Завтрак был накрыт в зимнем саду.
      – Какая чудесная комната, – вежливо сказала Флер, стараясь поймать взгляд Джиллиан.
      Джиллиан упорно глядела в тарелку. Она ни разу не посмотрела Флер в глаза с той минуты, как та приехала накануне вместе с Ричардом.
      – Нам нравится, – весело откликнулся Ричард. – Особенно весной. Летом здесь бывает жарковато.
      Снова наступила пауза. Энтони поставил чашку. Все внимательно слушали, как она звякнула.
      – Мы пристроили ее лет… десять назад, – продолжил Ричард. – Правильно я говорю, Джиллиан?
      – Вероятно, – ответила Джиллиан. – Еще чаю?
      – Да, пожалуйста, – сказала Флер.
      – Хорошо, тогда я заварю новый чайник.
      Джиллиан скрылась в кухне.
      Флер откусила кусочек гренка. Пока все идет неплохо, даже, несмотря на несъеденный торт и жаркое. Накануне вечером их встретил мальчишка, как его… Энтони. Они не успели войти в дверь, как он сообщил, что Джиллиан целый день готовила праздничный ужин. Ричард пришел в ужас, Флер тоже весьма убедительно разыграла огорчение. К счастью, ее как будто никто не винил. Удачно также, что утром вчерашнего не поминали.
      – Вот, прошу.
      Джиллиан вернулась со свежезаваренным чаем.
      – Чудесно!
      Флер улыбнулась прямо в замкнутое лицо Джиллиан.
      Если впереди не встретится более серьезных препятствий, чем неловкие паузы в разговоре да обиженные взгляды, можно считать, ей повезло. Взгляды Флер нисколько не беспокоили, как и поднятые брови, и комментарии исподтишка. Да здравствует прославленная сдержанность британского среднего класса, думала Флер, прихлебывая чай. Они не занимаются выяснением отношений, не раскачивают лодку; лучше потерять деньги, лишь бы не пришлось, упаси господи, с кем-то поговорить напрямик! Все это делает их легкой добычей для таких, как она.
      Флер с любопытством смотрела на Джиллиан. Для женщины, имеющей доступ к весьма неплохим источникам денежных средств, та одевалась безобразно. Темно-зеленые брюки – кажется, они называются слаксы – и голубая вы шитая хлопчатобумажная рубашка с короткими рукавами, как у рабочего. Джиллиан наклонилась налить чаю в чашку, и Флер увидела вблизи ее руки выше локтя: мясистые, шершавые, мертвенно-белые.
      Энтони одет малость получше – стандартные джинсы и довольно симпатичная красная рубашечка. Жаль, родимое пятно его уродует. Не ужели родители не могли удалить? Видимо, нет, оно ведь идет через глаз. Будь он девочкой, можно бы хоть косметикой замазать… Так-то мальчик красивый, в отца.
      Флер не спеша перевела взгляд на Ричарда. Он раскинулся в кресле, глядя в сад с рассеянно-довольным видом, как бывает в начале отпуска. Почувствовал ее взгляд, поднял глаза и улыбнулся. Флер улыбнулась в ответ. Ричарду легко улыбаться, мелькнула мысль. Он хороший человек – добрый, заботливый и совсем не такой скучный, как сперва показалось. С ним весело.
      Да только ей не веселье нужно, а деньги. Не для того она так долго трудилась, чтобы в итоге получить строго ограниченный доход и летние поездки на Майорку!.. Флер беззвучно вздохнула и отпила еще чаю. До чего же иногда надоедает вечная погоня за деньгами. Как подумаешь, а чем Майорка плоха?.. Нет, это слабость. Такой долгий путь проделан, нельзя останавливаться на достигнутом. Она добьется своего. Должна добиться! В конце концов, других целей в ее жизни просто нет.
      Флер подняла голову и улыбнулась Ричарду.
      – Ваш дом – самый большой в Грейворте?
      – Да нет, вряд ли. Я думаю, один из самых больших.
