грязной дороге. Он принадлежал рейнджерам из Национального Монумента Долины Смерти, и они были разгневаны этим разрушением дорогостоящей части снаряжения. Они нашли следы от шин, идущие от места действия, и на протяжении нескольких миль продолжающиеся вдоль дороги, разбитый «Форд», - на котором семья врезалась в дерево, - с явно различимыми следами от шин поблизости. Следы шин оставила украденная машина, «Тойота». Два дня спустя лесничие видели «Тойоту» в каньоне рядом р Балларатом; проверка ее номерных знаков раскрыла, что они ошибались. В итоге они обнаружили украденную «Тойоту» без номерных знаков недалеко от хижины горнорабочего Пола Крокитта. Он рассказал полиции о семье, и начался их поиск. Но полиция все еще не подозревала о том, что хиппи прятались на ранчо Бакера. (На сотнях квадратных миль пустыни определить местоположение армии было бы долгой работой.) Потребовалось время до 9 сентября, чтобы приблизиться к семье. Незадолго до рассвета две команды офицеров полиции окружили ранчо. Мэнсона на ранчо не было, но полиция арестовала несколько его последователей, в основном девушек, которые пытались привести офицеров в замешательство, испражняясь перед ними и срывая свою одежду.
      Мэнсон вернулся в Долину Смерти три дня спустя, 12 октября. Несколько девушек, которые сбежали от облавы, рассказали ему о том, что произошло. Несколько часов спустя они все ели на кухне, когда ворвалось еще больше полицейских. Мэнсон быстрым движением нырнул в крошечный шкаф под кухонной раковиной, и его чуть не упустили. Когда хиппи вели в тюрьму, полиция заметила, что Мэнсон сказал что-то низким голосом, и остальные прошептали «Аминь, аминь».
      Кити Лютсингер - девушка, которая ранее убежала с ранчо Спана, - была взята под надзор полиции. Она вернулась в семью, но решила снова покинуть Долину Смерти; она и еще одна молодая девушка убежали однажды ночью и неожиданно встретили полицейских, которые ехали устраивать облаву на ранчо Баркера. Кити было необходимо допросить в связи с убийством Хинмена, так как она была девушкой Бобби Босолейла. Теперь она сказала полиции, что не принимала участия в убийстве: это были «Сейди» и Мэри. И теперь полиция взяла под наблюдение Сейди - Сьюзен Эткинс. Ее передали в руки полиции Лос-Анджелеса. Она позже призналась, что была в доме Хинмена, но отрицала какое-либо участие в убийстве.
      Скука и, возможно, сводки новостей по радио о прогрессе в расследовании убийства Тейт, привели ее к тому, что она бросала намеки приятельницам-заключенным об ее участии в убийстве Шарон Тейт. Она сказала одной сокамернице об этом, но женщина хранила тайну. Позже она рассказала другой сокамернице, Вирджинии Грэхэм, изрядное количество деталей дела. Вирджиния Грэхэм посвятила в секрет еще одну подругу - Ронни Ховард. И, в конце концов, Ронни Ховард рассказала полиции о детальном признании Сьюзен Эткинс. 1 декабря глава полиции Лос-Анджелеса сказал на пресс-конференции, что в убийстве Тейт - Ла Бьянка обвинены три человека: Текс Уотсон, Линда Касабиан и Патриция Кренвинкел. Позже также были обвинены Мэнсон, Сьюзен Эткинс и Лесли Ван Хаутен.
      Судебное заседание, одно из самых долгих и самых дорогих в истории Лос-Анджелеса (к октябрю 1970 года стоимость перевалила за черту четверти миллиона долларов, и слушанье продолжалось до конца следующего марта), было шумным и беспорядочным. Мэнсон и четыре девушки были обвинены в убийстве Тейт и Ла Бьянка . (Босолейл был осужден за убийство Хинмена.) Как и ожидалось, Мэнсон пытался выступить с обвинением судей и современного общества. «Вы делаете своих детей такими, какими они являются». «Вы, люди, слишком дорожите своими жизнями. Моя жизнь никогда не была важна для кого-либо... Родители вышвырнули их, и я делал лучшее из того, что мог, и принимал их на свою мусорную свалку...» «Эти дети - все, что они сделали, они сделали ради любви к своим братьям...»
