- Что это?
      - Приглашения на рождественскую вечеринку. Я их дописывала сегодня утром.
      - Она бросила конверты в почтовый ящик и мысленно помолилась, чтобы вместо вечеринки не оказаться в тюрьме.
      Глава 8
      Эверетт Сандерс вышел из автобуса по дороге из кампуса, как всегда, на своей остановке, и прошагал три с половиной квартала до дому. По дороге забрал из чистки пять белых рубашек с короткими рукавами - уложенных в коробку, не накрахмаленных. У него был десяток таких рабочих рубашек; пять он всегда держал дома, а пять - в чистке. Как всегда, остановился перед большим окном таверны "Рафтери" и заглянул внутрь, на людей, собравшихся там, в полутьме, чтоб провести за выпивкой остаток дня и вечер. Смотрел ровно одну минуту, потом продолжил путь к Кенсингтон-Армс, пятиэтажному кирпичному многоквартирному дому, выстроенному в двадцатых годах и каким-то образом умудрившемуся пережить охватившую Сан-Белт лихорадку нового строительства.
      Поднимаясь на третий этаж к своей трехкомнатной квартире, он рассортировывал ежедневную почту в надлежащем порядке: внизу журналы и каталоги, потом корреспонденция второго и третьего сорта, потом важнейшие письма. Важнейшие всегда сверху. Вот как он это делал. Хотелось бы только, чтобы почтальон клал их в ящик так же разложенными.
      Эв, как всегда, сложил почту аккуратной стопкой в обычном месте - на столике рядом с диванчиком - и прошел в кухоньку. Квартира у него маленькая, но переезжать в большую нет смысла. Что ему делать в лишней комнате? Это будет означать только лишнюю уборку. Компаний у него не бывает, так в чем смысл? Ему и здесь хорошо.
      Проходя мимо, заметил налет пыли на полированной поверхности небольшого обеденного стола, вытащил платок, вытер ее. Огляделся вокруг. Все в порядке, все чисто, все на своих местах, где и должно быть. Телевизор между софой и диванчиком в гостиной; компьютерный терминал, тусклый и темный, на столе в столовой. Голые оштукатуренные стены. Он постоянно напоминает себе, что на них надо бы что-то повесить, но всякий раз, отправляясь смотреть картины, не обнаруживает ничего для себя привлекательного. Единственное, что у него есть, - старая фотография бывшей жены, которую он держит на ночном столике.
      В кухоньке Эв насыпал в бумажный стаканчик несоленого поджаренного арахиса - ровно до половины - и вернулся с ним в гостиную. На этой неделе он читает роман "Гавайи" - толстый. До обеда ему надо одолеть ежедневную норму страниц. Он клевал один за другим орешки и вскрывал почту. Разумеется, сначала важнейшую.
      Приглашение от Лизл на вечеринку бесконечно удивило и бесконечно обрадовало его. Что за милая, славная женщина - она думала о нем, строя свои планы. Он был тронут. Он питал к Лизл теплые чувства, и, хотя ее намерение написать статью для Пало-Альто было прямым вызовом в его адрес, претензией на ту же должность, это не изменило его отношения к ней. Она имеет на это полное право. А после всего пережитого в прошлом Эверетт уже ничего не боится, тем более со стороны столь уважаемого коллеги, как Лизл.
      Но он вынужден отклонить приглашение. О вечеринках подобного сорта не может быть речи.
      Он обратил внимание, что в письме указан адрес не Лизл, а какого-то дома в шикарной новостройке. В Парквью. Должно быть, он принадлежит этому Рафу Лосмаре, с которым она встречается.
      Бедная Лизл. Она, безусловно, считает себя очень скрытной и осторожной, однако ее интрижка с богатым аспирантом - притча во языцех для всего факультета.
      Эв гадал, что этот Раф Лосмара в ней нашел. У него тоже репутация блестящего ума, может быть даже равного Лизл, но он почти на десять лет ее моложе. Зачем он связался с женщиной старшего возраста? В научном плане Лизл не способна ему помочь - она с другого факультета. Чего же он добивается?
      "Это не мое дело", - сказал он себе.
