Дикая вишня

      Адам направил машину к посыпанной гравием подъездной дорожке. Дом казался старым, но ухоженным.
      Они постучали в дверь – им открыл мужчина среднего роста, с коротко стриженными седыми волосами и глазами темными, как полночь. По его виду можно было сказать, что жизнь его была нелегкой и морщины на лице появились прежде времени. У Адама не было сомнений, что перед ним Уильям Клауд.
      – Папа, – прошептала Сара, но не сдвинулась с места.
      Уильям поднял было руку, чтобы коснуться ее щеки, но удержался.
      – Ты совсем взрослая, – наконец сказал он.
      – Да… Это мой друг, Адам, – скороговоркой выпалила Сара, представив их таким образом друг другу, и мужчины обменялись рукопожатием.
      – Заходите. – Уильям отступил назад, и Сара с Адамом вошли в дом. Гостиная была опрятной, с панельными стенами, покрашенными в белый цвет, и деревянными полами, отполированными до шелковистого блеска. Мягкая мебель была слегка потрепана и поцарапана, но выглядела привлекательно.
      – У меня есть шипучка, – сказал Уильям. – Не желаете?
      Сара не ответила, тогда Адам согласился, чтобы не оказаться невежливым. Они собрались на кухне, вокруг стола с разнокалиберными стульями. Уильям ткнул пальцем в окно, составленное из маленьких квадратиков.
      – Видите те холмы? Там живут здешние богачи. Люди из общества, которые водят роскошные машины. Я работаю там, в гараже. – Он взглянул на дочь. – Они приличные ребята и хорошо со мной обращаются.
      Адам решил, что этими словами Уильям хочет подчеркнуть, что он – уважаемый гражданин, человек, который боролся с пристрастием к бутылке и победил. Сару, казалось, наоборот, слова отца ни в чем не убедили, но Адам понимал, почему. Она прошла из-за своего отца через ад, почти так же, как и родители Адама, всю жизнь занимавшиеся им и его былым пагубным пристрастием к вину и виски. Поверить алкоголику не так-то просто.
      Уильям повернулся к Адаму.
      – Так вы ищете родную мать?
      – Да, это так.
      – Хорошо. Семья – это очень важно. – Отец Сары вздохнул. – Я сделал, что мог, расспросил старых друзей, не слышали ли они о ней. Удача пока не улыбнулась, но я буду продолжать.
      – Спасибо. Это для меня много значит. Очень странно принадлежать культуре, о которой не так уж много знаешь.
      Уильям склонил голову и хмыкнул.
      – До тех пор, пока вы не приметесь рассказывать, что ваша прапрабабка была принцессой чироки, все будет в порядке.
      Адам усмехнулся. Сара уже рассказала ему об этом мифе. Похоже, что все, кто заявлял, что в нем течет кровь чироки, утверждали также, что кровь эта королевская. Но принцесс чироки не существовало вовсе, по крайней мере в точном определении этого слова. В давние времена мужчины-чироки употребляли ласковое обращение к своим женам, которое можно было перевести как «принцесса». Так что сказки о королевском происхождении в индейской общине уже давно стали притчей во языцех.
      – На древнееврейском имя «Сара» означает «принцесса», – улыбаясь, сказал Адам Уильяму.
      – Верно, верно, – тот иронически вздернул брови. – Похоже, моя дочь и в самом деле настоящая принцесса чироки.
      – Очень смешно. – Сара взглянула на отца, и оба они разразились нервическим смехом.
      Адам решил, что пора прогуляться. Выразив свой интерес к ландшафту, он поднялся из-за стола, оставив отца с дочерью наедине.
      Адам вышел на крыльцо, надеясь, что они воспользуются этой возможностью переговорить.
      Сара молча сидела рядом с отцом, избегая его взгляда. Она не знала, с чего начать, что сказать, даже куда смотреть. Все в доме изменилось. Она не узнавала ни одного предмета мебели. Даже ее отец казался другим. «Как он постарел», – подумала вдруг Сара. Морщины вокруг его глаз стали заметнее, черты лица заострились. Волосы оставались такими же густыми, но в них щедро поблескивала седина.
