Кристалл любви

Маргарет Уэй

Кристалл любви

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Дверь за Поппи Гудинг захлопнулась, но в кабинете остался приторный аромат ее духов.

Джуд аккуратно стер губную помаду с лица и поправил галстук.

Спокойно, сказал он себе.

Но это не помогло.

Сколько атак со стороны Поппи ему удастся выдержать? Джуд еще никогда не встречал более сексуально озабоченной девицы. Ему вспомнился фильм о сексуальных домогательствах на работе, начальница приставала к своему подчиненному. Не то чтобы Поппи походила на ту стерву, но методы обольщения у них были одни и те же. Поппи просто не знала удержу. В ней не было ничего от тех благовоспитанных молодых леди, с которыми обычно встречался Джуд. Впрочем, благовоспитанные леди встречаются все реже и реже! Поппи уже давно не девственница, без всякого сомнения.

Впрочем, девственность теперь не слишком ценится. Сегодня он успел остановить Поппи прежде, чем та сорвала с себя одежду. Или с него. Он, Джуд, не из тех мужчин, что совмещают работу с плотскими удовольствиями. Это слишком рискованно. Интрижка с Поппи грозит ему потерей высокооплачиваемой должности.

Джуд уже в течение нескольких месяцев противостоял натиску Поппи, у которой явно были связаны с ним далеко идущие планы.

Надо же ему было совершить такую ошибку поделиться своими опасениями с двумя коллегами, теперь он стал объектом их постоянных насмешек и поддразниваний. Ситуация становилась невыносимой.

Но главная проблема заключалась в том, что, возможно, еще большая ошибка — оскорбить Поппи отказом. Так уж случилось, что ее папочка, Леонард Гудинг, старший партнер в юридической фирме «Гудинг, Картер и Ледж», был его начальником. В эту фирму редко приглашали людей со стороны, если вообще приглашали. Но Джуд был не просто человеком со стороны. Он закончил лучший юридический факультет с самыми высокими оценками. К тому же он был превосходным спортсменом, а Леонард Гудинг также оказался страстным любителем спорта. Когда Джуд пришел в эту фирму, Поппи была за границей, развлекаясь вовсю на папины денежки. Вернувшись, она сразу же положила на него глаз.

Двадцативосьмилетний холостяк Джуд Конрой очень нравился женщинам, и понимал это. Девицы в офисе без конца восторгались его голубыми глазами. А одна из секретарш, Ванесса, даже намекала, что не прочь заиметь ребенка с такой внешностью. Но Ванесса в отличие от Поппи хотя бы не приставала к нему.

Жизнь давно уже сделала Джуда циничным по отношению к женщинам. Все они охотились за богатыми мужьями. Так их воспитали. И, естественно, мужчин это отпугивало.

Обычно мужчины начинают думать о браке после тридцати лет. Но Джуд не намерен был жениться. Не то чтобы он играл в неприступность: у него было множество подружек, но не более того. Джуд хорошо знал, что после чудесного дня свадьбы все быстро летит под откос. Женщины обычно не задумываются о том, что бывает после замужества.

Все, что им нужно, — это белоснежное свадебное платье (и, конечно, вуаль), море цветов, церковь, торжественный прием — семья и несколько сотен друзей… Похоже, они начинают планировать эту церемонию с колыбели, усмехнулся Джуд. Но радость не может длиться долго. Так же как и физическое влечение.

По статистике большинство браков заканчиваются разводом. Некоторые из его клиентов женились по три-четыре раза, однако отнюдь не выглядели счастливыми людьми. Скорее напротив весьма жалкими. Джуд не хотел, чтобы его брак закончился катастрофой. Чтобы его ребенок страдал, как страдал он сам в детстве. Ведь потеря матери для ребенка не менее страшна, чем потеря ребенка для матери.

Но ему уже наскучило играть роль первого холостяка в городе. Месяц назад он попал в список «Десяти самых сексуальных мужчин в городе», составленный одной журналисткой, на чьи звонки Джуд даже не потрудился ответить. К статье она присовокупила его цветную фотографию со скандальной надписью «Записной сердцеед». Ванесса вырезала ее из журнала и наклеила на его машину.

