Раф лег на постель лицом вниз, подставив под ремень гладкую голую спину.
      - Хорошо, - сказал он. - Двадцать ударов. Только думай, что я - это Брайан, и бей по спине.
      Чувствуя тошноту, Лизл взмахнула ремнем и опустила его во всю длину на спину Рафа. Он рассмеялся.
      - Ну ладно, Лизл. Это смешно. Перед тобой Брайан. Парень, которого ты любила, которому верила так, что вы шла за него замуж.
      Лизл опять замахнулась и ударила чуть посильней.
      - Это все, на что ты способна? Лизл, это парень, который наверняка водил тебя за нос, когда ты была еще невестой. А во время судебных слушаний при разводе ты узнала, что он путался с однокурсницами через неделю после возвращения из свадебного путешествия.
      Теперь она хлестнула сильней.
      - Вот так. Просто представь, что я - тот самый парень, который позволил тебе работать на него целыми днями, чтобы он мог получить степень, а когда тебя не было, затаскивал в твой дом дешевку с ночного дежурства и трахал ее в твоей постели.
      Лизл вспомнила дикое выражение лица Брайана, когда он рассказывал ей об этом. Ремень громко щелкнул по спине Рафа. Она хлестнула еще раз, еще сильней.
      Щелк!
      - Хорошо! Перед тобой парень, который взял тебя в жены не как женщину, а как ломовую лошадь, как талон на питание.
      Щелк!
      - А когда перестал нуждаться, вышвырнул тебя, как старую газету.
      - Будь ты проклят! - услышала Лизл свой собственный голос. Раф расплылся в ее глазах, затуманился, она хлестала, хлестала изо всех сил. Еще и еще, снова и снова, пока не увидела что-то красное~
      ~на спине Рафа.
      Кровь. На коже зияла глубокая рана. - О Боже мой!
      Ярость вдруг улетучилась, оставив ее холодной, больной и слабой.
      "Это я сделала? Что происходит? Это не я!" Она рухнула на колени возле кровати.
      - О, Раф! Прости меня!
      Он повернулся к ней.
      - Ты шутишь? Это просто царапина. Иди сюда.
      Он опрокинул ее на постель рядом с собой. Она видела, как он возбужден. И он принялся целовать ее, согревать ее, прогоняя холод, и страх, и сомнения, изливая внутрь тепло, пока оно не превратилось в пламя.
      Потом прижал ее к себе покрепче и погладил по голове.
      - Ну вот. Тебе лучше?
      Лизл понимала, что он имеет в виду, но ей не хотелось рассуждать об этом.
      - Мне всегда лучше после любви.
      - Я говорю про ремень. У тебя не возникло чувства очищения, обновления?
      - Нет! Разве я могу чувствовать удовлетворение от того, что так ранила тебя!
      - Не говори глупостей. Ты меня вовсе не ранила.
      - У тебя кровь шла!
      - Царапина.
      - Нет, не царапина. Повернись, я тебе покажу.
      Раф перекатился на живот и предъявил спину. Спину без единого пятнышка.
      Лизл провела рукой по гладкой коже. Только что на ней были рубцы. И кровь. Она совершенно уверена.
      - Как~
      - Я быстро исцеляюсь. Ты же знаешь.
      - Никто не способен так быстро~
      - Это означает, что ты ранила меня совсем не так сильно, как думаешь.
      Он повернулся, прижался к ней, и Лизл прильнула к нему.
      - Вот видишь, - сказал он, - все это символично. Ты излила злость, не причинив мне вреда. Злость была настоящей, мои раны - нет. Ты преувеличила их в своем воображении. Чистый результат: я не получил никаких повреждений, а ты немножко приблизилась к новой Лизл.
      - Я не так уж уверена в этой затее с новой Лизл.
      - Не мешай себе, Лизл. Ты на пути к освобождению. А когда станешь новой Лизл, действительно превратишься в новую личность. Ни один человек, знакомый с тобой прежде, не узнает тебя. Новая Лизл - это я тебе обещаю.
      - Прекрасно, но все эти штучки с ремнем~
      - Это только деталь - символическая деталь. Это надо продолжить. Но мы не ограничимся символическими акта ми по отношению к доктору Каллагену.
