Фест ничего не знал о планах иудеев убить Павла, поэтому он был удивлен тем, что Павел требует суда кесаря. Однако слова апостола положили конец судебному процессу. "Фест, поговорив с советом, отвечал: ты потребовал суда кесарева, к кесарю и отправишься".
      Таким образом, ненависть, порожденная фанатизмом и самоправедностью, еще раз вынудила раба Божьего искать защиты у язычников. Это была та же самая ненависть, которая вынудила пророка Илию обратиться за помощью к вдове Сарептской; которая заставила вестников Евангелия закончить проповедь к иудеям и начать проповедь к язычникам. Народу Божьему, живущему в наши дни, еще придется столкнуться с этой ненавистью. Во многих так называемых последователях Христа живет та же гордость, тот же формализм, себялюбие и тот же дух противления, которые наполняли сердца иудеев. В будущем люди, считающие себя представителями Христа, будут поступать так же, как вели себя священники и начальники по отношению к Христу и апостолам. Во время приближающегося великого кризиса верные рабы Божьи столкнутся с таким же ожесточением сердец и ненавистью.
      Всем, кто в эту злую годину будет бесстрашно служить Богу по велению совести, необходимо иметь мужество, твердость, а также знание Бога и Его Слова, ибо все верные будут гонимы, а их поступки неправильно истолкованы, их будут хулить, они подвергнутся поношению и злословию. Сатана прибегнет ко всяким неправедным обольщениям, чтобы воздействовать на сердце и затуманивать разум, чтобы злое казалось добрым и доброе - злым. Чем крепче и чище вера детей Божьих, чем тверже их решимость повиноваться Господу, тем более неистово сатана будет пытаться возбудить против них гнев тех, кто, претендуя на праведность, попирает закон Божий. Потребуется самое твердое упование, самые героические усилия, чтобы сохранить веру, некогда преданную святым.
      Бог желает, чтобы Его народ подготовился к приближающемуся кризису. Готовы люди или нет - им предстоит время испытаний, и только те, чья жизнь соответствует Божественному образцу, сохранят твердость духа перед лицом лишений. Когда светские власти объединятся со служителями церкви, пытаясь при помощи насилия решать вопросы совести, будет ясно, кто в действительности боится Бога и служит Ему. Чем гуще тьма, тем ярче свет, исходящий от тех, кто уподобился Господу. Когда рухнут все надежды, тогда откроется, кто неизменно уповает на Иегову. Хотя враги истины повсюду будут следить за рабами Господа, чтобы причинить им зло, Бог будет бодрствовать над ними во благо. Он станет для них тенью большой скалы в земле знойной.
      Глава 41
      "ТЫ НЕ МНОГО НЕ УБЕЖДАЕШЬ МЕНЯ"
      Эта глава основана на Книге Деяния Апостолов 25:13-27; 26.
      Павел потребовал суда кесарева, и Фесту не оставалось ничего другого, как отправить его в Рим. Но прошло некоторое время, прежде чем был найден подходящий корабль, поскольку вместе с Павлом предстояло отправиться другим узникам, а рассмотрение их дел затянулось. Это дало возможность Павлу изложить начальствующим мужам в Кесарии основания своей веры. Его собеседником был даже царь Агриппа II, последний из династии Иродов.
      "Через несколько дней царь Агриппа и Вереника прибыли в Кесарию поздравить Феста. И как они провели там много дней, то Фест предложил царю дело Павлове, говоря: здесь есть человек, оставленный Феликсом в узах, на которого, в бытность мою в Иерусалиме, с жалобою явились первосвященники и старейшины Иудейские, требуя осуждения его". Он описал обстоятельства, вынудившие узника потребовать суда кесаря; рассказал о последнем судебном разбирательстве дела Павла, на котором он председательствовал, и сказал, что иудеи не выдвинули против Павла ни одного из обвинений, которые он ожидал, но "они имели некоторые споры с ним об их Богопочитании и о каком-то Иисусе умершем, о Котором Павел утверждал, что Он жив".