      И как же ей сделать это – высказать все, что у нее накипело на душе, когда саму душу заволокло туманом? Сара хотела ненавидеть Уильяма Клауда, кричать на него, но другая ее часть хотела припасть к его груди и разрыдаться.
      – Может, мне посмотреть, где Адам? – пробормотала она, ища причину, чтобы исчезнуть.
      – Зачем? С ним что-то не в порядке?
      Сара крутила отворот блузки.
      – Нет, просто…
      – Он больше чем друг, не так ли?
      Моргнув, Сара остановила свои руки, крепко сцепив их на коленях.
      – Не думаю, что это тебя касается. – Она не хотела признаться, что влюбляется, не хотела признаваться в этом вслух и тем более своему беспутному отцу.
      – Прости, не хотел тебя огорчать. Просто ты так смотришь на него… И он смотрит на тебя так же. – Голос Уильяма стал мягким. – Так было с твоей матерью и мной. Мне все еще не хватает ее.
      – Мне тоже.
      – Она знала, что я алкоголик.
      Сара почувствовала, что кровь отхлынула у нее от лица.
      – О чем ты говоришь?
      – Я уже пил, когда встретил ее. Я борюсь с этим практически всю свою жизнь.
      – И она все равно вышла за тебя замуж?
      – Она меня любила.
      Сердце Сары едва не остановилось, она была ошеломлена страшным сходством. Ее мать и сама Сара… Налицо очевидная параллель.
      «Нет, – мысленно засопротивлялась она. – Все не совсем так. У них с Адамом другая ситуация. Он трезвенник. Он больше не борется с этой зависимостью».
      – Значит, все время, что ты был женат на маме, ты пил?
      Уильям покачал головой.
      – Нет, я проходил курс лечения. Правда, несколько раз оплошал, но она была рядом, чтобы помочь мне справиться.
      Сара так остро ощутила чувство предательства, что ее желудок свернулся в тугой комок.
      – И никто из вас не подумал о том, чтобы рассказать мне?
      – Я не хотел, чтобы ты знала. Твоя мать всегда говорила о старых обычаях, о том, что мужчина должен быть воином, и всякое такое. Я не хотел разрушить этот образ в твоих глазах.
      Сара отказывалась плакать. Вздернув подбородок, она проглотила комок в горле.
      – Но ты разрушил его. После того, как она умерла, ты все испортил.
      – Мне так жаль. – Уильям встретил ее взгляд, его темные глаза были полны раскаяния. И чего-то еще, подумала Сара. Стыда? Грусти? Одиночества? Она не могла быть уверена. Она видела этот взгляд раньше и много раз в прошлом поддавалась ему.
      Уильям поднял банку с содовой, отпил глоток и поставил ее обратно на стол.
      – Я знаю, каково это – жить с алкоголиком. Моя мать… твоя бабка… Не думаю, чтобы она была трезвой хоть один день своей взрослой жизни. И она умерла, когда Сара едва начала ходить.
      – Ты никогда не рассказывал о ней.
      – Моя мать была жалкой женщиной. Несчастной. Бедной. Мой отец был не лучше, но он был рядом слишком мало, чтобы это имело значение. – Уильям посмотрел в окно. – Я стыдился своего происхождения, своей сущности, пока не повстречал твою мать. Она стала моим спасением.
      «Так же, как Адам для меня», – подумала Сара, и это совпадение показалось ей занятным. – Именно Адам уговорил меня приехать сюда.
      – Ты рада этому?
      – Не знаю. – Каким-то образом получалось, что Адам поступал всегда так, как оказывалось нужным. Но сейчас Сара не была уверена, что все так и есть на самом деле. – Ты правда не пьешь, папа?
      – Да. Ты мне веришь?
      – Если честно – нет.
      – Не могу сказать, что виню тебя. Я лгал тебе раньше.
      – Вот именно. – Сара знала, каково это, когда злоупотребляют твоим доверием. Она не могла дать волю своим чувствам, не на этот раз, не так быстро. – Почему ты перебрался сюда из Талеквах?