      На протяжении всего судебного процесса царила атмосфера легкого безумия, как будто каждый противоречил сам себе. Это было трудно понять обозревателям в остальных странах, как, без сомнения, и многим американцам. Основное обвинение общества Мэнсоном, должно быть, имело некоторые основания. Но если он действительно приказывал убить такое большое количество людей, он был бешеным псом, параноиком, и был виновен. Но Мэнсон и тысячи молодых последователей, очевидно, не соглашались с этим. Начать с того, что это было можно понять. В результате Мэнсон был приговорен с момента его ареста, как сказал один репортер, американцы среднего класса забились в судорогах от удовольствия, что хиппи наконец-то получили то, что заслуживали. Это было то, что они всегда подозревали, что стояло за движением хиппи. На фотографиях Мэнсон выглядел безумцем, маниакальным Распутиным. Когда репортер «Лос-Анджелес Фри Пресс» увидел его сразу после ареста, он был удивлен, обнаружив спокойного, маленького мужчину без каких-либо признаков паранойи с тихим голосом, который говорил здраво и жаловался на то, что ему не позволяют ни с кем видеться. Газеты печатали сенсационные истории о «Рабах Сатаны», о сексуальных и наркотических оргиях, о садизме и убийстве. «Признание» Сьюзен Эткинс под редакцией Лоренса Шиллера полностью было опубликовано в газетах мира 14 декабря 1969 года. Соответствующая книга в мягком переплете была издана в январе следующего года. (9 декабря судья наложил «запрет» на все средства массовой информации, предопределив, что случай не будет обсуждаться публично; десять дней спустя в «Лайф» вышла история о «культе любви и террора».) А в августе 1970 года, когда процесс был наполовину закончен, Президент Никсон в своей речи говорил о вине Мэнсона. Все это свидетельствует о том, что правосудие было совершено не идеальным образом. Но, в общем, оно было выполнено.
      Атмосферу безумия создала потусторонняя логика сторонников Мэнсона. Когда Сьюзен Эткинс спросили, думала ли она, что убийство восьми людей было не важным, она спросила в ответ, а было ли важным убийство тысяч людей с помощью напалма? По правилам обыкновенной логики, это не более чем попытка остроумного ответа. Разве Шарон Тейт и семья Ла Бьянка убили кого-нибудь с помощью напалма? Или она имела в виду, что еще восемь человек не делают погоды? Но когда так много молодых людей делают героя из Мэнсона, старшее поколение начинает удивляться, - может быть, они каким-то образом упустили смысл. Были ли действительно убийства их ошибкой, как предполагал Мэнсон? И когда Мэнсон, Сьюзен Эткинс, Лесли Ван Хаутен и Патриция Кренвинкел были признаны виновными и приговорены к смерти 30 марта 1970 года (Линда Касабиан избежала приговора благодаря тому, что выдала сообщников и стала свидетелем обвинения), ответа на вопрос все еще не было. Убийства вызвали явную антипатию среди молодых, и среди хиппи распространился «Культ Иисуса», старомодная проповедь Евангелия в стиле Билли Грэма, но большинство из них все еще считало Мэнсона своего рода символом. В телевизионной программе о культе Иисуса одну девушку спросили, верит ли она в христианство. Она сказала: «Нет, я верю в черную магию и Чарльза Мэнсона, и все такое». Интервьюер не донимал ее просьбой объяснить свои слова; очевидно, он четко понял, что она имела в виду.
      Так в чем же смысл случая Мэнсона?
