Трилогия убийства - Орден Ассасинов

Даже наука и искусство на самом деле не необходимы человеку; их продукты потворствуют праздности, искусственности и ограниченности ума. Согласно Руссо, цивилизация просто взяла неверный поворот. Все ее ценности ошибочны, и пока эти ценности пользуются успехом, и успех порождает успех, они будут становиться все более неверными. Человеческий род чувствует себя лучше всего, говорил он, в большой семье, или маленьких, тихих сельских сообществах; город - это отвратительно.
      Романтики были прямыми потомками Руссо. Сонет Вордсворта: «Мир слишком велик для нас» выражает основное чувства Руссо: «Маленькими мы видели, что природа - наша / Мы отдавали свои сердца, низкий дар...». И недовольство отзывалось эхом до конца века. Человек «пошел вразрез» с вселенной, попал в ловушку в отвратительном мире «потребления и растраты». И природа недовольства становится ясной, когда индустрия распространяется по Европе. Это недостаток красоты. Следуя романтическим поэтам, красота - это необходимый витамин; без него душа увядает и становится сухой и ломкой. Рескин говорил отцу Йейтса, что когда он идет в Британский Музей, он видит лица людей, которые с каждым днем становятся все более и более развращенными. Йейтс сам писал о том, что «неправильность некрасивых вещей слишком велика, чтобы о ней говорить»; и, в отличие от Оскара Уайльда, он имел это в виду. «Религия красоты» эстетов вызвала большую волну пародии, добродушной или наоборот; но пародия упустила смысл. Разговоры о красоте были не «бесполезной болтовней трансцендентального свойства»; это было инстинктивное признание того, что, в конце концов, нехватка красоты так же серьезна, как нехватка кальция или радиоактивное облучение. Из-за этого происходит разрушение воли, упадок жизненных сил. Красота - это, как показывают последние исследования, такая же вещь, как целеустремленность. Когда вы очень голодны и созерцаете хороший ужин, чувство, которое возникает у вас, подобно чувству красоты; это также чувство быстро достигнутой цели. И путешественник, стоящий на вершине горы, так же испытывает голод и целеустремленность: широкие горизонты создают чувство открытого будущего, важных вещей, которые следует сделать, и важных смыслов, которые надо постичь. Это чувство свободы, открытости, которое составляет чувство красоты. Наоборот, уродство - это чувство ограниченности, закрытости, подавленности безнравственностью и банальностью. Человек - это эволюционирующее создание, которое чувствует себя лучше всего, когда начинает видеть цель, и становится разочарованным, озлобленным и ожесточенным, когда его душит обыденность.
      Но когда девятнадцатый век подходил к своему завершению, не было никаких признаков улучшения: все, что ненавидел Вордсворт, становилось еще хуже. Романтики с грустью писали о «красоте, которая ушла» и мечтали о возвращении в изысканные дни Средних веков. Война 1914 года была границей между двумя эпохами; грусть сменилась злостью и ненавистью. Эзра Паунд прекратил писать о трубадурах Прованса и повернулся к обличительным интонациям:
 
 
Здесь полегло несметное число,
И среди них - лучшие,
За старую суку, пришедшую вопреки,
За плохо состряпанную цивилизацию
 
 
      Поэма Паунда «Хью Селвин Моберли (Жизнь и связи)» и «Бесплодная земля» Элиота происходят по прямой линии от Руссо и сонета Вордсворта. Они даже используют тот же метод: противопоставляя моральное уродство цивилизации миру природы или миру прошлого: «Милая Темза течет мягко, пока я допеваю свою песню...» Кажется, не так уж много общего между Прустом, Д. X. Лоуренсом, Уильямом Фолкнером, Эрнестом Хэмингуэем, Олдосом Хаксли, Томасом Манном, Робертом Музилем, Германом Гессе, Грэмом Грином. Что их связывало - так это чувство протеста, и протест этот - против «плохо состряпанной цивилизации», в которой не хватает красоты. В «Доме Разбитых Сердец» Шотоувер спрашивает Элли Данн, как много ест ее душа, и она отвечает: «О, очень много. Она ест музыку и картины, книги, горы и озера, красивые вещи, которые одевают, и милых людей, с которыми существуют. В этой стране у тебя не может быть всего этого без большого количества денег: вот почему наши души так ужасно голодны». Лоуренс, или Манн, или Хаксли выразили бы это другими словами, но они бы имели в виду те же самые вещи: что, если цивилизация удовлетворит эволюционный аппетит так же хорошо, как материальные потребности, то она должна, так или иначе, обеспечить наличие смыслатак же, как и безопасность. Если чувства смысла недостаточно, в результате появится чувство бессмысленности, которое рано или поздно произведет насилие.