      Когда Фест поведал все это, Агриппа заинтересовался и сказал: "Хотел бы и я послушать этого человека". По его желанию встреча была устроена на следующий день. "На другой день, когда Агриппа и Вереника пришли с великою пышностью и вошли в судебную палату с тысяченачальниками и знатнейшими гражданами, по приказанию Феста приведен был Павел".
      Чтобы почтить своих гостей, Фест постарался с пышностью обставить эту церемонию. Богатые одежды прокуратора и его гостей, мечи воинов и сверкающие доспехи полководцев придавали великолепие зрелищу.
      И вот Павел, по-прежнему скованный цепями, предстал перед собравшимися. Какой разительный контраст! Агриппа и Вереника обладали властью и положением и потому пользовались расположением этого мира. Но они были лишены тех качеств, которые ценит Бог. Они нарушали Его Закон и попирали нравственность. Небу были отвратительны их помыслы и поступки.
      Престарелый узник, прикованный цепью к стражнику, своим внешним видом не вызывал восхищения у мира сего. Но в этом человеке, лишенном богатства, положения, друзей, содержавшемся в темнице за веру в Сына Божьего, было заинтересовано все Небо. Его сопровождали ангелы. Если бы слава одного из этих сверкающих вестников воссияла в этом зале, поблекли бы царское великолепие и гордость; царь и придворные пали бы на землю, как некогда римские воины, сторожившие гробницу Христа.
      Сам Фест представил Павла собранию следующим образом: "Царь Агриппа и все присутствующие с нами мужи! вы видите того, против которого все множество Иудеев приступали ко мне в Иерусалиме и здесь и кричали, что ему не должно более жить; но я нашел, что он не сделал ничего достойного смерти, и как он сам потребовал суда у Августа, то я решился послать его к нему; я не имею ничего верного написать о нем государю; посему привел его пред вас и особенно пред тебя, царь Агриппа, дабы, по рассмотрении, было мне что написать; ибо мне кажется, нерассудительно послать узника и не показать обвинений на него".
      После этого царь Агриппа позволил Павлу говорить. Апостола не смутили внешний блеск и знатное происхождение его слушателей, ибо он знал, что земное богатство и положение ничтожны. Сила и великолепие мира ни на мгновение не могли поколебать его мужества или лишить самообладания.
      "Царь Агриппа! - начал Павел. - Почитаю себя счастливым, что сегодня могу защищаться пред тобою во всем, в чем обвиняют меня Иудеи, тем более, что ты знаешь все обычаи и спорные мнения Иудеев. Посему прошу тебя выслушать меня великодушно".
      Павел рассказал историю своего обращения, рассказал, как он пришел от упорного неверия к вере в Иисуса из Назарета - Спасителя мира. Он описал небесное видение, которое сначала наполнило его неописуемым страхом, но впоследствии оказалось источником величайшего утешения. Это было откровение славы Божьей, и он увидел на небесном престоле Того, Кого ненавидел и презирал. Чьих последователей он хотел уничтожить. С того момента Павел стал новым человеком - искренним и пылким верующим в Иисуса. Таким его сделала преобразующая благодать и милость Божья.
      Ясно и убедительно Павел изложил Агриппе основные события, связанные с жизнью Христа на земле. Он засвидетельствовал, что Мессия, описанный в пророчествах, уже явился в лице Иисуса из Назарета. Он объяснил пророчества Ветхого Завета о рождении Мессии среди людей и показал, как в жизни Иисуса исполнились во всех подробностях предсказания Моисея и пророков. Чтобы искупить заблудший мир. Сын Божий претерпел посрамление и крестную муку и, став победителем над смертью и могилой, вознесся на небо.