      – Слишком много воспоминаний, – ответил Уильям. – И тебя там больше не было. Я не хотел жить в том доме без тебя.
      – Мне нравится Калифорния. У меня там устроенная жизнь.
      – Так ты не скучаешь по Талеквах?
      Сара скучала по тому, как все было до смерти ее матери, по чувству родительской опеки, взаимоотношениям, когда ты понимаешь, где твое место и что ты не один.
      – Завтра я отвезу туда Адама.
      – Надеюсь, что он найдет свою семью.
      – Я тоже, – ответила Сара, снова отворачиваясь и глядя в окно.
 
      Сара завороженно смотрела на Адама, который листал книги в магазинчике сувениров при музее. Они провели два дня в Талеквах. Вчера они искали информацию о матери Адама, а сегодня посетили Центр культурного наследия чироки.
      – Взгляни-ка. – Адам протянул ей книгу. – Медицина чироки. Ты можешь в это поверить? Здесь сплошные рецепты натуральных растительных лекарств.
      – Отлично. – От внезапного прилива эмоций Сара взяла его за руку и крепко сжала. – Все будет в порядке, правда?
      – Конечно, – Адам поцеловал Сару в лоб. – Мы же принадлежим друг другу, не так ли?
      – И мы собираемся найти твою маму, может, не в этот раз, но в конце концов мы найдем ее.
      «Мы должны это сделать», – твердо решила Сара. Потому что Адаму нужна связь со своими корнями, ему необходимо знать, кто он такой и откуда. Теперь, когда она была дома, на родине, Сара знала, как это важно.
      – Это много значит для меня, – сказал Адам. – То, что ты здесь, помогаешь мне искать мою маму.
      – Я знаю.
      Он заплатил за книгу, и они направились в ресторан, который порекомендовала Сара. В этом небольшом заведении подавали добротную еду, словно приготовленную дома. Молодые люди уселись за столик и начали изучать меню.
      – Я отлично провел сегодня время, – признался Адам.
      – Я тоже. Правда, жаль, что вчерашний день не был столь продуктивным.
      Их поиски Синтии Янгвулф по-прежнему не имели успеха. Похоже, никто не помнил ее, и управление племени было не в состоянии помочь им. В списках народа чироки было более двухсот тысяч человек. Поэтому обнаружить женщину, которая отдала своего сына в агентство по усыновлению почти тридцать лет назад, оказалось непростой задачей.
      – Как много людей по фамилии Янгвулф в последних списках? – спросила Сара.
      – Одиннадцать. Но нет никакого способа связать меня с ними.
      Это было правдой. Единственным способом для Адама получить сертификат об индейском происхождении было представить метрику, которая доказывала бы его родство с кем-то из последних списков.
      – Завтра нам следует начать пораньше, – предложила Сара, зная, что они не могут отказаться от надежды. – Может, сначала пойдем в библиотеку? Посмотрим, вдруг у них есть старые альбомы выпускных классов.
      Адам потягивал свою воду.
      – Отличная идея, но хотел бы я знать, сколько ей было лет, когда я родился. Я понятия не имею, когда она пошла в школу.
      – Просмотрим два десятка лет.
      Если бы они отыскали фотографию его матери в старом альбоме, тогда они могли бы связаться с кем-то из ее одноклассников. «Кто-то ведь должен был поддерживать с ней связь», – решила Сара. Люди просто так не исчезают в небытии. Раньше или позже новости о Синтии Янгвулф появятся.
      Адам сидел напротив Сары, думал о том, как она прекрасна, какой жизненно необходимой стала для него. Он не мог представить без нее свою жизнь, но сейчас было не время признаваться в своих чувствах. Ресторан был шумным и переполненным, и вряд ли такая атмосфера годилась для того, чтобы открыть свое сердце.
      – Нам следует также проверить частные школы.
      Адам моргнул и взял свою вилку, делая усилие, чтобы вернуться к их разговору.
      – Ты считаешь, там может быть информация о моей матери?
      Сара кивнула.
      – Я знаю, что долгое время здесь была христианская академия. Она могла посещать ее.
      – Я об этом не подумал. – Он с благодарностью посмотрел на нее.