      Русский писатель Валерий Брюсов выразил это в замечательной фантазии под названием «Республика Южного Креста», написанной в 1910 году. В ней описывается идеальный город под большим стеклянным куполом на Южном Полюсе. Рабочие получают хорошую зарплату и великолепно питаются; они живут в одинаковых комфортабельных домах и носят одинаковую одежду. Но однажды у них начинает появляться удивительное психическое расстройство под названием «мания противоречия», непреодолимое желание делать строго противоположное тому, что они хотят делать: они говорят «нет» вместо «да», грубят, вместо того, чтобы быть вежливыми; в итоге природное стремление к жизни становится стремлением к уничтожению и совершению самоубийства. В итоге весь город оказывается уничтоженным толпами безумных бунтарей... Полиция в каждом большом городе мира воспринимает мятеж как «манию противоречия», стремление неистовой толпы уничтожить любую собственность - даже свою собственную. Мятеж может начаться как протест против отдельной несправедливости, но он кончается, становясь обобщенным выражением восстания против скуки, скучной рутины каждодоневной жизни.
 
      В сентябре 1969 года, когда произошло Уимблдонское «избиение гомосексуалистов», во время которого шайка подростков забила Майкла де Грачи до смерти, это были не ожесточенные обитатели трущоб, а дети рабочих, которые жили в «архитектурном экспонате» под названием Элтон Эстейт. Мать одного из осужденных мальчиков заметила: «Мы думали, что попали в рай, но оказалось, что нас отправили в ад». Строители Элтон Эстейт имеют все причины для того, чтобы гордиться своим достижением с точки зрения планирования. Огромные блоки стекла и бетонные квартиры, стоящие на колоннах, которые поднимают их над землей и создают ощущение пространства и открытого пространства; они были окружены лужайками, поблизости - зеленые просторы уимблдонских выгонов. Но никто не ожидал психологического эффекта переселения семей из лондонских трущоб в это странное безликое место у черта на куличках, порождавшего только чувство скуки и неуверенности. Это место было, - и остается, - любимым местом сбора гомосексуалистов. В конце сентября 1969 года несколько ребят в возрасте от пятнадцати до восемнадцати лет собрались поохотиться на голубых, вооружившись деревянными кольями. При других обстоятельствах они довольствовались порчей машин, принадлежащих «гомикам»; но их жертвы стали умнее и теперь парковались в нескольких кварталах от дома. Майкл де Грачи, двадцативосьмилетний клерк, который жил со своей матерью, припарковал свой «остин-1100» на Элтон Эстейт и затем пошел через подземный туннель, ведущий на Квинсмер - местные называли ее Квирсмер - часть общественной земли. Двенадцать подростков двинулись вперед, и один из них ударил его палкой. Де Грачи попытался убежать, но его поймали. Прозвучал крик «В атаку!», и на де Грачи обрушился град ударов по спине. Это были жестокие удары; патологоанатом позже обнаружил, что задняя часть его черепа была раздроблена на куски, как разбитая ваза. Подростки разбежались кто куда, оставив де Грачи умирать. На следующий день Джеффри Хэммонд, главарь шайки, сказал своему нанимателю, что произошло, и тот отвел ребят в полицейский участок. Хэммонд, которому было восемнадцать, был приговорен пожизненно; остальные получили меньшие сроки или отправились в Борстальские тренинги .