      Почему, рассуждал Павел, вам кажется невероятным, что Христос воскрес из мертвых? Когда-то и ему это казалось странным, но как он мог не верить собственным глазам и ушам? У ворот Дамаска он воистину видел распятого и воскресшего Христа - Того Самого, Который ходил по улицам Иерусалима, умер на Голгофе, сокрушил узы смерти и вознесся на небо. Он видел его и разговаривал с Ним точно так же, как Кифа, Иаков, Иоанн и другие ученики. Голос повелел ему проповедовать Благую весть о воскресшем Спасителе, и как он мог воспротивиться этому голосу? В Дамаске, Иерусалиме, по всей Иудее и в отдаленных областях он нес свидетельство о распятом Иисусе, чтобы люди "покаялись и обратились к Богу, делая дела, достойные покаяния.
      За это, - сказал апостол, - схватили меня Иудеи в храме и покушались растерзать. Но, получив помощь от Бога, я до сего дня стою, свидетельствуя малому и великому, ничего не говоря, кроме того, о чем пророки и Моисей говорили, что это будет, то есть, что Христос имел пострадать и, восстав первый из мертвых, возвестить свет народу (Иудейскому) и язычникам".
      Все собравшиеся, как завороженные, слушали рассказ Павла о чудесных событиях, происшедших с ним. Апостол говорил о том, что было ему очень близко. Никто из слышавших его не сомневался в его искренности. Речь его звучала в высшей степени убедительно и красноречиво, и тут Фест прервал его выкриком: "Безумствуешь ты, Павел! большая ученость доводит тебя до сумасшествия".
      Апостол ответил: "Нет, достопочтенный Фест, я не безумствую, но говорю слова истины и здравого смысла: ибо знает об этом царь, пред которым и говорю смело; я отнюдь не верю, чтобы от него было что-нибудь из сего скрыто, ибо это не в углу происходило". Затем, повернувшись к Агриппе, он обратился непосредственно к нему: "Веришь ли, царь Агриппа, пророкам? знаю, что веришь".
      Глубоко взволнованный Агриппа на какое-то мгновение забыл об окружающей обстановке и о своем величии. Он был сосредоточен на истинах, которые только что услышал; он видел перед собой лишь смиренного узника - посланника Божьего и непроизвольно вымолвил: "Ты не много не убеждаешь меня сделаться Христианином".
      Апостол серьезно ответил: "Молил бы я Бога, чтобы мало ли, много ли, не только ты, но и все, слушающие меня сегодня, сделались такими, как я". И подняв свои руки в кандалах, он добавил: "Кроме этих уз".
      Если говорить по справедливости, то эти оковы следовало бы надеть не на апостола, а на Феста, Агриппу и Веренику. Все они были виновны в тяжких злодеяниях. Этим преступникам в тот день было предложено спасение во имя Христа. По крайней мере, один из них был близок к тому, чтобы принять благодать и прощение, но Агриппа отказался от предложенной милости и не пожелал принять крест распятого Спасителя.
      Любопытство царя было удовлетворено и, поднявшись, он дал знать, что беседа закончена. Когда собрание было распущено, они рассуждали друг с другом, говоря: "этот человек ничего достойного смерти или уз не делает".
      Хотя Агриппа был иудеем, он не разделял фанатичное усердие и слепую предубежденность фарисеев. "Можно было бы освободить этого человека, - сказал он Фесту, - если бы он не потребовал суда кесаря". Но дело было передано в высший суд, и теперь ни Фест, ни Агриппа не могли что-либо предпринять.
      Глава 42
      ПУТЕШЕСТВИЕ ПО МОРЮ И КОРАБЛЕКРУШЕНИЕ
      Эта глава основана на Книге Деяния Апостолов 27; 28:1-10.
      Наконец-то Павел отправился в Рим. "Когда решено было, - пишет Лука, плыть нам в Италию, то отдали Павла и некоторых других узников сотнику Августова полка, именем Юлий. Мы взошли на Адрамитский корабль и отправились, намереваясь плыть около Асийских мест; с нами был Аристарх, Македонянин из Фессалоники".