      – У Тиллингов восемь спален, – подал голос Энтони. – И еще бильярдная.
      – Ну конечно, – улыбнулся Ричард. – Энтони у нас самый осведомленный.
      Энтони промолчал. Флер, сидящая напротив, выбивала его из колеи. Неужели эта женщина действительно встречается с его отцом? Она такая красивая, просто потрясающая! С ней и отец иначе смотрится. Вчера они приехали, оба такие шикарные, ослепительные, как будто из какого-то другого мира. Папа выглядел совсем не как его папа. А уж Флер, конечно, не выглядит мамой! Но она и не шлюшка. И не какая-нибудь там куколка. Она… Она прекрасна, вот и все.
      Потянувшись за чашкой, Ричард заметил, что Энтони уставился на Флер с неприкрытым восхищением, и невольно ощутил гордость. Вот так, сынок, хотелось ему сказать. Моя жизнь еще не кончена. А в глубине сознания неслись по рельсам виноватые мысли: образ Эмили, сидящей на том самом месте, где сейчас Флер, воспоминания о том, как они завтракали всей семьей и смех Эмили звенел над общим разговором. Ричард да вил в себе эти мысли, не давая им вырваться на поверхность. Нельзя поддаваться сантиментам. Живой думает о живом, счастье нужно ловить обеими руками. Флер – чудесная женщина. Сейчас, в этой залитой солнечным светом комнате, все казалось ясным и простым.
      После завтрака Ричард ушел к себе – переодеться для гольфа. Как он объяснил Флер, сегодня кубок Бантинга. В любой другой день он с удовольствием показал бы ей окрестности, но кубок Бантинга…
      – Ничего страшного, – сразу же сказала Флер. – Мне и так хорошо.
      – Можно потом встретиться в баре, – прибавил Ричард. – Джиллиан проводит тебя в гольф-клуб. – Он нахмурился. – Ты не обиделась?
      – Нет, конечно! – засмеялась Флер. – Я прекрасно проведу время в одиночестве.
      – Ты не будешь в одиночестве! – возразил Ричард. – Джиллиан о тебе позаботится.
      И вот теперь Флер задумчиво рассматривала Джиллиан. Та вынимала из посудомоечной машины чистые тарелки и составляла их в стопку. Наклоняясь, она громко вздыхала, а выпрямившись, каждый раз выглядела так, словно вот-вот надорвется.
      – Чудесные тарелки, – сказала Флер, вставая. – Очень красивые. Вы их сами выбирали?
      – Вот эти? – Джиллиан с ненавистью посмотрела на тарелку, которую держала в руке. – Нет, их выбирала Эмили. Жена Ричарда. – Пауза, голос Джиллиан стал жестче. – Моя сестра.
      – Понимаю, – молвила Флер.
      Быстро же мы перешли к сути дела, подумала она. Безупречная покойница. А ведь мы, пожалуй, недооценили Джиллиан. Сейчас начнется. Поджатые губы, угроза в свистящем голосе.
      «Тебе нет места в моей кухне!..».
      Флер молча ждала, не спуская глаз с противницы, но лицо Джиллиан, пухлое, бледное, словно непропеченная булка, оставалось совершенно бесстрастным.
      В конце концов, Флер спросила:
      – Вы играете в гольф?
      – Немного.
      – А я, увы, совсем не играю. Нужно будет научиться.
      Джиллиан, ничего не ответив, принялась расставлять тарелки на полках буфета. Тарелки были ручной работы, с изображениями домашних животных. Если уж держать их на виду, подумала Флер, так хоть бы ставили вверх головой, а не как попало. Джиллиан не обращала внимания на такие мелочи. Она с грохотом шваркала посуду на место. Скоро верхняя полка и полови на следующей заполнились коровками и овечками под самыми разными углами, и Джиллиан принялась расставлять тарелки с бело-синими узорами. Флер чуть не вскрикнула: нет, разве вы не видите, как это некрасиво? А можно было в две минуты переставить все так, чтобы получилось вполне симпатично.