      Но Хэммонд не был, как можно предположить, безграмотным головорезом, ищущим повод для драки. Он был участником хора мальчиков и состоял в благотворительной «Бригаде скорой помощи св. Иоанна» и был кадетом морской пехоты; он был бронзовым медалистом Награды Герцога Эдинбургского и выступил на спасательных учениях в детской телевизионной программе «Лазурный Питер». Его отец сказал: «Он любил чем-нибудь заниматься на природе. Он любил детей. Он сентиментальный мальчик. Он спортсмен - скалолазание, плаванье, подводное ныряние» . Но все это не может развеять скуку образцового участка, медленно тлеющее негодование, желание возбуждения и действия. («В атаку!»)
 
      Кажется, что у Малвина Риса и Джеффри Хэммонда мало общего, но их объединяет чувство неприкаянности, бессмысленности - так же как и коэффициент интеллекта выше среднего. И хотя Хэммонда можно с трудом квалифицировать как интеллектуала, скука воздействовала на него так же, как и на Риса, - или как на Нормана Смита, снайпера, который застрелил Хейзел Вудард «просто, чтобы что-нибудь сделать». «Жизнь - это то, что есть. Некоторые мечтают о мести», - сказал Гоген, а убийца участниц бирмингемской Молодежной Женской Христианской Организации говорил о своей личной мести всем женщинам за то, что они вызывали у него нервное напряжение через секс - как будто существование женщин само по себе опасно дразнило его сексуальный аппетит.
      Одна из самых интереснейших вещей в человеческом сознании заключается в его фундаментальном стремлении к новизне и в его странной тенденции застаиваться.
      Потребность в новизне, странности, приключениях и возбуждении - вот что отличает человека от любого другого животного на земле. Коровам, похоже, многое из этого не нужно, и даже львы довольствуются несколькими квадратными милями территории. Но человеческое существо жадно поглощает «новизну». Вы только взгляните на лицо ребенка, отправившегося в железнодорожную поездку к морскому курорту, чтобы понять силу стремления. Для большинства людей слово «путешествие» является синонимом удовольствия и отдыха. Потому что вид новых мест, сменяющихся ландшафтов имеет мощь возбуждающего восторга во всем, но также является самым утомительным. Чем сильнее мы устаем, тем меньше вещей замечаем; чем свежее мы себя чувствуем, тем больше вокруг мы замечаем. И «новизна», перемена, приключения, удовлетворяет основной голод в каждом из нас; нет ни одного человека настолько унылого и подобного корове, который бы не согласился с утверждением, что «смена обстановки - лучший отдых». Кажется, мы так же нуждаемся в переменах и «новизне», как растущий ребенок - в витаминах. Вот почему жители Республики Южного Креста стали кровожадными. Недостаток новизны приводит к некой разновидности заболевания, которое неизменно прогрессирует.
      В таком случае почему Мэлвии Рис стал убийцей? У него случалось множество перемен; как джазовый музыкант он все время был «в пути». Но одно дело - находиться на палубе роскошного лайнера, глядя, как береговая линия Александрии становится ближе; и совсем другое - мотаться как бродяга из города в город, снимая дешевые комнаты или ночуя в одежде под открытым небом. Такая жизнь обрекает вас на бесконечную озабоченность пустяками, физическим состоянием; у сознания нет свободы. «Новизна» зависит от определенного стремления и открытости сознания. Вы не стали бы держать рот открытым во время песчаной бури, потому что он был бы полой песка; и вы не можете сохранять сознание «открытым», когда ведете жизнь странника, поскольку незначительность подобна песчинкам. Это передает наш контроль «роботу», поскольку мы не хотим тратить ценное внимание на что-то, как нам кажется, однообразное и без конца повторяющееся.