      В первом веке христианской эры путешествие по морю было связано с особыми трудностями и опасностями. Мореплаватели определяли курс корабля по расположению солнца и звезд; если светила не появлялись на небосклоне и все говорило о надвигающейся буре, владельцы судов опасались выходить в открытое море. В определенное время года безопасное плавание было почти невозможно.
      Апостолу Павлу предстояло пережить многочисленные суровые испытания, которые могут выпасть на долю узника, закованного в цепи, за время длительного и утомительного путешествия в Италию. Одно обстоятельство в значительной мере облегчило его участь - ему было позволено взять с собой своих друзей: Луку и Аристарха. В Послании к Колоссянам Павел говорит о последнем, как о "заключенном" вместе с ним (Кол. 4:10); но Аристарх добровольно разделил узы Павла, чтобы послужить ему в его скорбях.
      Путешествие началось удачно. На следующий день корабль бросил якорь в Сидонской гавани. Здесь Юлий сотник, "поступая с Павлом человеколюбиво", узнав, что в этом городе есть христиане, "позволил ему сходить к друзьям и воспользоваться их усердием". Апостол был очень благодарен за это разрешение, поскольку его здоровье сильно пошатнулось за это время.
      После отплытия корабль двигался вперед медленно, преодолевая сопротивление встречного ветра. В Мирах Ликийских сотник нашел большой александрийский корабль, плывущий к берегу Италии, и он тотчас перевел на него узников. По-прежнему дул встречный ветер, и плавание было затруднено. Лука пишет: "Медленно плавая многие дни и едва поравнявшись с Книдом, по причине неблагоприятного нам ветра, мы подплыли к Криту при Салмоне; пробравшись же с трудом мимо него, прибыли к одному месту, называемому Хорошие Пристани, близ которого был город Ласея".
      В Хороших Пристанях они вынуждены были задержаться, ожидая благоприятного ветра. Быстро приближалась зима, "плавание было уже опасно", и владельцам судна пришлось оставить надежду достичь места назначения раньше наступления зимы и окончания навигации. Нужно было только решить - оставаться ли им в Хороших Пристанях или попытаться добраться до другого порта, где удобнее будет перезимовать.
      Сотник серьезно размышлял над этим вопросом и, наконец, обратился за советом к Павлу, который завоевал уважение моряков и воинов. Апостол без колебаний посоветовал никуда больше не плыть. "Я вижу, - сказал он, что плавание будет с затруднениями и с большим вредом не только для груза и корабля, но и для нашей жизни". Но кормчий, капитан, команда корабля и большинство пассажиров не желали принять этот совет. Поскольку гавань, в которой они бросили якорь, "не способна была к перезимованию, то многие давали совет отправиться оттуда, чтобы, если можно, дойти до Финика, пристани Критской, лежащей против юго-западного и северо-западного ветра, и там перезимовать".
      Сотник решил принять мнение большинства. Поэтому, когда "подул южный ветер", они подняли паруса и отплыли из Хороших Пристаней, двигаясь вдоль берега и надеясь вскоре достичь желанной гавани. "Но вскоре поднялся... ветер бурный", "корабль схватило так, что он не мог противиться ветру".
      Гонимый ураганным ветром, корабль приближался к небольшому острову Клавда, и моряки приготовились к худшему. Спасательная лодка, их единственная надежда на тот случай, если корабль пойдет ко дну, шла за судном на буксире и могла в любой момент разбиться вдребезги. Первое, что они сделали, - подняли лодку на борт. Затем приняли все необходимые меры, чтобы укрепить корабль и подготовить его к натиску стихии. Маленький остров не мог защищать их долгое время, и вскоре они испытали на себе всю ярость урагана.