      - Что это значит?
      - Увидишь. Я еще не разработал окончательных планов, но ты станешь их участницей, и никогда ничего не бойся. Впрочем, первая стадия разработана. Мы справимся с ней за несколько часов.
      - Несколько часов? Уже за полночь!
      - Знаю, не волнуйся. Это будет забавно. Доверься мне.
      Лизл покрепче прижалась к Рафу - жертва кораблекрушения, цепляющаяся за спасительную лодку в бурном море эмоций. Она доверяла Рафу, но в то же время тревожилась за него. Раф, кажется, не признавал тех границ, которых придерживалось большинство других людей.
      Лизл дрожала, стоя рядом с Рафом у телефонной будки. Посмотрела на часы. Пять сорок пять. Что ей надо в такой час в холодной тьме возле круглосуточной бензозаправки?
      Во-первых, послушать, как Раф звонит ее бывшему мужу. Она могла обождать в машине, в тепле, но посчитала, что это неправильно. Она должна точно знать, что задумал Раф, должна слышать каждое сказанное им слово. Ее беспокоило все это путешествие.
      - Раф, - сказала она, - ты уверен~
      Он оборвал ее, махнув рукой, и приложил палец к губам. Он заговорил в трубку с акцентом, голосом несколько выше обычного. Его можно было принять за индийца или пакистанца.
      - Доктор Каллаген? - сказал он, ухмыльнулся и подмигнул Лизл. - Это доктор Кришна из Центра, из травматологического пункта. Прошу простить, что побеспокоил вас в такой час. Да, я здесь новичок. Как раз сегодня вечером приступил к работе. Большое спасибо. Да, у меня женщина семидесяти шести лет, миссис Крэнстон, она утверждает, что ее дочь - ваша пациентка. Да, минутку, позвольте взглянуть~ нет, у меня под рукой нет фамилии дочери. Однако у миссис Крэнстон перелом левого бедра со смещением. Она сейчас очень страдает. Нет, мне очень жаль, состояние весьма нестабильное. Собственно говоря, кровяное давление падает. Да, я это сделал. Видите ли, она, кроме того, очень тучная, и я опасаюсь возможности легочной эмболии. Длинная пауза. - Да, я это сделаю. И сообщу ее дочери, что вы немедленно выезжаете. Она будет очень рада. Благодарю вас. С нетерпением жду встречи с вами, доктор Каллаген.
      Лизл в изумлении уставилась на него.
      - Ты говорил как настоящий врач. Откуда ты все это знаешь?
      Он засмеялся, ведя ее назад в теплую машину.
      - Оттуда, откуда все это знают врачи - из медицинского учебника. Пошел в библиотеку и прочитал про характерные жалобы при переломе бедра.
      - Но зачем?
      - Затем, разумеется, чтобы выманить его из дома.
      Он помог ей усесться, захлопнул дверцу. Но сам направился не к противоположной дверце, а назад, к заправочной станции.
      "Что он еще задумал?" - гадала она. Он так старательно скрывает планы на эту ночь.
      Через минуту Раф вернулся с картонной коробкой, сунул ее под сиденье и сел за руль.
      - Что ты купил? - спросила Лизл.
      - Моторное масло.
      - Это имеет какое-то отношение к Брайану?
      - Имеет, конечно.
      - Можно спросить какое?
      Он загадочно улыбнулся.
      - Все в свое время, моя дорогая. Все в свое время.
      - Ты говоришь прямо как Злая Ведьма с Запада. [правительница страны Моргунов в земле Оз из сказочных повестей американского писателя Лаймэна Фрэнка Баума (1856-1919)]
      Раф издал звонкий смешок и завел "мазерати". Въезжая в квартал Роллинг-Оукс, Лизл увидела, как промчался Брайан, набирая скорость.
      - Вон он. Добрый доктор Каллаген спешит на помощь, - произнес Раф.
      - Ничего удивительного.
      - Он сегодня обязан отвечать на ортопедические вызовы из травмпункта. Он должен ехать, иначе его выкинут из Медицинского центра.