      Я сказал, что одна из необычнейших вещей в природе человеческого сознания заключается не только в жажде новизны, но также в его склонности застаиваться. Марсианин, который знал бы о человеке только из учебников по психологии, наверняка мог бы ожидать от нас стагнации, когда мы сталкиваемся с тупостью и уродством, но он наверняка счел бы очень странным, что мы также застаиваемся и в довольно приятных обстоятельствах, если эта приятность неизменна. Это пассивность человеческого сознания, которая столь непостижима. Человек, умирающий голодной смертью, неистово борется за сохранение жизни. Но биржевой брокер, живущий в пригороде с привлекательной женой и милым ребенком, часто настолько устает, что проводит выходные, играя изнурительные партии в гольф.
      Психолог Джон Хьюлингс Джексон сделал открытие, что глаз не может оставаться сфокусированным на предмете, который не двигается. Это, по-видимому, применимо и к человеческому сознанию. Не имеет значения, как долго мы были в великолепном состоянии, мы застаиваемся, пока не изменится форма усталости, что означает, что мы засыпаем, когда вещи не сохраняют для нас интереса новизны. Более того, эффекты стагнации вырастают от легкой скуки до яростного самоотвращения в потрясающе короткий промежуток времени. Вот почему «темная комната», - полностью непроницаемая для света и звука комната, - является столь важным инструментом для промывки мозгов. Люди помещаются в скучную ситуацию, и ожидается, что в результате давления на мозг ему потребуется отдых. Это так же жестоко, как пытка Тиберия, которая, возможно, действительно практиковалась: завязав струну вокруг кончика мужского пениса, затем заставляли мужчину выпить большое количество воды.
      Это основные факты человеческой природы. Каждый смутно пытается избегать их, но никто еще ясно не увидел, насколько они важны из-за опасности, которую представляют. Больному диабетом необходима диета без сахара, и если он не будет ей следовать, последствия могут быть серьезными. Но эта человеческая тенденция к бездеятельности и жажде «новизны» - более серьезное недомогание, чем диабет, как раз за разом демонстрируют случаи, приведенные в этой книге. Мы даже не можем начать понимать странное насилие современного общества, не признав, что оно - не «отклонение от нормы», ряд «исключений из правил» мирного сосуществования и не агрессивности. Если определенная модель аэроплана продолжает разбиваться, эксперты приходят к заключению, что просто что-то не так с его конструкцией; было бы безрассудством заявлять, что каждая катастрофа имеет собственную причину. И когда иррациональные, уродливые преступления происходят все чаще и чаще, мы должны сделать попытку найти общие психологические корни каждого, даже если это приведет нас в те области психологии, которые кажутся нам далекими от наших повседневных побуждений. Психология «немотивированного» убийства не может быть понята без психологии мистицизма и фантастического сознания.
 
      Случай убийств на торфяниках может служить в качестве иллюстрации большинства тем, упомянутых ранее в этой книге. Голые факты походили на ночной кошмар, подобный снам садиста-порнографа: молодой человек, который восхищается Гитлером и де Садом, соблазняет набожную и достаточно ординарную девушку и уговаривает ее присоединиться к себе для похищения, пыток и убийства нескольких детей. Существует четыре книги об этом случае. Каждая представляет факты, которые выяснились на судебном процессе; но нигде, что любопытно, нет размышлений о мотиве. Судья Джеральд Спэрроу обсуждает садизм и сексуальную перверсию (книга «Дети Сатаны»), но не пытается показать, что Иэн Брейди былсадистом в книжном понимании этого слова. Даже Эмлин Уильямс в своем романизированном повествовании об убийствах (книга «За пределами Понимания») не дает убедительного отчета о мотивации. Памела Хансфорд Джонсон в коротком эссе об убийствах («В Беззаконии») подходит ближе к корню проблемы, когда говорит о скуке и «безразличном обществе»; но книга затем превращается в атаку на порнографию и либеральное общество. Это переносит акцент назад, на чисто внешние факторы и уводит от поисков психологического ключа ко всему этому.
