Морган какое-то время молчал, потом спросил:

– Ты едешь на Шермане?

В этот момент из соседнего стойла выглянул Чако, индейский мустанг Моргана.

Грейнджер пожал плечами. Он был одним из немногих, кто мог без опасений оседлать серого дьявола.

– Похоже, что на нем давно не ездили. Думаю, он хорошо отдохнул.

– Ты уверен, что не хочешь сменить лошадь, пока есть возможность? – допытывался Морган.

Шерман был сущим исчадием ада и оставался в живых только потому, что вдвое превосходил в выносливости всех остальных лошадей конюшни «Донована и сыновей». Один болван «пообещал» Шерману, что еще год его не кастрируют, если конь поможет ему благополучно унести ноги во время нападения апачей. Шерман помог, и Донован выполнил обещание болвана. Однако скакуну все равно грозила кастрация.

– С Шерманом я справлюсь, – ответил Грейнджер, усмехнувшись. – К тому же вчера мы провели с ним некоторое время вместе и, похоже, добились взаимопонимания. Правда, Шерман?

Жеребец заржал, а затем, склонив голову, принялся жевать сено.

Морган рассмеялся и подошел к своему Чако. Погладив коня, он угостил его конфетой из кленового сиропа – то было любимое лакомство мустанга.

– Ты проверил седло миссис Эванс? – спросил он, снова повернувшись к Грейнджеру.

– Оно было уже вычищено, когда сюда прибыло, – ответил Лукас. – Но его все равно почистили.

– Хорошо ли оно сидит на лошади?

Грейнджер взглянул на Моргана с некоторым удивлением:

– Разве вы не знаете, что его делали в Лондоне по специальному заказу?

– По специальному заказу?..

Морган знал, что Сайрус и Джессамин жили на жалованье армейского офицера. Как же они могли заказать в Лондоне женское седло?

– Миссис Эванс однажды выиграла состязание в стрельбе из винтовки, – пояснил Грейнджер. – Капитан Эванс сделал несколько ставок на удачу жены и потратил выигрыш на заказ седла для любимой лошади Звездочки. Капитан также попросил, чтобы седло сделали пригодным для таких американских пород, как морганы, юго-западные берберы и мустанги. – Взяв лежавшее неподалеку седло, Грейнджер продолжил: – Вот оно. Прекрасная работа, верно? Вчера я примерил его – надел на Звездочку и на наших лошадок. Сидит на всех идеально.

Морган с удовлетворением кивнул. Он очень надеялся, что Джессамин сможет использовать в качестве сменной хотя бы одну из его лошадей.

– Ты сказал – на всех?

– Почти на всех. Для некоторых лошадей требовалось несколько иначе подгонять под распорки попону, но это не так уж трудно сделать.

Грейнджер начал седлать Звездочку. В его движениях чувствовались уверенность и сноровка человека, знающего, как обращаться с женскими седлами.

Морган же с любопытством разглядывал Звездочку, и ему вдруг вспомнилось, как он когда-то седлал на рассвете лошадей в Сомерсет-Холле. Тогда рядом с ним частенько стояли Сократ и Галилей, рассказывавшие о жеребятах и молодых кобылах, резвившихся на пастбище. Именно за это и боролась сейчас Джессамин – за то, чтобы спасти всех этих лошадей и заново устроить свою жизнь в другом месте, там, где не будет угрозы желтой лихорадки. Окинув взглядом конюшню, Морган сказал себе, что поможет ей в этом, поможет во что бы то ни стало.

Чако ткнулся носом ему в грудь в поисках сладкого лакомства. Морган, рассмеявшись, похлопал коня по холке и вывел из стойла.

– Миссис Эванс наверняка сможет продержаться в своем седле дольше, чем большинство из нас, – неожиданно заявил Грейнджер.

Морган, приступивший к подготовке Чако, бросил на него недоверчивый взгляд.

– Она никогда не уступала в выносливости опытным кавалеристам и неизменно превосходила зеленых новичков. А потом танцевала ночь напролет, если приходилось идти на бал.

Морган пожал плечами:

– Что ж, очень может быть. Благодаря своему специальному седлу она, наверное, сумеет скакать по любой местности.