      Впрочем, возможно, он несправедлив к Лизл. Она женщина привлекательная - по крайней мере, Эв всегда считал ее таковой, - а сейчас, похудев, стала еще привлекательней. Ничего удивительного, если за ней будут ухаживать многочисленные мужчины.
      По этой причине коалиция прочих членов математического факультета становится все более агрессивной. Когда они пристают к нему с предложениями держать пари на то, сколько времени будет длиться роман Лизл, он холодно отказывается. Ему надо бы послать их к черту, пойти к Лизл и все ей рассказать, но недостает мужества сообщить ей дурные вести.
      Он надеется, что Лизл с этим Лосмарой еще долго будут вместе, просто чтобы показать факультетским идиотам.
      А как же газонокосильщик? Эв все еще видит, как Лизл с ним обедает. Интересно, как он относится к ее связи с Лосмарой?
      Уилл Райерсон не стал вскрывать конверт. Он и так знал, что в нем. Бросил письмо на кухонный стол и принялся мерить шагами центральную комнату дома, который снимал последние три года. Крошечный особнячок был сырым и старым, построенным на бетонных плитах, что не мешало термитам обосноваться в стенах. Он мог поклясться, что ночами, лежа без сна в безмолвной тьме, слышит, как они чавкают. Дом стоит на большом лесистом участке среди плотной заросли дубов. Ему даже выходить не надо, чтобы узнать, что начинается осень, - град желудей по крыше возвещает о приближении холодов.
      Ничего здесь Уиллу не принадлежит, кроме еды, белья и "Макинтоша" на столе в столовой. Дом сдавался меблированным. Даже декорированным, если можно так выразиться. Прежний жилец держал лавочку у дороги, специализируясь на торговле расписным бархатом. По словам владельца дома, он разорился и однажды ночью исчез, оставив после себя некоторое имущество. Хозяин со знанием дела выбрал несколько работ для себя, а остальные развешал в маленьком доме, буквально закрыв стены сплошь. Куда бы ни поворачивался Уилл, кругом были ярды темного бархата, переливающиеся ярчайшими красками - желтые львы, оранжево-полосатые тигры, клоуны с печальными глазами, белые жеребцы, разинувшие в ржании алые пасти, и множество идеализированных портретов доброго старого Элвиса - позднего Элвиса, в блестках, с высокими воротниками, в белоснежных костюмах короля рок-н-ролла.
      Когда Уилл только что въехал, эта коллекция немало его раздражала, но за несколько лет он с ней свыкся. А потом обнаружил, что одна-две работы нравятся ему все больше и больше. Это его обеспокоило.
      Он опять взял конверт и, не открывая, посмотрел на него.
      Вечеринка.
      Лизл почти ни о чем другом не говорит в эти дни. И не перестает приставать к нему, уговаривает прийти. Она видит тут солидный шанс свести их вместе с Рафом Лосмарой. Раф, Раф, Раф. Уилл устал о нем слушать. Отчасти ему очень хочется встретиться с человеком, который, полностью, без остатка завладел сердцем Лизл. Ему любопытно, что представляет собой мужчина - тем более молодой, - сумевший добиться такой привязанности от столь интеллектуальной женщины. А отчасти он очень боится встречи, боится увидеть, что Раф Лосмара - колосс на глиняных ногах.
      Чего тянуть? Он надорвал конверт.
      Так и есть. После всех его отказов она упорствует и все равно приглашает его. Праздничная вечеринка, с восьми и до неопределенного часа, в субботу накануне Рождества. В кооперативе Рафа на Парквью.
      Звучит неплохо. Плохо, что он не может пойти. Не только потому, что будет чувствовать себя не в своей тарелке - рабочий среди профессоров, - но и потому, что там есть телефон.
      А потом он увидел приписку в конце странички:
      "Уилл!
      Пожалуйста, придите. У меня мало друзей, и я хочу, чтобы все они были в компании. Без вас это будет уже не компания. Пожалуйста!
      С любовью, Лизл".