      – Прелесть, – сказала она, когда Джиллиан закончила. – Обожаю кухни в крестьянском стиле.
      – Очень трудно поддерживать чистоту, – буркнула Джиллиан. – Плитки эти… Когда режешь овощи, промежутки вечно забиваются.
      Флер рассеянно осмотрелась, пытаясь придумать, что бы такое сказать по поводу резки овощей. Кухня неприятно напомнила ей другую кухню, в Шотландии, где ей пришлось однажды трястись от холода целый охотничий сезон, а в итоге оказалось, что титулованный хозяин дома мало того, что весь в долгу как в шелку, так еще и гулял от нее налево. Чертовы аристократы, свирепо подумала Флер. Лузеры несчастные, пустая трата времени.
      – Прошу прощения, – сказала Джиллиан, – мне нужно пробраться к тому шкафчику.
      Она протолкалась мимо Флер, нагнулась и вытащила из шкафа терку.
      – Давайте я помогу, – предложила Флер.
      – Мне проще самой сделать.
      Джиллиан втянула голову в плечи и старательно отводила глаза. Флер мысленно развела руками.
      – Ну, как скажете. Я тогда пойду наверх, займусь разными мелочами. Когда мы идем в гольф-клуб?
      – В двенадцать, – не оборачиваясь, ответила Джиллиан.
      Еще полно времени, думала Флер, поднимаясь по лестнице. Ричард и Энтони отсутствуют, Джиллиан на кухне усердно натирает сыр – самое время прояснить наконец существенные детали.
      Флер медленно шла по коридору, оценивая все, что попадалось на пути. Обои унылые, но недешевые; картины унылые и недорогие. Очевидно, хорошую живопись всю собрали в гостиной, на виду. Похоже, Эмили Фавур была из тех женщин, что носят дорогие платья и дешевое белье.
      Флер, не задерживаясь, прошла мимо своей комнаты и спустилась по узенькой лестнице. Удобно шарить в чужом доме – если что, всегда можно сказать, что заблудилась. Тем более вчера обзорная экскурсия прошла весьма бегло.
      «Там мой кабинет», – пояснил Ричард, махнув рукой в сторону лестницы. Флер и бровью не повела, мало того – изящно зевнула и сказала: «От вина я уже засыпаю!».
      Сейчас она решительно сбежала по ступенькам. Наконец-то добрались до сути! За этой дверью она разведает истинный потенциал Ричарда: есть ли смысл с ним возиться и сколько именно можно с него содрать. Также не мешает узнать, есть ли в этом деле какие-нибудь специфические факторы, которые следует учесть. Скорее всего, нет. Как правило, финансовые дела мужчин до невероятности схожи. Различаются только сами мужчины.
      Предвкушение волновало ей кровь. Сердце Флер билось чаще обычного, когда она взялась за ручку двери и надавила. Дверь не поддавалась. Флер подергала сильнее – бесполезно. Дверь была заперта.
      Несколько секунд Флер возмущенно смотрела на блестящую белую филенку. Кем надо быть, чтобы запирать кабинет на ключ в собственном доме? Она еще раз подергала – заперто, и все тут. Флер захотелось, как следует пнуть эту дверь, но она взяла себя в руки. Нет смысла здесь торчать – дождешься еще, что тебя заметят. Она быстро поднялась по лестнице, прошла по коридору и вернулась к себе в комнату. Там села на кровать и сердито уставилась на свое отражение в зеркале. Что теперь? Треклятая дверь стоит между нею и необходимыми ей сведениями. Как двигаться дальше, не располагая нужной информацией?
      – Черт, черт, дьявол! – сказала она вслух. – Черт и дьявол. Дьявол и черт.
      Звук собственного голоса ее подбодрил. Все не так уж плохо. Она что-нибудь придумает. Не может Ричард постоянно держать кабинет на замке, а если и может, ей нужно всего лишь отыскать ключ. А пока… Флер рассеянно провела рукой по волосам. А пока можно не спеша принять ванну и помыть голову.
