Невеста

– Ты совершенно прав, Саймон,– защебетала Оливия.– Я имела в виду как раз общение.

– А я считаю, секс важнее общения,– выразил свое мнение Гарри.– Много хорошего секса.

– Здесь я тоже не знаток,– процедил Хэвилл.

,– Джеймс! – воскликнула Оливия и заливисто рассмеялась.

Саймон с любопытством покосился на будущего тестя и перевел взор на Милли. Она, казалось, вообще не слушала, о чем идет речь.

– А вы, Гарри?

Оливия томно глядела на Пиннакла-старшего сквозь полуопущенные ресницы.

– Что я?

– Не испытываете искушения жениться?

– Я слишком стар,– сухо отрезал он.

– Ерунда! – развеселилась Оливия.– Вы без труда могли бы подыскать себе прелестную женушку.

– Возможно.

– Правда-правда! – Оливия глотнула вина.– Я бы и сама не прочь составить вам партию! – выдала она и снова издала короткий смешок.

– Очень мило с вашей стороны,– кивнул Гарри.

– Ну что вы,– Оливия взмахнула бокалом.– Я в самом деле с удовольствием вышла бы за вас.

Подали десерт.

– Ох! – Миссис Хэвилл переводила взгляд с лимонного мусса на шоколадный торт и обратно.– Боже мой, прямо не знаю, что выбрать.

– Возьмите и то и другое,– посоветовал Гарри.

– Правда? Это не будет неприлично? А кто-нибудь еще попробует оба десерта?

– Я воздержусь,– сказала Милли, нервно комкая в руках салфетку.

– Ты, случайно, не на диете? – спросил Гарри.

– Нет. Просто уже сыта.

Милли вымучила улыбку, и Гарри любезно кивнул ей в ответ. «В общем-то он добрый человек,– подумала Милли,– даже если Саймон этого не замечает».

– Ты ведешь себя точно как Изабел! – укорила Оливия дочь.– Та тоже ест, как птичка.

– Ей некогда есть,– констатировал Джеймс.

– Как у нее дела? – вежливо поинтересовался Гарри.

– Великолепно! – неожиданно воодушевился Джеймс.– Делает карьеру, путешествует по миру.

– С кем-нибудь встречается?

– О нет! – Джеймс расхохотался.– Сейчас Изабел слишком занята важными делами. В ней всегда жил дух независимости, так что она не станет завязывать серьезные отношения в спешке.

– А может, завтра она найдет своего мужчину,– запротестовала Оливия.– Например, приличного бизнесмена.

– Боже упаси,– испугался Хэвилл.– Ты можешь представить Изабел рядом с каким-то занудой-бизнесменом? И вообще, она еще слишком молода.

– Она старше меня,– напомнила Милли.

– Старше,– согласился ее отец,– но вы очень отличаетесь.

,– Чем? – Милли вперила взгляд в отца. Напряжение, накопившееся за день, толчками пульсировало в висках; она чувствовала, что вот-вот сорвется.– Чем мы отличаемся? Ты намекаешь, что я тупица и ума у меня хватает только на то, чтобы выскочить замуж?

– Нет! – Слова дочери шокировали Джеймса.– Конечно нет! Я просто хотел сказать, что Изабел чуть более авантюрна по характеру, чем ты. Ей нравится рисковать.

– Мне тоже приходилось рисковать! – крикнула Милли.– Вы даже не знаете, чем я рисковала!

Тяжело дыша, она резко оборвала фразу.

– Милли, не расстраивайся, пожалуйста,– попытался успокоить ее отец.– Я всего лишь сказал, что вы с Изабел не похожи.

– Лично я предпочитаю тебя,– шепнул Саймон на ухо Милли.

В ответ она благодарно улыбнулась.

– Кстати, Джеймс, чем тебе не нравятся бизнесмены? – вопросила Оливия.– Ты тоже бизнесмен, а я ведь вышла за тебя.

– Знаю, любовь моя,– бесцветно проговорил Джеймс.– Но я надеюсь, Изабел встретит более достойного спутника жизни.

После того как унесли десерт, Гарри кашлянул, привлекая внимание собравшихся.