      Грешно. Как тут отказаться? Невыносимо думать, что он обидит ее, но идти нельзя. Это невозможно. Или возможно? Может быть, есть один способ. Надо подумать~
      Глава 9
      Уилл совершал третий объезд комплекса Парквью. На каждом кругу он проезжал мимо особняка Рафа Лосмары и каждый раз не решался остановиться и войти. Он чувствовал себя робким подростком, который бесконечно кружит возле дома красивейшей в школе девчонки и не находит мужества постучать в дверь.
      Вечеринка здесь, никаких сомнений. Уилл мог найти ее и без адреса. О ней свидетельствовало скопище автомобилей, приткнувшихся к бровке тротуара перед домом Лосмары.
      Наконец он заставил себя остановить "импалу" на подъездной дорожке, но не заглушил мотор.
      - Ладно, - пробормотал он. - Пора решать.
      Стоит идти или не стоит? Вот в чем вопрос. Он уже на час опоздал. Умнейшим решением было бы повернуть и уехать домой и позабыть обо всех на свете рождественских вечеринках.
      Он видел в окнах гостей с бокалами в руках, как- они смеются, разговаривают, принимают позы. Ему там не место. Они - преподаватели факультета, он - обслуживающий персонал. Кроме того, он так давно не бывал в обществе, что обязательно в первые же десять минут допустит какой-нибудь промах.
      Но все это причины второстепенные. Телефон - вот препятствие, поистине заслуживающее внимания. Что делать с этим чертовым телефоном? С телефонами. В трехэтажном доме Лосмары их наверняка несколько.
      Через пару-тройку минут после того, как он войдет в комнату, где стоит один из них, телефон зазвонит этим долгим жутким звонком, и потом все услышат тот голос, и если Уилл окажется рядом, он тоже услышит, и даже после всех этих лет он не в силах снова его слышать.
      Но у него есть план. И пора приводить его в исполнение. Пора ловить шанс.
      Уилл выключил двигатель и вылез из машины. Перед дверью помедлил, борясь со страстным желанием улетучиться. Он может его победить. Может.
      Сейчас или никогда.
      Не постучав, он шагнул в дом и схватил за руку первого попавшегося. Рука была в твидовом рукаве с кожаной заплаткой на локте. К нему обернулось бородатое лицо.
      - Привет, - сказал Уилл со всей самоуверенностью, с какой мог. - Я с проверкой по службе. Где тут телефон?
      - Я вроде бы видел один на столике рядом с софой в передней комнате.
      - Спасибо.
      Уилл тут же стал пробираться среди гостей, нацелившись прямо вперед, избегая встречаться глазами с кем бы то ни было, ища софу. Белая софа. Белый ковер. Белые стены. Все белое. Гости кажутся совершенно неуместными, режут глаза. Они одеты во все цвета, кроме белого.
      Вот. Слева от софы. Телефон. Белый, конечно.
      План Уилла был прост: он разыщет один за другим телефоны, найдет основной и отключит его.
      Первый стоял перед ним. Он потянулся к нему, но путь вдруг преградила бочкообразная фигура.
      - О, Уилл Райерсон! - произнес знакомый голос. - Это вы? Хвала Господу, я едва вас узнала в пиджаке и при галстуке!
      Это была Адель Коннорс, подружка Лизл, секретарша с математического факультета.
      - Привет, Адель. Знаете, мне надо~
      - О, Лизл так надеялась, что вы объявитесь. - Она огляделась. - До чего же здесь странно, правда? Вы не чувствуете себя здесь странно? Я хочу сказать, поглядите только на эти картины, - продолжала она, понизив голос и указывая на абстрактные полотна. - В них есть что-то нечестивое. Но не волнуйтесь. Господь со мной. А Лизл будет так рада, что вы здесь.
      - Гм~
      Он попытался обойти ее, но ему это никак не удавалось. "Боже мой, телефон!"
      Ей жутко хотелось, чтобы вы были здесь, но она думала, что вы не придете. Так что в прошлую ночь я молилась Богу, чтобы вы сегодня пришли, и видите - вы здесь!
      Он чувствовал, как весь покрывается потом. Теперь телефон может зазвонить в любую секунду. В любую секунду~
      - Я должен позвонить, Адель~
      - Вы знаете, - продолжала она, - в Дарнелле мало кто верит в силу молитвы. Да вот как-то недавно~
      Уилл протолкнулся мимо и склонился над телефоном, сбив трубку.