      Буря бушевала всю ночь, и, несмотря на принятые меры предосторожности, корабль дал течь. На другой день пришлось выбрасывать груз. Снова наступила ночь, но ветер не утихал. Корабль, потрепанный ураганом, с разбитой мачтой и порванными парусами кидало то в одну сторону, то в другую. Казалось, что скрипящие бревна не выдержат напора воды и в любой момент могут развалиться, поскольку корабль качался и содрогался под ударами огромных волн. Пробоины быстро увеличивались, и пассажиры вместе с экипажем корабля все время откачивали воду. Никто из находившихся на борту не имел и минутной передышки. "На третий день, - пишет Лука, - мы своими руками побросали с корабля вещи. Но как многие дни не видно было ни солнца, ни звезд, и продолжалась немалая буря, то наконец исчезла всякая надежда к нашему спасению".
      Четырнадцать дней их носило под мрачным небом, на котором не появлялись ни солнце, ни звезды. Апостол, хоть и сам испытывал физические страдания, находил слова надежды в этот тяжкий час; в критические моменты он всегда протягивал руку помощи. Он верой держался за руку бесконечной Силы, и сердце его уповало на Бога. За себя он не боялся: он знал, что Бог сохранит его, потому что ему надлежало свидетельствовать в Риме об истине Христовой. Но сердце его сжималось от жалости, когда он видел вокруг себя бедные, грешные души, не готовые к смерти. Когда он искренно просил Бога пощадить их жизнь, ему было открыто, что его просьба будет выполнена.
      Воспользовавшись временным затишьем, Павел вышел на палубу и, возвысив голос, сказал: "Мужи! надлежало послушаться меня и не отходить от Крита, чем и избежали бы сих затруднений и вреда; теперь же убеждаю вас ободриться, потому что ни одна душа из вас не погибнет, а только корабль; ибо Ангел Бога, Которому принадлежу я и Которому служу, явился мне в эту ночь и сказал: не бойся, Павел! тебе должно предстать пред кесаря, и вот, Бог даровал тебе всех плывущих с тобою. Посему ободритесь, мужи, ибо я верю Богу, что будет так, мне сказано: нам должно быть выброшенными на какой-нибудь остров".
      При этих словах у людей возродилась надежда. Пассажиры и команда корабля очнулись от оцепенения. Предстояло сделать еще много, и они должны были приложить все свои силы, чтобы избежать катастрофы.
      Только в четырнадцатую ночь изнурительной качки на черных, пенящихся, ревущих волнах, "около полуночи" моряки "стали догадываться, что приближаются к какой-нибудь земле, и, вымерявши глубину, нашли двадцать сажен; потом на небольшом расстоянии вымерявши опять, нашли пятнадцать сажен. Опасаясь, пишет Лука, - чтобы не попасть на каменистые места, бросили с кормы четыре якоря и ожидали дня".
      С наступлением рассвета стали различимы очертания грозного берега, но не было заметно знакомых береговых ориентиров. Зрелище было настолько мрачным, что корабельщики, будучи язычниками, потеряли мужество и "хотели бежать с корабля и спускали на море лодку, делая вид, будто хотят бросить якоря с носа".
      Они уже спустили спасательную лодку, когда Павел, видя их подлый замысел, сказал сотнику и воинам: "если они не останутся на корабле, то вы не можете спастись". Воины немедленно "отсекли веревки у лодки, и она упала" в море.
      Однако впереди их ожидало еще одно испытание. Снова апостол начал ободрять корабельщиков и пассажиров и умолять их принять немного пищи, говоря: "Сегодня четырнадцатый день, как вы, в ожидании, остаетесь без пищи, не вкушая ничего; потому прошу вас принять пищу: это послужит к сохранению вашей жизни; ибо ни у кого из вас не пропадет волос с головы.
      Сказав это и взяв хлеб, он возблагодарил Бога пред всеми и, разломив, начал есть". Тогда эти изможденные и потерявшие мужество 275 человек, которые только благодаря Павлу не дошли до отчаяния, начали есть вместе с апостолом. "Насытившись же пищею, стали облегчать корабль, выкидывая пшеницу в море".