– Не скажу, что приготовил нечто необыкновенное, но у меня есть маленький презент для счастливых молодоженов.

Саймон насторожился. Он сам купил подарок для Милли и планировал преподнести его в присутствии всех, когда подадут кофе. Однако подарок Гарри в любом случае окажется роскошнее пары сережек, которые выбрал для невесты он. Саймон украдкой нащупал небольшой кожаный футляр, надежно спрятанный в кармане, и засомневался – не лучше ли подарить Милли серьги в другой день, не соперничая с отцом? Затем в душе Саймона поднялось сдержанное негодование. Какого черта он должен стыдиться? Да, пускай Гарри Пиннакл может позволить себе потратить больше, чем его сын,– так чего ж вы хотите?

– Я тоже приготовил подарок.– Саймон постарался, чтобы его слова прозвучали ровно.– Для Милли.

– Для меня? – Милли смутилась.– Но мне нечего тебе подарить… По крайней мере, сегодня.

– Это кое-что особенное,– улыбнулся Саймон.

Он наклонился и нежно убрал светлые волосы Милли ей за плечи, обнажив аккуратные розовые уши. Жест оказался неожиданно эротичным, и, любуясь безупречной кожей Милли, вдыхая сладкий аромат кожи молодой девушки, Саймон вдруг ощутил волну горячего желания, смешанного с гордостью. К черту их всех, подумал он: Оливию с ее идиотским самодовольством, Гарри с его деньгами… Божественное тело Милли принадлежит ему одному, а все остальное не имеет значения.

Милли была заинтригована.

– И что же это?

– Сначала отец,– великодушно разрешил Саймон.– Что ты для нас приготовил, папа?

Гарри сунул руку в карман, и на какой-то миг Саймона пронзила безумная мысль, что сейчас Гарри достанет пару точно таких же сережек. Вместо этого Пиннакл-старший положил на стол ключ.

– Ключ? От чего? – спросила Милли.

– От машины? – скептически предположила Оливия.

– Нет. От квартиры.

Все хором ахнули. Оливия раскрыла рот, собираясь что-то сказать, и снова захлопнула его.

– Ты шутишь? – Саймон не верил своим глазам.– Ты правда купил нам квартиру?

– Она полностью в вашем распоряжении.

Саймон уставился на отца, чувствуя, что его переполняют совсем не те чувства, которые ему полагалось бы сейчас испытывать. Он попытался обнаружить среди них признательность, но явственно ощутил только шок и разгорающийся гнев – острый, жгучий. Милли не сводила с будущего тестя сияющих глаз. Немое отчаяние захлестнуло Саймона.

– Откуда…– начал он, стараясь изобразить должную благодарность, однако голос его прозвучал брюзгливо.– Откуда ты знаешь, что твой выбор нам понравится?

– Это та квартира, которую ты хотел снять.

– На Мальборо-Мэншнс?

– Та, которую ты хотел снять. На которую не хватило денег.

– Квартира на Парэм-Плейс? Вы купили ее для нас? – ошеломленно прошептала Милли.

Саймону захотелось ударить отца. К дьяволу Гарри Пиннакла вместе с его заботливостью!

– Это очень любезно с вашей стороны,– промолвил Джеймс.– Невероятно щедрый подарок.

– У молодоженов будет одной проблемой меньше,– пожал плечами Гарри.

– Дорогая, это чудесно! – Оливия схватила Милли за руку.– И совсем близко от нас!

– Да уж, большой плюс,– вырвалось у Саймона.

Джеймс бросил на него быстрый взгляд и тактично кашлянул.

– Теперь давайте посмотрим, что припас для Милли Саймон,– предложил он.

– Да.

Милли обернулась к жениху и ласково коснулась его руки.

Саймон молча достал из кармана и отдал ей маленькую коробочку. Милли раскрыла ее, и все увидели содержимое: пара сережек-гвоздиков с крошечными сверкающими капельками бриллиантов.

– Саймон,– выдохнула Милли, и в глазах у нее заблестели слезы.– Они такие красивые!

– Симпатичные,– сухо оценила Оливия.– Подумать только – Парэм-Плейс!