      В половине двенадцатого Джиллиан тяжелыми шагами поднялась по лестнице. Флер, все еще в халате, подумала минутку и вышла в коридор. Пусть хоть Джиллиан ее развлечет.
      – Джиллиан, что мне надеть в клуб? – спросила Флер, стараясь встретиться с ней взглядом. – Посоветуйте!
      Джиллиан пожала плечами.
      – Жестких правил нет. Наверное, нужно что-нибудь нарядное.
      – Это слишком расплывчато! Идемте, помогите мне выбрать.
      Флер вернулась к себе в комнату, и Джиллиан, поколебавшись, вошла следом за ней.
      – Самые нарядные вещи у меня черные. В клубе кто-нибудь носит черное?
      – Да нет, вряд ли.
      – Вот и я так подумала. – Флер горестно вздохнула. – Так не хотелось выделяться из общей массы! А вы что наденете, можно посмотреть?
      – Ничего особенного я не надену, – ответила Джиллиан грубо, чуть ли не со злостью. – Простое синее платье.
      – Синее!.. Знаете что? – Флер порылась в одной из сумок. – Хотите, одолжу вам вот это?
      Она накинула на плечи Джиллиан длинный шелковый голубой шарф.
      – Подарок одного дуралея. Разве я похожа на женщину, которая станет носить голубое? – Она скорчила гримаску и продолжала, понизив голос: – Он еще, как видно, думал, что у меня восьмой размер и я обожаю красное белье. Ну что с таким поделаешь?
      Джиллиан смотрела на Флер, медленно заливаясь краской. В горле у нее зародилось какое-то непривычное ощущение, отдаленно напоминающее смех.
      – А вам подойдет идеально! – заверила Флер. – В точности под цвет глаз. Я бы так хотела, чтобы у меня были голубые глаза!
      Она заглянула в глаза Джиллиан, и ту бросило в жар.
      – Спасибо, – отрывисто произнесла Джиллиан. – Я примерю, только вряд ли подойдет к платью.
      – Хотите, я помогу? Я умею красиво завязывать такие штуки.
      – Нет! – вскрикнула Джиллиан.
      Флер подавляла ее. Ей хотелось вырваться.
      – Я как раз иду переодеваться, заодно и посмотрю.
      Она чуть ли не бегом выскочила из комнаты. Оказавшись в безопасности у себя в спальне, потерла о щеку краешек, скользящей гладкой ткани. От шарфа приятно пахло. Так же, как от Флер, – чем-то сладким, нежным и ярким.
      Джиллиан присела за туалетный столик. Голос Флер звенел у нее в ушах. Смех все еще вскипал пузырьками в горле. Джиллиан давно не чувствовала себя такой живой. Ей не хватало воздуха, она была близка к обмороку. Вот это и есть настоящий шарм, подумала она вдруг. Это, а не бурные приветствия и поцелуи клубных дам. Эмили называли очаровательной женщиной, но глаза у нее были как льдинки, а в приторном серебристом смехе не слышалась радость. У Флер теплые, неравнодушные глаза, а когда она смеется, то хочет, чтобы смеялись все вокруг. Конечно, Флер на самом деле вовсе и не думает того, что говорит. Никогда она не мечтала иметь голубые глаза и ничуть не нуждалась в советах Джиллиан. И уж точно она была совсем не прочь выделяться из общей массы. Однако благодаря ее словам у Джиллиан на несколько секунд потеплело на душе.
      Здание Грейвортского гольф-клуба было построено в колониальном стиле, с большой деревянной террасой, выходящей на восемнадцатый грин.
      – Это и есть бар? – спросила Флер, увидев на веранде столы и стулья, стаканы с джином и веселые раскрасневшиеся лица.
      – Бар внутри, но летом все сидят снаружи. Ужасно трудно поймать свободный столик. – Джиллиан, прищурившись, осмотрелась кругом и вздохнула. – Все заняты… Что будете пить?