      Адам приступил к индейке, и Сара последовала его примеру. «У нас много общего, – думал он. – Мы любим одну и ту же еду, одинаковые фильмы. И в постели подходим друг другу». Каждый раз после занятий любовью они льнут друг к другу так, словно не в силах расстаться и на миг. Он все еще хотел от нее ребенка, желал увидеть, как округляется ее живот. Это была бы окончательная связь, узы, которые никогда не разорвутся.
      – Адам?
      – Ммм?
      – О чем ты думаешь?
      «О тебе, – хотел ответить он. – О нас. О нашем будущем».
      – О моей прежней семье, – вслух сказал Адам, решив, что это достаточно близко к правде. – Все гадаю, кем был мой отец и живет ли он еще поблизости. Может, он ходил в школу с моей матерью. Или был ее возлюбленным в колледже.
      – Обидно, что у тебя нет копии оригинальной метрики. Возможно, там было имя твоего отца.
      – Поверь мне, я старался ее найти, связался со всеми больницами в округе, но они не смогли мне помочь. Я также сверился с данными в местном Департаменте здравоохранения. Записи по делам, подобным моим, опечатаны. Единственные доступные метрики – это те, которые были исправлены.
      – Нам все равно следует посетить здешние больницы и побеседовать с персоналом. Может, найдется врач или сестра, которые помнят Синтию.
      Адам понятия не имел о том, родился ли он в Городской больнице Талеквах или в Индейской больнице, но он был готов поговорить с любым, кто найдет время его выслушать. Подняв бокал с водой, Адам улыбнулся.
      – Спасибо за помощь, Сара.
      Она вернула ему улыбку.
      – Не за что. Хочешь, прокатимся после ужина? Есть еще кое-какие достопримечательности, которые ты не видел.
      – Конечно. – Адам выглянул в окно и увидел город, где он родился: улицы и тротуары, парки и реки. Где-то там должны быть его родители. И у него была Сара. Он больше не был одинок.
      Через полчаса они закончили ужин и вышли из ресторана. На этот раз за руль села Сара, решившая устроить Адаму экскурсию по родному городу. Она указывала на достопримечательности, исторические здания, архитектура которых впитала все стили – начиная с викторианской эпохи и кончая современными веяниями.
      Когда они остановились перед кладбищем, Адам повернулся и посмотрел на Сару, казалось застывшую за рулем.
      – Здесь похоронена моя мама, – сказала она. – Ты не против, если мы навестим ее могилу?
      – Разумеется, нет.
      Сара открыла свою дверцу.
      – Ты пойдешь со мной?
      Адам кивнул и направился вперед по лужайке.
      Сара остановилась перед камнем, на котором Адам прочитал: «Нэнси Линн Клауд. Возлюбленная жена и мать».
      – Кто-то оставил цветы. – Свежий букет был рассыпан по могиле как радуга, как символ любви и памяти. – Должно быть, отец. – Голос Сары сорвался, и Адам обнял ее.
      – Она знает, что мы здесь, – сказал он, уверенный в том, что чувствует присутствие духа Нэнси Клауд.
      – Как ты полагаешь, она догадывается о наших отношениях? – спросила Сара.
      – Да. – Адам коснулся ее щеки, когда она повернулась к нему лицом. – Я уверен, что она сейчас смотрит на нас.
      – Меня это больше не пугает. – Сара смотрела Адаму прямо в глаза, солнечные лучи ласкали ее кожу. – Мне нравится это ощущение.
      – И мне. – Адам знал, что они говорят друг другу о любви перед могилой женщины, которая дала Саре жизнь. Ему почему-то казалось, что все должно происходить именно так. – Я хочу жениться на тебе. Хочу, чтобы у тебя были от меня дети.
      Сара приникла к нему, мягкая, нежная и прекрасная.
      – Я тоже этого хочу.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

      Тремя днями позже Сара и Адам сидели за столом в своем номере в мотеле, разделяя наспех приготовленный завтрак из свежих фруктов и палочек гранолы. Они приняли душ, но все же были вынуждены одеться. Оба облачились в бархатные халаты. «Как счастливая парочка», – подумала Сара, изнывавшая от безделья этим тихим утром.