– Надену их прямо сейчас,– решила Милли и приступила к делу.

– Это необязательно,– проговорил Саймон, пытаясь унять бушевавшую в груди обиду. Они же просто смеются над ним – все, даже Милли! – Так себе, обыкновенные.

– Неправда, серьги действительно очень красивые,– серьезно сказал Гарри.

– Да неужели! – не помня себя, крикнул Саймон.– Особенно по сравнению с гребаной квартирой!

– Саймон…– Гарри был невозмутим.– Никто не проводит сравнений.

– Прелестные серьги,– поддержала его Милли.– Вот, смотри.

Она откинула волосы, и капельки бриллиантов заиграли в отблесках свечей.

– Замечательно,– буркнул Саймон, глядя в пол.

Он понимал, что только ухудшает ситуацию, но ничего не мог с собой поделать. Он чувствовал себя униженным школьником.

Поймав взгляд Хэвилла, Пиннакл-старший встал из-за стола.

– Давайте пить кофе,– сказал он.– Ники, наверное, уже принесла чашки в гостиную.

– Да-да,– подхватил Джеймс, поняв намек.– Пойдем, Оливия.

Родители покинули столовую, оставив Саймона и Милли наедине, в молчании. Через некоторое время Саймон поднял голову. Милли неотрывно смотрела на него. Просто смотрела – в ее взоре не было ни насмешки, ни жалости. Ему стало стыдно.

– Прости,– пробормотал он.– Я настоящий идиот.

– Я еще не поблагодарила тебя за подарок,– улыбнулась Милли.

Она подалась вперед и поцеловала его мягкими, теплыми губами. Саймон закрыл глаза и взял в свои ладони ее лицо. По его телу разлилась волна тепла. Постепенно мысли об отце отступили, боль начала утихать. Милли принадлежит ему, остальное не имеет значения.

– Давай сбежим,– вдруг сказал он.– К черту свадьбу. Просто пойдем и потихоньку распишемся в регистрационном бюро.

– Ты правда этого хочешь? – отстранившись, спросила Милли.

Саймон недоуменно уставился на нее. В общем-то он пошутил, но Милли, похоже, восприняла его слова совершенно серьезно.

– Значит, решено? – В голосе Милли проскользнуло напряжение.– Завтра?

– Ну…– Саймон немного растерялся.– Конечно, мы можем поступить, как хотим. Только на нас все рассердятся. Твоя мать никогда меня не простит.

Милли закусила губу.

– Ты прав. Глупая идея.– Она отодвинула стул и встала.– Пойдем. Ты намерен поблагодарить отца? Знаешь, он очень добрый человек.

– Погоди.– Саймон поймал Милли за руку и крепко ее стиснул.– Ты на самом деле сбежала бы со мной?

– Да,– просто ответила Милли.

– Я думал, ты с нетерпением ждешь свадьбы. Платье, банкет, подруги…

– Жду. Но…

Милли отвернулась и слегка дернула плечами.

– Но готова все бросить и убежать со мной.– Голос Саймона задрожал от волнения.– Все бросить и убежать со мной.– Он пристально посмотрел Милли в глаза и подумал, что ни в ком еще не встречал такой любви, такой щедрости духа.– Ни одна девушка, кроме тебя, на такое не способна,– хрипло проговорил он.– Боже, как я тебя люблю. Не знаю, чем я заслужил такое счастье. Иди ко мне.

Саймон притянул Милли к себе на колени и начал осыпать поцелуями ее шею, одновременно нащупывая застежку бюстгальтера и настойчиво расстегивая замок юбки.

– Саймон…

– Мы закроем дверь,– шепнул он.– Подопрем ее стулом.

– Но твой отец…

– Мы сидели и ждали его,– пробормотал Саймон, вдыхая теплый аромат духов Милли.– Теперь пускай он нас подождет.

Глава 4

На следующее утро Милли проснулась освеженной. Организм переварил и жирную пищу, и вино, и вчерашние разговоры; она чувствовала себя бодрой и полной сил.