Джуд об этом и не догадывался, пока постоянные гудки и смешки водителей вокруг не заставили его остановить машину и сорвать злосчастную фотографию. Впрочем, шума он поднимать не стал. Что поделаешь, мы живем в безумном мире. Разве не странно, что скромный деревенский мальчик превратился в преуспевающего адвоката и самого сексуального мужчину в городе?

За последнее время Джуд сильно изменился. Теперь он носил только строгие костюмы, рубашки спокойных тонов и галстуки. Впрочем, это не помешало журналистке разглядеть его носки и назвать их «стильными». Это носки-то стильные?

Вот уж впрямь безумие. Джуд готов был придушить ее собственными руками.

Его непослушные светлые волосы, вьющиеся с детства, были подстрижены как можно короче, так, как посоветовала Бобби, его секретарша. Это она в самом начале его карьеры пожалела начальника и показала, где ему следует покупать одежду и стричь волосы.

Джуду потребовалось немало усилий, чтобы стать тем, кем он стал. Ему всегда нравилась удобная одежда — футболки, джинсы, кроссовки. Он обожал тренажерный зал и ощущал себя прежде всего спортсменом, а потом уж адвокатом. На службе ему пришлось изменить свой стиль. Молодой человек стал таким, каким его хотели видеть клиенты, — молодым энергичным юристом, которого ожидала блестящая карьера. Вначале он даже не возражал против внимания Поппи, но та действовала чересчур напористо и откровенно…

Он мысленно представил себе каменное лицо Леонарда Гудинга, когда тот узнает об объекте страсти своей единственной дочери. Перспектива стать зятем Леонарда Гудинга не прельщала Джуда. Хотя в этом случае он к тридцати годам, несомненно, стал бы полноправным партнером и был бы представлен сильным мира сего.

Родившийся далеко отсюда, в маленьком городке на севере Квинсленда, Джуд иногда мечтал о такой жизни. Он столько учился, чтобы выбиться в люди. Его обожаемый отец гордился им. Но продаться… Нет, ни за какие деньги.

Так что пусть уж Поппи найдет себе другой объект обожания. Потому что, как бы хорошо он ни работал и какими талантами бы ни обладал, Леонард Гудинг может выставить его за дверь в одно мгновение. Отец Поппи в гневе был страшен.

Джуд подошел к окну, из которого открывался великолепный вид на реку. Крыши огромных коммерческих зданий из стекла и бетона золотились под лучами солнца.

Его боязнь брака любой психиатр счел бы последствием несчастного детства. Мать оставила отца — самого доброго и хорошего человека на свете.

Оставила и своего единственного ребенка. Неудивительно, что это так сильно на него повлияло.

Мой милый мальчик.

Так ей нравилось называть его. Какая нелепость! Одно воспоминание об этом вызывало у него депрессию. Милый только потому, что он был очень похож на нее. Джуду исполнилось только двенадцать, и он думал, что жизнь прекрасна, когда она исчезла из его жизни. Только несколько лет спустя отец рассказал ему правду. Мать уехала с богатым американским туристом, тот остановился в отеле, в администрации которого она работала.

Его мать была поразительна красива. Роскошная фигура, длинные золотистые волосы и ярко-голубые глаза. Папа, с его добрым сердцем, говорил, что в нее невозможно было не влюбиться, ведь Салли — само совершенство. Бедный папа!

Джуду потребовались годы, чтобы осознать: отец был слеп во всем, что касалось его матери, так сильно он любил ее. Даже ребенком Джуд понимал, что мать не может жить без мужского внимания. Флиртовать для нее было так же естественно, как дышать. Мужчин тянуло к ней как магнитом.

Наверняка богатый американец был не первым ее любовником. Отец объяснял это тем, что она жаждала приключений, разнообразия, а их городок был настоящим захолустьем, где ничего никогда не происходило.

«Салли любила жизнь. Она такая красавица!