      Очищая апельсин, она взглянула на Адама. Он поднес яблоко к губам и улыбнулся. Совершенный Адам. Трудно было представить его бунтующим подростком, мальчишкой, который крадет виски и лжет родителям. Теперь он был таким надежным, таким целеустремленным.
      – Не могу поверить, что мы так ничего и не нашли о твоей маме, – заметила Сара. Они искали в разных архивах, но не осталось ни единого следа Синтии Янгвулф. Никто в больницах не помнил ее, и ни в одной городской библиотеке нельзя было достать ежегодные школьные альбомы. Библиотекарь предложил обратиться непосредственно в школы, но ничего не вышло. Обе школы были закрыты летом.
      – Мы пока не побывали в университете. Возможно, она была там студенткой. Нам еще многое предстоит сделать.
      Конечно, он был прав. Их поиски еще не были окончены. Адам отпил большой глоток воды.
      – Мне все же хочется купить ранчо где-нибудь здесь поблизости. Сара, ты не возражаешь?
      Внезапно занервничав, Сара наполнила легкие воздухом, а потом медленно его выпустила.
      – Я не против. – Она хотела устроить свою жизнь с Адамом, а это значило забыть прошлое и помириться с отцом. – Я провела не так уж много времени с папой. Мне надо повидаться с ним сегодня. Я полагаю, у него выходной.
      – Отличная идея. – Адам дотянулся до ее руки и благодарно сжал ее. – Все будет в порядке, милая.
      Встав из-за стола, Адам сбросил свой халат и усмехнулся.
      – Поеду к агенту по недвижимости. У них уже есть список домов, чтобы предложить мне.
      – У нас только одна машина, – напомнила Сара.
      – Я пойду пешком. Офис недалеко отсюда.
      Адам оделся быстрее Сары, но мужчине всегда проще привести себя в порядок. Чтобы выглядеть сногсшибательно, ему понадобились только пара джинсов и футболка. Ритуал Сары включал в себя гораздо больше действий.
      Адам застегнул ремень и потянулся за ботинками.
      – Дальше по улице есть симпатичный ресторан, где подают морские продукты. Может, отведаем сегодня вечером рыбу-меч?
      – Конечно. – Сара осторожно провела кисточкой по ресницам, изо всех сил стараясь, чтобы они не слиплись.
      – Не стесняйся пригласить отца.
      – Ладно.
      Сара проследила, как он уходит, и снова ощутила себя школьницей. Сердце трепыхалось в груди.
      «Не стоит волноваться», – убеждала она себя, набирая номер телефона отца. Это не сон. Она не проснется, чтобы обнаружить, что все исчезло. Они уже придумали имена для своих детей. И Адам встречается с агентом по недвижимости, чтобы подыскать дом. Что может быть надежнее?
      Линия отца была занята, и Сара вернулась к макияжу. Когда она позвонила снова, Уильям ответил.
      – Привет, – сказала она. – Это я. Я хотела спросить…
      – О господи. Я только что собирался позвонить тебе.
      Сердце Сары на секунду запнулось.
      – Почему? Что случилось?
      – Ничего. Я хочу сказать, что это не телефонный разговор.
      «Опять запил», – приуныла Сара. Голос отца дрожал, речь прерывалась. Как он мог так поступить? И какое оправдание он приберег на этот раз, чтобы заглушить голос совести?
      – Сара, ты не могла бы приехать?
      Она порывалась сказать «нет». Хотела сказать, чтобы он отправлялся прямиком в ад.
      – Да, – вместо этого ответила Сара.
      – Ты приедешь одна? Я не хочу, чтобы Адам…
      – Его здесь нет.
      Поездка в Хэтчер заняла вечность. Дороги к дому ее отца были пыльными и долгими, и, несмотря на кондиционер в машине, лицо и ладони Сары покрылись потом и пылью.
      Отец встретил ее на крыльце, протянув ей руку. Он выглядел расстроенным.
      – И сколько же ты принял, папа?..