В кухне, куда она спустилась позавтракать, Милли встретила супружескую пару из Йоркшира, мистера и миссис Эйбл. Постояльцы домашней гостиницы пили кофе. Завидев девушку, супруги любезно ей кивнули.

– Доброе утро! – поздоровалась с дочерью миссис Хэвилл, оторвавшись от телефона.– Посылка для тебя,– она указала на пол, где стояла большая картонная Коробка.– А еще тебе прислали бутылку шампанского. Я убрала ее в холодильник.

– Шампанское! – радостно воскликнула Милли.– А это что?

Она налила себе кофе, уселась на пол и принялась вскрывать коробку.

– Выглядит интригующе,– одобрительно заметила миссис Эйбл.

Да, Александр сказал, что готов встретиться с тобой в половине одиннадцатого,– вспомнила Оливия.– Сделать несколько снимков и немного поболтать.

– А-а.– Милли внезапно ощутила дурноту.– Отлично.

– Тебе бы не мешало чуть-чуть подкраситься – сказала Оливия, критическим взглядом окинув дочь.– Солнышко, что-то не так?

– Нет-нет, все нормально.

– Да, Андреа.– Оливия вновь поднесла к уху телефонную трубку.– Я получила твое сообщение. Честно говоря, оно меня встревожило.

Трясущимися руками Милли принялась вскрывать целлофановую упаковку, чувствуя, как внутри у нее всплывают и лопаются пузырьки паники. Она не хочет видеть этого фотографа. Ей, как ребенку, хочется убежать прочь и стереть его из памяти.

– Ну, в таком случае Дереку придется купить визитку6,– резко проговорила Оливия в трубку.– Андреа, это торжественный прием, а не какая-нибудь захудалая свадьба в церковном приходе. Нет, элегантная пиджачная пара не подойдет.– Обернувшись к дочери, миссис Хэвилл мученически закатила глаза.– Что там? – одними губами произнесла она, показывая на коробку.

Милли вытащила два дорожных несессера фирмы «Луи Вуитон» и молча уставилась на них.

Очередной дорогостоящий презент. Она попыталась улыбнуться, изобразить радость, но все забивал растущий, пульсирующий страх. Милли не хотела опять чувствовать на себе этот пытливый взгляд; она мечтала спрятаться до тех пор, пока их с Саймоном официально не объявят мужем и женой.

– О-о! – восхитилась Оливия.

– Никогда не видела ничего подобного,– высказалась миссис Эйбл.– Джеффри, только посмотри, какой великолепный свадебный подарок. Кто же это прислал, милочка?

Милли взглянула на карточку.

– Я о таких не слыхала.

– Наверное, друзья Гарри,– заключила Оливия и положила трубку.

– Вот уж свадьба так свадьба! – Миссис Эйбл изумленно покачала головой.– Будет что порассказать, когда вернемся домой.

– Я ведь уже говорила вам,– самодовольно произнесла Оливия, подходя к плите.– Органиста мы специально выписали из Женевы. Безусловно, он лучший. А когда Милли войдет в церковь, трое трубачей протрубят в фанфары.

– Надо же, фанфары! – всплеснула руками миссис Эйбл и повернулась к Милли.– Ну точь-в-точь как принцесса!

– Дорогая, хочешь яичницу? – спросила миссис Хэвилл.

– Нет, спасибо,– отозвалась Милли.– Достаточно кофе.

– Еще не отошла от вчерашнего вечера,– беззаботно прощебетала Оливия, разбивая в сковороду яйца.– Ужин был замечательный, правда, Милли? – Она послала улыбку миссис Эйбл.– Надо признать, Гарри – прекрасный хозяин.

– Я слыхала, его деловые ужины – нечто сверхизысканное,– поделилась миссис Эйбл.

– Несомненно. Но, разумеется, когда приглашены только мы, все иначе.– Оливия мечтательно улыбнулась, согретая приятными воспоминаниями.– Никаких чопорных церемоний, мы просто наслаждаемся обществом друг друга: едим, пьем вино, беседуем…– Она покосилась на чету Эйбл – внимательно ли они ее слушают.– Если уж на то пошло, Гарри – один из самых близких наших друзей, а совсем скоро мы породнимся.