Она заслуживала больше, чем я мог ей дать».

Но разве это оправдывает измену? Папа считал себя скучным, серым человеком, хотя он был талантливым и успешным юристом, которого уважали в городе. Он обожал книги. Ценил музыку, особенно классическую, оперу и джаз. В свободное время любил рыбачить. И у отца было великолепное чувство юмора. И он никогда ни на кого не держал зла. Несмотря на всю боль, которую ему причинила жена, он никогда и слова плохого о ней не сказал.

В отличие от Джуда. Джуд всегда думал о матери только самое плохое. Она предала их с отцом.

Она преподала ему урок, что женщинам нельзя доверять. Они изменяют мужьям и даже бросают их, когда те не могут дать им все, чего им хочется. И если отец любил мать Джуда до конца своих дней, то Джуд ненавидел ее. Он винил ее в смерти отца, тот умер вскоре после того, как Джуд начал работать в юридической фирме. Папа прилетел в Брисбейн, чтобы вместе с сыном отпраздновать это событие. Он так гордился Джудом. Его самым большим желанием было, как он сказал перед отъездом, чтобы у сына жизнь сложилась лучше, чем у него самого.

«Найди подходящую девушку. Женись на ней.

Подари мне внуков. Ты — единственное, что держит меня на этом свете, Джуд. Я живу только ради тебя.

И я горжусь тобой».

Именно желание увидеть в глазах отца гордость за своего сына подстегивало Джуда все эти годы на пути к успеху. А потом отец умер. Слабым утешением служило то, что он погиб, занимаясь своим любимым делом — ловлей рыбы. Мэттью с парой старых друзей отправились в море. Разразилась ужасная гроза, и гигантской волной отца и одного из его друзей смыло за борт. Оба они бесследно исчезли в Коралловом море. Несмотря на усиленные поиски, тела их так и не были найдены.

Как я по нему скучаю, вздохнул Джуд. Его горе тогда не поддавалось описанию. Жители городка пытались утешить Джуда, когда он прилетел на поминальную службу, ведь его отца все любили и уважали. Теперь, когда Джуд наконец получил возможность отплатить отцу за все, что тот сделал для него, отец был мертв. Эта трагедия омрачила его профессиональный успех. Безгранична любовь, на которую способно человеческое сердце, и безгранично горе, когда эта любовь утрачивается.

Бобби, секретарша Джуда, легонько постучала в дверь, оторвав его от грустных воспоминаний.

— Ну что, удалось ее выпроводить? — спросила она со смехом.

Бобби была невысокой, очень привлекательной и преисполненной жизненной энергии женщиной.

С первых дней его работы в фирме она стала ему настоящим другом и превосходной секретаршей преданной, сообразительной и аккуратной. И с ее женихом Брайаном — спортивным репортером они легко нашли общий язык.

— Не смешно, — пробурчал Джуд. — Было чертовски трудно выставить ее отсюда! — Он вернулся за стол. — Поппи Гудинг решила заполучить меня любой ценой.

Бобби расхохоталась:

— У меня чуть инфаркт не случился, когда она выскочила из кабинета. Эта девушка должна каждую ночь на коленях благодарить Бога за что, что не унаследовала кирпичную физиономию своего папочки. Но характер у нее — ой-ой-ой. Как бульдозер сметает все на своем пути. Тут уж она вся в него. Но от тебя ей нужен только секс, поверь мне.

— Но почему я? — спросил он сердито.

Неужели босс действительно не понимает, удивилась про себя Бобби. Джуд Конрой — мечта каждой женщины. Джуд Конрой с его роскошным телом и поразительными ярко-голубыми глазами. Девушки при виде его теряют голову. Если бы не Брайан, она, Бобби, наверное, тоже не устояла бы.

— Хочешь, я пущу слух, что ты голубой? — предложила она серьезно.

Начальник наградил ее убийственным взглядом… Но тут же улыбнулся. Боже, он мог бы стать звездой рекламы зубной пасты, решила про себя Бобби.

— Не думаю, что Поппи это остановит. Она тут же попробует изменить мою ориентацию. Что мне нужно, так это отпуск.