      Спасен! Хотя бы на время. Он не сможет звонить со снятой трубкой.
      Сначала он так и планировал: отыскивать телефоны, снимать трубку и класть рядом. Но тогда будет слышен гудок или кто-то заметит, что трубка снята, и положит на место. Новый план лучше.
      Загородив собой телефон, Уилл пошарил сзади и отсоединил провод. Теперь телефон отрезан от мира. Провода нет, звонков не будет. Просто и эффективно.
      Он положил трубку на место и повернулся к Адели. Она как-то странно глядела на него.
      - Что за срочность такая? Вы чуть не сшибли меня с ног, когда рвались к телефону.
      - Простите. Мне надо было кое-что уточнить. Но там не отвечают. - Он оглядел комнату. - Где наша хозяйка? Я хотел бы поздороваться.
      - На кухне, наверно.
      - На кухне. Скорей всего, там тоже есть телефон.
      - Спасибо, Адель, - сказал он. - Еще увидимся.
      Уилл попетлял по гостиной, повернул направо за угол, потом налево в обратном направлении, где и была кухня. Где и была Лизл. Она ровными рядами раскладывала канапе [тонкие маленькие кусочки хлеба или сухого печенья, наганные различным гарниром и запеченные] на железном листе, потом сунула его в духовку.
      Уилл замер, смотря на нее. Она была в белом, в таком же белом, как весь дом, в платье из мягкой ткани, которое облегало все, что надо, а белизну его нарушало лишь красно-зеленое пятнышко веточки падуба, пришпиленной на груди слева. Он всегда находил ее привлекательной, но сегодня она была просто прекрасна. Лучезарна.
      Любой, кто сказал бы, что белое не идет блондинкам, никогда не встречал Лизл.
      Она подняла взгляд и увидела его. Глаза ее расширились.
      - Уилл! - Она вытерла руки посудным полотенцем и обняла его. - Вы здесь! Не могу поверить. Вы же сказали, что не придете.
      Ваша записочка заставила меня передумать.
      - Я так рада! - Она снова прижалась к нему. - Это великолепно!
      Как ни приятно все это было, Уилл не мог сейчас наслаждаться. Он смотрел по сторонам поверх ее головы, ища телефон. И нашел - рядом с холодильником. На стене.
      - Как его отсоединить?
      Он мягко отодвинул Лизл на расстояние вытянутой руки.
      - Дайте на вас посмотреть, - произнес он, а мозг его лихорадочно соображал: настенный телефон - этого он не предусмотрел. - Вы потрясающе выглядите!
      Глаза ее блестели, щеки горели румянцем. Она выглядела взволнованной. И счастливой. Как хорошо видеть ее такой счастливой. Но надо что-то делать с телефоном. И поскорей.
      - Да и вы сами не так уж плохи, - одобрила она, протянула руку и поправила ему галстук. - Но я бы сказала, носить галстуки вы не приучены.
      - Можно воспользоваться вашим телефоном? - спросил он.
      Она сморщила лоб.
      - Я думала, вы не любите телефоны.
      - Никогда этого не говорил. Я говорил, что не желаю иметь телефон в своем доме. - Он протянул руку и снял трубку. - Поэтому и хочу воспользоваться вашим.
      - Собственно, это телефон Рафа.
      - Просто один местный звонок.
      - Я совсем не о том. Давайте звоните. Возражать он не станет.
      Она отвернулась к духовке. Пока Лизл проверяла готовность своих канапе, Уилл засунул руку под аппарат и стал шарить сзади. Это было непросто, и он навалился всем телом. Если удастся зацепить провод, можно~
      Аппарат вдруг с треском отскочил от стены. Он оглянулся и увидел, что Лизл смотрит на него.
      - Что вы там~
      Он глупо улыбнулся. Не следует нарываться на скандал, надо было поосторожней.
      - Ничего страшного. Не привык обращаться с такими вещами. Не беспокойтесь. Сейчас я его повешу.