      Вот все, что мы знаем о Брейди. Он родился в районе Клайдсайд в Глазго, - жестоком районе трущоб, - в январе 1938 года. Он был незаконнорожденным; мать была официанткой, которая родила его в возрасте девятнадцати лет. Ее звали Стюарт, но Иэна усыновила женщина по имени Слоан, которая воспитывала его. До семи лет он жил в переполненной съемной квартире в Глазго. Он жил в Клайдсайде на протяжении всего времени тяжелых бомбардировок. Когда война закончилась, семья Слоан была переселена на новый участок на окраинах Глазго. Он был хорошим учеником в школе; после сдачи квалификационных экзаменов в одиннадцать лет его отправили в Академию Шоулэндс - «шикарную» школу, которая потеряла свое мировое значение, когда был построен новый район. Казалось, что явно была некоторая доля болезненности в отношениях между переселенным из трущобы мальчиком и сыновьями успешных торговцев в их голубых блейзерах, и реакцией Брейди на все это было чувство негодования. Его воображение было активным, вскормленным на диете из комиксов о Супермене и гангстерских фильмов. Он был довольно замкнутым; у него было несколько друзей. В нем было что-то угнетающее и недружелюбное - это заметно и на фотографиях, сделанных после убийства, - взгляд провинившегося Элвиса Пресли. Эмлин Уильямс рассказывает историю, услышанную от одного из детских знакомых Брейди. Брейди бросил кошку в глубокую нору на кладбище и плотно закрыл ее камнем; он хотел узнать, через какое время кошка умрет от голода. Товарищи отодвинули камень, чтобы проверить, правду ли он говорит, и кошка сбежала.
      Первый раз он появился на суде в возрасте тринадцати лет; он был обвинен в краже со взломом и получил двухлетний испытательный срок. Год спустя, в июле 1952 года, он был снова привлечен в суд по делам несовершеннолетних по обвинению в краже со взломом, но был отпущен с предупреждением. Когда в 1954 году испытательный срок закончился, он снова появился в суде по обвинению в краже со взломом и был допрошен о девяти других случаях, которые были приняты во внимание. Он получил еще один испытательный срок на два года. В текущем - 1954 - году он переехал в Манчестер, чтобы жить со своей матерью, которая тогда вышла замуж за мужчину по фамилии Брейди. Если в ранние годы мать пренебрегала им, то теперь она попыталась наверстать это. Один из соседей говорил, что она не спускала с него глаз. Домашняя жизнь была тихой и вялой: фильмы, комедийные передачи по радио, книги о гангстерах в мягких обложках, - порядок вещей, как в книге «Нет орхидей для мисс Блэндиш». Он нашел работу чернорабочего на пивоварне и спустя год был пойман при попытке похищения свинцовых полос с крыши. Так как он все еще был на испытательном сроке, его приговорили к прохождению обучения в Борстале. Он провел год в этом исправительном заведении в городе Хэтфилд, Йоркшир. Отмечали, что у него скверный характер, он необщителен, но, с другой стороны, ничем не примечателен. Одному из товарищей он сказал, что продавал себя гомосексуалистам. После года под арестом он вернулся в Манчестер и стал жить на пособие по безработице. Это была вялая жизнь: один в маленьком доме со своей матерью и приемным отцом без работы, заваривающим себе чай и читающим газеты. Ему было двадцать один, когда он снова устроился на постоянную работу с полным рабочим днем; он стал биржевым клерком на Милвордсе, химической фирме в Гортоне.
      И именно здесь, утверждает Эмлин Уильяме, он начал интересоваться нацизмом и собирать книги об этом. Было бы интересно узнать, как это случилось, какая книга о гитлеровской Германии была первой, захватившей его воображение и убедившей его в том, что в этоместь что-то, в чем нуждается современный мир.