– Подумать только! – воскликнул мистер Эйбл.– Гарри Пиннакл – ваш родственник. А вы – всего лишь хозяйка домашней гостиницы.

– Домашней гостиницы высшего класса! – негодующе выпалила Оливия.– Большая разница, знаете ли.

– Джефф! – сердито зашипела на мужа миссис Эйбл.– Должно быть, вы часто обедаете вместе.

– Ну-у…– протянула миссис Хэвилл, смягчаясь, и неопределенно взмахнула в воздухе вилкой с куском яичницы.

«Дважды,– подумала Милли.– Ты была у Пиннаклов дважды».

– По-всякому бывает.– Оливия любезно улыбнулась миссис Эйбл.– Какого-то определенного расписания у нас нет. Порой Гарри на несколько недель уезжает из страны, а когда возвращается, предпочитает отдохнуть в компании друзей.

– Вы бывали в его лондонском доме? – поинтересовалась миссис Эйбл.

– Нет,– с сожалением призналась Оливия.– Зато Милли была. И там, и на вилле во Франции. Да, дорогая?

– Да,– сухо ответила Милли.

– Недурной взлет для девушки,– заметил мистер Эйбл.– Раз-два – ив кругу избранных.

– Милли и сама не из бедной семьи,– немедленно вспыхнула Оливия.– Ты ведь привыкла общаться с самыми разными людьми, правда, солнышко? В школьные годы,– прибавила она, с довольным видом глядя на миссис Эйбл,– вместе с Милли училась настоящая арабская принцесса. Не помнишь, как ее звали?

– Мне пора.

Терпение у Милли лопнуло. Она встала из-за стола, так и не притронувшись к кофе.

– Правильно,– одобрила мать.– Иди и займись макияжем. На встрече с Александром ты должна выглядеть на все сто.

– Да,– едва слышно ответила Милли. У двери она задержалась.– Изабел не звонила мне с утра?

– Нет,– покачала головой Оливия.– Наверное, перезвонит позже.

В десять сорок Александр появился на пороге гостиной.

– Привет, Милли. Извини, что опоздал.

Нервы Милли сжались в тугой комок, как будто ей предстоял экзамен или посещение дантиста.

– Ничего страшного,– сказала она и отложила в сторону журнал, который якобы читала.

– Отлично,– пропела Оливия, входя вслед за молодым человеком.– Как будет лучше, Александр, у окна или за пианино?

– Пожалуй, так, как есть,– высказал мнение фотограф, с прищуром глядя на девушку, сидевшую на диване.– Но сначала мне нужно поставить свет.

– Кто-нибудь желает кофе? – спросила Оливия.

– Я приготовлю.– Милли вскочила и, не оглядываясь, вылетела из комнаты.

По пути в кухню она мельком посмотрелась в зеркало: сухая кожа, затравленный взгляд – да уж, счастливая невеста… Вонзив ногти в ладони, Милли заставила себя широко улыбнуться своему отражению. Все будет хорошо. Если ей удастся держать себя в руках, все будет хорошо.

К тому времени, когда Милли вернулась, гостиная превратилась в профессиональную фотостудию. На полу лежала белая простыня, стойки с белыми зонтиками и лампами окружали диван, на котором восседала Оливия. Миссис Хэвилл смущенно улыбалась в объектив.

– Устроилась твоим дублером, дорогая,– живо сообщила она дочери.

– Волнуешься? – обратился Александр к Милли.

– Ничуточки,– равнодушно ответила она.

– Дай-ка мне взглянуть на твои ногти, солнышко,– потребовала миссис Хэвилл, встав с дивана.– Если на фото будет видно твое обручальное кольцо…

– С ногтями все в порядке,– огрызнулась Милли, не дав матери взять ее за руку.

Она села на диван и посмотрела на Александра со всей невозмутимостью, какую только смогла изобразить.

– Неплохо,– кивнул фотограф.– Теперь расслабься. Разожми руки.– Он окинул ее критическим взглядом.– Нельзя ли убрать волосы с лица?

– Вспомнила! – воскликнула Оливия.– Фотографии, о которых я вам говорила. Пойду принесу их.