      - Откуда ты знаешь?
      - Я проверял. Всего один телефонный звонок. Кроме того, он надеется отхватить пару тысчонок, склеив старушке бедро, так что покуда не будем венчать его нимбом.
      Подъезжая к дому Брайана, Раф выключил фары. Они въехали на подъездную дорожку и сразу остановились. Лизл зазнобило, желудок свело.
      - Ты не собираешься делать ничего противозаконного?
      - Ты имеешь в виду вторжение со взломом? Нет. Но, полагаю, это можно квалифицировать как преступное намерение.
      - Да? Замечательно!
      - Давай. Это нужно тебе, а не мне.
      - Мне больше нужно пару часов поспать.
      Раф вышел из машины и вытащил из-под сиденья коробку с бутылками машинного масла.
      - Давай выходи. И спокойно. Не стоит будить соседей.
      Он осторожно захлопнул дверцу со своей стороны, Лизл выбралась и пошла к нему по дорожке. Небо было по-зимнему чистым, полным сияющих звезд на западе, а на востоке уже начинало светлеть. Она увидела, как Раф откручивает пробку белой пластиковой бутылки с полугаллоном машинного масла. Он проткнул фольгу на горлышке и протянул бутыль ей. - Давай лей.
      - Куда?
      - На дорогу, конечно. Вот отсюда и дальше вверх. Хорошим толстым слоем.
      - Но~
      - Доверься мне. Все будет хорошо.
      Лизл огляделась. Ей было плохо оттого, что она торчит на виду в самом незавидном и уязвимом положении здесь, в предрассветных светлеющих сумерках, но она знала, что Раф ни за что не отступит, прежде чем не завершит то, зачем пришел, и стала лить.
      Масло булькало в горлышке, выплескивалось на асфальт, но скоро потекло широкой струей, и она поливала все вокруг, медленно пятясь назад, опустошала бутыль за бутылью, глядя, как тягучая золотистая жидкость растекается по легкому уклону дорожки, словно горячий мед, покрывая ее гладким плотным слоем.
      - Теперь направо, к дверям гаража, - велел Раф, протягивая последний полугаллон. - Не оставим гаду ни одного местечка, где можно зацепиться.
      Лизл повиновалась и вернула ему пустую бутылку.
      - Хорошо. Что теперь?
      - Теперь будем сидеть и ждать. - Он посмотрел на часы. - Недолго осталось.
      Они вернулись в машину, Раф отъехал за полквартала за угол, остановился у бровки тротуара. Уже почти рассвело. Лизл ясно и четко, без всяких помех видела гараж Брайана и подъездную дорогу.
      Они ждали. Раф не выключал мотор и обогреватель. Было тепло. Слишком тепло. Лизл стало клонить в сон. Она почти спала, когда мимо пронесся черный спортивный автомобиль.
      Раф тихонько присвистнул.
      - О, кажется, он весьма возбужден. Интересно узнать почему? Может, он зря сгонял в больницу? Может, выставил себя полным идиотом перед персоналом в травмпункте? Это не оправдание. Доктору следует знать, что нельзя так гнать через жилые кварталы.
      Автомобиль Брайана, взвизгнув шинами, резко свернул на подъездную дорожку - и продолжил полет.
      Сработали тормоза, он вильнул, но сцепления с залитым маслом асфальтом не произошло, машина врезалась в дверь гаража и застыла под каким-то безумным углом среди искореженных обломков.
      Лизл, задохнувшись от ужаса, смотрела во все глаза, борясь с желанием выскочить и побежать к месту происшествия.
      - Господи, он цел? - вскричала она.
      - Ему везет, - заметил Раф. - Смотри.
      Дверь машины Брайана открылась, и Лизл увидела его мертвенно-бледное лицо. Он держался за голову, выглядел ошарашенным, но серьезно не пострадал.
      Она почувствовала, как на губах ее медленно расплывается улыбка.
      "Так тебе и надо, ублюдок".