      Важно попытаться увидеть это глазами Брейди. Ему двадцать три года, и он достаточно сообразителен; и даже после того, как он окончил школу, жизнь была чередой пустяков. Йейтс сказал, что жизнь - это подготовка к чему-то, что никогда не случится; но в случае Брейди даже элемент подготовки отсутствовал. Жизнь превратилась в череду потерянных дней, дней и недель, которые проплывают мимо и не оставляют ничего после себя за исключением того, что ты стал старше. Брейди был не настолько достаточен, чтобы читать поэмы «Бесплодная Земля» и «Полые люди»; но если бы он их прочитал, то узнал бы свои собственные чувства. Когда он начал читать о нацистах - сначала в анти-нацистских книжках, вроде «Наказания Свастики» - и это было подобно религиозному обращению. Спросить, как он мог быть обращен анти-нацистскими книгами - значит упустить самое главное. Идея насилия сама по себе была эмоционально удовлетворяющей, реальностью в воображаемом мире. Любой сильный воображаемый опыт вызывает чувство реальности, ощущение серьезности, смысла. Вот почему наши предшественники викторианской эпохи читали «Книгу Мучеников» Фоукса по воскресеньям и вот почему одна из основных духовных практик святых - это воображать страдания Христа на кресте. Пока это затрагивалось с некой серьезной целью, силы сознания рассеивались, рассредоточивались. Для того чтобы испытать это чувство во всей его силе, сознание должно сжаться, точно так же, как можно сжать кулаки или зубы. И для того чтобы сделать это, надо сосредоточитьсяна чем-то, что пробуждает глубокий интерес или сильные чувства. Брейди все это нашел в нацизме: спасение от заурядности и скуки, мечта об обществе, в котором люди, подобные ему, имели бы какое-то более интересное занятие, чем работа биржевого клерка.
      Область его интересов расширилась до книжек о пытках. Это может свидетельствовать о том, что Джеральд Спэрроу был прав, предполагая, что Брейди был садистом в специальном смысле - тем, для кого идеи секса и боли взаимосвязаны. Но не обязательно. Тип садизма по де Саду неожиданно выливается в желание отомстить обществу, в сильнейшее свифтовское отвращение к 99-ти процентам человеческих существ. Этот садизм Брейди был той же сущности, и это становится вполне определенно ясно, если рассмотреть его по отношению к де Саду. Большинство людей, которые покупают де Сада, читают его ради сцен секса и пропускают длинные рассуждения. Брейди был в восторге как раз от идей. Общество чрезвычайно испорчено. Человеческая жизнь не имеет значения; природа дает и забирает с полным безразличием. Мы живем во вселенной без смысла, созданной случайно. Окруженные пустотой, мы вводим себя в заблуждение фантазиями, что все хорошо, тогда как каждое землетрясение и приливные волны доказывают, что подобное безоблачное существование - это чистое принятие желаемого за действительное.
      Этот взгляд не такой уж нерелигиозный, как кажется; он, на самом деле, довольно близок к буддизму и учитывает большие размеры населения в мире. Принять это - не признак сознания больного, хотя, пожалуй, сознания пессимистического. И хотя Свифт сошел с ума, это не было результатом его отвращения к своим ближним, а болезнью. Шоу тоже разделял мнение Свифта о том, что человек, каков он есть на данный момент, безнадежно неадекватен, а Шоу был достаточно здравомыслящим. Дьявол в «Человеке и Сверхчеловеке» предупреждает Дон Жуана: «Остерегайся стремления к Сверхчеловеческому. Это приводит к неразборчивому презрению к людям. Для человека лошади, собаки и кошки - чистые виды, вне нравственного мира. Ну, а для Сверхчеловека - мужчины и женщины - чистые виды тоже, и также вне нравственного мира». Но Шоу соглашается с Дон Жуаном, а не с дьяволом. Взгляды Брейди на своих ближних не доказывают, что он непременно сумасшедший или одержим злым духом. Они лишь подтверждают, что он принадлежал к «доминирующим пяти процентам». И одержимость, с которой он следовал им, удостоверяет, что он был чрезвычайно разочарованным в себе представитель этих доминирующих пяти процентов.