– Угу,– рассеянно произнес Александр.– Так, Милли, откинься назад и улыбайся.

Милли поймала себя на том, что бессознательно выполняет все указания. Растянув губы в улыбке, она почувствовала, что напряжение немного отпустило ее, и с наслаждением погрузилась в диванные подушки. Александр, казалось, был полностью поглощен установкой фотоаппарата. Все намеки на то, что они раньше встречались, были забыты. Нет повода для переживаний, с облегчением вздохнула Милли. Все будет хорошо.

Она взглянула на свое кольцо, сверкавшее на пальце, и передвинула ноги, сменив позу на более изящную.

– Вот! – Запыхавшаяся Оливия протянула Александру альбом.– Фотографии Изабел как раз перед окончанием университета. Мы считаем эти снимки великолепными, но хотелось бы услышать мнение профессионала. Что скажете?

– Неплохо,– буркнул Александр, мимоходом заглянув в альбом.

– В самом деле? – расцвела миссис Хэвилл и перелистнула страницу назад.– Это снова Изабел. И вот еще.– Она продолжала листать страницы назад.– А это Милли, примерно в то же время – лет десять назад, наверное. Вы только посмотрите на ее прическу!

– Неплохо,– механически повторил Александр. Он уже собрался отвернуться, но тут его взгляд упал на фотографию Милли.– Погодите-ка.

Молодой человек взял альбом у Оливии, несколько мгновений таращился на фото, затем ошеломленно перевел взгляд на Милли.

– Представляете, обрезала волосы и осветлилась, а нам ни словечка! – весело щебетала миссис Хэвилл.– Милли тогда была такой своевольной девчонкой! А сейчас и не скажешь, да?

– Угу. Ни за что бы не поверил.– Александр, словно загипнотизированный, не отрывал глаз от фотографии.– Невеста…– вполголоса проговорил он как будто сам себе.

Милли похолодела, к горлу подкатил тошнотворный страх. Он вспомнил, вспомнил ее… Впрочем, если он будет держать рот на замке, все еще может уладиться. Если только он будет молчать.

– Да уж,– протянул Александр, наконец оторвавшись от альбома.– Разница впечатляющая,– добавил он, слегка улыбнувшись Милли.

Та лишь в ужасе смотрела на него. Внутри у нее все переворачивалось.

– Все из-за волос,– не унималась Оливия.– Как только сменишь прическу, тут же полностью преображаешься. Вот когда я носила пышный пучок с начесом…

– Мне кажется, дело не только в прическе,– промолвил фотограф.– Как ты думаешь, Милли? Только в цвете волос? Или в чем-то еще?

Он поймал ее взгляд, и Милли уставилась на него, как кролик на удава.

– Н-не знаю,– наконец выдавила она.

– Интересно, правда? – прищурился Александр и кивнул на альбом.– Десять лет назад ты одна, сейчас – совершенно другая.– Он принялся заряжать пленку.– А я тут как тут.

– Вот, взгляните, какая замечательная фотография.– Оливия сунула альбом под нос Александру.– Это Изабел в школьной пьесе.

– Кстати, Милли,– небрежно произнес он, не обращая внимания на Оливию,– забыл спросить, ты в первый раз выходишь замуж?

Ну разумеется, в первый! – со смехом ответила за дочь миссис Хэвилл.– Неужели, глядя на нее, можно предположить, что это уже второй брак? Милли еще не так стара!

– Трудно угадать,– сказал Александр, продолжая настраивать аппарат.– Особенно в наши дни.

Внезапно сверкнула молния вспышки. Милли вздрогнула, точно ужаленная. Фотограф выглянул из-за объектива.

– Расслабься.– На его лице промелькнула усмешка.– Если получится.

Оливия в умилении сжала руки перед собой.

– Солнышко, ты выглядишь прелестно!

– В последнее время я часто фотографирую на свадьбах, когда люди женятся во второй раз. Поэтому и спросил.– Александр замолчал и посмотрел на Милли в объектив.– Но это не ваш случай.

– Нет,– одними губами ответила Милли,– не наш.

– Занятно,– пробормотал фотограф.