Когда он после работы направлялся к своей машине, зазвонил сотовый. Это была Бобби. Голос ее звучал взволнованно:

— Слушай, только что позвонил какой-то мужчина. Подозреваю, один из тех, что бьют собак и жен.

Он очень рассердился, не застав тебя. Его зовут Ральф Роган. Сказал, что ты его знаешь и что ему нужно срочно с тобой связаться. Ты что, спал с его женой? Я ответила, что у тебя важное совещание до четырех. Его номер… он не из Брисбейна — у тебя есть ручка?

— Называй, я запомню.

Она рассмеялась.

— Ну у тебя и память, записная книжка не нужна!

— Именно так.

Джуд всегда легко запоминал номера. Ребенком он держал в голове сотни разных цифр, что не удавалось никому из его сверстников. Бобби назвала номер, и он сразу понял, что звонили из Северного Квинсленда. Имя Ральф Роган тоже было ему знакомо. Ральф был сыном самого богатого человека на севере. Он жил в родном городе Джуда — Айсисе. Отец Джуда был поверенным в делах отца Ральфа — Лестера Рогана. Роган-старший не доверял никому, кроме него. Джуд и Ральф вместе ходили в школу, но друзьями никогда не были. Скорее наоборот. Будучи подростком, Ральф постоянно восставал против деспотизма отца. Роган-старший хотел видеть своего сына на вершине успеха. Но Ральф не мог достичь этой вершины. Еще ребенком он отличался чрезвычайной самоуверенностью, считал, что им с отцом принадлежит весь город. Только что-то очень важное могло заставить Ральфа Рогана обратиться к Джуду. Надо будет позвонить ему после совещания.

Душераздирающие крики посреди ночи разбудили его. Ральф Роган узнал голос своей насмерть перепуганной матери и тут же понял: случилось что-то ужасное. Его отец. Он страдал атеросклерозом. Что неудивительно, когда человек столько лет предается чревоугодию, блуду, злоупотребляет спиртным, куревом — и все это несмотря на предупреждения врачей. И вот отец мертв. Ральф не испытывал к нему ни любви, ни уважения. Но при этом старался не замечать своего разительного с ним сходства во всем.

Ральф скатился с постели, натянул джинсы и футболку и босиком бросился в коридор. Через пару секунд он уже был в западном крыле особняка, где жил его отец. Они с матерью спали в разных комнатах. Надменный и эгоистичный, Лестер Роган считал жену и детей своей собственностью.

Они не имели права вмешиваться в его личную жизнь. Отец велел рабочим перестроить дом так, чтобы несколько комнат особняка стали его личными апартаментами, где он мог спокойно предаваться своим развлечениям. Многострадальная мать Ральфа не посмела возразить. Она была жалким, забитым существом без права голоса. Отец всегда был эгоистом. Деньги и власть развратили его.

В огромной спальне, заставленной громоздкой викторианской мебелью, Ральф нашел мать на полу у отцовской постели. Тело ее сотрясали рыдания. Она словно обезумела от горя.

— Он умер, Ральф, — всхлипнула она, увидев сына. — Твой отец умер.

— И слава богу.

Ральф позволил годами копившемуся раздражению выйти наружу. Он стоял у постели отца и смотрел на его когда-то привлекательное, а теперь опухшее лицо. Рот его был полуоткрыт. Невидящим взглядом мертвый уставился в потолок. На мгновение Ральф испытал искушение убедиться, что отец действительно мертв. Он нагнулся, чтобы закрыть покойнику глаза, но тут же отдернул руку, словно тот мог его укусить. Ни разу в жизни отец не сказал, что любит его или гордится им, только постоянно унижал и оскорблял, сравнивал с этим выскочкой Джудом Конроем, «золотым мальчиком».

— Он умер! — с этими словами Ральф решительным жестом закрыл простыней тело на кровати. Я позову Атуэлла. Он подпишет свидетельство о смерти. — Ральф посмотрел на мать и рывком поднял ее на ноги. — О ком ты плачешь, мама? — спросил он с искренним изумлением. — Он обращался с тобой как с грязью под ногами. Слова доброго тебе не сказал. Выкинул из своей постели. Изменял тебе направо и налево.