      В этот момент в истории появляется Майра Хиндли. Она была на четыре с половиной года моложе Брейди, абсолютно нормальная типичная девочка из рабочего класса, неплохо выглядящая, склонная предпочитать светлый цвет волос и яркую помаду, интересующаяся парнями и танцами, не очень яркая; скорее, напоминающая Герти Макдауэлл из «Улисса». Она родилась в католической семье, воспитывалась протестантами и решила стать снова католичкой в шестнадцать лет. Она любила детей и животных и была без ума от своей семьи. Она была обручена, но расторгла помолвку, считая, что мальчик «незрелый». Это одна из проблем девушек рабочего класса. Ее представление о мужской привлекательности было сформировано кинофильмами и телевидением: упорные герои с волевыми подбородками, - а подростки, которых она встречала на танцплощадке, были обычными местными мальчишками без особых амбиций.
      Брейди работал в Миллвордсе почти два года, когда на фирму в качестве машинистки взяли Майру Хиндли. Он мельком взглянул на нее, решил, что она просто еще одна идиотка из рабочего класса, и вернулся к своей работе. Если верить ее дневнику, он даже не говорил с ней следующие шесть месяцев. В это время она была влюбленным до безумия подростком (ей было восемнадцать лет). Запись в ее дневнике от 1 августа: «Иэн бросает на меня озорные взгляды на работе». К концу месяца: «Я надеюсь, он любит меня и однажды женится на мне». Очевидно, она заполняет свой дневник признаниями в любви Иэну без всякого воодушевления. Она гуляет с другими юношами и 5 декабря записывает, что рассталась с Эдди, потому что он встречается с другой девушкой. В течение декабря она ненавидит Иэна, потому что он грубый, неотесанный, по-дурацки говорит и теряет самообладание. «Я видела другую его сторону...» Она называет его большеголовой свиньей и «он ходит не своей обычной дорогой, чтобы позлить меня...». Но почти перед Рождеством он приглашает ее прогуляться. В Сочельник 1962 года они пили немецкое вино и шотландский виски. Позже, когда бабушка уснула, они пошли домой к Майре, - Майра жила одна со своей бабушкой, - и Майра потеряла невинность на диване в гостиной.
      Очевидно, на следующий день Брейди был снова безразличным. Без сомнений, сентиментальное блаженство Майры наводило на него скуку. Несколько дней спустя он взял ее прокатиться на мотоцикле, и они выпили еще больше немецкого вина. (Брейди учил немецкий язык и надевал черные рубашки.) На достаточно раннем этапе знакомства он объяснял, что женитьба была буржуазной чепухой, и он бы не принял участие в этом; но она была готова ждать. Он звал ее Майра Гесс, и сказал ей, что она выглядит как Ирма Грес, конвоир из Белсена, которая била и стреляла в заключенных ради забавы. Он очень много рассказывал ей о Гитлере и нацизме и объяснял, что он был бунтарем против общества. Их любовная связь никогда не была совершенно удовлетворительной; он никогда не говорил, что любит ее - по той простой причине, что не любил. Она была сентиментальной идиоткой, которая не возражала, когда с нее снимали одежду, и которая была хороша для его эго. Она была рабыней, он был хозяином. Когда он сказал ей, что планирует серию ограблений рабочих касс, она восприняла это как еще одно доказательство его отваги и непредсказуемой натуры.