Милли с опаской покосилась на мать, однако на лице у Оливии застыло выражение вежливого безразличия, появлявшееся всякий раз, когда постояльцы ее домашней гостиницы обсуждали компьютерные программы или динамику курса иены. Поймав взгляд дочери, миссис Хэвилл понимающе кивнула и сделала вид, что смотрит в другую сторону.

– Ну, я пойду,– шепнула она.

– Хорошо,– сказал Александр.– Теперь поверни голову влево. Замечательно.

Короткая вспышка вновь осветила гостиную. Дверь за Оливией тихонько закрылась.

– Итак, Милли,– произнес фотограф,– признавайся, куда ты девала первого мужа?

Перед глазами у Милли поплыло, каждый мускул тела напрягся. Она не моргая смотрела в объектив.

– Расслабь руки, ты слишком сильно их стиснула. Постарайся успокоиться.– Александр сделал еще несколько снимков.– Ну же, рассказывай.

– Не понимаю, о чем ты,– хрипло выговорила она.

Молодой человек расхохотался.

– Слушай, придется тебе выдумать что-нибудь поинтереснее.– Он пересек комнату и поправил один из белых зонтиков.– Ты прекрасно знаешь, о чем я. И, судя по всему, кроме меня, никто не в курсе. Любопытно… Попробуй скрестить ноги. Левую руку положи на колено, так, чтобы было видно кольцо. А другой рукой подопри подбородок.

Щелкнула вспышка. Милли невидящими глазами смотрела перед собой, в отчаянии пытаясь придумать какой-нибудь остроумный ответ, чтобы осадить этого нахала, поставить его на место, но мысли были бессвязны, паника полностью парализовала ее мозг. Страх пригвоздил к дивану, оставив лишь способность подчиняться командам.

– Первый брак у нас вроде не запрещен, так в чем проблема? Это обстоятельство может не понравиться жениху? Или его папочке? – Александр сделал серию снимков и зарядил новую пленку.– Ты поэтому держишь все в секрете? – На секунду он задумался.– Или, может быть, история имеет продолжение, а? Пожалуйста, подвинься чуть-чуть вперед.

Милли послушно подвинулась. По спине у нее бегали мурашки.

– Между прочим, я сохранил старую фотографию: ты на ступеньках, в свадебном платье. Отличный вышел кадр. Я даже хотел повесить его на стену в рамочке.

Вспышка осветила гостиную. От страха у Милли закружилась голова. Ее мысли перенеслись в Оксфорд, в тот день десять лет назад: толпы туристов, щелканье фотоаппаратов, они с Алланом на крыльце регистрационного бюро, она охорашивает перышки, улыбается в объективы… Как она могла быть такой дурой? Как…

– Конечно, сейчас ты выглядишь совершенно иначе,– продолжал Александр.– Я мог и не узнать тебя.

Милли заставила себя поднять глаза и встретить его взгляд.

– Ты меня не узнал.– В ее голосе послышался едва заметный оттенок мольбы.– Ты меня не узнал.

Не уверен, дорогуша, не уверен,– покачал головой фотограф.– Заводить секреты от будущего мужа нехорошо, Милли.– Он стянул с себя толстовку и небрежно кинул ее в угол.– Разве бедняга не заслуживает того, чтобы знать правду? Может, кто-то должен ему все рассказать? Губы Милли зашевелились, но она не издала ни звука. Никогда в жизни ей не было так страшно.

– О, превосходно! – воскликнул Александр, опять приникнув к аппарату.– Только постарайся не хмурить лоб.– Он ухмыльнулся.– Думай о хорошем.

Казалось, прошла целая вечность, пока фотосессия не закончилась.

– Отлично,– подытожил Александр,– можешь идти.

Милли встала с дивана и молча уставилась на фотографа. Если взмолиться, упросить его, может быть, он смягчится. А может, наоборот…

Ее бросило в дрожь. Нет, рисковать нельзя.

– Ты что-то хотела? – осведомился Александр, убирая аппарат в футляр.

– Нет,– соврала Милли. На мгновение их глаза встретились, и в ее взгляде промелькнул страх.– Спасибо.