– А вот миссис Джоунс…

– Мэгги Джоунс? – перебил Морган. – Когда я только познакомился с ней, она была очень крепкой женщиной и ездила в мужском седле. Но теперь предпочитает передвигаться в экипажах.

– Возможно, она будет задерживать их, – заметил Грейнджер с надеждой в голосе.

– Да, наверняка, – кивнул Морган. – Ведь она ужасно не любит просыпаться до рассвета. К тому же за последний год Мэгги сильно поправилась. Теперь она уже не такая стройная, как прежде.

Грейнджер усмехнулся и принялся затягивать на седле ремни.

– Если мы сократим расстояние между нами и Джоунсом до того, как достигнем Сан-Хуан…

Морган рассмеялся и с уверенностью заявил:

– Конечно, сократим. И тогда мы практически уравняем шансы.

– Более того, мы получим возможность чинить им всякие препятствия, совершая, к примеру, внезапные налеты, – заметил Грейнджер. Сунув карабин Шарпса в чехол, притороченный к седлу, он нахмурился и проворчал: – К сожалению, и они могут чинить нам препятствия.

Морган с интересом разглядывал Джессамин. Сайрус, как ни странно, снабдил ее седло чехлом для ружья и кобурой для револьвера. Выходит, он брал ее с собой в опасные поездки? Если так, то это очень даже неплохо. Там, куда они сейчас направлялись, оружие ей наверняка понадобится.

Минуту спустя во двор вышла Джессамин. Она была в новой темно-зеленой амазонке, прекрасно подчеркивавшей красоту ее фигуры, и в широкополой испанской шляпе.

– Доброе утро, джентльмены, – поздоровалась она, обращаясь ко всем сразу.

Погонщики из «Донована и сыновей» вежливо расшаркались и сняли шляпы. Даже Малыш, рослый индеец, которого Грейнджер взял в качестве проводника, и тот поклонился.

– Доброе утро, мэм, – пробормотал он.

Одарив всех улыбкой, Джессамин приблизилась к своей лошади.

– Звездочка, милая… – проворковала она, угощая кобылу кусочком сахара.

Морган поморщился, словно от зубной боли. Черт побери, когда же она разглядит в нем джентльмена и будет постоянно ему улыбаться?! Увы, едва ли он сумеет добиться этого во время экспедиции.

Однако следовало поторопиться, ведь они еще не нагнали Чарли. Морган помог Джессамин забраться в седло и, дождавшись, когда она устроится поудобнее, передал ей Уздечку. Она держалась в седле прямо и уверенно, как мужчина. Единственное отличие состояло в каскаде юбок на крупе лошади.

Джессамин сунула в кобуру свой флотский револьвер и трубку с картой, затем вопросительно посмотрела на Моргана. Он тотчас же вскочил на спину Чако, и его старый друг радостно заржал, пританцовывая на месте. Морган осмотрелся и пронзительно свистнул, давая понять, что пора отправляться в путь.

Погонщики не заставили себя долго ждать. Тут же послышался скрип кожи, а затем – конское ржание. Мелодично зазвенел колокольчик Роузи, и все послушно тронулись с места.

– Всем внимание! – громко прокричал Морган, и погонщики повернулись в его сторона, казалось, даже лошади присмирели. – Вы знаете, что мы отправляемся в погоню за Чарли Джоунсом, но не все знают, куда именно мы едем. Мы едем в Санта-Фе!..

На некоторых лицах появилось выражение удивления, другие же нахмурились. Лишь Малыш, рослый индеец-следопыт, с удовлетворением хмыкнул и, сунув в рот кусочек лепешки, принялся жевать.

– Мы отправляемся на поиски золота Ортица! – добавил Морган, и тотчас же на лицах засияли улыбки, послышались радостные возгласы.

Морган перевел взгляд на Джессамин, и та продолжила:

– Мы идем на запад, к Рио-Гранде. А затем – вдоль реки до Трех Игл Сан-Хуана, после чего повернем на юг.

– Джоунс перешел Сангре-де-Кристо прошедшей ночью и сейчас опережает нас на день, – подхватит Морган – Кто-нибудь знает, кого он взял с собой?

– Взял своих бандитов, – ответил Лоуэлл не задумываясь. Ему не раз доводилось сталкиваться с людьми Чарли, поэтому он знал, что говорит – Большинство из восточных штатов, насколько я знаю.

– Есть среди них хорошие наездники?