      – Что? – Он ступил назад, отпустив ее руку. – Ты думаешь, что дело в этом?
      Сара скрестила руки на груди.
      – А это не так?
      – Нет. Ко мне это не имеет никакого отношения. Речь идет об Адаме.
      У нее подогнулись колени.
      – Я разузнал о его матери, дорогая. И об отце тоже.
      – Прости. Я подумала…
      – Все нормально. Лучше поговорим об этом в доме.
      Зайдя в комнату, Сара расположилась на старомодном диване и подождала, когда отец сядет рядом. Но вместо этого он мерил шагами скрипучий пол, затем остановился и провел рукой по волосам.
      «Плохи дела, – сообразила вдруг Сара. – Совсем плохи».
      – Они мертвы? – робко спросила она.
      Уильям нахмурился.
      – Только отец.
      – А его мать?
      – Она в Талсе.
      «Тогда все не так уж плохо, – подбодрила себя Сара. – Пока Синтия Янгвулф жива, у Адама есть надежда и он будет ею жить».
      – Она больна?
      – Нет.
      Отец сел рядом с ней, утонув в истертых от времени плюшевых подушках.
      – Она вдова, у нее есть другие дети. Двое взрослых сыновей и дочь школьного возраста.
      У Адама есть братья. И маленькая сестра. Она попыталась представить их, гадая, так же ли они красивы и безупречны, как мужчина, которого она любит.
      – Они о нем не знают, так?
      – Нет, не знают. – Уильям смотрел прямо перед собой. – Прости, милая, но мать Адама не хочет его видеть.
      – Почему? – Сару мгновенно охватил гнев. Она не сочувствует Синтии Янгвулф, если та собирается причинить Адаму боль. Было время, когда Сара думала, что он зря затеял поиски своей семьи, но теперь изменила свое мнение. – Это нечестно с ее стороны. Он хочет только встретиться с ней. Он это заслуживает.
      – Милая, ты ничего не понимаешь.
      Сара прищурила глаза.
      – Тогда объясни мне. Скажи мне, почему она не хочет видеть своего сына.
      – Скажу, – пообещал отец. – Но как, во имя Господа, мы расскажем обо всем Адаму, я ума не приложу.
 
      Когда Адам вошел в номер мотеля, он радостно улыбнулся Саре и Уильяму.
      – Так мы идем ужинать?
      Ему не терпелось рассказать им о домах, которые он видел.
      – Адам, нам нужно поговорить.
      Сара, сидевшая на краешке кровати, подняла на Адама глаза. Внезапно он осознал, что на ее лице застыла грусть. Адам взглянул на Уильяма, который стоял рядом с дочерью.
      – Что случилось?
      – Я разыскал твою мать. – Уильям сделал шаг вперед. – И я начну с самого начала, потому что не знаю, как еще поступить.
      Адам рухнул на стул, стоявший возле письменного стола. В этот миг он осознал: Синтия Янгвулф отказалась встретиться с ним…
      – Ты родился не в больнице, – не теряя времени, начал Уильям. – Роды принимала акушерка. Ее зону Маргарет, и именно она рассказала мне о твоей матери. Маргарет уже очень пожилая женщина, но она не забыла Синди Янгвулф.
      – Синди? Моя мама использует это имя?
      Уильям кивнул.
      – И в чьем же доме я родился?
      – В доме твоей матери. Видишь ли, Синди не из Талеквах. В то время она жила в Оклахоме, но здесь у нее была тетушка. Так что, когда ее семья обнаружила, что Синди беременна, они отослали ее к родственникам.
      – И сколько лет было Синди? – Адам постарался мысленно представить облик своей матери.
      – Восемнадцать. Она была тихой девочкой, которая все держала при себе, но она рассказала Маргарет о том, что с ней произошло.
      Адам подался вперед на своем стуле, отчаянно скрипевшем.
      – Что вы имеете в виду?
      – Мне не хотелось бы говорить тебе об этом.
      Сара отвела взгляд в сторону, и сердце Адама упало. Почему она не смотрит на него? И почему ее отец мнется и рассказывает обо всем так неохотно? Что, черт побери, здесь происходит?