      – «Манхэттен», – ответила Флер.
      Джиллиан взглянула на нее с сомнением.
      – Что это?
      – Там поймут.
      – Ну… хорошо.
      – Погодите-ка минутку.
      Флер протянула руку и подергала край шелкового шарфа.
      – Это нужно подобрать. Вот так. И смотрите, чтобы не морщился, ладно?
      Джиллиан чуть заметно пожала плечами.
      – Столько с ним мороки…
      – Так в этом самая и прелесть! Как чулки со швом – каждые пять минут приходится проверять, ровно ли.
      Джиллиан еще больше помрачнела.
      – Пойду за напитками, – сказала она. – Представляю, какая там очередь.
      – Помочь? – предложила Флер.
      – Нет-нет, лучше побудьте здесь, займете столик, если освободится.
      Джиллиан двинулась к стеклянным дверям бара. Уже подойдя к ним, она чуть замедлила шаги и незаметно поправила концы шарфа. Флер улыбнулась краешком губ и неторопливо оглядела веранду, замечая, что привлекает заинтересованные взгляды. Краснолицые любители гольфа перешептывались со своими приятелями, остроглазые дамы-гольфистки подталкивали друг друга локтями.
      Флер быстро оценила расположение столиков. Одни из них выходили на поле, другие – нет, одни были с зонтиками, другие – без. Самый лучший, как решила Флер, находился в углу. Столик был большой и круглый, и сидели за ним всего два человека. Флер без колебаний подошла к ним и улыбнулась тому, что посолиднее. Пухлый джентльмен был одет в ярко-желтую фуфайку и пил пиво из серебряной кружки.
      – Добрый день, – поздоровалась Флер. – С вами больше никого нет?
      Пухлый порозовел еще сильнее и закашлялся.
      – Должны подойти наши жены.
      – Ах, боже мой! – Флер пересчитала стулья. – Может, все-таки мы с подругой тоже поместимся? Она пошла заказать напитки.
      Мужчины переглянулись.
      – Понимаете, мне так хотелось видеть поле! – Флер бочком придвинулась к столу. – Здесь очень красиво, правда?
      – Один из лучших видов в Суррее, – буркнул джентльмен, что постройнее.
      – Посмотрите вон на те деревья!
      Флер указала на них рукой; джентльмены обернулись, а когда опять повернулись к столу, Флер уже усаживалась на свободный стул.
      – Вы сегодня играли? – спросила она.
      – Послушайте, – неловко начал один из джентльменов, – я не хотел бы…
      – Вы участвовали в кубке Бантинга? Кстати, что это такое – кубок Бантинга?
      – Вы – новичок в клубе? Если так…
      – Я вообще не член клуба, – сказала Флер.
      – Вы не член клуба? А есть у вас гостевой пропуск?
      – Не знаю, право, – неопределенно ответила Флер.
      – Типичный случай, черт побери! – сказал джентльмен постройнее своему приятелю в желтой фуфайке. – Куда смотрит охрана? – Он обратился к Флер: – Боюсь, я вынужден попросить вас, девушка…
      – Девушка? – повторила Флер, сияя. – Спасибо за комплимент!
      Ее собеседник гневно вскочил.
      – Здесь закрытый клуб, посторонним вход воспрещен! Так что давайте-ка вы со своей подругой…
      – О, вот и она, – перебила Флер. – Ау, Джиллиан! Эти милые люди пустили нас за свой столик.
      – Добрый день, Джордж, – сказала Джиллиан. – Что-то случилось?
      Наступила пауза. Флер непринужденно отвернулась. У нее за спиной слышались какие-то торопливые переговоры. Джентльмены не знали, что Флер – подруга Джиллиан! Им и в голову не пришло… Они подумали… Нет, конечно, они не подумали… Бывает же такое… Как тесен мир! А, вот принесли напитки.