— Я любила его. — Мать сбросила его руку и рухнула в кожаное кресло рядом с кроватью. Ее тщедушное тело утонуло в нем. — Мы были счастливы когда-то.

Ральф истерически расхохотался.

— Что за чушь! В этом доме никогда не было счастья. Соберись. Я пойду позвоню Атуэллу. Где Крыса?

— Пожалуйста, не называй так сестру, Ральф, взмолилась мать. — Иногда ты бываешь таким жестоким.

Он повернулся к матери — высокий, крупный, с глубоко посаженными глазами, большим носом и в свои двадцать восемь уже излишним весом.

— Ты забыла, это не я придумал такое прозвище, а папа. Ну ладно, где Мел?

— Здесь, Ральф, — раздался тонкий голосок со стороны двери. — Неужели он умер? — Мелинда Роган испуганно уставилась на тело на кровати. Потом осторожно вошла в комнату.

— О да, моя девочка, — ответила Мюра Роган, протягивая руки к дочери. На два года моложе Ральфа, Мелинда была очень миловидной девушкой, с тонкими чертами лица, унаследованными от матери, пушистыми каштановыми волосами и серыми глазами.

— Это такой удар для нас, — сглотнула Мелинда.

Она обняла мать, стараясь ее утешить. — Не плачь, мама, — прошептала она, глядя на нее блестящими от сдерживаемых слез глазами. — Против смерти ничего не поделаешь. И он очень плохо обращался с тобой.

— Не всегда, — продолжала всхлипывать Мюра.

— Это когда же? — Ральф набирал номер по телефону, но прервался, услышав слова матери.

Мюра попыталась вспомнить, когда муж был к ней добр.

— До того, как вы родились, и немного после, наконец ответила она.

— Не правда, — возразил Ральф, — ему никогда не было дела до нас.

Он вернулся к телефону и набрал номер доктора.

— Вот возьми, мама, — Мелинда нашла коробку с бумажными салфетками. Слезы заливали лицо матери. Когда-то мама была хорошенькая, но годы страданий исказили ее черты до неузнаваемости.

— Атуэлл будет через двадцать минут, — сообщил Ральф. — Прекрати истерику, мама. Оденься. Этот человек оказал нам большую услугу своей смертью. Теперь мы свободны от него и его издевательств.

— Тебе просто не терпится добраться до его денег, — вспыхнула Мелинда, враждебно глядя на брата. — Теперь ты — глава семьи. И вот что я тебе скажу, Ральф: ты ничем не лучше отца.

Только спустя несколько часов Ральф Роган сумел дозвониться до своего старого врага Джуда Конроя. «Золотой мальчик», любимчик отца. Преуспевающий юрист. Ральф всегда его недолюбливал. Однажды, когда им было по тринадцать, Конрой избил его за то, что Ральф оскорблял новенького — «ботаника», слабака и выскочку, который попал в их школу, получив правительственную стипендию. Ральф никогда не забудет, как лежал на земле с разбитым носом. Забавно бить других детей, но какое унижение — быть избитым самому. И он поклялся, что отомстит Джуду Конрою, герою школы, первому спортсмену, любимцу учителей.

Даже мать Ральфа встала тогда на сторону Конроя, сказав, что он, ее сын, получил по заслугам.

Их с Конроем отцы дружили. Мэттью Конрой был поверенным отца, а после его смерти Лестер Роган назвал своим поверенным его сына Джуда.

Отпевание Лестера Рогана уже началось, когда молодая женщина вошла в церковь и села на одну из задних скамеек. На секунду преклонила колени и выпрямилась. Ее волосы были тщательно прикрыты шелковым шарфом так, что ни одна прядь не выбивалась наружу. На девушке было скромное синее платье. Кое-кто начал оборачиваться на незнакомку. Жители города тем временем прощались с покойным, отдавая ему последний долг. Лестер Роган был известным человеком в этих краях. Его «царство» охватывало половину города и простиралось на сотни миль вокруг.