      – И все же скажите.
      Уильям закусил нижнюю губу.
      – Синди заявила, что ее изнасиловали. Там был белый парень, который вынудил ее… – Он посмотрел в потолок. – Но в те времена, если девушка заигрывала с юношей, ответственность возлагали и на нее. Полиция отговорила ее от заполнения бумаг К тому же он был из зажиточной семьи. Так тогда обстояли дела.
      – Нет, – яростно затряс головой Адам. – Акушерка перепутала мою мать с кем-то другим. – Эта отвратительная, тошнотворная история не имела с ним ничего общего. – Моя мать и отец были… – «Влюблены», хотел сказать он. Глаза Адама горели, но он поборол желание зарыдать. – Они… – Когда его голос сорвался, Адам взглянул на Сару и увидел, что руки дрожат. – О боже. Кто они, Уильям? Кто, черт возьми, мои родители?
      – Синди Янгвулф – твоя мать. А твой отец был двадцатилетним учащимся колледжа.
      – Я не хочу иметь с ним ничего общего. Я не хочу..
      – Мне очень жаль.
      Адам боролся с приступом тошноты. Его мать, его восемнадцатилетняя мать, подверглась сексуальному нападению. К его зачатию привело гнусное действие, самое отвратительное из человеческих преступлений. Как он мог так поступить с ней? Как он…
      Тошнота усилилась, так что Адам встал и направился к раковине. Когда Сара подбежала к нему, он отшатнулся.
      – Не прикасайся ко мне. – Он поднял руку, чтобы предупредить ее движение. Она была слишком чиста, чтобы дотронуться до него, слишком нежна и красива. А его кровь была запятнана. Адам физически ощущал, как она струится по венам, словно жидкий смрад в канализационных трубах. – Как ты думаешь, моя мать пыталась отмыть свою кожу? – Спросил Адам, в мозгу которого уже теснились и сменяли друг друга душераздирающие картины. – Как ты думаешь, она терла себя, пока не потекла кровь? – И поскольку никто не ответил, продолжал. – Я слышал, что именно так поступают женщины после изнасилования. Они пытаются снова стать чистыми.
      – Ты должен прекратить об этом думать, – жестко сказал Уильям. – Твоя мать продолжала жить дальше. Она вышла замуж и родила других детей. Теперь она вдова, но ее дочери всего двенадцать. И сыновья почти такого же возраста.
      В горле Адама стоял комок. Синди дала жизнь другим детям – детям, которых она хотела иметь. Адам старался порадоваться за нее, но чувствовал только боль. Она отдала его, ребенка, который вырос у нее в животе подобно раковой опухоли. Он был плодом изнасилования.
      – Я хочу, чтобы ты поехал домой и взял Сару с собой, – сказал он Уильяму.
      – Нет. – Она все еще плакала, ее руки все еще дрожали. – Я люблю тебя, Адам. Позволь мне остаться с тобой.
      Он закрыл глаза. Ему было необходимо отослать Сару как можно дальше. Сейчас она жалела его, но вскоре у нее по коже тоже побегут мурашки. Она будет смотреть на него и видеть только раковую опухоль. Он больше не тот мужчина, которого она любила. Он не мог дать ей чистых, милых малышей. Его кровь была запятнана. И как она может выносить его вид? Даже думать о том, чтобы прикоснуться к нему?
      – Пожалуйста, – широко раскрыв глаза, умолял Адам ее отца. – Мне нужно побыть одному.
      Уильям внял его просьбе и настоял, чтобы Сара собрала в сумку все необходимое. Она взяла туалетные принадлежности и прошептала неверное, фальшивое «до свидания». Адам отвернулся и ждал, когда они уйдут, а потом увидел в зеркале свое отражение. Недолго думая, он поднял кулак и разбил стекло. По запястью заструилась кровь, но Адаму было на это наплевать. Он только что уничтожил лицо своего отца и больше никогда не хотел увидеть его снова.
 
      На рассвете Сара бездумно смотрела на мерцающее изображение на экране телевизора. Она накрылась одеялом, но оно ее не грело. Сара могла думать только об Адаме.