      – «Манхэттен» – мне, – сказала Флер, оборачиваясь. – Будем знакомы? Я – Флер Даксени.
      – Алистер Леннокс.
      – Джордж Тиллинг.
      – А я нашла свой гостевой пропуск! – сообщила Флер. – Хотите посмотреть?
      Оба стали отнекиваться.
      – Друзья Джиллиан всегда… – забормотал один.
      – Строго говоря, я, скорее друг Ричарда, – сказала Флер.
      – Старый друг?
      – Нет, новый.
      Наступила пауза. В глазах Джорджа Тиллинга блеснул понимающий огонек.
      «Вспомнил, значит, – подумала Флер. – Твоя жена пересказывала сплетни обо мне, пока ты читал газету. Теперь жалеешь, что не слушал внимательнее?».
      И она улыбнулась ему уголком рта.
      – Ты представляешь, сколько о тебе ходит сплетен? – спросил Алек, когда они добрались до семнадцатого грина.
      Ричард сдержанно улыбнулся и выбрал среди клюшек паттер.
      – Догадываюсь. – Ричард взглянул на своего старого друга; тот смотрел на него сочувственно и чуть встревоженно. – Ты одного не понимаешь: быть предметом сплетен, в сущности, довольно забавно.
      – Тут не до шуток! – Шотландский акцент у него стал заметнее, как всегда, когда Алек волновался. – Говорят…
      Он запнулся.
      – Что говорят? – Ричард поднял руку. – Постой, дай сперва пробью.
      Он с десяти футов уверенно положил мяч в лунку.
      – Хороший удар, – машинально отметил Алек. – Ты сегодня отлично играешь.
      – Так что же обо мне говорят? Ну, облегчи душу.
      На лице Алека промелькнуло страдание.
      – Говорят, что, если ты не разорвешь отношения с этой женщиной, тебя не выдвинут в капитаны.
      Ричард плотно сжал губы.
      – Ясно, – проронил он. – А кто-нибудь из них знаком с «этой женщиной», как ты очаровательно выразился?
      – Кажется, Элеонора…
      – Элеонора видела Флер однажды в ресторане, очень мимолетно. Она не имеет никакого права…
      – Права здесь ни при чем, ты же сам понимаешь. Если клуб будет настроен против Флер…
      – С чего бы это?
      – Ну… Она совсем не похожа на Эмили, верно?
      Ричард знал Алека с семилетнего возраста и никогда прежде не испытывал желания его ударить. А сейчас вдруг нахлынула злость – на Алека, на всех. Сжимая кулаки и стискивая зубы, Ричард молча смотрел, как приятель раз за разом мажет мимо лунки. Наконец мяч упал в ямку, Алек поднял глаза и наткнулся на взгляд Ричарда.
      – Послушай, – виновато заговорил он, – тебе, может, и безразлично, что говорят в клубе, но пойми, дело не только в этом. Я за тебя беспокоюсь. Ты не можешь не признать, что эта Флер заполонила всю твою жизнь.
      Он поставил на место флажок, и они не спеша, двинулись к восемнадцатой лунке.
      – Ты за меня беспокоишься… – повторил Ричард. – Что именно тебя тревожит? Что я слишком весело провожу время? Что я никогда в жизни не был так счастлив?
      – Ричард…
      – Так в чем же дело?
      – Наверное, просто боюсь, как бы тебе не сделали больно.
      Алек смущенно отвел глаза.
      – Ну и ну! – воскликнул Ричард. – Пошел откровенный разговор!
      – Ты знаешь, что я имею в виду.
      – Я знаю только одно: я счастлив, и Флер счастлива, а все остальные пускай занимаются своими делами.
      – Ты бросаешься очертя голову…
      – Да, бросаюсь очертя голову. И оказывается, так и надо жить.
      Ричард взял мяч и в упор посмотрел на приятеля.
      – А ты хоть раз в жизни бросался очертя голову?
      Алек промолчал.
      – Я так и думал. Попробуй как-нибудь при случае.