– Предпочитают воловьи упряжки и двуколки. Никогда не слышал, чтобы о ком-нибудь из них отзывались как о хороших наездниках, – в задумчивости пробормотал Митчел, молчаливый виргинец.

– Но все они крепкие парни. Прекрасно владеют любым оружием и умеют обращаться со взрывчаткой. Могут в считанные минуты сровнять с землей два салуна, – добавили, как обычно, перебивая друг друга, Ратледж и Колсаун, два алабамца.

– Отлично, джентльмены, – отозвался Морган. – Что еще можете добавить?

– Его поставщик снаряжения – Хазлтон, – сказал Тейлор, седло которого было сплошь увешано оружием.

– Не такой уж он хороший поставщик, – заметил Лоуэлл.

– Зато лучший погрузчик от Колорадо до Вайоминга, – заявил Доусон. – С ними также его брат.

– Все ясно, – кивнул Морган.

Все тотчас же закивали в знак согласия. Окинув взглядом участников экспедиции, Морган вновь заговорил:

– Как только одолеем перевал, будем передвигаться по хорошей дороге. Полагаю, мы сможем нагнать их, когда начнем подниматься вдоль Рио-Гранде к горам Сан-Хуан.

Все снова закивали. Лоуэлл же, закончив обгладывать цыплячью ножку, с ухмылкой проговорил:

– Но мы должны прибыть туда свеженькими, чтобы хватило сил преодолеть эти нагромождения скал. Будет по-настоящему трудно, и нам понадобятся дополнительные лошади, для смены. Поэтому мы и мулов не перегружали. Мы не станем утомлять животных безрассудной скачкой за Джоунсом. Главное – догнать его на подходе к Трем Иглам.

Вновь окинув взглядом своих людей, Морган с удовлетворением отметил, что в глазах их вспыхнул охотничий азарт – все горели желанием побыстрее отправиться в путь. Такой же блеск в глазах он не раз видел у своих товарищей по оружию во время войны, перед каким-нибудь сражением или перед переправой через Миссисипи. Было очевидно, что эти люди жаждали борьбы и ни за что не отступят. Желая еще больше их воодушевить, Морган прокричал:

– Джоунс напрасно надеется, что сумеет перебраться через скалистые вершины! Горы отделят мужчин от юнцов!

Послышались возгласы одобрения, и раздался смех. Все эти люди были абсолютно уверены в том, что сумеют преодолеть любые препятствия. И в этом не было ничего удивительного, ведь погонщики из «Донована и сыновей» являлись настоящими знатоками своего дела. В то время как люди Чарли, пусть и считались прекрасными бойцами, редко забирались высоко в горы и не привыкли путешествовать по горной местности.

Взглянув на Джессамин, Морган невольно залюбовался ею. Глаза ее горели, а лицо выражало непреклонную решимость – она являлась воплощением женщины-воина, чему, вероятно, в немалой степени способствовали годы, проведенные рядом с мужем-офицером.

При мысли об этом Морган нахмурился. Сайрусу невероятно повезло с женой.

– Вопросы есть? – проговорил он отрывисто. – Нет? Тогда в путь, парни. С первыми лучами солнца мы должны быть уже на тропе.

Пять минут спустя отряд вооруженных людей выехал из лагеря. Возглавлял процессию Морган, а Джессамин следовала сразу за ним. Далее ехали Малыш с Грейнджером. Все знали, что услуги индейцев не понадобятся, пока они не достигнут гор Сан-Хуан. Замыкали колонну сменные лошади и вьючные мулы, за которыми внимательно присматривали погонщики.

Конская упряжь и револьверы всадников отливали золотом в лучах рассвета. Кто-то начал насвистывать «Желтую розу Техаса», перезвон сбруи и размеренный стук копыт служили прекрасным аккомпанементом.

Несколько минут спустя, продвигаясь вдоль бурной реки, они начали подниматься к перевалу Сангре-де-Кристо. Морган очень верно все рассчитал – они начали подъем в тот самый момент, когда лучи утреннего солнца ярко осветили весь перевал.