      Какая-то тень пересекла комнату, и Сара, повернувшись, увидела своего отца. Его волосы были влажными после недавнего душа, черные и седые пряди зачесаны назад.
      – Ты так и не спала, да?
      Сара покачала головой.
      – Почему ты так рано встал?
      – Собираюсь на работу. – Уильям сел рядом с ней и подал ей чашку. – Чая у меня нет, но я подумал, что это тебе может понадобиться.
      – Спасибо. – Взяв чашку, Сара поднесла ее к губам. Это был кофе с сахаром и сливками. Вкусная горячая жидкость, казалось, пропитала Сару до костей, прогоняя озноб.
      – Сейчас утро, – заметил Уильям. – Наверно, уже можно поехать и повидать его.
      – Я об этом и думаю. – Сара повернулась и выглянула в окно. Солнце проглядывало через жалюзи, бросая полосы света на деревянный пол. – С ним все будет в порядке?
      – Конечно. У него же есть ты, ведь так? Ты поможешь ему справиться со всем этим.
      – Так же, как и ты – мне. – Сара улыбнулась отцу, вспомнив, как она рыдала у него на руках этой ночью. – У меня глаза все еще опухшие?
      – Да, но от этого ты не становишься менее хорошенькой.
      – Я люблю тебя, папа.
      – Я тоже тебя люблю. Ну, ступай, приводи себя в порядок. Есть мужчина, который нуждается в тебе больше, чем я.
 
      Часом позже она открыла дверь номера в мотеле. Кровать все еще была застлана, шторы – плотно задернуты и не впускали внутрь свет. Положив сумочку на стол, Сара повернулась – и у нее защемило сердце.
      – О господи.
      Адам храпел, разлегшись на полу, его окровавленная ладонь оставила след на рубашке. Зеркало над раковиной было разбито вдребезги. Осколки стекла усеивали стол и опасно поблескивали.
      Сара ступила на ковер, опустилась на колени и коснулась плеча Адама. Тот вздрогнул, проснулся и отпрянул, увидев ее.
      – Ш-ш-ш, все в порядке. Я просто собираюсь промыть тебе рану.
      Он не возражал. Сара вскочила, отправилась в туалетную комнату, намочила в ванне несколько губок и села на пол рядом с Адамом. Под кожей у него застряли кусочки стекла, а некоторые порезы оказались достаточно глубокими. Сара заволновалась.
      – Наверно, надо будет наложить швы.
      Он отпрянул.
      – Это неважно.
      Его слова задели Сару, но она промолчала. Сделав для Адама все возможное, она извлекла стекла пинцетом и отрезала угол простыни, чтобы перевязать ему руку.
      Адам не был похож сам на себя. Его глаза казались такими пустыми, лишенными выражения, что Сара испугалась. Неужели душа покинула его? «Мой бедный прекрасный Адам», – думала она, часто моргая, чтобы удержать наворачивающиеся слезы. Победитель драконов погибал сам, соскальзывая в пропасть тьмы и боли.
      – Потом станет легче, – уговаривала она его, накладывая повязку. Она подумала о том, что, может быть, стоит привлечь Адама в свои объятия, но догадывалась, что сейчас он вряд ли обрадуется ее сочувствию. – Вечно это чувство не продлится.
      Он пустыми глазами взглянул на Сару.
      – Мне наплевать.
      «Ничего подобного, – решила Сара, – это волнует его слишком сильно. Он хочет, чтобы мать простила его за то, чего он не делал». – Это не твоя вина.
      – Она стыдится меня. В ее сознании я всегда буду чем-то мерзким.
      – Она тебя даже не знает. А если бы знала, то гордилась бы, каким ты стал.
      Адам подтянул колени к груди, поставив таким образом заслон между собой и Сарой.
      – Ей следовало сделать аборт. Следовало положить конец всему давным-давно.
      – Нет, – покачала головой Сара, которая изо всех сил старалась встряхнуть Адама. – Не смей так говорить. Не смей. – Ибо его слова означали, что сам Адам не считает себя достойным жизни. А он ее достоин. Если кто-то и заслуживал счастья, любви, так это он.