      Выбравшись из машины, чтобы осмотреть повреждения, он ступил на масленый асфальт, замолол вдруг руками, как мельница, судорожно заерзал ногами, словно натирал паркет, и грохнулся навзничь, взбрыкнув ногами в воздухе. Лизл расхохоталась. Она ничего не могла с собой поделать. Она никогда не видела Брайана в таком комическом положении. Ей это понравилось.
      Зажав рукой рот, она наблюдала, как он переворачивается и ползет дальше на четвереньках. Спина белого пальто была теперь черной, волосы выпачкались в машинном масле. Ему почти удалось встать, но ноги снова разъехались, и он снова свалился, на этот раз лицом вниз.
      Лизл так хохотала, что не могла дышать. Она застучала кулачком по плечу Рафа.
      - Увези меня отсюда, - задыхаясь, пробормотала она, - пока я не умерла со смеху.
      Раф улыбался, трогая с места.
      - Ну, он теперь не наводит столько страху, правда? - сказал он.
      Лизл помотала головой. Ответить она не могла, так как все еще смеялась. Брайан Каллаген уже никогда не сможет навести на нее страх.
      Ей хотелось задать вопрос.
      - Почему, Раф? Почему ты все это со мной проделываешь?
      - Потому что я люблю тебя, - сказал он с великолепной улыбкой. - И это только начало.
      Мальчик в пятнадцать лет
      21 июля 1984
      Кэрол перехватила его у входной двери.
      - Ты даже не собираешься сказать "до свидания"? - спросила она.
      За два последних года Джимми так вытянулся, что был уже выше ее. Стройный, красивый, он смотрел на Кэрол сверху вниз, словно кот на миску еды, которая не вызывает у него ни малейшего аппетита.
      - Зачем? Мы больше никогда не свидимся.
      Джимми каким-то образом удалось внести изменения в свидетельства о его рождении, хранившиеся в Арканзасе, так что по документам ему было теперь восемнадцать. Он нанял в Остине мошенника-стряпчего, который раздобыл судебное постановление, обязавшее ее перевести на него большую часть состояния. В эти последние годы он обращался с ней как с куском дерьма. Сколько раз она испытывала отвращение к своему сыну, ненавидела его, страшилась его. И все-таки что-то в ее душе оплакивало потерю при мысли об его уходе.
      - Я растила тебя, ухаживала за тобой пятнадцать лет, Джимми. Разве это ничего не значит?
      - Это не срок, - сказал он. - Все равно что глазом моргнуть. Даже меньше. О чем тебе беспокоиться? Можно подумать, ты ничего не заработала за это время. Я оставляю тебе миллионы долларов на забавы.
      - Ты что, не понимаешь?
      Он удивленно взглянул на нее.
      - Чего не понимаю?
      Они смотрели друг на друга, и Кэрол признала, что он действительно не понимает.
      - Не важно, - сказала она. - Куда ты едешь?
      - Сводить старые счеты.
      - С тем рыжеволосым, которого ты все ищешь?
      Впервые на его лице на мгновение отразилось какое-то чувство.
      - Я велел тебе никогда не упоминать о нем! - Потом лицо смягчилось, сложилось в холодную усмешку. - Нет. Я собираюсь возобновить старое знакомство.
      И ушел. Ни прикосновения, ни улыбки, ни взмаха руки, даже плечами не пожал. Просто отвернулся и пошел к поджидающему его спортивному автомобилю.
      Когда ее Джимми уехал, Кэрол принялась плакать. И ненавидела себя за это.
      Глава 13
      Нью-Йорк
      Канун еще одного Нового года.
      Стоя возле кладбища Святой Анны в Бейсайде, мистер Вейер проследил за исчезающими в темноте красными огоньками подфарников такси, потом повернулся и пошел к кладбищенской стене. Такси вернется за ним через час. Он дал шоферу банкнот в полсотни долларов на чай и сообщил, что когда он вернется, получит вторую половину. Он вернется.
      Мистер Вейер нашел большой гранитный камень, который торчал из земли рядом со стеной, и присел на него. Декабрьская стужа, сковавшая мерзлую землю, начинала пробирать его до костей.
      - Пришел немножко с тобой посидеть, - сказал он стене.
      Ответа от необозначенной, неупокоившейся могилы, лежащей прямо по ту сторону, не последовало.