Время от времени Морган оборачивался, с тревогой поглядывая на Джессамин. Сумеет ли она, сидя в женском седле, справиться со всеми трудностями путешествия? Ведь в отличие от мужчин она не могла обхватить бока лошади ногами, и ей, чтобы удерживаться в седле, приходилось постоянно напрягаться. Только сейчас Морган понял, как трудно ей будет путешествовать таким образом. К тому же в последнее время она не имела возможности упражняться в верховой езде и, наверное, уже отвыкла от седла.

Тропа круто уходила вверх и словно ввинчивалась в горы, затем сворачивала и резко обрывалась в том месте, где грозовым ливнем смыло грунт. Джессамин без малейших усилий преодолевала все препятствия, а ее кобылка двигалась плавно и грациозно даже на самых опасных участках горной тропы. Уверенно сидя в седле, Джессамин лишь изредка легонько натягивала поводья, и со стороны казалось, что она совершенно не управляет своей лошадью – Звездочка шла проворно и легко, словно прогуливаясь по широкому бульвару Мемфиса.

В очередной раз миновав опасный участок, лошадь переместилась ближе к внутренней стороне тропы, и в этот момент Джессамин перехватила взгляд Моргана.

– Слушаю вас, мистер Эванс, – сказала она. – Вы ведь хотели о чем-то спросить, не так ли?

Моргана распирало от гордости за свою подопечную, но он не мог допустить, чтобы она заметила его волнение.

– Ты видела голубую куропатку? – спросил он с улыбкой.

Она тут же осмотрелась.

– А где?

– На ветке, у той пихты. – Он указал рукой.

Джессамин повернулась в седле.

– Какая красавица! – воскликнула она, увидев птицу, почти незаметную в тени деревьев. – Жалко, что она по другую сторону речки. И стрелять нет смысла, верно?

– Да, верно.

Казалось, в ней пробудился охотник; очнувшись, она спросила:

– А помнишь, как ты когда-то подстрелил дикую утку, а потом шел за ней, утопая в грязи?

Морган рассмеялся, вспомнив, как поразил свою первую дичь.

– Разве такое забывается? Мать наказала меня за то, что испортил одежду и простудился из-за того, что снял сапоги.

Джессамин тоже засмеялась.

– По крайней мере, в другой раз нам разрешили взять с собой собак, когда мы отправились на охоту. Видимо, родители поняли, что мы уже научились стрелять.

– А Чарли кто-нибудь учил стрелять?

Она пожала плечами:

– Понятия не имею. Его выдворили из Мемфиса, когда ему было пятнадцать лет. Полагаю, что к тому времени он уже приобрел некоторую сноровку.

– Вы с ним не говорили об этом?

Джессамин ненадолго задумалась.

– Не припомню что-то. Думаю, он не очень-то интересовался охотой. Отец всегда говорил, что Чарли интересуют лишь пистолеты и револьверы, к длинноствольному оружию он равнодушен.

– А за что его выгнали из Мемфиса?

Джессамин довольно долго молчала, потом проговорила:

– Точно не знаю. Знаю только, что выгнали. Эго случилось сразу после того, как ты уехал в Аризону. Он исчез накануне похорон его родителей, сразу после встречи с моим отцом. А его родители умерли при странных обстоятельствах…

– При странных?..

Она кивнула и, нахмурившись, продолжала:

– В их доме случился пожар, и родителей Чарли нашли в спальне мертвыми. Никто не понимал, как они могли не проснуться, когда вокруг все горело.

Морган громко выругался.

– Но никакие официальные расследования не предпринимались, – продолжала Джессамин. – Полагаю, их имущество ушло на оплату карточных долгов Чарли.

– Если Чарли каким-то образом причастен к этому…

– Вероятно, по этой причине мой отец, выступая как один из душеприказчиков, велел ему убираться из города. Тогда понятно, почему Чарли пытался меня шантажировать и почему хочет теперь завладеть Сомерсет-Холлом.

– Если он попытается напасть на тебя, я выпущу ему кишки и зажарю на костре! – прорычал Морган.

Джессамин внимательно посмотрела на него, однако промолчала. Решив, что она не одобряет упомянутую им казнь, он стал придумывать какое-нибудь другое наказание для Чарли, но тут Джессамин вдруг улыбнулась и, молча кивнув, отвернулась – в этот момент они приблизились к очередному повороту, требовавшему от всадников предельного внимания.