      Все это не случилось в одну ночь. Она встретила его в январе 1961 года, стала его любовницей в январе 1962 года, уговорила свою бабушку позволить ему проводить иногда ночи в их доме осенью того же года. В апреле 1963 года он уговорил ее купить оружие для него. В Англии считается противозаконным владеть ручным оружием, пока ты не вступишь в пистолетный клуб. Майра, таким образом, присоединилась к клубу Чидл Райфл, и ухитрилась купить два пистолета у членов клуба. Она так же начала брать уроки вождения - Брейди предполагал, что они должны купить машину. Брейди купил камеру с задержкой спуска. Он фотографировал Майру в черных кружевных трусиках и обнаженной; она фотографировала Иэна, держащего в руке эрегированный пенис; затем, используя задержку спуска, они фотографировали себя во время сексуального сношения. На двух фотографиях на ее ягодицах видны следы от плетей и хлыст, висящий на стене.
      Неизвестно, когда пара совершила свое первое убийство. Когда полиция расследовала их дело, начали с досье Полины Рид, шестнадцати лет, которая пропала 12 июля 1963 года в Гортоне, районе Манчестера, где жили Брейди и Майра Хиндли. Вечером этого дня она собралась одна пойти на танцы в клуб железнодорожников. Она так и не дошла до клуба, и больше ее никто не видел. Подруги видели, как она повернула на улицу, ведущую к клубу. Похоже, что ее затащили в машину. Шестнадцатилетняя девушка никогда бы не села в машину к незнакомому мужчине, тем более по пути в клуб; также не похоже, что ее затащили бы в машину летним вечером в людном районе. Если она села в машину, значит, в ней был кто-то, кого она знала - или мужчину, или женщину, либо обоих. Майра купила машину всего за два месяца до этого и жила всего в нескольких сотнях ярдов от Уайлс-стрит, где находился дом Полины Рид. Тело Полины так и не было найдено - что снова предполагает, что оно было спрятано, возможно, сожжено. Но обычный насильник редко связывается с проблемой сжигания тела.
      Майра становилась все более похожей на Брейди. Сосед, который знал ее в подростковом возрасте, описал ее как «хохотушку», а менеджер в Миллуордс характеризовал ее как угрюмую и агрессивную. Букмекер, который принимал ставки Брейди, сказал о нем: «В течение четырех лет он приходил в мое заведение каждый день. И я никогда не видел его улыбающимся».
      В ноябре 1963 года они избавились от подержанного зеленого «морриса». В субботу 23 ноября они угнали машину и выехали в Эштон-андер-Лайн, небольшой базарный городок недалеко от Гортона. Двенадцатилетний мальчик, Джон Килбрайд, проводил субботний день в кинотеатре, а потом пошел слоняться вокруг рыночной площади, надеясь заработать несколько пенсов, выполняя случайную работу для владельцев палаток. Начало темнеть, и с Пенинских гор спустился туман. И в этот момент дружелюбная леди высунулась из машины и спросила, не надо ли его подвезти. Это казалось более чем безопасным; он забрался внутрь. Это был последний раз, когда его видели живым.
      Приблизительно два года спустя, когда тело Джона Килбрайда было выкопано в торфянике Саддлвортф, его штаны и трусы были спущены вниз до колен. Тело очень сильно разложилось, но не было никаких очевидных следов травм; мозг не был поврежден, подъязычная кость не была сломана; возможно, его задушили до смерти. Только Брейди и Майра Хиндли точно знали, как он умер и что случилось перед смертью. Единственное, что ясно - это то, что убийство было полностью спланировано и что после они не испытывали сожалений - Майра Хиндли позволила Брейди сфотографировать себя стоящую на коленях на могиле. Трудно поверить, что это было их первое убийство. В октябре 1965 года через некоторое время после ареста старший полицейский офицер Артур Бенфилд, отвечающий за это расследование, сказал прессе, что полиция рассматривала восемь исчезновений за последние три или четыре года (т.е. начиная примерно с 1961 / 1962 гг.). Но только пять имен обычно упоминали в связи с делом. Имена остальных предполагаемых жертв так и не были оглашены.