      Вейер не мог попасть на кладбище в такой час, тем более в канун Нового года, так что решил просто посидеть рядом. Магда не станет скучать по нему нынче вечером. Она даже не знает, что нынче праздник. Он вытащил термос, наполненный горячим кофе с коньяком, и плеснул немного в крышечку. Выпил и почувствовал, как холод улетучивается.
      - Вот уже пятая годовщина, как ты тут лежишь. Но я пришел не отмечать ее, только заметил к случаю. Посижу, посмотрю за тобой. Кто-то ведь должен это делать.
      Он прихлебнул еще кофе и задумался о будущем. О ближайшем будущем, ибо знал, что его будущее жестоко ограничено.
      Враг неуклонно набирает силу. Вейер слышит, как скапливаются грозовые облака, как раскатываются по горизонту злобные громы, замыкаясь в кольцо. А связующая множество сил точка, похоже, здесь, за кладбищенской стеной, в необозначенной могиле. Здесь что-то должно случиться. Скоро.
      - Какую роль ты играешь во всем этом? - спросил он беспокойного обитателя могилы.
      Нет ответа. Но Вейер знал, что скоро найдет его. Очень скоро.
      Он глотнул кофе и продолжил свое одинокое бдение.
      Северная Каролина
      Канун еще одного Нового года.
      Уилл сидел в одиночестве в своей увешанной бархатными полотнами гостиной и смотрел телевизор, где Дик Кларк изображал хозяина на очередном новогоднем шоу. Господи, до чего же ему ненавистна эта ночь!
      Пять лет назад~ пять лет назад именно в эту ночь он совершил то самое Злодеяние, совершил акт, который проложил нерушимую границу между ним и всем остальным человечеством.
      Этот год оказался хуже обычного из-за телефонных звонков.
      Он не слышал их очень давно. Долгое время ему удавалось их избегать. А потом вечеринка у Лизл. Не надо было идти, но он думал, что все устроит. Он искушал судьбу.
      И услышал. И на всем пути через гостиную слышал голос бедного мальчика.
      Уилл протянул руку и выключил телевизор. Если еще посмотреть на гримасничающего Дика Кларка, можно и стулом в экран запустить. Все эти люди, мельтешащие на Таймс-сквер, готовы прыгать, как идиоты, отмечая начало нового года.
      Новый год. Вот именно. Для него - это начало очередного года в бегах. День первый года шестого.
      Только новый год будет другим. В новом году он найдет силы вернуться назад, попытается подвести итог прежней жизни. И поэтому лучше всего начать новый год молитвой.
      Он вытащил из заднего кармана свой старый требник - книжку, которую с сентября прятал от Лизл, - и принялся совершать сегодняшнюю ежедневную службу.
      Но сегодня молитвы казались еще бессмысленней, чем когда-либо с тех пор, как он к ним вернулся. Как правило, можно было рассчитывать, что ритмическое звучание знакомых слов принесет временное облегчение от воспоминаний об ужасах прошлого. Но не сегодня. Лица, голоса, образы, звуки - все это мелькало перед ним, словно капли дождя, сперва одиночные, потом перешедшие в назойливую морось и, наконец, обрушившиеся потоком, затопившим комнату. Он боролся с ним, но сегодня поток оказался слишком сильным. Несмотря на все усилия Уилла, он подхватил его и унес в прошлое.
      Часть вторая
      Тогда
      Глава 14
      Куинс, Нью-Йорк
      В тот год все свернуло с пути истинного в конце зимы. А начиналось в марте, когда миновало лишь две недели весны.
      Тогда люди называли его не Уиллом. Друзья и родные называли его Биллом. Остальные - отцом.
      Отец Райан. Преподобный Уильям Райан, "Общество Иисуса". ["Общество Иисуса" - католический монашеский орден, основанный в 1534 г. в Париже Игнацием Лойолой]
      - Сейчас я вас сделаю, - пообещал Ники, сидевший по другую сторону шахматной доски.