      Несмотря на рассвет, они не могли определить своего местоположения. Однако "усмотрели только некоторый залив, имеющий отлогий берег, к которому и решились, если можно, пристать с кораблем. И поднявши якоря, пошли по морю и, развязавши рули и поднявши малый парус по ветру, держали к берегу. Попали на косу, и корабль сел на мель: нос увяз и остался недвижим, а корма разбивалась силою волн".
      Теперь Павлу и другим узникам угрожала более страшная участь, чем кораблекрушение. Солдаты понимали, что не смогут проследить за узниками, которых они охраняли, когда все будут выбираться на землю. Каждый должен был делать все возможное, чтобы спастись. Но если бы кто-нибудь из узников пропал, воины, отвечавшие за них, могли поплатиться жизнью. Поэтому воины хотели умертвить всех узников. Римский закон предусматривал эти жестокие меры, и они бы немедленно осуществили задуманное, если бы среди узников не было того, кому они все были обязаны своим спасением. Сотник Юлий понимал, что благодаря Павлу спасены все находящиеся на борту. Более того, он был убежден, что Господь находился с ним, и боялся причинить ему зло. Поэтому он "велел умеющим плавать первым броситься и выйти на землю, прочим же спасаться, кому на досках, а кому на чем-нибудь от корабля. И таким образом все спаслись на землю". Когда произвели проверку, оказалось, что все в целости и сохранности.
      Люди, потерпевшие кораблекрушение, были радушно приняты язычниками, жившими на Мелите. Они "разложили огонь", сообщает Лука, "по причине бывшего дождя и холода... и приняли всех нас". Павел всеми силами помогал окружающим. Собрав "множество хвороста", он его "клал на огонь", как вдруг "ехидна, вышедшая от жара, повисла на руке его". Стоявшие рядом были охвачены ужасом; догадавшись по цепям, которые висели на руках Павла, что он узник, они сказали друг другу: "Верно, этот человек - убийца, когда его, спасшегося от моря, суд Божий не оставляет жить". Но Павел стряхнул змею в огонь и не потерпел вреда. Зная ядовитость этой змеи, люди ждали, что он упадет замертво, корчась в страшной агонии. "Но ожидая долго и видя, что не случилось с ним никакой беды, переменили мысли и говорили, что он Бог".
      За три месяца пребывания на Мелите Павел и его сора-ботники использовали многочисленные возможности для проповеди Евангелия. Господь через него явил Свое могущество. Ради Павла со всей командой корабля, потерпевшего крушение, обращались человеколюбиво и милосердно; все нужды корабельщиков удовлетворялись, и перед отъездом из Мелита их щедро снабдили всем необходимым для дальнейшего путешествия. Лука кратко описывает основные события, происшедшие за время пребывания на Мелите:
      "Около того места были поместья начальника острова, именем Публия; он принял нас и три дня дружелюбно угощал. Отец Публия лежал, страдая горячкою и болью в животе: Павел вошел к нему, помолился и, возложив на него руки (свои), исцелил его. После сего события и прочие на острове, имевшие болезни, приходили и были исцеляемы, и оказывали нам много почести и при отъезде снабдили нужным".
      Глава 43
      В РИМЕ
      Эта глава основана на Книге Деяния Апостолов 28:11-31 и Послании к Филимону.
      С началом навигации сотник и узники начали готовиться к плаванию в Рим. Они сели на александрийский корабль "Диоскуры", перезимовавший в Мелите по пути на запад, и хотя встречный ветер некоторое время мешал им, плавание закончилось успешно, корабль бросил якорь в красивой пристани Путеол на побережье Италии.
      В этом месте жили несколько христиан, и они умоляли апостола побыть у них семь дней. Сотник любезно позволил воспользоваться их гостеприимством. Получив Послание Павла к Римлянам, христиане, жившие в Италии, с нетерпением ожидали прибытия апостола. Они не предполагали увидеть его в оковах, но страдания Павла сделали его еще более дорогим гостем для них. От Путеола до Рима было 240 километров, и между этим морским портом и столицей мира поддерживалось постоянное сообщение. Поэтому римские христиане вскоре узнали о приближении Павла и вышли навстречу, чтобы приветствовать его.