Почти четыре часа понадобилось им, чтобы подняться на самую высокую точку перевала Сангре-де-Кристо. Джессамин вздохнула с облегчением, когда они наконец выбрались на горные просторы с редкими соснами, уходящими в небо. В ветках деревьев гулял ветер, земля здесь по-прежнему еще хранила зимний холод, и кое-где еще лежал глубокий снег.

На вершине путники остановились, чтобы дать отдых животным и полюбоваться великолепным видом – бескрайними прериями, раскинувшимися на востоке. Прохаживаясь вдоль тропы, чтобы размять ноги, Джессамин наблюдала за парящим высоко в небе орлом и бросала с обрыва камешки. Это было самое долгое ее путешествие за последний год, и усталость давала о себе знать. Ей предстояло провести в седле еще семь долгих часов, если не больше. Но она решила, что скорее умрет, чем проявит слабость.

Так далеко на запад она заехала впервые, хотя Скалистые горы, конечно же, видела и провела в Денвере неделю по случаю свадьбы своей подруги. Но сейчас все было иначе. Она находилась среди ветеранов кавалерии и направлялась в глубь индейской территории. К тому же ей предстояло догнать Чарли, также стремившегося завладеть золотом Ортица. Это странствие наверняка являлось самым опасным из ее путешествий. Кроме того, она взяла с собой Моргана, обещав, что будет проводить с ним ночи в одной постели.

При этой мысли Джессамин тотчас же вспомнила путешествие по железной дороге – и почувствовала, как по телу растекается предательское тепло, вызывающее слабость в ногах. О Господи, почему же ее так влечет к этому мужчине? Неужели одной мысли о Моргане достаточно, чтобы превратить ее в безвольное существо, готовое молить о том, чтобы он овладел ею?

Морган Эванс. Доверяла ли она ему? Доверяла ли человеку, приложившему все силы для того, чтобы догнать Чарли и победить его? Спору нет, он мечтал отомстить за своих погибших на войне друзей. С другой стороны, она видела, что он хотел защитить ее от Чарли.

Такое отношение вынуждало Джессамин пересмотреть свое первоначальное мнение о Моргане.

Конечно же, она могла передать ему карту и ждать его возвращения в Денвере. Так было бы проще, если бы она знала, что он привезет ей все золото. А если нет, если оставит себе какую-то часть? Ведь золото Ортица могло свести с ума даже самого здравомыслящего человека.

Возможно, именно поэтому она решила поехать с ним вместе.

Боже правый, как же ей хотелось верить, что он настоящий джентльмен! Подняв с земли камень побольше, Джессамин запустила его в скалу. Ударившись о нее, камень отскочил и прокатился сотню футов.

– Джессамин!

Она вздрогнула от неожиданности и обернулась.

– Ах, Морган, я так задумалась, что не услышала твои шаги. – Она отошла от края обрыва. – Ты хотел о чем-то опросить?

– Я насчет лошадей в Сомерсет-Холле…

С чего вдруг он о них вспомнил?

– Да, слушаю.

– Как ты думаешь, если бы у Сократа и Аристотеля имелись средства, они наняли бы людей для их охраны? С наступлением сезона лихорадки воры станут еще наглее.

Моргана тревожит судьба лошадей? Судьба его бывших тюремщиков? Стараясь скрыть волнение, Джессамин ответила:

– Не сомневаюсь, что наняли бы.

Он решительно кивнул:

– Я тоже не сомневаюсь. Поэтому я сегодня же отправлю им телеграфом деньги из форта Гарланд.

– Но, Морган…

Он едва заметно улыбнулся.

– Не спорь, пожалуйста. Считай это беспроцентной ссудой. Вернешь, когда найдешь золото Ортица.

Он и впрямь верит в существование сокровища? Или просто стремится умиротворить ее гордость? Впрочем, какая разница, если это поможет спасти ее друзей.

– Спасибо, – кивнула она.

– Пожалуйста.

Резко развернувшись, Морган зашагал обратно к костру, вокруг которого сидели погонщики. Когда же он громко засвистел, все подняли головы и тотчас приподнялись, – свист являлся сигналом, означавшим, что пора снова трогаться в путь.

Отбросив в сторону камешки, которые держала в руке, Джессамин последовала за Морганом. Глядя ему в спину, она вдруг подумала; «А может, я совсем его не понимаю?» Но в ее сознании уже возникло сомнение: на самом ли деле она понимает Моргана?