      Билл сгорбил плечи в голубой тельняшке и в тысячный раз напомнил себе, что пора перестать думать о нем как о Ники. Он больше не маленький мальчик. Он теперь взрослый мужчина - доктор философии, ни больше ни меньше. И фамилия у него тоже есть. Джастин и Флоренс Квинн усыновили его в семидесятом году, и он с гордостью носит их имя. Люди называют его доктор Квинн, или Николас, или доктор Ник. Никто не кличет его Ники.
      Ники~ Билл гордился им, гордился так же, как если бы Ник был его собственным сыном. Заработанные им высокие баллы открыли путь к бесплатному обучению в Колумбийском университете, где он за три года стал бакалавром по физике. Потом в мгновение ока одолел аспирантскую программу и потряс факультет докторской диссертацией по теории элементарных частиц. Ник блестящий ум, и он это знал. Он всегда это знал. Но, взрослея, утрачивал прежнее самодовольство по этому поводу. Кожа его очистилась - почти, длинные прямые волосы скрыли изъяны в форме черепа. И он начал носить контактные линзы. С этим трудней всего свыкнуться Ники без очков.
      - Шах? - переспросил Билл. - Так быстро? В самом деле?
      - В самом деле, Билл, в самом деле.
      Еще одно свидетельство взрослости Ника: он уже не считает, что должен называть его отцом Биллом.
      Билл исследовал положение на доске. Ник дал в фору Биллу обоих слонов и обе ладьи, а Билл все равно проигрывал. Фактически он не видел возможности вырвать своего короля из паутины, которую сплел вокруг Ник. Он проиграл.
      Билл опрокинул короля на доску.
      - Не знаю, зачем ты со мной играешь. Я не способен ничего предложить в ответ.
      - Дело не в ответе, - объяснил Ник, - а в компании, в беседе. Вовсе не в шахматах, уверяю вас.
      Билл знал, что Ник все еще не освоился в обществе. Особенно с женщинами. И пока сам не найдет женщину - или она не найдет его, - их традиционные субботние шахматные партии по вечерам, здесь, в кабинете Билла у Святого Франциска - у Фрэнси, - будут продолжаться невесть до каких пор.
      - По-моему, я играю чем дальше, тем хуже, - заметил Билл.
      Ник отрицательно покачал головой.
      - Не хуже. Просто вполне предсказуемо. Вы каждый раз попадаете в одну и ту же ловушку.
      Биллу не понравилась идея о его предсказуемости. Он знал свой основной недостаток как шахматиста - нетерпение. Он склонен к импульсивным гамбитам, разыгранным на одном дыхании. Но такая уж у него натура.
      - Я все хочу взяться и почитать кое-что о шахматах, Ник. А еще лучше поработать с компьютерной шахматной программой. Вон тот старенький "Эппл", который ты мне подарил, заменит тебя. И научит сражаться с тобой за доской.
      Ник не очень-то испугался угрозы.
      - Кстати, о компьютере. Вы разобрались с выходом на информационную систему и на каналы связи, как я вам показывал?
      Билл кивнул.
      - Кажется, начинаю осваиваться и даже извлекать пользу.
      - Не вы первый. Да, недавно я получил через сеть новую статью о клонировании. Она мне напомнила о том старом скандале в шестидесятых, когда ваш приятель~
      - Джим, - произнес Билл, вдруг почувствовав, как болезненно сжалась грудь, - Джим Стивенс~
      Точно. Джеймс Стивенс. Предполагаемый клон Родерика Хенли. В этой статье упоминается "случай Стивенса", как они его называют. Расхожее мнение, говорится в статье, утверждает, что в сороковых годах было технически невозможно клонировать человеческое существо. Но я не уверен. Из всего, что мне стало известно за это время, я понял, что Родерик Хенли был поистине потрясающий тип. Если кто-то и мог справиться с таким делом, так это он. Как вы думаете?
      - Я об этом не думаю, - ответил Билл.
      И это была почти правда. Билл редко позволял себе думать о Джиме, ибо это приводило к думам о жене Джима, Кэрол. Билл знал, где Джим, - под надгробной плитой в Толл-Оукс, - а где Кэрол? В последний раз он видел ее в аэропорту Ла-Гардиа, в шестьдесят восьмом. Она звонила ему один раз после того, как улетела с Ионой, сообщить, что с ней все в порядке, и все. Как будто исчезла с лица земли.