Впрочем, хотя все старались изображать горе, это мало кому удавалось. Когда Ральф Роган с мокрым от пота лицом бормотал что-то насчет того, каким великим человеком был его отец, многому научивший его, Ральфа, прихожане не могли сдержать саркастических усмешек. Лестера Рогана никто не любил. Более того, его считали чудовищем.

А что касается Ральфа, то, как говаривали многие, яблочко от яблони недалеко падает.

Семья покойного сидела в первом ряду. Сын и дочь — с застывшими лицами, а Мюра Роган рыдала так, словно ее муж был самым лучшим и добрым человеком на свете.

Слезы радости, думали про себя люди. Теперь она свободна. Может, уедет за границу. Хотя никто никогда не видел, как Лестер Роган бьет жену или детей, их страх перед ним замечали все. В семье он был деспотом. Но зато у них водилось много денег.

Семья жила в огромном двухэтажном особняке на самой вершине холма, с которого открывался великолепный вид на океан. Жена и дочь Рогана могли покупать все, что только им вздумается, — платья, машины, развлечения. Впрочем, никакое платье или украшение не могло вернуть Мюре Роган былой красоты. Дорогой черный костюм и белоснежная блузка, которые были на ней сегодня, буквально висели на ее исхудавшем теле. Стильная черная шляпа с широкими полями, украшенная серебристыми перьями, скрывала серое, измученное лицо уставшей от жизни женщины.

Джуд, прибывший за десять минут до начала отпевания, сидел сзади. Как отличалась эта траурная церемония от похорон его отца! Сегодня здесь было почти пусто. А тогда старую деревянную церковь заполнил народ. И никто не скрывал своего горя. Люди рыдали, рассказывая о безграничной доброте Мэттью Конроя, о его щедрости, о том, как помогал он людям. Мэттью Конрой никогда не брал денег за совет, не брал денег с малоимущих. Он внимательно выслушивал тех, кто приходил к нему, и помогал найти решение. Мэттью Конрой много сделал для этого города. И для своего сына. Все говорили, что он был замечательным отцом, и сам Джуд — лучшее тому доказательство.

Эту молодую девушку Джуд заметил сразу. Похоже, она нарочно села сзади, чтобы не привлекать к себе внимания. Но от нее словно исходило сияние. Цвет ее кожи напомнил Джуду лепестки магнолий в саду отца, который теперь принадлежал ему. Он никогда раньше не видел ее. Заинтригованный, Джуд повернулся, чтобы еще раз взглянуть на нее. Но она тут же склонила голову, словно в глубокой молитве. Очевидно, ей было неприятно внимание.

К концу церемонии девушка исчезла. Джуд слышал, как она уходила. Странно, он думал, что знает всех жителей города. Наверно, она приехала сюда недавно или вообще не из этих мест. Но почему это так его волнует? У него нет времени на незнакомок. У него нет времени даже на бедняжку Мел, которая всегда была к нему неравнодушна.

Джуд сел в машину, которую Бобби заказала для него. Непривычно было снова ощущать медленный ритм жизни маленького городка. Никаких пробок в часы пик на дорогах. Никаких скоростных шоссе.

Можно поехать в любое место и в любое время.

Все вокруг дышит безграничным покоем. Солнце заливает землю золотистым светом, белизна песка и синева неба слепят глаза. Недалеко тропические леса и Большой Барьерный риф. Айсис был просто раем на земле.

Пришедшие на похороны люди пребывали в явной растерянности. Как-то не верилось, что Лестер Роган умер: он всегда казался бессмертным огромный, энергичный, с громовым голосом.

Похороны не заняли много времени. Вдова не переставала рыдать. Ральф, тяжело дыша и обливаясь потом, буквально швырнул горсть земли на крышку гроба. Когда Джуд подходил к семье Рогана, чтобы выразить свои соболезнования, он с удивлением заметил молодую девушку из церкви.