      Он обнаружил, что телефон присоединен к стене трехдюймовым проводком, быстро отсоединил его и повесил аппарат на стену. Снял трубку, послушал. Мертвая тишина.
      - Номер занят, - сообщил он Лизл, вешая трубку. - Что, если я попытаюсь попозже?
      - Конечно.
      - Сколько тут вообще телефонов?
      - Три. Один в гостиной, один наверху, в~ - Голос ее прервался. - Вы уже видели Рафа?
      - Нет. Я минуту назад пришел.
      - Как только у меня тут все будет готово, я вас познакомлю. - В предвкушении она просияла улыбкой. - Не могу дождаться, когда вы встретитесь.
      - Очень хорошо. Гм~ а где здесь туалет?
      - За углом направо.
      - Я сейчас вернусь.
      Уилл нырнул за угол, увидел лестницу, побежал на второй этаж. Заглянул в открытую дверь, в спальню, всю белую, с двуспальной кроватью, утопающей в белых мехах, заметил телефон на ночном столике. Через несколько секунд он возвращался на первый этаж легкими шагами, с легким сердцем. Все три телефона отключены. Можно слегка расслабиться и доставить себе удовольствие.
      - Вот вы где! - воскликнула Лизл, перехватывая его в коридоре по дороге на кухню. Рука ее была просунута под локоть стройного молодого человека. - Вот тот, с кем я уже несколько месяцев хочу вас познакомить.
      Лизл представила Рафа Лосмару. Черные волосы, черные усики, красивые черты, проницательные глаза. Белая рубашка с открытым воротником и белые брюки - такие же белые, как платье Лизл, - подчеркивают его смуглость. Уилл понял, что эти двое - поистине идеальная пара. И всем демонстрируют это.
      Пожимая руку Рафа, Уилл испытал сильнейшее ощущение, что он его когда-то уже встречал. То же самое ощущение, которое кольнуло его, когда он видел Рафа на расстоянии, но сейчас, при близком рассмотрении, оно оказалось почти сокрушительным.
      - Мы с вами никогда не встречались? - спросил Уилл.
      Раф улыбнулся. Ослепительно, очаровательно.
      - Нет, не думаю. Я вам кого-то напоминаю?
      - Очень. Только никак не могу вспомнить.
      - Возможно, мы виделись в кампусе.
      - Нет, не то. Мне кажется, что это было много лет назад.
      - Я вырос на юго-западе. Вы там бывали?
      - Нет.
      Раф улыбнулся еще шире.
      - Возможно, в другой жизни?
      Уилл молча кивнул, роясь в воспоминаниях.
      - Возможно.
      "В другой жизни~"
      До приезда в Северную Каролину Уилл провел около года на Нью-Провиденсе и близлежащих островах; в основном это было пропащее время. В некотором смысле - другая жизнь.
      - Вы никогда не бывали на Багамах? - спросил он Рафа.
      - Еще нет, но очень хотел бы.
      Уилл пожал плечами.
      - Пожалуй, оставим пока эту тайну. Но я рад познакомиться с вами. Лизл мне о вас столько рассказывала.
      - Надеюсь, хорошее, - сказал Раф.
      - Только самое лучшее.
      Раф обнял Лизл за талию и привлек к себе.
      - И мне она о вас много рассказывала. Может быть, вы заглянете как-нибудь, когда вся эта суета кончится, и мы посидим и получше узнаем друг друга. А сейчас я должен убедиться, что все накормлены и напоены. - Он чмокнул Лизл в щеку. - Пока.
      Уилл проследил, как Раф исчезает в наполненной людьми гостиной. Похоже, хлопот у него немало. Но что в нем такого знакомого? Не похоже, чтобы он встречал Рафа раньше, может, он просто очень похож на кого-то. Ответ плавал в подсознании мучительно близко к поверхности. Придется ждать, когда он вынырнет, но, кроме того, Уилл словно чувствует, что подсознание, возможно, предостерегает его насчет Рафа.
      Он повернулся к Лизл.
      - Ну, - спросила она, - что скажете?
      Глаза ее так сияли, улыбка была полна такой невероятной гордости, что Уилл мог только радоваться за нее.
      - Я его пока совсем не знаю, но он кажется очень приятным.