      На восьмой день после высадки на сушу сотник и его узники отправились в Рим. Юлий охотно помогал апостолу, ибо это было в его власти; однако не мог освободить его от уз или хотя бы снять с него цепь, которой тот был прикован к своему стражнику. С тяжелым сердцем Павел приближался к столице мира, где он давно хотел побывать. Как же отличались теперешние обстоятельства от тех, на которые он рассчитывал! Как он, окованный цепями и терпя поношения, будет проповедовать Евангелие? Казалось, что его надеждам многим в Риме открыть истину не суждено сбыться.
      И вот наконец путники на Аппиевой площади, что в 70 километрах от Рима. Когда они пробираются через толпу народа, заполнившего главную дорогу, седовласого стареца, закованного в цепи вместе с другими преступниками, весьма свирепого вида, многие презрительно разглядывают и грубо высмеивают.
      Внезапно слышится радостный возглас: из толпы выбегает человек и бросается на шею узнику, обнимая его со слезами радости на глазах, как сын обнимает отца после долгой разлуки. Эта сцена повторяется вновь и вновь, по мере того как зоркие и любящие глаза многих последователей Христа узнают в узнике, закованном в цепи, того, кто произносил слова жизни в Коринфе, Филиппах, Ефесе.
      Участливые ученики с радостью окружают своего духовного отца, все останавливаются. Воины досадуют из-за промедления, но не осмеливаются прервать радостную встречу, потому что тоже научились уважать этого узника. Его изможденное, страдальческое лицо отражает образ Христа, и это очевидно ученикам. Они уверяют Павла, что не забыли его и не перестали любить, что они обязаны ему радостной надеждой, животворящей их души и дающей им мир с Богом. В пылу своей любви они готовы нести его на плечах до городских ворот, но этого им никто не позволит.
      Мало кто понимает значение слов Луки, сказавшего, что, когда Павел увидел своих братьев, он "возблагодарил Бога и ободрился". Идя рядом с плачущими, сочувствующими ему верующими, которые не стыдились его уз, апостол громко славил Бога. Рассеялись грусть и печаль, угнетавшие его. Жизнь Павла, после того как он стал христианином, представляла собой непрерывную цепь испытаний, страданий и разочарований, но в тот час он чувствовал себя сполна вознагражденным. Его сердце возрадовалось, и он более уверенно и твердо зашагал по направлению к столице. Он не жаловался на прошлое и не боялся будущего. Он знал, что его ожидали узы и страдания; но знал он и то, что его дело - избавлять души от куда более страшного рабства и радовался тому, что страдает за Христа.
      В Риме сотник Юлий сдал узников начальнику императорской стражи. Его хорошие отзывы о Павле, а также письмо Феста привели к тому, что военачальник благосклонно принял апостола и, вместо того чтобы заключить его в темницу, позволил ему жить в частном доме. Хотя Павел был по-прежнему прикован цепью к воину, он мог свободно принимать друзей и трудиться для дела Божьего.
      Многим из иудеев, которых несколько лет назад изгнали из Рима, позволили вернуться, и теперь их было там достаточно. Павел решил в первую очередь рассказать этим иудеям о себе и о своем деле, прежде чем враги получат возможность настроить их против него. Поэтому через три дня после прихода в Рим он созвал их руководителей и просто, откровенно поведал им, почему его привезли в Рим в качестве узника.
      "Мужи братья! - сказал он. - Не сделав ничего против народа или отеческих обычаев, я в узах из Иерусалима предан в руки Римлян; они, судивши меня, хотели освободить, потому что нет во мне никакой вины, достойной смерти; но так как Иудеи противоречили, то я принужден был потребовать суда у кесаря, впрочем не с тем, чтобы обвинить в чем-либо мой народ; по этой причине я и призвал вас, чтобы увидеться и поговорить с вами, ибо за надежду Израилеву обложен я этими узами".