Она стояла в отдалении в тени дерева, стараясь не привлекать к себе внимания. Теперь он видел, что она высокая и стройная. Даже в своем простом синем платье она выглядела очень элегантно. На голове вместо шляпки — платок, гармонирующий с платьем. Цвет волос угадать было невозможно.

Кто она? Друг семьи? Родственница? Но, похоже, она не собирается выражать им свои соболезнования. Впрочем, желающих сделать это было немного. Наверное, не могут подобрать добрых слов для Лестера Рогана, подумал Джуд, не отрывая глаз от загадочной незнакомки.

Мюра, растроганная его словами, поцеловала его в щеку, ни на секунду не усомнившись в их искренности. Мелинда казалась такой несчастной, что он поддался искушению обнять ее и утешить.

Ральф остался равнодушен. Неудивительно, Джуд тысячу раз слышал, как он желал смерти своему отцу.

— Я так рада, что ты приехал, Джуд, — прошептала Мел, подруга его детства. Ральф всегда плохо обращался с сестренкой. Поэтому она невольно тянулась к Джуду, который был добр к ней.

— Я могу что-нибудь сделать для вас с матерью, Мел? — спросил он любезно. Мелинда буквально повисла у него на руке. — Смерть отца, должно быть, стала для тебя шоком, Мел, хотя он и был болен, — продолжил Джуд.

— Он даже не пытался выздороветь, — всхлипнула Мел. — Напротив, он словно делал все, чтобы быстрее умереть. Я не любила его, Джуд. Ты знаешь это.

— Он был не самым добрым отцом, Мел.

— В отличие от твоего, — вздохнула девушка. — Я знаю, как сильно ты страдал после отъезда матери, Джуд. Но ты старался быть мужественным. И у тебя был замечательный папа. Самый добрый папа на свете. А мой отец знай себе твердил, что мы с Ральфом полные идиоты. — Мелинда вытерла глаза кончиком кружевного платка.

От платка пахло лавандой. Как старомодно, подумал Джуд.

— Не плачь, Мел, — утешал он ее. — Ты ведь очень умная девушка. Хотя твой отец всячески старался унизить вас.

— И ему это удалась. — Мелинда уронила голову на грудь. — Смерть всегда трагедия, даже когда ее ждешь. Все же он был моим отцом. И теперь мне страшно. Ты придешь к нам? — с мольбой спросила она Джуда.

— Конечно. Я же поверенный твоего отца. Ты не знала?

— Ральф сказал нам. Я рада, что это ты, а не какой-нибудь незнакомец. Мы все так скучаем по твоему отцу, Джуд. Он был особенным человеком.

Как и ты.

Джуд грустно улыбнулся.

— Да брось ты, Мел. Я такой же, как все прочие.

Мы огласим завещание, когда твоя мать немного придет в себя.

Ральф, стаявший рядом, уловил последнюю фразу.

Прервав разговор, он повернулся к юристу:

— Спасибо, что пришел, Джуд. — В глазах его не было и тени искренности.

Судя по всему, Ральф так и не вырос из подростка, страдавшего от ревности, зависти и множества других комплексов.

— Я бы хотел, чтобы оглашение произошло как можно скорее. Как только все разойдутся.

Джуд посмотрел на Мюру. Он сомневался, что она это выдержит.

— А как твоя мать? Она выдержит?

— Выдержит, — отрезал Ральф и отвернулся, оставив за собой последнее слово.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Джуд подождал, пока разъедутся все пришедшие на похороны, и направился к своей машине. Поведение Ральфа его шокировало. На уме только деньги. На горе матери и сестры ему наплевать. Он требует быстрейшего оглашения завещания.

Ну что ж, чем раньше это произойдет, тем больше времени останется на отпуск. По совету Бобби, Джуд попросил у Леонарда Гудинга разрешения отдохнуть. Тот милостиво согласился — возможно, на это повлияла очень выгодная сделка, юридическим сопровождением которой занимался Джуд.

Она принесла фирме много денег.