      - О, это так и есть. И он еще очень оригинален. У него на все своя точка зрения.
      - А она не очень расходится с вашей?
      Ему показалось, что глаза Лизл на мгновение затуманились, а потом прояснились. Она рассмеялась.
      - Иногда он меня удивляет. Но с Рафом ни минуты не бывает скучно. Никогда!
      Размышляя, как он этого добивается, Уилл пошел следом за Лизл на кухню.
      И в самом деле.
      Вдобавок он предпочитает заниматься делом. Никогда не любил вечеринок с коктейлями. Однако вынужден признать, что сегодня получает удовольствие. Он выпил скотч со льдом, лавируя среди гостей с подносом, на котором были разложены ломтики на салфеточках. Все вели себя дружелюбно. Некоторые выпили чуть-чуть лишнего, и разговор становился шумным, но никто не выходил за рамки приличий.
      И тогда зазвонил телефон.
      Уилл заледенел, едва не выронив поднос. Наверно, его кто-то подсоединил. Он начал молиться, чтобы звонок смолк, а потом зазвонил снова, нормально. Но нет. Он звенел и звенел, упорно, безжалостно.
      И люди услышали. Один за другим они замолкали под влиянием этого бесконечного звонка. Гул голосов быстро стих наполовину, потом забубнил лишь один невнятный голос. Потом и он смолк. Потом остался только звонок, проклятый, нескончаемый, потусторонний звонок.
      Уилл обратился в камень. Краешком глаза отметил движение слева и увидел, как Лизл шагнула из холла в гостиную.
      Уилл пробирался через гостиную, неся второй поднос с канапе. Лизл пыталась отговорить его помогать, но он настоял, объясняя, что никого здесь не знает, а это лучший способ познакомиться с гостями.
      "Что за трезвон?" - подумала Лизл, входя в комнату.
      Боже милостивый, что с телефоном? Почему он так звонит? Всех гостей распугал. В гостиной как на картине - все молчат, все застыли на месте, все смотрят на телефон.
      Что-то в этом звонке непривычное, необычное. Надо его остановить.
      Лизл прошла через комнату и подняла трубку. Когда звон прекратился, по гостиной прошелестел явственный вздох. Тишина, благословенная тишина~ Она поднесла трубку к уху~
      ~и услышала голос.
      Детский голос, голосок мальчика, всхлипывающий, испуганный. Нет, больше чем испуганный - почти неразборчивый от страха, - плачет, молит отца прийти и забрать его, ему плохо, он боится, он хочет домой.
      - Алло! - сказала она в трубку. - Алло! Здесь нет твоего отца. Кто ты?
      Ребенок плакал.
      - Скажи мне, кто твой отец, и я найду его.
      Ребенок продолжал умолять.
      - Где ты? Скажи мне, где ты, и я тебе помогу. Я сама приду за тобой. Только скажи, где ты!
      Но малыш, казалось, не слышал ее. Лизл снова попыталась заговорить с ним, но безуспешно. Не останавливаясь перевести дух, он продолжал с плачем звать отца, и голос его постепенно перерастал в вопль. Он вдруг в ужасе завизжал:
      - Отец, придите и заберите меня, пожалуйста, приди-и-ите! Отец, отец, отец~
      Лизл отдернула трубку. Как громко! Просто невыносимо слышать такой неприкрытый ужас в детском голосе. Oна оглянулась вокруг. Лица у всех были напряжены, так же как у нее, все смотрели на телефон, слушали этот тоненький голосок. Они его тоже слышали.
      - ~Не позволяйте ему убивать меня! Я не хочу умирать!
      - Что я должна сделать? - спросила она. - Что я~
      Голосок неожиданно оборвался, и внезапно наставшая мертвая тишина поразила её, как удар грома.
      - Алло! - сказала Лизл в трубку. - Алло! Ты слушаешь? Что с тобой?
      Никакого ответа.
      Она постучала по рычажку, но телефон замер. Даже гудка не было.
      Она чуть не заплакала. Где-то перепуганному ребенку нужна помощь, а она ничего не может сделать. Гудка нет, и в полицию позвонить невозможно.