      Он ни словом не обмолвился о том, какое злословие претерпел от иудеев, о многочисленных заговорах иудеев, намеревавшихся убить его. Он говорил осторожно и доброжелательно. Он не стремился обратить на себя внимание или вызвать сочувствие, но хотел защитить истину и поддержать влияние Евангелия.
      В ответ его слушатели сказали, что они не получали обвинений на него ни в письменном виде, ни от приходящих братьев. Они также выразили желание узнать о причинах его веры в Христа. "Известно нам, - сказали они, - что об этом учении везде спорят".
      Поскольку они сами этого пожелали, Павел попросил их назначить день, когда он мог бы рассказать им о евангельской истине. В назначенное время многие пришли к нему, и "он от утра до вечера излагал им учение о Царствии Божием, приводя свидетельства и удостоверяя их об Иисусе из закона Моисеева и пророков". Он рассказал о своих личных опытах и привел доказательства из Писаний Ветхого Завета, причем сделал это просто, искренно и убедительно.
      Апостол засвидетельствовал, что религия заключается не в обрядах и церемониях, не в теориях и символах веры. Если бы это было так, плотский человек мог бы постичь ее путем изучения, подобно тому, как он познает материальный мир. Павел учил, что религия - это реальная, спасающая сила, Божественный принцип, личный опыт возрождения под влиянием преобразующей благодати Божьей. Он напомнил слова Моисея, указывавшего Израилю на Христа как на Пророка, Которого они должны будут слушать; он показал им, что все пророки свидетельствовали о Нем как об Избавителе от греха, посланном Богом, как о невинном Агнце, берущем на Себя грехи виновных. Он не осудил их за соблюдение обрядов и внешних форм, но подчеркнул, что, ревностно отстаивая обрядовое служение, они отвергают Того, на Кого прообразно указывают все эти обряды.
      Павел рассказал им о том, что, будучи необращенным, он .знал Христа не на личном опыте, а лишь умозрительно. Он имел те же понятия о грядущем Мессии, как и все остальные. Он отвергал Иисуса из Назарета как мошенника, не оправдавшего его ожиданий. Но теперь, после обращения, представления Павла о Христе и Его миссии были гораздо более возвышенными и духовными. Апостол заявил, что он не проповедует им Христа во плоти. Ирод видел Христа, когда Тот жил на земле; первосвященник Анна видел Его; с Ним встречались Пилат, священники и начальники; Его знали римские воины. Но они не смотрели на Него глазами веры; они не видели в Нем прославленного Спасителя. Важнее было принять Христа верой и иметь о Нем духовное знание, нежели лично познакомиться с Ним во время Его пребывания на земле. Нынешнее общение Павла с Христом было более близким и продолжительным, чем обычное земное общение между людьми.
      Поскольку Павел говорил о том, что он знал, и свидетельствовал о том, что видел, называя Иисуса из Назарета надеждой Израиля, он сумел убедить тех, кто искренно искал истину. По крайней мере, на некоторых его слова произвели неизгладимое впечатление. Но другие упорно отказывались принять ясное свидетельство Писаний, несмотря на то, что его привел человек, особо просвещенный Духом Святым. Они не могли опровергнуть его доводы, но и не пожелали принять их.
      Со времени прибытия Павла в Рим прошло много месяцев, прежде чем явились иудеи из Иерусалима и представили свои обвинения против узника. Они не смогли осуществить свой замысел; и теперь, когда Павел должен был предстать перед высшим судом Римской империи, не желали рисковать. Лисий, Феликс, Фест и Агриппа заявили о том, что считают Павла невиновным. Его враги могли рассчитывать на успех лишь в том случае, если бы им удалось интригами склонить императора на свою сторону. Промедление было им на руку, поскольку у них появлялось время для продумывания и выполнения своих планов; поэтому они выжидали удобного момента, чтобы выдвинуть обвинения против апостола.