Девушка поспешила к двери, заставила себя спокойно повернуть ручку и выскользнула в коридор. Покинув гостиную, она чуть не разрыдалась от облегчения. Что теперь делать? Милли на секунду прикрыла глаза, потом вновь открыла их и протянула руку к телефону. Номер она уже знала наизусть.

«Здравствуйте,– послышалось в трубке.– Если вы хотите оставить сообщение для Изабел Хэвилл, пожалуйста, говорите после гудка».

Милли разъяренно швырнула трубку и в отчаянии уставилась на телефон. Ей надо с кем-то поговорить. Она больше не выдержит.

Вдруг ее осенило, и она снова сняла трубку.

– Эсме? Это Милли. Можно мне прийти к тебе?

Крестная мать Милли жила в большом, со вкусом обставленном доме в северной части города. Дом отстоял от дороги и был окружен садом с высокими стенами. Эсме открыла дверь, и две ее поджарые светло-бежевые гончие выбежали на снег, принялись радостно скакать вокруг гостьи и бросаться ей на грудь.

– Ну-ну, пошли прочь, негодники! – воскликнула Эсме с порога.– Оставьте бедняжку Милли в покое. Ей хочется поплакать.

– Так заметно? – удивилась девушка.

– Нет, конечно.– Крестная глубоко затянулась сигаретным дымом и оперлась на дверной косяк. Темные глаза оценивающе посмотрели на Милли.– Но ты не имеешь привычки беспричинно звонить мне среди бела дня и просить о немедленной встрече. Полагаю, что-то стряслось.

Под проницательным взором Милли внезапно застеснялась.

– Не совсем,– помявшись, сказала она, рассеянно гладя собак по головам.– Просто мне нужно с кем-то поговорить, а Изабел улетела…

– О чем?

– Да я и сама не знаю.– Милли сглотнула.– Обо всем.

Эсме пыхнула сигаретой.

– Обо всем? Занятно. Пожалуй, тебе лучше войти.

Огонь в камине весело потрескивал, душистый аромат, исходивший от керамического кувшина с глинтвейном, заполнял гостиную. Милли передала Эсме пальто и с удовольствием опустилась на диван, в сотый раз поражаясь, что такая утонченная и элегантная женщина приходится родней ее скучному отцу.

Эсме Ормерод была троюродной сестрой Джеймса Хэвилла, ее родители относились к более состоятельной ветви семьи. Она выросла в Лондоне, и Джеймс общался с ней довольно редко. Однако примерно в то же время, когда родилась Милли, Эсме перебралась в Бат и нанесла Джеймсу визит вежливости. Оливия, польщенная знакомством с новой, эксцентричной родственницей мужа, тут же попросила ее быть крестной матерью Милли, рассчитывая таким образом сделаться подругой Эсме. Этого не произошло. Эсме не сблизилась с Оливией; насколько было известно Милли, ее крестная не завязывала тесных отношений ни с кем.

Весь город знал красавицу Эсме Ормерод. Многие бывали у нее на вечеринках, восхищались экстравагантной манерой одеваться и постоянно меняющейся коллекцией предметов искусства, но мало кто мог похвастаться дружбой с Эсме. Даже Милли, наиболее близкая к ней из всех Хэвиллов, часто не имела представления, о чем крестная сейчас думает или что скажет в следующий момент.

Для нее также оставалось тайной, на какие средства живет Эсме. Несмотря на то что у Эсме имелась довольно зажиточная родня, все же ее родственники были не настолько богаты, чтобы все эти годы обеспечивать ей беззаботное существование. Как выразился отец Милли, денег за картины, которые время от времени продавала Эсме, не хватило бы ей даже на булавки; тем не менее помимо этого явных источников дохода у нее не было. Вопрос о том, на что живет Эсме Ормерод, служил предметом многочисленных сплетен. По последним городским слухам, раз в месяц она ездила в Лондон, где предавалась отвратительным сексуальным извращениям со стареющим миллионером, который ежемесячно платил ей за это кругленькую сумму. «Что за чушь,– фыркнула Оливия, когда новость дошла до нее. И секунду спустя: – Впрочем, почему бы и нет?»