      За почти два десятка лет после ее исчезновения он научился не думать о ней. И у него это чертовски хорошо получалось.
      А теперь вылез Ник и расшевелил старые воспоминания~ особенно память о том, как она сбросила одежду и попыталась~
      - Очень плохо~ - начал было Ник, но его прервал ворвавшийся в комнату смерч в ночной пижамке.
      Маленький семилетний Дэнни Гордон влетел на полной скорости из коридора, попытался затормозить перед столом за которым сидели над шахматной доской Билл с Ником, не успел вовремя сманеврировать, наткнулся на стол и чуть не опрокинул его.
      - Дэнни! - вскричал Билл, когда в воздухе замелькали фигуры и подпрыгнула доска.
      - Простите, отец, - произнес Дэнни со смущенной улыбкой.
      Он был маленьким для своих лет, с крепким тельцем, светлыми белокурыми волосами и с идеальной розовощекой внешностью. Настоящий парнишка с рекламы мыла "Кэмпбелл". У него еще были молочные зубы, и когда он улыбался, эти крошечные, ровненькие белоснежные прямоугольнички производили совершенно обезоруживающее впечатление. По крайней мере, на большинство людей. Билл привык к этому, почти приучил себя к этому. Почти.
      - Ты что это вытворяешь? - спросил он. - Твое место в спальне. Уже~ он взглянул на часы, - почти полночь! Ну-ка, немедленно отправляйся в постель!
      - Но там кругом чудища, отец!
      - У Фрэнси нет никаких чудищ.
      - Но они есть! В шкафах!
      Это была старая тема. Они обсуждали ее раз сто, не меньше. Он поманил Дэнни к себе на колени. Ребенок запрыгнул и прижался к нему. Его тело как будто состояло из одних косточек, без плоти, и почти ничего не весило. Он успокоился на минутку. Билл знал, что ненадолго.
      - Привет, Ник, - сказал Дэнни, улыбаясь и помахивая рукой над ералашем на шахматной доске. - Как поживаешь, малыш?
      - Хорошо.
      - Тут были чудища, когда ты был маленьким, Ник?
      За него отвечал Билл. Но не то, что ответил бы Ник.
      - Сейчас же прекрати, Дэнни. Ты знаешь, что никаких чудищ не бывает. Мы снова и снова заглядываем во все шкафы. Там ничего нет, кроме одежды и пыли.
      - Но чудища вылезают после того, как вы закроете двери!
      - Нет, не вылезают. И тем более не вылезут сегодня. Сегодня здесь остается на ночь отец Каллен. - Билл знал, что подавляющее большинство воспитанников Фрэнси испытывает благоговейный страх перед суровым с виду старым священником, не склонным ко всякой ерунде. - Известно ли тебе хоть одно чудище - а никаких чудищ не существует, - но если б они существовали, нашел бы ты хоть одно, которое посмело бы высунуть нос, когда в доме дежурит отец Каллен?
      И без того большие голубые глаза Дэнни вытаращились еще больше.
      - Нет! Он сразу отправит его прямо туда, откуда оно явилось!
      - Правильно. Поэтому возвращайся в спальню и ложись в постель. Немедленно!
      - Ладно. - Дэнни спрыгнул с колен. - Только вы меня проводите.
      - Ты пойдешь туда сам.
      - Ага, только там темно и~ - Дэнни задрал голову и посмотрел на него огромными голубыми глазами. - Вы знаете~
      Билл не мог сдержать улыбки. Вот вымогатель! Он знал, что реальна лишь крохотная доля страхов Дэнни. Остальное - продукт его гиперактивности. Он нуждался во сне гораздо меньше других детей, и фантазии о чудищах в шкафах не только обеспечивали ему дополнительное внимание, но и давали возможность подольше не ложиться в кровать.
      - Хорошо. Обожди пару минут, пока я поговорю здесь с Ником, а потом тебя отведу.
      - Ладно.