К воротам вела довольно широкая дорожка, обсаженная яркими магнолиями. Воздух был насыщен их сильным цветочным ароматом. Городское кладбище напоминало цветущий сад Джуд вел машину аккуратно. Отвлекся только на секунду, чтобы взглянуть на часы. Когда же поднял глаза — сердце в груди остановилось, а нога сама собой вдавила до упора педаль тормоза.

Прямо перед ним в траву упала девушка, очевидно не заметившая приближения автомобиля.

— Черт! — Он выскочил из машины и бросился к ней. Может быть, она просто поскользнулась или это он напугал ее?

— Вы в порядке? — Он наклонился к девушке, с тревогой вглядываясь в ее побледневшее лицо. Простите. Я вас не заметил.

— Это моя вина. — Девушка приняла протянутую руку, и Джуд поставил ее на ноги. — Мне не стоило идти по обочине. Есть другие дорожки.

— Вы уверены, что все в порядке? Лодыжку не повредили?

Только тут Джуд заметил, что они стоят совсем близко.

— Все в порядке, — ответила она тихо.

Слава богу, произнес про себя Джуд, все еще не оправившись от испуга.

Они оба одновременно опустили взгляд на ее обнаженные ноги, покрытые золотистым загаром.

На ней была короткая юбка, и оттого ноги казались еще длиннее. И, к счастью, никаких повреждений!

— Джуд Конрой, — сказал он, протягивая руку.

— Кейт Костелло. — Она пожала протянутую руку. В зеленых глазах промелькнуло что-то странное.

— Вы недавно приехали? — не удержался он, вглядываясь в ее красивое лицо. Вблизи она была еще прекраснее, чем там, в тени дерева. Девушка словно вышла из сказки. Широко посаженные и чуть раскосые глаза придавали ее дивному лицу экзотическую прелесть. Никогда еще Джуд не встречал такой красавицы!

Он молча любовался ее безупречной кожей, большими зелеными глазами и тонкими бровями вразлет. Гармонию нарушал только рот: нижняя губа была полнее верхней, но это только придавало ей еще больше очарования. При взгляде на нее в голову приходило старое клише: «Английская роза».

При этом что-то подсказывало Джуду, что под этим чистым лобиком таится острый ум.

Он знал, что неприлично так пристально рассматривать незнакомку, но она, похоже, этого не замечала. Ей было лет двадцать с небольшим, и для своих лет она выглядела слишком серьезной. Голос ее тоже был прекрасен: чистый и мелодичный. Вот только цвет волос под шелковым платком продолжал оставаться загадкой. Как бы его снять? Эта девушка наверняка колдунья. Ее глаза обладали магической силой.

— Я здесь уже шесть месяцев, — ответила она на его вопрос. — Я знаю, кто вы.

— Правда? Откуда же?

— Все в городе знают о вас и о вашем отце, — сказала она. — Вашего отца все любили и уважали. А вы — местная знаменитость.

Джуд пожал плечами.

— А вы кто? — спросил он, меняя тему разговора и физически ощущая, как искрит воздух между ними. Его влекло к прекрасной незнакомке.

— Я уже сказала, Кейт Костелло, — ответила она.

— Вы друг семьи? Родственница?

Она сделала шаг назад — с яркого солнца в спасительную тень.

— Это допрос, Джуд Конрой?

— Почему вы так решили, мисс Костелло? Это обычный вопрос.

— Но особым тоном. Может быть, он свойствен юристам?

— Вы не любите юристов? — с вызовом спросил Джуд.

— Я с ними никогда не сталкивалась. Но, видимо, они — необходимое зло.

— Надеюсь, — усмехнулся Джуд. — А вы, чем вы занимаетесь? — спросил он, стараясь изменить тон.

Хочет очаровать ее, настороженно подумала Кейт.

— Это так важно? Ведь мы, возможно, никогда больше не увидимся.

Он рассмеялся.

— Мне очень любопытно.

— В таком случае скажу, — ответила Кейт. — Я владелица небольшой галереи на пляже. Называется «Кристальный грот». Продаю драгоценные и полудрагоценные камни со всего света.