      Снова застучала по рычажку и заметила, что провод лежит, свернувшись кольцом, на ковре за столом. Розетка на стене пуста. Телефон выключен.
      "Боже мой! Как~"
      Лизл медленно повернулась и посмотрела на гостей. Их бледные застывшие лица выражали те же чувства, которые испытывала она.
      Где Уилл?
      Его не видно. Она помнит, что, когда подходила к телефону, он стоял посреди гостиной, держа поднос. Она помнит его дикий взгляд, когда он слушал этот безумный звонок. Словно загнанный в угол зверь. Где он сейчас? Она опустила глаза. Поднос с остывшими пирожками в салфетках стоял на кофейном столике.
      С улицы Лизл услышала визг автомобильных покрышек. И через высокое окно увидела, как вниз по улице мчится старенькая "импала" Уилла.
      Глава 10
      Манхэттен
      Детектив сержант Ренни Аугустино обнаружил на своем столе уведомление, что шеф желает видеть его прямо сейчас. Более приятного или полезного занятия у него в данный момент не было, так что он направился в кабинет Муни.
      - В чем дело, лейтенант? - спросил Ренни, опускаясь в кресло перед тошнотворно зеленым столом Муни. На шкафу с архивными документами стояла крошечная пластмассовая рождественская елочка - результат обучения миссис Муни на курсах рукоделия, - и огоньки на ней беспорядочно мерцали.
      Шеф детективов Мидтаун-Норт лейтенант Джеймс Муни, мордастый пятидесятилетний "бульдог", поднял глаза от бумаги, которую держал в руках. На его лысине отражался свет флуоресцентных ламп с потолка.
      - Пришел запрос комиссара полиции, Аугустино, - сообщил он своим обычным плаксивым тоном. - Он хочет включить тебя в новый спецотряд, что будет брать того киллера, за которым числится серия убийств.
      - Вы уверены, что я тот самый Аугустино?
      Муни заулыбался. Он делал это не часто.
      - Да. Уверен. Потому что уточнял, чтобы самому убедиться.
      Ренни был поражен. Он понадобился комиссару полиции?
      - Прямо как кирпич на голову.
      - Это твой шанс, Ренни. Справишься как следует, и ты снова на коне.
      Ренни смотрел на Муни и видел, что шеф искренне желает ему добра. И его мнение о Муни вдруг разом переменилось. Начальник не очень ему нравился - компетентный, но раздражающий Ренни своим чрезмерным вниманием к канцелярской бумажной работе. Он не вдохновлял своих детективов. Подчиненным приходилось самим шевелиться, если они не собирались остаться простыми бумагомарателями. К счастью, в Мидтаун-Норт работало немало энтузиастов. Но, может быть, Ренни был слишком суров к Муни. И, может быть, потому, что испытывал неприязнь ко всем, кто носил лейтенантские нашивки, которые Аугустино сам давным-давно должен был получить.
      - Угу, - сказал Ренни, поднимаясь и протягивая руку. - Может, и так. Спасибо, лейтенант.
      Муни ответил на рукопожатие и протянул бумаги.
      - Тебя ждут на Полис-Плаза сей момент. Постарайся не опаздывать.
      Когда Ренни шел через дежурку, остальные детективы поздравляли его. Сэм Ланг в измятой зеленой кожаной куртке поджидал у стола, держа в левой руке чашку кофе, а правую протягивая ему навстречу.
      Рождественский подарок, а, напарник?
      Что за шум? - спросил Ренни, пожимая Сэму руку. - Я что, один во всей полиции ничего не знал?
      Ну, если бы вечно не опаздывал, и ты был бы аu courant. [в курсе дел (фр.)]
      Ренни покосился на него. Он терпеть не мог, когда люди вставляли иностранные словечки. Разве что итальянские, тогда ладно.
      - У меня вопрос, Сэм. Почему я?
      - Потому что ты волевой и настойчивый.
      Ренни подозрительно оглядел напарника поверх очков.
      - "Волевой"~ "Аи courant"~ Ты снова взялся за этот учебник, который учит красиво выражаться?
      - Позволь сформулировать по-другому, - с некоторым неудовольствием сказал Сэм. - Ты просто бульдог долбаный, когда за кого ухватишься.