      Ричард установил мяч и, выпятив подбородок, взмахнул клюшкой, примериваясь. Восемнадцатая лунка была длинной и сложной. Предстояло миновать небольшое озеро. Ричард с Алеком всегда сходились на том, что безопаснее обойти кругом, чем двигаться напрямик, рискуя уронить мяч в воду, но сегодня Ричард смело направил мяч вправо, в сторону озера. Они молча смотрели, как мяч взмывает в воздух над поверхностью воды и благополучно приземляется на фервее.
      – Надо же… получилось, – пробормотал Алек.
      – Да, – без удивления сказал Ричард. – Получилось. У тебя тоже получится, вот увидишь.
      – Пожалуй, я и пробовать не буду.
      – Н-да, – отозвался Ричард. – Наверное, в этом разница между нами.

      К огромному удивлению Флер, так прошло четыре недели. Каждое утро июльское солнце заливало зимний сад. Энтони приехал на каникулы. У Ричарда загорели руки до локтей. В клубе говорили исключительно об авиабилетах, курортах и виллах.
      Флер уже стала своей в гольф-клубе. По утрам, когда Ричард уезжал на работу, они с Джиллиан отправлялись пешком в Грейвортский фитнесс-клуб – Ричард купил для Флер сезонный абонемент. Плавали в бассейне, лежали в джакузи, выпивали по стакану свежевыжатого сока маракуйи и не спеша возвращались домой. Приятное, легкое времяпрепровождение понравилось даже Джиллиан, хоть поначалу она сопротивлялась. Уговорить ее в первый раз оказалось почти невыполнимой задачей, и Флер добилась своего, лишь напомнив о долге гостеприимной хозяйки. Чувство долга, абсолютно чуждое Флер, было, по-видимому, главной направляющей силой в жизни Джиллиан.
      Флер сделала глоточек кофе и прикрыла глаза, наслаждаясь ощущением солнца на лице. Все уже позавтракали; в зимнем саду осталась она одна. Ричард поехал встречаться с юристом, а во второй половине дня у него была намечена игра в гольф с Ламбертом и какими-то деловыми знакомыми. Энтони тоже куда-то пропал – надо полагать, занимался обычными подростковыми делами. Джиллиан на верхнем этаже надзирала за уборщицей. Надзирать – вот еще одно понятие, абсолютно чуждое Флер. По ее мнению, все необходимое нужно или делать самой, или уж поручить кому-нибудь и выбросить из головы. Правда, она всегда была ленива. А в последнее время обленилась еще больше. Даже слишком!
      В душе Флер шевельнулось раскаяние. Уже четыре недели она живет в доме Ричарда Фавура. Четыре недели! А чего она за это время добилась? Один раз безуспешно ткнулась в запертую дверь его кабинета, а потом и вовсе забыла о деньгах, с головой ушла в беспечное солнечное существование. Один день плавно перетекал в другой, и вдруг оказалось, что она постарела на четыре недели. Прожила четыре недели и ни пенни не нажила! Даже не попробовала еще раз проникнуть в кабинет. Может, он давно стоит нараспашку и весь набит золотыми слитками…
      – Дам пенни за ваши мысли, – сказала Джиллиан, неожиданно появляясь в дверях.
      – Мои мысли стоят дороже, – весело откликнулась Флер. – Значительно дороже!
      Она с любопытством осмотрела сегодняшний наряд Джиллиан: мандаринового цвета платье с отвратительным фестончатым вырезом, а поверх него задрапирован подаренный Флер голубой шелковый шарф. Джиллиан надевала его каждый день и к любому платью, причем всегда точно так, как показала тогда Флер. Вероятно, Флер это должно было льстить, но не льстило, а, наоборот, раздражало. Неужели придется подарить ей шарфы всех цветов радуги?
      – Нам бы лучше выйти пораньше, – сказала Джиллиан. – Хотя не знаю, как там положено. Может, все придут с опозданием, для пущей стильности. – Она натужно засмеялась.