      Как один из самых сенсационных случаев убийства конца 1960-х, он, несомненно, имеет свою важность. Но эта важность была преувеличена общественными толкователями. Керуак был архетипическим хиппи; Мэнсон же таким не был. Мэнсон стал хиппи по воле случая; но по существу он был не большим хиппи, чем Нечаев, или Гитлер, или Сталин. Сбивающая с толку, парадоксальная природа случая вытекает из дробящейся личности самого Мэнсона. В значительной степени он, кажется, был искренне сострадательной личностью, действующей из лучших побуждений. Он был также Неистовым Человеком, в смысле Ван Вогта, и этот аспект его личности стал развиваться сразу после того, как его впервые приняли как мессию в Хейт-Эшбери. Как только он привык к абсолютному подчинению, он также начал понимать, что люди, которые противодействовали ему - или пытались его перехитрить, - были насекомыми, которых следует растоптать. Этой тенденции должно было потворствовать подобострастное восхищение, которое он получал от своей восторженной семьи. Девочки-подростки могут быть истеричными созданиями - это знает каждый, кто хоть раз смотрел концерты популярных музыкантов. Они склонны к поклонению и мысленно взвешивают мужчину, пока он может пользоваться временным преимуществом подобного поклонения, которое выливается в ощущение, что все это разъедает душу. Дураки всегда скучны, будь это восторженные дураки или дураки враждебные. Мэнсон был лишен дара самокритики, чтобы сохранить пропорциональный взгляд на самого себя. Поощряемый своими женщинами, он все больше и больше становится «человеком, который прав».
      Он также впервые в своей жизни был лидером, вождем племени. А основная обязанность лидера - показать себя в хорошем свете; чтобы произвести, если это возможно, впечатление завоевателя. Но в практических терминах Мэнсон не был завоевателем. Он ничего не добился. Несомненно, он бы заявил, что у него не было никакого желания добиваться чего-либо в загнивающем обществе; но его попытки стать звездой звукозаписи опровергают это.
      Но с другой стороны, Мэнсон достиг неожиданного успеха. Он приехал на Хейт-Эшбери никому не известным маленьким бывшим заключенным, с фигурой, подобной Чарли Чаплину, бренчащим на гитаре и поющим таким же невыдающимся голосом, как Боб Дилан. Год спустя он стал кем-то вроде иудейского патриарха, окруженного своим племенем, бесспорным лидером, диктатором у власти. Он раздавал марихуану и кислоту своим девушкам; он раздавал девушек своим последователям. Совершенно бесспорно, он стал Кем-то.
      Но успех принес свои обязанности. Когда диктатор находится у власти, ему приходится делать что-то, чтобы доказать, что его последователи сделали правильный выбор. Гитлер начал войну с Европой по той же причине. И Мэнсон также думал в терминологии войны, войны против «свиней».
      Негодование, которое он питал по отношению к обществу, более чем понятно. Одна из самых интересных особенностей в данном случае заключается в том, что, несмотря на эту ненависть, Мэнсон не относился к неистовому типу. Нечаев убил студента Иванова самостоятельно. Брейди убил Эдварда Эванса и впоследствии шутил над этим. Не похоже, что Мэнсон сам лично был жесток, если исключить случай с Хинменом, когда он отсек ему мечом ухо. Он направлял своих последователей совершить насилие: по крайней мере, в случаях, подтвержденных доказательствами. Можно предположить, что его замечательная способность внушать любовь была вызвана отсутствием жестокости.
      Это, в свою очередь, вызывает предположение: насколько женщины-последовательницы - особенно Сьюзен Эткинс - были ответственны за то, что случилось? Мэнсон может обладать природными качествами лидера; но в некотором роде он был выбрансвоими женщинами. Это они вознесли его до его положения, - сочетание Элвиса Пресли и Иисуса. Но отношение к нему Сьюзен Эткинс, кажется, было противоречивым. «Он дал мне веру в саму себя». Возможно, он дал ей слишком много. «Сейди Мэй Глатц» - уродливое имя, по сравнению с Сьюзен Денис Эткинс; оно намекало на проститутку из романа Микки Спиллейна; но Мэнсон дал ей это имя, когда они еще жили с Гарри Хинменом. Это Сейди Мэй, если верить Босолейлу, сказала работнику на ранчо, Коротышке О'Ши, что Мэнсон убил одного из Черных Пантер («и она не знает, кого еще», - добавил Босолейл). Это Сейди Мэй сказала своей сокамернице об убийстве Тейт и Ла Бьянка и впутала Мэнсона. Стив Геллер, американский писатель, уделил внимание нескольким первым судебным заседаниям и записал свои впечатления о Сьюзен Эткинс (которые я цитирую с его разрешения):