      - Откуда об этом знать комиссару полиции?
      - Как откуда? А дело Дэнни Гордона?
      - Угу. Ну да. Только где он был, когда меня вышибали из-за дела Дэнни Гордона?
      - Кого это волнует? Значит, твое имя у комиссара в списке самых настырных сыщиков.
      - Было бы мило, если б он сперва поинтересовался, хочу ли я браться за это.
      - А ты что, не хочешь?
      - Не знаю, Сэм.
      - Ты что, шутишь? Тебе дают шанс продолжить карьеру, Ренни. Я хочу сказать, тебя сделают лейтенантом, когда спецотряд возьмет этого типа. Что тут плохого?
      Может, и есть кое-что. Вдруг все опять обернется в ночной кошмар.
      Как дело Дэнни Гордона.
      Еще один маньяк-убийца разгулялся на воле. Начиная с лета девяностого года, под знаками зодиака плодится тьма подражателей. Мэр и комиссар полиции делают крупную ставку на создание нового оперативного спецотряда для охоты за новым лунатиком, который распугал с улиц города хорошеньких женщин, а заодно и тех, кто по ошибке причисляет себя к таковым.
      Что, если они не справятся? Что, если Ренни ввяжется в это дело, а они не возьмут убийцу?
      Он не сможет еще раз пройти через это. Провал дела Гордона истерзал его. Даже сейчас, через пять лет, дня не проходит, чтоб он не вспоминал мальчишку - и его убийцу.
      - Ты ведь не собираешься давать им от ворот поворот? - спросил Сэм, сделав громадный глоток кофе.
      Ренни силился улыбнуться.
      - Нет, конечно. Пускай я сумасшедший, но не дурак же.
      - Правильно. Потом и меня туда перетянешь.
      И тогда возник Поттс с листом лощеной бумаги в руке.
      - Вам факс, сержант.
      Сэм засмеялся.
      - Должно быть, от мэра.
      - Нет, - сказал Поттс, - из "Саутерн Белл". Что-то про~
      Ренни вдруг насторожился.
      - Дай сюда.
      Он схватил лист и просмотрел его.
      Еще один звонок. И в том же городе, что в прошлый раз - в Пендлтоне, в Северной Каролине. Пять лет назад он разослал просьбу следить за сообщениями о хулиганских звонках особого рода: необычный звонок, детский голос, умоляющий о помощи. Наверно, кто-то в компании "Саутерн Белл" заложил распоряжение в компьютер.
      "Благослови тебя Бог, кто бы ты ни был".
      Это он! Сукин сын! Это он! Это Райан! Он в Северной Каролине, в Пендлтоне, в Северной Каролине!
      - Что за Пендлтон? - поинтересовался Поттс. - И где это?
      - Не знаю, - бросил Ренни, натягивая куртку. - Но собираюсь сейчас же разузнать побольше.
      - Ты что, в библиотеку собрался? - спросил Сэм.
      - Угу. Прихвачу пару книжек про Пендлтон, чтоб почитать в самолете. На сей раз не собираюсь терять ни минуты.
      Лицо Сэма обмякло. Он взмахом руки отогнал Поттса.
      Голос его перешел в пронзительный шепот.
      - В самолете? Что ты хочешь сказать~
      - Лечу туда. Попрактикуюсь гнусавить по-южному. Сойду за южанина?
      - Ага. Из Южного Бронкса. Слушай, старик, ты рехнулся? Нельзя тебе никуда ехать.
      Ренни с трудом заставил себя взглянуть в обеспокоенные глаза Сэма.
      - Я должен ехать, Сэм. Ты же знаешь.
      - Ничего я не знаю! О чем речь, будь я проклят? В спецотряде ты лейтенантские нашивки заработаешь!
      - Это еще бабушка надвое сказала, - ответил Ренни.
      Он разделил наваленные на столе бумаги на две аккуратные стопки, особо не разбирая их по порядку, и задвинул свой стул под стол.
      - Кроме того, я чувствую, что заболеваю гриппом, и тяжело заболеваю. Честно признаться, меня уже знобит.