      Билл следил, как Дэнни подхватил две упавшие шахматные фигуры и превратил их в дерущихся собак, сопровождая представление всеми подобающими звуковыми эффектами.
      - Не могу понять, почему его до сих пор никто не усыновил, - сказал Ник. - Если б я был женат, сам бы его взял.
      - Тебе бы его никто не отдал, - сказал Билл и, увидев озадаченное лицо Ника, сообразил, что это прозвучало резче, чем ему хотелось. - Я хочу сказать, что приемные родители Дэнни должны обладать особыми качествами.
      - О, в самом деле?
      Казалось, Ник несколько задет, может быть, даже обижен. И он поспешил объяснить:
      - Да. Я отказал супружеской паре постарше, которая уже вырастила двоих ребят. А молодые бездетные семьи решительно не годятся.
      - Не понимаю.
      - Ты часто до этих пор видел Дэнни?
      Билл пристально наблюдал за мальчиком, который с жужжанием носился по кабинету с воображаемыми аэропланами. Он по опыту знал, что парень способен за десять минут перевернуть комнату вверх дном, если за ним не присматривать.
      - Ну, я бы сказал, раз десять, как минимум.
      - И долго общался с ним каждый раз?
      Изобразив взрыв, Дэнни столкнул две пешки в воздушном бою и бросил их на пол. Они еще не успели упасть, а он уже подскочил к столу Билла.
      - Не знаю. По нескольку минут, наверно.
      - И большую часть этого времени он либо вбегал, либо выбегал, либо сидел у меня на колене, да?
      Ник медленно кивнул.
      - Пожалуй.
      Билл откинулся на спинку кресла и указал на Дэнни.
      - Смотри.
      Буквально за одну минуту - безусловно, не больше чем за две - Дэнни вывалил и исследовал содержимое мусорной корзины, влез с ногами на стул и проинспектировал все лежащее на столе, постучал по пишущей машинке, попытался запустить счетную машину, порисовал в блокноте, вытащил каждый ящик, сшибая все, что попадалось ему под руку, хватая и осматривая каждый предмет, вызвавший его интерес, а как только в глаза ему бросалось что-то другое, швырял этот предмет на пол, потом шлепнулся на колени, заполз под стол и начал играть с вилками электрических проводов.
      - Держись подальше от электричества, Дэнни, - предупредил Уилл. - Ты знаешь, это опасно.
      Дэнни без единого слова выкатился из-под стола и осмотрелся в поисках чего-нибудь еще. Взгляд его упал на толстый портфель Ника, и он нацелился на него.
      Ник успел первым, поднял портфель с пола и положил к себе на колени.
      - Извини, Дэнни, - сказал он с улыбкой, бросая быстрый взгляд на Билла. - Он, может, и смахивает на мусорную корзинку, но на самом деле там все разложено в идеальном порядке. Правда.
      Дэнни шмыгнул в другом направлении.
      - Понял, о чем я говорю? - сказал Билл.
      - Вы хотите сказать, он проводит так целый день?
      - И большую часть ночи. Без остановки. С рассвета и покуда не рухнет в полном изнеможении.
      - И никаких исключений?
      - Никогда.
      - Ой-ой-ой. А я таким не был?
      - У тебя были собственные уникальные проблемы, но твоя сверхактивность протекала исключительно в умственном плане.
      - Я устал даже просто глядеть на него.
      - Правильно. Значит, понял, почему мне для Дэнни нужна пара опытных родителей. Они должны обладать терпением для такой работы и браться за нее с открытыми глазами.
      - Желающих не находится?
      Билл пожал плечами и приложил палец к губам. Он не любил обсуждать перспективы усыновления детей в их присутствии - какими бы занятыми они ни казались, ушки у них всегда на макушке.
      Он хлопнул в ладоши и встал.
      - Пойдем, Дэнни, мой мальчик. Давай уложим тебя под одеяло, на сегодня в последний раз.
      Ник, зевая, поднялся вместе с ним.
      - Пожалуй, я тоже пойду. Мне еще добираться до Айленда.
      Они обменялись рукопожатиями.
      - До следующей субботы? - сказал Билл.
      Ник махнул рукой.